***
Мирная обстановка в саду отрезвила разум Ядвиги, возвращая её к привычному расположению духа: флегматично надменному. В этом ровном состоянии становилось возможным решиться на что-то без колебаний. В случае девушки это было исполнение задания. — Я вступила в Культ Некромантов не для того, чтобы распускать нюни. Это достойная организация, в которой я должна оправдать своё нахождение как новоприбывшая, — уверенно мыслила чернокнижница. День близился к своему завершению. На улицах осенних владений становилось серее, темнее. У народа империи ходили поверья, что именно в тёмное время суток пробуждалась нечисть, пользуясь густой тенью в качестве укрытия. Люди на этот счёт ошибались: нежить могла проснуться хоть утром, хоть вечером — всё зависело от воли её призывателя. Ночь — убежище нарушителей. И Ядвига к ним относилась. Поэтому она не могла не колдовать в тёмное время суток. Это стратегический манёвр — навести небывалый шум, когда о нём никто не подозревает. Вопрос лишь в том, какой бы выбрать момент, чтобы он был подходящим? Обременительна была компания Велтена — орденец присматривался к Ядвиге, и она была связана с ним отношениями наставник-подопечный. Как подчинённая она не могла послать куда подальше своего «мастера», который, на деле, являлся неотёсанным мужчиной. — Ну, можем возвращаться? — отозвался тот с вопросом в глазах. Девушка перевела на мужчину взгляд, и в её мысли закралось нечто недоброе, от чего она так тщательно старалась избавиться. Отвечать нужно было сразу. Любое промедление наверняка вызвало бы вопросы насчёт того, о чём на самом деле думала Ядвига. — Да, — ответила она лаконично. И сразу после спутники двинулись обратно в таверну. По пути магичка размышляла насчёт того, чем она могла отвлечь внимание следопыта. И в результате ей в голову пришла неплохая идея. Войдя в здание, чародейка осмотрела зал, полный разношёрстных людей, и, остановившись, развернулась к охотнику. — Живём в таверне и ни разу не развлеклись. Не думаешь, что это недоразумение следует исправить? — обратилась к нему Ядвига с уверенной риторической интонацией. — Какая ты непостоянная… — ответил Велтен с удивлением, которое играло нотками обречённости: он понимал, что исход у этого разговора был один. — Отлично. Ты уже хорошо меня узнал. Колдунья присвистнула, обратив на себя всеобщее внимание, в частности внимание музыкантов. Её вид дал им понять, что она готова. Барды заиграли на своих инструментах, и музыка заполнила помещение. Ударные показывали ритм мелодии в три доли, который чем-то напоминал вальс. И всё же этот не был таким торжественным и грациозным, какой бывал обычно. Вальс, исполняемый в таверне, от традиционного в корне отличался. Озорные мотивы, под которые хотелось плясать вприпрыжку, составляли его основу, и они же вселяли в душу неясное чувство легкомысленной весёлости. Ядвига стала ходить вокруг Велтена, словно присматриваясь к нему: выдержит ли этот кавалер танец? Абсолютно против правил девушка протянула мужчине руку, предложив ему потанцевать вместе. Но окружающим это понравилось, так что интерес к паре мгновенно возрос. Следопыт отвёл взгляд и потянулся к воротнику, в этот раз от явной неловкости перед публикой. Остановив себя на полпути, охотник в ответ посмотрел на чародейку, встречаясь с её вызовом в выражении лица. Это придало ему сил не бояться, ведь не боялась она. Вложив свою ладонь в ладонь Ядвиги, Велтен начал двигаться в такт музыке. По началу сравнительно плавная и ощутимо набирающая обороты, она заставляла сердце трепетать в предвкушении далёкой, но всё же грядущей кульминации. Спутники сначала вальяжно ходили по кругу, одну руку убрав за спину, а другой — соприкасаясь друг с другом, и меняясь при этом сторонами. Затем скрипка начала повторять одну и ту же ноту, задавая ритм для последующих движений, пока ей вторила флейта, украшая мелодию переливами звуков. Ядвига два раза хлопала в ладоши и совершала два лёгких прыжка, поочередно выставляя недалеко от себя ноги. Зеркально ей эти же движения делал Велтен. Песня предвещала последнюю возможность потанцевать не торопясь. Партия скрипки ушла в первую октаву для того, чтобы набрать обороты, и присоединиться к уже взлетевшей флейте. Велтен кружил Ядвигу в вальсе, то отдаляя её от себя, то приближая, и главное — всё время держа за руку. Однако это же вальс таверны. Когда на струнах музыкант исполнил звенящий шалостью пассаж, чародейка в последний раз отдалилась от следопыта и убежала от него. Она начала поднимать людей с мест, чтобы они присоединились к танцу тоже. Дамы, застенчиво улыбаясь, отказывались, но девушка давала им почувствовать лёгкость с помощью своей ауры: искренней и тёплой. Подвыпившие мужчины, смеясь, поднимались с мест — отклонить в просьбе такой самоуверенной красавице им было трудно. Инструменты стали играть основной прыгающий с ноты на ноту мотив, и люди в парах кружились под него, в определённый момент так же подпрыгивая, как-то завещала музыка, исполняемая присоединившимся трубачом. В один миг мелодия скрипки и флейты начала «бурлить», дальше она закипала и, в конце концов, взорвалась! Все, прихлопывая, плясали и менялись партнёрами по кругу. У Велтена забрали Ядвигу, и она, подмигнув ему, ушла к мужчине с более крепкой хваткой. Песня ширилась и набирала объём, словно её волшебству не было конца и края. Она создавала атмосферу непосредственности и счастья, не минутного, а такого, которое наверняка будет ещё долгое время греть душу, оставаясь в ней приятным послевкусием. Неважно, какие окружали невзгоды, — всеобщая радость просто не давала и шанса о них вспомнить. Голова шла кругом от того, что телу было так хорошо. Или это всё танец? Музыка играла в сердце, заставляя его излучать благодать. Улыбаться и смеяться хотелось вечно, но огонь музыки достигал своего предела. Мелодия уже не кипела, а рокотала. Некогда набирающая обороты, сейчас она была всеобъемлющей благодаря своей громкости. Пусть весь город запомнит этот танец! Музыканты вели мелодию ввысь, им было сложно удержаться от того, чтобы не присоединиться к всеобщей пляске, оттого они и пританцовывали на своих местах. Трубач гудел одну ноту с определённой периодичностью ритма. Раз — партнёры меняются, два — хлопают. Три! Сама того не ожидая, Ядвига столкнулась с Велтеном, возвращаясь к нему в пару. Они схватились за руки и, тяжело дыша, смотрели друг на друга глазами, искрящимися безудержным желанием жить и восторгаться этим. Толпа не успела опомниться, как распахнулась входная дверь и кто-то крикнул короткое, но весьма исчерпывающее: — Орден приехал! Люди резко переключили своё внимание на другое событие, на которое им, безусловно, хотелось поглазеть. Идя напролом, все текли на выход, и из-за этого Ядвига потеряла Велтена в толчее. — Ядвига! — протягивая руку, воскликнул следопыт, но он также отдалялся, как бы ни старался пробиться через зевак, у которых не было преград перед интересующим их зрелищем. Чародейка выбилась из массы. Отряхнув себя, она посмотрела в сторону распахнутой двери, через проём которой в здание забирался зябкий сквозняк. — Хм, орденцы непреднамеренно сыграли мне на руку. Что ж, так даже лучше, — с усмешкой подумала некромантка. Она тоже вышла из таверны. Однако, в отличие от большинства, направилась в ином направлении.***
Шум из другого конца города здесь растворялся в густой тишине. Ядвига волновалась перед осуществлением задуманного. Она находилась в той точке принятия решения, когда сомнения уже прошли. И дороги назад не было. Чернокнижница огляделась и, подойдя к дереву, ладонью приложила к его коре правую руку, левую она направила к земле, раскрыв пальцы. Закрыв глаза для пущей концентрации на огромном скоплении энергии, чернокнижница стала читать заклинание. — Surge, qui mortui sunt. Crescere. Колдовские слова из уст простого человека — всего лишь пыль, пока их не произнесёт настоящий маг. Голос Ядвиги стал резонировать с первых секунд озвучивания заклинания, что означало его действенность. Девушка распахнула глаза, чувствуя, как дерево прямо перед ней начинало изменяться, с характерным треском засыхая. Вслед за ним завяла трава и вся окружающая его растительность. Из левой руки в землю шла тонкая голубая дымка, которая как яд делала почву безжизненной. Именно так работала некромантия. До недавнего времени могущественная крона осыпалась, оставляя ветви дерева голыми. Они согнулись в три погибели и теперь походили на скрюченные пальцы ужасно умершего человека. Растению было больно. И из этой неистовой боли родилось чудовище. Из мёртвого участка появилось создание, сгусток некротической энергии. Ядвига отпрянула от дуба и с восторгом оглядела своё творение. Не прибегая к поднятию дряхлых мертвецов из здешнего кладбища, чернокнижница полностью единолично создала магическое существо. Призвала нежить. Мертвец являлся мощной, огромной горгульей, и выглядел он соответствующе — далеко не из камня. Его кожа представляла собой сплошное разложение, в некоторых местах обрываясь и выставляя напоказ кости и гнилое мясо. — Получилось. Как и учили… — не веря самой себе, подумала Ядвига. И действительно. Настолько гладко всё не могло пройти. В один миг нежить встала на задние лапы и расправила крылья, замахиваясь огромными когтями на свою же хозяйку. Зрачки девушки в страхе сузились. Она охнула и, в попытке защититься от неминуемой участи, выставила руки перед собой. Внезапно голову чудовища навылет поразил болт, выпущенный из усиленного арбалета. Ядвига в ужасе упала на спину, отползая назад. Нежить переключила своё внимание на пришедших незваных гостей — орденцев — и в ярости бросилась к ним, абсолютно наплевав на незначительное для неё ранение. Чьи-то руки оттащили колдунью в относительное укрытие. — Велтен… — вымолвила она, пребывая в неподдельном шоке. Тревога смешалась с испугом на побледневшем лице чародейки. Та вцепилась молодому человеку в руки, не способная их разжать. — Сиди здесь и не высовывайся, — настоял следопыт. Его голос был твёрд, из-за чего фраза походила на приказ вышестоящего орденца. Однако в глазах Ядвига сумела различить намёк на переживание. Девушка забилась в тёмный угол сада и наблюдала за разрушением, сотворённым ею. Горгулья, взобравшись на крышу церкви, продавила её, зафиксировавшись сверху. Оттуда она бросала в назойливых орденцев и стражников, подключившихся к обороне города, каменные обломки. Стрелы или болты были для нежити не более, чем занозой, распаляющей её гнев лишь сильнее. В один момент чудовище не выдержало и взмыло в небо, сметая всё то, что было под ним: окончательно церковь и в особенности людей. Высоко паря, горгулья плавно пошла на спад, по мере приближения к земле набирая скорость. Через мгновение существо с грохотом упало на дома, и под его весом они превратились в щепки. Нежить безжалостно обращалась с окружающими её постройками в неведомой игре. Она и разбивала их кулаками, и сносила крыльями. Никто не мог к ней подобраться. Чернокнижница поднялась с места и побежала навстречу опасности. Обнаружить её не составляло труда. Девушка, спрятавшись за обломками некоего дома, наблюдала за тем, как оставшийся разбитый отряд орденцев пытался побороть горгулью. Велтен был там тоже. Отвлекая, нежить подвели к городской стене. И тогда сразу же следопыт громко свистнул, видимо, подавая сигнал. Со стены из усиленных арбалетов в крылья чудовища накрест выпустили болты с цепями, тем самым лишая его возможности быть мобильным. А затем произошёл второй, закрепляющий успех первого выстрел в задние лапы. Цепи летели с характерным звоном металла — серебра. Застряв в горгулье, они не на шутку разгневали её. Но та не могла пошевелиться и даже упала, понимая, что ноги полностью парализованы. Серебро в действительности отрицательно влияло на нечисть — его собственная чистая энергия вступала в реакцию с тёмной энергией колдовства, ведя непримиримую борьбу. Поэтому в месте ранений кожа существа тлела так, будто происходило обеззараживание. Пользуясь тем, что тварь была обездвижена, отряд собирался набросить на неё сеть, зафиксировав в таком положении на земле. Однако передние лапы, которые всё это время оставались свободными, и возросшая свирепость позволили нечести продолжать бесчинствовать. Взлететь и встать она и вправду не могла, зато была в силах размахивать когтями, не давая шанса подобраться к себе слишком близко. Сделав замах, горгулья ударила кулаками по земле, отбрасывая от себя назойливых людишек. Сердце Ядвиги сжалось. Чернокнижница вышла из-за стены дома и, приближаясь к нежити, стала читать заклинание, попутно рисуя перед собой в воздухе круг. — Uri spirituum malum. Как только невидимая линия вернулась в исходную точку, вокруг нежити возникло пламенное кольцо. Чародейка поддерживала заклинание вытянутой правой рукой, а затем, спустя несколько секунд, сжала ладонь. И круг огня в один миг сузился, поглощая нечисть. Тварь объяло ярким светом, который стал новым солнцем в ночи осенних владений, и затем от неё осталась лишь жалкая кучка пепла.***
Эта ночь не была безмолвной для города. Остатки населения разбирались с последствиями разрушительной магии некромантии. Прибывший отряд орденцев, который теперь можно было с уверенностью назвать небольшой группой профессионалов, помогал местным. Целых и невредимых подключали к поиску людей под завалами, раненых – отправляли в церковь к целителям, которые буквально тратили свои жизненные силы для того, чтобы жили другие. Погибших… Их не везли в церковь. Они тоже составляли немалую часть, как и раненые, и уделить время на бальзамирование каждого в подобных условиях можно было бы счесть роскошью. После убийства собственного творения Ядвига вернулась на то место, куда её посадил Велтен. Девушка могла лицезреть перед собой жухлый сад, полностью освещённый мёртво-белым светом луны, развалины церкви, где не прекращали блестеть, как светлячки, заклинания исцеления. Некромантка чувствовала себя, на удивление, неоднозначно. Казалось бы, что в сложившейся ситуации ей должно думать только об одном. Однако голову девушки посещали мысли не только о совершённой непростительной ошибке. — Этого я добивалась. Путём обмана я пришла к своей цели. Мне мерзко от самой себя: я ничего не умею, кроме как лгать и разрушать. И исправиться я уже никогда не смогу. Как подобное вообще можно исправить? — Ядвига согнула колени и положила на них голову. Спустя миг обдумывания, девушка горько ухмыльнулась. — Я живу без смысла, умею лишь сеять хаос… Тогда я буду жить ради этого. Чтобы, пускай и на йоту, почувствовать смысл от своего существования. Ведь в разрушении тоже есть своя цель — отобрать достойных к жизни. Чародейка услышала шаги по траве и медленно подняла голову. В горле неприятно стянуло, и стало тяжело дышать. Она поднялась и пошла навстречу. — Велтен… — вымолвила Ядвига в очередной раз, и на неё с большей тяжестью свалился груз совершённого. — Маг-теоретик, значит? Что ещё ты от меня скрывала? — сказал молодой человек, держась от девушки на расстоянии. — Может, и эта нечисть твоих рук дело? Колдунья оторопела в испуге. — Как ты можешь выдвигать подозрения, если эта тварь накинулась на меня? — постаралась выйти из воды сухой девушка. — Не знаю. У меня есть все основания не верить тебе. Всё это время ты водила меня за нос, умалчивая о том, что обладаешь магией. Затем, когда все ушли встречать Орден, ты зачем-то пошла в этот проклятый сад и оказалась прямо перед нежитью, не в силах за себя постоять. Объяснишься? Ядвига ясно видела, как Велтен был зол. Ей не хотелось вновь обжигать его, но этого сделать не получилось. Она не знала, как поступить дальше: вновь прибегнуть к обману и остаться в живых или рассказать правду и нелепо умереть? Чародейка возвратилась к своим недавним мыслям и подумала, что в грязи она испачкалась сполна, так что привыкнув к ней, не будет проблемой пачкаться и дальше. — После танца я решила восполнить силы в известном месте. Я и не думала о том, что что-то может пойти не так. Судя по тому, что у меня не было сил защищаться, я наступила в подготовленную заранее некромантом скрытую руну, начерченную на земле. Ловушка захлопнулась, и из собранных сил возникло существо. Оно разрушило всё то, что окружало его вокруг. И тогда же на звуки прибежал ты. Переведя дух в укрытии, я вышла из него, чтобы помочь довершить дело. Вы бы не справилась с этой тварью одним серебром. Следопыт молча смотрел на чародейку знакомым ей взглядом, столкнуться с которым сейчас было больно. — Прости, иначе никак, — мысленно проговорила Ядвига, поджав губы в сожалении. Велтен закрыл глаза и стиснул зубы. Вздохнул. — Я хочу тебе верить, Ядвига. Но не могу. И не знаю, что теперь делать. Мне нужно время, чтобы подумать. Тогда и поговорим, — глядя на попутчицу, подвёл итог мужчина и, развернувшись, ушёл. Смотря ему вслед, девушка произнесла: — Какая же я дура…