***
Хёнджин еще надеялся что то, что сказал Ликс не правда, но то как к нему подлетел Минхо — разрушило последнюю надежду. «Ликс, я перезвоню, не волнуйся» — хотя последние слова были сказаны напрасно. Он бросил трубку и уже оказался в руках Ли. Слезы начали бежать ручьем, но он внимательно вслушивался в каждое слово. Конечно он запомнит адрес, даже ломанется туда, если будет возможность. Но нет, он так сдаст своего друга. Вот и всё. Когда они еще встретятся непонятно. Хенджин не хотел отпускать Минхо из своих объятий, но тому нельзя было медлить, поэтому поддался. Лишь успел на прощание сказать «Будь осторожен» и уселся в комок на пол. На время он и забыл, что здесь есть кто-то еще, пока Чимин до него не дотронулся. В голове пульсировало и мозг плохо соображал, хорошо что Пак подкинул хорошую идею. Пришлось думать быстро, просчитывая все возможные ходы, которые приведут к его поимке и по возможности их избегать. Голос дрожал, но нужно было что-то решать. Копы могли появиться в любой момент. — Чимин, слушай внимательнейшим образом. Да, ты прав, мы действительно не знаем, куда он поехал, он ничего не говорил, понятно? И никто не звонил. Он закончил тренировку и уехал, может домой, а может… на свидание, — как бы горько не было говорить эти слова. А они даже не успели разобраться в своих чувствах. «Джини соберись, сейчас надо увести полицию». Он ещё подумал, что можно приплести. — Мы здесь с тобой остались, потому что тебе нужно дольше тренироваться, два наставника только тратят свое время, а из-за ваших… натянутых взаимоотношений — с тобой остался я. Все ясно? Вроде ничего не упустил. Я позвоню Феликсу, а ты пока… продолжи тренировку. Нет, займись растяжкой, отдохни пока. Хёнджин отошел и перезвонил другу. Тот сразу взял трубку и было слышно его всхлипы: — Эй, солнце, не плачь. — Джинни, это правда? «Блядь, как ему сказать. Но уже не скроешь. Хенджин ты справишься.» — Да, Ликс. Постой, не тараторь. Я не знаю подробностей, но это так. Нет, мы сейчас не вместе, он уехал. Я не знаю куда. — Не ври мне! Вы вечно шушукаетесь вместе! Ты точно знаешь! — Феликс, если бы я знал, — и тихо шепотом: и если бы мог. — Я бы сказал. Я приеду вечером и мы поговорим, хорошо? — Ладно. И Ли бросил трубку первым. Хёнджин обернулся к Чимину и пошел к тому навстречу. Внешне Хван взял себя в руки, сейчас только от этих двоих зависит куда поедут следователи. Надлежало держать себя в таких рукавицах, будто выступаешь на мировом туре, а то и жестче. Он тронул Чимина и они продолжили заниматься, но медленно и вяло, каждый в своих мыслях, пока в один момент не зашли двое мужчин в форме. Снова остановилась тренировка. На входе детективов не сразу пустили, но Чонгук быстро поставил всех на место, показав все имеющие я ордеры. Явившись в зал, чувствовалась атмосфера, что их ждали и им были не рады, но вид плотной занятости создавался успешно. Они также двинулись навстречу Хвану, как и он сам. Хёнджин заговорил первым: — Добрый день? Извините, сюда обычно нельзя посторонним. Вы по какому поводу? — Добрый день, Вы наверное помните меня. Меня зовут Ким Тэхён. К сожалению, Ваш друг и коллеги Ли Минхо подозревается в совершении убийства. Не подскажите где он? Тэхён осмотрел помещение и никого не замечал, кроме Чимина. Ох, мистер Пак. На самом деле, Тэ даже сначала не заметил и не понял что это он. Только сейчас он осознал, что перед ним его любовник. «Как это противно, но может если Хван скрывает, то Чимин все расскажет». Хёнджин ужаснулся новости об убийстве. Сейчас это было сделать легко. У него до сих пор был шок от побега Минхо и боязнь перед органами власти: — Минхо? В убийстве? Кого? — Бо Сон Хёна. Труп найденый в музее — принадлежит ему, — глаза Тэ всё бегают к Чимину. «Игра, шок, не показывать вида, что ты давно все знал. Только не провались.» — Батюшки, какой кошмар. Вы считаете это Минхо? Но он не мог, он хороший парень, он… он не способен. Чонгук выходил из себя, пока слушал их милейший допрос, да и привык он ко всем относиться подозрением, так что не верил Хвану ни капли, в отличии от его мало заинтересованного в этом коллеги, по крайней мере рядом с Паком. — От кого-то мы уже это слышали, но видите ли, множество улик указывает именно на него, но о них мы поговорим в суде, мы ведь не хотите там оказаться? Тэ старался оставаться сдержанным и не давить на школьника. — Мы понимаем Ваши чувства, но ответьте, пожалуйста, где он. Он сегодня был с Вами? — Извините. Да, он был, мы вместе приехали и внизу встретили Чимина, — он повернулся посмотреть, как там танцор и снова повернулся к полицейским. — Минхо уехал около часа назад мне кажется, может раньше или позже. С тренировкой, я не заметил времени. — Почему он уехал? — продолжал детектив Ким. — На сегодня он закончил и поехал по другим делам. — А вы? — он поводил ручкой с одного на другого и вопросительно поднял бровь, — Почему вы еще тут? — прежде чем дождаться ответа, он бросил Чонгуку. — Не стой без дела, опроси Чи… Мистера Пака. А с Вами, отойдем в сторонку, — он чуть отступил назад и отошел на несколько широких шагов. «Что и предполагал Чимина» — подумал Хван. — «Надеюсь этот Чонгук не расколет его, какой-то он слишком суровый.» — Я помогаю выучить Чимину новую хореографию, а Минхо её хорошо знает. Да и двое на одного — пустая трата времени. Вот мы и решили, что я останусь, а он поедет куда ему нужно. — Хорошо, ещё несколько вопросов и вы будете свободны. Сразу предупрежу, Вас вызовут повторно в участок и в качестве свидетеля в дальнейшем на заседание суда. Будьте готовы и, пожалуйста, не покидайте город. Так будет лучше и для Вас, и для нас.***
Феликс был в истерике. Единственный любимый брат, один из самых близких ему людей, сначала оказывается наркоманом, затем ещё и убийцей. Представить его чувства? Тяжело. «Почему мама и Хёни так спокойны, они знали? Почему мне не сказали? Нет, логично почему, но если им положено, то и я должен.» В комнату зашла миссис Ли, увидев ребенка всего в слезах, бережно обняла. — Мам, зачем он это сделал? Она замялась с ответом, но нужно было хоть что-то сказать. Всю правду нельзя, лгать дальше? Тоже не вариант. — Это было ради нашей семьи. Мы могли оказаться… в плохом положении из-за Бо Сон Хена, а Минхо… всё уладил. Я не знаю, почему он не смог решить все другим путем, солнышко. Поверь, он бы просто так на это не пошёл. — Мам, где он сейчас, он в безопасности? Я могу поехать, помочь? — Нет, ты не поедешь за ним. Это опасно. Одного его ещё можно защитить, двоих — тяжелее. Он будет на связи. Я не скажу тебе адрес, так будет легче отвечать на допросе. Да, я думаю нас снова вызовут. Соберись с силами, отдохни и с завтра у нас будет новая жизнь. Без… Минхо. Мы не знаем где он, он сбежал… Такая теперь история. Мать оставила Ликса наедине с его мыслями и потоком слез. Он уткнулся в подушку и рыдал по брату, до тех пор пока просто уже не устал. Слезы текли, но кричать и всхлипывать уже было невозможно. Не с кем теперь посплетничать за завтраком, поворчать тоже. Все секреты уехали вместе с братом и частичка счастливой жизни тоже. Феликс взял телефон в руки и долго рассматривал фотографию с братом. Поставил на заставку. Он вспомнил, что вечером приедет Юнги и написал ему: «Привези чего-нибудь крепкого.» Напиться не входило изначально в планы, но сейчас он не знал как заглушить все свои чувства. Он закутался в одеяле и всхлипывая, провалился в сон. Проснулся лишь через несколько часов, весь опухший и тупо скроллил ленту новостей.***
В машине несколько раз Минхо чуть не словил паническую атаку, ему приходилось считать до двадцати а то 50-ти, хватаясь руками за сиденье машины. По итогу его довезли до частного сектора, после чего пришлось выйти и встретиться с водителем другой машины. В округе был только один особняк и до него пришлось ещё ехать и ехать. Минхо считал, что его дом большой, но он просто не был знаком с этим. Несколько парковочных мест, два больших здания, одно двух-, другое одноэтажное. В первом имеется просторное крыльцо и пару кресел. Открытый балкон так же с несколькими креслами, зачем столько кресел одному человеку? Может у неё очень много детей? Вряд ли они кого-то убивают и садятся в тюрьму. Они проехали большую вывеску «Адвокат Ли Сардини Хваса» и припарковались в зелёной зоне. С водителем Минхо прошёл в дом, по длинному коридору до гостиной, где их наконец встретила владелица этого огромного особняка. — Присаживайся здесь, — она одарила родственника мимолётным взглядом и почти сразу испортилась в лице. — Я не буду вытереть тебе сопли, как твоя матушка. Так что, выпей чай и начинай рассказывать в подробностях как и что ты натворил с моей сестрой. Не смотря на её жесткость, видимо выработанной за несколько лет в суде, в работе она была профессионалом, рассказ Минхо она внимательно слушала и не прерывала его, хотя рассказом это тяжело назвать, каждое слово давалось с трудом, ему вовсе не хотелось говорить. Или говорить, но не с ней и точно не об этом. Не смотря на трудности диалога, женщина задавала у него ещё вопросы, связанные с деталями дела, которые он даже не мог вспомнить. От этого госпожа Сардини раздражалась: — Это ведь очень важно, ты должен быть готов к встрече с обвинителем, дело буду вести не я из-за наших родственных связей, завтра утром должна прилететь моя близкая подруга из Нью-Йорка. Тебе прийдётся повторять это много-много раз. Пока мы не придумаем историю, не выставляющую тебя в плохом свете, а преподнесем тебя суду как травмированного ребёнка, который не может справляться агрессией и нуждается в лечении. Ещё лучше, после наркомана и убийцы стать психопатом. Он уже ощущал себя одиноким и прекрасно понимал, что следующая его комната будет тюремной. Лино уже не представлял, как переживёт суд, заново и заново повторяя, как он избил до смерти шантажиста, накачал его тёплым раствором фурацилина, провёз в своей машине через весь город и похоронил в музее ночью. Возможно в суде будут сидеть его родные, а от этого ещё хуже, он не слова правды Феликсу так и не сказал, никогда не был полностью честен и с Хёнджином, они так его любили, а он не мог им довериться спустя столько времени предпочёл хронить это в себе. Столько всего совершил, должно быть посадят его на очень долго, либо отправят в лечебницу до конца жизни и его тело превратится в тоже, что он сделал с Бо Сон Хёном. «Может сейчас лучше себя убить? Тут ужасно высокие потолки… ужасно мало колюще-режущих предметов… Нет, я обещал, что никогда этого не сделаю, раз уж выбрал такой путь, пусть будет что будет. " «Интересно Феликс уже отошёл от похмелья, он нравится Шуге, так же сильно как мне Хёнджин? Должно быть он никого не убивал, как я. Это хорошо.» За окном шёл дождь, как символично, от всех своих мыслей, он обнял свои колени, рассматривая рисунки на шторах, белые рамы окон, подавляя желание расплакаться.***
Чимин паниковал, он понятия не имел куда деть свои глаза, конечно, Минхо не был его другом и он считал его подозрительным, но утром Пак мог поверить и в то, что его брат — убийца, так что подозрительными были абсолютно все, порой он и себе не верил. «Зачем вообще они мне это сказали, я же сейчас расколюсь». Господин Чон пригласил танцора в раздевалку. Зайдя туда, Чимин молился всем богам, чтобы на него просто покричали и ушли, он никогда не умел скрывать секреты, да и давления не выносил, брат оберегал его от неприятных разговоров и трудностей. Но Чонгук казался человеком с тяжёлым характером, может если это не касалось работы, он был бы прекрасным собеседником или хорошим другом, умеющим поддержать и помочь, но сейчас детектив явно был не в себе, он сурово говорил с Тэ и Джинни, но дал Чимину время всё рассказать самому, пока терпение ещё не лопнуло: — Давайте начнём с начала, как ваше полное имя? С кем вы работаете? Вы знали Минхо до вашего дебюта в группе? Чимин был удивлён таким простым вопросам и отвечал на них вполне обычно, в этом и была уловка детектива Чона. Он выглядел как увлечённый делом работник, возможно, слишком переживающим. Добившись ответов, которые он и так знал, стал накидывать вопросы касающиеся происходящего: — Вам не нравится Минхо, верно? Он был вашим соперником, но теперь тяжело работать вместе? Можете сказать куда он уехал? — Он прекрасный танцор, может мы и не друзья, но в работе я чувствую себя уверенно, он один из тех, кто не сдаётся и не прощает себе ошибок. Извините, но Хёнджин уже сказал, он уехал после тренировок и мне не было интересно куда, — Чимин пока что справлялся. Общаться с детективом Чоном было легче, ведь солгать Тэхёну он просто бы не смог. Чонгук тяжело вздохнул закидывая ногу на ногу и подчёркивая что-то в своём блокноте, кажется вопросов больше не было, но что-то внутри царапало его, он чувствовал неуверенность в словах танцора и хотел проверить его. — Вы случайно не покрываете его? Поверьте, мы бы не пришли просто так без улик, дело очень серьёзное. Вероятно именно он «похоронил» Господина Бо Сон Хёна в музее искусств, придав ему вид одного их экспонатов? Чтобы вы сделали, будь такое с вашим братом? Господином Мином, правильно? Вот здесь уже можно было начать паниковать, кажется проявлять такую несдержанность, было не совсем законно, но откуда Чимину это знать, он уже понятия не имел как отвечать, да и были ли это вопросы, скорее просто запугивание: — Простите, мы разговариваем только о хореографии. Я совсем не знаю его, Лино просто уехал и… Чон хлопнул по стенке, рядом с трясущимися танцором и слегка повысил тон: — Хватит мне врать! Не можете сказать мне, будете объясняться с полиграфом. Последний раз спрашиваю, куда Минхо мог уехать? Мы теряем время, прохлаждаясь здесь с вами. Хотите посидеть в камере за препятствие делу? Чимин больше боялся за свою жизнь, чем за жизнь Лино, поэтому выпалил тот вариант, которым обмолвился Хёнджин: — Кажется, он хотел с кем-то встретиться. У него должно было состояться свидание… Но я точно не знаю с кем. Чон отпустил танцора, раздумывая новый план о том, как найти место встречи Минхо и его «любовника», но они и вправду потеряли много времени на допрос танцоров, почему так сложно было сказать про свидание сразу. Либо Чимин всё выдумывает, либо знает правду, но упорно врёт, хотя по перепуганным глазам сложно заявлять. Он не хотел терять Пака из вида, но надеялся что розыск машины Господина Ли даст больше. Тэхен послушно пошёл за Чоном: — Что удалось выяснить? На свидании? Я думал он с мистером Хваном. Что ты так на меня уставился? Это просто теория, они по показаниям всегда вместе и либо они лучшие друзья, либо у них романтические отношения… Стой, куда ты боже, ты его убьёшь сейчас. Я сам, иди в машину. Представьте своему вниманию не такого мускулистого мужчину в сравнении с Чонгуком, который пытается его остановить. Сплошная карикатура, но неуравновешенность Гука поддаётся влиянию спокойствия младшего сотрудника.***
Чимин-щи дал себе минутку передохнуть и отдышаться, сердце стучало где-то в глотке и мешало открыть рот, чтобы вдохнуть воздуха, но скоро в нём появились силы и он вышел к Хёнджину: — Я тоже поеду, на счёт хореографии, я займусь ей дома. И тебе лучше тоже не оставаться одному… — он понимал, что Хёну страшнее гораздо больше, наверное так же как родному брату или самому Минхо. — Побудь с кем-нибудь, ладно? Его ещё трясло от страха, он почти выбежал из тренировочного зала и заказал такси. Через полчаса был уже дома и страдал после перенесённого стресса. — Шуга! Шуга! Ты дома? Юнги проснулся от его крика, но вставать не хотел, однако, кажется по голосу, Пак чем-то расстроен, он захватил телефон, прочитал первое всплывшее сообщение, которое было от Феликса, и задумался «Что сегодня происходит?» — Здесь я, здесь. — Меня допрашивали… Всё в порядке… Просто не много не приятно, тот новый детектив ведёт себя как будто всё про всех знает, — он улыбнулся увидев расстрёпанного брата и приобнял его, больше ему не хотелось разговаривать. — Тебя допрашивал детектив Ким? Чимин отрицательно покачал головой. — Нет, конечно нет, детектив… у него в имени два одинаковых слога. Чон Чон… кто-то… Так и буду его назвать Чон-Чон. — Ложись отдыхать, я позже приеду, закажи что-нибудь поесть, — Мин чмокнул его в макушку и схватил свою куртку, попутно печатая СМС Феликсу «Я думал у тебя похмелье, что-то случилось? Я могу приехать прямо сейчас.» — Ты на работу или к Феликсу? Ты вообще меня не слушаешь что ли? Его брат скорее всего убил человека. — И что, думаешь меня тоже убьёт? К тому же я просто хочу увидеть Ликса, чёрт, да с каких пор я оправдываюсь? Расскажешь потом про допрос, хорошо? Чимин почти обиделся, скрещивая руки перед грудью, он не мог что-то запретить Шуге, потому что если тот чего-то хочет, то обязательно сделает. У его брата не так много желание, он довольствуется чем-то малым, так что видеть блеск и интерес в его глазах было приятно, он грустно улыбнулся из-за их небольшой перепалки и отпустил его. — Да, прости, дело Минхо меня не касается, я просто переживаю за тебя. Ты ночь провёл в холодной машине, а теперь рвёшься помогать семейству Ли. Отдохните хорошо, ладно? — Спасибо за понимание. Ладно, и ты тоже.***
Феликс уже не знал что ему делать, так что он моментально ответил на сообщение Шуги: " Я лучше при встрече расскажу. Жду сейчас.» Спустя каких-то 20-30 минут уже бежит на звонок двери. Феликс хватает Шугу за руку и тут же тащит к себе в комнату. Ему не особо хочется церемониться и ждать чтобы он поздоровался со всеми, хочется только плакать и поговорить с кем-нибудь. В комнате он уже становится обычным собой, не таким взбалмошным, но подавленным и садится на кровать. — Раздевайся где хочешь и садись… тоже куда хочешь. Спасибо, что приехал так скоро, надеюсь я тебя не отвлек, — Ликси виновато улыбнулся. — Да, у меня с утра было жуткое похмелье, но потом… получил неприятные новости, так что мне кажется их не пережить, если не быть под чем-то… Только не смейся, это не подростковый максимализм, правда. Феликс закатил глаза и поднялся обратно с кровати, потягиваясь за банкой пива у Юнги. — Итак, с чего бы начать. Моего брата обвиняют в убийстве. Это первое. Второе, именно в убийстве того человека, труп которого нашли в музее. Глоток за глотком из горлышка, потому что стаканы для слабаков. Юнги на самом деле до этого планировал посмотреть себе транспорт, но решил отложить это на завтра. Его пригласил Феликс и это правда облегчило им жизнь, он предполагал, что родители тоже были бы против их общения, как и Минхо, но честно говоря, у всех уже были другие проблемы. Шуга был очарован рассеянностью парня, пока не узнал, в чём же дело. Он так спокойно говорил про убийство и музей, что не знал, стоит ли вообще его жалеть. Может после его слов тот только расплачется, но пусть уж даст волю своим эмоциям, чем будет притворяться. Шуга забрал у парня бутылку крепкого пива. Именно пиво он принёс ему, потому что не хотел поощрять подростковый алкоголизм. Сел рядом с ним и не смотря на свою нелюбовь к объятиям, приобнял его одной рукой, второй погладил по волосам и наклонил к своему плечу: — Я и не думал, что это что-то неважное или глупое. Это и правада тяжело, ты можешь об этом поговорить со мной. — Спасибо, но как твой день? Ты писал, что у тебя были какие-то трудности. — Мой день был так себе, я много времени провёл в полиции, но… это ерунда, — он не долго обнимал подростка, потому что хотел вытереть его слёзы чем-нибудь кроме своей рубашки. — Ты должен понять, что будешь не один. У тебя есть твои родные и друзья, которые поддержат тебя. Лишиться брата это ужасно, но… в конце концов ты обязан его дождаться. Кто, если не ты? Плюс он ещё не в тюрьме, верно? Может ещё не всё плохо, ты должен поддержать его, будь я на его бесте я бы хотел услышать, что-то подобное, — Шуга хотел добавить, мол хуже уже не будет, но это точно расстроило бы Феликса. Так что он подал ему ещё пиво и остался сидеть рядом, чтоб тот не бросился куда-нибудь к окну. — Он будет в порядке, а вам стоит научиться жить пока без него. Я во всём помогу тебе, если нужно будет довезти до школы или заняться… ммм братскими делами, что вы обычно делаете? Я многое могу, только… плохо танцую, — он не много улыбнулся, уже перекладывая рука на плечо Ликса и не много массируя его, чтобы расслабить парня. Всё не плохо, если бы родители Ли, не шумели так сильно. Отец был в гневе от того что узнал об этом самым последним, они продолжали ссориться с матерью и кажется чем-то бросались друг в друга или кидали просто на пол. «Вот чёрт, я только что его подбодрил…» Феликс перестал уже плакать в рубашку Шуги, все слёзы он успел выреветь с утра, ну и на суд немного осталось. Сейчас он только всхлипывал и сидел с заложенным носом, красными глазами и утирался каким-то платочком. — Конечно я его дождусь, но… я даже не знаю где он сейчас… Он ушёл на репетицию, а теперь… А если его не посадят, а сразу убьют? У нас же не запрещена смертная казнь? — он снова пристрастился к бутылке пива и уже вытащил где-то у Шуги вторую или третью…? Он не считал. Тревога и грусть, постепенно сменялись истерикой и злостью. На шум внизу он не обращал внимания: алкоголь и бушующие эмоции внутри всё заглушали. Он и сам чуть не кричал, но заложенный нос не позволял. — И я не хочу учиться жить без него, не сейчас! Мы должны были провести выпускной год вместе и только потом разъехаться. Ну зачем он это сделал. Вот ты, ты бы убил кого-то, если… — он остановился, пытаясь вспомнить что ему говорила мать. -… если бы так было нужно и лучше для семьи? АааА, ну какая ситуация такого потребует? — он кружил по комнате и размахивал руками, но в конце концов без сил уселся на ковёр посредине комнаты. — Мы с Минхо… спорим обычно, по поводу какой он лоботряс. А потом миримся и куда-нибудь всегда ходим вместе. Иногда ещё с Хенджи, — замешкался, но услышав про танцы, снова продолжил. — Танцевать? О, я тоже особо не умею, наверное. Я не пробовал, хочу когда-нибудь. Можно и сейчас, погоди, — он подполз к своему ноутбуку и включил какую-то записанную тренировку брата. Снова скатилось несколько слезинок от родной улыбки, но затем он поднялся, допил бутылку и стал повторять за ним. А также потянул к себе Юнги. — Будем и тебя учить танцевать, раз сказал, что поможешь по всём. Шуга был всегда привязан к своей семье, любил родителей и брата, но представлял, чтобы можно было кого-то убить из-за них. То есть, если бы например Феликсу угрожали, тогда реакция Минхо была понятной, но кажется и сам Феликс не понимает в чём смысл, так что он решил не отвечать на этот вопрос, а играть роль брата или может быть просто человека, который питает любовь и хочет его поддержать. Как друг и брат одновременно. Не описать словами как Юнги ненавидел танцы, он был очень ленив и знал, что выглядит неловко, куда ему до Минхо, однако вместе с Феликсом он решил попробовать. Они не шли в темп Ли старшего, зато подходили в свой собственный и на самом деле это не было так плохо. После они совсем отошли от хореографии и танцевали друг напротив друга. Тут можно было заметить несколько сходств. Они были поглощены то ли танцем то ли друг другом, но танцевали уже больше не поп, а что-то классическое, музыка стала чуть медленнее и Шуга решил станцевать с юношей вальс, для этого они даже обнялись и шагали неспешно в такт минорным нотам. Назад потом в сторону, вперёд и в сторону. Такое танцуют как раз в выпускных классах, но Шуга не помнил свой выпускной, просто рано с него ушёл, а тут вдруг решил поинтересоваться, быть может он попадёт и на выпускной Ликса: — Вы танцуете что-то подобное? — Мин Юнги не много отпрянул назад, не выпуская ладонь Феликса из своей и поднял повыше, позволив Феликсу обернуться вокруг себя и упасть в его руки. — Всё нормально? — Кажется у нас должен быть выпускной вечер. Обязательно позову тебя танцевать, — Ликс рассмеялся, смотря на потерянное от этого лицо Шуги. — Вполне неплохо получается, как мне кажется, — Ли упал на Мина. — Соображаю я кажется неважно. Заботливый хён достал из кармана печенье для Ли младшего, подал ему, следя за тем как разомкнулись его губы и кусочек сахарного печенья попал на язык. — Всегда нужно хорошо кушать, прежде чем напиваться. Да и вообще питание важно, — Шуга повторял это своему брату, который постоянно отказывался то от одного продукта, то от другого и не позволял себе наедаться. Ликс скорее всего не ел просто из-за стресса, а Юнги забыл об этом, потому что предпочёл днём поспать, так что их быстро унесло с нескольких бутылочек пива. — Мне нравится печенье, — он потянулся ещё за кусочком и чуть прикусил пальцы, которые держали лакомство. Он отстранился и облизал губы от крошек. — Что ты ещё с собой прячешь? Надеюсь это бутылка ещё чего-нибудь… — школьник закатил глаза, когда ему что-то там пробурчали про «Много пить» и «Не мешай», но ему было уже не важно. — Я же с тобо-ой, ничего не случится. Можешь остаться на ночь здесь, вряд ли кто-то будет против. Дава-ай, доставай, — на бутылку сорокаградусного напитка он выпучил глаза. — Вторая пьянка и уже коньяк, ну может больше пить не буду. Что-то надо к… этому? Сок? Схожу принесу. Феликс выглянул за дверь. Гробовая тишина. Вряд ли родители поубивали друг друга, но они явно не собирались разговаривать до утра или пока по делу их сына не появятся новые новости и необходимость в их содействии. Так что Ёнбок спустился на кухню, забрав две бутылки сока и какие-то снеки, и что-то ещё съедобное. — Не знаю, может ты голоден, тут что-то… есть поесть, — он уже в комнате посмеялся своей неадекватной выпившей шутке и уселся на кровать напротив Шуги. — Давай, мешай. Шуга раз десять проклял свои бездонные карманы, чего у него только не было в штанах (ага). Ещё его больше волновало, как избавиться хотя бы от части коньяка и за некоторое отсутвие Феликса успешно слил треть в раковину в его личной ванной комнате и набрал недостающийся объём и вновь вернулся в комнату, как будто не в чём не бывало. Феликс же сильно пьян, так что вряд ли заметит разницы. Ну а после того как они намешали Мин Шуга старался выпить больше, чтобы как бы и Феликс не умер на утро и быть ему на равных, хотя второе мало вероятно. Осушив почти полную бутылку разбавленного коньяка, разговор стал приобретать странный характер. Они много смеялись над собственными танцами, потом вернулись к выпускному и теме первой любви. Не сказать что Шуга не был влюблён, но тогда он не позволял себе лишнего, как и сейчас. Он часто задумывался о внешнем виде своей моделе, когда редактировал фото или когда танцевал с ним и смеялся, он был милым и утончённым, если не слышать его низкий бас, о котором фотограф кстати и не подозревал. Он любовался им и не хотел делать ему больно или стать причиной его переживаний, как Минхо например. Ну и что может испортить всего один поцелуй? Юнги несколько секунд молчал, даже не мог вспомнить, может его прямо сейчас о чём-то спросили, но он уже забыл и наклонился к его лицу. Поцеловал вишнёвые губы младшего Ли, оставляя на них почти невесомую влагу. Это не было случайностью, так что Шуга не стал оправдываться и предложил Феликса просто отдохнуть: — Время позднее, тебя не клонит в сон, давай я уложу тебя? Ребенок первое время растерялся, а затем сам потянулся к Юнги, немного продолжив прерванный первый поцелуй. Что двигало Феликсом? Очевидно, в первую очередь алкоголь. Его первая любовь была непонятно какой, он еще не признавался, так как долгое время не мог принять ее в себе, а потом разделить дружбу с любовью. Да и времени сейчас подходящего не было, поэтому все пока что кануло в лету. — Нет, я не хочу спать. Я… — «Хочу тебя?» — подумал Ликс, но это звучало как-то странно, поэтому не стал произносить вслух. Ёнбок на минутку уставился вниз, сложив ладошки между ног и перебирая их, а затем поднял такие кошачьи глазки и пролепетал. — Поцелуй меня ещё раз. Юнги сидел с ним на кровати и уже собирался окутать ребёнка в одеяло и уложить отдыхать, но тот напрочь отказался ото сна. Тогда он оставил постельное в покое и по требованию или скорее по собственному желанию поцеловал парня снова, уже более проникновенно, изучающе и требовательно. Прошлые его партнёры не любили такое собственнические отношению Юнги, но он был таков. Либо забирал всё, либо отказывался. Многое с Феликсом было иначе и возраст и… пьянка, его горе, но он по прежнему забирал его внимание и возможно пользовался его податливостью. Интересно, смогут ли они смотреть друг на друга после этого, но сейчас Шуга сковал его руками за талию, они были и без того очень горячи от алкоголя, а поцелуй ещё больше подогревал момент. Не понятно сколько они целовались, но уже завалились в мягкую постель, тонули в подушках, не отстраняясь от губ и тел друг друга. Феликс любил дарить, отдавать любовь, а раз Шуга «забирал всё», то они сейчас очень дополняли друг друга. У Ли не было ещё связи ни с кем, поэтому он действовал медленно, хоть алкоголь в крови стучал по венам и требовал быстрее. Губы уже устали от поцелуев, но отрываться от опухших от прикусов губ Юнги не хотелось. Он действительно оправдывал свой псевдоним — на вкус как сахар. Ликси немного откинул голову назад, чтобы отдышаться, собственничество Мина давило, но возбуждало. Эти руки на талии, так… вжимали в кровать, что сердце уходило в пляс. Да и… член кажется тоже. То что половой орган встал, не было удивительным, но Ёнбок не обращал внимания, он просто был поглощен даже такой трепетной близости с парнем. Снова возобновив серию поцелуев, Ли чуть чуть осекся и слегка укусил Юнги за шею, после чего быстренько поцеловал место укуса и снова вернулся к губам. — Извини, — неловко прошептал он, тяжело дыша. Сложно было мальчику понять что нравится фотографу, да и что самому ему нравится — тоже. Но поцелуи с Юнги войдут в список этих вещей. — Ты можешь остановить меня в любой момент, — Мин Шуга не много слукавил, существовала точка невозврата, когда ему уже срывало крышу от смущённого юноши, его неловкости, извинений и он просто не мог остановиться. Она как раз наступила, когда он почувствовал нарастающее возбуждение, обычно он глушил его работой и сил не оставалось даже на самоудовлетворение, порой всё напряжение снимал сон и музыка. Феликс напоминал котёнка. может поэтому он ему так понравился, милый покладистый и беззащитный, Шуга хотел его утешить, видимо он перестарался с этим, или в тот момент, когда снял его футболку, затем свою или когда заставил его повернуться на спину и избавился от шорт. Это не была пьяная страсть, Шуга никогда не сделал бы ему плохо, поцелуи должны были отвлечь от всех переживаний, чуть-чуть забыться и почувствовать себя любимым, Юнги был влюблён в него и сомневался в удачности сделанных фотографий, ведь Феликс был нереальным, незабываемым. Губы опухли от тысячи поцелуев, но это было такое приятное ощущение, что хотелось распространить его по всему телу, Юнги начал с шеи, изучая её самые чувствительные точки, по правде она вся была эрогенной зоной, так что Шуга задержался на ней и слегка посасывал кожу сбоку, ближе к мочке уха. Руки же опустились значительно ниже, поглаживая торс, бёдра юноши. Шуга поменялся местами со своим партнёром и лёг на спину, но Феликса же развернул к себе спиной и резво усадил на свою грудь. Он попросил его наклониться вниз. Получилась поза аля 69, вот только она стала ещё пошлее, когда фотограф пододвинул его бёдра к своему лицу и стал покрывать их поцелуями тоже. Он чувствовал, как бедный ребёнок изнемогает и дрожит, это заставило серьёзного парня улыбнуться и посадить его к себе вовсе на лицо, начиная активно полизывать его промежность, иногда проникая языком внутрь и сжимая бёдра возлюбленного, чтоб тот ненароком не слез или не завалился в сторону. Неловкость и смущение — это основные чувства, которые смешивались с возбуждением и желанием. Из всего этого складывалось нечто странное, что и подразумевает под собой первый раз. Когда Юнги усадил парнишу себе на лицо, не передать словами сколько различных эмоций отразилось на лице. Он действительно немного дергался, ему было неудобно — в плане стыдно, лицо то у Шуги оказалось очень хорошим местом. А когда тот проник ещё и языком — весь красный цвет принадлежал Ликсу. Он шумно выдохнул своим немного низким голосом и вжался руками в простыни под фотографом. С каждым новым движением Юнги, Ёнбок прикрывал глаза и все больше расслаблялся, а его тело дрожало от удовольствия. Перед глазами возник рельеф уже эрегированного члена, Феликс хоть и стеснялся, но больше всего ему не хотелось оставаться в стороне. Он посчитал, что тоже может удовлетворить парня, поэтому расстегнул ширинку джинс — «ох, какой.» — пронеслась мысль у Ликса, но была быстро устранена очередным движением Юнги, сопровождавшееся стоном Ли. Юноша потянулся снять джинсы и Шуга ему в этом слегка помог, так что здесь они справились быстро, и в таком же духе он снял боксеры. Встал не только член, у обоих, но и вопрос, что с этим делать. В ход пошли воспоминания порнофильмов и собственного удовлетворения, поэтому Феликс аккуратными движениями, чуть сдавливая, начал движения рукой, попутно целуя орган по всему стволу, уделяя внимание как и лобку, так и области вокруг, до которой доставал в таком положении. Получив какую-то реакцию от Юнги, он расценил ей как положительную и продолжил. На минет он решился не сразу, но и лишать этого удовольствия своего первого любовника он не хотел. Взять сразу весь было тяжело, поэтому он начал с головки, причмокивая и проводя языком по всем областям: сама головка, ее венчик, уздечка и постепенно спускаясь ниже, а затем возвращаясь назад. Пальцы фотографа Мина были конечно же длиннее языка, поэтому когда ему перестало хватать воздуха он осторожно обвёл отверстие подушечкой среднего пальца и медленно проник им внутрь, сначала на одну фалангу, зачем чуть поглубже. Юнги был мастером на все руки, так что и с подготовкой он справился на ура, сильно не спешил в процессе и не давил на милого юношу, хотя возбуждение его было запредельное. Какое-то время он ещё надеялся, что парень его остановит, но шевеления в его штанах полностью отмели этот вариант. Шуга на самом деле тоже мог быть смущённым котиком, учитывая бедность его сексуального опыта, любая инициатива Феликса отдавалась волнением и щёки его наливались румянцем. Он постарался найти более удобное положение для них обоих, когда они стали оба «заняты», но долго так лежать не смог. Они второй раз поменялись местами, фотограф Мин расцеловал его влажные губы, преподнося благодарность таким романтичным жестом. Судорожно перемещая руки по телу разгорячённого возлюбленного он наконец задержал их на его ногах, быстро перехватив под коленом и накидывая себе на плечи, для первого раза он посчитал такое положение самым идеальным, ему легко было так контролировать глубину проникновения, да и Феликс честно говоря, был довольно пластичным. Погладив его пунцовые щёчки, он двинул вперёд бёдрами, заставляя его почувствовать свой член в области бёдер. Ещё одно плавное движение и он проник в него на совсем малую часть. Внутри всё переворачивалось, Шуга давно протрезвел от алкоголя, но чувствовал себя более пьяным от происходящего между ними. Он не мог налюбоваться его телом, его стеснительными движениями, не хотел его смущать больше, но всё равно разглядывал карие глазки: — Ты в порядке ещё? — чуть усмехнувшись от собственного вопроса, он нежно провёл по его напряжённому прессу и не дожидаясь ответа обхватил талию, пододвигая худое тело к себе, как бы насаживая его, не слишком резко, но прилагая усилия. Феликс хотел было ответить на вопрос, но в этот момент в него вошли, поэтому ответ слился со стоном полукриком/полухрипом. — Да-ах, но, а-ах, подожди, — хоть Юнги и хорошо подготовил мальчика, все равно промежность до этого была не тронутой и мальчику требовалось время привыкнуть. Он ручками держался, то за шею, то за плечи фотографа, а когда стало легче, то сам немного толкнулся навстречу, давая понять, что уже можно дальше. Ли было очень, даже слишком, хорошо. Он уже более менее раскрепостился, поэтому не стесняясь бормотал имя Мина. В один момент он вообще осмелел. — Шу-га-ах, я хочу… по-другому, — он испустил еще один тихий вздох, когда парень из него вышел. Ёнбок плавно поменялся местами с партнером и оказался сверху, вновь садясь на член. Снова стон, а глаза уже закатываются от изнеможения. Ли ещё попросил Юнги переместиться в положение полусидя и сам положил его руки себе на талию, начав постепенно двигаться вверх-вниз. — Мгхм, так… хорошо, — он чуть наклонился к лицу Шуги, урывая поцелуй с ним. Одна рука мальчика опиралась на плечо Мина, а вторая спустилась к себе на ствол, помогая и ещё больше доводя себя до предела. Это было смущающе — мастурбировать перед кем-то, но сейчас все предрассудки куда-то ушли, но не надолго. Продержаться слишком долго юноша в позе «наездницы» не мог, хоть и было хорошо, поэтому они снова вернулись в исходную, в которой парнишка уже окончательно был на пределе, так что кончил себе же на живот и притянул композитора для поцелуя. Шуга почти слился с Феликсом в одну потрясающую картину исскуств и учитывая тонкую художественную натуру Юнги, получал удовольствия просто смотря на своего партнёра. Его выпирающие ключицы, красное лицо и пошлые движения тонких рук. Он помог ему не много прийти к завершению, обхватывая член своей рукой. Был не много резок в конце и кончил почти вместе с ним, успел выйти, хотя ничего страшного бы не случилось, но он посчитал это не очень бы обрадовало Феликса в первый раз: — Ты очень красив, я бы даже сфотографировал, — конечно он пошутил, хотя кадр получился бы восхитительный. Они легли рядом, Шуга не думал его оставлять даже, если бы тот ничего не вспомнил, сейчас эти минуты были дороги для них обоих. Фотограф приобнял его и мягко поцеловал в губы.