***
Вслушиваясь в трепетание парусов, я всматривался в далёкую линию горизонта, через которую уже начало переваливаться земное светило. Трансформированный глаз помогал отчётливо различать маячивший впереди силуэт пока ещё далекой суши, хотя вычленить из общей картины отдельные элементы до сих пор не представлялось возможным. По плану мы должны были обогнуть остров и зайти пиратам в тыл, оттянув на себя основные силы и обеспечив Абордажной Команде, которую уже впору переименовывать в Морпехов, должную свободу манёвра. Пока мы будем заняты уничтожением противника, Ли и его люди скрытно проникнут на пиратский корабль и удостоверятся в наличии на его борту заложников. Если такие найдутся, то первоочередной их задачей будет вывести тех с острова. Если же предположение Старшины окажутся ложными, то из спасательной миссия превратится в диверсионную. В любом случае, скучать им не придётся. Ровно как и мне. Логия, без всякого преувеличения — опасный противник. Один факт игнорирования ей большей части физического воздействия ставит этот тип Дьявольского Плода выше всех, с кем мне только довелось сражаться. Однако и я не столь уж прост, и вполне могу похвастать внушительной степенью защиты. Пробиться через несколько десятков слоёв стали не просто, но, к сожалению, не невозможно. Как не крути, а противник будет наносить мне урон, в то время как я едва ли смогу ответить ему взаимностью. Но это не столь уж критично. Если верить Штабу, Крокодайл — единственный фруктовик в своей команде. А значит, при условии что Энсин возьмёт на себя прикрытие десанта и как следует проредит живую силу противника, нам с Мичманом ничто не помешает взять пирата в клещи, где я возьму на себя роль наковальни, а Блейк воспроизведёт молот. В целом, план более чем реализуем, но я не забыл слова Вице-Адмирала. Это Гранд Лайн, и потому никогда не знаешь, что именно случится уже минутой позже. Так что, в случае возникновения непредвиденных ситуаций, всем бойцам было приказано ждать сигнала, и едва завидев его — отступать к кораблю. В конце-концов, пока что наша миссия имеет статус спасательной, и этим надо пользоваться.***
Высадка на остров прошла быстро и без происшествий. Десантировавшись, солдаты уже привычно разбились на группы, рваным строем рассредоточившись по округе, постепенно пробираясь к месту базирования неприятеля. Я с Мичманом шёл по правому флангу. Энсин возглавляла наступление по левому, хоть мне и пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы убедить её в необходимости подобного. Всё же, несмотря на внушительный атакующий потенциал, среди всех Офицеров брига, она была наиболее уязвима. Так что, к её вящему недовольству, выраженном в основном серией гневных взглядов, в предстоящей схватке ей стоило держаться от логии как можно дальше. Солнце всё стремительнее заваливалось за горизонт, пока мы всё ближе продвигались к центру острова. Всё шло по плану… жаль что недолго. У широкой, явно рукотворной проплешины, что зияла посреди густых тропических зарослей рваным шрамом, нас уже ждали. Пираты даже не думали таиться, встав на другом конце поляны гурьбой, они выжидали нашего появления. И причина подобной самоуверенности с их стороны, маячила в первых рядах, чадя сигарой. Крокодайл полностью соответствовал своему фото на розыскной листовке. Высокий, широкоплечий мужчина, лет двадцати пяти. У него была бледная кожа, короткие чёрные волосы, с ярким фиолетовым отливом, аккуратно зачёсанные назад. Через лицо, от уха до уха, прямо над носом, тянулся грубо сшитый шрам, из-за которого, и так глубоко посаженные поникшие глаза, казались ещё меньше. Одет пират был в деловой, явно сделанный на заказ, костюм, поверх которого на плечи была накинута тяжёлая шуба с меховым воротником. И это на тропическом острове. Видимо у логий какое-то своё отношение с температурой. Интересно. — И так, — голос у пирата был тихий, расслабленный, но глубокий, с едва различимой хрипотцой. — Вы наконец решили показаться. Славно. Не хотелось бы отчаливать прочь, так и не расправившись с теми, кто вот уже третий день не даёт мне спокойно спать по ночам. Правда, я рассчитывал, что вы явитесь раньше, но видимо Дозор уже совсем не тот, что был при Роджере. Помня о статусе миссии я вышел вперёд, знаком отдав приказ матросам рассредоточиться и тайно сменить позиции, взяв пиратов на мушку. — Едва ли, просто ты и тебе подобные — не Король Пиратов, потому нет особой нужды в спешке. — А ты дерзок. — Крокодайл сопроводил свои слова новым облаком густого табачного дыма. — Вопрос лишь в том, что за этим стоит — глупость и самонадеянность, или сила, оправдывающая, подобное. — Говоришь так, словно одного исключает другое. — в этот момент мой взгляд зацепился за высокую фигуру, что удивительно легко смогла скрыться в толпе. Но что важнее всего — я не помнил его лица среди опознанных Песчаных Пиратов, потому сложил за спиной новый скрытый сигнал, на этот раз адресованный лично Мичману. — Тоже верно. — вновь закурив, Король Пустыни подытожил. — Ты, очевидно, знаешь, кто я такой. — Вор, убийца, грабитель, вымогатель, контрабандист. Одним словом — преступник. Остальное — незначительные детали. — Суждение крайне поверхностное, но иного от кого-то вроде тебя, я и не ждал. В любом случае, мне просто интересно узнать, что написать на твоей могиле? Самоуверенный Болван или Недальновидный Идиот? — похоже разговор подошёл к концу. Чтож, по крайней мере я сумел выиграть Старшине пару лишних минут. — Мертвецы неприхотливы, и зачастую им плевать на то, что о них говорят. Даже памятник нужен не им самим, а тем кто остался скорбеть об утрате. Так что, если переживёшь этот день, можешь написать на моём надгробии всё что душе угодно. Но не рассчитывай на схожую любезность с моей стороны. У меня слишком загруженный график, чтобы я мог позволить себе справлять тризну по всяким проходимцам. — Хм~, Бонс! В эту самую секунду, запримеченный мною громила стрелой вылетел из строя, рванувшись прямиком ко мне. Двигался он быстро и скупо, широким шагом сокращая дистанцию меж нами, пока его руки стремительно преображались, на ходу принимая очертания острых лезвий. Жаль — я в очередной раз оказался прав. Неизвестный пират не дошёл до меня какую-то дюжину метров, когда перед ним оказалась фигура Мичмана. Две отливающие сталью конечности встретились, породив отчётливо различимую волну, и осыпая землю под собой искрами, разъехались прочь. Это сцена была сродни спусковому крючку. В тот же миг обе стороны противостояния пришли в движение. За моей спиной раздалась канонада выстрелов, и первые пули устремились прямиком в скопление пиратов, собирая щедрую жатву с не ожидавшего такой высокой точности и скорострельности сброда. Однако недоумение их продлилось недолго. Вскоре воздух с той стороны окрасился пороховым дымом, пока выпущенные на свободу снаряды летели уже в нашу сторону. Вместе с тем, на отдельных участках сражение уже успело перейти в рукопашную. И среди этой вакханалии алой косой металась Энсин, неумолимо продавливая наступление глубже и глубже. Всё это я отметил походя, уделив основному сражению не более пары секунд, что потребовались мне для того, чтобы трансформировать всё тело в железную броню. Сделал я это как нельзя вовремя, поскольку едва я закончил, как в меня врубился уплотнённый сверх всякой меры песчаный бархан, тут же сшиб с ног, протащив за собой, по меньшей мере четыре десятка метров, как следует погнув при этом верхний слой бронеплит. Поняв, что с ходу меня не взять, песок отпрянул прочь, одномоментно собираясь в гуманоидную фигуру, в очертаниях которой начали проглядываться черты лица Крокодайла. Не медля я атаковал. Выросшие по всему телу оружейные стволы прошили его насквозь, без труда разрывая на части рыхлое тело и орошая округу песочной взвесью, но какого-либо дискомфорта мой противник от этого явно не ощущал. Столь плотный обстрел даже не заставил его поморщиться, и уж тем более не смог прервать ответный удар. Правая рука пирата разбухла, после чего в мою сторону устремилось подобие клинка, словно сотканного из миллионов острых песчинок. Эта странная техника, несмотря на кажущуюся беспомощность, несла в себе немало угрозы. Песок легко менял форму, без труда следуя прямо за мной, и столь же просто разрезал на части деревья, камни и землю, оставляя в ней глубокие рытвины. Впрочем, первый же выпущенный в него снаряд, заставил меч потерять форму, но это было лишь начало. Крохотные частицы не просто опали, но буквально впитались в землю, от чего та мгновенно просела, образуя под моими ногами зыбучие пески. А учитывая возросшую массу, я моментально провалился в них с головой. Едва я оказался в тисках, они тут же попытались размозжить меня в мелкое крошево. Тонны песка давили со всех сторон, ища любую щель в броне, сквозь которую могли бы проникнуть внутрь тела, но не находили их. Усиленный сплав держался, лишь протестующе поскрипывая под напором стихии. Однако проверять его на прочность дольше необходимого я не стал. Взрыв даже одного снаряда в замкнутом пространстве необычайно опасен и разрушителен. Взрыв нескольких дюжин — катастрофичен. Благо что навредить себе своей же силой я просто не мог. Канонада взрывов подбросила меня в воздух, буквально вырвав из объятий ловушки и подняв высоко в небо, откуда я тут же открыл ответный огонь, в этот раз предпочтя калибр посерьёзнее. Слитный залп накрыл всю опушку, буквально стерев ту с лица земли. Шквальный огонь не смолкала ни на миг, пока я безрезультатно расстреливал весьма вёрткую цель, что хоть и не получала от моих выстрелов повреждений, всё равно старалась лишний раз не подставляться под удар. Похвальная предосторожность, вопрос лишь в том надолго ли её хватит? К сожалению, вечно оставаться вне досягаемости для ударов логии я не мог. Подъёмная сила весьма быстро иссякла, вынуждая меня подчиниться неумолимой воле гравитации, и камнем рухнуть вниз. Благо что сменить траекторию полёта и вновь не угодить в туже яму я смог, приземлившись по ту строну провала, где тут же почувствовал на себе новый удар песчаных лезвий, что с яростью врезались в мою броню, оставляя на той глубокие зазоры, что нехотя затягивались, тратя силы на своё восстановление. Этот вал атак и не думал прекращаться. Крокодайл явно намерился покончить со мной быстро, после придя на помощь своим людям, потому посылал в меня всё новые и новые песчаные лезвия, что иногда чередовались плотными снарядами всё из того же песка. Я же держался, огрызаясь ответным огнём, что уже давно изничтожил джунгли на многие сотни метров вокруг. Благо что в пылу схватки мы достаточно удалилась от основного сражения, чтобы не ограничиваться в средствах. Мир вокруг был похож на выжженный, иссушенный ад. Всюду властвовали только песок и запустение. Взрывы гремели каждую секунду, заглушаемые лишь грохотом ожившей стихии, что обезумевшей песчаной бурей кружила вокруг нас, стёсывая камни и сталь. Но я продолжал обстрел, постепенно всё ближе и ближе подбираясь к потерявшей всю былую осторожность жертве. Он, принявший на себя столько моих атак, наконец окончательно уверился в своей неуязвимости, а потому не счёл нужным обращать внимание на постепенно сокращающуюся между нами дистанцию. Вместо этого пират лишь усилил напор. Теперь воздух рассекали не просто полумесяцы, но целые луны песка, что огромными дисками вспарывали земную твердь. Их я принимать в лоб не стал, экономя силы, предпочитая уходить с траектории атаки, зачастую помогая себе направленными взрывами. Так, играя в пятнашки со смертью, я подошёл к Королю Пустыни почти вплотную, без труда пробив его рукой насквозь, на что тот попытался ответить мне новым песчаным снарядом. И лишь в самый последний момент он что-то понял. Песчаный вихрь, в который превратился пират, попытался было уйти прочь, разорвать дистанцию, сбежать, но было уже поздно. С громогласным грохотом, который, пожалуй, докатился и до окрестных островов, я подорвал себя. И мир померк. Сознание вернулось ко мне посреди огромного, чадящего ядовитым белым дымом и заревом пожарища кратера, заставив терпеливо дожидаться, когда последние из разлетевшихся осколков, что некогда были мной, займут положенное им место. Да, время, необходимое для восстановления, пожалуй единственный серьёзный недостаток этого приёма, помимо больших затрат выносливости. Как бы то ни было, из кратера я поднялся целым и готовым к бою, на ходу оценивая дело рук своих. Что было непросто. Спровоцированный мною взрыв имел в своей основе фосфорный боеприпас, и обладал итоговой мощностью порядка двухсот килограмм в тротиловом эквиваленте. По крайней мере именно такие замеры показали предварительные испытания на полигоне. Но как я и сказал, основной поражающий элемент это не сам взрыв, но его содержимое. Белый фосфор — ужасающее по своей сути творение одного из учёных Научного Отдела. Даже в малых дозах это вещество может вызвать поражение костей, костного мозга и некроз твердых тканей, а при вдыхании буквально выжигает легкие. При этом оно самовозгорается даже при температуре человеческого тела, а жар пламени может достигать тысячи пятиста градусов по цельсию. При этом обычный речной песок плавится уже при тысяче, а очищенный, специально используемый в сталелитейной промышленности и при производстве стекла — при тысяче семисот, а значит, при условии что мне не нужна новая стеклянная ваза, состоявшейся термической реакции вполне достаточно для того, чтобы… — Ублюдок!!! — полный боли и ярости возглас пробился сквозь треск пожара, что постепенно разносился по округе. Крокодайл замер посреди огромного оплавленного песчаного купола, что уже осыпался под собственной тяжестью. Понятно, вот как он пережил взрыв, однако… Тут мой взгляд упал на правую руку, что пират болезненно прижимал к телу. Вместо кисти на ней, скрюченный в болезненном спазме, застыл оплавленный кусок грязно-бурого шлака. Да, на это я и рассчитывал. Логия может контролироваться свой элемент и даже способна полностью превращать в него своё тело, но этот элемент по-прежнему сохраняет свои обычные физические свойства, пусть и несколько гипертрофированные под воздействием сил Дьявольского Плода. Так лёд всё ещё можно растопить. Лаву — остудить. Свет — отразить, а песок — расплавить. Однако соль в том, что расплавленный песок имеет мало общего со своим прародителем. По сути это уже другой стихийный элемент, элемент, над которым у логии нет власти. А значит… Новая волна трансформации пробежалась по моему телу, преображая его в корне. Теперь вместо ощетинившихся стволами жерл пушек, на моего противника смотрели десятки спаренных огнемётов, уже готовых извергнуть из себя горючую смесь. Вместе с тем Крокодайл отчётливо зарычал, извергая из себя многие тонны песка, которые попытались было затушить ревущее вокруг нас пламя, но неудачно — белый фосфор горит даже под водой, и для того чтобы прервать реакцию, мало лишить его доступа к кислороду. Теперь не я, а мой противник находился в заведомо более проигрышных условиях. Повсюду властвовал огонь, сильно ограничивающий его в свободе манёвра, а мои атаки более не просто детский лепет для него, но реальная угроза. … Впрочем, не стоит раньше времени праздновать победу. Предо мной всё ещё логия, боеспособная и полная сил. Да и ранение пирата хоть и болезненно, но не смертельно. Схватка ещё далека от завершения. Мой противник, очевидно, думал также, потому всё продолжал копить песок вокруг себя, готовясь к атаке, пока я прикидывал, как сподручнее будет зажарить его заживо. И в тот самый миг, когда мы оба уже готовы были сорваться в бой, в ночном небе над нашими головами взорвалась сигнальная ракета…