Не ласковый май

      - Вова не вернулся? – Задал вопрос Турбо, заходя в гараж. Парни уже минут двадцать кружат около дверей в коморку, а Адидаса все нет. Из комнаты уже не однократно крики слышались, но обоим страшно заходить.       - Еще нет. Может проверить его? Мало ли? – Говорит Зима и морщится, когда до его ушей доходит глухой стук. – Блять. Парни быстро врываются к Марату, обнаруживая парня на полу с испуганным как у загнанного охотниками зверя глазами. Ребята сдвинутся с места боятся, испугать еще больше лишними движениями, а Маратка сидит, сжавшись на полу, в глаза не смотрит и ничего не говорит.       - Ты нормально? – Тихо спрашивает Валера, а Суворов молчит, боится, что презирают его, что в нем больше своего не видят. Понимает, что как раньше не будет уже. Зима первый делает шаг вперед и близко подходит к младшему, а тот быстрый взгляд бросает и рукой прикрывается. Раньше, если старшим мешаешь могли и фанеру пробить, а сейчас он с дивана свалился из-за кошмаров каких-то, шуму наделал, ребят растормошил, да и не пацан он больше.       - Зима… - зовет старший, но тому плевать. Молодой и так пережил сегодня, не хватало еще чтобы простудился, а то, что боится… Надо показать, что никто его не тронет из-за этого. Медленно наклоняется, за плечи крепко перехватывает и на диван кладет. Адидас младший шипит от боли, но яро надеется, что никто ничего не видит. Но Турбо привык замечать все. Не даром за скорлупой его поставили следить. Он каждое мимолетное движение их мышц на лице выучил. Поэтому подходит и легонько переворачивает на бок, пока Зима одеяло встряхивает и накрывает Адидаса младшего.       - Где Вова? – Тихо спрашивает ребенок, а сам переживает. Вдруг брату теперь мерзко от него.       - Вернется скоро. Ты поспи пока. – Мягко улыбается Валера и пару раз пригладил по голове выходит, уводя за собой Фахида.       - Это ебанный пиздец, – шепчет Зима и бьет грушу, что в центре висит. Хочется шуму навести, разбить кулаки об что-нибудь, чтобы боль от синяков и открытых ран, заглушила душевную. Как так они подставили его? Как позволили сделать такое? Почему раньше не пошли искать. Ублюдки ленивые. Знали же, что он не будет скрываться. Сука все знали и понимали. Но не пошли. И вот последствия.       - Боится нас, - озвучивает вслух мысли Валера и по загривку чешет руками. Тоже тошно. Благо хоть Вовку не боится. Ждет, что брат придет, а тот ушел куда-то и хер знает вообще куда и насколько. Неужели бросить решил? Думает Валера, но тут же отбрасывает эту мысль. Адидас не такой. Он бы не смог. Маратик для него вся жизнь. Скоро вернется значит.       - Где ты был!? – Рычит Фахид дергаясь в сторону друга.       - Улаживал вопрос. – Ведет залитой кровью бровью Адидас. – Где Турбо?       - С Маратом, - фыркает Зима. Пусть ему стыдно будет, что его обязанности на себя Валера берет. За час до прихода Вовы парни курили.       - Я рот ебал. – Подал голос Фахид и нарушил тишину. Уже час ребята сохраняли полную тишину. На улице глубокая ночь и кажется она длится уже вечность.       - Ебало завали. – Шипит Турбо. В обычный день его бы эта фраза никак не задела. Фахид всегда бросался матерками и нередко использовал такие выражения, но не сейчас.       А в обычный день Фахид обязательно бы точеные скулы Валеры разукрасил синяками, но сейчас далеко не обычный день. Сегодня все перевернулось на сто восемьдесят градусов. Минут двадцать спустя в комнате вновь стали раздаваться звуки.       - Вот где Вова, когда он так нужен? – Возмущается Валера и движется в сторону коморки. Слегка приоткрыв дверь, мужчина шагает внутрь. На диване все также лежит мелкий, тело дрожит, на лице гримаса болезненная.       - Маратик? – Валере тошно, что так общается. Вообще от всего тошно. Тошно, что подойти не может нормально, что спросить ничего не может нормально, что теперь лишнее движение сделать боится, тошно, что мелкий Вовку ждет, а того уже битый час нет, а как дальше будет. Что парням скажут? Скажут ли вообще. – Ты чего? – Осторожно рядом перед другом присаживается и на лицо его детское смотрит. Ну не должен он через это проходить. Валера только сейчас понимает, что лучше бы его там… да кого угодно, но не Суворова. Младший же трясется и шмыгает, губа нижняя дрожит. От себя самого противно, а каково остальным он даже представлять не хочет. Считают его теперь бракованным сто процентов. Испорченным. Противным. Турбо еще даже не пытается нормально с ним говорить. Слова подбирает. Это бесит. Старший мягко лица касается, слезы эти крокодильи пальцем мозолистым стирает, но они не заканчиваются.       - Все закончилось уже. – Шепчет он. – Больше тебя никто не тронет. – Заверяет он. – Ты боишься меня? – Спрашивает и этим самым ставит Марата в неловкое положение. Сказать правду? Сказать, что дико боится, хотя понимает, что тот ему ничего не сделает? Соврать и сказать нет? Наверное, это был бы лучший вариант.       - Уверен? – Уточняет Турбо, когда ребенок суть мотает головой. – Тогда позволишь мне лечь рядом. Я не сделаю ничего плохого, клянусь. – И теперь Марат сдается и яростно мотает головой. Зачем они так издеваются над собой? Он ведь не тупой, понимает, что возится с ним никому радости не доставляет, даже Вова ушел. – Маратик, клянусь, я просто полежу пока ты не заснешь. – Господи, как же Валера хотел помочь. Видит Бог он пытается изо всех сил, хочет забрать всю его боль себе, и чтобы Суворов больше никогда не мучался, никогда не переживал эти эмоции.       - Я мерзкий, - всхлипывает подросток и зажмуривается.       - Нет. – Твердо говорит Валера. – Ты не мерзкий, слышишь? – В ответ только отрицание. – Ты не мерзкий. – Более громко повторяет Валера и укладывает обе ладони на щеки Марата. – Слушай меня. Они будут страдать за то, что сделали. Мы никому не расскажем, никто не будет смеяться, шептаться или тыкать в тебя. Мы все по-прежнему с тобой, ты навсегда с улицей. Ты все еще наш пацан, наш, универсамовский. – Марат уже в открытую плачет. Хочется возразить, но и поверить так хочется. Турбо приподнимается и за собой приподнимает парня. Аккуратно укладывается на диван, Маратку на грудь к себе тянет, устраивается так, чтобы второму удобно было. Сейчас значение имеет только его комфорт. Руки перекладывает на затылок, а второй осторожно поглаживает по спине и богам молится, чтобы Адидас быстрее пришел. Он должен быть здесь, а не Турбо. Фахид, же осторожно прикрывает дверь и усаживается на кресло. Он придушит Вову, когда тот заявится. Додумался съебаться, молодец ничего не скажешь. Пока Валера тут изо всех сил пытается его братишку успокоить, он прохлаждается где-то? Кому сейчас легко? Только тем, кого здесь не было? Кого там не было?       - Где ты был!? – Рычит Фахид дергаясь в сторону друга.       - Улаживал вопрос. – Ведет залитой кровью бровью Адидас. – Где Турбо?       - С Маратом, - фыркает Зима. Пусть ему стыдно будет, что его обязанности на себя Валера берет. – Там, где ты должен быть.       - Ты сейчас со своим старшим говоришь, не забывайся. – Шипит Вова.       - А ты кинул Марата! – С вызовом высказывает Фахид и тут же в фанеру получает.       - Никогда, - сплевывает Вова. – Никогда, нахуй, больше нигде так не говори. А то в следующий раз забью. – Рычит Суворов, а Зима улыбается, все-таки он был не прав и сейчас это греет душу, можно сказать. Вова медленно проходит в каморку и видит, как Марат тихо посапывает на Валере, а тот лежит в самой неудобной позе и практически не дышит. Адидас осторожно дергает друга за плечо и тот сонно хлопает глазами, сразу же морщась, чувствуя, как затекли все конечности.       - Давай меняться. – Шепчет Вова.       - Ты где был? – С той же эмоцией, как и ранее Фахид, смотрит Турбо.       - Дела улаживал. Завтра уже узнаешь. А щас уступи место. – Улыбается Вова, смотря на мирно сопящего братишку. Турбо аккуратно из рук выворачивается и мягко продолжая придерживать Маратку за плечо, встает, освобождая место для Вовы, который незамедлительно укладывается рядом, накидывая на брата одеяло и мягко обнимает.       - Вова? – Сонно бормочет Марат.       - Да, да. Закрывай глазки, мелочь, я буду рядом, - убаюкивает Вова и парень льнет ближе, вновь проваливаясь в сон.