Культ

— Почему ты сразу мне не позвонила? — Амен сегодня был в «домашнем», как для себя отметила Эвтида: в черной толстовке, сменившей обычные рубашки или водолазки. Он выглядел несколько озадаченным, но в целом стоял непробиваемой стеной. — Я не думала, что это необходимо, — она перевела взгляд на перевязанную руку, которая болела тупой болью, но в целом было терпимо. — Ты всё же тоже работаешь. —А, — кивнул своим мыслям мужчина. — Я вроде говорил тебе, что ты можешь звонить мне в любое время, Эва. Я ответственен за твоё психологическое состояние и мне важно знать, что ты меня не обманываешь и хоть как-то доверяешь. —Хорошо, — только и ответила она, отворачиваясь, как обиженный ребенок. — Я поняла. —Не делай такое страдальческое лицо, — попросил Амен. — Я ведь не отчитываю тебя. Ладно, — он занял своё место в кресле напротив, возвращая очки на своё место. — Скажи мне, что тебя волнует? —Ничего. —И поэтому ты забилась в угол в том доме после выстрела? А затем у тебя случилась паническая атака, когда тебя доставили в больницу? Ливий и впрямь отвез её туда, пока остальные занимались упаковкой трупов и необходимым исследованием, собиранием улик. Парень отправил её в отдельную палату, дал спокойно снять свитер, хотя рукав пришлось разрезать, чтобы не тревожить рану ещё сильнее. — Ты в остальном в порядке? — спросил Ливий, стараясь вести себя непринужденно, включая яркий белый свет. — Нет других повреждений? — Н-нет, — Эвтида глубоко вздохнула, сжимая здоровой рукой край кушетки. — Он н-не успел. — Так, для твоего спокойствия буду говорить всё, что вижу, а ты мне отвечай, солнышко, хорошо? Что ж, рана у тебя резанная, серп оставил своеобразную дугу, глубокая. Наблюдается повреждение сосудов, хорошо, что Исман наложил тебе повязку, иначе могло продолжиться наружное кровотечение и развиться гиповолемический шок. Сейчас будет больно, — он взял инструменты и слегка оттянул края раны, светя фонариком под шипение девушки. — Кость не повреждена. Всё относительно хорошо. — Спасибо, я прямо радуюсь, — через боль выдавила девушка. — Сейчас будем вкалывать тебе анестезию, чтобы всё по красоте зашить. Я буду с тобой, а доктор, о, — в дверь вошел невысокий мужчина в возрасте, дружелюбно улыбаясь. — Я провел осмотр. Здесь только мышцы и пару сосудиков подшить. — Иди уже, подшить, — усмехнулся мужчина. — Сами справимся, не первый раз штопаем. — Ливий, — её голос прозвучал так жалобно. Он обернулся, подходя ближе. — Я не. Эвтида сделала глубокий вдох, но воздуха как будто не хватало. Рыба, выброшенная на берег жестоким рыбаком, открывающая рот в судорожных попытках вздохнуть. Она старалась успокоиться, но паника только нарастала снежным комом, падающего с отвесной скалы. — Эва, ты в порядке? — теплые руки коснулись лица. — У тебя озноб, — её бил холод, сменяясь на жар волнами, захлестывая с головой и топя, унося всё глубже в морские пучины. Хотелось вздохнуть, всплыть на поверхность и перестать быть где-то в пространстве, но не выходило. Разум липкими гладкими водорослями цеплялся за ноги, не давай подняться. — У неё паническая атака, побудь, я схожу за успокоительным, — отдаленно прозвучал голос доктора, но он раздавался откуда-то, из другого мира, которого она никогда не видела. Перед глазами всё плыло, плясали разноцветные круги и полосы, превращаясь в яркий калейдоскоп. Единственной опорой была горячая рука Ливия, которая держала, не давала окончательно потеряться в пространстве. — Эва, поговори со мной, — раздался голос Амена. Девушка замедленно оглянулась, вспоминания, что находится на приёме. — Я убила человека, — выдавила Эвтида. — Осознанно. И не чувствую к нему жалости. Я не чувствую себя виноватой. — Потому что ты не виновата, — заметил Амен, закидывая ногу на ногу. — Это была самооборона, Эва. Он бы убил тебя. Ты всё сделала по инструкции, тебе не за что себя корить. — Но я убила, — она опустила глаза в пол, инстинктивно поглаживая ноющую руку. Амен проследил за её действиями, поднялся с места и отошел к шкафу. — Не знаю, просто, это разные вещи. Да, я понимаю, у меня не было выбора, но, если меня преследуют обычные трупы, что будет делать во снах тот, чью жизнь я забрала сама? — она почувствовала легкое прикосновение к плечу. Амен протянул стакан с водой и белую таблетку. — Что это? — Обезболивающее, вижу же, что рука болит. Выпей, станет легче, — она послушно выполнила просьбу. — Ты боишься не того, что сотворила, — продолжил мужчина. — А того, что может воссоздать твоя фантазия, твой мозг. Тебе нужно постараться выстроить с ним так называемый диалог. Это твоя голова и она будет давать тебе то, что ты ждешь. — Я не спасла девочку. Она не была ни в чём не виновата, — Амен не перебивал, давал вывалить всё и сразу. — Она держала меня за руку, пока задыхалась. Если бы мы не пришли в тот день, ничего бы не было. Девочка бы выросла, пошла в колледж, нашла бы друзей. — Если вы правы и убитый действительно добровольно отдал свою дочь и сам был последователем культа, он сделал бы это с младшей. Иногда мы не можем исправить какие-то события, они неизбежны. Ты всё сделала правильно. — Это спорное заявление. — Ты чувствуешь себя виноватой? — Нет, я просто как будто не знаю, что должна ощущать. Я забрала жизнь, пусть и ужасного отца. Боюсь уснуть и увидеть его вновь, этот запах, вес тела, когда он прижимал меня к полу, — она привстала, отходя к окну, около которого стоял диван. — Вдруг я плохой человек? Сумасшедший, который в любую секунду может забрать чью-то жизнь? — Мы не фигуры, а люди. Мы можем быть и плохими, и хорошими — разными. Не существует абсолютно ангела или демона, условно. Мы живем в мире серой морали, и ты не сделала ничего, выходящего за рамки общей морали, — Эвтида опустилась на диван, прижимая к себе руку. — Ты эмпатична, из-за этого сочувствуешь и понимаешь самые темные умы. Иногда тебе может казаться, что ты сливаешься с ними, — Амен смотрел на неё прямо, заинтересовано, но при этом сочувственно, насколько ему позволяла своя особенность. Эвтида была редким даром для любого ученого, но дело было вовсе не в этом. Амен поражался тому ужасу, что была вынуждена испытывать девушка и ему отчего-то хотелось ей помочь. Он не знал название, но мог предположить, что так называлось сочувствие. — Я понимаю, он ужасный человек и меня даже тревожит не это. А то что мне, -она замолчала, подбирая слова. — Не понравилось, а я чувствовала удовлетворение, когда смотрела на его тело. Словно я сделал что-то правильное. — Некоторые считают, что справедливо убить убийцу. Смертная казнь распространена в штатах, — подметил Амен. — Она ничем не отличается от того, что сделала ты. — Значит, я совершила хорошую вещь? — Не хорошую и не плохую. Ты сделала то, что спасло твою жизнь, и то, что посчитала нужным в ситуации. Меня беспокоит, что ты можешь мне что-то недоговаривать про этот случай, — он словно чувствовал, понимал, что на месте тела Вэйда она видела Агату. — Амен, — она покраснев обратилась к нему. — Можешь что-нибудь рассказать? — Что? — он был явно удивлен, выбит из размеренного ритма, но поднялся с места, подходя ближе к девушке. — Всё, что угодно. Хоть рецепт пирога, мне нужно отвлечься, — попросила она, двигаясь на диване так, чтобы мужчина мог сесть рядом. — Вряд ли ты хочешь услышать категории психологических заболеваний. Вещь безынтересная и достаточно нудная, хотя засыпали под это многие, — вдохнул он, слегка приоткрывая окно. — Расскажи легенды этого города. Ты же здесь жил. — Странные у тебя представления о терапии. — Ну мы же не просто доктор и пациент, — ей просто хотелось слышать этот бархатный с легкой хрипотой голос. Он успокаивал, создавал иллюзию защиты, а могло только казаться. — Хорошо, — Амен протянул ей плед, ведь за их спиной было открытое окно. Ему нравился холод, а вот клиентам приходилось теплее одеваться на сеанс, но в жаркие летние дни обычно они оставались благодарны. Эвтида придвинулась ближе, укутываясь в зеленый вязанный плед, опустив голову на плечо. В конце концов, они могли быть друзьями и полезными знакомыми, как были они с Марком. — У нас много местных легенд, — начал он. — Людям проще придумывать призраков, чем поверить в реальных чудовищ. Это одна из самых любопытных попыток нашего разума обмануть нас. Ты уверенна, что хочешь слушать жуткие истории? Это может негативно сказать на твоей психики. — Я успокаиваюсь под истории о преступлениях и страшные истории, — улыбнулась Эва. — Они уже раскрыты или нереальны, мне не нужно над ними думать. — Ладно. Я рос среди церковной символики и вере в Боге. Не думаю, что правда верю в него, всегда считал немного цинично делать добро, чтобы только не страдать потом, а не потому что хочешь. Наша церковь была построена в семидесятые года двадцатого века, а до этого была другая. Не знаю, где точно. Её местонахождение скрывают, чтобы ту не разграбили и не поубивались дети. Местность там гористая, да и здание никто не ремонтировал уже больше полувека. О её закрытии ходит легенда, как, впрочем, и обо всех заброшенных местах. Эвтида поудобнее устроилась на плече, закрывая глаза, пытаясь воссоздать образ заброшенного строения. Почему-то ей привиделась простая деревянная конструкция с узкими окошками и большим крестом. Обветшалая, но не развалившаяся на части. Когда-то живая, заполненная людьми. Амен осторожно взял подушку и положил на колени, переложив Эву так, чтобы ей было комфортно. —Когда-то там произошло массовое убийство, — его голос затих, как уменьшают громкость телевизора, и становится монотонным шумом на фоне, пока глаза слипаются. — На восьмое мая, когда весна уже шла к лету, блистая яркими цветами и теплым солнцем, люди заметили, что около церкви им становилось тревожно, а само здание с белыми дверьми представлялось воротами в ад. В то время пастырем там был Уилл Конрад, весьма странный и дерганный человек, имеющий массу комплексов, и я бы поставил ему диагноз шизофрения, учитывая то, что произойдёт дальше, — Амен не был бы собой, если бы не вставлял комментарии в рассказ, но это было несколько очаровательным. Показывало, что он не бездумно пересказывает историю, а пытается заинтересовать. — Он утверждал, будто с ним говорят ангелы и скоро близиться рождение Антихриста. Достаточно примитивное утверждение, — усмехнулся Амен, расположив одну руку на спинке дивана, а вторую на подлокотнике, чтобы не коснуться Эвы и не смущать. Это было бы не красиво. «Трудно сказать, когда точно начали происходить описанные события. Кто-то говорил, что ближе к июню, другие что уже с середины мая. Каждый придумал что-то своё и в это поверил. Пастор с каждым днем становился всё более бледным, терял всякую жизнь в лице, увядая, как всякое растение зимой. Ему на тот момент шел тридцать второй год, жил без детей или женщины, хотя проявлял интерес к юным особам, но каждый раз получал отказ. В одну из своих проповедей он обвинил женщин в колдовстве, что они призвали на землю демонов и те сеяли семена бедствий, обвинил в падеже скота и засухи, хотя, здесь постаралась природа. Люди в то время больно верующими были, а у нас до сих пор семьями ходят по воскресеньям. Они поверили, и заперли всех девушек по домам. Была в поселении в то время красивая темноволосая жительница. Кто-то говорил, что дочь мельника, а может и дочь пастуха — версий опять же много, каждый выбирает, что ближе. Священник влюбился в неё, но она отвергла ухаживания. За это он решил ей отомстить. Увы, не все, кто идёт в церковь готов служить богу, а не своим амбициям. Раньше священники получали то, что не могли взять обычные люди: безопасность, сытость, спокойствие. Первой стала её мать. Он подговорил свидетелей сказать, что женщина по ночам ходит в лес, где танцует на пустой поляне в окружении ядовитых растений и демонов, что смотрели на неё с ветвей деревьев. Сожгли на третий день, пока она кричала и молила о милости, о несправедливости. Вторым был её брат. Мальчик якобы был одержим демоном и не поддавался экзорцизму, насылая мор на землю. Ему связали руки и ноги, привязали к шее камень, а затем бросили в нашу реку недалеко от старого моста. Отца её раздавили грудами камней, и в конце осталась только она. Уилл затащил её в храм и изнасиловал. В то время девушка с опороченной честью не могла бы найти покоя в городе, и он понадеялся, что, не имея выбора, она согласится стать его женой. Стокгольмский синдром, видимо он полагался на него, но сомневаюсь, что этот термин был знаком. Он ошибся. Девушка сбросилась со скалы Мау-тер-но, в переводе с языка местного племени — Скала бедной Марии. Вся история могла на этом закончится, но её призрак стали видеть около церкви, поющей свою смертельную песню, подобно банши. Белая, прозрачная, устрашающая — как обычно описывают приведения в лагерях около костра, жаря зефир на огне. И вроде безобидная, но только до одного дня. Утром в понедельник люди не вышли на работу, и шериф отправился осмотреть их дома. Те стояли пустыми, на столах стояли тарелки, выл домашний скот, чьи кормушки были пусты. А в церкви обнаружилось около тридцати мертвых тел, которые замерли в неестественных позах, смерть от страха, на самом деле от разрыва сердца. Видит Бог, Эва, почему тебя подобное успокаивает?» Амен посмотрел вниз, но девушка уже сладко сопела, не обращая внимание ни на что. Часы уже подходили к окончанию их сеанса, и скоро придёт другой человек. Но… Не будить же девушку, особенно учитывая её проблемы со сном. Амен порадовался своей предусмотрительности, осторожно перекладывая девушку на подушку и накрывая пледом. — Сара, будь добра, подготовь второй кабинет. И не заходи в первый. Пусть пациент отдыхает.

***

Эвтида привыкла просыпаться в новых местах. В кабинете Амена было темно и тихо, но за дверью горел свет, и было видно тонкую полоску под дверью. Слышался гул вентилятора в углу комнаты, и приглушенные разговоры. Девушка лежала, накрытая пледом и чувствовала себя выспавшейся. Поднявшись, она потянулась одной рукой, разминая шею. За окном горели придорожные огни и слышался редкий шум проезжающих машин. — То есть понимаете, — слышался голос за стеной. — Я так долго состояла в абьюзивных отношениях, что уже забыла, какого это, быть любимой, — голос был знакомый, и в голове тут же вспыхнул образ беловолосой девушки. «-Что ж, если ему приходиться выслушивать подобное постоянно», — вздохнула Эва. «-То я понимаю, почему трупы его привлекают больше». — И что вы думаете делать теперь? — в голос Амена не слышалось ничего, но при этом достаточно, чтобы умеющий видеть человек понял: он знает, что девчонка всё выдумывает. — Я воспользовалась вашим советом, открыла себя новому и чувствую, что готова к новым отношениям. Но я боюсь, — манипуляция на теме психического здоровья. Эва имела право ненавидеть таких людей. Они делали из болезни просто забавный дефект, превращали диагноз и проблему, с которой нужно работать — в ещё один способ вызвать внимание. Она много раз слышала, что всё её проблемы выдумки, а она просто хотела привлечь к себе, выделиться. В такие моменты хотелось затолкать в их горло те пачки таблеток, что пришлось выпить. — Чего же вы боитесь? — Что другой человек будет ко мне зол, — Эва поднялась и направилась в сторону выхода из первого коридора. Голоса стали чуть громче из-за приоткрытой двери. — Все люди могут быть злым и добрыми. Если тесты правы, то вы успешно пережили этот плачевный опыт и в состоянии отличить потенциального агрессора, — «если он у вас когда-то был». — И сумете выйти из этих отношений. Не вижу оснований переживать за это. — Не все столь очаровательны, как и вы, доктор, — она наигранно-смущенно засмеялась. Эвтида покачала головой. До чего же поклонники бывают забавные. Пытаются выставить себя в лучшем свете, показать ту личность, что не существовало. Таких было жаль, они не получили внимание и заботы, и теперь отчаянно искали среди других людей. — Амен? — Эва осторожно заглянула в кабинет. — Там пришли фотографии, нужно их посмотреть. Извини, что прерываю, — добавила она для искренности. Если он и был удивлен, то бровью не повел. — Ничего, мы уже заканчиваем, — девушка недовольно и с обидой смотрела на агента, но Эва не видела в этом смысла. У неё не было романтичных планов на психотерапевта, сугубо деловые отношения, переходящие в дружескую опеку. Разве это было плохо? Быть другом для кого-то спустя столько лет было приятно и с какой-то дрожью. — Да, спасибо. Я запишусь на следующий сеанс, — она печально выдохнула, и на выходе слегка толкнула Эву, демонстрируя своё недовольство. — Странная она, — усмехнулась Лотвор. — Часто работать с такими приходиться? — Достаточно, — кивнул мужчина, потирая переносицу и снимая очки. — У меня голова разболелась. Пришлось сегодня взять больше людей, чем я мог. С нашим маньяком никогда не знаешь, когда придётся отменять. — Я бы извинилась, но трупы не особо мои, — она сонно улыбнулась. — И уже наш маньяк? — Они как дети, — заметил Амен. — Всегда общие. Тебя подвезти до дома? — Нет, лучше такси вызови. У самого голова болит, не нужно тебе за руль садиться. — Вызову два, считай, что виноват. Должен был разбудить. — Я не станут отказываться от бесплатного транспорта, — Эвтида присела на места пациента, наблюдая, как Амен в приложении вбивал адрес. — У тебя два кабинета? — Я всегда стараюсь быть предусмотрительным. Очень полезно. Эвтида уместилась напротив него, рассматривая лицо человека. Амен смотрел в экран, нахмурив брови и скривив губы, недовольный очередными бытовыми проблемами. Сильные руки с полосами темно-синих вен, изящные ладони и запястья, аристократичные, как можно было бы их назвать. У края бледно-розовых губ небольшой шрам, ещё один — на видной части руки около локтя. Красивый, да. И в голове не капался, к ней уважительно относился, не как к хрупкой вазе. А как к ядерной боеголовке. — Ты всегда так поздно засиживаешься со своими пациентами? Ну, я знаю, что из-за работы со мной тебе пришлось сдвинуть графики, — ну вот, она вновь чувствовала себя неловко. — Не делай из меня мученика. В моей работе долгие приёмы не редкость. Да и я сам согласился. Отношусь к маньякам с большим интересом. — Собираешь гениальные варианты убийства для себя? — Знаешь, это довольно интересный способ планирования убийства, — усмехнулся Амен. — Дело Дайан Кинг, к примеру. Практически идеальное убийство, только человек просчитался в письме. — Мы часто рассматривали на парах известные преступления. На них можно неплохо научиться. Для чего это рассматривать психиатру? Ты ведь учился на медицинском. — Интерес не наказуем. Разве преступление то, что мне интересна криминалистика? Человек, который сосредоточен в чём-то одном, сильно ограничивает себя в познании этого мира. Что ж поделать, если мир этот неоправданно жесток. — Почему ты решил именно на психиатра идти? — поинтересовалась Эвтида. — Почему не в семинарию? Разве ты не хотел продолжить дело своего отца? — Мне не особо близка церковная служба, хотя я тщательно и со всем уважением относился к своим обязанностям в храме моего отца. Но не видел себя в этом облике, я не способен утешать людей словами. Я помогаю им самим находить решение. Все же моя работа помочь им исцелить душу, а не обещать, что всё будет хорошо. О, машина уже приехала. Будь добра, отпишись, как доедешь. — Беспокоишься за меня? — Эвтида поднялась с места, забирая куртку. — Скорее за таксиста. — Пф, — недовольно выдохнула Эва, прикрывая дверь. — Всего хорошего, господин Амен. Ночной город был пугающе пуст, а водитель — любителем классики попсы восьмидесятых годов. Мелькали редкие огни вдоль больших улиц и совсем терялись среди зарослей деревьев. Здесь действительно правила природа, а не человеческий ум, и там, среди лесной темноты таилось нечто пугающее, живое и голодное. Эвтида вздрогнула от такого сравнения, но с каждой секундой набиралась уверенности, что такое определение как нельзя лучше подходит. Оно голодно, чтобы это не было. И ему очень хочется крови. Эва прикусила губу, борясь с сонливостью. Кровь. Если верить тем символам, то культ следовал чему-то египетскому, что-то связанное с кровью. Убитые девушки были в белых одеяниях. Почему? Алый смотрелся бы лучше на светлом, чистом. Какой бог мог соответствовать этому оттенку? — Приехали, мисс, — устало выговорил добрый на вид мужчина. — Сколько с меня? — За вас уже оплатили. Поспешите, ночью дождь обещали. Ещё попадёте под него, — Эвтида вежливо кивнула, выбираясь на тротуар. Отель находился чуть дальше от дороги, напрямик через небольшой парк, но его огни добивали до машины. Об освещении всё же заботились. — Хорошего вам вечера. — Спасибо, — наверно, подобное дружелюбие было свойственно маленьким городкам, где особо сильна вера. Уже в номере она забили в адресную строку египетские иероглифы, стараясь найти что-то похожее на то, что увидела в доме, но без должного образования было мало что понятно. Да и вещественные доказательства находились в отделе, и чтобы сверить их, нужно было приехать на место работы. — Египет, — тихо пробормотала она себе под нос. — Достаточно необычно. Чаще всего секты строятся около монотеистических религий, в редких случаях — вокруг конкретного языческого бога: Один, Локи, Танатос. Но тогда видны характерные особенности в виде религиозного убийства в той традиции, которая присуща именно тому народу, который исповедовал это верование. Почему же здесь так просто? — Казни Египта по большей части выдают именно библейские. Да, мошек им будет трудно заставить убивать людей. Крокодилов и песок тоже проблематично достать, находясь на границе с Канадой. Да и здесь ещё резервация с индейцами. Зачем упомянул их? Они бы тогда проводили другие обряды. Нет, совсем не клеиться, — недовольно подтвердила Эвтида, падая на кровать. — Совсем. То ли сдаю позиции, то ли чертовщина какая-то. Интересно, мне доплатят за мистику или я сугубо на самообслуживании. В любом случае, нужно идти спать. И надеюсь, кошмары меня пожалеют в этот раз.

***

Бар «Гетера» располагался около больницы с большой неоновой вывеской, которая сохранила за свою долгую жизнь все лампочки. Небольшое двухэтажное здание с занавешенными окнами и типичным американским стилем вестерна, что только можно представить. Днём здесь было пусто, большая часть населения была занята на работе, фермах, а здесь коротали время местные алкоголики и безработные. Такая парочка сидела за дальним столом весьма опрятного вида и играла в карты, выпивая по кружке светлого пива в пятнадцать минут. Из музыкального аппарата стиля ретро лилась приглушенная, но приятная музыка бардовой песни. За барной стойкой стояла невысокая девушка с короткой каштановой укладкой. Стройная, с длинными стрелками на глазах и красными губами. Одета в зеленый топ и такую же юбку, и всё же обычная красивая девушка. — Добрый день, — Эвтида подошла, усаживаясь на круглый барный стул, оставив джинсовую куртку на крючке. К сожалению, купить новую она ещё не успела, а в старой мерзла, приходилось надевать свитер, из-за которого в помещение наоборот становилось душно. Температурное издевательство. — Добрый, не видела тебя раньше? Не местная? — она ослепительно улыбнулась, протирая стакан для мартини. — Чего выпить желаешь? — Безалкогольный мохито, — напиваться с утра было плохой идей, а вот в вечер пятницы она скорей всего останется здесь, а потом за неимением под рукой Марка будет просить Рэймсса или Амена забрать её. Или обоих сразу. Пусть там уже сами разбираются. — Я из ФБР, расследую ваши происшествия. Хотела бы перекинуться с тобой парой слов. Ты — Агния, верно? — лицо баристы замерло в непонятной маске, а затем расслабилось. — Верно, красотка. Можешь спрашивать о чём хочешь. Всегда рада помочь. — Сколько тебе лет? Как давно работаешь здесь? — Ох, двадцать восемь, хотя сразу не дать, знаю, — Агния достала большой стакан и поставила перед собой. — Этот бар принадлежал моему отцу, его гордость. Он здесь каждую деталь сам придумывал, но как видишь, достаточно старомодно. Не хватает новизны, но горожанам и это приходиться по духу. Выбора то мало. Либо церковь, либо парк, либо бар. В остальном можно ограничиться личными оргиями, если так захочется, но людей моего курса они обычно не зовут. Что же до бара, мой купил его на деньги, которые получил, участвуя в наркоторговле с мексиканским бароном, — Эвтида подавила только что подданным напитком. Агент ФБР редко может встретить подобное признание, особенно при расследовании убийства. — О, не смотри так, красотка. Он уже сидит, ваши повязали во время перестрелки в Луизиане. Не знаю, что он там забыл, но через Техас они больше партии не проводили. Моя мать ничего не знала, она в молодости была танцовщицей кабаре и меня научила, ну и проституткой подрабатывала. Отец её там и заметил. Я сама не хотела жизнь за барной стойкой коротать, снайпер второй категории, как никак, и убийцей могла заработать больше. Это ещё что, красотка. Мистер Доран, пастырь наш добрый, по словам некоторых, монахинь молоденьких совращает, что те беременеют. И что трое детей и на самом деле его, просто сданные в детский дом, чтоб тень на церковь не легла. Из остальных слухов: Тодд верит, что к нему прилетели пришельцы из космоса и ему обязательно нужно взорвать единственные интернет-вышки; мистер Джонс видел, как недалеко от озера бегает огромный медведь с черными глазами и зеленой дымкой, хотя многие считают это белой горячкой. Вики, дочь Уокеров, устроила какую-то тусовку, и теперь забеременела фиг знает от кого. «- Теперь я понимаю, почему Амен остался здесь. Они все сумасшедшие», — четко проносилось лентой в голове в Эвтиды, которая уже потеряла всякую нить повествования и теперь просто сидела, и нервно кусала трубочку. «- Они перебьют друг друга без психотерапевта и больницы рядом, это точно». —Стой, — ещё больше сплетен и её мозг точно выдаст ошибку и уйдёт на перезагрузку. — Я пришла поговорить с тобой о девушке. Эмили Сноу. — Ох, — Агния тут же погрустнела. — Лучше выйдем, они ничего здесь не натворят, а мне закурить надо. Они вышли в какой-то закуток, всегда имеющийся в подобных заведениях, где работники курили во время тяжелого дня. Разрисованный графити забор с надписями и непонятными рисунками, имеющими все права называться современным искусством и стоить по сотни долларов за картину. Мусорный бак, около которого вился черный гладкий кот, пытаясь отыскать что-то съестное. Сетчатый забор, за которым виднелась небольшая пустошь, поросшая высокой травой, выделяющаяся только ржавыми качелями, скрипевшими при каждом движение ветра. Агния поднесла к губам сигарету, щелкая зажигалкой. Эвтида сделала то же, вдыхая приятный мятный запах, который смешивался с травянистым табаком. Девушка тяжело выдохнула и сбросила первый пепел на асфальт. — Мы с ней познакомились во время школьных попоек. Знаешь, как это бывает у подростков. Небольшие вечеринки. Милая девчонка с талантом к рисованию, но не асоциальная. Стали переписываться, но спустя некоторое время она стала странной что ли. Сказала, что познакомилась с отличным парнем по интернету с красными волосами. Что он такой «прикольный», — она изобразила руками кавычки. — Я говорила, что с людьми по интернету нужно быть осторожнее. Никто не знает, что в их головах. Но она упорно твердила, что он чудесный. Служит вере, но не говорила какой. А потом и вовсе… Агния затянулась, выпуская серый клубок дыма в едва освещенное солнцем небо. — Она не говорила, куда её затащило в этот в раз, но она умерла, и я уверенна, что этот человек в этом виноват. — Она пересылала тебе сообщения? — поинтересовалась Эва. — Нет, даже скринов не было. Все его сообщения сама перепечатывала. — Можешь скинуть мне всё? Всю переписку с ней с того момента, как она описывала тебе знакомство с ним? — Проблем нет, — кивнула Агния. — Не хочешь вечерком заглянуть? Здесь бывает весело. — Если работа отпустит. Мне нужно будет забежать ещё в морг. Лучше скажи, тебе никто подозрительный не писал? — Нет, я может слишком старая для них. Или умная. Тут как посмотреть. Мне только мужчины за сорок пишут с предложением на машине покататься, — недовольно хмыкнула девушка. — А мне они и вовсе не нравятся. — Ты лесбиянка? Не думала, что это причина, по которой тебя не пытались завербовать? — В их кружок по интересам не вхожу? Если упертые веруны — может. Они же не любят, когда против законов идут. Но насколько помню, нас католики и протестанты признали и дали отсрочку от ада. Думаешь, православные устроили? — Думаю, что языческие у них боги, — Эвтида пометила этот пункт у себя в блокноте. Миссис Сноу они не приняли из-за её большой веры в бога, а Агнию не позвали из-за её предпочтений. Пока что вырисовывалась методика, как в фильме «Война миров z», только там выясняли кого зомби не едят, а Эва выясняла кого не зовут на встречу в лесу у костра. — А тебе самой никаких запросов не приходило? — Не сижу на сайтах знакомств, а профиль в фэйсбуке у меня закрыт, — некоторые ограничения в работе и в нежелании ходить на свидания иногда спасали от многих проблем в этом мире. Ей было комфортно в своём одиночестве, ведь это самое главное — быть в ладах с самой собой. А люди — как дополнения к игре. Необязательный бонус, иногда приятный, а иногда сплошное разочарование в виде двадцати минут чего-то странного. — А ты зарегистрируйся, — неожиданно предложила Агния. — Вдруг напишет и выйдешь на них. — Хм, — Эвтида прикусила губы, отводя взгляд в сторону. И звучало, как идея, причем достаточно хорошая. — Слушай, у меня просьба, — подала голос Агния. — Ты ведь федерал, а значит многое можешь. — Я не стану помогать в контрабанде. — Дело в другом. Ты же знаешь, что у нас тут рядом психбольница, — она поморщилась от отвращения. — Ладно бы туда запихивали простых людей, просто с трудностями. Но там живут опасные психи. Действительно опасные. В том числе, и Уинстонский каннибал. Эвтида удивленно подняла глаза. — Да ну. Не припоминаю, чтобы его кто-то переводил в другую больницу? — А он тут всё же, — вздохнула девушка. — Я думаю, не они ли это сотворили. Конечно, Тизиан вряд ли стал бы отпускать психов погулять, человек он разумный и единственный нормальный по человеческим меркам в этой семейке. Но остальной персонал ведь может. — Может, — согласилась Эвтида. Уинстонский каннибал. Названый по месту своего рождения — Уинстон-Сейлем, где впервые совершил своё убийство в штате Северная Каролина. Эвтида помнила, как освещали эти события по телевизору, как вся страна сидела, задержав дыхание. Умелый психолог мастерски манипулировал людьми, выискивал себе слабых, психологически уязвимых людей, а затем загонял в свои ловушки, поедая. Он сохранял некоторые тела, делал из них произведения искусства. Ввёл в убийство моду на символизм и репродукцию картин. После этого ещё многие пытались воссоздать его модель. Марк никогда не говорил о нём, даже когда его расспрашивали. Отмахивался, переводил тему или просто старался делать вид, что не слышит. Эвтида знала всё в общих чертах, даже в архив к этим документам никого не пускали. Слышала записи его интервью, где он с удовольствием описывали все свои убийства, гордился ими. Обычный больной психопат, но умелый. Манипулятор, мимик, встраивающийся в общество подобно актеру в постановке. Она думала о нём, когда ехала в больницу. Думала и прикидывала, что же такое произошло, что травмировала её наставника так сильно. Снились ли ему трупы жертв, которых он не смог спасти? Или дело было в другом? Хотелось расспросить Амена, но он бы пресек подобную тему, ссылаясь на конфиденциальность. — Эва, — радостно прокричал её имя Ливий. — Рад тебя вновь видеть в наших уютных стенах. Выглядишь намного лучше. — Выспалась просто, — отмахнулась девушка. — Есть что интересного? — Ммм, думаю, ты заинтересуешься. Слушай, — его голос стал серьезным. — Ты должна осмотреть и девочку, и мужика. Понимаешь? — Эвтида кивнула, сглатывая ком в горле. — Если не хочешь — просто скажи. Я же все понимаю. И Амен мне голову оторвёт, что я будоражу твои травмирующие воспоминания. — Нет, я смогу. Это моя работа, — слабо улыбнулась она, принимая белый халат. — Исман уже там? — Конечно, он всю ночь писал для тебя отчет, — морг встречал их привычной тишиной, хотя услышать голоса из камер было бы страшнее. На первом столе лежал крупный мужчина с прострелянной головой, которое выставили, как самоубийство. Никто проверять не стал, а его жена скончалась в больнице, сердце не выдержало такие новости. Сложен он был обычно, типичный живот для любителя пива, волосатое тело и ноги. «- Выглядит мерзко», — вздохнула Эвтида, однако осмотрела на наличие каких-либо символов. — На запястье, — выдохнула она. Там изображалась то ли собака, то ли другое животное, похожее на неё. И не руноподобная на этот раз. — Разве не обычная татуировка? — нахмурился Исман, подчеркивая что-то у себя на бумаге. — Нет, в блокноте девушка была так называемая картуш. В такие помещали имена фараонов и других важных людей, — объяснила Эвтида информацию, полученную из сворованной книги. — Этот знак — иероглиф, обозначающий что-то. К сожалению, словаря по ним я не нашла, но насколько могу понять — это какой-то бог. А дальше стало трудно дышать. Одно дело — осматривать тело ребенка, которого убили не при тебе, и ты не мог его спасти. Другое… Она всматривалась в спокойное бледное лицо малышки, которая так доверчиво тянулась к ней в надежде, что её спасут, избавят от боли. Тонкую шею украшал длинный шрам от ножа, зашитый ровным швом. На ней не было отметин, просто невинная жизнь. — Почему он всё же убил её? — подал голос Исман. — Она же не была в секте, не знала толком ничего. Эвтида прикрыла глаза, вдыхая запах того дома. Спертый, наполненный дымом сигарет и овсяными хлопьями с молоком. «Она слышит, как удаляются шаги полицейских на вверх. Осознание приходит резко. Они всё знают. Паника подступают к горлу, но нужно делать. Лезет в кухонный ящик, доставая острый нож, наточенный ещё вчера. Ему нужно узнать, точно ли, не ошибся. И вдруг происходит что-то…что-то, что дает понять. Знают. Резко выходит в зал, где сидит маленькая дочь. Она не должна была так закончить свою жизнь, но лучше это, чем то, что будет ждать. Резкое, но плавное движение и детское тело содрогается. Лучше это.» Что заставило его понять? Этот вопрос встал в голове. Божественное провиденье, камеры слежения или простая интуиция? — Он посчитал, что так будет лучше для него, — проговорила девушка. — Для неё. Она могла получить какое-то наказание, не знаю. — Это тебе кто сказал? — скептически поинтересовался Ливий, с непониманием и каким-то страхом рассматривая девушку. — Карты таро, — саркастически ответила Эва, отводя взгляд. — Я в голову убийцы могу залезть. — Круто, а до убийства можешь? — Нет, я только по трупам или личным встречам. — Интересный способ изучения, — усмехнулся Ливий. — А по блютузу? — Ага, и по вай фаю, — выдохнула девушка. — Что-то, чего я ещё не знаю есть на телах? — Да, — вставил Исман. — У них обнаружена небольшая доза токсинов. Дурман обычный, знаешь такое растение с белыми цветами, вызывающее галлюцинации. Оно у нас сильно растет, особенно на востоке региона. Где фермы и оранжерея Алии. Часто жалуются, что не успевают их выдергивать. — И сколько нужно нанюхаться цветочками для дозы, что ты указываешь? — поинтересовалась Эва, указывая рукой на цифры в таблице. — Дурман ядовит именно семенами. В них содержаться алкалоиды — тропаны. Он обладает, — начал Исман. — Если понятнее, то оказывает спазмолитическое воздействие на гладкую мускулатуру, вызывает паралич, учащается сердцебиение, галлюцинации. Но там действительно нужно сожрать достаточно, причем делать это специально. Может им секта в еду подмешивает? Чтобы послушнее были, да галлюцинации хорошо с проповедью сочетаются. — Может ли Алия торговать с сектантами дурманом? — Зачем ей это? — нахмурился Ливий. — У неё огромные цветочные сады, фрукты растут. Дурман не тот наркотик, на котором ты много заработаешь. Это не марихуанна и не конопля. — Она может входить в секту, — предположила Эвтида. — Она — молодая девушка с темными волосами. У неё есть доступ к наркотическим веществам, которые мы находим в телах двух жертв. Ты осматривал тела других девушек? — Подобный быстро убивает человека, если сразу не обратиться к помощи. Возможно, они вывели какой-то новый наркотик, которым можно держать людей под контролем. Долго в теле не находится. Но следов особых я не нашел. — Может они начали что-то подозревать, и секта начала их травить ядом? — предположил Исман. — С чего вы решили, что это секта в общем? — недоуменно спросил Ливий, опираясь о железный пустой стол. — Есть основания, — уклончиво ответила Эва. — Подобные убийства происходили в других штатах, доходило до прямых указаний, но мы не могли понять с какой религией связано. — Значит теперь можешь? И что это? — спросил Исман. — Древний Египет? — Эвтида только кивнула головой. — Завтра суббота, — резко сменил тему Ливий. — Не хочешь сходить на местный праздник? Тут каждое воскресенье устраивают барбекю после молитвы. Познакомишься со всеми Доранами и поймешь, что там нормальный только Тизиан. — Амен тоже вполне адекватный, просто с болезнью, — попыталась защитить друга Эва. — Амен — это Амен, — парировал Ливий. — Я не оскорбляю его, относя к этой семье. Он выше этой религиозной дурки. Тизиан верит, но нормально, без фанатизма. А Алия и Георг — чертовы фанатики. — Давай, ещё скажи, у них там клан наркоторговцев, — посмеялся Исман, делая последние записи. — Обычные верующие. — Все верующие — психи, — неодобрительно ответил Ливий. — Я тоже могу придумать себе, что все мои проблемы — это испытания, а не я — идиот, которых их делает. Эвтида была готова с ним согласиться, но судя по её работе, бог в неё ещё как верил, если она до сих пор с ума не сошла и не померла от очередного психопата. А в номере ведь ещё отчеты ждут. Ждут и напоминают о себе. Как всякая неприятная работа. Кто же знал, что их нужно писать самому?

***

Почему она решила идти на молитву? Эвтида не знала, но пришлось выискивать нормальное платье, чтобы выглядеть прилично. Белое платье на лямках, а сверху пушистую коричневую кофту. Кто знал, что вещи, купленные ещё лет в восемнадцать, будут ей впору уже перевалив за двадцать семь? Конечно, стрелять или бегать в подобном не практично, а с другой стороны — надеялась, что делать это не придется. У церкви было много машин, а люди толпились у входа, приветствуя друг друга и делясь новыми сплетнями, чтобы затем отправится по кафе и пабам, видимо, радуясь отпусканию грехов. Эвтида усмехнулась, осматриваясь, пытаясь выискать в толпе хоть одно знакомое лицо. Ливий будет только к празднику, у него было ещё ночное дежурство и он хотел хоть немного поспать. А вот остальные должны быть. И Амен. Само здание будто сошло с типичного фильма или игры про американцев. Белое здание с небольшой башенкой, на которой примостился колокол, сокрытый за оконными ставнями. Над входом большой крест, единственное, что, кроме самой башни, указывала на то, что здесь находится церковь. Эстетичность, сдержанность, но была в этом какая-то своя красота. В простых незамысловатых линиях, в маленьких головках цветов у окон самого разного цвета, в высоких пушистых елях, окружавших небольшой просвет на холме. «- Интересно, будет ли Амен в форме священника?» — промелькнула мысль, а рядом возник Рэймсс, Дия и Исман. — Привет, прекрасно выглядишь! — улыбнулась девушка, обнимая Лотвор. — Мы спорили, придешь ли ты сегодня? Эвтида выдавила из себя улыбку, проходя вместе с ними в главный зал. Ряды ровных скамеек стояли друг за другом по бокам небольшого прохода. Крест висел на центральной стене. Само убранство было достаточно скромным, без золота или гротескных изображений, смиренный. Она неловко помялась, идя за своими коллегами под заинтересованные взгляды прихожан. Незнакомка среди давних друзей. — Странно у вас тут все, — тихо поделилась она с Дией, которая уже заняла своё место. — Баптисты, — пожала плечами Дия. — Я обычно не вдаюсь в подробности, не верю ни в кого, но для многих это просто традиция. Некоторые действительно сильно верят. — Не переживай, самая нудная часть пройдёт быстро, — попытался подбодрить Исман, приглаживая непослушные волосы. — Зато хор поет очень красиво. Георг Доран стоял около алтаря, по-доброму улыбаясь прихожанам. За его спиной разместился хор из десяти детей, державших в руках какие-то книги, смущенные от пристального внимания взрослых. В целом атмосфера была приятная, уютная без какого-либо пафоса. — На тебя тут смотрят, — шепнул Рэймсс, слегка кивая головой в сторону занятной парочки. Уже знакомая пациентка и неизвестная ещё девушка. — Кто это? — Таллиса и Алия, сестра Амена и Тизиана. Таллиса — её близкая подруга и к семье в целом. — Виделись с ней во время сеансов у Амена, — ответила Эвтида, стараясь не обращать внимание на пристальный взгляд со стороны девушки. — Кажется, я ей не понравилась. Интересно почему? — Она пришибленная, — поддержала Дия. — Верующая до фанатизма, хотя от веры тут только желание встать на колени перед одним конкретным пастырем. Не люблю людей, которые прикрываются чем-то подобным. — Её понять можно, — заступился Рэймсс. — Всю жизнь воспитывали в догмах, где женщина — хранительница очага. А у Амена и Тизиана очаг электронный, разжигать не надо. И готовить не надо. — Мои ж вы токсичные, — восхитился Ливий, разместившийся позади. — Не успели в дом Божий войти, уже все обсудили. — Не всех, — отмахнулась Дия. — Я бы ещё саму Алию. Не удивлюсь, если она реально торгует наркотой. — Нужно будет прогуляться по её месту, — Эвтида открыла приложение, рассматривая карту местности. — Если там растет дурман, то нужно посмотреть наличие улик каких-либо. — Хорошо, только давай ты не будешь ходить одна, — попросил Рэймсс, сжимая её ладонь. Она осторожно высвободила руку, выдыхая. — Прости, забываю, что ты не любишь прикосновения. — Ничего. Проповедь началась ровно в десять. Георг представлял собой царственное зрелище. Поднятая голова, прямая и ровная спина, четкие движения рук. Он осмысливал все свои слова и движения, разыгрывал небольшое представление, чтобы вложить верные мысли, нужные ему. Человек властный и жестокий, взгляд острый и пронзительный, режущий, как ножом. С ним не хотелось общаться, хотя для обычных жителей его человеческий костюм был непроницаем, излучая лживое дружелюбие. Обычные, но не Эва, которая чувствовала тот ядовитый зеленый свет, исходящий из него. Трудно точно объяснить, но каждое чувство имело свой определенный оттенок, запах, вкус. Раньше это называли шизофренией, а Эва называла это добавлением к своему дару. Или ей просто не пришло письмо из Хогвартса. Она переходит на людей за ним. Амен стоял недалеко от отца, обводя спокойным взглядом прихожан. Красивый в форме священника напоминал какой-то фетиш или ролевую игру. Или у кого-то давно не было секса в жизни. Эвтида не могла точно сказать, рассматривая зачесанные в этот день волосы, ощущая его лучшим косплеем на Драко Малфоя, только с адекватным характером. Серые глаза нашли её и губы дернулись в попытке улыбнуться, словно приветствуя пациентку. Он отличался от остальных своим желанием понять, ощутить эмоции человека, к которому обращен. Насколько сильно за ним таился брошенный и непонятый ребенок, похожий на белую ворону, не способный четко осознать самого себя? Золотовласка, как прозвала её Эва совершенно без злобы, заворожённо смотрела на него, явно интересуясь больше, чем очередной проповедью о добре и мире. Тизиан с другой стороны был воплощение дружелюбия и радушности. С каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок и смотрящий на одну из работниц больницы, которую во время очередного похода к трупам Ливий назвал Герсой. — Рад, что ты пришла, — первое, что сказал ей Амен, когда всё подошло к концу. Они стояли в стороне, пока женщины и мужчины толпились вокруг её отца, опуская головы и что-то обсуждая. — Ну ты сам как-то говорил, что мне нужно выходить из зоны комфорта, — она несмело улыбнулась, опуская руки. — Тебе идет форма. — Чувствую себя глупо в ней, — признался Амен. — Собираешься идти на небольшое мероприятие? — Не знаю. — Тебе идёт платье, — несколько неловко выдал Доран, облизывая тонкие губы. — Не замечал тебя в них раньше. — Редко ношу, — Эвтида не знала, что это именно. Попытки двух не социализированных людей флиртовать или пытаться подружиться, но выходило скверно. Им хотелось помочь или усыпить, чтобы не умереть от испанского стыда. — Привет, — Тизиан возник за её спиной, заставляя вздрогнуть. — Не хочешь познакомить меня со своей очаровательной подружкой? Рядом с ним стояла Алия в длинном темно-коричневом платье в пол с белым воротником и собранными волосами в две толстые косы. Карие глаза неприятно прожигали дырку, и Эвтиде хотелось спрятаться от этого взгляда. Или приложить её головой об стол. Это лишняя агрессия, с которой она боролась, но желание ударить кого-нибудь с надменным лицом оставалось. Разве можно быть святой и эгоцентричной одновременно? — Это моя коллега, — хмуро выдал Амен, однако продолжил. — Эвтида Лотвор, агент ФБР. Это мои брат и сестра, Тизиан и Алия. — Приятно познакомится, — Эвтида сжала губы, опуская голову. — Мне тоже. Рад, что мой брат находит себе друзей, у него с этим сложно, — Тизиан смотрел с теплотой на своих родственников. — И рад, что нам послали хоть кого-то, чтобы разобраться с ситуацией. — Тебя это тревожит? — с интересом спросила Эвтида, рассматривая красивый пол. — Достаточно. Они нападают на них прихожан, отцу это не нравится. — И сколько ты уже тут? — внезапно спросила Алия, складывая руки перед грудью. — Не видела раньше. — У нас вроде не было причин для встреч, — Эвтида подняла голову, недовольно всматриваясь в лицо девушки. — К вашему счастью, вы не понятные и не свидетели. В участке сидеть достаточно занудно. — Как мило, — Алия улыбнулась весьма недружелюбно, как оскалившаяся волчица. — Уверяю, у нас несколько интересней. Мы верно служим нашей общине и защищаем её детей. И мы окажем тебе всяческую поддержку в деле, если ты, конечно, будешь уважать наши правила. И не лезть в дела церкви. «- Если твоя пришибленная подруга ревнует меня к Амену, то тут успокоиться нужно только ей, а не мне», — промелькнуло в голове Эвтиды. «- Это максимально токсичное отношение к женщинам, и к нему самому. Раз она его хочет, ему что, от всех пациенток избавить? Да тут половина округа вымрет.» — Очень благородно с вашей стороны, — с такой же вежливостью ответила Лотвор, хотя это больше походило на битву двух ядовитых змей: кто отступит от лживой светской беседы и утопит конкурента в ближайшей купели? Эвтида в бога не верила, предпочитая полагаться на свои силы, и обычно потом укатывалась в перспективу женского алкоголизма. Алия обняла братьев и подобно ангелу, как если бы он был спутником Асмодея, упорхала к отцу и подруги. «- Ставлю сотку, что её отец не против взять себе юную мисс Коул. И никто даже бы не удивился.» — Не знаю, что на неё нашло, — пожал плечами Тизиан. — Прости, Эвтида. Она с самого утра не в духе. Амен, когда к нам заедешь? — Не сегодня, — он покосился на Эву, ища поддержки. — Много работы прибавилось. Надеюсь, ты поймёшь. — Да, — поддержала девушка. — ФБР просто с нас не слезает. Дел куча. — О, — несколько разочаровано произнес Тизиан. — Жаль, но, если что, приходите вместе. Будем рады с тобой ближе познакомиться. «- Твоя сестра меня точно отравит, но тогда мне не придется больше работать». — Спасибо, Тизиан. Я постараюсь найти время, — Амен не выглядел очень счастливым, скорее хотел сбежать побыстрее. Они вышли вместе с остальными. Амен стойко игнорировал любые взгляды, провожая полицейских. Рэймсс и Дия шли чуть поодаль от них, о чем-то переговариваясь. — Ты не любишь своих родственников? — тихо спросила Эвтида, останавливаясь около мужчины. — Нет, просто в последнее время мне с ними некомфортно, — неожиданно признался Амен, оглядываясь. — Не знаю, почему. Они все стали какими-то нервными. Даже Тизиан это отмечает, и теперь часто просиживает время в психбольнице Святого Франциска. — Это далеко от основного сектора? — В горах, там очень красиво, если честно, — он неловко улыбнулся. — Я желаю тебе удачи на фестивале. Там бывает весело. — Ты не идешь? — Амен отрицательно покачал головой. — Я не комфортно чувствую себя там, тем более, у меня работа. Из-за расследования я некоторых перенес на воскресенье, так что нужно отработать собственные пропуски. Иначе из меня выходит плохой помощник. — Прости, что так завалила тебя работой. — Ничего, попробуй отдохнуть, — последнее, что сказал ей Амен, направляясь к своей машине.

***

Фестиваль оказался весьма яркой и дружелюбной ярмаркой с яблочными пирогами и другими вкусностями из этого фрукта. Яркие оранжевые и желтые флажки были развешены везде, столы украшены скатертями и к ним придвинуты были небольшие деревянные стульчики. Чуть поодаль, где было большое огороженное поле бегали дети, играя в догонялки или собирая цветы для конкурса. За прилавками с большими зонтами против солнца или дождя стояли женщины, радостно предлагавшие свои кулинарные шедевры всем желающим за один или три доллара, чисто символически. Карамельные яблоки с разноцветной посыпкой манили к себе детей, которые радостно ели их прямо с палочек, пока их родители пробовали яблочный сидр или вино, нахваливая урожай в этом году. Пироги, пирожки и штрудель смешивались своими ароматами в воздухе, пылали жаром. — Здесь достаточно мило, — соврала Эва, стараясь держать на лице улыбку. Людей было столько, что тому пресловутому яблоку не было где упасть. И только сейчас тона заметила странность. «- У этого города какая-то беда с яблоками. На эмблеме города — оно. Здесь один из самых больших садов, где выращивают яблони. Здесь действует религиозная секта, и хоть пока трудно сказать, к какой направленности она, яблоко играет сакральную роль во многих религиях мира.» — Ребят, идемте, там Исман нам столик занял! — подозвала их Дия, махая рукой. Её темно-синее платье заметно выделялось на общем фоне желтых и коричневых оттенков. Осень решила порадовать в этот день, принеся с собой последние теплые деньки. И солнце горячими ладонями касались смуглого лица Эвтида, проходясь пальцами по щекам, искусанным губам, спуская к шее, где начинался ворот платья. Они уселись в тени, около бурной реки, спускавшейся с горы, холодная, любимая так летом, когда жара совсем одолевала местных жителей. И все же здесь царило спокойствие. Рэймсс куда-то ушел с большим подносом, пообещав угостить их чем-то вкусным, Исман и Ливий переговаривались о новых правилах дежурства и возмущались графику, Дия листала ленту, а Эва просто наслаждалась таким моментом. Хотелось запечатлеть это красоту осенних гор и холмов, на которые открывался вид, а затем вспоминать эту природу, когда придется вернуться в душный город. Или же попроситься полевым агентом куда-то в Европу. Англия, Скандинавия подошли бы ей. — Так, не пролейте, — первое, что промелькнуло в голове было: «- Как он это дотащил,» — Рэймсс видимо был богом, раз сумел принести пять больших чашек с чем-то приятно пахнувшим и таких же пять тарелочек с большими кусками яблочного штруделя. — Я надеюсь, там нет алкоголя, — сказал Ливий, забирая свою часть. — А то мне ещё всю ночь сидеть с людьми, которых пугает температура тридцать шесть и девять. — Да ну, — удивилась Дия, принимая чашку. — Я думала, это уже в прошлом. — Люди — идиоты никогда не будут в прошлом. Особенно, когда дело касается медицины. Нам и так платят недостаточно, чтобы это выслушивать, так ещё и я вечно виноват, что у них лекарство, которое они же сами стали принимать без разрешения, вызвало аллергию. Так ещё узнай, какое. А то названия не помнят. Десерт приятно пах яблоками и корицей, а аккуратный шарик ванильного мороженного медленно таял на жарком тесте, растекаясь белой лужицей под ним. Ложка медленно отделила часть штруделя, разрезая мягкое тесто. На вкус — настоящее волшебство. — Действительно вкусно, — и это было меньшее, что можно было сказать. — Я же говорил, это настоящий рай для всех любителей вкусной еды, — улыбнулся Рэймсс. — Лето здесь ещё больше выбор, — вступила Дия. — Барбекю: жаренные крылышки под острым соусом, стейки из свинины под гранатовым соусом. — А ещё морепродукты и рыба на гриле, — мечтательно проговорил Ливий, отламывая часть пирога. — Эх, мечтания. На работе из еды только лапша или доставка. Азиатская кухня все же лучшее, что придумал мир. — Пф, можно подумать это только у тебя так., — возмутилась Дия. — Вы хотя бы в холодильной камере можете хранить продукты, а нам холодильник зажали. — Ты предлагаешь мне запихнуть мою пасту вместе с покойником? — возмутился Ливий. — Странные у тебя вкусы. — Он не съест, не бойся. Они смеялись и спорили, не стараясь вовлечь Эвтиду в разговор, уважая её желания, от чего в области груди что-то сжималось от бесконечной благодарности к ним. Наверно, люди назвали бы это дружбой, и Эвтиде правда хотелось верить, что у неё могут появится достаточно прочные связи знакомых, чтобы она хоть для кого-то осталась не просто коллегой, который растворится, стоит делу закончится. Иногда хотелось большего. — О, — Ливий поднял голову, подманивая кого-то. — Герса, не ожидал тебя здесь сегодня увидеть. Неужели отпустили с дежурства или ты сама сбежала? Он обращался к высокой и стройной девушке с густыми каштановыми волосами. Смуглая кожа и бледно-карие, на солнце и вовсе золотые глаза придавали ей магический образ. Герса улыбнулась, подсаживаясь к ним и приветствуя всех, положив сумочку небольших размеров на стол. — Не беспокойся, одному из наших нужно было отработать день, вот мы и поменялись. Буду ждать в субботу наплыв больных. Да и я сегодня уже договорилась кое с кем встретиться, — на этих словах она довольно улыбнулась, отпиваясь из своего стакана. — Эва, познакомься, это моя коллега и самая лучшая девушка на свете, когда нужно подменить — Герса. У нас тут клуб странных имен. — Приятно познакомится, — кивнула Эвтида. — Вы здесь с Тизианом встречаетесь? Герса фыркнула, недовольно толкая локтем Ливия. — Уже всем успел рассказать, ничего в тайне оставить нельзя. Но да, он давно проявлял ко мне знаки внимания, да и мужчина весьма ответственный и серьезный. Почему бы и нет. — Никому я не рассказывал, — обиженно проговорил доктор. — Она же агент ФБР, вдруг она тебя уже по базам данных пробила и теперь знает в каком банке у тебя кредиты? — Чушь какая, — отмахнулась Эва. — Ещё скажи, что я каждый день взламываю Пентагон. У вас какие-то стереотипные представления об агентах. По большей части мы просто выезжаем на место и пытаемся разобраться в деле, когда местные органы показывают свою неспособность. — Спасибо за комплимент, — поблагодарил Рэймсс. — Кстати, — радостно встряла Дия. — Герса ещё гадает на картах таро. Хочешь, она и тебе погадает, Эва? — Оу, — предложение звучало совсем не привлекательно, но не отказываться же прямо. — А Тизиан такое одобряет? Он же вроде человек очень верующий. — Они же не в Средневековье живут, — отмахнулась Герса. — Конечно, любая подобная магия не совсем приветствуется, но он уважает меня и мои увлечения. Ну так что? — она извлекла из сумки небольшую коробку золото-черного цвета. — Если ты боишься… — Мы не в детском саду, чтобы брать на подобное, — усмехнулась Эва, рассматривая свои руки. — Но мне всё равно скучно, так что давай. Но, если ты скажешь, что меня ждёт тюрьма или таинственный незнакомец, я тебя разочарую тем, что это мой обычный понедельник. — Договорились. Стол быстро был очищен от всякой посуды, а на деревянную поверхность был накинут платок, чтобы случайно не запачкать карты. Они теснее сели, соприкасаясь плечами в нетерпеливом ожидании, только Рэймсс скептически откинулся, попивая свою часть напитка под недовольный взгляд Герсы. Та осторожно извлекла свой инструмент правды, перетасовывая колоду. — Стоит отметить, — начала гадалка. — У карт Таро очень долгая история и много легенд. Насколько я знаю, ваш убийца помышляет египетской магией? — Ага, книгу мертвых с собой таскает и духов призывает. — Не смешно, Рэй. Так вот, ходит легенда, что раньше арканы таро были в Древнем Египте и представляли собой особые таблицы с изображением и числами. — Я сомневаюсь, что они в секте гадают друг другу, — вздохнула Эва. — У сект очень много интересных мероприятий и без этого. Правда странно, что мы до сих пор не нашли их живых представителей. — Страшнее всего, что они могут ходить среди нас, — вставила Дия. — Мы ведь точно не знаем, живут ли они обособленно или же просто устраивают сходку раз в неделю. Эва, ты говорила, что культ уже давно занимается своей деятельностью? —Да, хотя мы не до конца можем быть уверены в том, что нашли все тела. Они раньше не оставляли каких-либо знаков, я узнавала их только по мыслям и тому, что они вкладывают в свои послания. Так что вы уникальны, с одной стороны. — Как приятно быть для кого-то особенным. — И так, Эва, — прервала разговор Герса. — Какой вопрос тебя волнует, скажи картам. — Когда мне дадут отпуск? — Ну я же серьёзно! Давай без шуток. — Ладно, что меня ждёт в конце расследования, — Эва сложила руки на столе, уместив подбородок на них. —Дай угадаю, — засмеялся Ливий. — Ты найдёшь убийцу? —Поразительно. — И первая карта… Смерть, — Дия испугано прижала ладонь к лицу. —Воу, ну это же может быть и не моя смерть, да? — Карта Смерть не всегда показывает именно смерть, понимаешь, — попыталась успокоить Герса. — У неё много значений и зависит от соседних карт, ну которые выпадут позже. Это не физическая смерть, а перерождение. Перемены в отношениях или интересах, причём серьезные такие. — Позовёте на свадьбу с Аменом? — поинтересовался Исман. — Первым делом, прямо с колодой, чтоб его отца сразу же похоронить, не отходя от праздничного стола. — Вторая — мир, — более медленно произнесла Герса. — Это окончание жизненного цикла, начало чего-то нового. Эвтида правда пыталась понять, но видимо карты сильнее. Верить в магию, духов и прочее было совсем не в её стиле, особенно строить жизнь, опираясь на чей-то знак зодиака или положение Меркурия в Венере. Только зря усложнять себе жизнь, а она и без того уровень сложности понижать не хотела. Приходилось выживать как получиться и получалось то неплохо. — Десятка мечей. Тебя ждёт какое-то плохое событие. —Пока выглядит как мой понедельник, — скептически заметила Эва. — Не обижайся, мне просто трудно в это верить. — Всё хорошо, мы же это не совсем серьезно делаем, — хотя было видно, что Герсе не нравилось их равнодушие к картам. — Иногда требуется нечто большее, чтобы поверить. Ох, — она помахала кому-то в толпе, складывая вещи. — Ну вот, меня уже зовут. Удачи в расследовании, если что, забегайте. Она быстро убежала в сторону, где располагался небольшой сад. Там у ворот стоял Тизиан, держа в руках букет пионов. Эвтида улыбнулась, замечая, насколько спокойно было между ними, как дома. Они сливались в один поток, Герса краснела, получая свою порцию комплиментов, расцветая на глазах, в то время, как Тизиан смотрел на неё с тихим обожанием в глазах. —Они очень милая пара. — На удивление да, — согласился с ней Ливий. — Они познакомились, когда Герса проходила практику в психлечебнице и сразу всё закрутилось. Ну первый год это больше походило на какие-то странные заигрывания, но недавно они всё же вспомнили про талант говорить и обсудили свои отношения. — Что будем делать с телами дальше? — поинтересовался Рэймсс. — Мы же не можем бесконечно ждать, пока они к нам придут? — Нужно поговорить с Реммао о моих подозрениях, и тогда уже будет решать, — поставила точку Эва. — Давайте не будем портить такой день мыслями о трупе, — она выдавила из себя улыбку, возвращаясь в разговор о каких-то маловажных вещах, но в душе зрела необъяснимая тревога. И не понять ведь, из-за чего.