В реверсе

Мира пряталась за спиной Сары, Катрина стояла впереди обоих, сжав руки в кулаки, а Алекс просто стоял в стороне, подняв бровь. Троица древних пришла в себя и с удивлением смотрела по сторонам, друг на друга и на самих себя. Никто из них не мог поверить, что они снова живы. Впрочем, в это не могли поверить и спасители мира. — М-Мы живы? Быть такого не может. Я не верю, как? — спрашивает один, тот, что с длинными красными волосами, у другого, того, что с одним глазом. — Не знаю, но мне кажется, эти четверо имеют к этому отношение… — одноглазый указал на стоящих перед ними. Маги притихли, словно боясь что-то говорить. Четвёрка тоже молчала. Тишина была давящей, а потому Сара решила-таки это прекратить, сделав несколько шагов вперёд и обойдя Катрину. Толком не зная, что сказать, брюнетка выпалила первое, что пришло в голову: — Если вы собираетесь захватить город, то спешу вас разочаровать, его уже хотят уничтожить другие психи. Троица переглянулась. Пару секунд постояв в тишине, красноволосый не выдержал и начал смеяться. Сару это сбило с толку. Близнецы же, наоборот, насторожились. — Эй! Чего это ты смеёшься?! — рыкнул Алекс, — я читал летопись, я прекрасно знаю, кто вы такие, так что-! — ему заткнула рот Мира, говоря, что он только разозлит древних. Красновласка же, перестав хохотать, утёр слёзы и выпрямился, прокашлявшись. — Прошу прощения. Я не хотел показаться грубым, просто ваши слова меня развеселили. Разреши спросить, какую летопись? — по-доброму спросил он, наклонив голову. — Ту, в которой про вас написано! Про то, какие вы монстры, про то, что один из вас вампир, а два других хотели город захватить! — ответил гетерохромик, убрав руки Миры от себя. — Я не совсем… — он прервался на полуслове, а потом до него дошло, — ах, летопись… Значит, про нас пишут… Как мило с их стороны показать нас такими. Но позволь ещё раз спросить, ты всему, что написано, веришь? Алекс задумался. В словах его есть смысл, но не может ли он врать? А вдруг врёт летопись? Кому верить — не понятно. — Чш! Тебе верить у меня тоже нет причин! — раздражённо буркнул рыжий, поняв, что его перехитрили. — Как пожелаешь. Не верь тому, кого видишь в первый раз, — хохотнул снова красновласка, после чего обратился к Саре, — если вы так уверены, что мы монстры, почему вы нас освободили? — Потому, что один мой друг сказал мне, что вы поможете нам в одном очень важном деле… — замялась она. — Что за дело? Если хочешь знать, я был бы рад помочь вам, если это вызовет у вас хотя бы каплю доверия к нам. — Во-первых, — вмешалась Катрина, — мы даже не знаем, как вас зовут, так что даже не ожидай доверия, во-вторых, не фамильярничай. — А в летописях не написано было? — с ноткой усмешки спросил древний. — Ваши имена, видать, даже упоминать не хотели, настолько вы монстры, — съязвил брат девушки. — Ох, ну что за люди? Если показываете кого-то монстрами перед читателями, то хоть имена их напишите, — возмутился он, качая головой от досады, — я Шенор, а это Зариан и Миша. — Ясно. Тогда мы уже сделали шаг навстречу. Я Катя, но предпочитаю, чтобы меня звали Катрина. Это Сара и Мира, а тот грубиян — это мой брат Алекс. Алекс оскорбился, а Сара и Мира улыбнулись и помахали новым знакомым. Шенор сделал реверанс, а Зариан и Миша просто помахали в ответ. Зариан пристально смотрел на Катрину. — М-Можно вопрос? — обратилась к длинноволосому Мира, — а один из вас правда вампир? — Да, на самом деле. Миша, вот он, — он указал на мелкого парня с зелеными волосами. — Он? Ему на вид лет восемь, — удивилась шатенка, — кого же он мог кошмарить? — Ох, это долгая история… — смутился Шенор, отведя глаза в сторону, — я расскажу вам потом. — А вы у дяди моего спросите! Он много знает, да, дядя Зариан? — мило улыбнулся одноглазому Миша, от чего тот сглотнул. — Дяди? — ещё больше удивилась розовоглазая. — Да, на самом деле нет. Он называет его дядей скорее потому, что они много времени провели вместе. Эй, а почему ты меня дядей не называешь? — как-то обиженно спросил Шенор, на что Миша просто посмотрел на него с таким выражением, которое так и кричало «надоел». Эту дискуссию прервала Сара, сказав, что древних, вообще-то, освободили, чтобы они мир помогли спасти. Шенор ударил себя ладонью по лбу, посмеялся и сказал: — И то верно! Ну и? Как же мы собираемся мир спасать, м-м? — Присаживайтесь, возьмите таблетки от головной боли, это будет долго, — как всегда саркастично сказал Алекс, сев на траву.

***

Закончив рассказ, Сара ожидала, что кто-то опять ничего не поймёт и придётся рассказывать всё сначала, но древние, кажется, разобрались. — Значит, красные существа хотят уничтожить человечество, а ты — избранная, которая это человечество спасёт? — уточнил Шенор, что всё правильно понял. — Да, именно! Почему вы так быстро не соображаете?! К тебе это не относится, Мира. Шенор тихо посмеялся, затем гордо выпрямился, не вставая с земли. — Что ж… — начал он. — Ни к чему хорошему это не приведёт, — сказал Миша Зариану, тот кивнул. — В таком случае, я и мои друзья будем рады помочь вам! Правда, ребята? — с улыбкой посмотрел он на двух других. — Нет, — отрезал Михаил. Шенор это проигнорировал. — Значит, они всё-таки хотят помочь нам, и даже без угроз, — усмехнулась Катя. Алекс косился на магов всё это время, и когда группа выдвинулась к домику на дереве, чтобы обсудить планы, он отрезал Шенора от остальных и, глядя ему прямо в глаза, заговорил: — Ты, может, и косишь под дурачка, но запомни вот что: я друзей и сестру в обиду не дам, никому, кроме себя, так что думай дважды, прежде, чем что-то сделать. Я не спущу с тебя глаз! После этих слов он развернулся, посмотрел на друзей и двух других магов, затем снова на Шенора. Саша обошёл его, встал у него за спиной и толкнул вперёд, чтобы тот шагал. Шенор послушно двинулся вперёд. — Знаешь, такая храбрость и желание защитить друзей, это очень мило с твоей стороны, — улыбнулся Шенор, оборачиваясь к собеседнику. — Замолчи, твои комплименты такие же лживые, как ты сам, — Алекс отвесил Шенору лёгкий подзатыльник, чтобы тот развернулся, — девчонок ты, может, и надурил, но я твоим словам не верю ни на секунду. Шенор одновременно и восхищался парнем, и переживал за него, его злость определённо ни к чему хорошему не приведёт.