***
Утреннее солнце ласково заглянуло в лицо сквозь полупрозрачные занавески. Натали улыбнулась, просыпаясь, и повернулась на другой бок. Ей очень понравилась эта ночь. Такие безумства они с любимым творили только в юности, в восемнадцать лет. Как же приятно осознавать, что молодость не прошла, и в сорок семь лет можно также наслаждаться любовью, как раньше. За все прошедшие тридцать лет она такого не испытывала. Только вот действительно ли не испытывала? Натали слегка нахмурилась, между бровей пролегла лёгкая морщинка. Она заметила, что иногда в постели вспоминала тот день почти двадцать лет назад, когда Владимир вернулся из Модерны, где спас семью Малининых от ареста. Какой от тогда был храбрый в её глазах. Как она гордилась мужем. Он действительно повёл себя как герой, ничего не испугался. И какая у них после этого была чудесная ночь. Владимир был одновременно нежным и страстным. Обращался бережно, не грубо. Оскар всегда вёл себя жёстче, грубее. Он больше думал о том, как бы достичь финала и близость с ним напоминала бешеную гонку за право первым прийти к финишу. В то время как Владимир в ту ночь старался проявить свои чувства, будто без слов сказать ей о них. И женщина откликалась с радостной готовностью, желая продолжать это. Натали закусила губу, поймав себя на мысли, что снова, уже который раз, вспоминает бывшего мужа совершенно не к месту. Она тогда, почувствовав необычайный и первый за долгое время оргазм, назвала его Оскаром. Увлеклась, вспомнила бывшего любовника, поскольку лишь с ним у Натали до сих пор ассоциировалось подобное состояние. У неё в жизни было всего два мужчины, такие разные по всем параметрам и, главное, по эмоциям, что вызывали они у женщины. Если бы только Натали сдержалась тогда, сумела взять в руки подсознание и не назвала мужа именем возлюбленного, Владимир бы не обиделся. Вряд ли поверил в её байку о поваре и вкусном торте. И напротив, даже их семейная жизнь после этого могла наладиться и стать для Натали не тяжёлой повинностью, а именно жизнью, где есть не только обязанности, но и радости. Возможно, именно она виновата в том, что их семейная жизнь оказалась такой скучной и пустой. Ведь Владимир старался, а она не замечала его стараний и того, как он пытался сделать её счастливой. Сама же вызвала в нём холодность и равнодушие своими поступками. Потому только, что его чувства и старания ей были не нужны, Натали даже раздражали её, мешая предаваться сладкой тоске по потерянной любви к далёкому Оскару, бывшему в её глазах идеальным. Кто знает, как бы всё сложилось, если бы она сделал шаг навстречу мужу. «И почему я снова о нём думаю?» — в ярости спросила себя женщина. Ей самой не нравились подобные мысли. Ведь она сейчас счастлива с любимым, наконец добилась своего. Тем не менее, что-то не давало покоя. «Стоило ли вообще возвращать прошлое?» — спросила она себя задумчиво. Однозначного ответа Натали не видела. Знала только, что им очень хорошо в постели, как тридцать лет назад. «А за её пределами?» — снова задала себе мысленный вопрос женщина. Она в задумчивости приподнялась на кровати, глядя на своё симпатичное, ещё достаточно молодое выражение в зеркале, висевшем напротив кровати. Она слегка поправила красивые светлые волосы. Придирчиво посмотрела на лицо. Благодаря генетике, правильному питанию, занятиям спортом, а также нескольким подтяжкам, она смотрелась очень красиво и молодо. Если бы не лёгкие, едва заметные морщинки возле глаз, то сошла бы за юную девушку. Фигура и волосы были совершенно неизменными с молодых лет. «Интересно, где Оскар, — с лёгким удивлением подумала Натали. — Раньше он всегда оставался спать в обнимку. Пошёл попить пива перед телевизором, глядя свой обожаемый футбол?» Натали с грустью подумала, насколько она ненавидит футбол, а любимый не может жить без него. Было обидно, что Оскар не разделяет её интересов. Вот недавно повела его в оперу, так он мало того, что не понял там ни слова, смотрел на сцену откровенно тоскливым взглядом и поминутно дёргал Натали за руку, спрашивая что-то по ходу происходящего там, так ещё заснул прямо в кресле. И это было ещё не всё, ведь в качестве вишенки на торте Оскар громко захрапел на весь зал. Во время паузы все услышали, и было очень неловко. Натали тогда чуть не провалилась сквозь землю, ведь она бывала в этом зале много раз, и там сейчас сидели другие постоянные посетители, знакомые с ней, некоторые даже близко. Вот уж конфуз так конфуз, наверное, долго обсуждали его в своих гостиных. «Ну всё, хватит о грустном. — одёрнула себя Натали. — Зря, что ли, шла к этой мечте всю жизнь, чтобы теперь видеть лишь недостатки? А ведь без них в отношениях никак». Она поднялась с кровати, надевая лёгкий халатик. — Оскар, — позвала женщина, немного удивившись, что любимого нет рядом. Обычно они всегда просыпались вместе. Пошёл в душ? Проголодался и решил завтракать без неё? Отправился на пробежку по парку? Нет, это сомнительно. Оскар мало думает о спорте. Раньше — да, очень много, но за годы всё изменилось. Вот Владимир действительно следил за здоровьем и за фигурой, каждое утро занимался спортом. Натали вздохнула, снова прогнав воспоминания, не давая им утянуть себя в прошлое. — Оскар! — более настойчиво позвала она. Никакого ответа. Тогда Натали взяла телефон, набрала номер Оскара. Не будет же она кричать на весь огромный дом. И бегать по комнатам, искать его тоже не собирается. Кто она, девочка на побегушках или знатная дама? Но автоответчик возвестил, что абонент находится вне зоны действия. «Да, что это такое? — возмутилась Натали. — Не сбежал же он, в самом деле». Предположить, что с утра он уехал на работу, тоже было странно. Оскар обожал с утра подольше полежать в обнимку, потребовать продолжение ночи, потом неспеша позавтракать. Бывало, вообще пропускал работу, говоря, что на стройке справятся и без надзора старшего инженера. Натали подозревала, что если бы условие о том, что на Виктории каждый житель обязан работать, за исключением женщин в декрете, инвалидов и пенсионеров, Оскар вообще жил бы на её деньги и не работал бы, настолько мало энтузиазма он проявлял. Натали, начиная тревожиться, всё же обошла весь коттедж, хотя это заняло немало времени. Не найдя мужа, она почувствовала, как тревога острыми зубами вгрызается в сердце, в груди потянуло, стало больно дышать. Хотя поводов она пока не видела, но подсознательно чувствовала, что с ним произошло несчастье. Правда, не понимала, какое именно. Что вообще может случиться на Виктории. Конечно, может, если ты гениальный учёный, перешедший дорогу опасному диктатору и который, решив избавиться от тебя, может послать сюда наёмников в виде туристов. Или если ты управляешь страной и твоими действиями довольны не все жители. Или если ты незаконнорождённый сын дворянки, от которого она решила избавиться ради сохранения репутации. Натали покраснела, и её бросило в жар от этого воспоминания. Но Оскар ни первое, ни второе, ни третье. Ни у кого нет ни малейших мотивов причинить ему вред. На машине тоже не мог разбиться, Натали проверила, она стояла в гараже. Сама не своя от тревоги и нехорошего предчувствия, женщина набрала номер сына. — Привет, малыш, не разбудила? — едва услышав его голос, спросила она в нетерпении. — Нет, мама, я не сплю, — голос показался Натали слегка напряжённым. — С тобой всё хорошо? — тут же переключилась на сына Натали. — Да просто отлично, — ответил тот, — спасибо за заботу. — Ну я же слышу, что-то случилось, — настаивала Натали. — Ладно, — сдался собеседник, — вчера произошёл неприятный инцидент на работе. Но всё закончилось благополучно, — почему-то при этих словах Натали послышался лёгкий сарказм в голосе, как будто фраза звучала двусмысленно. — Пришлось уволить секретаршу. — Правильно, — она решила поддержать сына, — если секретарша виновата, то и надо уволить. Другую найдёшь. — Не сомневаюсь, — уже спокойно ответил Эдвард. — А сейчас мы всей семьёй едем на озеро, ты с нами? — Дорогой, — немного смутилась Натали, — спасибо, конечно, за приглашение, но я звоню по другому вопросу. Понимаю, глупо спрашивать, но ты не знаешь, где Оскар? Не видел его случайно? — Нет, мама, — последовал незамедлительный ответ, — а он пропал? — Да нигде не могу найти, — встревоженно ответила женщина. — Может быть, Артур знает? — Не думаю, — ответил Эдвард, — они точно не виделись. У него небольшая проблема с Ниной. — Что ещё? — снова встревожилась Натали. — Ничего серьёзного. Просто Нина с Дашей вчера разговаривали на одну тему. В общем, это связано с моей бывшей секретаршей. И этот разговор заставил Нину вспомнить Нору. У неё же сейчас перепады настроения из-за гормонов. — Но у них же с Артуром сейчас всё хорошо, — почти простонала Натали, — такая гармония. Они везде вместе, он о ней так заботится, о Норе даже не вспоминают с её бастардом… — Мама! Не употребляй такие слова, — сделал замечание Эдвард, — про Артура можно сказать точно также. И ребёнок Норы ни в чём не виноват. Да, они старались не думать об этом. Но Даша с сестрой вчера обсуждали этих… Ну, в общем, женщин лёгкого поведения, к которым относятся и Нора, и Даяна. Признаю, по моей вине, — Натали, слушая его, даже закатила глаза, привыкла уже, что сын всегда во всём винит себя. — Вот Нина и разозлилась, вспомнила всё прошлое Артура. — Они поругались? — обречённо спросила Натали. — Мама, ты же их знаешь. Они постоянно ругаются, потом мирятся, это уже традиция. Да, она дала ему пощёчину, велела «Убираться к своим бабам», — он, похоже, скопировал капризный высокий голос Нины. — Артур пытался её успокоить. В результате спали у нас в разных гостевых комнатах. Но, конечно, долго они не способны такое выдержать. Утром мы увидели, что проснулись в одной. Так что уже всё в порядке. Только Нина всё ещё делает вид, что злится, угрожает уйти к Кристиану, не понимает, зачем связалась с этим идиотом, но это пройдёт. — Надеюсь, — протянула Натали. — Кстати, мама, хочешь, попрошу Кристиана найти Оскара? — предложил Эдвард, не забыв цель звонка матери. — Да, спасибо, сынок. Ещё хотела спросить, — Натали слегка прикусила губу, — твой отец тоже с вами поедет? — Не думаю, — слегка удивлённо ответил Эдвард, видимо, не ожидал, что Натали спросит про Владимира, — он не ответил на звонок, так что, наверное, нет. — Не ответил тебе? — в свою очередь удивилась Натали, ведь родители всегда отвечали Эдварду, так как он был не только их сыном, но ещё и правителем. Мало ли какая может быть причина звонка. — Странно. А он не может быть с девушкой? — едва сдерживая непонятно откуда взявшееся волнение, спросила женщина. Ответом послужил весёлый смех. — Мама, ты понимаешь, о ком говоришь? Если бы отец был с девушкой, он бы на ней сначала женился. А я что-то не припомню его свадьбы, — беспечно произнёс Эдвард, но было заметно, что он волнуется тоже. — То есть ты уверен, что Владимир не будет встречаться с кем-то просто так? — как ни старалась, а облегчение в голосе скрыть не удалось. — Ты говоришь про самого морально устойчивого человека в нашей семье, — всё ещё продолжая смеяться, ответил Эдвард, — даже я не такой. — Знаю, сынок, — с сарказмом сказала Натали. — Весь в меня. — А зачем ты спросила? — с подозрением поинтересовался сын. — Просто так, — растерялась Натали. — Но у тебя точно всё хорошо? — теперь в его голосе слышалась тревога. — Это как-то связано с Оскаром? Вы поругались? — Нет, нет, милый, — поспешила ответить Натали, — всё отлично. Твой отец не имеет к этому никакого отношения. Я просто так спросила. Ну, если честно, считаю, что неправильно поступила. Мы с ним должны были остаться в дружеских отношениях. У нас же дети. Ради вас мы должны бы нормально общаться с твоим отцом. Вот и думаю, надо помириться с ним. — Чудесно! — обрадовался Эдвард. — Обязательно поговори с ним, когда встретимся все вместе. Мне не нравилась эта ситуация. Зато сейчас сможем проводить праздники все вместе. — Да, — тихо сказала Натали, — надеюсь. И попроси Кристиана найти Оскара. — Будет исполнено, мадам, — шутливо произнёс Эдвард, — люблю тебя, мама. Увидимся.***
Всю ночь Владимир в прострации ходил по городу без всякой цели, просто брёл куда глаза глядят, не замечая ничего вокруг. В голове не было ни одной мысли. Только вертелось назойливое: отомстил. Поступил, как никогда раньше. Как даже не подумал бы, что поступит. До чего довели, что с ним сделали. Неужели после этого он перестал быть собой? Больше может не считать себя человеком? Как это вообще возможно? Ведь не планировал ничего подобного, само получилось. Было больно и одновременно хорошо. Как будто в душе прорвался давний нарыв, болевший много лет. А точнее тридцать лет. Как оказалось, этот темноволосый красавчик Оскар, плебей, ничтожество был источником его страданий в течение стольких лет. Человек, который в норме не стоит и его мизинца. Никто и ничто по сравнению с дворянином и миллиардером, представителем главной мировой династии. Да, в норме он и замечать таких не должен, это лишь пыль под ногами. Грязь, которая попала на шикарные ботинки. Её вытереть и забыть, а он вместо этого мучился столько лет. И правильно, что избавился от него. Такие отбросы не должны мешать жить великим мира сего. Это лишь досадное недоразумение, перешедшее ему дорогу. Обычное тщеславие вышло на первый план, потихоньку оттеснив остальные эмоции Владимира. Это помогало легче пережить ту нервную дрожь, в которую вверг его этот поступок, который мужчина до сих пор не мог осознать полностью. Понять то, что это он сделал такое. Смог, не испугался, переступил через душу и мораль, пускай и не по своей воле. Его вынудили, заставили, переполнили чашу терпения, и она даже не вытекла, а лопнула с треском, брызнув осколками во все стороны. И уж если кто-то попал под этот взрыв, то извините, Владимир уже не мог управлять ситуацией, всегда прочно сдавленная пружина с удовольствием распрямилась и выстрелила в потолок, пробивая его и эмоции вышли на свободу, творя разные бесчинства. Не нужно было провоцировать, ведь всем известно: слон в обычных условиях — спокойное и даже апатичное животное, но если его долго и методично дразнить, однажды он не выдержит и покрушит всё вокруг. Это и случилось с Владимиром, который просто устал от того, что все использовали его мягкость, терпимость к другим и незлобивость. Именно использовали, а не принимали как достоинство, восхищаясь ими и вот теперь, когда этого больше не будет, то все увидят, каким может быть совершенно иной Владимир и так отныне будет всегда. Слово Владимира Оболенского мысленно повторил он третий раз за последний час. Мужчина медленно брёл по набережной и, спустившись на песок, пошёл вдоль пляжа, глядя на спокойную и ровную гладь моря, надеясь найти в этом успокоение.