Парень из автобуса номер 10

Проснулся Майки в восемь утра, непонятно почему. Обычно в выходные он спит до часов десяти, или одиннадцати, и раньше никогда не просыпается. Возможно, непривычная обстановка давала о себе знать. Помимо этого, в комнате было невыносимо душно и жарко, а Майки весь вспотел от дыхания Кена. Сано вновь рухнул на подушку, в надежде заснуть, но в итоге даже не закрыл глаз на долгое время. Спать хотелось, но не получалось, потому Майки решил окончательно проснуться. Левая рука была под подушкой и нечаянно скользнула по чему-то гладкому. На ощупь это было похоже на фотографию, да и на деле ею и оказалось. Да вот только снимок был ужасным. Какой черт дернул Майки достать эту фотку, непонятно. С одной стороны, это вообще была чужая вещь и трогать её он не имел права. Да вот только эта вещь напрямую касалась его жизни, потому наверно даже и хорошо, что такая информация вскрылась. По словам Кена, Манджиро имел некое представление об Эме, а в какой-то день Дракен и вовсе показал её фотографию. Майки даже не видел схожести с этой девушкой, но если Дракен так считает, ну и ладно. Да вот только теперь Майки было не до шуток. На фотографии точно была Эма и… Дракен. Такой счастливый и влюблённый, это было видно даже сквозь этот страстный и мерзкий поцелуй. Манджиро от злости даже сжал фотографию в руке и кинул её на подушку, а сам поднялся. «И что это блять такое? Почему я узнаю об этом сейчас?!» - злится блондин и смотрит на спящего Кена. Ревновать к мертвой девушке было глупо и даже с какой-то стороны совсем неправильно. Эма явно не виновата в том, что у Манджиро появились чувства к его брату, да и девушку он не винил, в отличие от её парня. Майки вскипел не на шутку, не понимая, почему он скрывал все это от него. Блондин уже потянулся разбудить своего возлюбленного, но вдруг дёрнулся. Он — это Эма. Точнее, для Дракена он — это Эма. И старший всегда видео в нем лишь свои девушку… Что при первой встрече, в автобусе, что и сейчас. Как ты Кен не пытался этого скрыть, но иногда проскальзывало это мерзкое «Эма», обращённое к Манджиро. Как и вчера, прямо во время секса. Если вчера Майки ещё мог все сослать на то, что Кен действительно забылся, то сейчас все стало очевидно, как ясный день. Дракен его использовал. Использовал лишь как замену Эмы, никогда не видя в нем целостную личность - Сано Манджиро. На душе стало так мерзко и противно, что Майки хотел собрать вещи и просто уйти. Да, никогда он так не ошибался, даже не заметил, как был игрушкой в руках этого мужчины! Мужчины, который удовлетворял свои грязные потребности за счёт наивного Сано, который верил и любил его всем сердцем. А он лишь думал о своей покойной девушке! Во время секса с Майки, думал о ней, о другой? В голове не укладывалось такое мерзкое предательство и даже думать об этом дальше было противно. Сердце замирало, обливалось кровью и останавливалось. Манджиро вновь убежал в туалет, чтобы умыться и вдоволь наплакаться, ведь впереди предстоял серьезный разговор. — Тварь… я ненавижу тебя! — сквозь слёзы шепчет блондин, ударяя кулаком по раковине. Через минут двадцать он уже успокоился и вышел из ванны. На душе была пустота и одиночество, которое заполняло его сердце. Будь оно бутылкой, то было бы заполнено до самого горла. Тяжелыми шагами Майки подходит к кровати и нависает над Кеном, толкая его. — Ничего не хочешь мне объяснить, Рюгуджи? — последнее слово он специально растягивает, дабы показать, что от привычного «Кенчика» ничего не осталось. Пока Кен непонимающе глядит на младшего, Манджиро яростно тыкает пальцем на смятую фотографию, которая лежит на подушке. Дракену казалось, что этой ночью ему ничего не приснится. Перед глазами была темнота, такая родная, ведь Кен видел её множество раз, когда засыпал, но и такая отчужденная, словно осуждающая его за то, что он делает с Майки. Даже в Царстве Морфея его продолжали преследовать гложущие мысли о том, какой же он на самом деле манипулятор и лгун, как ужасно он поступает с тем, кто любит его впервые и по-настоящему. Во сне Дракен переворачивается на другой бок, словно это как-то могло заслужить осуждающую его совесть. Он не должен был вмешивать Манджиро в свою трагедию, не должен был видеться с ним, раз он так сильно напоминает ему Эму, которая уже никогда не вернётся. Сано когда-нибудь узнает, непременно узнает о том, что является лишь заменой, и что будет тогда? Вряд ли он воспримет это спокойно, скорее его сердце будет разбито, а все слова о том, что альфы не используют омег окажутся лишь ложным трепом. Ведь Кен противоречил самому себе, да и лгал, лишь для того, чтобы вновь почувствовать рядом с собой Эму, того человека без которого мир вокруг казался серым, а душа опустевшей, как затерянный мир. Сквозь пелену сна пробивались смелые мысли: «может сказать правду ему? Может, расстаться пока не поздно, пока его сердце не разбилось, лучше я первый скажу?». Однако, в случае подобного, Кен также причинит Майки боль. Чем больше он размышлял, тем сильнее у него раскалывалась голова и тем глубже он копал себе могильную яму. И все же, Кену приснился сон. Он открыл глаза от капающего дождя, который смачивал его скорченное в гримасе боли лицо. А также, почувствовал холодную землю через футболку. Поняв, что он не в своей кровати, Дракен поворачивает голову направо и его глаза медленно раскрываются от испуга. Совсем рядом с ним лежит Эма. Такая красивая, утонченная, аккуратная и безжизненная. Её губы немного приподняты наверх, создавая подобие улыбки на её мокром личике. Кен вглядывается в неё и внезапно нежно гладит холодную щеку, затем переводит пальцы в волосы и поглаживает золотистые прядки, красиво спадающие ей на плечи. Медленно ложится обратно на бок, и начинает ждать, что она откроет глаза и улыбнётся ему, привычно сказав: «Привет, Кенчик», смущенно дергая затяжки на кофточке. Однако проходит день, два, три, а Эма лежит неподвижно. Её лицо все также расслаблено, не дрогнул ни один мускул, а кожа не приобретает жизненный оттенок. Кен всматривается в её профиль заспанными и усталыми глазами, нежно сжимая её тонкое запястье, желая лишь одного: чтобы его возлюбленная наконец проснулась. Внезапно, что-то холодное склизкое и грязное начинает падать на его лицо, руки, тело и также на Эму. Что-то сверху. Это был не дождь, не град и никакие другие осадки. Это была могильная земля. Кен переводит взгляд запавших глаз на верх, на дыру, озаряемую светом яркой луны и видит там чьё-то лицо, до боли знакомое. Майки с лопатой в руке методично закапывал Кена и Эму, погребая их под слоем мягкой земли, навеки пряча от солнечного света. Дракен хочет окликнуть его, однако за прошедшие дни забыл как разговаривать — у него выходит лишь открывать рот, беззвучно, словно рыба. А Манджиро и не желает останавливаться, а продолжает закапывать, пока наконец из-под земли не виднеются взволнованные глаза Рюгуджи. С каменным лицом он, хриплым от рыданий голосом заявляет: — Покойся вместе со своей Эмой. И последняя горстка падает в могилу, навеки погребая Дракена и его возлюбленную под толщей земли. *** Кен просыпается не от криков Майки, а от того, что ему банально перестало хватать воздуха. Он нервно сжимает одеяло в руках, часто дыша от испуга, ведь ему казалось, что в могиле он вот-вот задохнётся. Белое помятое одеяло медленно сползает с него, открывая на всеобщее обозрение его спортивную грудь. Наконец, он приходит в себя и обращает внимание на то, что Манджиро чуть ли не в слезах тыкает чем-то ему в нос и злостно просит много чего объяснить. Но как только Кен увидел, что лежит на подушке, такое смятое и дорогое его сердцу, его обуревают эмоции. Ярость, злость, за то, что он взял его вещь, самую дорогую вещь. Лицо Дракена суровеет, брови скрючиваются на переносице, он берет с подушки фото его и Эмы и методично распрямляет, приглаживая каждую неровность, и готовый рвать и метать за то, что сейчас сделал Манджиро. «Прости, Эма, больше он тебя не тронет», — ласково про себя шепчет Рюгуджи девушке на фото и затем переводит рассерженный взгляд на Майки. — Какого хрена ты роешься в моих вещах? Не смей мять это, понял?! — рычит Кен, скрипя зубами от гнева. — Что тебе ещё объяснить, а? Не трогай это фото. Майки опешил и от страха даже дёрнулся назад. Сердце замерло, как и все его тело, словно не хотело верить в то, что он услышал. Каким же проницательным он был и уже в очередной раз убедился, что любимая Дракеном Эма, в сто раз дороже чем школьник Манджиро. Блондин закипал от злости и разочарования. В глубине души он начинал ненавидеть и саму Эму, но его так терзала совесть, что тот даже не мог плохо о ней подумать. А ведь все из-за неё. Из-за неё Кен продолжает безумно её любить, из-за неё Рюгуджи постоянно их путает, из-за неё их отношения пошли под откос, и в конце концов, из-за неё жизнь Майки испорчена окончательно. Хотя нет, во всем виновата не Эма и даже не Майки, а сам Кен. Да, это он довёл Сано до такого состояния, что в эту же секунду он готов расплакаться от обиды и несправедливости этого мира. Дракен всегда был для него образцом умного взрослого человека, но теперь Майки кажется, что Кен больше похож на подростка, которому плевать на чувства людей, окружавших его. Когда страх прошёл, Манджиро вновь захватила ярость, которая цепкими руками хваталась за его тело и пробиралась глубоко в душу, окутывая сердце несчастного блондина. Майки бы ударил сейчас Кена как следует, да только не хочется пачкать руки о такое мерзкое создание. И да, Сано ни капельки не смущала разница в росте и весовой категории. Если он в гневе, то ему по плечу любой человек. Думать над словами не приходилось, Майки тупо высказывал все, что думает, не стесняясь своих высказываний. — Ты блять ахуел?! Совсем разум потерял?! Гандон ебучий! - глаза Манджиро метали молнии по всей комнате. Парень невольно берет первую попавшуюся под руку вещь и со всей силы кидает в Дракена. Это оказалась его одежда. —Ты! Ты… конченый ублюдок! Значит твоя бывшая дороже меня, да?! Ну конечно, она же умерла, а я обычный школьник, чувства которого можно не воспринимать всерьёз! Так ты думаешь?! Манджиро хочется ещё что-то кинуть в блондина, да вот только под рукой лишь очень тяжёлые вещи. Майки противно, даже невыносимо находится в одной компании с этим мерзавцем, который ко всему прочему даже не чувствует ни капельки сострадания — это было прекрасно видно. «Значит он даже не понимает, в чем проблема, придурок», - думает Майки и на глазах выступают слёзы. Блондин смахивает их рукой и направляется к своей одежде, а потом поспешно одевается, чуть ли не надевая некоторые вещи наизнанку. Когда Кен подаёт голос, Майки не выдерживает: шмыгает носом и громко всхлипывает, обливаясь слезами. Манджиро не смотрит на Дракена, уж слишком неприятно ему это делать. Даже дышать одним воздухом становиться невыносимо. «Между нами все кончено», — думает Сано, все решив у себя в голове и яростно складывая вещи в рюкзак. Увидев внезапный ужас и страх в глазах Манджиро, Кену резко в голову стукнуло осознание того, что он творит. Мало того, что он ласково разглаживает фото покойной Эмы, хотя должен уделять внимание Майки, так ещё и наорал на него за то, что тот просто хотел разобраться в чем дело. По фотографии он сразу же понял, что на самом деле было между Кеном и Эмой, однако даже не сразу ушел, а решил спокойно без криков разобраться. Однако, Рюгуджи всё испортил, эгоистично среагировав на даже не порванную вещь. Наковальня с вырезанной на ней надписью «Стыд» прижимала его ближе к земле, так и норовя затолкнуть его глубже и глубже. — М-майки, — испуганно лепечет Кен, переводя обеспокоенный взгляд на кричащего парня, не в силах что-то сказать ему в свою защиту. — Я не хотел…стой! Но блондин продолжает неистово кричать, топать ногами и дрожать от наступающих слез. По Сано видно, что он опустошён, будто своим отвратительным поступком Кен переломил в нем что-то. Этим что-то была любовь к Дракену, доверие и восхищение. Сейчас в глазах Манджиро он был злодеем, нагло пообещавшим, что все будет хорошо, а сам обманувший и разбивший младшего. К глазам Кена невольно подступают соленые слезы, в горле образуется ком, а на душе скребут кошки. Он ужасный эгоист, и хочет, чтобы Майки не бросал его, остался с ним даже после случившегося. Рюгуджи срывается я с кровати, спрыгивает с неё и хватает расстроенного парня за запястье. Затем он подтягивает его к своей груди и нежно гладит по голове, не давая дальше собирать вещи. Сердце парня испуганно прыгало в груди — он не хочет его отпускать, хоть и безумно виноват. — Майки…я знаю, я ужасный эгоист, и это правда, что ты мне заменил умершую Эму, — тихо говорит Дракен, пытаясь утихомирить разбушевавшегося младшего, который стремительно пытался вырваться из его объятий. — Но прошу, не уходи…ты мне нужен, очень. Я не могу потерять ещё и тебя… Майки не хочет его слушать и постоянно пересиливает себя, чтобы вдруг не поддаться и не простить Рюгуджи. Нет, ещё одну ошибку Манджиро уже не допустит, он выше этого. Поначалу контролировать себя получается и Сано даже сумел собрать свой рюкзак. Но когда Кен хватает его за запястье, а затем притягивает к себе, Майки будто парализует. Прикосновения Рюгуджи теперь были словно электрический ток, из-за чего все тело замирает, заставляя Манджиро тупо стоять, уткнувшись лицом в грудь Кена. Сил, да и в целом, желания сопротивляться уже нет, почему-то. Одним единственным движением Дракен сделал Майки вновь беззащитным ребёнком, который как обычно не может за себя постоять. Нет, так не пойдёт. Манджиро уже наступил на эти грабли, и ещё раз он точно не хочет оказаться обманутым каким-то мужчиной. Вчера, во время секса Дракен был максимально расслаблен, как и сегодня после пробуждения. А как это обычно бывает, люди, находящиеся в этом состоянии, всегда говорят только правду, выражая свои искренние и настоящие чувства. Потому Майки был на сто процентов уверен, что Кен лишь использовал его для секса и может продолжал бы использовать в более грязных вещах. А вскоре и сам блондин это подтверждает. «Блять, я был прав, я такой мудак», — думает младший, закусив губу и вновь всхлипывая. Слова Кена сплошная ложь, где не чувствуется даже намеков на какие-то высокие чувства. Майки прекрасно знает, что это оправдания, лишь для того, чтобы тот остался с ним и дальше, скрашивая одиночество в бесконечном сексе. На душе было так паршиво, ведь Манджиро буквально считали за вещь, у которой нет ни чувств, ни желаний, ни наверно даже разума. Все-таки правильно, что он опасался отношений с Кеном. Не зря все вокруг твердят, что связываться со взрослыми мужчинами опасное дело. Потому надо быстрее бежать, пока не случилось что-то более опасное. Майки пересиливает себя и наконец отталкивает старшего от себя достаточно сильно. Он берет рюкзак и на секунду поднимает взгляд на парня, но в этот же момент сердце больно ударяется в грудь и падает в бездну. В этом человеке Майки больше не видит свою любовь, не видит того Кена, которого полюбил, не видит в нем человека, способного любить. Вместо этого он видит лишь мерзкого педофила, пользующегося неопытными омегами. «Тварь», — вновь думает Манджиро и наконец подаёт голос. — Остаться с тобой?! Чтобы это и дальше продолжалось?! Я не хочу снова быть использованным тобой! Мало ли, что ещё случится, может я вообще залечу от тебя! — яростно кричит Майки, одновременно обливаясь слезами. — Все! Хватит! Не хочу больше ничего слышать! Если ты не можешь отпустить Эму, то не приближайся ко мне и живи так дальше со своей проблемой. Потому что между нами все кончено, прощай. Манджиро старается сказать эти слова максимально сухо, но голос все равно дрожит, ведь в горле стоит ком. Сано вытирает упавшую на щеку слезу, хватает рюкзак и уходит к двери. Он обувается и не смотрит на растерянного Кена. Если посмотрит, то тут же передумает и прыгнет к нему в объятия. «Все! Пора забыть! Нас мало, что связывает, ну ошибся, бывает… Он не так важен для меня, забуду скоро», - думает блондин, настраивая себя, хоть и по щекам текут слёзы. — Не смей догонять меня, — рявкает блондин. — Удачи тебе в следующих отношениях, Кенчик. Майки специально кривится и говорит эти слова мерзким тоном, показывая свою неприязнь. С огромной тяжестью на сердце, Сано открывает дверь и уходит, даже не обернувшись. На момент Рюгуджи кажется, что с Майки сходит всё напряжение и сейчас он обнимет его и расплачется, как маленький ребёнок, потерявшийся в своих чувствах. Кен прижимает его к себе ещё крепче, хотя сам толком не понимает для чего, ведь образ Эмы до сих пор часто появляется за место тела младшего. «Отпусти его, так будет лучше для обоих», — думает парень, кусая губы, однако тело не слушается его и продолжает отчаянно прижимать к себе обмякшего Сано. Сегодняшнее утро было настолько сумбурным, что оба были в легкой растерянности от происходящего и все действия были необдуманными, и даже слегка хаотичными. Времени размышлять здраво не было — Кен хотел, чтобы Манджиро остался с ним, ведь кажется если отпустит, то потеряет его навсегда. Но вдруг Майки отталкивает его, злобно скалясь и прожигая в блондине дыру. На дне его глаз, за стеной неопределимого гнева виднеется боль и опустошенность, эмоции человека, которого сломали лишь одними лживыми словами и обещаниями. Разумеется, младший чувствует к нему отвращение, за то, что тот уверенно утверждал, что никогда никого не использовал, а сам поступил, как последняя тварь. Кен отводит глаза, стоя смирно и боясь пошевелится, не желая злить Майки ещё больше. Он выслушивает все его крики с опущенной головой виновного, и вдруг его мозг снова воспроизводит иллюзию Эмы вместо Манджиро. Дракен хлопает себя ладонью по лицу, пытаясь выбросить это из головы. У них ужасающая ссора, а он все равно видит Эму — злую, ненавидящую его, но Эму. И когда Майки уже решительно покидает его с язвительным «прощай, Кенчик», парень наконец срывается с места и хватает его за руку — слабо, так словно из Кен высосали всю жизненную энергию. Манджиро смотрит на него с отвращением, на такого взрослого парня, в глазах которого было искреннее сожаление. Он не хочет его останавливать, не хочет возвращать, а лишь сказать единственные слова, которые вертелись у него на языке: — Спасибо тебе за всё, Майки. И с этими словами он отпускает парня и резко захлопывает дверь. Кен ненавидит долгих раскаяний и прощаний, да и он ненавистен для Майки. Глаза вдруг начинает щипать, а нос лихорадочно хлюпать. Дракен утирает нос, стараясь сдерживаться, однако, после того как шаги на лестничной клетке удалились настолько, что их было уже не слышно, барьер, сдерживающий все накатившие эмоции, разрушается. Слёзы одна за другой скатываются по его бледным щекам, а из горла вырывается сдавленный хрип, смешанный с неутихающими всхлипами. Рюгуджи скатывается по двери на пол, закрывая руками лицо. Его плечи содрогаются, а тело напряжённо до невозможности, не в силах унять эмоции, льющие через край. Он потерял всех. И Эму, и Майки.