Парень из автобуса номер 10

С того момента прошло уже достаточно много времени. Многое изменилось, но и также многое вошло в их с Кеном жизнь. Тот разговор по душам действительно помог им обоим, особенно Майки. Брюнет стал чаще говорить о своих переживаниях, чувствах и эмоциях, без стеснения заявлял о том, что ему мало Дракена и просил почаще оставаться рядом. Рюгуджи конечно же нравилось, что его парень стал таким открытым и искренним. Их отношения улучшились и стали такими же, какими были изначально, даже ещё крепче. Отношения наладились и с родителями Майки. Кен, как мог, старался показывать себя с лучшей стороны, заставляя поверить в то, что будет отличным отцом и мужем. Родители Манджиро уже привыкли к беременности своего сына и приняли её, но вот до принятия Дракена в свою семью было ещё далеко. Майки и Кен не сдавались, как можно чаще встречались со старшими и заявили о том, что хотят расписаться. Вскоре родители действительно увидели положительные стороны Дракена и дали согласие им на роспись. Нельзя сказать, что они окончательно приняли его в семью, но отношение к парню явно изменилось. Полмесяца они провозились с документами, но оно того стоило. Наконец они расписались и узаконили свои отношения на государственном уровне. В тот день Манджиро вновь ощутил себя самым счастливым человеком на земле. После этого жизнь стала размеренной и спокойной, как раз то, что нужно на последних сроках беременности. Будущие родители вовсю готовились к появлению малышки: ходили по детским магазинам, обустраивали детский уголок (поскольку в квартире Кена не было отдельной комнаты для ребёнка), собирали сумку в роддом, а сам Майки даже иногда читал книжки или сидел на форумах для молодых мамочек. А что насчёт зависимости — Манджиро очень трудно переживал этот период своей жизни. В первые дни к сигаретам тянуло очень сильно — Дракену чуть ли не пришлось привязывать Майки к чему-нибудь, лишь бы тот не выбежал из дома за очередной пачкой. Сано был агрессивен в то время, бросался на всех и ругался, благо Кен все понимал. Потихоньку тяга к никотину угасала. Манджиро все равно дико хотел курить, но вполне мог себя сдерживать. Со здоровьем дела обстояли не так гладко, как хотелось бы. Проблема с угрозой выкидыша исчезла, но после неё последовали новые. Майки приходилось чуть ли не каждый день ходить в больницу и наблюдать за состоянием малышки. И каждый день предвещал все больше и больше неожиданностей. Брюнету было стыдно, очень стыдно за то, что довёл своего ребёнка до такого состояния. Он принимал всевозможные лекарства и боролся за жизнь своей дочки. Благо, её жизни больше ничего не угрожало и все обошлось. Но из-за такого подвешенного состояния, Майки положили в больницу на сохранение ещё за неделю до родов. Сумка в роддом уже была собрана, а сам парень был готов, но не морально, а только если физически. Единственная его подготовка заключалась в изменении прически — Майки состриг свои длинные волосы и оставил короткую длину до ушей. Ему уже давно наскучили его длинные волосы, да и рожать с ними было бы проблематично. Так думал парень. Кен раскошелился на отдельную палату — лишь бы Манджиро было комфортно. Быть одному в своей комнате это хорошо, но брюнет сгорал от скуки все это время. Конечно, его навещали родные, но ему хотелось большего. Особенно Кена, без него было совсем тяжко и плохо. Майки от безысходности стал общаться со своей дочкой часами напролёт. Да, имя ей ещё не придумали. Родители не хотели раньше времени планировать подобное, все-таки дочка была на грани жизни и смерти. Определятся с именем уже после, в этом же нет ничего такого? Настал день икс, внезапно и неожиданно. Майки не мог заснуть от ужасной боли в животе. Боль была обыкновенной, ему сначала и вовсе казалось, что он просто съел что-то не то. До родов была ещё неделя, потому парень не рассчитывал на то, что они могут начаться уже на днях. Он ворочался, пытался заснуть и успокоиться, но боль не проходила, а лишь усиливалась. Майки так просидел до трёх ночи, а когда боль стала слишком невыносимой, он позвал медсестёр. Те позвали врачей, которые сообщили о том, что Манджиро может родить уже сегодня. Майки был в ужасе. Неужели уже сегодня?! Почему так быстро летит время? Вроде вчера был ещё июль, а уже декабрь. Парень запаниковал — он не был готов к такому, несмотря на то, что в последние дни уже жаждал поскорее родить и избавиться от этих мук. Но когда тебя ставят перед фактом, посреди ночи, говоря о том, что сегодня тебе придётся рожать, хочется только встать и убежать от всего, лишь бы не погружаться в этот кошмар. Манджиро дрожащим голосом спрашивал навязчивые вопросы, сглатывая некоторые слова от нервов. — Рюгуджи-сан, успокойтесь. У вас пока даже не отошли воды. Как только у вас они отойдут, немедленно сообщите нам и мы будем наблюдать за раскрытием, — спокойно сказала врач. — Вы можете позвать своего мужа, если вы того хотите. Врачи удалилась, вместе с медсестрой и Майки остался один. Он судорожно схватился за телефон и стал набирать Дракену, благо ответили сразу. — Кен… чик. Кенчик! Я… мне сказали я рожаю, блять, мне страшно, приезжай пожалуйста, — брюнет скривился от боли и простонал. — Скорее! Он сбросил трубку, не в силах больше разговорить. Много воды утекло со дня примирения. Многие вещи ушли из их жизни, в особенности недопонимание, которое являлось главным врагом каждой новоиспеченной семьи, а также и неприязнь, и недоверие друг к другу. Знаменитая тройка, являющаяся причиной разборов и расколов в отношениях постепенно ушла из их жизни. Однако, от других проблем настолько быстро избавиться не удалось: родители Манджиро по-прежнему отказывались принимать Кена как члена семьи, вечного спутника жизни их младшего сына. Хотя, насколько Рюгуджи знал, старший брат Майки, Шиничиро, тоже имел парня, и для супругов Сано не должно было быть удивительным, что младший брат пошел по стопам старшего. Вероятно, неприязнь возникла из-за возраста Кена и ранней беременности Манджиро. Вспоминая сейчас об этом, невольно сердце пропускало удар. Их можно понять, но быть скованным осуждением тоже было не менее неприятно. Он по-прежнему работал в мастерской, однако уже подумывал на скопленные деньги арендовать помещение для будущего магазина деталей для байков. А может в будущем и продавать сами мотоциклы. Когда Кен мечтал об этом, и понимал что его мечта вполне осязаема, невольно слюнки текли, а руки начинали чуть подрагивать от возбуждающих эмоций от его собственного воображения. Впрочем, сейчас гораздо важнее было думать о его семье, а не магазине. Эти последние 9 месяцев были невероятно тяжелыми (ментально) для Рюгуджи, однако каждый был на вес золота. Переосмысление, борьба с принципами, перешагивание через себя — это огромный шаг к успеху, к счастливому будущему, которое представлено в его сознании довольно четко и ясно. Кен в принципе не любил размытые мечты, он ведь из разряда более приземленных людей, думающих наперед лишь о завтра, а не о целых годах, которые ведь могут и не настать. Через пару месяцев, уже на 32 неделе беременности Манджиро, его родители наконец дали согласие на роспись. У пары не было денег играть пышную свадьбу, поэтому обошлись скромным семейным ужином и бесплатным массажем, любезно предоставленным массажным салоном, где проживал раньше Кен. Теперь на их пальцах сверкали два недорогих колечка, а Манджиро уже был не Сано, а Рюгуджи. Звучало чуть хуже, чем было, но тоже неплохо. Кен гордился тем, что уже имеет нормальную семью, любимого мужа с которым они ждут ребенка. Все было довольно радужно, тёмные тучи даже стали отходить, словно растворяться под светом солнышка. Выкидыша удалось избежать, что гораздо облегчило жизнь им обоим. Конечно, им далось это нелегко, постоянный контроль Манджиро, его истерики и тяга к никотину, из-за которой Кену часто приходилось следить за ним как за маленьким ребенком, везде таскать за собой за ручку, лишь бы он не сорвался. «Благо, это только курение. Если бы он употреблял, я бы больше не смог его удержать от этого. Как известно, бывших наркоманов не бывает», — утешает себя Кен, вновь переваривая все свои чувства, которые он тогда испытывал. Тяжко давались все воспоминания, однако в них была некоторая прелесть, а именно то, что они были всего лишь воспоминаниями. Он пережил все это и гордился этим, это и служило ему мотивацией тогда. Дни шли, а живот Майки все рос и рос, и Кен, шутя, называл его грузином с базара, того кто обожает и торгует арбузами. Парень кривился в ответ на эти шуточки, однако всерьез не обижался, хотя вполне мог, зная на что способны беременные. Кен в целом был очень обходительным, хотя часто его терпение грозило лопнуть подобно передутому шару. И наконец наступил день икс. Манджиро лежал в больнице на сохранении уже неделю и за это время Кен успел уже изрядно соскучиться. Однако все его чувства меркли по сравнению с тем, что случится со дня на день. Манджиро наконец родит ему дочку. Маленькую принцессу, которая будет спешно угукать, дуть сопли, тянуться маленькими пухлыми ручкам и пищать на всю скромную квартиру: «Папа!». Кен жмурится от удовольствия, представляя себе это. Как же прекрасно все сложилось, и все пережитое окупится в тысячу раз. Телефон вибрирует возле него, Рюгуджи вздрагивает и резко переворачивает экраном к себе, чтобы посмотреть на звонящего. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Манджиро. Неужели уже началось..? Чтобы не гадать лишний раз и не изводить себя, Кен берет трубку и на его сдавленное: «Алло?» слышит поток матов и испуганный голос его мужа, известивший того, что он рожает. Сердце Кена забилось как бешеное, он крикнул в трубку: «Уже бегу», сорвался с места и побежал собираться. Через пять минут он уже проворачивал ключ в замке и выбегал на лестничную клетку, спотыкаясь и спускаясь вниз к своему байку. Кен весь на взводе, радостный, но вместе с тем испытывающий страх за своего маленького мужа. Ему все же только 16 лет, а он уже рожает. Рюгуджи заводит байк и мчится по улицам, так же быстро, как и в былые времена. Прохожие ругаются на наглого гонщика, но ему все равно — он держит четкое направление к больнице и через 10 минут успешно достигает цели. Паркует байк, подвязывает и бежит к стойке регистрации, оглядываясь по сторонам как ошпаренный, словно где-то в фойе мог находиться сейчас его милый парень. На стойке регистрации ему сообщают, что сейчас ему колят анестезию и вскоре повезут в родильную. Кен срывается, но двое врачей подхватывают его под руки и методично ведут к палате, откуда доносятся глухие стоны. Парень сразу же их узнает и его наконец пускают на порог. Он испуганно выдыхает: — Манджиро! Совпадением это было или нет, но в момент, когда Дракен ворвался в палату, у Майки отошли воды. Вся простыня под ним уже была мокрой, но сейчас его это мало волновало. Вот, его муж, любимый человек, с которым он переживет и вытерпит любую боль. Манджиро делает неаккуратное движение и чуть не падает с кровати. Боль вновь усиливается, Майки корчится. Кен подбегает к нему стараясь помочь, но врачи отодвигают парня, берут младшего под руки и отводят в соседнюю палату. — Можем вас поздравить, у вас отошли воды! Сейчас начнутся схватки, сколько они продлятся — неизвестно, но мы будем наблюдать за расширением, чтобы как можно скорее приступить к родам! — пыталась успокоить его женщина, но Майки плохо слышал её из-за помех в ушах. Роды, схватки, Кен… Все смешалось в одну единую кучу и тяжёлым весом давило на сознание младшего. А где Дракен? В этой суматохе он даже не успел с ним поздороваться. На ватных ногах он плёлся к родильной комнате. Врачи успокаивали его, говоря о том, что физическая нагрузка поможет отвлечься. Но вот только Майки с этим был не согласен. Ужасная боль от схваток, казалось, началась слишком рано. Парень думал, что сможет отдохнуть хотя бы пару часов, но не тут-то было. Врачи уже укладывали его на койку и подключали к аппарату, наблюдающим за сердцебиением. Вокруг было трое, а может и четверо женщин, которые окружили бедного Майки со всех сторон. А ему хотелось сейчас только одного, найти среди них Дракена и схватить его за руку. Настолько незначительной была его цель, но такой желанной. Врачи провозились с ним ещё несколько секунд и наконец отошли. Сказали пару наставлений и удалились, оставив двух влюблённых наедине. Как только взгляд Майки нашел Дракена, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Брюнет подскочил, готовый сорваться с места и прыгнуть в объятия к своему мужу. Но его остановили. Дракен в один миг оказался рядом, не давая сделать резких движений. Он схватил его за руки и Майки ответил ему тем же, схватил даже сильнее, чем следовало. — Кенчик, Кенчик, я боюсь, мне так страшно, — затараторил младший и глаза его заслезились от боли. Живот снова скрутило, казалось, что внутри ломались все кости и сейчас сломался его таз. — Давай все повернём назад, я не хочу, боюсь! Охваченный паникой, Майки мог сказать совершенно ужасные вещи. Парень никак не мог представить, что этот день так быстро настанет. Утешения Кена помогали ему и даже притупляли острую боль внутри. Совсем немного слезинок скатилось с щёк Манджиро, ведь он терпел. Парень вновь тяжело, с болью простонал и зажмурился, на секунду даже отключился. Он быстро пришел в себя и боль даже поутихла. Майки чуть успокоился и взглянул на Дракена. Пока схватки вновь не начались, они могли спокойно поговорить. Кен вошел решительно, хотя чувствовал, как колени его содрогались с первыми шагами навстречу Майки. Он подхватывает его под локти, крепко сжимая, будто удостоверяясь, что он тут, рядом, под его контролем и больше никуда не денется из его поля зрения. Хрупкое тело парня дрожит, губы искусаны — явно переживает, да только сумасшедший не переживал бы на его месте. — Милый, все будет в порядке, врачи надежные, если что можем попросить об операции, — Дракен прижимает его уверенной рукой и Майки вдыхает аромат его шеи. Пот, смешанный с одеколоном, явно свидетельствующий о том, что его муж торопился сюда со всех ног. Он помог Майки вновь улечься на кушетку и нежно погладил по мягкой коже. Во время беременности она стала словно моложе, почти младенческая, что невольно одними прикосновениями заставляло бабочек кружится в животе. Слушать его глухие тяжелые стоны было тяжело, особенно с понимание того, что помочь ты не в силах. Оставалось только ждать и поддерживать. — Хочешь отвлечься? Фильм посмотреть? — бархатным голосом произносит Кен, пытаясь снять семена спокойствия в почву, пропитанную паникой. Майки доверял Дракену, но в такой ситуации в его слова поверить было очень трудно. Как все может быть в порядке, если из-за одной маленькой ошибки жизнь ребёнка может быть под угрозой? Да и собственная жизнь тоже… Эти мысли, возникающие из ниоткуда, сильно напрягали Манджиро и добавляли только больше проблем. И почему нельзя заткнуть свой собственный разум? На словах про операцию живот скрутило ещё больше. Майки затошнило, а в глазах появились звёздочки. — Нет, только не операция, — выдавил Майки и вновь застонал. Боль не прошла, даже когда пришел Рюгуджи. И все же, видеть рядом Дракена после такой, казалось, небольшой разлуки, было просто сокровищем. Рядом с ним было уютно и комфортно, даже в таком ужасном месте. Парень хотел передать свою радость словами, но вместо этого лишь издал очередной тяжёлый стон. Он гладил его руку в ответ из последних сил и тянулся к нему, чуть ли не вставая с койки. Майки было просто необходимо почувствовать кого-то совсем рядом. Вскоре боль немного отступила, и парень смог выдавить из себя пару слов. — Я так… рад, что ты пришел, — залепетал тот и шмыгнул носом. — Я все равно боюсь, мне очень страшно… Кенчик, поехали домой. На глазах выступали слёзы и даже не от боли. Страх перед родами сковывал Майки и заставлял страдать. Он словно видел своё ближайшее будущее и это видение было уж очень неприятным. Манджиро также боялся их будущего. Справятся ли они вообще с ребёнком и как будут жить? Как вообще обращаться с детьми? Дракен увидел бешеное волнение своего мужа и очень вовремя прервал гнетущую тишину. Идея его казалась безумной и глупой, но Майки её оценил и даже заулыбался. — Давай! А какой фильм? Ух… ты не принёс с собой ничего вкусненького? — живот снова начал жутко болеть, а за ним и все тело. Дракен невольно удивился, услышав, что Майки против операции. Ему всегда казалось, что это явно легче и менее безболезненно чем дву, а то и трехчасовые роды. Возможно, был какой-то принцип в том, чтобы рожать именно самому, Кен не мог понять этого решения, но переубеждать не стал. Только Манджиро решать, как ему хочется родить их дочурку, которой даже имени ещё не дали. Стоило бы подумать, возможно сейчас и стоит поднять этот вопрос, пока младшего ещё не увели в родильную. — Форсаж? — вдруг загорается Кен и мечтательно вздыхает, вспоминает захватывающие гонки и каждую часть его любимой франшизы. Майки неодобрительно косится на своего мужа и отказывает в этом варианте. Кен поджимает губу, но не спорит — он волен смотреть все, что захочет, все же, сегодня все делается лишь для блага Манджиро. — Домой? Нет, мы должны быть тут, — твёрдо ответил Кен, явно не желая даже препираться. Это не может даже обсуждаться, конечно они останутся под присмотром врачей. — Это ради твоего же блага. Кен садится на скрипучую койку и смотрит, как Майки листает ленту с фильмами, выбирая понравившийся. Сейчас мысли парня далеки отсюда — пока парень не ноет и не ворчит о боли, Рюгуджи удалось избавиться от жгучего чувства беспокойства внутри. Ему хотелось подумать над именем их принцессы, хотелось придумать имя с неким потаенным смыслом. «Может назвать Байку? (Байк — япон.) Байку Рюгуджи…неплохо», — парень усмехается, натягивая уголок губ и хрустя костяшками пальцев. — Манджиро, а ты думал над именем для нашей принцессы? — спрашивает Кен, прислоняясь своим крепким плечом к нему. Майки смотрит на Кена как на последнего идиота и живот снова скручивает неприятная боль. Видимо и малышка была не очень довольна этой идеей. Манджиро даже не приходится отвечать и Дракен сам все понимает. Младший забирает у мужа телефон и начинает листать ленту с фильмами, попутно переворачиваясь на другой бок. Глаза бегают по экрану, но никак не могут зацепиться за что-то стоящее. Майки решает закрыть глаза и ткнуть наугад. — Лолита, — озвучивает он и на секунду замолкает, думая, можно ли вообще подобное смотреть сейчас. Манджиро вновь кряхтит и передаёт телефон Кену, а сам сворачивается калачиком на своей койке. — Не говори со мной так твёрдо, — крикнул ему младший. — Мне и так хуево, а ты ещё и этим добиваешь, сам бы попробовал родить, тоже мне, папаша. И снова, резкая боль, которая ломает все кости внутри. Парень кричит и переваливается на спину, но это мало чем помогает. В мыслях только одно: «Когда же это закончится?». Проходит минут пятнадцать и только после этого ощущения становятся не такими явными. Боль стихает, но когда вернётся — никто не знает. — Имя для малышки? - сквозь гул в ушах слышит младший. — Нет, не думал. У тебя есть варианты? О, я знаю, давай назовём её тайяки?! От мыслей о любимом угощении на лице брюнета появилась улыбка. — Что? Ты уверен? — изумлённо переспрашивает Кен, с лёгким присвистом. Последнее время его начало бесить это произведения из-за многих схожестей с их ситуацией. Он всегда ерзал и отходил при просмотре фильма про Лолиту и Гумберта. Кен ставит телефон на самодельную подставку в виде пикающего детектора и включает фильм, решив занять себя массажем плеч Майки. Благо он был не против — история о педофиле захватила его с первых секунд. Кен выдохнул — хоть на какое-то время его страдания уйдут на второй план, а от массажа ему становилось только легче. Рюгуджи спокойно выдохнул и продолжил массировать, время от времени поглядывая на экран. «Прошло столько времени, а на деле всего 10 минут», — изумляется Кен, когда видит сколько осталось до конца. Нельзя не признать, что он немного под уныл. — Ладно, ладно, просто твоя легкомысленность меня часто пугает, — честно говорит Кен и вдруг опускает руку на живот, словно проверяя свою собственность. Фильм дошел до сцен любви, и Кен посмотрел на свой грязный пол, чтобы не видеть этого, ведь парню эти моменты слишком напоминали о их с Майки ситуации. К сожалению, ему до сих пор стыдно, и от чувства что все косятся на него, указывают пальцем не оставляет. — Не хочешь придумать? — предлагает Кен, заново возвращаясь в реальность из своих мыслей. Майки не уверен в своём выборе, но от безысходности соглашается хотя бы на это. Кен ставит телефон и включает фильм. Начало уже начинает немного завораживать парня своей атмосферой и спокойной озвучкой. Если бы не пикающий аппарат сзади, Майки бы поверил, что сейчас действительно все так легко и расслабленно. Брюнет поглаживает свой живот, чтобы немного успокоить малышку. Он проводит рукой по всему животу и понимает, несколько он огромный. Иногда Манджиро казалось, что он вынашивает двойню. — Я толстый, — вдруг говорит Майки ни с того ни с сего. — Хочу побыстрее родить, но боюсь… Боже, какой я страшный. Увидев своё отражение в зеркале, Майки морщится и отворачивается. Тяжёлый живот приковал его к кровати, и парень чувствует себя инвалидом, который теперь не сможет даже встать на ноги. У малышки вес был нормальный, но на деле он ощущался совсем по-другому. «Боже, я проклинаю эти дни, почему мне так ужасно», — ноет Майки у себя в мыслях, но действия в фильме заставляют его отвлечься. Прошло не так много времени, а уже началось все самое интересное. Поведение Лолиты парню было непонятно. Как она так быстро его полюбила? Что означал этот поцелуй? С чего все это вообще началось? Манджиро вспомнил начало фильма: у Гумберта была любимая, с которой он провёл большую часть своей жизни, но она погибла. «Прямо как Эма», — догадался Майки и его сердце сжалось от таких неприятных совпадений. Лолита была самим воплощением Манджиро — активный ребёнок, который иногда вел себя непредсказуемо, редко прислушивался к родителям и часто проводил время с друзьями. Ну, а Гумберт, это Дракен — разбитый горем мужчина, который находит своё успокоение в подростке. Голова кружится, начинает тошнить, а живот снова скручивает невероятная боль. Было противно смотреть на это не только из-за происходящего в фильме, а ещё потому, что это очень сильно напоминало их с Кеном жизнь. Майки нередко романтизировал их отношения и не считал, что в них есть настолько откровенная педофилия. Сейчас же он взглянул на их отношения со стороны, без розовых очков и понял, насколько это отвратительно. Рука Кена легла на его живот — в глазах защипало. И почему это осознание пришло только перед родами? Манджиро взглянул на Рюгуджи — тот даже не смотрит на фильм. Майки все понимает без слов. В нем не просыпается злость или ненависть за содеянное, а лишь обида и разочарование в случившемся. Он не может в этом всем винить только Дракена, ведь сам позволил своим чувствам вырваться наружу. Если бы он стерпел, возможно, они бы и поугасли. — Кенчик, это ведь мы, да? — Манджиро хочет начать этот разговор, лишь бы избавиться от гнетущего чувства внутри. — Все как у нас… не думал, что наши отношения были настолько ужасны со стороны. Майки снова вздрагивает от неприятных ощущений. На предложение Кена он отвечает кивком, но вряд ли сейчас сможет придумать подходящее имя для дочки. Кен смотрит в отражение и совершенно не понимает, с чего у Майки такие самокритичные мысли. Единственным объяснением было влияние гормонов и скорых родов. Он подносит руку к волосам Манджиро и гладит его по темным волосам, разбросанным по белоснежному постельному белью. Фильм атмосферно шел на фоне его мыслей, но Кен улавливал его смутно, до этого они с Эммой уже его смотрели. «Лолита» не нравилась ему, и это произведение навевало воспоминания о его прошлой жизни, в особенности история Гумберта. Кен поджимает губы. До чего же сюжет этой полнометражной картины напоминает ему их отношения с Майки. И насколько же заставляет его сердце разрываться от вины за все содеянное. — Ты не страшный, — шепчет Кен, обнимая его и утыкаясь в острое худое плечико. Его руки кольцом обвивают округлившийся живот младшего, а больничную сорочку промачивают жгучие соленые слезы. Сентиментальность главный его враг. Кен сжимает в своих объятиях своего мальчика и тихо всхлипывает, удушаемый чувством вины. Противоречия сжирали его изнутри на протяжении нескольких месяцев. — Прости, прости, — лишь шелестит он, еле слышно, надеясь, что Майки даже не разберет что он просит о прощении. — Как же я виноват, Манджиро, как бы не пытался загладить вину перед тобой…навечно, до смерти виноват… Майки отвлекается от просмотра фильма и глядит на Кена округлившимися глазами. Поначалу он думает, что это галлюцинации и ему уже мерещится подобное. Ну не мог обычный фильм, пусть и похожий на их жизнь, так расстроить мужчину. Когда всхлипы стали более отчетливыми, Манджиро стало не по себе. Видеть рядом с собой плачущего человека всегда было тяжело, особенно если ты сам готов расплакаться в любую секунду. Парень не знает, что говорить и какие слова стоит подобрать. Он лишь опускает руку на голову Кена и запускает её в чёрные волосы, нежно поглаживает их, а затем щеки, с необыкновенной заботой и теплом. Майки также поглаживает свой живот, к которому Дракен чуть ли не прилип. «С чего он вдруг так?» — думал он, хотя отчасти и мог предположить, что случилось. Манджиро, от греха подальше, решает выключить фильм и телефон заодно. Это был плохой выбор. — Кенчик, ты чего… Ты не виноват, ну… — Майки закусывает губу, понимая, что врать в такой ситуации бессмысленно. — Ладно, может ты и виноват, но не смей винить в этом себя одного. Мы оба хороши. И что теперь, надо убиваться из-за этого? А если это действительно любовь? Я не держу на тебя зла уже давно, к тому же все мы не без греха. Если бы хотели все забыть, мы бы давно сделали аборт и разошлись, но мы сами выбрали другой путь. Я понимаю, что персонажи фильма очень похожи на нас, но мы другие люди и у нас другая судьба. Монолог младшего перервала врач, которая вошла в палату. Женщина спросила о его самочувствии и попросила раздвинуть ноги, чтобы посмотреть расширение. Майки жутко смутился этого, в особенности того, что за этим сейчас наблюдает Дракен. — Только три сантиметра, — подмечает она и подходит к аппарату. — Ещё нужно подождать, но возможно не так много. Она что-то посмотрела на экране, ещё раз поговорила с Майки и покинула их, вновь оставив наедине. Смущение младшего так и не прошло. — Слушай, а ты уверен, что хочешь присутствовать на родах…? Тебе не будет противно или страшно? А если ты ко мне интересно потеряешь, когда увидишь меня таким нелепым, — Майки скорчился от боли и перевернулся набок. Опять началось. Ужасные муки, которые свалились на шестнадцатилетнего подростка. Манджиро переворачивался с боку на бок, но не мог избавиться от боли. Оставалось только терпеть и мучаться, надеясь на то, что скоро это пройдёт. Ко всему прочему добавилась усталость, ведь Майки так и не смог заснуть этой ночью. Когда боль прошла, брюнет смог сказать: — Я попробую поспать, дай руку… Из последних сил он схватил руку мужчины и прижал к себе как можно крепче. Это правда помогало успокоиться и унять страх перед неизвестностью. Когда глаза закрылись, Майки заплакал. Его снова окутало непонятное чувство чего-то неизбежного и ужасного, он в очередной раз хотел убежать домой, зарыться в тёплый плед и остаться лежать на их маленькой кроватке. Чтобы Дракен принёс ему тёплый чай, и они лежали так в обнимку. Брюнет прокручивал всевозможные варианты и вскоре уснул глубоким сном. Окончательно проснулся он через пять часов от усилившейся в сто раз боли. Майки и до этого просыпался не раз, делал перерывы на еду, но все равно опять засыпал. Сейчас же сомкнуть глаза было попросту невозможно. Боль была так сильна, что Майки даже кричал. — Кенчик, позови кого-нибудь! — завопил Манджиро, разбудив задремавшего Кена. Тот сразу же подскочил и побежал за врачами. К Манджиро подбежала та же женщина. Она посмотрела на аппарат и снова попросила его раздвинуть ноги. — Пока только восемь сантиметров, потерпите ещё чуть-чуть и будем уже рожать! Мы пока все подготовим, — женщина опять ушла и Майки остался с Кеном. — Я НЕ МОГУ Я СЕЙЧАС УМРУ! УСПОКОЙ ЕЁ ПОЖАЛУЙСТА ИЛИ КОГО-ТО ДРУГОГО, Я НЕ МОГУ УЖЕ, — у парня началась самая настоящая истерика. Он бешено хватался за Кена, кричал, а слёзы лились ручьями. В таком состоянии Майки пробыл чуть больше часа. Живот уже разрывало на части, а терпение Манджиро вот-вот готово было лопнуть. В это время к нему уже подбежало куча врачей и несколько медсестёр, принеся с собой все нужные вещи. Та женщина вновь проверила расширение и облегченно, но сдержанно выдохнула. — Десять сантиметров, вы уже готовы рожать! Кен сильнее вжимается в его одежду, стараясь успокоится и больше не давать слабины перед любимым человеком, особенно в ситуации, когда он должен быть его эмоциональной опорой и самим олицетворением спокойствия. Потихоньку горючие слезы высыхают и намесил накопившейся боли приходит облегчение — пустота, которая приятна, словно бремя, убранное с его души. И все же, вина от этого не ушла, и, пожалуй, никогда не уйдёт. Как жаль, что они вовремя не обратились к психологу. — Да…ты прав, я не хотел так кукситься, — лишь отвечает Кен, обессилено и устало подняв голову с плеча. Сегодня все девять месяцев беспокойств закончатся и настанет новая глава в их жизни. Стоило хотя бы выдавить улыбку. Через шесть часов ситуация кардинально меняется. Майки начинает стонать громче, подбегают врачи, отталкивают Кена в сторону и начинают все приготовления к родам. У парня перед глазами мелькают лишь халаты, блеск от начищенных серебряных скальпелей и других медицинских приборов. Через минут 10 и вовсе свора врачей закрывают парня от обзора на тело Манджиро, дергающегося в предродовых конвульсиях. Разум затуманил накатывающий страх. Кен даже не знал, выдержит ли он присутствия прямо в этой комнате и возможно лучшим выходом будет ждать за дверью. Распространено мнение, что если альфа видит роды своей омеги, то эта картина остается на подсознательном уровне и в дальнейшем половые контакты происходят не с таким диким желанием. Однако вопреки предрассудкам, Рюгуджи прорывается сквозь врачей и хватает Майки за руку — он ему нужен и неважно какие эмоции Кен будет испытывать. Парень крепко сжимает, чуть ли не до хруста костяшки пальцев младшего и улавливает его взгляд, залитый слезами отчаяния и страха. Кен думал, что в его глазах такие же эмоции. Только вот Манджиро увидел в них надежду. — Я останусь с тобой, — тихо произнёс Кен, целуя запястье своего мужа и глядя как врачи расставляют ему ноги и уже дают команду рожать. Майки только на секунду успевает закрыть глаза, как ему уже говорят рожать. Суматоха вокруг нагнала на бедного подростка панику. Манджиро окончательно растерялся и даже потерял из вида Дракена. Тот целовал его запястье, гладил руку и крепко сжимал ладонь. Наверно именно это помогло растерявшемуся парня найти своего мужа. На его лице застыл страх, и он прошептал это, глядя на Дракена. Тот в свою очередь вселял надежду и уверенность, заставлял Майки поверить в самый лучший исход. Младший испуганно оглядывал помещение и испытующие взгляды врачей. Живот снова скрутила очередная схватка и Манджиро застонал. — Вы уже рожаете, тужьтесь скорее! — настаивала акушерка и уже была готова помогать брюнету. Майки застыл от испуга и только голос Дракена вывел его из оцепенения. «Надо тужиться, надо помочь ей родиться, я не должен все упустить в самый последний момент!» — Манджиро настраивал себя на что-то положительное и светлое. Это ему действительно помогало. Брюнет сильно сжимает руку мужа и вместе с этим начинает тужиться. Сжимает зубы, кряхтит, шипит и даже кричит от боли, но все равно тужится. Боль от схватки не проходит, Майки хочется все бросить и снова начать ворочаться, в надежде, что эта боль пройдёт. Но он терпел и продолжал тужиться, пока ему не сказали остановиться. Манджиро был упрямым и целеустремлённым, всю свою жизнь, и даже такая сложная ситуация не сможет его сломать. Да, он может давать слабину, но когда действительно понадобится что-то сделать — он это обязательно сделать. Роды действительно оказались адом, как он и предполагал. Парень чувствовал, как из него выходит что-то большое и живое. Было ощущение, что этот ребёнок ломает внутри все кости. Манджиро снова закричал от нового приступа боли. Он судорожно сжимает руку Дракена, чтобы успокоиться. Врачи подбадривают его и рекомендуют правильно дышать. Парень следует их примеру, и сбивчивое дыхание Майки наконец становится ровным и чутким. И вот новая схватка. — Давайте, тужьтесь, ещё чуть-чуть! Зубы Манджиро снова заскрипели. Он зажмурился и приложил все усилия, чтобы наконец вытолкнуть малышку из своего тела. Голова казалось сейчас лопнет от перенапряжения. Майки уже не может и тужится из последних сил. — Не останавливайтесь, не останавливайтесь! Вон головка уже выходит! Манджиро ругается себе под нос несколько тысяч раз и с новыми силами тужится. Казалось, малышка сейчас разорвёт все. Майки напрягает тело ещё пару раз. — Отлично, уже вышла головка! Кен сглатывает комок паники, но внутри все связалось в тугой узел из органов от напряжения. Вот-вот, казалось, сработает обычная человеческая реакция — его стошнит или он опорожниться, одно из двух. Но секунды шли, хотя казались бесконечными, и Кен сдерживался, видя как тяжело его мальчику и как он стонет и кричит от боли. Рюгуджи поглаживает его руку, временами касается потных пальцев губами, призывая к спокойствию и создавая ощущение реальности, не давая ему упасть в небытие. Незабываемые ощущения, быть свидетелем такого пугающего и одновременно уникального зрелища, как рождение твоего ребенка. С первого взгляда отвратительное, однако олицетворяющее все человеческое существование — прохождение сквозь тяжкие испытания для достижения чего-то великого. Пару раз Кен выходит, не в силах слушать сдавленные стоны шестнадцатилетнего подростка и умывая лицо водой, пытаясь унять свое воображение, которое неустанно рисовала картину родов. Ему хочется остаться в коридоре, страшно даже заходить туда, однако он упрямо возвращается и сидит рядом, поддерживая Манджиро своей тёплой ладонью. Он искренне верит, что так ему будет в тысячу раз спокойнее. — Давай же милый, ещё немного, — шепчет он ему, когда слышит, что головка выходит и уже сам слегка видит. Хотя от количества крови под Манджиро его начинает мутить. Дракен ощущает как Майки нервно сжал его грубую большую ладонь и потужился очень сильно. Это, кажется, произвело хороший эффект, ведь малышка стала выходить ещё быстрее. Какофония из мотивационных криков врачей, пикания приборов и стонов Манджиро заполнила все сознание Кена. Казалось, ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума. Майки приходилось ещё тяжелее, но возможно сейчас, когда в крови кипит адреналин и он находится в состоянии аффекта, не испытывает дискомфорта от звуков вокруг. Все его инстинкты направлены на рождение, и он сосредоточен лишь на своих мыслях. Дракена также вымотало двухчасовое нахождение в эпицентре событий, однако уходить он не собирался. Единственное, что помогало оставаться в сознании, было хорошее изречение Рене Декарта: «Я мыслю, следовательно я существую». — Ты сможешь, ты сможешь, — неустанно повторяет Кен, едва шевеля губами. Он уверен, что Манджиро и так поймёт его. Мир уходил из-под ног, когда Кен покидал палату. Его руки не было рядом и Майки не чувствовал моральную поддержу. Казалось раньше они рожали вдвоём, оба прилагали усилия, а теперь Майки действительно остался один. Сейчас парень пожалел о своих словах — без Дракена он точно не смог бы справиться с этим кошмаром. К сожалению или к счастью, пришлось вернуться в реальность, туда, где Кен уже был не рядом, а за дверью. Манджиро не мог сдаться просто так, потому парень вновь начал сильно тужиться. Голова малышки вышла только наполовину, застряв в самом широком месте. Кожа парня адски болела и чуть ли не разрывалась. С очередной схваткой Манджиро тужится, да так сильно, что из глаз начинают течь слёзы. Он тяжело выдыхает, стонет, ведь не может больше продолжать так мучаться. Врачи настаивают на том, чтобы он продолжил, но Майки не мог. Голова закружилась и загудела, все тело было полным и горячим, уши заложило, а холодные пальцы задрожали. Парень чувствовал, будто скоро настанет его конец. Кровь лилась из его промежности на простыню, а с ней и другие выделения. Раньше бы Майки ужаснулся подобному, но сейчас ему было не до этого. Дракен заходит в палату и с этим возвращается решительность Майки. Парень берет его за руку, снова целует и гладит, шепчет утешительные слова, которые помогают лучше всех обезболивающих средств. Манджиро ерзает на месте, ещё крепче сжимает руку мужа и тужиться из последних сил, чтобы наконец закончить то, к чему они шли все девять месяцев. Майки отгораживает себя от всех и всего, он сосредоточен, сконцентрирован и настроен невероятно серьезно. Слёзы продолжают литься из его глаз, но они не источают горя или боли, а только невероятную силу. Парень снова жмурится и напрягает каждую частичку своего тела, каждый орган, каждая клеточка участвует в этом и помогает родиться его малышке. И снова та, разрывающая на части, боль пронзает Майки, и он кричит. А вместе с ним слышен и крик новой жизни. — Ну все, теперь можем вас поздравить, у вас девочка, —сказала женщина и чуть не расплакалась от радости. — Вы справились! Кричащую девочку сразу же укутали в простыню и положили на грудь матери, чтобы ребёнок почувствовал себя в безопасности. Сквозь туман в глазах и гул в ушах, Майки видит что-то живое и кричащее на своём животе. Рождение малышки произошло в один миг, и он не успел и глазом моргнуть, как она уже лежит рядом с ним. Девочка была маленькой, вся в слизи и крови, но все равно пыталась двигаться ему навстречу и уже понимала, кто его мама. Сердце Майки вздрогнуло и слёзы счастья полились сами собой. Парень растерялся и не знал, что с ней делать, боялся дотронуться или навредить, потому просто смотрел на неё, затаив дыхание. Куча разных эмоций свалилось на него одновременно, он не знал, чему радоваться сейчас больше. Пока Манджиро все ещё был в шоковом состоянии, женщины подняли малышку и обратились к Дракену: — Не хотите перерезать пуповину? Не бойтесь, она ничего не почувствует. Медсестра подбежала к мужчине и уже стала протягивать ему специальные ножницы. Когда вдруг суматоху в палате разразил пронзительный детский крик, извещавший о том, что их принцесса наконец вырвалась из нирваны. Кен быстро-быстро заморгал, словно стараясь разглядеть во всех деталях это маленькое кричащее существо, которого торжественно положили на грудь выдохшегося Майки. Кажется, парень даже не заметил сначала у себя на груди малышку, а сам Рюгуджи, как зачарованный наблюдал за ними обоими. Казалось, они оба являются его детьми, за которых он теперь несёт ответственность. Синяя малышка все кричала, пока мама не схватила её и не начала разглядывать, как родное, его милое дитя. Кен так расчувствовался, что пустил скупую мужскую слезу, которая беззвучно скатилась по его покрытой испариной щеке. — Моя девочка, — шепчет себе под нос Дракен, закрывая рот руками, лишь бы не разрыдаться от радости и облегчения. Затем медсестры поднимают малышку на руки и показывают ему, предлагая перерезать пуповину. Кен столбенеет. Неужели так просто можно осуществить такой ответственный момент? — К-конечно..— Рюгуджи несмело берет специальные ножницы и перерезает пуповину. И правда, ничего критичного не происходит. Пару секунд он снова рассматривает Майки и малышку, крепко сжимая запястье первого. — С ними все будет хорошо? — спрашивает он медсестру обеспокоено. Медсестра улыбается Дракену, когда тот справляется со своей маленькой миссией. Девушка забирает у него ножницы и заодно относит малышку к врачам, чтобы те позаботились о ней. Майки до сих пор находится в другом измерении, казалось прежний мир для него уже существовать не будет. Внизу все ныло от бесконечной боли, словно из парня вышла целая куча острых ножей, заодно разрезав его плоть изнутри. Кровь продолжала литься вместе с остальными выделениями и начала вызывать у Манджиро дискомфорт. Как только его тело освободилось от тяжёлой ноши, к парню вернулась раздражимость: глаза болели от яркого света, в ушах звенело от громких разговор, чувствуя вонючий запах крови хотелось блевать, а чувствовать под собой выделения было дискомфортно. Будь Майки сейчас полон сил, он бы встал и пошёл помыться. Парень ерзает и пытается вылезти из своей койки, но Дракен его останавливает. — Да, с ними все в порядке, — чуть погодя отвечает женщина, проверив состояние обоих. — Девочка здоровая, с хорошим весом и ростом, хорошо дышит. Вы уже придумали ей имя? Сквозь гул в ушах до Манджиро донеслись эти слова. Тот съёжился и притупил свой усталый взгляд. Вопрос поставил его в тупик и заставил стыдиться того, чего не следовало. Он сконфуженно мотает головой и толкает Кена, чтобы тот озвучил его мысли. — Ох… ну, ничего страшного, время ещё есть, — говорит женщина, явно немного опечаленная этой новостью. — Вы как себя чувствуете, сможете вернуться в палату? С вашего позволения мы заберём малышку в другую комнату, чтобы провести дополнительное исследование. Обещаем, что скоро вернём. Другие врачи дали Майки немного препаратов и поставили капельницу на передвижной стойке. Зашили раны и остановили обильное кровоизлияние. Манджиро было сложно подняться с места, даже после всех процедур, но брезгливость взяла над ним вверх. Парень приподнялся и сел в кровати — голова сразу закружилась. Он не обратил на это должного внимания и перекинул ноги за борт. Дракен помог ему подняться и ступить на ламинат вялыми ногами. Майки с трудом удалось сделать шаг. На втором бы он сразу упал, если бы Кен не оказался рядом. Рюгуджи помог ему добраться до палаты. Весь путь сопровождался оханьем и усталыми стонами парня. Дракен переодел его в чистую сорочку и уложил его в чистую постель. И только сейчас Майки понял, что все беды позади. — Мы справились, — прохрипел он и улыбнулся Кену. — Надо сообщить родителям. Манджиро стал набирать на телефоне сообщение маме и поздравлять её с новорождённой внучкой. Убрав телефон на тумбочку, парень заметил, что за окном уже начинает светать, а легкий снежок падает на крыши. До нового года оставалось совсем немного и теперь они проведут его втроем, всей семьей. Майки не знал, что ещё сказать Кену, кроме слов благодарности. От мыслей его отвлекла медсестра. — Поздравляем ещё раз с малышкой. Её здоровью ничего не угрожает. Можете пока провести время вместе, потом я приду и расскажу, как ухаживать за ней, — женщина заботливо передала младенца в руки Майки и удалилась. — Кенчик, как её держать… у меня руки дрожат, — смеётся парень, но и одновременно хочет заплакать. Теперь он чувствует ответственность за своего ребёнка и не хочет нечаянно навредить. Он начинает разглядывать умиротворённое лицо спящей дочери, пытаясь понять, на кого она больше похожа. В голове Кена эхом раздаётся его бешено стучащее радостное сердце. Он глядит на его прелестную дочь, такую крохотную и беззащитную, и словно видит черты лица Майки в ней. А внутри кремень, такой же как у самого Дракена. Как же она похожа на них обоих, должна вырасти необычайно сильной и красивой девушкой. Его грубые и сильные руки трясутся от страха, но тем не менее он рвется уже взять её на ручки и качать из стороны в сторону. Девочка слепо моргает бледными глазками и уже молча таращиться на все происходящее вокруг, словно не понимая в какой мир она попала. Майки быстро приводят в порядок, а Кен всегда остается рядом, бережно помогая ему и шепча милые слова ему на ухо. Манджиро постепенно отходит и даже начинает смеяться над его замечаниями и небольшими шуточками. Также он смеется, когда смотрит на их маленькое чудо, которое уже мирно заснуло у него на ручках. После всего пережитого и ему тоже стоило поспать. Кен поворачивается и берет его лицо в свои теплые и большие ладони — в глазах Манджиро зажглись тысячи звезд. Сейчас между ними была та любовь, как в книгах, искренняя и неподдельная ни на каплю, казалось, ещё чуть-чуть и они сойдут с ума в море нежности. — Конечно, скажи им, — выдыхает Кен и всё же сливается с ним в поцелуе. — Я тебя так люблю, ты самый сильный парень на свете. Он переводит руку на его жидкие грязноватые и вспотевшие волосы и гладит их, вкладывая всю свою нежность в подушечки пальцев. — Я присмотрю за ней, ложись спать, — проговаривает Кен, и берет принцессу себе в руки, одновременно опуская Майки на койку. — Думаю утром ты меня уже не увидишь, на работу надо. Я приеду вечером, тебе привезти что-то? Дыхание снова замирает, как тогда, на прогулке по морю. К парню начинают возвращаться чувства и Майки вновь ощущает себя по уши влюблённым в своего мужа. Мысли о ребёнке потихоньку переключаются на Рюгуджи, который своими руками заставляет взглянуть ему прямо в глаза. Сумрачный свет из окна пробивается сквозь Кена и падает на бледное лицо Манджиро, в то время как Дракена освещает бра, таким тёплым и приятным светом. От мужчины веяло домашним уютом и заботой — так хорошо сейчас было находится рядом с ним. Младший глупо улыбается, а глаза его начинают слезиться. Дракен притягивает его к себе и Майки отвечает ему поцелуем, таким же тёплым и родным, как сам мужчина. Худые запястья Рюгуджи продолжают держать малышку, даже крепче, чем раньше. Несмотря на нехватку сил, Майки мог одновременно отдавать себя и дочке, и Кену. Поцелуй был словно глотком свежего воздуха после таких родов. Именно он помог ему наконец-то расслабиться, успокоиться и привести мысли в порядок. Манджиро почувствовал облегчение — все позади. А рядом находится его любимый мужчина и любимая дочь. Теперь брюнет был уверен, что он любит своего мужа и решил поскорее признаться ему в этом: — И я, и я люблю тебя… безумно. Спасибо за твою поддержку, я бы не справился без тебя, — тяжело вздыхает парень и снова тянется к его губам, жадно целуя их. Усталость, конечно, ощущалась очень явно, но яркие эмоции не давали Майки дать слабину. Как можно после такого уснуть? Да никак! Рюгуджи отрицательно замотал головой, не соглашаясь с мужем. — Нет, я не хочу спать, я хочу побыть с тобой, — Майки запнулся и поправил себя. — С вами. Но Кен уже забирает у него малышку и Манджиро остаётся лишь отпустить её. Майки пишет родителям радостную новость и снимает на видео Дракена с малышкой, а затем отправляет им. — Пусть знают, что ты хороший отец, — говорит он и откладывает телефон. Брюнет наконец ложится на подушку и поворачивается набок. Тёмные глаза его устремлены на дочь, которая пытается открыть сонные глазки. Майки наблюдает за ней и не верит своим глазам. Внутри очень смешанные ощущения и порой парню кажется, что это просто кукла. Пока что Манджиро сложно осознать то, что он стал матерью в таком раннем возрасте. Он тянется указательным пальцем к ней и аккуратно поглаживает животик, совсем маленький. Теперь Майки не знает, к чему стремиться и для чего жить. Раньше у него была ближайшая цель — это родить, а теперь что? Казалось, он уже воплотил в жизнь все, что хотел. Мысли о том, что до конца жизни он будет только воспитывать свою дочь, а потом и внуков, совсем его не радовали. Его жизнь словно потеряла смысл, даже несмотря на то, что он вновь ощутил прекрасные чувства.