Broken

— Ёнбкок~а, сдвинься немного вправо, а то я цепляюсь за тебя ногой, когда делаю это движение! — Хан замахал руками перед зеркалом, бросая немного агрессивные взгляды на Феликса, который сейчас пытался отдышаться, согнувшись пополам. — Ханни, зал маленький, поэтому не раскидывайся своими конечностями, — Минхо приподнял брови, сурово глядя на расдосадоннового младшего. — Все и так встали максимально свободно. Старший пробежался глазами по каждому мемберу, еще раз оценивая расстановку. Выходной закончился, сменяясь новым трудовым днем и новой практикой пока что самой западающей у всех хореографии. Эту ночь танцор провел уже в своем общежитии, снова без сна, снова один в небольшой комнате. Да, счастье не может длиться вечно. С Чаном и Чанбином Ли сегодня еще не встречался, мужчинам нужно было закончить работу над аранжировкой для музыкального видео, дата съемки которого была уже совсем близко, поэтому не мог оценить их морального и физического состояния. Вчерашний день прошел просто чудесно: ребята вместе позавтракали, когда Лино наконец вернулся домой с все еще горячей лапшой и пакетом различных соков, которые в основном выбирал Чонин, потом решили все же досмотреть фильм, который все дружно проспали вечером ранее, а потом играли в UNO, точнее сперва играли, а потом успокаивали младших, которые были готовы на стенку лезть после проигрыша двух смен мытья посуды и месячной влажной уборки всех комнат. — Лучше бы я пошел с Чаном~хеном. — Джисон упал на колени, зарываясь носом в широкий ворот толстовки и жалобно воя. Его милые пухлые щечки были ярко алого оттенка, а спина кофты и свободные треники уже изменили свой цвет на более темный. — Там ты бесполезен! — Сынмин засмеялся, прячась за несопротивляющимся Айеном, который сейчас выглядел не бодрее злой квокки. — Разве с собаками можно в компанию? — Хан зло прищурился, уперев кулаки в тонкую талию, который могла позавидовать любая девушка. Остальные тихонько посмеивались, глядя на двух еле дышащих парней, которые пытались одолеть друг друга в словесной схватке. Все кроме Лино, который будто и не заметил суматохи за спиной, продолжая выполнять движения на зеркало, про себя отсчитывая ритм. Мужчина нашел для себя лекарство, по крайней мере боль в теле немного отвлекала от боли в душе. — Давай у хена спросим?! — Джисон развернулся на Минхо, который только закончил очередной прогон. — Хен, кто из нас талантливее? Ли сузил глаза, сводя брови к переносице, и потряс головой: — Вы издеваетесь? — Ну объективно, я даже рэп читаю быстрее, — Ким важно приподнял подбородок, — не говоря уже о вокале. — Давайте сейчас поговорим о ваших танцах! — Лино прервал младшего и глазами попросил развернуться к зеркалу, чтобы продолжить тренировку. — Я клянусь, я куплю каждому из вас по кляпу. Хан с Сынмином бросили последний «мы не закончили» взгляд друг на друга и вернулись к практике, чувствуя себя немного бодрее после пятиминутной передышки. Старший цокнул языком и сокрушенно покачал головой, но в душе все равно разливалось теплое ощущение спокойствия и уюта, которое всегда посещало его тело рядом с непоседливыми ребятами. Ли вернул взгляд на огромное зеркало, начиная снова повторять хореографию с самого начала, неотрывно следя за детьми, которые наконец-то собрались и начали работать более слаженно. — Раз, два, три! — Минхо откинул руку в сторону, другой проводя по своему телу, в то время как ноги были расставлены в достаточно широкое плие. — Резче! На три вы должны быть внизу! Танцор пробежал глазами по каждому мемберу, отмечая в своей голове что нужно доработать, а потом его взгляд остановился на приоткрытой двери, через которую виднелась темная макушка Чана, внимательно наблюдавшего за практикой. «Сколько он там стоит?» — Хо фыркнул, наконец собирая вместе уже изрядно уставшие ноги. — У меня сейчас спина отвалится! — Хенджин дополз до дивана, наконец роняя свое измученное тело на мягкую мебель. — Хен, заходи! — Лино еще раз хмыкнул, когда увидел некоторое замешательство в коридоре. Дверь медленно открылась, теперь позволяя полностью разглядеть чуть смущенного лидера и как обычно слишком активного Чанбина, который читал рэп с заметок в телефоне, параллельно внося какие-то правки. — А я говорил, Бог есть! — Хан радостно подорвался, практически сшибая с ног рэпера, когда подлетел к нему, чтобы посмотреть новый текст. — Это новая песня?! О, столько твистов, ты сам писал?! Со поднял чуть угрюмый взгляд на прыгающего от предвкушения Джисона и мягко взял его за макушку, останавливая: — Ты перепил кофеина? — Чанбин округлил глаза, пытливо глядя на возбужденного младшего, который продолжал мелко подпрыгивать под его ладонью. — Лино~хен настоящий садист! «Раз, два, три! Раз, два, три!», у меня уже в ушах звенит, мне нужно отвлечься! — Джисон попытался стряхнуть с себя руку рэпера и снова взглянуть на стройный ряд символов на экране. Минхо хмыкнул, чуть поведя подбородком в сторону, чтобы размять мышцы тоже изрядно затекшей шеи. Чан выглядел вполне неплохо сегодня: вполне здоровый цвет лица, яркие даже слегка блестящие глаза, широкая улыбка — это радовало. — Джисон! Ты сломаешь мне телефон! — Со пытался вырвать из цепких лап маленькой квокки гаджет, подбадриваемый взволнованными возгласами лидера, который и сам пытался оттащить младшего от чужой техники. — Я только посмотрю! Хен, скажи ему! — Хан не сдавался, продолжая вырываться из цепких лап мужчин, нарезая уже третий круг по залу, под радостное улюлюканье остальных мемберов. — Дурдом. — Лино наконец и сам добрался до диванчика, по дороге зацепив себе небольшую бутылочку воды. — Хочу самгёпсаль, — рядом упал Айен с мечтательной улыбкой, — что скажешь хен? — Еще один вечер у плиты? — Ли вздернул брови и поднял один уголок губ, выжидающе глядя на макнэ. — Ты преувеличиваешь, — Чонин хмыкнул, — всего половину вечера. Минхо усмехнулся и начал быстро щекотать младшего одной рукой, другой придерживая его за свободную толстовку, чтобы он не свалился на пол. — Ладно, ладно, стоп! — Ян попытался оттолкнуть от себя старшего, утирая слезы с глаз. — Будем есть рамен! — Лино, ты убьешь нашего макнэ! — Минхо даже не заметил, как рядом с ними оказался слегка взлохмаченный Крис, на лице которого продолжала гореть яркая счастливая улыбка. Он перехватил Айена за плечо, чуть приподнимая его с дивана, в то время как сам младший пытался перевести сбитое смехом дыхание. Ли невольно залюбовался мужчиной, который сейчас стоял рядом, мило тиская выбившегося из сил макнэ, который, казалось, даже перестал подавать признаки жизни. Чан не часто был веселым, а настолько, пожалуй, всего пару раз за их карьеру, это невероятно радовало, но в то же время заставляло прорастать малюсенькое семя сомнений, которое было засеяно в душу танцора уже приличное время назад. — Я бы сейчас слона съел! — Чонин оперся лбом на бедро лидера, наконец нормализовав дыхание, и сейчас просто давил на жалость, будучи полностью уверенным в том, что это обязательно сработает. — Ну слонов в Сеуле вроде как не водится, — Чан почесал шею, делая вид великой задумчивости, — но мы можем поесть свинину. — Лино~хен отказался готовить самгёпсаль, — вот оно, приманка закинута, осталось лишь правильно подсечь, — думаю, он плохо о нас заботится. Минхо удивленно уставился на Яна, который торжествующе улыбался, продолжая прятать лицо в складках черных треников Бана. — Лино~я, да как ты можешь… — Крис наиграно прикрикнул на танцора, который уже практически прожег дыру во лбу младшего. — Как ты можешь приучать младших к самостоятельности?! «Черт, сорвалась! Но было близко». — Чонин обреченно выдохнул, после чуть пожав плечами, мол: «Ты мне, конечно, хен, но когда речь идет о еде, выиграть должен сильнейший, ну или хитрейший». — Можем сходить куда-нибудь, — к дискуссии присоединился Феликс, который до этого лишь молча наблюдал, боясь стать еще одной жертвой любвеобильного австралийского кенгуру. — Не нужно готовить и мыть посуду. — Феликс~хен, как и всегда, самый мудрый. — Чонин отстранился от маднэ и поднялся, чтобы подойти к другу, который выглядел весьма гордым своей затеей. — Без меня, — Чан чуть виновато посмотрел на ребят, которые, услышав про еду, уже прильнули ближе, не желая пропустить важную информацию. — Куча работы, поэтому только к вечеру освобожусь. — А обед? — Феликс взволнованно посмотрел на лидера, тоже давно приметив нездоровую худобу. — Поем в компании, все-таки не зря мы ей столько денег приносим. Ликс кивнул, соглашаясь с лидером, хоть в душе и надеялся на веселый обед со всей командой, а вот Минхо выглядел крайне обеспокоенным. У Чана действительно всегда было много работы перед камбэками — он сводил, исправлял, дописывал, снова сводил, для всех чрезмерный перфекционизм Бана был уже чем-то вполне обыденным, как утренний кофе, поэтому работа в студии допоздна не вызывала ни у кого подозрения, ни у кого кроме Минхо и Чанбина, который сейчас тоже напрягся. — Мы захватим тебе чего-нибудь в общежитие, хен, — растрепанный Джисон, который все же сумел сбежать от немного взбешенного Со, легко погладил Криса по плечу, будто они прощались не на несколько часов, а на месяца. — Сможешь поесть вечером. Чан обвел взглядом чуть погрустневшую мелочь и усмехнулся: — Вы чего? Я же просто пропущу один совместный обед из-за работы! А лица у вас такие, будто я снова в Австралию переезжаю! Ребята чуть улыбнулись, признавая абсурдность своей реакции, и начали медленно расходиться, чтобы собрать свои вещи, которые валялись по всему залу. — Говори уже, Лино~я. — Мужчина понизил голос до шепота, желая оставить этот разговор только между ними. — А я должен? — Ли вздернул брови, всем своим видом показывая, что ничего нового Бан точно не услышит. — Пожалуй. — Чан кивнул и взял младшего за руку, чуть поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. — Ты же не работать будешь, хен, — Минхо положил вторую руку поверх длинных пальцев старшего и немного сжал, — я вижу это в твоих глазах. — Нужно решить кое-какие вопросы, — Бан нехотя кивнул, — тянуть с этим больше нельзя. — Я не позволю… — Я не просил твоего позволения! — Крис чуть повысил тон, но сразу осекся, возвращая голосу привычною хрипотцу. — Я лидер, я отвечаю за все и за всех, я был готов к этому с самого первого дня. — Мне просто смотреть? — Лино саркастически ухмыльнулся, ощущая, как начинают дрожать конечности. — Пойти пообедать с ребятами, зная, что будет происходить? — А что будет происходить? — Чан сощурил глаза, пытливо смотря на танцора, под бледной кожей которого уже начали вздуваться толстые вены. — Я должен утвердить некоторые моменты с руководством, подписать остаток документов перед камбеком, проверить расписание — обычные обязанности лидера. — Как предсказуемо. — Минхо хмыкнул и отрял свою руки из ладони старшего, тут же убирая ее в карман свободных штанов. — Ты просил не лезть, что ж, я останусь в стороне, но не потому что мне все равно, Чан, — младший приблизился к самому уху лидера, позволяя горячему шепоту приятно ласкать кожу, — а потому что просто не знаю, что мне делать, я хочу помочь, но каждый раз встречаюсь с одной и той же преградой, в виде твоего нежелания менять ход вещей, я будто давлю на газ, пока ты зажимаешь педаль тормоза, это убивает меня изнутри, как токсин. Диалог был исчерпан, это ощущал каждый. Пожалуй, самой сложной и трагичной является борьба внутренняя, когда твои страхи вступают в ожесточенную схватку с твоими намерениями, тогда ты перестанешь понимать, чего на самом деле хочешь, какого исхода ждешь, к чему стремишься. Ты будто зависаешь на тоненькой серебряной нити посреди ущелья и пытаешься не раскачивать ее сильнее, в надежде продержаться еще хотя бы минуту. Чан держался уже шестой год, балансируя между двумя самыми сокровенными желаниями — сберечь детей и сберечь себя. Он всегда думал, что если найдет человека, с которым сможет поделиться, которому сможет открыть ошметки истерзанной души, то это даст ему крылья, позволит наконец сойти с опасного пути, но пока это только истончило и без того невесомый материал, подведя Бана еще ближе к пропасти. Сейчас мужчина чувствовал себя скорее зрителем, нежеле основным действующим персонажем в пьесе под названием «Жизнь», он двигался по инерции, боясь неверных роковых шагов. Удаляющаяся спина Ли было последним, что увидел Чан в небольшом танцевальном зале, который он покинул сразу после ребят, чтобы подняться в свой кабинет. Его кресло было задвинуто под широкий черный стол с огромным количеством различной аппаратуры, на мониторе была открыта программа с практически сведенным заглавным треком альбома, над которым мужчина кропотливо работал уже несколько долгих недель, в фанатичном стремлении достичь идеала. — Я удивлен, — мужчина на черном диване у противоположной стены оторвался от тонкого журнала, поднимая глаза на Бана, — число предзаказов превзошло все мои ожидания. Ты молодец, Чанни. — Ребята делают большую часть работы, — лидер спокойно прошел вглубь помещения, стараясь не показывать и капли волнения, которое всегда наполняло его тело рядом с директором, и поднял взгляд на монитор, не желая смотреть на своего гостя, — это их заслуга в большей степени. Пак фыркнул и наконец поднялся со своего места, чтобы приблизиться к Крису. Слегка узловатые пальцы старшего нежно огладили острые углы подбородка лидера его самой успешной группы, а потом немного оттянули лицо в сторону, чтобы рассмотреть несколько красноватых следов, большая часть которых была скрыта воротников черной толстовки. — Не припомню, чтобы целовал тебя здесь. — Пак коснулся твердыми костяшками чуть напряженной жилки, прослеживая ее до самой ключицы. — Мы собирались поговорить о будущем концерте, — Крис тряхнул головой, указывая на маленькую камеру видеонаблюдения в углу кабинета. — Давайте не будем терять время. Чан знал, что здесь Пак ничего ему не сделает, единственная слепая зона в компании была в кабинете директора, любое другое помещение было безопасным. — Хочешь поговорить о камбэке, — Джин Ён хмыкнул, но руку убрал, сжимая пальцы в кулак. — О концертах. Я готов выслушать. — Я хочу получить разрешение на исполнение некоторых песен на грядущем концерте до официального релиза. — Бан оперся бедрами о столешницу, не разрывая зрительный контакт. Старший не был глупцом, исполнение песен до релиза могло серьезно повлиять как в лучшую, так и в худшую сторону на продажи альбомов, но также никогда глупцом не был и Чан. Его просьба была тщательно спланированным ходом, который Ён пока прочитать не мог. — Значит песни, — Пак качнул головой в чуть задумчивом жесте, хотя оба мужчины давно знали итог разговора, — ты хочешь уронить нам продажи, Чанни? — Подогреть интерес, — лидер пожал плечами, — исполнение некоторых песен увеличит внимание фанатов к альбому, разве это не то, что нужно JYP Entertainment? Голос Чана чуть дрогнул, выдавая сильное волнение, но Пак не подал виду, продолжая обдумывать просьбу Бана. — Исполнение дополнительного материала, увеличит время аренды концертного зала, а следовательно и стоимость мероприятия, — Джин Ён пытливо посмотрел на младшего, — а значит и стоимость моего согласия. Говорят, люди — существа непредсказуемые, именно эта особенность делает их наиболее опасными хищниками, она дает преимущество. Но Чан давно понял, что это все бред, каждого человека можно прочитать, можно просчитать их действия на несколько шагов вперед. Сейчас у Бана был козырь в рукаве, который он давно придерживал, в надежде на удачно выпавшие карты, и вот партия была сыграна лучше некуда, осталось лишь сделать заключительный победный ход. — Релиз заглавной песни досрочно, в обмен на мою жизнь, — Крис закусил губу, ожидая ответа, впервые он надеялся, что Пак воспользуется им, — надеюсь, это достойная цена за одну песню. Губы Джин Ёна расползлись в довольной широкой улыбке, он снова одержал победу, Бан снова сдался, даже не сражаясь. — В соседней комнате нет камер и полная звукоизоляция, — Крис провел ладонью по столу, пытаясь нащупать свой маленький контроллер, который всегда использовал для быстрого включения записи дорожек. — Мы можем уйти туда. Пак сделал шаг вперед, чтобы в немного провокационном жесте оттянуть ворот толстовки Чана в сторону, вновь открывая себе обзор на два свежих засоса. — Твоя жизнь и так моя, Чан, — Пак бросил взгляд на дверь в студию и хмыкнул, — но я рад, что ты сам решил прояснить этот вопрос. Джин Ён отстранился, размеренной походкой направляясь в небольшое помещение, которое когда-то специально сам оборудовал для своих продюсеров. Чан глубоко вдохнул, наконец цепляясь пальцами за небольшое устройство. Сердце пропустило удар, но другого шанса у мужчины могло не быть. Бан оттолкнулся руками о край, параллельно нажимая на кнопку на пульте, заглушив легкий щелчок. Над дверью в студию вспыхнул маленький красный огонек, оповещая о начале записи. Чан смотрел на спину Пака, тяжело и прерывисто дыша, пока его мокрые ладони сжимали растянутую за годы носки резинку кофты. Начиналось самое сложное, обратной дороги не было, сейчас мужчина чувствовал себя охотником, запершим себя в одной клетки со зверем, у него был всего один шанс вставить ключ в замочную скважину. — Мой маленький Чанни, — Джин Ён сел на маленький кожаный диван, который всегда стоял в студии для того, чтобы артисты могли отдохнуть, — я ждал, когда же ты сам придешь ко мне и попросишь мой член в свою ненасытную дырочку. Бан вздрогнул, прижимаясь спиной к двери, игра началась. — Мое терпение было вознаграждено, да, малыш? — Вы же знаете, — короткий взгляд на микрофон, чтобы убедиться, что он стоит достаточно близко для четкой записи звука, — у меня не было выбора. Никогда мое согласие не было искренним. Пак засмеялся, откидывая голову на подлокотник и разводя ноги в стороны, чтобы Бан мог удобно разместиться между них на коленях. — Искреннее согласие, — Ён фыркнул, — это даже звучит как-то сопливо. Важен факт наличия согласия, а не обстоятельства его получения. Чан еле заметно задел штатив плечом, чуть сдвигая устройство в нужном направлении, а потом опустился на колени, начиная медленно расстегивать ремень, образ, запах и даже вкус которого, был навсегда выжжен в его мозгу. — Вы заставляли меня, — Парень потянул джинсы вниз, обнажая уже достаточно твердую плоть, — шантажировали. — Правда? — Пак перевел затуманенный взгляд на молодого и невероятно красивого парня, ликуя внутри. — Твои слова — это херня, если ты не можешь доказать их чем-то вещественным. А ты не можешь. Ты слишком труслив для того, чтобы придать этому огласку, тем более, что полиция всегда любила деньги, которых у меня явно больше. Пак надавил на темную макушку, практически насаживая младшего на свой член. Чан всхлипнул, из глаз брызнули слезы, а горло пронзила сильная боль, которую он упорно душил в себе, зная, что любой посторонний звук, может испортить запись. — Ты так жалок, Чанни, — мужчина толкнулся, гортанно урча от удовольствия, — ты думаешь, что хоть кому-то есть дело до тебя? Пак резко вздернул свою жертву на ноги, чтобы оставить звонкую пощечину на острой скуле. Крис от неожиданности пошатнулся и упал на пол, чуть сбивая установленный микрофон. Затылок пронзила сильная боль, а в глазах потемнело. — Ты думаешь кому-то есть дело до того, что я пользую твою растянутую дырку? — Пак резко перевернул младшего под собой, ставя его в коленно-локтевую позу. — Ты для всех просто тело со смазливой мордашкой и славной попкой, не более. Горячие сухие руки директора уже оглаживали оголенную кожу на обнаженных ягодицах Чана, иногда раздвигая их в стороны, чтобы предоставить себе больше доступа к красивому розовому колечку мышц. — Ты такая шлюха, Бан! — Джин Ён резко вставил в мужчину сразу два пальца, вырывая из груди полный боли крик. — Ты же любишь, когда папочка берет тебя на сухую? Любишь, когда мой член разрывает твою блядскую дырку, заставляя тебя захлебываться криком? — Нет! — Чан дрожал, терпеливо сжимая зубы, стараясь не кричать, думая лишь о том, что это его последний и единственный шанс, он должен вынести. — Нет? — Пак хмыкнул, загоняя в тело еще пару перст. — Знаешь, что самое замечательное? Сегодня мне не нужно твое согласие. Бинго. Вот оно! Чан надрывно всхлипнул от облегчения, впервые за шесть лет у него появилась надежда, у него появился шанс. — Кто оставил на тебе эти засосы, малыш? — Пак продолжал истязать быстро слабеющее тело под собой, быстро и резко загоняя длинные пальцы в припухший и начинающий кровоточить вход. — Твой маленький танцор? Ох, Минхо очень горячий, и у него такой нежный голос, прям как у девки. Он красиво стонал под тобой? — Заткнись. — Чан вновь всхлипнул, сжимаясь вокруг Ёна, делая себе лишь больнее. — Ох, точно, это ты стонал под ним. — Джин Ён сально засмеялся. — Я уже и забыл, как ты любишь члены в своей заднице. Я должен был догадаться, когда он пришел ко мне, должен был догадаться, что он трахнет тебя. Бан вздрогнул. Лино был у Пака? Они говорили о нем? Что он хотел? К чему они пришли? — Значит, он все же послушался моего совета и проверил сам! — Старший хохотал, замешательство и непонимание Чана лишь забавляло его, заставляя слова литься нескончаемым потоком. — Боже, надеюсь, ты не принял это близко к сердцу? Тонкая ниточка крови тянулась за длинными пальцами, пока директор тщательно размазывал ее по стоящему колом члену. — Ты просто дырка для него, жалкая потрепанная дырка. — Пак резко вошел в Бана, разбивая его душу на мельчайшие кусочки. Минхо просто использовал его? Использовал, потому что так ему сказал Пак? Крис не верил, он просто не хотел и не мог поверить в то, что самый близкий ему человек, видел в нем лишь тело, ведь Минхо был с ним так нежен, он и Чанбин впервые в жизни позволили ему испытать удовольствие от секса, они не принуждали его, они занимались с ним любовью. — Это, наверное, больно, осознавать, что для человека, которого ты любишь, являешься просто телом? Это было слишком. Крис всхлипнул и медленно осел на пол, прикрывая опухшие от слез веки. Он снова проиграл, точнее он был готов отдать победу, ему было не ради чего сражаться. Он просто смотрел в одну точку на стене, вспоминая, как нежно Минхо гладил его спину, когда они проснулись утром, насколько мягкими были его губы, когда он обводил ими каждую выпирающую косточку на исхудавшем теле, вспоминал его теплый взгляд. — Твоя жизнь принадлежит мне, Чан, — Пак вышел из истерзанного тела, как обычно наблюдая за светло-розовой жидкостью, которая покидала слабое тело, — и ничто это не изменит. Маленький огонек надежды, который ранее ярко вспыхнул на задворках хрупкой души Бана, сейчас медленно тух, как и сознание мужчины. Он чувствовал, как телефон в кармане треников, которые сейчас болтались в районе щиколоток, тихонько вибрировал от входящего вызова, но у Криса просто не было сил. Он слышал, как хлопнула дверь, когда Пак покинул студию, наконец оставляя младшего наедине со своими мыслями. Чан хотел стереть себе память, продолжать жить в ощущение важности, которое ему подарил Лино и Чанбин. Но что-то внутри заставляло верить в каждое слово Пака, который был прав — любить безответно слишком больно.