Я буду тебя ждать

      Чимин надел что-то лёгкое, потому что планировал позаниматься в зале. Приехал Пак на автобусе чуть-чуть раньше Феликса. Встретились они с Юнги как будто не были знакомы вовсе и этот холод растормошил Чимина, он подлетел к музыканту и насильно заобнимал:       — Выглядишь как труп! И почему ты не отвечаешь мне? Я извинился несколько раз. Может уже обсудим то, что случилось? Я жалею, что вспылил, мне стоило тебе поверить.       Шуга до конца не проснулся, да и брат казался ему каким-то шумным, слишком активным и громким. — Аааа, Чимина-а, отпусти меня. Не отвечал, потому что был занят. Ничего я не злюсь.       Пак опустил руки и старался разглядеть в его глазах что-то ещё. — Прости, я знаю как тебе было дорого то пианино…       — Ты не рассказывал, что часто бывал там. А мне стоило только приехать, как он буквально взлетел на воздух.       Чимин почувствовал, как у него накатывается слёзы, но больше от счастья, он был рад что брат простил его и они поделились тем, что чувствуют. — Забудь об этом, ты не пострадал и это самое главное.       — Ко мне должен кое-кто приехать.       Блондин проморгался. — Мы долго будем называть Феликса «кое-кто»? Вы встречаетесь? Если да, я очень рад правда, но ты не мог бы спрятать меня, когда он приедет. Я не хочу снова корчиться от боли.       — В твою комнату мы заходить не будем. Спрячешься там, да и никто не будет больше тебя бить — вопрос об отношениях Шуга успешно проигнорировал, ему нужно было ещё успеть одеться и позавтракать. Но голод его не мучал, он валился от усталости, словно и не спал нисколько.

***

      Утром Феликс проснулся ближе к обеду. Не торопясь собирался, взял на всякий случай сменную одежду и написал своему любимому фотографу: «Доброе утро. Я скоро буду». Ликс отпил кофе и съел оставленный матерью йогурт с булочкой. Хорошее утро, если не считать угроз в свой адрес, брата в тюрьме и немножко любовной драмы. А так, солнце радовало душу, птички щебетали тоже приятно. Енбок надел солнечные очки и вызвал такси, которое не сразу приехало, как будто не хотело ехать в район Шуги. Блондин бы и пешком дошел, если бы понадобилось, но не понадобилось и он сел в машину.       Когда такси подъехало, Феликса снова встретила та же собака. Она была большой, без ошейника, от того всё на улице её боялись, но она не вела себя агрессивно, только приставала к людям, а сейчас к новому знакомому, ставила лапы на его ноги, а совсем скоро Феликса встретил и Шуга. Он вышел из дома в футболке и в шортах, открывая свои худые ноги всему району, прежде он бы так не вышел, но это же был Ликс.- Эй, Бакс, не приставай к нему, — фотограф потрепал чёрного пса за ухом и указал пальцем в сторону, как будто отправлял к себе домой, но пёс не дёрнулся и никуда не пошёл. — Давай же шагай отсюда.Он приподнялся, чтобы найти палку и переключить внимания собаки. — Это соседский пёс, не испугал тебя? — он нашёл длинную ветку и помахав перед носом Бакса, бросил на соседний участок. Пёс бросился за ней и тогда Шуга повёл парня домой. — Ты в порядке?       Паренек опешил псу, но разузнал в нем знакомые очертания, и хотел было погладить за ушком, только Мин отвлек их. — Всё хорошо, он меня не трогал. Вчера ещё познакомились, он Кая напугал, это было очень смешно. — Ли послушно шел за хёном, но иногда озирался по сторонам. С Шугой у него теплилось чувство безопасности в душе, но оно слегка было нарушено теперь. — Прости, что вчера так ушел. — Ликс зашел в дом, снял обувь и оставил все свои вещи вместе с телефоном в коридоре, а сам пошел в направлении зала. — Зато-о я достал номер адвоката. Вот — он протянул с улыбкой номерок на бумажке, которую достал из кармана джинс. — Её зовут Ли Сардини или просто Хваса, вы кажется не встречались. Я надеюсь, она тебе поможет.- Феликс завалился на до боли приятный диван. Хотел бы он сидеть на нём как в прошлый вечер в обнимку со своим фотографом и не думать ни о каких убийствах, органах и шантажах. — Как ты себя чувствуешь? Может мне помочь тебе с чем-то? По дому, например? А ты пока разберешься с иском. Или мы можем целый день ничего не делать, посмотрим фотографии вашего дома, погрустим, и я буду дальше поднимать тебе настроение, что больше нравится. — Веснушечное солнце тараторило, не замолкая, что немного долбило по мозгам не выспавшемуся Мину, но это не останавливало ребенка. Ему одновременно хотелось отвлечься от своих проблем и отогнать грусть друга.       — Ты знаешь, что великие творения создаются в грусти? Прекрасные композиции отражают душевную тоску или какую-то утрату, но вообще-то с тобой, мне перестаёт быть так чертовски плохо, — сообщил Шуга и будто, читая его мысли, сел на диван рядом. Не очень близко, но вторгаясь в личное пространство и открываясь для него. — Так что вряд ли я что-нибудь сегодня напишу. Можем… посмотреть твои фотографии. Я обещаю не судить строго. Вообще-то я не так долго фотографирую, — он не много улыбнулся. В квартире было пустовато и некомфортно, может потому что Шуга с ума сходил в одиночестве, но теперь ему помогает Ликс.       Прежде Шуга считал что люди ему не нужны, он был крайне замкнутым человеком, но когда забота брата исчезла, он понял что остался совсем один и это чувство сильно выматывало.       Однако они оба о чём-то переживали и нашли утешение друг в друге. Музыкан вспомнил о еде и напитках, так что решил пока поставить музыку и запастись закусками, чтобы потом, когда они создадут безопасную конфетную атмосферу на диване, никуда не идти.       — Ха-ха, ну уж нет, мои фотографии мы смотреть не будем, но у меня есть одна очень красивая. Там ты играешь… Прости, я сфотографировал исподтишка, пока ты не видел. А вообще ты обещал показать свои.       — Я не против, — Шуга рассмотрел получившийся снимок и не мог не отметить его совершенность. — Я не могу злиться на такое красивое фото. Выглядит профессионально, мне нравится как смотрятся руки. Звучит странно, но когда я играю, то забываю про них, как будто пальцы сами нажимают на нужные клавиши, — он скромно улыбался и моментами чувствовал, как болят щёки от натянутых губ. Это было приятно, что одним присутствием Феликс дарил ему много улыбок.       Оба домашние и могут провести много времени, не выходя на улицу. Не смотря, на солнечную погоду, парня знобило, как при простуде, Шуга еле передвигал ноги и не желал заниматься уборкой. — Всё в порядке, ничего не нужно. Я хотел спросить, — начал он мягко. — Почему ты не с Джинни? Я предполагал, вы будете вместе в такой непростой период. — Шуга подал ему кружку горячего шоколада и снова устроился рядом. Из закусок были фрукты: мандарины, виноград, яблоки. Юнги любил их. А заметив некоторую перемену настроения Феликса после его вопроса, заговорил снова. — Извини, если это личное, — Шуга не считал себя эмпатом, но его слова и действия всегда были в точку. А когда это касалось Феликса, то он думал наперёд. Переведя разговор от Джинни, он повёл его к коробкам с дисками. — Здесь много всего, сможешь найти, что тебе нравится?       Там были и исполнители, какие-то старенькие фильмы и сериалы, в основном мелодрамы.       Всё это время, Чимин подслушивал их разговоры. Хотел быстрее собраться и сбежать, но каждый раз отвлекался, перебирая в руках свои украшения. Он слушал подрагивающий, изменившийся голос брата. Он знал, что это значит, но очень переживал, что может случиться что-то не так, если он появится в коридоре. Феликс разозлится. А если Феликс разозлится, то и Шуга потом тоже. Два разозлившийся парня контакт найти не смогут. «Может… Мне вылезти через окно. Чёрт, там же моя обувь… Ну и чёрт с ней.»       Ликс закутался в плед и накрыл оставшейся половиной Мина, когда тот наконец-то сел. Он чувствовал себя намного лучше с ним, как будто дома. Который был раньше. Горячий шоколад отсылал к зимним вечерам с кино и он, улыбаясь, потянулся. Пока Шуга не задал вопрос, который бы Феликс хотел оттянуть. Он чувствовал себя свободно теперь, но все же был расстроен своим не принятым чувствам. — Ничего, всё в порядке. Мы с ним… поссорились. Вернее, я многого наговорил и ушёл, но я должен был это сказать. Теперь мне легче, но я еще немного чувствую себя подавленным. А ты что хочешь меня выпроводить отсюда? Ну уж нет, водись.       Ликс с удовольствием потянулся к старым кассетам фотографа и выбрал какой-то старый черно-белый фильм и оба котеныша вернулись к диванное лежбище. Еще он нашел пластинки с песнями Майкла Джексона, оказывается у Шуги есть и проигрыватель, на котором он упросил потом поставить музыку. Ли устроился поудобнее, почти прижавшись к фотографу. Хотя он считал, что выглядит странным, так нарушать его личное пространство, когда совсем недавно отшил его, а теперь собирался… попробовать полюбить его так, как считал что любил Джинни, но на самом деле сильнее. Потом еще поймет.       Чимин в верхней комнате его мало волновал, хотя возможно если бы он знал о его присутствие, то… вспылил, хотя это ненормально, учитывая, что он завалился не в свой дом и злиться на брата хозяина… Но он был в трауре и ходил на грани очередной истерики, если бы случилось что-то еще. Иногда поскрипывания сверху напрягали, но Ёнбок не придавал им значения, а был увлечен фильмом и теплым котом рядом.       У Шуги раньше были романтические отношения с девушками, но он ни с кем не сидел так близко, не хотел идти на такой контакт, но о таком парне, как Феликс, можно было только мечтать, поэтому он мечтал дальше. Мечтал о том как поставит фильм на паузу и поцелует его, или уронит того на спину, возможно неловко что-то сбросит на пол, но поцелует. Однако, и фильм и тихие разговоры приносили ему больше радости, чем всё остальное, что он делал в повседневной жизни. Говорили они почти шёпотом, будто сидели в кинотеатре. Шторы были закрыты, так что в комнате, где источником света был только телевизор, казалось будто они и правда в кинозале, поэтому не шумели. Шуга не помнил этот фильм, хотя был уверен, что брал все диски на просмотр, но вероятно французская любовная драма ускользнула от него. Герои фильма певица и уличный музыкан, желают исполнить свою мечту и боятся потерять друг друга. Шуга не знал, чем всё закончится, но искренне хотел увидеть счастливый конец.Голубки не отрывались от экранов и были прикованы друг к другу пледом, пока Пак убегал через окно. Он нашёл новые туфли в своём шкафу, поэтому ушёл именно в них. Жаль было уходить, не прощаясь, но Мин всё поймёт. Чимин был слишком рад его маленькой радости, в буквальном смысле маленькой… Феликс казался крошкой, Шуга тоже не высокий и худенький, но почему-то Чимина слегка смущал его возраст. Может непростой опыт сделает их опорой друг для друга. Вот это было бы прекрасно. Сам он вернулся к Ёнтану. Теперь у них у обоих была своя семья.       А к тому моменту фильм закончился. Он был довольно коротким, зато на какое-то время оставит море приятных впечатлений. Юнги проникся и музыкой и Францией.- Ты кажется хотел послушать Джексона? Многие его сейчас осуждают за… Разное. Мне почему-то не хочется в это верить, но знаменитости часто страдают от слухов. Давай просто послушаем?       Феликс мечтал о том, о чем и Шуга, только еще он стеснялся своих эмоций и ощущений. За фильмом он старался следить и постоянно спрашивал что-то о сюжете, хотя шепот фотографа его больше отвлекал, чем давал нужные ответы. Мелодрама действительно закончилась хэппи-эндом, с традиционной французской музыкой, лепестками роз с неба и уплывающей в небо на фоне Эйфелевой башне. Музыка Джексона добавила больше красок в их романтический вечер. — Все знаменитости слишком часто страдают от слухов. Тяжело отличить, где правда, а где нет, но мне слишком нравится его творчество. Боюсь представить, что ждет брата после выхода, такие же слухи?       Постепенно они из сидячего положения перетекли в полулежачее. Шуга облокотился на подлокотник и подушку, позволяя Феликсу уронить голову ему на плечо. Они стали одной большой ватрушечкой. Сердце стучало равномерно, кажется они и дышали с той же частотой, обнимаясь и вслушиваясь в приятную музыку. Майкл был любовью их детства и по сей день они могли слушать его альбомы, понимая, что есть что-то хорошее, пусть маленькое, но есть.       — Боюсь, сплетен вам будет не избежать. Многие будут осуждать Минхо и всю вашу семью, но найдётся и большое количество фанатов, полюбивших его творчество. Даже сейчас… Знаю, тебе не хочется читать новости о нём, но там есть приятные слова о нём и его группе. Многие рассчитывают на то, что он выйдет гораздо раньше. Но если тебя кто-то будет обижать из соседей или одноклассников, не принимай это близко к сердцу. Лучше скажи мне, тогда любой, кто задень тебя, примет близко уже мои обиды, — Шуга напоминал вспыльчиво Ли, он никогда не начинал драку первый, но любил подраться, хотя с виду казалось музыкант такой терпеливый и спокойный. Но от Юнги можно было ожидать чего угодно: и слёз и гулкого смеха, злости и обиды.       Ликс сначала заполз под плед, но вскоре ему захотелось потанцевать под знакомые мелодии. Он чувствовал, что только с ним может сейчас полностью расслабится. Он повторял несложные движения его хореографии, иногда получалось нелепо и забавно, от чего он смеялся и мило смущался перед Мином. Ему действительно было хорошо, он чувствовал, что нашел маленькое счастье, которое было ему так необходимо. Выдохнувшись, он вернулся обратно в объятия Шуги и улегся как котенок на плечо.       Тот наблюдал за движениями Феликса, словно смотрел ещё один фильм. У него прекрасно получалось повторять его движения. Пусть Юнги и был фанатом Джексона тоже и смотрел его клипы тысячу раз, ни одного движения он бы не смог повторить. Может стеснялся, может просто не был уверен, что получится, но в любом случае Феликс Джексон был его новым кумиром.       Ликс лежал спокойно, но боялся нарушить это умиротворение между ними. Играла прекрасная песня, которая пусть и была обращена к девушке, он нашел строчки, которые отражали некоторые из его чувств. «Ты пришел и изменил мой мир, так же как в кино».       Феликс больше не мог терпеть, он аккуратно отлип от парня и развернулся к нему лицом. Тот выглядел умиротворенным и даже, показалось, что довольным. Как будто кот спал сладким сном на солнышке пузом к верху. Он начал робко и чуть продвинулся вперед, голос был будто он только что спал или немного плакал. — Шуга… я… — но он не стал ничего договаривать, а поцеловал брюнета в чуть приоткрытые губы. Ёнбок навалился на него и почти лег, а ручками то держался за шею, то перебирался к волосам. Его поцелуй был очень медленным и трепетным, который застыл в ожидании ответной реакции, как Шуги, так и своей. Но он отступать явно не планировал, а сердце сбилось с того умиротворенного такта, который был у обоих еще пару минут назад.       Поцелуй обескуражил фотографа, но ответил на него, потому что очень его ждал. Прошлый отказ младшего Ли совсем не огорчал его, он списывал неуверенность на возраст и семейные трудности, поэтому готов был ждать сколько угодно, даже если тот никогда его не полюбит. В чём-то Шуга всегда оставался терпеливым парнем, бесславно спрашивал его разрешения пойти дальше, но совсем неспешно. Когда их губы припухли от длительного поцелуя, он спустился на подбородок, оставляя влажные след в ямочке под губой, в уголке нижней челюсти, в изгибе шеи. Руки крепко обвили спину Феликса, чувствуя как тот не много напрягается, но не отталкивает его.В комнате становилось не много душно, пульс участился и они оба чувствовали это и это вызывало улыбку. Тёмноволосый фотограф усмехнулся ему прямо в губы, перед тем как снова поцеловать их, но уже более отрывисто, он стал разглядывать его смущённое лицо. Осторожно задирая его футболку и щекоча подушечками пальцев позвоночник. Юноша был достаточно стройным, таким хрупким, что он мог пересчитать его рёбра, но это делало его только более нежным и взволнованным. Шуга чмокнул его в розовую щёчку и слегка раздвинул бёдра, чтоб тот улёгся на нём по удобнее.       — Я говорил серьёзно, не молчи, если, кто-то начнёт угрожать тебе. Это уголовно наказуемо. Если кого-то поймают, то это будет уроком для других. Даже если ты не хочешь довериться полиции, доверься мне, — сквозь шёпот, Шуга чмокнул его в розовую щёчку и слегка раздвинул бёдра, чтоб тот улёгся на нём по удобнее.       Феликс чуть вздрагивал от прикосновений фотографа, но лишь от того, что его ладони первое время были холодные. Руки прижимавшие к себе, делали его еще более мягким и податливым. Он удобнее расположился на Шуге между ног и продолжал обнимать как котенок за шею. Губы чуть-чуть ныли от поцелуев, но он не хотел останавливаться. Он уткнулся в сладкую щёчку. — Спасибо, что беспокоишься. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. — Ли не решался пока что ему рассказать, по крайней мере, не в данный момент. Блондина пугали угрозы неизвестного и он желал рассказать об этом Мину еще в первый день, а лучше и секунду, но сейчас он желал только Юнги. Он не хотел портить день таким признанием. Ребенок был смущен, его щечки пылали, но и тело горело и в джинсах уже было узко. Надо было надеть широкие, а не скини. Он первый поторопился и снял свою футболку, закусив губу от неуверенности и чуть опешив. Это был его второй раз, снова с Шугой, только теперь на трезвую голову. Но он доверял фотографу, он знал что тот сделает все правильно, поэтому боролся со своим смущением и вновь прилипал к губам.       В такой романтичной обстановке сложно было думать о чём-то другом, так что Шугу тоже очень быстро накрыло возбуждение. Прежде чем юноша припал к нему, он успел огладить его оголённую грудь, провести по животу и уложить ладони на талии. Кожа по ощущению была как бархат, тоже горела, но Шуга решил пожертвовать пледом и продолжать отдавать тепло своего тело. Музыкант горячо выдыхал, когда Ликс шевелился на нём. Ещё чуть-чуть и он точно заметит, что тот возбуждён.Раздеться в этом положении было трудновато, но Феликс был очень лёгким, так что Мин слегка приподнял его за бёдра и вот они уже снова сидели друг против друга. Фотограф стянул футболку и отправил её туда же, куда и плед: на пол.Губы парня напоминали карамель и по-настоящему пахли розами. Трепетные поцелуи перерастали в более страстные, Мин оплетал своим языком его, моментами ухмылялся, когда юноша подхватывал его манеру. Он прикрывал глаза от удовольствия, улавливая фоновую музыку. Она совпадала с их настроением, голос Майкла напоминал текущий ручей, мелодичный и успокаивающий, но трек менялся. С ударом барабанов, Юнги уронил парня на спину, не много резко, но Ликс не за чтобы не ударился, они всё ещё располагались на подушках, единственное Шуга мог его не много напугать, но тут же извиниться поцелуем в солнечное сплетение, затем добиться нужного настроя, припадая губами к соскам. Он управлял Феликсом, как пианино или любым другим музыкальным инструментом, нажимая на клавиши, но не нарочно, ему просто нравилось целовать его везде. Облизывая розовую бусинку, он пошёл не много дальше, приспуская его джинсы, которые явно были не лучшим выбором для походя к нему. Но красивые ноги Феликса в них, Шуга ещё отметит, когда расположит их на своей пояснице. В низу живота не много сводило, но ему было гораздо проще, он был в спальной одежде и не спешил раздеваться полностью, улавливая реакцию любимого школьника, но кажется всё было хорошо, он мог позволить себе пойти дальше, не просто погладить его внизу, но и докрасно расцеловать, как и сделал, после того как наклонился к его тазу.       Губы парня были тонкими и превращались в тонкую полосочку, когда он о чём-то задумывался или сердился, но зато язык работал довольно быстро… не только в репе. Он открылся и с этой стороны, когда стал лизать его головку.       От прикосновений Шуги парень заходился мурашками и румянцем, но ему это так нравилось. Смущаться перед ним, а затем быть настойчивее и снова становится покладистым инструментом в его руках. Он старался повторять движения и настрой в поцелуе за Мином, в поцелуях он тоже не был смышлен, но просто делал это как хотел. Он бы зацеловал всего фотографа, если тот только упустит контроль на секунду. Но сейчас он насаждался ролью пассива в руках мастера. Ликс сгорал от нетерпения и желания, он тихонько извивался в руках Шуги и постанывал. Сначала он был не уверен, что должен, но постоянно пыхтеть и сдерживаться он не мог. Как только тот спустился ниже, блондину совсем голову снесло. В какой-то из песен тоже был яркий момент и вместе со звонким звуком голоса Джексона, вылетел и звонкий стон Ли. Школьник чуть приподнялся на локтях, что открывало ему вид на Мина, занятого делом, отчего и так эрегированный член подрагивал. Он, бывало, забывал дышать, а во рту пересыхало от стонов. Ликс не запомнил ощущения от прошлой ночи, но фрагменты, всплывающие в памяти и то, что происходило наяву, наводили на мысль, что это было хорошо. Хотя в себе он сомневался, а в горячем фотографе, что расположился между ног — нисколько. Он попытался ножками спустить шорты любовника, но не получилось. — Юнги-я… разденься… тоже.       Шуга уже почти было насадился ртом на его член, но просьба его изумила. Он остановился и погладил дрожащие бёдра милого юноши. Его радовала и восхищала его реакция. Он смущался, но говорил о своих желания. — Милый. Хорошо, но тогда ты перевернись. Можешь? — он перевёл ладони под его поясницу, подвинул к себе по ближе и снова пылко поцеловал, прежде чем лишился блеска его глаз. Со спины Ликс был так же красив, бледен и пленителен. Юнги уложил Феликса на подушках и повинуясь его просьбе, снял с себя остатки одежды, к сожалению, он оставил юношу тасковать в таком виде ещё несколько секунд. Музыканту понадобилась смазка и он точно знал, где её можно найти. Прошло меньше минуты прежде, чем Шуга снова коснулся его тела и оно отозвалось волнительной дрожью. Пальцы быстро сжали бёдра, не слишком грубо, но довольно напористо. Музыкант хотел оставить много следов на этом теле, его губы покалывали, но он балдел от этого ощущения, влажной дорожной он прошёл по одной ягодице, продолжая мять другую, пока та не порозовела. Да и в целом Феликс уже перестал быть таким бледным, им обоим было горячо, так что они истомно дышали, краснели.       Феликс немного разочарованно вздохнул, ведь тоже хотел лицезреть своего любовника раздетым. Хотя он и знал, что весь покроется краской, когда увидит, но всё равно очень хотел. В итоге тешил себя мыслью, что потом это всё равно случится. Он не хотел отпускать Шугу из поцелуя, но послушно перевернулся и уткнулся в подушки. Он немного растерялся, пока не чувствовал рук музыканта, что искал смазку, но сразу же от первого касания снова зашелся приятной дрожью. Он утыкался лицом в подушки, тяжело вздыхая от каждого касания и подавался к Юнги всем телом, хоть и был спиной к нему.       — Что тебе нравится больше всего? — он знал, что смутит и застанет парня врасплох, но пока тот думал и колебался, Юнги положил под бёдра ещё одну подушку и обхватил член другой рукой. Крышечка геля щёлкнула, Шуга не плохо справлялся одной рукой и смазал несколько пальцев в средстве аромата метола, пока одной рукой надрачивал ему.       Пальцы холодила смазка, но Мин почувствовал это только когда уже ввёл один палец в него, сначала на одну фалангу, потом глубже. Он позволял Феликсу отдышаться, но не всегда, своими внеочередными действиями, склонял на более высокий стон.У Шуги были довольно длинные пальцы, они позволяли ему упираться в чувствительную точку, но он не перебарщивал с этим. Замирал, когда Ликс под ним изнемогал и по прежнему дожидался ответа.       Вопроса Ликс никак не ожидал и ещё гуще залился краской. — Мне… я… — начал было он, но не закончил как Мин ввёл пальцы и Ликс громко простонал. Блондин стонал то громко, то приглушённо в подушки, сжимая их же своими маленькими ладошками. Он не ответил на вопрос, а думать в таком положении было ещё сложнее. Сейчас он думал только о том, какие же у Шуги пальцы… красивые. Не зря он акцентировал на них внимание при просмотре фотографии. Ли дрожал от действий Мина, ничего приятнее он сейчас не мог ощутить. Постепенно привыкнув, он сам начал насаживаться на длинные музыкальные пальцы, продолжая постанывать и даже поскуливать. Конечно, раньше ребенок дрочил самостоятельно, и даже пару раз пытался баловаться со своим сфинктером сам, но это меркло с Юнги сразу же. Он отцепил одну руку, сжимавшую подушку, и перевел на свой член, тормозя фотографа, что хоть с одной стороны позволяло ему отдышаться. — Ты… — сказал он с придыханием и снова придвинулся на возлюбленного, которые касались нужной точки. Он вместе со стоном выпалил, — Ты мне нравишься больше всего. — Ликс повернул голову к брюнету, насколько мог сквозь пелену глаз рассмотреть его лицо, призывая всем своим видом скорее поцеловать. Он освободил кошачью лапку, что продолжала надрачивать и старался не сводить глаз с Шуги, хотя хотелось уронить голову обратно на мягкие подушки и обмякнуть в его руках. — Шуга-а, я так скоро кончу. — проскулил он, глядя в глаза.       Феликс не уставал удивлять его, или может Юнги каждый раз удивлялся ему. Откровение заставило его ахнуть и не много улыбнуться. — Ты сводишь меня с ума. — не много наклонившись к нему, он поцеловал его в губы, не много смазанно из-за неудобности положения, но умоляющее лицо, заставило его попытаться, поцелуем удостоилась и щёчка и уголочек рта, мочка уха. Мин и не думал останавливаться, предупреждение никак его не отвлекло. — Так, пожалуйста, я не ограничиваю тебя, сделай это для меня, котёнок, — музыкант прошёлся губами между лопаток, заводя новую дрожь и чуть усткоряя движения пальцами. Ему не жаль было диван или подушки, любые следы можно было убрать и оставить новые.Член Юнги изнывал и подрагивал от нестерпимого возбуждения, но он довёл парня до разрядки и не дожидаясь когда тот прийдёт в себя, взял ослабленное тело и усадил к себе на колени, крепко обнимаю, гладя по лицу, упиваясь новыми поцелуями, забирая каждый следующий стон.       Ли шумно выдохнул от слов парня и ещё больше прогнулся в пояснице. Он пытался смотреть на Мина, задержать взгляд на его лице, что ещё больше возбуждало, хотя куда уж больше. Блондин не сдержался и уронил голову обратно на подушки, пока парень довёл его до оргазма и он замарал ему руки вместе с диваном. Он готов был распластаться в неге, если бы не сильные руки Шуги, которые его подхватили и усадили на себя.       Они были развёрнуты друг другу и это было самым лучшим, смотреть друг на друга, касаться острых линий, мягкой кожи и сжимать светлые пряди. — Не устал? — рассматривая потерянного юношу, он опустил руку на его пах. Другой приподнял ягодицы и заставил ощутить себя, проводя хромированным членом между ними. Он не спешил, хотя его грудь часто поднималась от возбуждения, музыкант дразнил его, но совсем скоро заполнил Ликса. Толчок получился не много резковатым для начала, но он тут же остановился, поднимая руку выше, поглаживая поясницу и успокаивая юношу нежным отрывистым поцелуем.       Теперь Ликс мог спокойно лицезреть прекрасное тело полностью, а то что не видел уже ощущал в себе, от чего громко ахнул и остановился, привыкая. Он отрицательно покачал головой, хотя даже если и немного устал, то был готов продолжать с ним до полного отключения. Ликс жадно целовал котеночьи губы, не отпуская из ладоней его ухмыляющуюся и довольную моську. Привыкнув к члену Юнги, парень сам начал потихоньку двигаться, постепенно наращивая темп, хотя тело ещё не полностью слушалось и мякло после первого раза. Ли опирался на довольно подкаченные плечи музыканта, но вскоре упал в его объятия, позволяя только Мину контролировать процесс. Крепче прижимаясь, он не знал, куда себя деть. Жар тел между ними был не выносимый, с Феликса стекали капли пота, а стоны не прекращали вылетать с уст. Он целовал каждую частичку его лица и позволил себе небольшую шалость, оставив на шее небольшой засос, после чего даже мило хихикнул, но сразу же после очередной толчок выбил из него протяжный стон.       Руки Шуги блуждали по телу золотого мальчика, вырисовывая на спине не то рисунки, не то слова (выходи.за.меня.замуж), пока парень двигался на нём. Старания заставляли музыканта краснеть, но это показалось ему трогательным, что он не предпринял попыток остановить его, пока тот не много не ослаб. Его не сложно было держать, одной рукой Мин смог приподнимать его бёдра, сжимая то одно, то другое, второй утонул в шелковистых, слегка влажных светлых волосах Феликса, пряди рассыпались между пальцами, ласкали руку. Но Шуга не мог оторваться от его бархатной шее, наклоняя голову назад, утыкаясь носиком в открывшуюся зону, водя к подбородку, затем к ключице, снова целуя, не в силах надышаться им. Кожа краснела, а волосы начинали прилипать к лицу. Иногда фотограф замирал, чтобы быстро не закончить, но и при этом это казалось пыткой. Очень приятной пыткой.       Он решительно отклонил его тело назад, пока они раскачивались на диване. Шуга не хотел его напугать, он не за чтобы не позволил Ликсу упасть, сделал он это для чуть большего проникновения, прижимаясь к его горячей груди и ощущая на торсе эрегированный член. Почти рыча от удовольствия, он плотно вжал его бёдра в свои и толкнулся в последний раз.       Он заполнил его, но не остановился, потому что почти сразу возбудился снова, Шуга надеялся, что парень простит ему ненасытность, в любом случае он нашёл бы как извиниться за все следы и его изнеможение, но пока приподнялся и переложил блондина на спину, ускоряясь в нём. Волосы школьника разлились на подушке, переливаясь приглушённым светом лампы, ещё желаннее он отражался на его ресницах, что заставило Шугу наклониться и поцеловать полуоткрытые губы. Поцелуй тянущий и пленительный, не на секунду не сбавляющий темпа. Руками упирался в подушку, но периодически придерживал ноги Феликса на своей пояснице.       Ликс хватался за плечи Мина, удерживаясь будто тот мог испариться. Он терялся от упадка сил и одновременного блаженства, но находил в себе силы еще двигаться и зацеловывать своего хёна. Ли от окончания Мина в себя, сам чуть не кончил во второй раз, но резкая смена позиций его отвлекла. Он продолжал держаться за плечи музыканта, чуть процарапывая их и соскальзывая. Тело горело, от ласк, от удовольствия и от усталости. Щеки полыхали красным пламенем, как и кожа в некоторых местах тела, что Ликса, что Юнги. Феликс не отпускал своего фотографа из поцелуя, все крепче прижимая к себе. Ногами сцепляясь за поясницу, он подмахивал ягодицами, когда получалось. Голос уже слегка охрип, воздуха не хватало, и горло пересохло от стонов, лепетания имени возлюбленного. Пошлое хлюпанье в себе, звуки мокрых тел, хлопки снова и снова возбуждали блондина, а трение собственного члена о крепкое тело Юнги все быстрее приближало разрядку. Ёнбок скоро кончил во второй раз, излившись на живот и отпечатываясь на Мине. Он уткнулся нос в ложбинку ключицы музыканта и что-то проскулил, а после снова оставляя засос. Мой Юнги — больше прохрипел он, чем прошептал. После второй разрядки он стал еще мягче и, уподобляясь нежным чувствам, продолжал рассматривать пусть и раскрасневшееся, но все равно поразительно красивое лицо хёна. Руки путались в темных и слегка влажных от пота волосах, но он все равно игрался с ними, снова и снова притягивая к себе для поцелуя.       Дрожь пробирала на столько, что и волосы колыхались. Музыка не глушила изумительный голос Феликса, возможно только, когда он шептал любовнику в ушко, но Мин и не был против. Одурманенный взгляд пленил его, поэтому он и не мог отвести глаз от лица юноши, доводя обоих до истомы, повторной разрядки. Феликс прижимался сильнее к нему, но Шуга только плотнее вжимал его в диван, в итоге он был стиснут крепкими тисками, прилипал к нему, скользил членом и грудью о его. Влажные поцелуи заменяли трепетные прикосновения к местам, к которым фотограф хотел прикоснуться. Второе окончание, заставило его выйти, из-за возникшей тесноты он быстро кончил тоже. Извиняться было как-то поздно, он позволил парню не много прийти в себя и сфокусироваться на себе, прежде чем утащить его в душ. Им требовалось не много остыть, но лень так их окутывал, что Шуга вот вот бы уткнулся в его грудь и засопел.       — Уже темнеет, останешься? — вряд ли это был вопрос, Шуга произнёс его больше как просьбу или наставление, которое он подкрепил поцелуем в шею. Феликс не казался бледным, его тело покрывало множество засосов, где-то ярче, где-то бледнее. Юнги перевёл его руки на свою шею, чтоб ему было за что удержаться и повёл как обезьянку в душ. Они провели там несколько минут, чувствуя всё большую и большую усталость, но после наконец завались в мягкую кровать. Шуга спал словно на облаках, под толстым одеялом, теперь они были вдвоём на этой чудо-постели. Они не спешили одеться, хотя Мин и вытащил пару футболок, но они остались висеть на спинке стула.       Блондин распластался на диване не в силах сам подняться и еще пару минут прижимал Мина к себе, тяжело дыша с ним в унисон. Сердце бешено колотилось, дыхание было сбитым, но постепенно восстанавливалось. Он лишь кивал вопросам музыканта, будто разучился разговаривать за это время. Феликс наконец смог зашевелиться, хотя на это понадобилось изрядное количество сил. Больше конечно болела пятая точка, остальные части тела просто приятно ныли. Он не стесняясь целовал и щекотал носиком шею хёна, пока тот послушно нес его в душ. Они продолжали целоваться под струями воды, не считая в этот момент что счетчик намотает. Контрастный душ привел в чувства и даже немного взбодрил, но ноги все равно подкашивались. Ликс не отлипал от фотографа до самой кровати, которая показалась ему таким раем. Он подумал и порозовел уже до ушей от своих мыслей, что в следующий раз хочет Шугу здесь. Ли спрятался под одеяло, пока смущение не спало, а затем снова вылез, оглядывая фотографа, который скоро присоединился к нему. Енбоки как котенок прижался к остывшему телу, они мирно слушали последние песни на пластинке, которые отголосками доходили до спальни, а потом остались в тишине. Раздавался только звук их дыхания и Ликс одним ухом слышал стук сердцебиения.       — Можно я буду у тебя почаще оставаться? — робко спросил малыш и поднял свои глазки на хёна. Они были умоляющие как у щеночка. Феликс будет скучать по матери и по вечерам с ней, но здесь он чувствует себя в большей безопасности. В голове, как от тока, возникла мысль о прошлом разговоре, который успешно пресекся во время секса. Ли немного отодвинулся и зарылся в мягкое одеяло, как в защитный кокон, не зная какой реакции ожидать от своего объекта воздыхания.       Всё казалось таким нереальным и напротив таким живым, словно воплощённая мечта, самая яркая блаженная галлюцинация. Шуга мне хотел закрывать глаза, словно если прикроет их, то Ликс останется в его воображения, но объятия, горячие поцелуи заставляли его поверить в происходящее. Он уже готов был расслабиться и заснуть рядом со своим возлюбленным. В полудрёме он отвечал на его вопросы, поглаживая юношу по лопаткам, очень ласково, будто его руки тоже были частью этого пушистого воздушного одеяла. — Конечно, можно. Тебе можно, — он слышал его сквозь пелену.       — Шуга-а, — начал он боязливо, — ты говорил, что если у меня проблемы из-за кого-то, то стоит тебе довериться. — Когда он привлек трезвое внимание к себе, то, с паузой после каждого слова, продолжил. — Кто-то… угрожает мне… и моей маме. Я-я не знаю, кто это, но он как-то связан с Минхо. Мне правда страшно… Он сказал… сказал, что тот все это сделал из-за него. А теперь он и меня подставит или убьет… — Феликс снова плакал, но быстро успокоился. Он не хотел лишать хёна приятного вечера, но тот стал ему дорог и дарил ощущение спокойствия, дома и безопасности. — Прости… что я тут расклеился. — Он осторожно подполз обратно и аккуратно поцеловал его в плечо, пряча взгляд и ожидая какой-либо реакции. — Он написал сообщение, а потом звонил.       Угрожающие слова скоро дошли до его сознания и он открыл глаза, приподнимаясь. Шугу это сильно озадачило, мгновенно отрезвило, сон улетел куда-то далеко. И голова заполнилась вопросами. Слишком много ужасного происходило с ними в последнее время. — Я могу посмотреть сообщение? — он поискал вещи своего парня и протянул ему телефон.       Он изучил содержание письма и снова спросил. — Мне крайне жаль, но я хочу узнать кое-что ещё. За что Минхо убил того парня? Я никогда не поверю, что он хотел скрыть свою ориентацию от фанатов. Это же полный бред.       Они оба уставились на сообщение от таинственного «YZ». Юнги понимал, что страх парализовывал подростка. Выключив телефон и отбросив его в угол кровати, он обнял парня за шею, мягко потянул к себе на грудь и на подушку.       — Никто не тронет тебя. Мы сообщим в полицию.       Полицию? Но ведь именно детективы и посадили Минхо, кому-то очень важно было чтоб он сел. Кто-то кто мог управлять делом, кто-то, кто был всё время рядом. «Не Тэхён ли в это время ухаживал за моим братом? Чимин поделимся с ним местоположением Лино.» О своих догадках Шуга рассказывать не стал, пазл для него уже сложился.       — Надеюсь нас не прослушивают, — Феликс поколебался на вопрос о настоящей причине убийства. Но Мин был его единственной защитой. Мама определенно была так же растеряна и вряд ли что-то сможет сделать. Ликс не чувствовал что она сможет что-то решить. Да и Шуге он доверял без задних мыслей. Просто его тянуло к нему, к чему прочие объяснения. — Минхо убил того парня, потому что он шантажировал родителей. Мама… пару раз продала органы родителю какого-то нуждающегося ребенка. — Ликс сминал мягкое одеяло и не смотрел на музыканта, пока тот обнял его. Школьник тут же упал ему на грудь и устроился поудобнее. Он помотал головой, — А если у него есть связи с полицией. Он явно чувствует себя безнаказанным и… Он может сообщить о матери. Тогда и ее посадят. — Ли не хотел об этом думать. Допустить мысль о том, что он останется ещё и без матери было болезненно. Да, он уже большой мальчик, но лишаться членов семьи больно.       — Возможно… Этот человек знал о доме моих родителей. Я думаю, тебе пока не стоит заходить в сеть.       Умозаключение о доме Шуги его поразило. — Ты думаешь? Но почему? Боже, если твой дом взорвали из-за моей семьи, меня… Шуга, прости, мне так жаль, — он сильнее прижался к парню, словно тот может оттолкнуть того от такого исхода. — Я надеюсь смогу как-то загладить свою вину. Не знаю, что мне понадобится для этого и сколько времени, но я постараюсь. — Хотя вернуть весь дом, который хранил кучу ценных воспоминаний он конечно не сможет, но кое-что он все же придумал.       — Перестань, я хочу чтоб подобного больше не произошло и твоя семья была в порядке, о твоей маме действительно никому нельзя говорить, шантажиста нужно найти как можно скорее, — Шуга говорил мягко, успокаивающе гладил юношу по плечам и думал как им справиться с этим. Ликс стал частью его жизни, как и его проблемы.       Под конец они снова целовались и утопали в объятиях друг друга. Конечно, у обоих в уме сквозила мысль о шантажисте, но на мгновение они могли о нём забыть и отдаться ласке друг друга. Феликс оставил последний невесомый поцелуй на плече Юнги и уснул. Сладко посапывал, уткнувшись в это же самое плечо.