Гарри Поттер и Отблеск Пламени

      Когда Гарри выходил из кухни, в его ушах всё ещё стоял грохот, с которым стучали в дверь. Сердце его колотилось. Гарри уже было подумал, что если Северус позвал его к себе, значит, никакой опасности нет, однако когда он выходил в коридор, то успел заметить в проёме двери что-то огромное и косматое. Разглядеть как следует ему не дал Снейп. Кивком головы, он отправил мальчика в гостиную, и там, сидя на диване, Гарри боялся того, что он должен увидеть. Воображение рисовало ему, что ещё немного и в дом войдёт, например, лесной йети.       Гарри пытался прислушаться к тихим голосам в коридоре, но так и не смог ничего понять. В конце концов он даже встал с дивана, чтобы подслушать, но тут же сел обратно и выпрямил спину, когда услышал шаги в сторону гостиной. В любое другое время Северус обязательно хмыкнул над его желанием выглядеть примерным ребёнком, но сейчас по его озадаченности на лице можно было понять, что Гарри для него существует, как объект, не более. Следом за Снейпом в дом прошло что-то, что, судя по звукам, заполнило собой всю небольшую прихожую. Гарри слышал, как с комода падают оставленные на том вещи, а затем в проёме появился великан.       Он был воистину исполинских размеров. Он пригнулся и даже слегка присел, чтобы поместиться, но его голова всё равно касалась потолка. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. — А вот и наш Гарри! — удовлетворённо произнёс великан, разведя руки, словно для объятий.       Гарри сидел не шевелясь. Ещё никогда прежде он не видел человека таких огромных размеров. Да и человек ли это был вообще? Однако, когда он посмотрел на лицо незнакомца, то увидел, что чёрные глаза-жуки сузились в улыбке. От великана веяло теплом и добродушием, и всё, что успел себе надумать Гарри, куда-то подевалось. — Я ж когда видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, да, — сообщил великан. — А сейчас вона как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.       Снейп тут же нахмурился и, кажется, сжал челюсть, но вместо какого-нибудь едкого комментария в сторону Поттеров, как это обычно бывало, просто цокнул языком: — Прекрати глазеть и поздоровайся наконец, — сказал он, потерев лоб. Гарри тут же опустил плечи, которые до этого поднял едва ли не до ушей в попытке сидеть прямо, и кротко кивнул, исподлобья глядя на незнакомца. — Здрасьте, — с трудом выдавил он из себя.       Великана, который до этого выглядел слегка смущённым, это почему-то страшно позабавило. — Ну ты даёшь! — расхохотался он, а затем вдруг опомнился и, поставив к стене свой розовый зонтик, начал хлопать себя по карманам большой чёрной куртки, — Это, у тебя ж день рождения скоро, а мы ещё, ну... Не скоро свидимся. Я заранее тебя лучше поздравлю. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?       Великан запустил руку в один из многочисленных внутренних карманов и извлёк оттуда слегка помятую коробку. Гарри сначала посмотрел на Снейпа, а затем аккуратно вскрыл её, хотя пальцы отказывались его слушаться. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на которым зелёным кремом было написано: «С днём раждения, Гарри!» — Можно подумать, мальчишку здесь не кормят, — пробормотал Северус едва слышно. Незнакомец хотел что-то возразить, но не стал.       Гарри посмотрел на великана. Он думал поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерпели поражение в борьбе с удивлением, поэтому он сказал совсем другое: — Вы кто?       Великан вновь хохотнул. — А ведь точно, я и не представился же. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.       Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее.       Услышав слово "Хогвартс", Поттер вновь разволновался. Он посмотрел на Хагрида с большим интересом, поправляя съехавшие на нос очки. — А это как? — переспросил он, но тут же спохватился. Гарри показалось, что он выглядит полнейшим идиотом, а потому шумно выдохнул через нос и вновь выпрямился, — Боюсь, я до сих пор не понимаю чем занимается хранитель ключей, мистер Хагрид. — Зови меня просто Хагрид, — поморщился великан, — Не люблю я всю эту официальность, да и, по правде говоря, меня все так зовут. Не знаю, как тебе объяснить-то по-другому, я... Э-э... В общем, хранитель ключей хранит ключи, вот и всё.       После этого Хагрид поправил свою куртку и вновь взял в одну руку свой зонтик. — Ну что ж, нам пора, — довольно сообщил он, — Сегодня мы купим тебе всё для школы! Клянусь горгоной, ты станешь первоклассным волшебником, Гарри, таким же, какими твои родители были!       Больше Северус не мог молчать. — Сильно сомневаюсь, — ядовито хмыкнул он.       Гарри, уже поднявшийся с дивана, закусил губу изнутри, но не сказал ни слова, а вот Хагрид задохнулся от возмущения. — Вы чего это, профессор Снейп? — нахмурил великан свои кустистые брови, — Вы зачем говорите-то такое? Не верите что ли в Гарри? Так ведь он подучится ещё! Сами знаете какие у нас преподаватели в школе работают! — Я нисколько не сомневаюсь в способностях самого Поттера, — спокойно ответил Снейп, — Просто планка слишком низка. Не нужно большого таланта, чтобы быть таким болваном, как его отец. — БОЛВАНОМ?! — тут же взревел Хагрид, — Я знал, конечно, что у вас, э-э.... Разногласия были, во. Но чтобы Джеймса Поттера назвать БОЛВАНОМ! Да чтоб вам известно было, он ещё на шестом курсе сумел вызвать своего патронуса! Он был старостой школы, первым учеником! И Лили, разумеется, тоже! — "Патронуса"? — встрял в разговор Гарри, но, на самом деле, спросить он хотел вовсе не это. Ещё никто и никогда в его жизни не отзывался так о его родителях. Поттеры были едва ли не абсолютным злом. Но сейчас Хагрид говорил какие-то совершенно невероятные для Гарри вещи. Правда, мальчика никто не слышал. — Как будто это звание было дано ему за учебные заслуги, — всё тем же тихим ядовитым тоном отозвался Северус. — Ну знаете ли! — прогрохотал Хагрид, хмурясь всё больше, а потом его внезапно осенило и он повернулся к Гарри, — Ну, ты же должен знать что за людьми были твои мама с папой, да?       Гарри виновато улыбнулся и ничего не ответил. Он просто не знал что отвечать Хагриду, потому что слышал о них только весьма нелестные эпитеты. — Профессор Снейп, так ведь нельзя! — беспомощно обратился к Северусу Хагрид, — Его родители были великими людьми, они... — Выметайтесь, — рявкнул Северус, теряя самообладание. Взяв приёмного сына за плечо, тот вывел его в коридор, туда же указал и великану, — Тебя, Хагрид, послали, чтобы помочь собрать мальчишку к школе, а не промывать ему мозг. Так что, будь добр, займись прямой своей обязанностью.       Через полчаса они двое, великан и мальчик, уже ехали в купе поезда до Лондона — на сидячих местах великан бы просто не поместился. Внутри Гарри всё ещё кипела тревога после ссоры в доме, так что Хагрид своим ворчанием на Северуса вполне помогал с ней справиться. Гарри был настолько взволнован, что даже первая поездка на поезде, которая раньше вызвала бы у него дикий восторг, сейчас казалась чем-то обыденным. Ехать им было целый час, так что Гарри развлекал себя тем, что следил за Хагридом. Сначала тот то и дело недовольно вскрикивал "Ну это ж надо так, а!", когда они направлялись к станции, а сейчас что-то искал в своих карманах. Гарри просто не мог сидеть молча. — Хагрид, мои родители были хорошими людьми? — спросил он, протирая очки подолом футболки. Такую одежду он носил крайне нечасто и был счастлив сменить накрахмаленный воротник и узкие брюки на что-то более свободное. — А ты ещё спрашиваешь! — гаркнул Хагрид, — Ещё какими! Мама твоя умница и красавица была! Ну и отец, разумеется, тоже! — Значит, их действительно убили из-за меня? — аккуратно спросил Гарри, немного помолчав. Великан вновь нахмурился. — Уж не знаю я, что тебе там профессор Снейп наговорил, — начал он, повернувшись к Поттеру, — но знай, ты тут вообще ни в чём не виноват, понятно? Я... Н-ну... Не всё рассказать тебе могу, но ты же должен знать, правда?       Гарри рассеяно кивнул. Великан вздохнул и почесал в затылке. — В общем, был волшебник один... Со временем он стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Клянусь драконом, люди до сих пор боятся его имя произносить. — А как его зовут? — тут же поспешил полюбопытствовать Гарри, пока Хагрид не продолжил свой рассказ. Было видно, что несмотря на то, что тема разговора была великану неприятна, вопрос, который задал ему мальчик был ещё неприятнее. — Ну ладно… э-э… Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись, — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…       Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… Я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Ты знаменитость, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил. А он исчез. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно.       Хагрид замолчал, в его взгляде светились тепло и уважение, а Гарри перевёл взгляд на окно. Да, он спрашивал про шрам на лбу. Взрослые всегда ему так и говорили, что тот остался после того, как тот волшебник хотел его убить, но не смог. Но никто и никогда не рассказывал ему в подробностях про ту ночь. Никто и не любил о ней говорить. И о войне, которая закончилась десять лет назад, тоже. Он просто знал о её существовании и всё. Получается, из-за него всё тогда и прекратилось? Он, Гарри Поттер, остановил злого волшебника? Всё это было какой-то чудовищной ошибкой, а о той ночи он не помнил вообще ничего: лишь в кошмарах ему снился яркий ослепляющий зелёный свет.       Едва Гарри вспомнил его, так тут же почувствовал обжигающую вспышку боли. Перед глазами вновь появился зелёный свет, но теперь он был куда ярче и наяву. В голове у Гарри зазвучало то, что никогда раньше в ней не возникало — громкий, ледяной, беспощадный смех.       Гарри затошнило. Хагрид с грустью наблюдал за эмоциями, которые отразились на лице мальчика. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор, директор Хогвартса, меня туда послал. А потом я привез тебя этому…       И Хагрид покачал кулаком куда-то в сторону двери, а потом словно бы сам засмущался своего жеста. Однако Гарри это подняло настроение и он благодарно улыбнулся. Но тут ему в голову пришёл другой вопрос, уже никак не связанный ни с его родителями, ни с Волан-де-мортом. — Хагрид, а почему мы поехали на маггловском поезде, а не воспользовались камином? — спросил он и тут же почувствовал, как то, что он должен был испытать ещё на улице, вдруг накрыло его с головой. Он. Ехал. На. Поезде. Мальчик тут же поглубже вздохнул воздух и начал рассматривать каждую деталь, что была вокруг него. Всё казалось ужасно необычным и интересным. — Ну, это... Я бы просто не поместился в него, — виновато почесал бороду Хагрид, — А творить чудеса мне, если честно, запрещено.       Гарри удивлённо вылупился на него. — Как это? Почему? — Ну… Я же сам когда-то в школе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою… эта… пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. — А почему вас исключили? — не унимался Гарри. — Ты чем вопросы всякие задавать, лучше о школе подумай, — уклончиво ответил Хагрид. — Скоро уже приедем, думаю, а там книги тебе надо купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья.       Гарри понял намёк и лезть великану в душу не стал, но решил, что задаст этот вопрос ещё раз, но как-нибудь в другой раз. Гарри вдруг с удивлением понял, что ему, всегда такому вежливому и хорошо обученному манерам, будет легко называть Хагрида на «ты». Тем не менее, было ещё кое-что, что волновало мальчика. — Хагрид, но Северус не дал мне денег. Наверное, он просто забыл. Ты же не будешь, м-м... — ему было стыдно договаривать фразу и признавать, что в этом случае Хагриду действительно пришлось бы за него платить, но тут великан расхохотался и мальчик подумал, что, наверное, люди в соседнем купе подпрыгнули от неожиданности. — Да ты чего, Гарри! Твои родители без денег-то тебя не оставили! — по-доброму усмехнулся Хагрид, — В Гринготтсе все твои денежки, а только сумасшедший может решиться ограбить этот банк. Там гоблины всем заправляют, так что держись поближе ко мне на всякий случай, это не самые дружелюбные существа. Надежнее «Гринготтса» места нет… Разве что Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем — заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да!       Хагрид горделиво выпрямился, но едва не стукнулся головой о ещё одну полку, поэтому согнулся и наконец вытащил из внутреннего кармана то, что искал. Этим чем-то была сегодняшняя газета «Ежедневный Пророк» — Гарри знал это, потому что сегодняшним утром Снейп держал в руках точно такую же. Но думать о газете сейчас он просто не мог. Гоблины! Он сегодня увидит настоящих гоблинов! И банк! Он даже не знал чего ждать, и верил, что увиденное не разочарует его.