Культ

Темнота плавно окутывало смуглое тело своими руками, убаюкивая, защищая от ночных кошмаров. Эвтида вздрогнула, ощущая прохладное прикосновение к своей коже, призрачные пальцы скользнули по телу, вызывая непрощенное оцепенение. Пол под ногами начинает покрывать зеленой гнилой водой, которая как — будто стояла долгие годы в затхлом подвале с характерным запахом разложения и тухлости. Она противная, вязкая, подходящая к голым ступням огромной зеленой жабой. Эвтида поморщилась от отвращения, стараясь дышать через рот. Даже во сне аромат непередаваемый. На поверхности среди травы и ила стала подниматься белая фигура. Бледная, с характерными трупными пятнами на конечностях и мягких тканей лица, широко раскрытые глаза с белой пленкой, слегка наклоненная в сторону голова с какой-то безмятежной улыбкой. Трупы так не улыбаются. Мало веселого в смерти. Эвтида постаралась забраться на кровать, пачкая чистые простыни смесью грязи, речных водорослей и песком. Девушка пошатываясь воспарила над водой, а голова безвольно повисла. — Руки, — шептала она синими губам и следы пальцев четко вырисовывались на шее. — В руках покой. Я его рукам доверяла. Доверяла даже свою жизнь. Признаков сопротивления обнаружено не было. Под ногтями не было следом крови или кожи убийцы, синяков или других травм, ведь нельзя просто задушить человека, чтобы тот не боролся. Даже если он спит, организм инстинктивно начнёт бороться за свою жизнь. В легких было не много воды, значит, когда она туда попала, дыхания уже не было, она не впускала зеленоватую жидкость в свой организм. Убийца был ей знаком, он был очень близок к ней, а при условии изначальной информации о культе вырисовывалась картина, что сама жертва была послушницей странной религии. «-Она добровольно пошла на смерть. Она была рада стать первым словом, а если они могут разбрасываться своими людьми так, значит и людей у них достаточно». Скверная ситуация. — Руки ищут оружие. Пустые, лишенные, — шептали голоса, но она не обращала на них внимание. Это просто игра разума, нужно было сосредоточиться на теле и на его движениях. Сон сам достроит то, что не сумел выстроить бодрствующий разум. Нужно найти ещё улики. Нужно найти откуда его скинули. Там должны были остаться следы: ботинок, шин автомобиля или же другого транспорта. Туда она дошла не сама, её уже несли. Ботинок на ногах не было, а лес в той стороне колючий, много шишек и еловых иголок, остались бы вмятины. Почва влажная, до обнаружения пару дней шел дождь и грязь была везде. Тело пробыло не так много, чтобы начать активное разрушение. Значит следы точно есть. — Хорошие руки, — довольно шептала покойница, расхаживая по мутной глади. А если нет? Как тело могло попасть туда, если его не привезли туда? Воздух? Как же? С самолёта что ли сбросили. Или кто-то, кто жил достаточно близко, что выкинуть тело и сделать это так, чтобы никто не заметил. Что если убийца и не пытался убрать её достаточно далеко? Когда оцепенение спало, Эвтида с усталостью посмотрела на прикроватный будильник, где виднелось пять утра. Голова болела нещадно и пришлось найти в себе силы, чтобы сползти на пол и добраться до брошенной на полу сумки. Обезболивающие и минералка нашлись быстро и уже через пару минут она сидела у кровати, положив голову на неё, подставив голову под порывы холодного утреннего воздуха. Телефон слабо засигналил, оповещая о сообщении. Марк поражала своей ответственностью к работе или же сегодня вновь не спал. — Он согласился поработать с тобой и над делом. Человек достаточно специфичный, но уверен, вы сойдётесь, — гласила смс. Эвтида усмехнулась на подобное замечание. Приведя себя в порядок, девушка спустилась на улицу, где погода была более дружелюбной. Всё ещё стояла высокая влажность и с веток капала вода, но солнце уже освещало бледно-серое небо и не заходило за тучи, делая осенний грустный пейзаж по-своему очаровательным. В кафе напротив за уличными столиками уже завтракали местные жители. Внимание привлекли две женщины преклонного возраста в пиджаках и юбках, которые о чём-то спорили. Не привлекая к себе внимание и желая позавтракать, она присела за столик чуть сзади них, так что разговор было вполне реально услышать. — Ну ты думаешь, труп! Как с той рыжей девочкой! Гиблое место, гиблое, — недовольно проговорила женщина, отпивая зеленый чай из фарфоровой чашечки. — Да хватит тебе, Саманта. Столько лет прошло, а трупы… Мало ли, девчонка с парнем поругалась, вот он её и прирезал. Сама знаешь, как это бывает, — вторая женщина явно не была согласна с прежними высказываниями собеседницы. К столу быстро подошла девушка лет четырнадцати, протягивая меню в ярко-зеленом цвете. Вычурно. — И руна на её плече просто так, и в церкви нынче не протолкнуться, — продолжала Саманта. — Говорю тебе, вновь эта чернь ходит по земле. Не упокоилась то душа оскорбленная, ведьму не сожгли по всем правилам, вот и чудит она теперь. — У тебя все рыжие ведьмы, — буркнула женщина. — Тогда Ирландия — обитель Сатаны. Да и какое сожжение, бога побойся. Не сжигали уже тогда тела. — Латте и сэндвич с ветчиной, — Эва натяжно улыбнулась, отдавая меню. — Беверли мне жалко было всегда, не повезло девочки. Да и будь она ведьмой, стал бы её Доран хоронить. Он же один согласился на это, хотя сам парнишкой ещё был. Весь бледный, может вину чувствовал. Она ж в него влюблена была. — Вот и прокляла его, — не унималась Саманта. — Он же так и не женился, хотя деток себе взял. Какая душа чистая, — Эва скептически усмехнулась, прекрасно помня «святых отцов» и знаменитую шутку про обратный экзорцизм. Сколько историй было о святых в черных масках? — Доран сам то не от мира этого был. Сколько странного с ним происходило, — оглядевшись, продолжила вторая женщина. — Да только суть одна — он сам руку к её смерти приложил, вот и беспокоился об этом. И детей взял, чтоб грехи отмолить, да только такое нельзя отмыть. — Да ну тебя, — отмахнулась собеседница. — Какие грехи? Девка крышей то поехала, думала, что духов слышит, и что мальчишка красивый ей предназначен, вот и решила манипуляциями к себе привязать. Доран. Всё упиралось в одну фамилию, которая имела большой вес. Эвтида достала блокнот, осторожно разместив его на столе, чтобы кофе не пролилось, и принялась делать записи. Хотя прежде, чем допрашивать, стоит узнать мнение местных работников полиции. Не хочется найти себе проблем, тем более настолько далеко от ведомства. Утро прошло достаточно скучно и однообразно. Пришлось полностью просмотреть все отчеты с места происшествия и дождаться, пока в отдел приедут родители девушки. Как оказалось, они были местными жителями, хотя поискать всё равно пришлось. Местность здесь трудная. — Добрый день, — заплаканная женщина с густыми черными волосами прошла в небольшую комнату, которая пока выполняла роль её кабинета. — П-простите меня, — она промокнула глаза платком, усаживаясь на стул. — Миссис Сноу, я специальный агент ФБР, Эвтида Лотвор. Я бы хотела сама допросить вас, если вы в состоянии. Вы имеет право запросить адвоката или психолога для разговора, наша беседа будет записываться, — она указала на диктофон на столе. — Все ваши слова могут быть обращены против вас, вы можете не отвечать на вопросы. Ваши права вам известны? Эва говорила медленно, вкрадчиво, ощущая всю ту боль, что испытывала безутешная мать, потерявшая единственного ребенка. Боль походила на разбитое стекло: острая, тонкая, рванная. Она оставляла уродливые красноватые полосы на душе, а безупречная эмпатия награждала Эву ими в качестве жеста доброй воли. Тем более, по документам и девочка, и мать не были злыми или ужасными людьми, заслужившими подобное. Обычная семья, коих миллионы по всей Америки. — Да, — тихо подтвердила женщина. — Я работала в полиции. — Как давно пропала ваша дочь? — задавать краткие прямые вопросы, минимизировать нагрузку. Эвтида посмотрела на список их перед собой, отмечая карандашом уже заданный. — Она долгое время вела себя странно. Понимаете, Равенна недавно окончила школу, у неё было мало друзей. Обычная тихая и умная девочка, но она увлеклась какой-то магией, — она шмыгнула носом, сжимая черную сумочку в руках. — Я не запрещала. Мало что ли подростков увлекались мистикой или картами таро. Я не настолько религиозна, чтобы боятся этого. Но она стала закрытой, каждый вечер читала молитву на незнакомом мне языке и говорила, как она счастлива. Она нашла друзей. — Ваша дочь была одинока? Она чувствовала себя лишней? — Я не знаю, — глаза под темной вуалью наполнились слезами. — Я ужасная мать, видимо, но она никогда не рассказывала мне это. Всегда говорила, что всё хорошо. Я просила её быть аккуратной, не верить людям, они редко бывают просто так добры. Но разве ребенок слушает родителя? — Когда она ушла? — Эвтида достала ручку, делая пометки уже в другом блокноте, где составляла, пусть и кривоватый, но психологический портрет жертвы. — Вы ведь не подавали заявление о пропажи, верно? — Месяц назад, извините, можно воды? — Эвтида кивнула, поднимаясь с места и отходя к кулеру. — Я думала она нагуляется и вернуться. Но нет, я пыталась сказать полиции, что нужно начать поиски, но у них не было причины. Она ушла ведь добровольно. — Она что-нибудь оставила в комнате? Вы её осматривали? — Лотвор поставила стакан перед женщиной, возвращаясь на своё место. — Нет, я не посмела что-то изменить там. — Она говорила о новых знакомых, пыталась зазвать вас куда-нибудь? Говорила что-нибудь о «новых» друзьях? — Я спросила как-то, что за молитвы она читает. Она сразу глаза в пол и пробубнила что-то о особой общине, которая поддерживает её. Но в остальном отказывалась. Говорила, что я не подхожу им. — Вы местная жительница? — Да, — женщина прикусила губу, стараясь сдержать истерику. — Вы состояли в иных религиозных общинах? Равенна ходила в церковь? — Нет, — она отрицательно закачала головой. — Мы приверженцы баптизма, и ходим в церковь по правилам. Она даже в детстве пела в церковном хоре, — Эвтида замерла на секунду. Пыталась осознать какие-нибудь критерии, по которым проходил отбор в «общину». — Вы слышали о каких-то культах здесь в раннем возрасте? — Нет, здесь всегда было спокойно. Как и в любом городе гуляли различные байки о доме повешенной и о старом монастыре, который где-то есть. Но культов — нет. — У вашей дочери были друзья, с которыми можно поговорить? — Агния, она дочь владельца бара «Гетера», который здесь в центре. Они часто о чем-то говорили, но в последние дни перед уходом рассорились. — Вы общались с Агнией? Она вам что-то говорила об этом? — Нет, — женщина отрицательно покачала головой. — Вы получали какие-то сообщения, звонки, послания, просто что-то необычное? — Нет. — У вас в доме что-то пропало? Деньги, украшения, дорогие вещи, — продолжала спрашивать Эвтида, немного наклонившись над столом. — Нет, всё на месте. У Литы были свои деньги на карточке, не больше двухсот долларов, но насколько я знаю, она так и не потратила их, — и вновь мимо. Им не были нужно материальные бонусы от новых последователей. — У вас есть завещание или какие-то другие документы, которые после вашей смерти или пропажи передавали вашей дочери всё имущество? — Нет, я просто не спешила что-то подобное записывать. Страховка выплачивается всей моей семье, в том числе, и сестре. — Она проживает здесь? — Нет, в Техасе, — Эвтида с едва заметным разочарованием откинулась на спинку стула, откладывая карандаш. — Миссис Сноу, если вы что-нибудь ещё вспомните, позвоните мне обязательно, — она протянула серую прямоугольную карточку с номером телефона. Женщина кивнула и поднялась с места, выходя из кабинета. Эвтида задумчиво прикусила край карандаша, размышляя над сказанным. Обычно секты хоть и пытаются быть тайными до какого-то времени, но стараются затащить и семью в ловушку. Так проще, когда все рычаги давления у тебя рядом, ты можешь манипулировать людьми, опираясь на бытовые привязанности к родным и близким. Если они не пожелали увидеть в их рядах мать уже завербованной девочки, то складывалась совсем другая картина. Появлялись некие критерии, по которым выбирали жертву. Критерии, по котором бедная миссис Сноу явно не подходила. Возраст? Но первый труп был взрослым тридцатилетнем мужчиной, не девочкой. — Как поболтали? — в дверь без стука или приглашения заглянул Рэй, держав в руках картонный стаканчик с кофе. — Судя по твоему лицу — скверно. — Присядь, — Эва кивком указала на стул. — Не буду занимать твоё время лишней болтовней, но мне нужно мнение приземленного существа. — Как мило с твоей стороны, — фыркнул Рэймсс, но без обид. Он почесал затылок, в этот день его волосы были собраны в пучок на голове. — Уж извини, — Эвтида отмахнула, поправляя свитер цвета ореховой коры. — Что обычно хочет секта при вербовке новых членов? Как мы понимаем, что секта — это она? — Ну тут много пунктов, — задумчиво проговорил парень. — Не всегда присутствуют все. Обычно отталкиваемся от основы: религиозная секта или все же товарищество вокруг конкретной личности. Мы выбрали первую. Проще работать с асоциальными личностями или детьми, но у таких реже всего есть деньги. Так как иерархия секты и её организация зависит от конкретной религиозной основы, они могут либо полностью отказаться от концепции денег и заниматься трудом, как деятельностью для избавления от грехов. Или же они вымогают деньги для жизни. — У девушки не взяли ничего, — Эвтида поднялась, отходя к окну. — Даже те доллары, что были на карте. — Значит им они не нужны. Они или уже богаты, или собираются нести благую весть босыми и голодными, — подметил Рэймсс. — В любом случае, Рем решил посоветоваться с мэром и вести комендантский час, чтобы понизить возможность появления новых трупов. — Им не нужны местные жители. Точнее те, кого ты охраняешь, — с какой-то уверенностью проговорила девушка. — Думаю, они не чистые, это плохой дар. — Надо оставить записку, что я не против фруктов, — Эвтида наклонила голову, пытаясь скрыть улыбку. — Ты пытаешься быть серьезным? — С нашей работой загнуться можно, если к каждому делу отдавать все эмоции. — Я уйду пораньше, мне нужно встретиться с доктором. — Ты заболела? — Нет, он психиатр или психотерапевт. Я их путаю и не сильно люблю, но работа требует взаимодействовать, — она нервно потерла подбородок, задумчиво рассматривая серое небо. — Здесь всегда такая мерзкая погода. — В выходные обещали улучшение. Тебе стоит сходить на местную ярмарку. Как раз увидишься со всем городом практически. И допросишь кого надо. — Уверенна, они будут в восторге, когда во время поедания пирога с яблоками тебя спрашивают про гниющий труп. — Мне не портит. Так что за врач? — Не знаю, начальство дало только адрес. Может посмотришь? — она протянула телефон с открытым сообщением. Рэй взял его из рук, внимательно вчитываясь в текст. Глаза быстро бегали по строчкам, а сам мужчина всё сильнее хмурился. — Да ну, он решил тебе дать именного этого человека? — не особо верящим голосом ответил парень, отдавая аппарат обратно. — Что-то не так? — Ну я же говорил, что Амен Доран по своей работе психиатр, причём очень хороший. Но работать и привлекать его к этой работе я бы не стал. — Марк знает Амена, — Эвтида озадаченно почесала руку. Она знала множество штатных работников или привлеченных, но подобное имя нигде не фигурировало. В её делах так точно, а профиль у неё весьма обширный и сложный. Если он посчитал, что этот человек может помочь в расследовании и ему разрешено доверить нестабильную психику девушки, стоило ли верить? Или стоит ли сомневаться? — Я подумаю над твоими словами. А сейчас, извини, мне нужно сделать звонок, — схватил плащ и сумку, она вылетала из участка, по пути набирая номер и игнорируя удивленный взгляд Дии. В душе зародилось неприятное ощущение, похожее на то болото, что ночью пыталось утопить её. — Эва, — раздался сонный голос Марка. — Я спать хотел. Что случилось? — Почему ты отправил меня к Амену? — Что за странный вопрос? — с непониманием спросил мужчина. — Я знаю его, мы работали над делом Уинстонского каннибала, ты ведь помнишь дело? Вы его рассматривали на практиках. Пять лет бились, а трупы все росли. Он тогда только в университете был, я сам ещё практикант. Вместе решили работать, он профиль составил, а я по базам лазил, искал. В чём проблема? — О нём не очень хорошая характеристика, — уже не так уверенно продолжила Лотвор. Дело Уинстонского каннибала гремело на всю страну, а Марк получил такое повышение, о котором тогда ещё едва выпустившийся студент и мечтать не мог. — Ну, — тихо посмеялся Марк. — Это Амен. Тут всё сказано. Специфичный человек, высокоактивный социопат, я бы сказал. Вежливый, закрытый, критический, дотошный и порой через чур умный. С ним трудно общаться, как обычные люди, и сотрудничать не легче. Поэтому я и решил, что вы точно найдёте общий язык. — С чего бы это? — Два психа всяко лучше найдут друг к другу подход, — на другом конце телефона слышался легкий смешок. — Уверен, он тебе понравиться. — Сомневаюсь, — недовольно проговорила Эвтида, застегивая плащ. — С чего ты решил, что я обязательно буду от него в восторге? — А с чего ты так вспыхнула, даже не видя человека? Не твоё ли правило, что всё нужно видеть своими глазами? — нехотя пришлось признать, что Марк был прав. Она и сама не знала, чего так разволновалась из-за Амена. Ведь даже Рэймсс говорил, что с ним работать не хочет, а так обычный человек. Но обычно люди подобной профессии относились к ней не очень хорошо, и это мягко сказано. — Успокоилась? — Иди ты! — Есть какие-то новости? — Марк, видимо, смирился с тем, что сна он не увидит и пошел заваривать себе чай. Английские корни не позволяли уподобиться дикости и пить растворимый кофе три в одном. — Я тебя разочарую вечером, когда отправлю первый отчет, — послышался вздох. — Ну чего ты, я тут только день. — Не обижай моих друзей, Эва, — попросил Марк. — И будь аккуратнее с Ремом. — Почему это? — Я тут решил поднять досье на наших работников. У Рема есть записи о том, что его подозревали в убийстве, но улик не нашли. — И вы взяли его на работу? — возмутилась Эвтида. — У нас не так много желающих ехать в отдаленные регионы страны. Тем более, доказательств не было. И я уверен, он очень хочет получить повышение. Дело, которым ты занимаешься, предоставит ему такую возможность. — Ему стоит быть активнее. — Или присвоить все заслуги себе, — заметил Марк. — Поспеши, иначе опоздаешь на сеанс. Адрес находился около живописного места. Горт-Стрит сто семьдесят два представлял собой небольшую частную клинику, находящуюся среди природного заповедника на разрешенной территории. На парковке размещалась просторная смотровая площадка, выходящая на нижний город. Свежий холодный воздух ласкал лицо слабыми порывами ветра. Слышался смех детей с соседней детской площадки. Идеальное место для приема людей с отклонениями. Здесь царило спокойствие и единение с природой. Лес был не таким густым, доминировали лиственные деревья, которые уже успевали покрываться разноцветной листвой. Среди деревьев на специальном секторе бродили грибники, а дальше шёл высокий забор, который отгораживал дальнейший путь и животных для безопасности. Клиника представляла собой небольшое здание в с панорамными окнами в приемной. За стойкой стояла милая девушка с короткими каштановыми волосами и скучающим видом. Увидев Эвтиду, она тут же выпрямилась и улыбнулась, готовая выслушать вопрос. — Добрый день. Вы к мистеру Доран? — Да, я Эвтида Лотвор, — девушка кивнула и тут же принялась что-то печатать на компьютере. — Пожалуйста, подождите. У него ещё клиент. Можете повесить одежду на вешалку. В вашем распоряжении аппарат с кофе. Туалет, если нужен, первая дверь справа. Вас пригласят. Эвтида кивнула, выполняя указание и присаживаясь на мягкий диван, покрытый коричневым пледом. Внутри царила приятная атмосфера. Приглушенно играла классическая музыка, правда сама Эва в ней плохо разбиралась и не отличалась изысканным вкусом. В аквариуме плавали разноцветные маленькие рыбки, постоянно пытаясь догнать друг друга. Часы стучали равномерно, отсчитывая каждую секунду. Рядом с диваном стоял книжный шкаф, к которому она подошла, проводя пальцами по корешкам книг. Опять же одна сплошная классическая литература. Вздохнув, Эвтида взяла небольшой томик и с удивлением отметила название. — «Первобытные культы и культы древнего мира», — прочитала она едва слышно, проводя рукой по изображению египетского бога с головой шакала. История была её слабым местом, какое дело учить прошлое, если есть критическое настоящие и в данный момент у тебя три трупа? Не полезно, а лишняя информация только забивала память. Но теперь ситуация несколько изменилась. Не получив протеста от девушки за стойкой, Эвтида взяла книгу и вернулась на диван. — Может они взяли за основу древних богов, а не современные религии. Тем более, тот знак на плече. И Ливий, и Рэй считают это руной. Но я слышала только про скандинавские. За чтением прошло двадцать минут, и дверь, ведущая в кабинет, открылась. Оттуда вышла светловолосая девушка в легком платье в плюс десять. Эвтида отвлеклась от чтения, скептически оглядывая пациентку. «-Ну если она в такую погоду пришла в зеленом платье с вырезами где только можно, у неё реально проблемы с головой». — Мисс Лотвор, проходите, — раздался голос девушки из приемной, и Эвтида поспешила пройти мимо долго прощающейся сумасшедшей. — А мы можем назначить больше сеансов? После них я чувствую себя живой! «-Купи себе вибратор», — мысленно предложила Эва, прекрасно понимая, что она сюда ходит далеко не за психиатрией. Только таблички не хватало: «Мне не хватает внимание мужчин». «-Меньше страдать будешь херотой». — Поговорим об этом позже, у меня другая пациентка. Всего хорошо, мисс Коул. Амен с плотно сжатыми губами стоял, прислонившись к кедровому столу, скептически смотря на расстроенную девушку. Выглядел он действительно … необычно. Альбиносизм. Это сразу бросалось в глаза. Практически бесцветный человек. Стоит только посочувствовать ему, ведь любой солнечный свет мог нанести ожоги, повышался риск раковых заболеваний. Амен стоял и с легким прищуром серых глаз рассматривал стоящую перед ним Эвтиду пристальным взглядом, лишенных видимых эмоций, что несколько выбивало её. Плотная черная водолазка облепляло его крепкий торс и руки, опускаясь в черные идеально-выглаженные брюки. — Мистер Доран, — нарушив тишину выдавила из себя Эва. — Приятно познакомиться. — Взаимно, — кивнул мужчина, отходя от стола. — Вам как будет удобно: сидя в кресле или на стуле? Диван? — Кресло подойдёт. Марк рассказал вам … «особенности» работы со мной? — тихо поинтересовалась Эвтида, опускаясь в удобное кресло рядом с тихо горевшим камином, оставляя сумку у ножек, нервно потерев руки. — Да, я осведомлен о ваших проблемах. Он также попросил помочь вам в расследовании, — он не поворачивал головы, что-то ища среди бумаг. — Я согласен вам помочь, если только вы этого хотите, разумеется. Не могу же против вашей воли начать расследование, заставлять вас. — Всё хорошо, — Эва нервно бросила взгляд на свои пальцы. — Давайте наш первый сеанс проведём на нейтральной теме, — предложил он, усаживаясь в кресло напротив и укладывая себе на колени блокнот. — Мы знакомы заочно, но я думаю, вам будет проще работать с человеком, которому вы доверяете. Он говорил так, будто бы знал все сомнения, что терзали девушку. Казалось, бесцветные глаза вскрывали грудную клетку и череп, проходя к сердцу и мозгу, впитывая все тайны и сокровенные желания, мысли и страхи. Он препарировал взглядом, как делал это профессиональный хирург. — Просто рассказать о себе? Это не честно, игра в одни ворота. Мы же теперь как коллеги, а не только врач-пациент. — Вопрос на вопрос, — предложил Амен. — Я обязуюсь ответить на ваш вопрос, вы — на мой, — Эвтида кивнула. — Хорошо, как давно у вас начались эти сны? — Я бы не назвала это снами. Мой мозг получает информацию, а затем выносит меня из реальности на время. В такие моменты я вижу глазами убийцы. Я чувствую их эмоции, слышу мысли. Они говорят в эти моменты со мной, кричат от внутренней боли или шепчут проклятия. Не важно что. Я узнаю, прочитаю всё, что они хотят спрятать. А сны рисуют образы. Они дополняют картины, тогда со мной говорит мертвый и сама я. Амен не перебивал, слушал внимательно и без скептического выражения на лица, которое часто возникало на лицах других врачей. Не было и жалости, от которой тошнило. — Марк говорил, что вы работали над делом каннибала из Уинстона? Почему вас это заинтересовало? — Когда ты студент, тебе хочется сделать что-то, что удивит профессоров и заставит их посмотреть на твои слова под другим углом, — его голос звучал тихо, вкрадчиво, словно вкладывая каждое слово на полочки в голове. — Я писал работу, не буду говорить название, слишком заумное. Но она была посвящена психологии преступников. И посчитал, что это будет хорошим примером для неё. Скажите, у вас есть какие-либо физические отклонения в такие моменты? — Головные боли, очень сильные, мне приходиться жить на обезболивающих. Понижение температуры и давления, повышение пульса. Иногда пропадает чувствительность пальцев, но редко. Пару раз стошнило, но это было после кошмара. Тот день, а точнее ночь до сих пор пугала до чертиков. Тогда над ней висело дело о маньяке, убивающим детей особо жестоким способом. Ему так и не придумали прозвище, язык не поворачивался хоть как-то увековечить эту мразь. Ей он приходил в облике огромного мясного голема с множеством рук и ног, ужасным запахом тухлого мяса и едким липким смехом. Чертов педофил. — Вы росли в приемной семье, почему? — этот вопрос удивил Амена. Тот поправил очки в белой оправе, которые скорей всего носил для вида, всматриваясь в её лицо. — Странный вопрос. Потому что мои родные родители отказались от меня. Иногда такое бывает, людям тяжело растить детей с отклонениями. А я, как видите, не совсем здоровый. — У вас хорошее зрение и слух, хотя при вашем заболевании они должны несколько деградировать. — Должны, — согласился Амен. — Но природа и жизнь иногда подкидывают нам уникальные случаи. Думаю, мои родные родители полагали, что я буду четким примером общей практики и решили не рушить себе жизнь. Судить их я не буду и знать особо не хочу. Раз уж вы затронули эту тему, как сложились ваши отношения с семьей? — Я росла с бабушкой, мать решила, что семейная жизнь не для неё и ушла работать в стриптиз-бар, — Эве резко захотелось выпить. Маму она не помнила, та никогда не навещала и не интересовалась, как жила её единственная дочь. Просто вычеркнула из памяти, как ненужную вещь. — А отец? У вас были какие-то отклонения, которые привели к вашим способностям? — Я его не знаю. Может это от него. К сожалению или к счастью, я никогда об этом не узнаю. Марк говорил, что с вами тяжело сойти в рамках обычного общения, — Эвтида почувствовала себя намного свободнее, поставив локоть на подлокотник и положив голову на ладонь, делая вид, что ей совершенно не интересен разговор, но глаза бегали по комнате. — Думаю, это так. Я много требую от людей, которые хотят пройти в мою зону комфортна, — согласился Амен. — Но не скажу, что трудно. Я просто избирателен. Меня трудно заинтересовать. — И сколько человек сумело это сделать? — он замер на секунду, становясь совсем нереальным, а затем саркастично усмехнулся, опуская глаза. — Немного, — уклончиво ответил он. — У вас бывают галлюцинации? Приступы паники, агрессии? — Нет, — отрицательно покачала головой Эвтида, наблюдая как пальцы перекатывают ручку. — Никогда подобного. — Обмороки? — Нет, я практически никак не отличаюсь, если не работаю с трупами. — Почему вы не смотрите мне в глаза? С вашего прихода вы исследовали всё, но только раз или два подняли на меня взгляд. — Вам ещё повезло, — хмыкнула девушка. — Не нравится прямой зрительный контакт? — с чуть большим интересом поинтересовался мужчина. — Глаза жутко отвлекают. Как и некоторые некультурные люди, которые вечно пялятся на тебя. — Ясно, — кивнул он. — Вам нужен рецепт на снотворные? — Была бы рада, — Амен наклонился, забирая печать с маленького столика и ставя на бумаге штамп. — Советовал бы перед сном заняться чем-то расслабляющимся, на ваше усмотрение. «- Единственное, что меня расслабить может — это секс, а последние годы я, видимо, где-то подмахнуло соглашение, что готова стать монахиней ордена», — недовольно подумалось Эве. — Медитации, успокоительные чаи, — продолжил Амен. — Лаванда и мята хорошо помогают и от головных болей. Перед сном проветри комнату. Насчёт каких-либо психотропных, не вижу оснований для выписывания. — То есть? — Эвтида замерла, едва потянувшись за рецептом. — Я считаю, что вы здоровы, во всяком случае, больше, чем были до этого в словах вашего лечащего врача. Мы, конечно, проведём ещё тесты, но все ваши «дефекты» связаны с особенностью вашего восприятия мира, — стал медленно объяснять Амен. — К сожалению, сегодня у нас не так много времени, Марк позвонил неожиданно, но на пятницу вы уже вполне официально записаны. Там можем продолжить наш разговор. Если вам экстренно понадоблюсь, — он протянул второй листок. — Мой номер. При новом трупе или приступе, который вы не сможете купировать. — Представляю сколько у вас звонков каждый день, — задумчиво протянула Эвтида, принимая все бумажки. — Не так много. Я редко, кому даю свои контакты, — в голосе появились нотки смущения, словно он сам застеснялся своего внезапного порыва и прокашлялся. — Спасибо, думаю во время работы мы можем несколько отмести официальность, — предложила девушка, подмечая, что успела слегка замерзнуть в кабинете. Наверно, открытое окно или она просто заболевала. — Как хочешь, — кивнул мужчина. — Я напомню в день приёма о нём. С вашей работой многое можно забыть. — Стараешься мне понравиться? — Не думаю, что это сложно, — с беззлобной усмешкой заявил Амен, садясь за стол. — Вам стоит поспешить, вечером вновь будет дождь и отсюда уехать будет сложно. — А ты как же? — Я живу недалеко, ногами дойти сумею, — кивнул мужчина, опуская взгляд на экран ноутбука. Разговор был окончен, и Эвтида поспешила уйти. Ей требовалось время, чтобы осознать небольшой диалог и вынести свои результаты в отношении загадочного мужчины. Амена была трудно прочитать, такие люди — большая редкость. Они контролируют свои эмоции с точностью робота, выстраивают нужный образ, который сливается с настоящей кожей, становясь идеальной венецианской маской. Их было интересно вскрывать, препарировать душу, разбирая слой за слоем, как бы это ужасно не звучало. А может — и это было самым интересным — он не мог испытывать эмоции вовсе. Вечер прошёл однообразно. Отчёт писался с трудом, приходилось то и дело переписывать предложения и редактировать сноски. Самое отвратительное в работе. За окном разразилась настоящая гроза. В темном небе блестели яркие вспышки молнии, а дождь лил стеной. Даже зонт бы не помог в такую непогоду: ветер сносил все попытки защитить себя. Эвтида вздрогнула, когда очередной раскат грома прокатился над улицами, забиваясь в приоткрытое окно. Глаза уже слипались, когда файл был отправлен, а тело просилось в постель. Спать под звуки дождя всегда было приятно, нервная система любила подобные белые шумы и успокаивалось гораздо быстрее, чем обычно. Но ночью покоя не было. В одном заброшенном доме всё также царила буря. Невысокая девушка с короткими черными волосами сидела на дощатом, уже подгнившем полу, согнув ноги в коленях и шмыгая носом. Всё тело сотрясалось от страха, руки покрылись следами синяком. Высокий худой силуэт скользил вокруг неё, держа в руках тонкое лезвие ритуального ножа. — Ты не готова, это очень плохо, — обманчиво ласковый голос окружал её противной вязкой патокой. Рука схватила девушку за подбородок, поднимая голову. — Они ведь прислали гончих. Они идут по нашим следам, а мы ничего не можем им дать. А ты не готова, — он отчитывал, как отец отчитывает непослушного ребёнка, но с каждым словом в голосе возрастала угроза. — Это плохо, ты знаешь? — он присел перед ней на корточки, всматриваясь в напуганные темные глаза. — Жаль, что так вышло. — Не убивайте меня, — прошелестела девушка, сдерживая всхлипы. — Не убивайте. — Ну что ты, — рука скользнула по щеке, стирая мокрые дорожки слез. — Это не убийство, Джейн. Это освобождение. Мы все заперты здесь. В наших телах. А там бог мертвых решит твою судьбу. Мы все будем свободно. Лезвие быстро прошлось по шеи, и слабое истощенное тело забилось в предсмертных конвульсиях. Мужчина медленно поднялся, наблюдая как из пореза всплесками вытекала горячая кровь, а глупая всё ещё сопротивлялась воле, пытаясь позвать на помощь, хотя прекрасно знала, что никто ей не поможет. — Отправьте наш плохой подарок с извинениями, — скомандовал он кому-то. — Не просто же мы забрали жизнь одного из нас. Пусть знают, что огонь идёт.