Дело о пропавшей гетеросексуальности

Мотя прибыл на съемки в блеске столичного люкса и сразу же повис, как эполет у декабриста, у Влада на плече. - Прикинь, опять вместе играем, - радостно жужжал он в ухо Коноплева. - Зашибись, - искренне порадовался тот, стараясь не ёжиться под пристальным Костиным взглядом с другого конца локации. - Мне вот интересно, как это, целоваться с усами? - задумчиво обозревая новый Владин лук, спросил Мотя. - Мне тоже, - рассеянно ответил Влад, провожая глазами сгорбленную Костину спину. Судя по хлопнувшей двери съемочного павильона, желанием познакомиться с новым коллегой Плотников не горел. - Ну, вот вместе и узнаем, - Мотя довольно потерся щекой о Владину щёку. - Ага, - машинально согласился тот и вдруг как понял! - Погоди, что? - Ты сценарий вообще читал? - Читал! Ну, листал, - признался Влад и с подозрением уточнил, - у меня что, там любовная сцена? Там же нет женских персонажей, кроме миссис Хадсон. - А что, - ухмыльнулся Мотя, - старушка ещё ничего! Поработаешь на взрослую аудиторию, а то за тобой одни школьницы бегают. Ауч! Чего дерёшься! Со мной у тебя поцелуй! - Мотя, ты бредишь. - Вот сейчас обидно было, - насупился тот. - Ты в курсе вообще, что я в этой серии главный злодей? Или тоже спойлер? Конечно, Коноплев был в курсе. Сложно было пропустить мимо поток восторженных кружочков и сообщений, где Мотя радовался их воссоединению. Несмотря на образ московского красавчика, тот в душе был сентиментальным, преданным другом. Как он планировал их "Полтос на двоих", как старался, делал тот плакат с фотографиями, а потом чуть не до слез расстроился, когда отметить вместе не вышло. В глубине души Влад иногда сомневался, что заслуживает такой сердечной дружбы. К Моте он прикипел, как к родному, и стойко переносил его повышенную (особенно по пьяне) тактильность. Но сосаться на камеру?! Коноплев отправился к Мосафиру на поклон, как пролетарии к Ленину, и предсказуемо получил по чайнику. - Сценарий глазами надо читать, а не жопой, - отрезал режиссер и демонстративно пролистал до нужного места. - "Вдова (это переодетый Мотя, если ты и это прошляпил) пытается соблазнить Ватсона, чтобы получить назад кольцо, оставшееся от покойной возлюбленной". Влад уставился на диалог перед носом:

ВДОВА Доктор, помогите, я теряю сознание! (Падает на пол, как куль с мукой) ВАТСОН (Склоняясь на ней) Вам плохо? ВДОВА Уже хорошо (томно засасывает ВАТСОНА). ЗАТЕМНЕНИЕ

Слава яйцам, хоть затемнение. С Мосафира сталось бы придумать какое-нибудь кинковое порно с кротами. Влад утер пот со лба. - Такое сейчас вообще показывать можно? Ну, нетрадиционное. Скажут, что у нас одобрение и все такое. - А мы без одобрения. Мотя там на электрическом стуле помрёт. - Рустам, я, это, - Влад предпринял последнюю отчаянную попытку съехать с темы, - боюсь в этой сцене не зазернюсь. Мосафир уставился на него с плохо скрытым недоверием. - Ты что, мужиков никогда не засасывал? Обратись к Косте, ему не впервой! Почему-то из всех сегодняшних сюрпризов этот показался Владу самым неприятным. Наверное, не стоило удивляться, что у Плотникова такой опыт уже был. Вот и фото нашлись интернете. Что это за спектакль такой, раздражённо подумал Влад, листая чёрно-белые изображения по кругу, что мужики в постели голые валяются?! Чай, не в Европе, чтобы мудями на сцене трясти. Ладно, Влад был готов признать, что испытывает к незнакомому чуваку в объятиях Кости крайне нездоровые чувства. Конечно, он не ревновал, это было просто глупо! Специфика профессии: кастинг, пробы, и вот ты уже играешь любовь с человеком, которого видишь второй раз в жизни. Но иррациональная злость никак не отпускала. Нет уж, спасибо, перебьется. Не нужен Владу такой мастер-класс. В ретроспективе это решение уже не казалось таким верным. На пятом запоротом дубле Мосафир заорал в мегафон: - Влад, хорош его уже слюнявить! Ты йогурт из бутылки, что ли, пытаешься языком достать?! Говорил тебе тренироваться! Что можешь сказать в свое оправдание? - Да что угодно! - крикнул в ответ Коноплев, поднялся с замученного Моти и свалил из кадра. - Костя, - гаркнул у него за спиной Мосафир, - поделись с гетеросексуальным товарищем опытом! - А можно мне уже что-нибудь для удовольствия, а не для опыта, Господи?! - Влад выскочил из павильона на улицу и прямо в сугроб. Да к черту этот сериал, и пусть горят в аду эти лоуферы, все равно тут полгода только в валенках ходить! Но тут его за плечо развернули. - Можно, - то ли пообещал, то ли спросил Костя. Влад шмыгнул носом, моргнул, разомкнул губы, и, видимо, что-то из этого Плотников принял за согласие. Потому что легонько пробежался кончиком пальца вдоль скулы, облизнулся, медленно, не закрывая глаз, приблизился нос к носу. Склонил голову набок и неторопливо, словно стыкуя модуль к космической станции, припал к Владиному рту. Хьюстон, у нас проблемы, краешком почти нерабочего сознания подумал Влад. Кажется, с губ кто-то содрал кожу, и каждое микродвижение отзывалось внутри болезненно и гулко. Как будто поцелуи были каплями воска и падали, обжигая насквозь, на всю глубину, скапливаясь в паху сладкой тянущей болью. Дело было не в технике, Влад и так это знал. Просто ему не хотелось с другими. - Я не смогу это повторить, - глухо пожаловался он, когда они расцепились. Имея в виду "не с тобой". Костя криво улыбнулся. Владу показалось, что он видит в его глазах отголосок собственного желания. - А и не надо, - выглянул из-за двери Мотя, внезапный, как приход зимы в Питере. - Там продюсеры надавили, на всякий пожарный. Мосафир говорит, будем снимать сцену отъема кольца по классике. - Это ещё как? - устало поинтересовался Коноплев. - Ну как, - слегка замялся Мотя. - Понимаешь, мне придется врезать тебе коленом по яйцам.

ЗАТЕМНЕНИЕ