Четвертый капитан

      Пираты добрыми не бывают.       – На что ты надеешься, капитан? Думаешь, тебя спасут?       Норн не собирался отвечать. Нет, не спасут. Когда он впервые очнулся в застенках в полной темноте и в цепях… уже тогда он понял – это конец. Уж точно для него. О Киме он старался не думать. Скорее всего друг тоже в плену, достаточно далеко от него и в таких же застенках. Или же… мертв.       Хлесткий удар электрического хлыста, обжигающего кожу.       – Молчишь? Ничего… заговоришь. И закричишь. Это я тебе обещаю. У меня много времени и возможностей. Ты ведь знаешь, просто это не закончится.       Крокрысс вцепился в волосы, оттянув назад, заглядывая в глаза, и зло щеря зубы.       – Ты умолять меня будешь… чтобы просто сдохнуть. И про галактий расскажешь, лишь бы я тебя убил.       – Не дождешься.       Крыс только усмехнулся, и по его лицу пробежала судорога, меняя черты… над ним навис уже Ким. И от лица друга, в миг ставшего чужим, его передернуло от того, что пряталось под этой маской. От грязного, тошнотворного фона, наполненного трясиной и гнилью...       – Скажешь… когда дойдешь до края. Когда смерть станет желанной мечтой… а я вдоволь наиграюсь.        «Наиграться» пират так и не смог, и плен с пытками и моральными издевательствами обернулся вечностью в темноте. И пытки… Крыс всегда выбирал либо лицо Кима, либо Сева. Чаще… Кима. Это не могло обмануть, но как же жутко было смотреть на эти маски!       Маски, которые проникали даже в сны… *******************       – Просыпайся… ПРОСЫПАЙСЯ! – кто-то жестко встряхнул за плечи и сквозь муть очередного кошмара его сознание кто-то будто подцепил крючком, вытаскивая под свет корабельных панелей на потолке каюты.       По глазам ударил приглушенный свет, но куда раньше пришло ощущение иного – будто опустилось теплое одеяло, обволакивая и становясь преградой перед захлестывающим волной страхом. Свет был после. Как и понимание, как загнанно быстро бьется двойное сердце, заставляя задыхаться.       – Это начинает надоедать… третью ночь подряд, у тебя совесть есть?! – раздраженно говорит пират.       – Извини… что помешал, – хрипло говорит Норн.       Пират грубовато усаживает его, подсовывая под спину подушку. Человеческие спальные места всегда были мягче и уютнее, чем фиксианские. В частности, подушки в их культуре отсутствовали, а спальное ложе было жестким матом-матрасом. Норну всегда нравились человеческие постели, запах свежего постельного белья… хотя большинство его сородичей сочли бы это вредным сибаритством.       Человек окинул его взглядом и сложил руки на груди.       – В душ пойдешь?       С одной стороны – хотелось до скрипа зубов. Майка, мокрой тряпкой, липла к спине. С другой стороны, изматывающий кошмар лишал сил. А унижаться перед пиратом лишний раз… было даже не стыдно. Норн вообще вряд ли мог бы сказать теперь, что для него значит «стыдно». Просто он слишком хорошо знал, что запас воды на космических кораблях всегда ограничен, а на него ее было потрачено с излишком. А системы очистки воды на кораблях данного типа были посредственны. И пират это тоже знал.       – Нет.       – Хм-м… как хочешь, – проворчал человек, и оглянулся на сидящую на своей постели Алису. – Не спишь? Тогда ладно… пошли, поможешь.       Он вышел из каюты с девочкой, а Норн, вздохнув, завозился в постели, меняя положение. Лучше спиной к стене. Подушку было иррационально жаль. И не только ее. Наволочка, пододеяльник, простынь… все промокло и неприятно липло к телу. И сам он был весь в поту. Всего лишь сон, всего лишь кошмар, как множество их раньше… но почему настолько острая реакция? Почему все внутри скручивает от холода и слабости? И никак не удается взять себя в руки… ведь сейчас он может что-то предпринять! Всего один пират…       Норн опасливо взглянул на вновь зашедшего человека, с которым пришла и девочка. Что задумал этот пират на сей раз? Он с подозрением смотрел, как человек поставил на столик у иллюминатора… кастрюлю. И полотенце на его плече…       – Давай-ка, пересаживайся на стул, – велел ему мужчина. – Алиса, сними все и застели новым бельем. Ну, чего застыл? Вставай. Или сейчас на ручки возьму.       Нет, хватит с него «ручек». Норн внутренне передернулся, и, молча откинув одеяло, встал и подошел к стулу. Идти-то было два шага, и времени хватило, чтобы бросить опасливый подозрительный взгляд на кастрюлю. В которой была только вода и простая губка. Зачем это? Что он задумал? Мозг лихорадочно пытался понять к какой пытке это могло пригодиться, хоть Норн и пытался себе напомнить, что за всю неделю их совместного «полета» пират лишь однажды действительно применил к нему «пытку». Пусть и странную…       Пират кивнул ему на стул и Норн неохотно сел. Девочка послушно и расторопно занялась его постелью, снимая простынь и прочее белье. Пират тем временем взял мокрую губку и выжал ее. Что…       – Майку сними, – вполне мирно сказал пират.       – Зачем? – Норн невольно вцепился в сидение рукой, подозрительно смотря на него.       – Затем, – с досадой ответствовали ему.       Этот какой-то ненормальный пират просто шагнул к нему и одной рукой вцепился в его майку, силой подымая вверх, вынуждая подчиниться и позволить снять с себя одежду.       – Хоть не при ней! – вырвалось у Норна, бросившего отчаянный взгляд на девочку.       И тут же прикусил язык. Что значат для пирата его слова и просьбы?!       – Ерунда, – отрезал пират. – Пусть посмотрит хорошо, что значит «работа» добрых пиратов… а то однажды пожалеет того же Крыса.       – Не пожалею! – тут же обиженно возразила Алиса, надевая на подушку новую наволочку.       Пират насмешливо накинул ей на голову полотенце.       – Бросай подушку, и в темпе заканчивай с одеялом! Помогать вытирать его будешь! А ты не дергайся, не пугай лягушонка.       Норн растерялся, уже совершенно ничего не понимая. Да что вообще происходит?!       А пират спокойно протянул руку с губкой и Норн невольно вздрогнул всем телом, когда та прошлась по спине мокрой прохладой.       – Перестань дергаться, – буркнул пират. – Просто пот сотрем, и ляжешь.       Норн замер, ничего не понимая. Он его… моет?! От невозможности происходящего, думать не получалось. Зато сознание до остроты воспринимало все остальное. Как рука пирата опускает губку в кастрюлю с водой, выжимает ее и затем методично-спокойно обтирает его спину, плечи, шею… по одной подымает его руки, и капли воды стекают по коже. Норн заморгал, чувствуя, как к горлу вновь подступает комок. Тело вновь стало потряхивать.       – Алиса, давай вытирай там, где я закончил, – велел девочке пират.       – Не надо… я сам, – пробормотал он, совершенно дезориентированный дикостью происходящего.       – Сиди уж, ей полезно, – непонятно окоротил его пират.       Алиса подступила ближе и деловито, но бесконечно бережно-опасливо стала аккуратно вытирать его мокрую от капель воды спину, руки…       – Сколько шрамов, да, Алиса? – заговорил пират. – Вся спина в росчерках. Хлыст?       Норн молчал, сидя с прямой спиной.       – А вот здесь? – человек развернул его левую среднюю руку, на которой нехватало несколько пальцев. – Видишь, малыш? Добрый пират Крыс их отрезал. Верно? И руку эту тебе дважды ломали…       Норн едва сдержался, чтобы не вырвать руку из ладони пирата. От Алисы повеяло острой жалостью.       – … а это шрамы от ножа… а здесь сняли ленту из кожи, свежевали как кролика... ожог… и еще след от ожога…       Норн прикусил губу.       – Замолчи, – вырвалось у него с болью.       – Девочка должна знать, – жестко сказал пират. – И запомнить. Что бывает в плену. И какая цена за победу в нем.       Победу?!       – Ты выдержал. Не сломался. Не сложил лапки и не сдох, им на радость. Кошмары? Шрамы? Зато выжил. И это уже победа.       Пират усмехнулся.       – Я представляю, как добряк Крыс шипел и плевался, когда понял, что ты ушел из-под его носа. А ведь самого главного он так и не добился. И я не про галактий.       Норн не знал что сказать. Он просто не мог понять логики этого человека. Его слова жгли и внутри загоралась странная злость и… обида. Да что он может знать?! Перед носом щелкнули пальцы и он вскинул голову, зло смотря на пирата.       – Вот такой взгляд мне нравится, – сообщил тот ему. – Злость хорошее дело. Помогает жить.       Он швырнул губку в кастрюлю.       – Пожалуй, все. Алиса, посмотри в шкафу майку. Одевай, и ложись в постель. И ты тоже! Надеюсь, хоть остаток ночи поспим нормально…       Норн с явственным облегчением натянул протянутую Алисой майку. Сидеть перед ребенком в одном нижнем белье было… некомфортно. Вновь накатила усталость, и он перебрался на койку. Сухое постельное белье пахло свежестью, а не прокисше-сладким потом. И сама кожа будто задышала. Память о кошмаре растаяла, и Норн с удовольствием натянул на себя одеяло.       – Ну, все. Спокойной ночи, – сказал пират, дождавшись, когда Алиса тоже залезет под свое одеяло.       Норна в глубине души вновь кольнула совесть. Пират сдержал свою угрозу, переселив девочку в одну с ним каюту. Матрас брошенный на пол, одеяло и подушка… это бы ему…       Пират приглушил свет до самого минимума, и створки двери почти сомкнулись, когда Норн едва слышно выдохнул:       – Спасибо…       Может пират и не услышал… ****************************       С одной стороны, правильно я сделал, что засадил в фиксианца с девчонкой чипы. С другой, ляпнул не то, и опять все испортил. Кто меня за язык тянул, уточнять про пытки?! Хоть бы головой подумал, кому я это вякаю! Неудивительно, что тот резко закрылся и по мне садануло холодом. Дебил…       Мне нужны с ним всего лишь рабочие отношения. Я думал о том, чтобы просто поговорить по-человечески – да, я тебя не отпущу (не в ближайшие годы точно), летаем вместе, работаем вместе, и ты подчиняешься мне… но определенную свободу действий я бы ему предоставил. Но для таких условий нужно для начала хоть крохи доверия. Ни с моей стороны, ни с его – этого не было. Не было нитей, которые послужили бы опорой для такого хлипкого доверия.       Фиксианец был вялым и заторможенным. Понятно, никого не бодрят каждодневные кошмары и попробуй посиди в темноте сырого застенка годика четыре… вряд ли будешь бегать и кулаками махать. Отвык он. Стоило лишь раз увидеть, как он заторможено задерживает руки то под струей теплой воды, то на стенках теплой кружки, как жадно цепляется взглядом за звезды в иллюминаторе, или вслушивается в работу корабля… будто заново знакомясь со всем этим, пропуская через себя. И еще… тактильные ощущения не могли не притупится. Сам проходил через такое после сильного ожога. Кожа вообще не воспринимала прикосновений.       Это было еще в соплячьем возрасте. Нашел с пацанами патроны у рельсов на ж/д вокзале… ну и припрятал. А потом ради дурного интереса решил костерок разжечь и туда их закинуть – выстрелят или нет? А дело было осенью, и все вокруг было мокрым, и наотрез не желало поджигаться… ну, я из дедова гаража и украл горючки… вот ладони я и пожег. Дед вовремя и нашел, и погасил, и за вихры оттаскал… про патроны он потом узнал, через неделю где-то… из штанов при стирке у бабули выпали. Вот тогда он мне и всыпал, наплевав, что малолетний остолоп уже наказан. И да, руки потом долго отходили и я ничего не чувствовал ими. Двигать пальцами мог, пользоваться руками мог, а вот тактильных ощущений не было. Бабуля у меня была проницательной особой, и поняла это быстро. Лечила по своему. То водичку теплую наливала и заставляла в ней болтыхать руками, то кусочком льда по коже водила, то брала в свои руки мои и массировала каждый палец по отдельности. Чтобы тактилка вновь заработала.       Я не семи пядей во лбу, но у Третьего та же засада. Тактилка наверняка покорежена. Надо было видеть его глаза и лицо, когда я стал его губкой обтирать. Растерянное замешательство сменилось самым настоящим зависом. Я даже занервничал и поспешил его вернуть в грешную реальность. Но вот сама идея была здравой. Так что ни разу не жалею, что сыграл в доброго самаритянина. Да и не привыкать… после того, как дед лежачим был…       И тихое спасибо я слышал.       Нет, я таки правильно все сделал!       Вернув кастрюлю на место, я подумал только об одном. Конец двадцать второго века, космос, бластеры, космический корабль… и кастрюля. Вот зачем?! **************************       Микки Стоуну, моему невезучему пра-правнуку, не в пилоты надо было идти, а в механики в худшем случае. Руки у него из нужного места росли. Но романтика же! Одно дело быть пилотом космического корабля, а другое торчать в машинном отсеке с отверткой в руках… первых девушки больше любят. Вот и поперся мой балбес в летное… а ведь мог даже не механиком стать, а кем поважнее в технике.       Того, что во мне осталось от него хватило, к примеру, написать и внедрить в искин корабля ма-а-ленькую программку, отслеживающую расположение живых объектов и докладывающее мне об этом при приближении к пульту.        «Объект Три у пульта управления. Повторяю, объект Три у пульта управления».       Механический голос, разбудивший меня, разразился противным скрипом, будто по стеклу ногтем – меня аж подбросило на койке. Ненавижу этот звук! Прошипев под нос ругательство, привычно запустил эхо по кораблю, отыскивая других живых на корабле. Ах, ты зараза шестирукая… и каюту сам открыл, и сам до рубки добрался, и ручонки шаловливые к пульту потянул?       Очухался!       Радостно оскалившись, выскользнул из каюты. Самое смешное, этот паразит поставил блок на мою дверь… хорошо, что я раньше с панелью поработал. Если ставить блокировку снаружи она действует ровно минуту, а потом автоматически снимается. Вот почему тот так нагло и спокойно действует. Убежден, что я заперт и никуда не денусь, и помешать ему не смогу. Думает, что сейчас по связи свяжется с друзьями и развернет корабль… ню-ню!       – …Норн! – я замедлился у рубки, услышав обрывок фразы.       – Не волнуйся. Он заперт, – звучит в ответ голос моего паучка. – Я разверну корабль, скоро встретимся…       Он осекся, и я стремительно разорвал разделяющую нас дистанцию. Тот рванулся в сторону из кресла пилота, уловив движение за спиной. В рубке было не зги не видно, только звезды в иллюминаторе и ярко горящие кнопки на панели управления. Но мне свет и не нужен был. Моему визави тоже… так что спустя какие-то мгновения в темноте рубки сцепились две тени.       – Норн! Что происходит?!       Что-что… боремся мы!       А сильный, зараза… ведь одни же кости и углы!       И ловкий… ах ты! Болевой захват?! Щас!! Разбежался!       – НОРН!! Не молчи!       – Тьфу! Да заткнись ты! – рыкнул я с досадой, выворачиваясь из захвата, и в свой черед пытаясь переломить ход борьбы в свою пользу.       Армия чем хороша? Боевку там дают. Хреново, но дают. Лично мне не хватило, хоть и зацепило. И после на гражданке уже сам, по своему почину, пошел в клуб по интересам… получив под ребра и в зубы, я психанул и ударил по шестирукому эхом. Тот дернулся, на миг потерявшись, и этой заминки мне хватило, чтобы уложить его мордой в пол, заломив руки ему за спиной.       – Вот так, детка… берега потерял? – довольно сплюнул я, ремнем ловко и привычно, связывая его.       – Норн! – этот его дружок заткнется или нет?!       Мне хватило с полминуты, чтобы закончить вязать свою добычу.       – Это было глупо, малыш. Хотя, признаться, ты меня почти провел… почти, ведь ты решил, что я такой наивный? – с насмешкой поинтересовался я у тяжело дышащего фиксианца, придерживая его башку за светлые пепельно-седые волосы. – Вот только я нарочно оставил тебе лазейку… и ты так глупо на нее повелся.       На той стороне связи слышали мои слова и сделали правильные выводы.       – Ты! Только тронь его! – голос Кима раздражал непомерно.       Я прикинул про себя, насколько близко они могут быть… а черт его знает, но уйти я успею. А пока… почему бы и не «тронуть»?       – А это мысль, – согласился я с Кимом. – Помнишь, что я тебе говорил? А, Третий? Не провоцируй меня… а теперь извиняй!        Давно хотел проверить одну вещь и не воспользоваться положением было грешно. Соответствуют ли боевые точки человека для тела фиксианца? Да, с некоторой поправкой… но все же? Не откладывая дело, резко «уколол» район седьмого позвонка, одновременно нажимая на район почек. Болезненный слабый вскрик разорвал темноту и тут же оборвался.       – Слушай, давай договоримся!       – Сволочь!       Два голоса прозвучали одновременно.       – В вашей компании голос разума принадлежит Бурану? – хмыкнул я, перемещая руки. – Но все же ты достаточно привычен к боли… а если так?       Фиксианец выгнулся от острой боли и на сей раз крик был правильным.       – Закрой рот! – резко велел я. – Хочешь Алису разбудить? Или мне ее сюда притащить?! – я добавил угрозы, приложив его головой о пол, и Третий прикусил язык.       А я продолжил сравнительный анализ анатомии двух рас… ну, что сказать? Болевые точки соответствовали друг другу идеально… совпадение по всем параметрам. Корчился от боли и скрипел зубами, давя крики, именно там где человек бы так же орал. Может и этот бы кричал, да угроза с Алисой действовала. А уж голоса друзей действовали лучше кляпа.       – Какая беда, что они слышат? – проговорил я, не обращая внимая на фон ругательств и уговоров со стороны приемника. – Без них, можно было бы позволить себе слабость?       Я перевернул его на спину, и сжал его подбородок, заставляя смотреть на себя.       – Что я тебе говорил? Я не стану тебя пытать и издеваться…       – Лжец! – выкрикнул Ким, но я лишь зло усмехнулся, смотря на пленника.       –… если ты не станешь меня злить. Провоцировать. И что делать? Говори!       Я надавил на него, мысленно посылая темную волну, и его лицо исказилось, а потом он попытался ответить… так же. Я резко ударил его по лицу. Громкий удар вышел, но ментальный удар фиксианца оборвался тут же.       – Мне повторить?! Память коротка?! На каких условиях я не стану тебя трогать?! Ну?!       – Не пытаться бежать, – хрипло, разбитыми губами проговорил фиксианец.       – Дальше!       – Не пытаться… связываться с друзьями.       – Верно. Молодец. И?!       – Подчиняться.       – Вот именно, – почти ласково сказал я, похлопав его по щеке. – А теперь… сколько пунктов ты нарушил?       Молчит.       – Все, – ласково подсказал я. – И как же я должен тебя наказать? Уж извини… на мужиков у меня не встает.       По ту сторону задохнулись, а от фиксианца полыхнуло холодом страха.       – Но вот другие… я могу, по прилету, найти любителя супового набора костей и кожи… хочешь?!       Нет, не хотел. Надо быть бесчувственной скотиной, чтобы не почувствовать того страха, что поднялся внутри Третьего. Я поднял его на ноги и грубо оттащил в каюту обратно, швырнув на койку.       – Лежать! – я снял ремень с его рук и затянул на шее, как на собаке. Длинноват… потом обрежу. Пусть походит, полезно будет! – Только попробуй снять… выпорю, как щенка шелудивого!       Хватит с него.       Алиса бросилась к нему, как только я вышел прочь. Пусть пожалеет… ничто не привязывает лучше, чем животные и дети. Я же вернулся в рубку, зажег свет и подошел к пульту, где так же горел огонек связи.       – Доброго вечера еще раз, капитаны.       – Знаешь, я найду тебя, – через долгое мгновение отозвался Буран. – Ким! Я, говорю!       Я усмехнулся. Кажется, Буран тот еще фрукт…       – Послушай меня, пират… кем бы ты ни был. Но мы найдем тебя. И, клянусь, ты ответишь за все.       – Верю. Но послушай и меня, Буран… думаешь, я враг? О, да… я та еще тварь… только спроси Крыса КАК именно он развлекался с твоим дружком… тебе в кошмарах и не снилось… и ты его пожалеешь… отвезешь в тюрьму? На суд? И будет он жить долго и счастливо, жрать досыта и рассказывать другим, как пользовал твоего друга? У тебя кишка тонка приставить к его башке бластер и нажать на курок. Чего стоит твоя дружба? Ты где был четыре года? Жену е…л? Ты срать хотел на Третьего… какого х..я он один отправился к черту на кулички, а? Не ври про командование и секретную миссию! Вы похоронили его! Так пошел в зад!       Я резко отключил связь.       Координаты Третий им точно скинул, значит меняем курс.