Гарри Поттер и Отблеск Пламени

      Гарри и Драко ещё никогда так не наказывали. Помимо того, что несколько дней им было строго настрого запрещено выходить из комнаты не в случае крайней необходимости, так ещё и играть друг с другом тоже. Они должны были сидеть каждый у себя наедине с собой, и это было настоящей пыткой.       Но одним днём их наказание, наконец, закончилось. Более того, с самого утра Гарри чувствовал, будто в столовой, в которую они вышли к завтраку, витает странная атмосфера, и пару раз ему казалось, будто взрослые переглядываются. Да и улыбка матушки была какая-то уж больно странная. Что уж говорить, если даже Северус, услышав, как Малфой-старший прочищает горло, оторвался от завтрака. Мальчики посмотрели друг на друга с полным непониманием, а затем уставились на Люциуса, надеясь, что тот объяснит в чём дело. И они не ошиблись. — Сегодня принесли почту, — будничным тоном начал Люциус, но было слышно, что и ему трудно сдержать улыбку, — И, полагаю, здесь есть письма, которые были отправлены вам, молодые люди.       Гарри почувствовал, как сердце подпрыгнуло где-то у него в груди ещё до того, как мистер Малфой легким движением достал из-под стола два желтоватых конверта и движением палочки отправил их в сторону детей. Конверты медленно плыли по воздуху, и Гарри был на волоске от того, чтобы подпрыгнуть и самому поймать письмо, что уже вот-вот почти висело перед его лицом. Драко выглядел не лучше. Он нетерпеливо ёрзал на месте, и едва письма начали опускаться пониже, выхватил своё быстро, но весьма аккуратно. Гарри и сам с осторожностью держал свой конверт, кажется, забыв, что надо моргать. У него внутри всё напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто и никогда не писал Поттеру писем. Да и кто мог бы ему написать? Помимо эльфов, мамы Нарциссы, мистера Малфоя и Северуса у него никого не было, а Драко вряд ли стал бы ему отправлять письмо совиной почтой, скорее уж подкинул бы ему его под дверь. Даже если бы у Гарри внезапно оказались какие-нибудь живые родственники, вряд ли бы взрослые отдали бы ему письмо в такой обстановке.       Дело в том, что любое упоминание о Поттерах было таким же табу, как и слово "отец" в отношении к Северусу. Поттеров ненавидели в Мэноре и, в лучшем случае, просто не вспоминали о том, что они когда-то жили на земле. Никакие выходки мальчишек не могли вывести Снейпа из себя так быстро, как один вопрос от Гарри: «Какими были мои родители?». С раннего детства от Северуса Поттер знал, что его родной отец был настоящей сволочью, а от Люциуса, что его родная мать была той ещё дрянью. Большего добиться мало когда удавалось, а все расспросы мамы Нарциссы заканчивались неловкой паузой и виноватым поглаживанием по голове, мол, она никогда, как людей, их и не знала.       Поэтому, было исключено, что письмо пришло от кого-то из дальних родственников. Тем не менее, конверт был в руках Гарри. Сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было. «Мистеру Г. Поттеру, графство Уилтшир, Малфой Мэнор» — вот, что было написано на конверте.       Он был тяжёлый и толстый, подписанный изумрудно-зелёными чернилами, и как только Гарри перевернул тот дрожащей рукой, то увидел на нём восковую печать и замер снова, разглядывая. Печать была украшена гербом, на гербе были изображены лев, змея, барсук и ворон, а в середине — большая буква "Х". Это было письмо из Хогвартса. Из лучшей магической школы, которая только могла существовать.       Сердце Гарри зашлось от восторга. Драко уже вынул своё письмо и сейчас, кусая губы, впитывал адресованные ему строчки, так что Поттер решил не отставать и аккуратно поддел печать, быстрее вынимая сложенный в несколько раз листок пергамента.       Взрослые им не мешали. Они смотрели на них и даже почти не дышали, застыв в ожидании.       Поттер посмотрел на них лишь единожды, прежде чем развернул письмо и прочитал:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх. чародей, Президент Международной конфед. магов)

Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора       Гарри показалось, что у него в голове взорвался фейерверк. Счастья было столько, сколько не было в нём никогда. Оно распирало изнутри, как воздушный шар и, казалось, вот-вот лопнет, стоит только вздохнуть поглубже. Да, Гарри казалось, что он почти задыхается, хотелось одновременно бегать по столовой и прыгать аж до потолка и при этом же сидеть в оцепенении ещё какое-то время, пытаясь переварить прочитанное. Его зачислили в Хогвартс! Подумать только! Он, Гарри Поттер, такой же волшебник, как и вся его приёмная семья!       Вообще-то, не то, чтобы у него был когда-то повод сомневаться в этом. Но получить подтверждение этому на бумаге было чем-то таким же восхитительным, как Рождество! Кроме того, ему предоставлено место в школе, а это значит, что он наконец выйдет из дома! Он увидит улицы и магазины, школу и других детей! Может теперь, когда ему будет разрешено выходить из дома, он сможет уговорить матушку или мистера Малфоя взять его с собой в театр или хотя бы раз посмотреть на квиддич вживую, а не только на карточках и плакатах, которые были у Драко.       Эмоций было столько, что у Гарри закружилась голова. Краем глаза он увидел, что Драко, тоже всё ещё не поднявший голову от письма, от восторга раскраснелся так, что больше походил на варёную свёклу, а его ухо, повёрнутое к Гарри, горело, как самый настоящий факел. Пожалуй, им можно было даже осветить парочку комнат, если бы сейчас была ночь.       Взрослые же, удовлетворённые реакцией детей, вернулись к своим обыденным разговорам и переживаниям. — ... Надо сказать, Северус, я озадачен тем, что школе доподлинно известно где мальчик находится. Каким, могу я спросить, образом? — недовольным тоном осведомился Люциус, складывая салфетку на несколько раз, словно бы хотел той вытереть рот, несмотря на то, что сам ещё даже не приступал к завтраку, — Не твоих ли рук, друг мой, это дело?       Снейп фыркнул. — Ты полагаешь, что Дамблдор хотя бы на мгновение позволил бы этому золотому ребёнку исчезнуть из поля его зрения? — приподнял он одну бровь, оперевшись о свои руки, — Даже если бы я запер Поттера в Гринготтсе под стражу к дракону, уверен, ровно к началу учебного года, мы бы его там уже не обнаружили.       Гарри вскинул голову, чтобы задать интересующие его вопросы, но Снейп, даже не глядя, опередил его: — Читай своё письмо. Если закончил, завтракай и иди из-за стола.       Тогда голову вскинул и Драко, но ему хватило одного взгляда отца, чтобы отложить пергамент в сторону и опустить голову к тарелке. Гарри последовал примеру брата. — В любом случае, стоит подумать над тем, как отвести ребёнка в Косой Переулок, — вздохнула Нарцисса, и тут у всех взрослых на лице появилось некоторая озадаченность.       Гарри вновь хотел было попытаться задать вопрос, но сам остановил себя и с некоторой беспомощностью посмотрел в сторону своего письма. Точно. Как он мог забыть. Северус Снейп был преподавателем в Хогвартсе. А это значит, что в волшебном мире никто не должен видеть их вместе по той же причине, по которой его не могли видеть вместе с Малфоями. Гарри немного расстроился. Это значит, что всё необходимое для школы купят без него. Драко рассказывал о прилавках, ломящихся от волшебных сладостей, зачарованных игрушках, танцующих за стеклом витрин, зазывающих покупателей, о магазинах наполненных всем тем, что Гарри мог видеть у себя в руках после первой же просьбы, но от чего он бы с радостью отказался лишь за возможность купить самостоятельно, стоя лицом к лицу с продавцом. — Сегодня утром я тоже получил письмо. Профессор Дамблдор пришлёт "своего" человека, чтобы тот помог Поттеру купить всё для школы, — невозмутимо ответил Северус, а затем притворно вознёс глаза к потолку, — Лучшим вариантом будет профессор Макгонагалл. — Хочешь сказать, ещё одно лицо будет посвящено в то, что всё это время мальчишка рос здесь? — пришёл в ужас Малфой-старший и его лицо приняло цвет сахарной пудры, которой густо было усыпано суфле на завтрак.       Северус, при всей своей любви доводить Люциуса до истерики лишний раз, сейчас его поспешил успокоить: — Разумеется нет. После завтрака мы с Поттером отправимся в Паучий Тупик ровно до момента, пока этот "свой" человек не объявится.       Братья угрюмо переглянулись. Конечно, их никто даже и не спрашивал.       Видимо, заметив их страдающие лица, миссис Малфой встала из-за стола и, обойдя тот, встала аккурат за мальчиками. Она аккуратно приобняла их, поглаживая обоих по волосам. Гарри не видел её лица, но затылком чувствовал улыбку, в которой так и читалось: «Какие же вы уже взрослые». И от её тепла и нежных рук стало немного спокойнее. Она словно обещала этим прикосновением, что всё будет хорошо.       Вновь очутившись в доме приёмного отца, Гарри уже был не так уверен в этом обещании. Он сидел на своей кровати и слушал, как ходит секундная стрелка больших напольных часов в углу, словно неизвестный сопровождающий мог появиться здесь в любую секунду. После того, как он получил письмо, ему было абсолютно не ясно, как можно было заниматься своими обычными делами! Это письмо открывало ему целый новый мир! Но, почему-то, сейчас он был растерян даже больше, чем когда только получил коверт. Он словно испытал в ту секунду так много эмоций, что сейчас не осталось вообще никаких. Всё, словно перемешалось. Гарри хмурился. Пожалуй, даже больше, чем наконец выйти из дома, он хотел бы просто прислониться к кому-то большому и взрослому, просто поделится своими переживаниями. Ему хотелось, чтобы ему объяснили что делать со всеми эмоциями и что делать дальше, когда он приедет в школу. Он даже не знал что себе представлять. Хотелось что-то делать, но от волнения он даже не знал за что хвататься: хотелось делать разом всё и ничего одновременно.       Дверь в спальню тихонько скрипнула. Гарри поднял глаза. На пороге в комнату стоял Северус Снейп. У Поттера сразу сложилось впечатление, что он хочет ему что-то сказать, но почему-то не может. Вздохнув, Снейп прошёл внутрь спальни и, взяв старенький шатающийся стул, сел перед Гарри. Мальчик тут же подумал о том, что ему хотелось бы, чтобы отец сел рядом. Ему надо было почувствовать хоть какой-то оплот выдержки рядом — сейчас, по ощущениям, Гарри шатало, как дерево при сильном ветре. — Поговорим о твоей жизни в школе, — устало начал Северус, и Гарри почему-то напрягся, — Надеюсь, ты готов к самостоятельной жизни, потому что там никто не будет тебе говорить что надо делать. Ты сам будешь следить за выполнением домашней работы, чистотой твоих вещей и отношением других людей к тебе. Ты будешь знать где находится мой кабинет, но меня там может просто не быть, так что тебе придётся решать свои проблемы самостоятельно, Поттер.       Снейп говорил без упрёка, но Гарри всё равно почувствовал, как у него копится лёгкая обида, и он не мог понять почему. Однако на несамостоятельность он никогда не жаловался: он не был избалован или изнежен, как многие дети, которые росли в семьях аристократов, но с опасениями Северуса мальчик, пожалуй, мог согласиться. Он понимающе кивнул, опустив голову. Северус не стал искать зрительного контакта. Пожалуй, тому было даже легче от того, что Гарри на него не смотрел. — Я надеюсь, ты помнишь наши уговоры, — решил убедиться Снейп, и Гарри поджал губы, вновь кивнув.       Обиды как-будто стало больше. Он понимал, что имеет в виду Северус. И от этого было гадко. Школа, которая должна была стать его глотком свежего воздуха, на самом деле была ножом, отрезающим его от Мэнора. Гарри поджал губы сильнее, нахмурился больше, чувствуя, что в глаза словно насыпали песка, но тут же на его голову легла тёплая ладонь. Всего на мгновение, прежде чем Северус не встал и не вышел из комнаты. А тепло ладони осталось. Гарри упал на кровать, чувствуя страх перед тем, что ждало его впереди.       Он плохо спал в эту ночь. И в следующую. И в следующую после следующей. Мысли суетились в голове, как дерущиеся птицы. Всё прекратилось в ту самую секунду, когда Гарри и Северус одним полуденным часом учили звёздные карты девятнадцатого века. В дверь постучали.       Это был не просто стук. Это был грохот, напугавший Гарри до ужаса. Словно кто-то стучал в дверь не рукой, а как минимум табуретом. Северус, который тоже дёрнулся в сторону звука, невольно заслонил собой Поттера, а затем поднялся, зачем-то подняв со стола палочку. — Кого ещё пикси приволокли... — проворчал он, но в голосе приёмного отца Гарри уловил еле слышное напряжение. Мужчина направился к выходу, на ходу свободной рукой отряхнув на себе маггловскую однотонную футболку. Оставшийся сидящим за кухонным столом, Поттер обернулся к коридору, прислушиваясь. Послышался скрип двери и чей-то громогласный, но неразборчивый голос. — Да-да, доброго дня, — послышался ответ от Северуса, вторящий голосу. За ней последовала неловкая пауза, после которой Гарри услышал лишь, — Я надеюсь, вы здесь не по поручению профессора Дамблдора?       Гарри напрягся всем телом и поддался вперёд, чтобы услышать ответ, но вздох, который издал Северус, был красноречивее любых слов. Следующим, что Гарри услышал, было: — Поттер, это за тобой.