Парень из автобуса номер 10

Что такое смерть? Как она выглядит и какое у неё лицо? Как она пахнет и чем дышит? Как движется и как существует? Ты не задумываешься об этом, пока не сталкиваешься с ней лицом к лицу. Пока в какой-то момент не придётся отдать любимого человек прямо ей в руки. Страх сковывает и вырывает из реальности. В эти секунды Манджиро не узнает своего мужа. Будто только сейчас глаза раскрылись и видят его исхудавшее лицо, уши слышат хриплый голос и сбившееся дыхание, а руки чувствуют, как холодеет его тело. Кен из последних сил гладит костяшки пальцев Майки, отчего у младшего по всему позвоночнику идут мурашки. Нет, все не может закончиться здесь и сейчас, Манджиро не готов к этому… Как жаль, что смерть не будет его ждать. В ушах стоял гул от аппарата и Майки слушал его вполуха, однако впитывал все, что пытался сказать ему Дракен. Сердце замирало на полуслове, оживало, а затем опять больно сжималось, чуть ли не останавливаясь. Смерть дышала прямо в затылок, но её присутствия парень не чувствовал, словно её никогда здесь и не было. Кен буквально сейчас находился между миром мертвых и живых, смертью и Майки, и, очевидно, кто перетянет одеяло на свою сторону. Манджиро все понимал, но осознать не мог. В его голову прилетали мысли о неизбежной смерти мужа, но понял он это только тогда, когда Дракен заставил обратить своё внимание на экран. Разум и тело соединились и все будто бы прояснилось. На лице застыло отчаяние, смешанное с чувством неизбежности. Все тело тут же ослабло, однако Майки продолжал держать его за руку, словно надеялся удержать его. Чёрные глаза стали кристальными от слез, парень даже не заметил, как стал плакать. В ушах был слышен лишь тихий звук еле бьющегося сердца Кена. Манджиро хотелось вскочить, побежать и позвать на помощь, закричать, но он не мог даже пошевелить мизинцем. Застыл. Просто застыл на месте, как обычный человек, не сумевший принять такой правды. — Нет… — еле слышно сказал он, кусая солёные губы. — Нет, нет… ты не можешь… Кенчик… Майки говорил тихо, хотя все его внутренности разрывались от крика. Он боялся усугубить положение громкими словами. До чего же наивный мальчик… Он взглянул на мужа, не видящими от слез глазами и пытался увидеть в них прежнюю жизнь. Он искал ответа на свой вопрос. Почему? За что так с ним поступили? — Нет, нет, не говори так! — вдруг воскликнул он, срываясь с места, но не отпустив руку. — Не говори такое сейчас… все, мы… исправим. Манджиро нажимает на кнопку срочного вызова врачей. «Молю, придите как можно быстрее», — думает он и вновь смотрит на Дракена. — Нет, Кенчик не молчи, — сквозь всхлипы и рыдания говорит он. Манджиро падает на колени и приближается прямо к нему. — Я и т-тебя люблю… Любовь сильнее всего, мы спасём тебя… Кенчик, нет, прошу… я не справлюсь… Майки упорно смотрел в его глаза. Все ещё надеялся… Мозг не готов был воспринимать происходящее, думать о будущем — он застрял в прошлом, где все было хорошо. Смерти не избежать, но почему нельзя хотя бы остановить время, чтобы побыть с любимым ещё немного… Время уходит, забирая последние жизненные силы Дракена. Майки рыдает, глотая слёзы и сопли, смешавшиеся в один клубок. Его отталкивают прибывшие врачи, но он не уходит — все так же держит руку мужа. Манджиро бубнит что-то неразборчивое, совсем нечеловеческое. Говорит, пытаясь хотя бы этим помочь Дракену. Но ни врачи, ни он на это не способны. — Кенчик! Посмотри на меня! Вспомни Сейши, пожалуйста… не покидай нас, останься, — Майки чувствует, что остаются считанные секунды. Понимает, что больше не сможет ничего ему сказать и говорит все, что придёт в голову. — Я люблю тебя, всегда любил! Прости за все, не уходи, прошу тебя, Кенчик…! Майки замолкает, когда Дракен к нему обращается. Голос его был совсем убитым и звучал откуда-то сверху, будто его и не было в этой комнате. «Смерть объединит нас?», — только и успел подумать он, пока не становится слишком поздно. Манджиро сжимает ладонь Кена, но ему не отвечают… Холодные пальцы, сжимавшие его руку, ослабли, выскочив из вспотевших рук Майки. Он застывает в ужасе. Сердце свалилось в пропасть, там же его и раздавили. Вокруг все затихло. Даже ветер перестал биться в окно, видно также потеряв надежду. В это мгновение все слёзы исчезают, Майки больше не плачет. Застыло даже время. Тик-так, тик-так, тик-так… наконец послышалось в комнате. Манджиро очнулся от какого-то секундного сна, где кругом была тишина. Сзади несколько врачей перешептывались, а другие сохраняли молчание. «Это же был сон?», — думает Майки. Перед ним все также лежит Дракен. Только рука его больше не лежит в ладони Майки, а безжизненно свисает с койки… Манджиро бросает беглый взгляд на его тело. «Глаза закрыты…», — осознает он и бросается к груди Кена. Холодная…не дышит. Майки отпрянул от него, как от огня. Сейчас перед ним не его муж, а лишь его тело… без души, и без жизни… Лишь оболочка, напоминавшая о том, что Кен Рюгуджи существовал в этом мире. Просто тело. Холодное, мертвое тело. Труп. А не Кенчик, которого он знал последний год. Тут все и встаёт на свои места. Душераздирающий крик Майки слышала наверно вся больница. Он снова плачет, снова его грудь разрывается от рыданий и жалких всхлипываний. Он бегает из одного угла палаты в другой, в отчаянном припадке, но все равно возвращается к мужу, хватаясь за его руки и пытаясь привести его в чувства. Отчаянно кричит, зовёт его, но Дракен его не слышит. Врачи пытаются его успокоить, но тот срывается, обвиняя их в его смерти. Здравый разум был полностью заглушен произошедшем. Врачи дали ему время побыть с телом, но время было на исходе и им нужно было работать. Они высказали свои соболезнования, но Майки их не слышал. Навалился на Дракена, не желая от него уходить. — Вы не имеете права! Это мой муж! Куда вы его повезёте?! Я останусь здесь, с ним! Не трогайте меня и его! — кричал он, сквозь слёзы. Все было плохо. Слишком плохо. Врачам пришлось насильно отцепить Майки от тела и выставить его за дверь со своей ветровкой. Манджиро пытался вернуться в палату, на что ему приказали уйти, пока они не сообщат всю нужную информацию. Майки продолжил стоять у двери, тарабаня руками по алюминиевой поверхности. Через пару минут один из врачей вынес все вещи Дракена, передавая их парню, а ещё спустя минут десять из палаты повезли Дракена на передвижной носилке. Тело его было закрыто чёрным полотном. Тут Майки и не выдержал. Ноги его подкосились, и он свалился на кафельную плитку, провожая взглядом носилку, скрывшуюся в коридоре. Вот и все… *** Два дня подготовки к похоронам прошли смутно, медленно и муторно. Возвращаться домой без Дракена, есть без него, спать, ухаживать за дочкой… Раньше это казалось выполнимым, но когда его действительно не стало, реальность исказилась до неузнаваемости. Шиничиро и Инуи Майки сообщил сразу, хотя и без его объявления все можно было понять по его лицу. Манджиро попросил не трогать его ближайшие дни и был рад тому, что они с пониманием отнеслись к произошедшему, а только больше стали помогать с Сейши. Внутри было пусто, от Майки буквально оторвали кусок души и тела. Эта пустота съедала все живое, что осталось в бедном Манджиро, а он, совсем не знал, чем её можно заполнить теперь. Увидев дочь, Майки тут же заплакал. Почему-то именно сейчас в глаза бросились её черты лица: губы, носик, подбородок и глаза. Точно такие же, как были у Кена… и как Майки раньше этого не замечал? Их дочь. Воплощение их любви. Она была безумно похожа на своего отца. По-хорошему, Майки должен хвататься за её жизнь, как за последнюю надежду оставить что-то от Дракена. Но он не хотел… Сейчас ему было больно, а Сейши только отталкивала от себя. Манджиро прошёл мимо, уходя в спальню. Шиничиро хотел его окликнуть, но не стал, видимо понял, что заставлять его сидеть с дочерью бессмысленно. К тому же, зачем ей расстраиваться? Хоть она ничего и не поймёт, но зато сможет почувствовать. Майки лежал, уткнувшись в подушку, почти не двигаясь. Он кусал наволочку и дрожал от нескончаемых рыданий. С каждыми новыми слезами глаза болели все больше. В какой-то момент он подумал, что больше никогда их не откроет из-за слез. В это время к нему подходил Шиничиро, поглаживал, пытаясь успокоить, но слова в этой комнате были пустым звуком. Дракена больше нет и это уже не изменить. Когда Майки перевернулся на живот слез уже не было. Глаза были опухшими и уставшими, жутко болели и почти закрывались. Он лежал в такой позе полчаса, пока в комнату не пришел Инуи. Появление блондина сильно удивило парня, и он даже обратил на него внимание. Попытки Сейшу были такими же жалкими, однако Майки поразило, что настолько безучастный человек наконец проявил интерес и сострадание к нему. Только ночью он наконец смог подойти к дочери. Она все так же спала на диване, вместе с Майки. Вот только она спала, а он нет. Подушка намокла от его бесконечных слез, а одеяло впитало в себя все слюни, ведь Манджиро то и дело цеплялся за него зубами, дабы остановить поток своих рыданий. Конечно, у него это не получалось — всхлипы все равно разносились по всей квартире. Шиничиро и Инуи молча пытались заснуть снова, старший иногда проверял Майки, а потом опять уходил в спальню. Одиночество не давало Майки покоя. Свои слёзы он уже не мог контролировать, они будто стали частью его за такое короткое, но бесконечно долгое время. С каждым новым потоком, его плечи вздрагивали в припадке, а грудь щемила тугая и жгучая боль. Его не было рядом. Он больше не чувствовал его дыхания, запаха. Не ощущал на себе его прикосновения. Он больше не окажется в тех крепких объятиях, а его губы больше не будут окутаны теми нежными поцелуями. Они больше не отметят годовщину свадьбы, день рождение дочери, не отпразднуют новый год… Ему даже не исполнилось двадцать семь. Майки посмотрел на свою руку, где было обручальное кольцо, будто единственное напоминание, оставшееся о их счастливом прошлом. Брюнет взглянул в окно. Луна была полной и ни одно облачко не мешало ей освещать этот темный город. Город, где они познакомились и город, который забрал жизнь Дракена. Майки шмыгнул носом и вновь залился горькими слезами. Вдруг за шторами появилась тень и бросилась прямо к парню. Тот вскрикнул, а потом разглядел в ней черты Кена. — Кенчик, это ты?! Ты жив! — закричал Манджиро и бросился к нему на шею. А потом упал на кровать. Никого, кроме спящей Сейши рядом не было. Это был мираж, в который Майки уж было поверил от отчаяния. Брюнет закричал, чувствуя, как начинает сходить с ума. Он не мог принять реальность без него. Без него реальности не существовало. — Я скучаю по тебе, Кенчик… *** На похороны Майки поехал один. Дочь он посчитал нужным оставить дома, ни к чему ей такой ужас, пусть даже она ничего и не запомнит. Шиничиро предложил себя в качестве сопровождающего, но Манджиро отказался. Родители тоже предлагали пойти на похороны вместе с ним, но парень даже не стал отвечать им. Неужели только после своей смерти Дракен стал нужен им? Нет, они хотят туда поехать не от любви к Дракену, и даже не для того, чтобы поддержать Майки, а лишь для вида, будто бы они хорошие и заботливые родители. Майки чувствовал это даже сквозь экран телефона, получая от них подобное сообщение. Микроавтобус постоянно подрыгивал на кочках: дорога была очень неровной. Похоронить Дракена решили за городом из-за нехватки денег. Поначалу Манджиро даже думал похоронить его рядом с Эммой, но тут же отказался от этой идеи. На коленях у Майки покоилась та самая коробочка, которую он подарил Дракену на годовщину их знакомства. После того, как врачи вернули её ему, Майки её не трогал. В этой коробочке были одни из самых ярких воспоминаний за этот год. Но Кена больше нет, настал конец их истории любви, даже несмотря на то, что она вечна. Манджиро посчитал нужным отдать именно эти вещи в последний путь Дракена. Так он всегда может быть с ним. Спину сковал холод. Сзади стоял гроб с Дракеном, дешёвый, довольно хлипкий и невзрачный, отчего атмосфера вокруг становилась ещё тяжелее. Так получилось, что гроб был даже не по размеру, а чуть больше самого Дракена. Майки мучала совесть, но он понимал, что даже сам Кен не разрешил бы ему потратить последние деньги на его же похороны. Манджиро успокаивал себя, вспоминая поддержку мужа в трудные минуты и даже улыбался, а потом осознавал, что его тело безжизненно лежит у него за спиной. На кладбище, у небольшой церкви их встречал священник. Водитель припарковал свой микроавтобус неподалёку и вышел вместе с Майки на улицу, помогая достать и перенести гроб в церковь. Священник уже зашёл внутрь, подготавливая все для церемонии прощания с умершим. Водитель попрощался с Майки, выразил неискренние соболезнования и умчался так быстро, что после него осталась лишь дорожная пыль. Манджиро ещё долго стоял в ступоре спиной к церквушке. Боялся обернуться и подойти. Казалось, только теперь настала точка невозврата. Он не готов был прощаться с Кеном ещё раз… Вышел он из этого ступора только когда священник ещё раз позвал его внутрь. Молитва священника нагоняла ещё больший траур. Церковь была слабо освещена, сквозь витражи еле-еле пробивались солнечные лучи: сегодня было пасмурно. Самое здание было также бедно обставлено, как и гроб, стоявший прямо перед Майки. Крышка гроба была открытой. Манджиро охватила паника, когда он вновь увидел лицо Кена. Все такое же бледное, исхудалое, но никем не тронутое лицо его мужа. Веки его были расслаблены, глаза закрыты, а губы застыли в безмолвной улыбке. Легкий ветерок колыхал его ресницы и волосы, которые сейчас ниспадали на его плечи (какое это было редкое зрелище). Вокруг Дракена были цветы, а сам он лежал на мягкой подушке. Казалось, он просто спит, отдыхает, расслабляется после трудного дня. Но стоило Майки чуть дольше задержать на нем взгляд, как все его грезы рассеивались. Он видел, что Дракен не реагирует ни на что, ни на но голос, ни на на ветер, ни на Майки. Лежит и не двигается… Манджиро продолжал упрямо смотреть на него, надеясь увидеть на его лице хоть одно, мимолетное движение даже самой маленькой мышцы. Но он все также лежал в своей кровати смерти и спал мертвым, непробудным сном. Манджиро не слушал речь священника, разум его был затуманен, а в ушах стоял гул. Он был один в этой церкви, один, кто пришел на похороны Кена Рюгуджи. Как же наверно больно осознавать, что почти никто не придёт проводить тебя в последний путь. А если бы они не познакомились? Неужели Дракен был бы тут совсем один… Ни родителей, ни друзей, никого нет сейчас рядом с ним. Только один Манджиро, который за один год стал смыслом его жизни. Наконец священник разрешил Майки подойти к гробу и попрощаться с усопшим. Парень услышал его не сразу. Все это время он был будто не здесь, застрял в обрывках воспоминаний прошлого да так и не вылез. В голове все ещё не укладывалось, что Дракена больше нет в живых. Удивительно, но в этот раз Манджиро не проронил ни единой слезы. Смирился? Принял неизбежное? Нет. За эти два дня его душа совсем опустела. Дыра в сердце начала распространяться по всему телу, отравляя весь организм. Все слёзы высохли и плакать даже не хотелось. Ничего не хотелось. Манджиро медленно подошел ближе с коробкой в руках. — Привет… Кенчик, — дрожащим голосом здоровается он, чувствуя, как теряет контроль над своим телом. Собравшись с силами, он твёрдо встаёт на ноги и открывает коробку. Внутри было много действительно важных для них вещей. Ту же фотографию с узи Майки бы с радостью оставил себе. — Я думаю, ты бы хотел оставить напоминание о дочери себе… Ты знаешь, что она тебя очень любит… надеюсь ты не в обиде, что я её не взял с собой, — глаза начинают слезиться. — Мы все тебя очень любим… Майки начинает аккуратно раскладывать все предметы внутри гроба. Через прикосновения к ним он ощущал их силу, духовную и неоспоримую. Это больше, чем просто вещи, это частичка их души и их история. В коробке ещё остаётся лежать его телефон, который Манджиро решает оставить при себе. — За что же так с тобой… — шепчет брюнет. — Неужели судьба наказала тебя за все грехи… но разве было это грехом? Правда ли, что наша любовь была такой ужасной? Я не верю… не могу поверить, что они с тобой так обошлись… я… Священник аккуратно прерывает его речь, говоря о том, что лучше поторопиться. Майки недовольно закусывает губу и приближается к гробу. — Кенчик… не знаю, нужны ли ещё слова, — он замолкает и смотрит на его прикрытые белоснежные веки. Манджиро знает, что он смотрит на него, видит его. Даже смерть не сможет их разлучить. Брюнет аккуратно прикасается к рукаву его кимоно, нежно поглаживает. — Я люблю тебя, больше жизни… надеюсь там ты будешь счастлив. В церкви наступает мёртвая тишина. Майки молча стоит, закусив губу до крови и сдерживая подступающие слёзы. Слёзы, которых уже нет, но глаза его до сих пор плачут. — Прощай, Кенчик… мягких тебе облачков, — плачущим голосом говорит он и кивает священнику. Тот подходит к нему, читает последнюю молитву, крестится и закрывает крышку гроба. Хлоп. Звук, отрезавший Майки от Дракена навсегда. *** Закапывали гроб молча, а Манджиро наблюдал за этим, сидя на холодной земле. Парень был не в силах стоять на ногах. Для него это казалось таким унижением, что в одночасье человек становится лишь телом, которое сейчас закапывают в землю. Ещё одно движение и гроб все больше утопает в земле. Ещё. И ещё. И вот от ямы остаётся лишь небольшая горка взрыхлённой земли. Рабочие вставляют в землю крест с фотографией и уходят. А Манджиро остаётся сидеть на земле, напевая какую-то странную песенку. Похоже, он уже начинает сходить с ума. День близится к вечеру, а Майки так и остаётся сидеть на земле перед могилой Кена. Шиничиро звонил ему чуть ли не пять раз и только на шестой Манджиро поднял трубку. Он сказал, что не стоит его забирать и он ещё тут посидит. Похоже, брат его не послушал: через час к парковке приехала его машина. Старший вышел из неё и пошёл к брату, однако застыл от ужаса. Майки сидит в одной футболке и штанах на сырой земле, дрожит от холода, но продолжает смотреть в одну точку — на фотографию Дракена. Шиничиро испугался и тут же поднял его на ноги, силой волоча к автомобилю. Майки уже даже не сопротивлялся, но все время оборачивался на тот крест… *** Шли недели, месяца. Майки потихоньку привыкал к одинокой жизни с дочерью, однако смириться с потерей Дракена до сих пор не мог. Манджиро окончательно переселился в квартиру брата. В прошлой жить совсем не хотелось, парень хотел оставить там все как есть, нетронутым, как память об их прошлой жизни. Но это не единственная причина, почему он оставил квартиру. Когда Майки вернулся туда, чтобы забрать все свои вещи, чьи-то холодные руки схватили его за горло и начали душить. Манджиро чувствовал присутствие смерти, это её ледяные руки сковали парня, желая унести вслед за Кеном. Майки было страшно здесь жить — из любого угла могло вылезти что угодно, так ему казалось. Поэтому забрав вещи Сейши и свои, Манджиро навсегда покинул эту квартиру. Он не работал, и даже нигде не подрабатывал, оправдываясь тем, что ему нужно следить за дочкой. Но за Сейши он почти не следил. Чаще всего с ней сидел Инуи, в то время как Майки стоял на балконе и курил. Да, он вновь начал курить, снова обрёл зависимость, и снова это все из-за Кена. Но он ни в чем не виноват. Забавно, но после смерти Дракена Майки простил ему все. Забыл даже те времена, когда Кен его использовал как замену Эммы, когда из-за его глупости Майки залетел, простил все их ссоры и обиды. Манджиро даже стал жалеть, что когда-то, год назад, смог позволить себе сказать грубое слово в его адрес. Майки идеализировал его образ. Идеальнее Кена больше нет в этом мире. — Ты наверно бы меня убил за это, да, Кенчик? — грустно усмехнулся он, глядя в небо и делая очередную затяжку. Из гостиной уже доносится раздражённый голос Инуи, который устал от бездействия Майки. И так каждый день… После трагедии, случившейся в семье Рюгуджи прошло уже несколько месяцев. Однако если жизнь всех людей в мире продолжилась, то для Майки она словно остановилась на одном моменте. Он ел, пил, спал и курил — и так каждый день, не выходя из дома, он просто жил в замкнутом пространстве своего кошмара, вероятно отрицая факт смерти Рюгуджи Кена. Во всяком случае, так думал Шиничиро, который был свидетелем страданий своего брата. Он много раз пытался затащить его к психотерапевту, ведь подозревал у него наличие травмы и депрессии. Однако Майки ни в какую не шел, оправдываясь тем, что у него все хорошо и помощь ему не нужна. Что это скоро пройдёт. Но шли дни и все становилось хуже. Теперь Сейши фактически была ребенком Шиничиро и Инуи, и даже воспринимала их как своих родителей. Видя Майки, она больше не улыбалась, только хмурилась и недовольно угукала. Неудивительно, ведь брат и правда был похож на ходячее привидение из кошмаров. Да и сам Рюгуджи уже не проявлял должного внимания дочери, которая в этом возрасте так в нем нуждалось. Хоть Шиничиро и понимал, насколько смерть Дракена была трагедией для Майки, но ощущал, как злится на парня — ведь он ужасно эгоистично поступал с Сейши. В очередной раз он хочет поговорить со своим братом, вразумить его. Шиничиро знает, где его искать, ведь уже вся квартира пропахла сигаретным дымом ежедневно курящего Манджиро. Парень выходит на балкон и становится рядом с мрачным как туча братом. Тот безучастно смотрит на бесконечно шумящий город. Тонкая грань между умиротворением и отчаянием. — Майки, прошу, поговори со мной. Ты же понимаешь, что твоя жизнь не закончилась? Вы были не сиамскими близнецами, которые зависимы друг от друга жизненно. Майки уже изрядно устал от внимания Шиничиро к своей персоне. Поначалу брат его практически не трогал, бескорыстно помогал со всем, особенно с Сейши, но спустя пару месяцев старший из братьев Сано стал очень требовательным. Шиничиро даже пытался отвести его к психотерапевту. Майки, посчитав это за оскорбление, конечно же отказывался. Он не какой-нибудь сумасшедший, которому нужна помощь. Он человек, которому уже ничего не поможет, даже он сам. К тому же, разве будет психотерапевт или психолог вникать в его проблему? Нет. Он не почувствует той боли от утраты, что испытывает Майки по сей день. Манджиро постоянно отмахивался от Шиничиро, ведь тот стал требовать от него все больше и больше. К Сейши Майки так и не приблизился. Он больше ничего не чувствовал по отношению к ней. Парень перестал ощущать, что это его дочь, а сам перестал чувствовать себя матерью. Те счастливые моменты остались в прошлом, как и его радость от появления дочки. Мучала ли его совесть? Возможно, но как только возникали эти приступы, Манджиро сразу вспоминал Кена и не мог думать о чем-либо другом. Майки делает сильную затяжку, стоя на маленьком балкончике их общей квартиры, которая на самом деле принадлежит Шиничиро. Едкий дым въелся в стенки его горла и стал уже родным запахом. Манджиро уже забыл те дни, когда он не чувствовал дыма внутри своего рта. Сигарета одна за другой тлела в его руках. Брюнет уже сбился со счета, какую сигарету он сейчас курит. В квартире слышится шорох и приближающиеся шаги. «Инуи?» — вдруг подумал Майки, но это оказался его брат. Брюнет даже не одарил его взглядом, а лишь выпустил еще один клубок дыма из своего рта. Ничто так не успокаивало, как курение сигарет. Рюгуджи слушал его вполуха, однако всю информацию улавливал. — Будешь? — проигнорировав его вопрос, спросил Майки. Парень протянул ему пачку сигарет, предложив одну из них. — Или ты бросаешь? Манджиро сделал ещё одну затяжку и выкинул окурок с балкона, провожая его взглядом темных глаз. «Вот бы и мне сейчас так», — подумалось ему. — О чем ты хочешь со мной говорить? — спросил он немного грозно и с досадой внутри. — Не надо меня переубеждать, ты не можешь представить, насколько это ужасно! Хочешь сказать, ты бы начал жизнь сначала, если бы Инуи погибал на твоих глазах, а?! Если нет, то это не любовь, так и знай! Майки начинал терять контроль над собой. Его затрясло от воспоминаний, влетевших в голову. «Ещё сигарету, ещё одну», — думал он. — Бросаю, — хмыкнул Шиничиро, облокачиваясь на старенькую ограду и глядя на чистую японскую улочку. Явно понимая в глубине души, что вскоре забота о Сейши станет его постоянной задачей, курить он начал бросать пару недель назад. Он изумлённо обернулся на брата, который на протяжении нескольких месяцев твердил на слова Шиничиро именно эти слова. Поначалу после этого парень соглашался и пытался утешить Майки, однако видя, как каждый день Сейши забывает Манджиро и как Рюгуджи деградирует, стоя на балконе с сигаретой, эти слова превратились для него в раздражающее оправдание собственной безответственности. Шин обернулся на брата с перекошенным от злости лицом — вот-вот и кажется он сорвётся на стоящего перед ним инфантильного человека. Сано берет Майки за плечи и гневно цедит: — Ты эгоист! И по отношению ко мне, и к своей дочери..и даже к мертвому Дракену! Думаешь только о том, как ты страдаешь и из-за этого страдаем все мы вокруг! — эти слова больными лезвиями проходились по сердцу младшего брата, однако Шиничиро уже не мог сдержать накопившегося. — Сейши почти забыла, что ты её мать, а на все мои попытки помочь тебе, ты по-детски отвечаешь, что у тебя все нормально. Знаешь, что я тебе скажу? Дракен точно этого не хотел! Он верил в то, что ты начнёшь новую жизнь вместе с дочерью, а не будешь сгнивать, делая больно и себе и вашему ребенку. Шиничиро остановился, переводя дух. Он понимал, что возможно сделал роковую ошибку, однако остановить себя был не в силах. — Твоя безответственность всех погубит. Ты безумно страдаешь, однако нельзя позволить этой боли поглотить тебя безвозвратно! Прошу тебя, пойдем к врачу, я буду везде с тобой…Майки, просто поумерь свою гордость, сейчас в приоритете твоя жизнь и жизнь Сейши. Непроизвольно на глаза парня начали наворачиваться слезы. Он не хотел терять брата, и также не хотел, чтобы позже правда о семье не стала для Сейши кармой. Дрожащими руками Майки сжимал пачку сигарет у себя в руках. Он выкурил уже половину, если сейчас сорвётся, в этой пачке не останется ничего. Манджиро жаждал никотина в своей крови прямо сейчас, однако понимал, что даже от одной сигареты сейчас ему станет плохо. «Терпи, терпи, ничтожество», — думал он про самого себя и в итоге отбросил пачку в сторону, освобождая руки. Как только столь манящий предмет пропал из его поля зрения, он подуспокоился. Мысли о Дракене не давали покоя. Каждая вещь, окружавшая Майки напоминала ему о покойном муже. Сколько уже прошло? Лет пять? Десять? Они так давно не общались с Кеном, что Майки уже позабыл о том, что тот когда-то жил. Однако воспоминания были свежими, Манджиро помнил каждый день, проведённый вместе с ним, и не понимал, в какой момент все пошло наперекосяк. Внезапно брат его хватает за плечи, так резко, что сердце Майки замирает, переставая биться. Поначалу парень действительно верил Шину и что-то в его голове даже начало проясняться, однако, когда старший заговорил о Дракене, все его слова стали пустым звуком для сознания Майки. Он снова воздвиг вокруг себя те стены, которые отгораживали его от внешнего мира, от всех людей вокруг, кроме Дракена. Эта была их комната, где одновременно с этим Майки был совсем один. Слушать Шиничиро не хотелось. Все его слова, он воспринимал против себя, даже несмотря на то, что брат хотел помочь. Нет, он не понимает, не понимает того горя и тех страданий, что испытывает Майки! И Сейши не понимает! Никто в этом мире не понимает его, кроме Дракена! — Не смей даже говорить о нем, ты его совсем не знаешь! — рявкнул Майки, отпихивая от себя Сано с такой силой, что тот чуть не свалился с балкона. — Вместо претензий лучше сказал бы мне спасибо, что хотя бы на пару месяцев почувствовал себя отцом! Или забыл, что Инуи бесплоден и ребёнка у вас никогда не будет? Так вот напомню! Пользуйся возможностью, пока она есть! Майки не давал отчёта своим словам. Он находился в таком забытие, что мог лишь защищаться, даже не осознавая, кто именно на него нападает и нападает ли вообще. — Замолчи! — ещё громче прорычал младший, не обращая внимания на слёзы брата. — Сейши счастлива и благополучно живет, ей ни к чему мой убитый вид и мое состояние! «И что он только хочет от меня?» — гневно думает Майки, возвращаясь в квартиру. Сейши лежала на их излюбленном диване со своей погремушкой, то и дело запихивая её в рот. Манджиро хотел поднять дочку на руки, но, когда девочка посмотрела на него, он замер. Сейши смотрела на него глубоким, осознанным взглядом, порицающим все, что делает её мать. В этих глазах Майки видел Кена, будто тот осуждал его, находясь на небесах. Манджиро отпрянул от дочери, испуганно глядя ей вслед — та уже вновь начала весело играться со своей погремушкой. «Нет, Кенчик, нет… ты же всегда на моей стороне… Ты любишь меня и говорил это даже перед… Ты же не можешь так смотреть на меня, это неправда?» — думал Манджиро, бегая глазами по комнате. Неужели он остался совсем один? С каждым словом Майки где-то в сознании Шиничиро все яснее становилась суровая реальность. Брат ни в какую не хочет слышать никого, он буквально сошел с ума. Оставить его без помощи было бы бесчеловечно, но и что сделать в такой ситуации парень не знал. Вызывать машину из психушки? Манджиро ведет себя не агрессивно и вполне осознает каждое свое действие — они скажут идти к психотерапевту, к которому парень идти отказывается. Ситуация казалась совершенно безвыходной. Что могло сильнейшим образом повлиять на искалеченную душу его брата? Заставить его образумиться? — Ты просто ужасен! — вскрикнул Шин и вдруг дал Майки звонкую пощёчину. На мгновенье в доме все замерло. Сано на миг тоже остановился, ясно оценивая то, что он сейчас сделал, но ярость захлестнула его с новой силой, и парень продолжил кидаться оскорблениями, больше не в силах сдерживать свое отчаяние. — Возьми уже себя в руки! От тебя зависит жизнь твоей дочери, а не от нас с Инуи! — Шин продолжил гнаться за Майки, который отходил от него все дальше и дальше. На момент ему показалось, что, когда Манджиро взглянет на Сейши, в его главе мелькнет осознание, однако тот потом пошёл дальше и последняя надежда рухнула, ускользнула под лед вместе с ледяной водой. Пощёчина возвращает Майки в реальный мир. Удар был сильным, а звон в ушах все ещё не прекращался, напоминая о том, что может произойти, если Манджиро будет себя так вести. Брюнет сидел на коврике в гостиной и все так же смотрел на дочь, которая в свою очередь не обращала на него внимания. А вдруг уже забыла? Майки столько времени страдал по Кену, что совсем потерял счёт времени, сколько уже прошло? Он пропустил все развитие дочери и даже сам не заметил, как она подросла. И все это пролетело мимо него. Шиничиро прав, такими темпами он угробит не только свою жизнь, но и жизнь своего ребёнка, который, между прочим, ребёнок и Дракена. Сможет ли Кен простить ему такое? Нет, никогда… Ещё есть время исправиться, есть время прийти в себя и сделать так, чтобы все не стало ещё хуже. Майки ещё не все потерял, нет, это конец. Он сможет все начать сначала, несмотря на глубокую боль в сердце. — Сейши… милая, посмотри на меня, — шепчет парень и на коленях подбирается ближе к дивану. — Ты помнишь меня? Я твоя мама… Рюгуджи смотрел на неё с надеждой, ожидая, когда дочь обратит на него внимание. Сейши, похоже слышала его голос, но не верила своим ушам: девочка недоверчиво повернула голову к Майки, наклоняя голову в разные стороны, пытаясь понять, кто именно с ней говорит. Манджиро был рад уже тому, что она обернулась на его голос. Он вымученно улыбнулся и продолжил: — Сейши, прости меня… маме было очень плохо, давай помиримся? — Майки аккуратно протянул к ней руки, надеясь, что та поймёт его жест. Сейши несколько секунд думала, а потом заулыбалась и радостно запищала. Бросив свою погремушку, она уверенно стала ползти навстречу Майки. Парень сам заулыбался, глядя на её широкую улыбку. Когда в последний раз он был таким счастливым? Майки уже и забыл… Брюнет подхватил дочку на руки и крепко прижал к себе. Он даже и не заметил, в какой момент начал плакать. Что это, минутка слабости, счастья или отчаяния? Сейши была счастлива, а значит отчаиваться ещё рано. Держа её на руках, Манджиро вспомнил несколько это приятно, когда ребёнок полностью отдаётся тебе, веря каждому слову. Смотря в эти наивные тёмные глазки, Майки пообещал себе, что больше никогда не оставит её одну. Он заплакал ещё больше и прижал дочку крепче к себе, а та в свою очередь схватилась за него, словно обнимала в ответ. Но в комнате остался ещё один человек, перед которым стоило бы извиниться. — Шиничиро, прости меня… я правда дурак, — он виновато опустил взгляд вниз и подошел к брату. — Прости, за то, что наговорил такое про вас с Инуи, я не со зла… больше такого не повторится. Шиничиро стоит несколько секунд на месте, пытаясь прийти в себя и осознать, что только что случилось. Щека Манджиро горела красным пламенем, брат так сильно его ударил, что на лице у него остался алый отпечаток. К удивлению, Рюгуджи не накинулся на него с кулаками, не стал рыдать, лишь тоже стоял посреди комнаты, растерянно глядя то на Шина, то на Сейши. Возможно, сейчас в голове у него хоть немного что-то прояснилось, пришло осознание того, что его жизнь медленно идет под откос, однако он все ещё в силах все изменить в лучшую сторону. Шин молча наблюдает за тем, как Майки подходит к улюлюкающей Сейши, разговаривает с ней, явно осознав ошибки прошлого. От такой картины Шиничиро невольно начало бить в дрожь. Какая-то радость и одновременно страх обуревали его, парень не понимал, что чувствует, когда видит подобную сцену. Может он тоже настолько привязался к дочери собственного брата, что в нем просыпалась «отцовская» ревность? Да ну, бредни. Шиничиро не настолько поехавший. А затем на смену растерянности пришли слезы, глаза Шиничиро намокли от того, как Манджиро счастливо подхватил Сейши на руки и стал кружить. Казалось, вернулась небольшая частичка прошлого — счастливый брат, кружит дочь на руках и улыбается. За последние дни подобные моменты стали несбыточной мечтой. Однако сейчас это было чем-то волшебным, дающим надежду и одновременно пугающей своей недолговечностью. Он даже не сразу понял, что Майки говорит с ним и просит прощения за все слова. Настолько для Шина сейчас оскорбления были незначительны, что он даже не понял, за что Манджиро извиняется. — Майки…ничего, я не держу зла, ни в коем случае…ты столько пережил, малыш…, — парень подходит к брату с племянницей и аккуратно обнимает их, утыкаясь в плечо Рюгуджи и плача от трепетной радости. Жаль только, что эта радость была мимолетна как весна и недолговечна как жизнь. И она же, одно из последних положительных чувств, которое почувствует Шиничиро в течение трех этих долгих и мучительных лет. Мир семьи Сано не воцарился, моменты проблесков сознания были лишь ловушкой, в которую так успешно попались Шиничиро, Инуи и даже сам Майки. Сами поверили в то, чего априори быть не могло, ведь небеса никогда не были на стороне этой семьи. *** Прошло ещё пару месяцев. Майки действительно сдержал слово: стал заботиться о Сейши как раньше, правда, пришлось заново обучаться некоторым вещам. Девочка быстро росла и Манджиро приходилось привыкать к быстрой смене её питания, игрушек и подгузников. Вдобавок ко всему, пора было уже заниматься её развитием — те дни, когда можно было просто за ней ухаживать давно в прошлом. Рюгуджи поначалу справлялся с этими задачами, ведь, делать в доме семьи Сано было нечего, работать он пойти не мог, да и после смерти Дракена интерес пропал ко всему, что существует в этом мире. Сейши уже могла спокойно сидеть, не падая, ела с ложечки, активно ползала и делала успехи в первых шагах. Майки во всем её старался поддерживать. Вскоре у малышки начали резаться зубки, и каждая ночь и день сопровождались нескончаемыми криками боли. Манджиро как мог пытался утихомирить Сейши, но иногда ему хотелось просто взять и уйти из дома. Прошло ещё несколько недель, когда малышка произнесла своё первое слово. Первое в своей жизни! «Мама», так она однажды обратилась к Майки, который, честно сказать, чуть не расплакался от умиления. Как жаль, что Дракен не дожил до этого момента… В таком размеренном темпе протекала жизнь семьи Сано и Рюгуджи. Все, казалось бы, было отлично, за исключением того, что Майки продолжал часто курить. Похоже Шиничиро и Инуи было достаточно того, что Майки следит за своей дочерью и чувствует себя прекрасно. Но прекрасно он себя давно не чувствовал… Отношение к Сейши действительно поменялось. Если раньше Майки безмерно любил свою дочь, постоянно был рядом и не отпускал ни на секунду, то сейчас в его мыслях проскальзывали воспоминания о Кене, которые каждый раз мешали воспринимать дочь, как отдельную личность. Когда она проводила много времени со своим дядей, он ревновал, обвиняя Сейши в том, что она его любит больше. Когда та не слушалась он сильно злился и часто ругал её. Проще говоря, Майки не мог долго держать у себя в голове, что это именно его ребёнок, как подобает нормальной матери. О Дракене он вспоминал часто. Да что там вспоминал, он помнил о нем всегда и везде, и каждое воспоминание все ещё отдавалось болью в его груди. Он часто плакал ночью, но старался это делать тихо, чтобы никто не слышал. Он делал вид, что все хорошо и давно отпустил смерть мужа, лишь бы его не отправили к психиатрам. Часто, когда дома оставалась только Сейши, он выходил на балкон покурить и поплакать. Парень мог простоять так часами, рыдая и вспоминая Кенчика, пока дочка уже не заорёт от голода. *** Майки часто посещал его могилу, приводил её в порядок, избавляясь от нежелательной зелени вокруг, и говорил с Кеном сквозь надгробную плитку. На годовщину его смерти он пришел с Сейши, но не стал ей рассказывать всей правды. — Мама, а зачем пришли… сюда, — ещё с трудом спрашивала Сейши, держа Манджиро за руку. — Мама должна поговорить с одним человеком, — устало произнёс Майки, когда подходил к могиле. — Понятно, — Сейши уже хотела сделать шаг в сторону и пойти поиграть. — Нет, играть нельзя, лучше посиди рядом, — Майки поворачивается к надгробию. — Привет, Кенчик, сегодня я не один… смотри, как Сейши подросла. Как у тебя дела..? Надеюсь ты счастлив… а я вот нет. Знаешь… да блять, кого я обманываю! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ СЛЫШАТЬ, ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ САМОВНУШЕНИЕ, Я РАЗГОВАРИВАЮ С ОБЫЧНЫМ КАМНЕМ С ТВОИМ ИМЕНЕМ И ФОТО, А ТЫ ДАВНО УМЕР, ДАВНО! И Я УМЕР ВМЕСТЕ С ТОБОЙ, Я ДО СИХ ПОР НЕ ПРИШЕЛ В СЕБЯ, Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ… И вот опять, рыдание и слёзы, от которых Майки уже устал, но ничего поделать не мог. Казалось, это уже вошло в привычку — постоянно плакать, когда думаешь о Кене. Манджиро кричал, содрогаясь от рыданий, понимая, что даже спустя год ничего не изменилось. Как можно так жить? Это же невыносимо… — Кенчик… мгм… Кенчик, — шмыгал носом Майки, вытирая слёзы руками. — Сейши, пойдём домой. Но Сейши ничего не ответила. Манджиро поднял заплаканные глаза на место, где сидела дочь — её там уже не было. — Сейши! Сейши, ты где?! — Майки вскочил со своего места и испуганно огляделся по сторонам. Никого. Парень осторожно обернулся на надгробие позади себя, будто улыбающийся Дракен мог смотреть на него с осуждением. — Кенчик, похоже я потерял нашу дочь… Манджиро коротко попрощался с ним и побежал искать девочку — не могла же она далеко убежать. Парень звал её, но все без толку. Потерять ребёнка на безлюдном кладбище мог только Майки. Уже отчаявшись, он стал ходить по каждому ряду могил, осматривая, нет ли поблизости его дочери. Только спустя полчаса он сумел найти Сейши на другом конце кладбища. Та сидела за надгробием какого-то мужчины и отчаянно плакала. Манджиро выдохнул с облегчением: «Нашлась». — Сейши, ты что тут делаешь? — возмущённо спросил он. — Испу…галась тебя, а потом… заб… заблу… дилась, — продолжая рыдать, лепетала девочка. — Я же говорил тебе не уходить от меня! Идём домой, — Манджиро, похоже совсем не волновал тот факт, что дочь испугалась именно его. Их отношения в последние месяцы были весьма напряженные. Майки поднял Сейши на руки, ведь понимал, что дочь ни в какую не пошла бы с ним домой за ручку. Девочка ещё долго плакала, до самого дома и конечно, разобравшись во всем, Шиничиро отчитал бестолкового Манджиро. В тот момент он ещё больше обозлился на жизнь. *** С каждым месяцем все становилось хуже и хуже. Майки вновь вернулся в то состояние, когда мог только спать, есть и курить. За Сейши опять следили Шиничиро с Инуи, и даже несмотря на это, Сано постоянно говорили девочке о том, что Майки его мама — боялись, что в конечном итоге она совсем его забудет. Бывали дни, когда Шин и Сейшу уходили надолго по делам, оставляя Сейши и Майки наедине. Тогда парню приходилось заботиться о дочери, чего, собственно, и добивались старшие. Манджиро, даже несмотря на свой внешний вид, удавалось привлекать внимание других парней. С одним у него даже завязались небольшие отношения. Парень был хорошим, добрым, готов был принять Майки с ребёнком и помогать ему во всем, ведь видел, как ему тяжело живётся. Но каждый раз, глядя на него, Манджиро чувствовал вину перед Кеном. Да и любил ли он того парня на самом деле? Нет. Его сердце принадлежит только Дракену и никому больше. Он порвал с этим парнем и после расставания коротко состриг свои волосы, перекрасив их в белый цвет. Жалел ли он обо всем случившемся? Нет. Но он снова остался совсем один. Однажды Майки решил заглянуть в телефон Дракена. После его смерти он ни разу не притронулся к гаджету — боялся сделать себе ещё больнее лишним напоминаем о муже. Но сейчас, когда раны немного затянулись (хотя на самом деле любопытство наконец взяло верх), он решился посмотреть, что же там было. Может найдёт что-то интересное? «Хоть бы включился», — подумал Майки, держа телефон в руках. Он поставил его на зарядку и стал ждать, не сводя с него глаз. В какой-то момент парень уже перестал надеяться, что он включится, но вскоре экран загорелся и Манджиро облегчено выдохнул. Он без труда разблокировал телефон, так как знал пароль. Дракен ему всецело доверял… С виду ничего примечательного не было, все осталось таким, каким Майки помнил. Он даже не стал заходить в социальные сети и проверять, кому Дракен мог писать, скрывая от него. Манджиро не сомневался в верности своего мужа, да и сейчас это не особо важно… только лишний раз расстраиваться. Майки зашёл в фото. Там было куча их совместных фоток. Манджиро хотел запечатлеть каждый момент, проведённый вместе, особенно в начале отношений и всегда смеялся, когда Дракен хмурился, ведь младший засоряет ему всю галерею. От таких фотографий у Майки на лице заиграла улыбка — улыбка сквозь слёзы, вызванные ностальгией. Кен на них такой… живой и естественный. На фотографиях Майки счастливый и жизнерадостный, как ребёнок, радующийся любому, что его окружает. Даже не верится, что когда-то он был таким. Посмотри на Майки сейчас, и ты его не узнаешь: жидкие белые волосы, круги под глазами вместе с синяками, впавшие щеки, бледная кожа, жёлтые зубы и неприятный запах от сигарет. А ведь Майки ещё даже не исполнилось двадцать. Отвлекшись от фотографий, Манджиро вдруг замечает в его галерее последнее видео. Сердце выпрыгивает из груди, когда он видит интерьер той больницы и того умирающего Дракена. Забавно, но похоже сейчас их сходство сильно возросло, хотя Майки не умирает. Он долго не решается нажать на это видео: представляет, что его может там ждать. Но палец будто сам тянется к экрану и нажимает на кнопку пуска. Видео начинается… Майки слушает очень внимательно, как будто от этого зависит его жизнь и жизнь Дракена, хотя казалось бы, что уже изменится. Когда парень слышит своё имя, то сердце замирает. «Майки» — так нежно мог говорить только Кен, и даже тот парень, с которым они встречались не произносил его имя так. Дракен говорил про Сейши, но этого было уже достаточно, чтобы расплакаться. Кенчик, так рядом, его голос вновь где-то неподалёку, хоть он и при смерти, но все равно живой! Пока ещё… Майки борется с очередным приступом рыданий, когда речь в видео идёт о нем. — Нет… нет, Кенчик, не извиняйся, нет… Это я, я виноват перед тобой за все. За то, что вообще тогда отпустил на это чёртово кладбище! — Майки кричит, он в бешенстве. — Почему ты меня не слышишь?! Почему я не могу сказать тебе снова, как сильно тебя люблю, прижаться к тебе и целовать твои губы до рассвета?! ПОЧЕМУ?! Майки в ярости бросает телефон, а сам цепляется за свои волосы, чуть ли не выдергивая их. Про себя он все еще повторяет эти вопросы и царапает ногтями кожу на щеках. — Почему?! Почему ты не забрал меня с собой?! *** Настал тот день, к которому Майки основательно готовился. Нет, решение он принял еще давно, но смелости на это хватило только сейчас. Он не может больше ждать. Не может больше жить без Дракена. Шиничиро с Инуи возвращаются домой, Майки как обычно был дома с Сейши, на удивление, мило общался с ней и игрался. Никто и не догадывался о том, что скрывается за этой улыбкой. Манджиро уже все купил, все необходимое, осталось лишь сделать усилие над собой и выйти из квартиры. — Все, Сейши, мне пора, — парень уходит от дочери и идет в прихожую. Майки надевает лёгкую ветровку, ведь за окном дует сильный ветер. Он берет рюкзак с содержимым и уже собирается выходить, как вдруг в его ногу влетает Сейши и крепко обнимает его. — Мамочка, а ты скоро вернёшься? — девочка смотрит на него круглыми глазками. «Нет, не задавай таких вопросов, милая», — думает Майки. Такой вопрос явно сбивает его с толку: если раньше Манджиро был уверен в своём решении, то сейчас… а к черту все! Даже Сейши его не переубедит. Блондин наклоняется к девочке и целует её мокрыми губами в сухой лобик, на прощание. — Да, скоро вернусь, — ну не мог, не мог Майки ей сказать правду. Парень прощается с братом, благо тот в курсе, что он идёт в торговый центр и не задаёт лишних вопросов. А стоило бы. По этой дороге Майки не шёл с того момента, как ему пришлось переехать к брату. Родная улица, где он провёл счастливый год вместе с Кеном, ни капли не изменилась и до сих пор радостно встречала идущего Манджиро. Тот в свою очередь был погружён в свои мысли. Майки боялся возвращаться туда, но идеальнее места для своего дела не найти. Вновь тот же двор, тот же подъезд и та же квартира, перед которой он стоит. Как давно он здесь не был? Майки уже сбился со счёта. После того, как они переехали, квартиру никто не посещал. Но вот наконец этот момент настал. Манджиро тянется в рюкзак за ключом и открывает входную дверь, та открывается с большим скрипом. Картина внутри пугает парня, но не отталкивает — все-таки это их с Кеном дом, который никак не изменился, кроме того, что зарос паутиной и пылью. Майки тихо заходит внутрь, словно боялся нарушить чей-то покой. Будто Дракен все ещё находится тут и мирно спит. Манджиро даже не разглядывает их квартиру — и так понимает, что только больше расстроится. Квартира в ужасном состоянии, на что тут ещё смотреть? «Надеюсь тут не прячется какой-то серийный убийца», — думает он, хотя на самом деле на ситуацию это никак не повлияет. Майки заходит в спальню. Вся в пыли и в грязи, возникшей из ниоткуда, но все та же спальня, с которой началось все. Манджиро помнит все до мелочей: их первый раз, когда ещё Майки думал, что является альфой. Наивный дурак. Парень проводит рукой по одеялу, а потом брезгливо отбрасывает руку. «Вот я и дома», — думает он. Майки кладёт рюкзак на пол и достаёт оттуда веревку с мылом. Да, все идёт по плану. Манджиро готовит свою петлю смерти, в прямом смысле этого слова. Обмазывает мылом веревку, чтобы облегчить себе страдания. Он подносит стул к люстре и прикрепляет на неё веревку уже с готовкой петлей. Он долго готовился к этому… — Только попробуй оборваться в самый нужный момент, —угрожает он люстре и спускается вниз. Достаёт последнюю вещь из своего рюкзака — телефон. Открывает камеру и включает запись. — Это мое последнее видео, — говорит Майки с безумной улыбкой. — И в этом случае я уверен, что оно последнее, потому что что? Правильно, я покончу жизнь самоубийством! Манджиро безумными глазами испепеляет камеру и человека, который когда-нибудь посмотрит этот ужас. — Был бы я известным, меня бы наверняка спросили, как я решился на этот шаг, но поскольку я никому не нужное чмо, то отвечать на такой вопрос не буду! Хотя ладно. Наверняка мои родственники даже и не догадываются об этом, уж лучше скажу. Мне осточертела жизнь без Кенчика, понимаете?! Я НЕ МОГУ ТАК БОЛЬШН ЖИТЬ! ДА, МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ДОЧЬ И НА БРАТА, А НА ЕГО БЕСПЛОДНОГО МУЖА И ПОДАВНО! Манджиро орет, глядя в камеру: глаза его красные от безумия. Он хватает себя за волосы и мотыляет из стороны в сторону. Что происходит у него в голове, можно только гадать. — Я не могу, не могу, не могу, не могу! Я ужасная мать я знаю! И что вы мне сделаете? Вы ничего не сможете сделать, — и снова эта безумная улыбка. — Потому что я здесь, а никто даже об этом не знает, никто! И никому не удастся меня спасти, потому что я умру через пару минут! Майки остановился, пытаясь отдышаться — собственное сумасшествие его душило. Парень тяжело дышит и снова смотрит в камеру. На секунду его сознание прояснилось. — Я не знаю, кто это посмотрит. Если это ты Сейши, то прости меня, я правда ужасная мать и очень надеюсь, что в итоге ты меня забудешь и обретёшь счастье с моим братом. Шиничиро и Инуи простите, ничего личного. Кенчик, я… надеюсь ты тоже меня сможешь простить… Манджиро поднял заплаканные глаза и улыбнулся сквозь слёзы. — Это ради нашего же блага! Я так люблю тебя, Кенчик! Это ради тебя, ради нашей любви, ради светлого будущего! Кенчик, Кенчик, Кенчик, — Майки обнял себя за плечи и стал прыгать по комнате, все ещё повторяя имя своего мужа. — КЕНЧИК Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! И НЕ ПОЗВОЛЮ НИКОМУ ТЕБЯ ДОСТАТЬ ДАЖЕ ТАМ! Я НЕ ПРОЩУ ИМ ТВОЮ СМЕРТЬ И ТОМУ ВОДИТЕЛЮ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! Манджиро в ярости стучит по столу, метая искры из своих суженных глаз. Пора. Уже пора. Он не может так долго ждать. — Я иду к тебе, Кенчик! Знай это! Нет! ЗНАЙТЕ ВСЕ! Майки не останавливает запись и встаёт на стул, над которым висит петля. — Как ты там говорил, Кенчик? Смерть объединит нас? — парень истерично засмеялся, обхватывая петлю своими худыми пальцами. — Тогда я иду к тебе. Запись все ещё идёт и снимает то, что делает Майки: обматывает веревку вокруг шеи, туго затягивает. Секунда промедления и Манджиро прыгает со своего стула. «Привет, Кенчик», — единственное, о чем успевает подумать Майки, перед тем как по квартире раздаётся омерзительный хруст его шеи. Конец