Глубокое синее море

      — Даша, прости меня ещё раз, пожалуйста, — умолял Эдвард всю дорогу домой.       — Милый, мы же это обсуждали, — ласково успокаивала Даша, не отрывая от него любящего взгляда, — мы всё выяснили. Ты ни в чём не виноват. Она сама.       — Спасибо, родная, — с благодарностью ответил Эдвард.       Девушка и в самом деле не держала зла на любимого. Она верила ему. Теперь уже всегда верила во всём. Знала, что он её не предаст. Если сомнение и возникло на миг, то оно быстро исчезло, уступив место ещё более сильному доверию. Вся злость была направлена только на Даяну. И эту злость необходимо было выплеснуть.       Ужин прошёл благополучно. Как и в большинство вечеров, Артур с Ниной присоединились к ним. Хотя у Нины и был свой дом, но она предпочитала проводить большую часть времени с сестрой, также как Артур с братом, поэтому они чаще всего были все вместе, кроме тех моментов, когда парочки желали уединиться. После ужина каждый мог поговорить о наболевшем. Даша, наконец, могла излить душу.       — Представь, Нина, — истерически говорила Даша, нервно заламывая руки, — захожу в кабинет, радуюсь, как идиотка. А он там... В общем, с таким лицом. Как всегда в такие моменты. Я сначала не поняла. А потом... В общем, он сам всё сделал. В смысле, Высший разум. Он вышвырнул эту тварь из-под стола. Она через всю комнату пролетела. Это надо было видеть, — она довольно и мстительно рассмеялась, — полёт был просто идеальный. То я не могу прийти в себя. Эта тварь посмела прикоснуться к моему любимому, — голос задрожал. — Сволочь, ненавижу, — руки сжались в кулаки, — скотина! Он мой, только мой. Принадлежит мне, моя собственность. И эта падла посмела прикоснуться к тому, что принадлежит мне, — девушка сорвалась на крик.       — Всё, милая, успокойся, — Нина мягко погладила её по плечу, — не надо так реагировать. Подумай о детях. Осторожнее с нервами. Эдвард тебя любит, ты же знаешь, — уговаривала Нина, глядя ей в глаза умоляюще.       — Я не злюсь на него, — примирительно сказала Даша, — я люблю его и верю. Но эту уродину просто ненавижу, — в голосе снова прозвучало ожесточение, а руки снова сжались в кулаки. На шее запульсировала тонкая жилка. Кожа побледнела.       Нина посмотрела испуганно.       — Родная, ты это... Не нервничай, пожалуйста.       — Как же я ненавижу шлюх, — бессильно простонала Даша, голос сорвался, на глазах появились слёзы, — не понимаю, почему они все лезут в нашу жизнь? То Анастасия, то Даяна, то противная журналистка, кажется, Клара. Зачем они нам мешают? Лезут в наши отношения? Уродки! — с чувством припечатала она.       Нина сочувственно покачала головой.       — Как я тебя понимаю. У меня та же история. Какие только девицы не лезут к Артуру. То Марина тогда вначале чуть нам всё не испортила, назвалась его невестой. А уж Нора особенно. Ненавижу стерву. У твоей-то Анастасии теперь всё лицо кислотой обожжено. На неё ни один нормальный парень не посмотрит. А Нора, наоборот, цветёт и благоухает. Мордашка ничем не испорчена, всё лучше и лучше становится, и всё носится со своим пузом, — на лицо Нины легла тень, — только и требует внимание, всё на себя перетягивает, — она слегка понизила голос, — я так переживаю, что она добьётся своего, и Артур к ней уйдёт. У неё мальчик будет, а у меня девочка. Она раньше забеременела, — в голосе Нины всё явственнее слышалось отчаяние, — а что, она красивая, они много лет трахались, она мне сто очков даст, шлюха профессиональная. Такое умеет, что мне и не снилось. Вдруг Артуру надоест со мной?       — С ума сошла, — возмутилась Даша, теперь уже она успокаивала сестру, — не думай об этом, Артур тебя очень любит. Нора ему не нужна, ты же знаешь.       Девушки снова наполнили стаканы молочным коктейлем. Перемывать косточки этим тварям приносило девушкам облегчение. Как будто водой смывало весь негатив, становилось легче дышать, они даже чувствовали превосходство. Ведь их мужья выбрали их, а не мерзких соперниц, а значит, они победили.       — Надо объявить войну всем шлюхам, — торжественно сказала Нина, — давай им всем как-нибудь отомстим?       — Давай, — обрадовалась Даша, хлопнув сестру по ладони.       — А я ещё и Артурчика хочу проучить, — рассмеялась Нина, — пусть лишний раз понервничает.       Девушки обнялись, предвкушая будущую месть шлюхам, и снова рассмеялись.       В этот же момент в соседней комнате происходил совсем другой разговор, и тон его был не слишком весёлым. Эдвард решился рассказать о том, о чём не говорил ещё никому, даже Даше. Точнее, ей не хотел говорить особенного, а душу облегчить хотелось. Артур лучше всего подходил на роль исповедника, ведь кому ещё, как ни ему, было понять, каково находиться в двусмысленной ситуации с девушкой. И потом, только родной брат и сможет полностью понять чувства Эдварда и на правах более старшего и опытного дать ценный совет. Да, возможно, он будет сперва ржать и издеваться, не без этого, таков уж у него характер, но зато никогда не осудит всерьёз и не будет ругать, а вместе с ним придумает выход. Поэтому, едва уединившись с ним в комнате, Эдвард сказал:       — Артурчик, прошу тебя, для начала сядь, ведь то, что ты сейчас услышишь — это поистине дикий трындец.       Артур покорно плюхнулся в кресло, шокированный уже одним тем, что благовоспитанный Эдвард употребил такие выражения. И это он ещё рассказывать не начал. Однако стоило юноше поведать своё повествование, как у бедняги Моретти просто глаза полезли на лоб, а челюсть отпала и больно ударилась об пол. До того невероятно было представить себе именно Эдварда, попавшего именно в такую ситуацию, а потом на мужчину вдруг накатил самый настоящий гомерический хохот.       После рассказа Эдварда Артур долго не мог успокоиться. Он смеялся так, что слёзы выступили на глазах. Эдвард обиженно смотрел на него.       — Ты вообще брат или скотина бесчувственная? — возмущённо спросил он, употребив ещё одно несвойственное ему слово.       — Конечно, брат, который любит тебя больше всех, — сквозь слёзы проговорил Артур, не в силах перестать смеяться, — но просто это невероятно смешно. Такого я ещё не слышал. Потрясающе, — он откинулся на спинку дивана, — ты сам себя послушай, а ещё жалуешься. Тебе отсосала красивая девушка, а жена не только не разозлилась, а ещё и пожалела. Над бедным мальчиком надругались, как же так. Вот почему со мной такое не происходит? — он изобразил обиду. — Если бы я перепутал Нину с другой, она бы даже слушать меня не стала. И плевать ей, что мной воспользовались! Она так и сказала, что мы попробуем восстановить отношения, но до первой измены с моей стороны. И знаешь, — тут он заговорил уже серьёзно, — мне кажется, Нина только и ждёт, что я оступлюсь. Как будто ожидает, что совершу ошибку, не доверяет. Не понимаю, почему она судит по прошлому. Ведь я исправился.       — Мы не о тебе сейчас говорим, — прервал Эдвард, — в другой раз будешь жаловаться. Сейчас речь обо мне.       На его лице появилось такое выражение, что Артур решил счесть за благо не продолжать. Он посмотрел на брата с удивлением:       — А разве было что-то ещё? Кроме того, о чём весь вечер говорят Даша с Ниной? О чём ты не рассказал?       — Чувствую себя ужасно, — признался Эдвард, — как предатель, словно я изменил Даше, предал её и нашу любовь. Ужасно, я просто хотел умереть. Стыдно было смотреть ей в глаза и даже прикоснуться.       — Но ведь это была случайность, мы же выяснили, — не понял Артур. — Даша тебя поняла и ни в чём не обвиняет, наоборот, сопереживает тебе. Вспомни, как она тебе штаны застегнула, чтобы другие на твоё достоинство не смотрели. Да будь на её месте Нина, она бы не только прятать его не стала, она бы мне его просто нахрен оторвала, с корнем и без анестезии! А ты говоришь…       — Вначале да, — не стал спорить Эдвард. — Потом, через некоторое время, мелькнула мысль, что здесь что-то не так. Но не было возможности подумать. Она не дала шанса. Сам понимаешь, в том состоянии было не до размышлений.       — О чём именно? — насторожился Артур, начиная догадываться. И от этой догадки ему стало не по себе. Ведь если это правда, то не видать мира в семье брата.       — До того, как... В общем, — Эдвард смутился и покраснел, — пока ещё мог что-то соображать, успел подумать, что это вряд ли могла быть Даша, ну, подумай сам, она на крайнем сроке беременности как бы смогла залезть под стол с животом на девятом месяце. Да ещё и сидеть почти на карачках. Она даже ходит с трудом. То есть, появилось сомнение, что она не смогла бы это сделать. Но от того, что делала Даяна и, главное, как делала, мне вскоре стало не до размышлений, сознание просто поплыло, и поэтому сразу забыл об этом. А надо было подумать, посмотреть под стол. Но в тот момент было всё равно. Не знаю, как объяснить. Не то, что возникло желание изменить Даше, скорее меня не волновало, кто там. Естественнее было предположить, что это Даша, и ни о чём не думать. А это значит, что гормоны действительно отключают мозг и способность рационально мыслить. Даже не могу объяснить, что я тогда испытал и почему не мог даже пошевелиться, не то, что проверить под столом, а тем более всё прекратить. Одна мысль на тот момент осталась — чтобы это не заканчивалось, чтобы она продолжала…       — Понятно, — произнёс, наконец, Артур, выслушав откровенное признание брата, — а теперь слушай, к сожалению, да, так бывает. Ты ещё слишком юный, неопытный, многого не знаешь. Я имею в виду, в смысле, не призываю изменять, я против измен. Но хочу кое-что объяснить. Когда любишь девушку, то хочешь спать только с ней, только она возбуждает. Однако, если ты будешь с другой, но при этом думать о любимой или представлять её на месте той, то будет как с любимой. Это как я был с Норой, думая о Нине. Поэтому ничего удивительного, что так получилось. И даже если в процессе стало ясно, что это не любимая, то остановиться уже невозможно. Вот такая реальность. Так что не вини себя. Просто забудь обо всём и даже не думай делиться этими соображениями с Дашей. Да, ты признаёшь для себя свою ошибку. Так бывает, главное, что думал то о Даше, а не о Даяне. И был уверен, что был с ней.       Артур был уверен, что ему удалось успокоить брата. Тот вроде бы пообещал ничего не говорить Даше. И в этот момент дверь открылась, и в комнату вошла Нина. Её взгляд пылал яростью.       — Артур, я тут подумала, что не могу тебе доверять. Отношения с тобой слишком ненадёжны. Ты в любую минуту уйдёшь к Норе. Поэтому мне будет лучше с Кристианом. Сегодня спим в разных комнатах, а завтра я вернусь к себе. К счастью, у меня есть собственный дом.       — Я пойду к Даше, — вмешался Эдвард, не желая присутствовать при их конфликте.       — Что ты сказала? Ты что там сказала про Кристиана? — его взгляд запылал опасным огнём. — Как ты посмела вякать про этого недоноска? Да он мне в подмётки не годится. И я тебе сейчас докажу, чья ты.       С этими словами схватил Нину, правда, стараясь быть осторожным, ведь она была на седьмом месяце, впился ей в губы страстным требовательным поцелуем, затем повлёк к кровати, не слушая возражения.