Обретая смысл

Кирилл внимательно рассматривал Влада. Он слышал о нем и раньше, но пересекаться не доводилось. Репутация у Влада была жуткой и ужасающей, да и тот не гнушался любыми заказами. Вся братия предпочитала держаться от него подальше, ведь он не постеснялся бы проклясть своих же. Слишком сильна его тьма. Кирилл прекрасно помнил эти слова, поэтому ему совершенно не нравилось, что именно Влад ошивается рядом с Александром. Тот словно магнит для всяких неприятностей да сомнительных личностей. Для Влада кодекс ничего не значил, он умело игнорировал его в угоду потребностям. Кирилл не сомневался, что тот пустит в расход и Александра. — Кирилл Новицкий… — произнес Влад, — не думал, что когда-нибудь удостоюсь встречи с тобой. Ты звезда среди чернокнижников. — Просто работаю по чести, — ответил Кирилл. — С силой рода, доставшейся тебе просто так, — усмехнулся Влад, — даже не удивлен. — Нотки зависти? — Кирилл изогнул бровь. — Знаешь, как мне досталась сила? — Ценой чужих страданий? Путем черной сделки? Чем ты хочешь меня удивить, Влад? Казалось, холод наполнил комнату. Кирилл видел, как изо рта вырывается облачко пара, но совершенно ничего не чувствовал. Его сила бунтовала, предки вставали за спиной, жаждя наказать самозванца, завладевшего не положенной ему силой. — Вы всегда считали меня недостойным ваших кругов. Истинные чернокнижники, но больше всего вас раздражало, что я сильнее. Этого плевка в лицо вы пережить никак не могли. — Сила сама выбирает носителя — ты завладел ей, заставил подчиниться, а сейчас хочешь втянуть в грязные игры Александра. Он должен положить голову на плаху, чтобы ты смог вернуться? Окна квартиры покрылись инеем, духи ощущались явственнее. Их очертания проступали сквозь завесу, они были готовы в любую минуту броситься на Влада, растерзать его. — Уйми псов. Не собираюсь я причинять вред Александру, лишь хочу исправить ошибки прошлого. Но тебя ведь волнует другой Шведков? Так и заботился бы, чтобы он в это не лез. — Надо будет — перегрызу тебе глотку, — лед чувствовался даже в словах Кирилла, — и не подавлюсь. — Замараешь белоснежные ручки? На руках Кирилла Новицкого никогда не было крови и гнили. Разве не этим ты так всегда кичился? Непогрешимый ты наш. — Замараться о такую тварь — это будет даже благо, — усмехнулся Кирилл, — и есть те, ради кого я не побоюсь испачкать руки. — А Олег в курсе о темной стороне луны? — поинтересовался Влад. — Я тебя предупредил, я буду следить, чтобы ты не сделал ничего плохого. — Кирилл встал и направился к выходу. — Не в этот раз, Новицкий. Ничего твоим Шведковым не грозит. Кирилл не ответил. Он прекрасно знал, что такому, как Влад, не стоит доверять, но убедить в этом Александра он бы точно не сумел. Оставалось лишь продолжать следить.

***

— Зачем ты приходишь сюда, даже если сам знаешь ответ? — Она встала рядом и улыбнулась. Александр почувствовал эту улыбку, как и все, что было связано с ней. Он не видел, а ощущал, порой боясь лишний раз взглянуть на нее. Напомнить себе, что она всего лишь призрак, чье имя он боится спросить. — Я хочу быть уверен, что не ошибаюсь, ведь мои ошибки могут дорого стоить другим, — сказал Александр, а образ кричащего Женька снова всплыл в голове. — Никто не застрахован от ошибок. Как и от боли. Не твоя вина, что больнее всего делают те, кого мы любим. По-настоящему любим. — Как тот, из-за кого ты здесь? — Как тот, из-за кого я здесь, — тихо повторила она. — Я не дам ей умереть. Образ веселой Оксаны, жарящей блинчики, так и предстал перед глазами. Если кто и должен платить за ошибки Влада, то только он сам. Он пустил тьму, он напитал ее силой, дав жестокому и обидчивому духу почву для того, чтобы задержаться в мире людей. Но никто не должен стать случайной жертвой. — Но и ты сам не должен стать жертвой. — Я уже давно не боюсь смерти, — горько усмехнулся Александр. — Женек говорил, что страшно совсем недолго, а боль уходит практически сразу. — Он лишь утешал тебя. Александр почувствовал соль на губах. Плакал или просто так остро ощущал ее боль и слезы, он не знал, да и это неважно. — Мне и сейчас больно. — Но пока ты жив, это всегда можно исправить. Смерть уже не отменить. Ее голос растворился в шуме волн Финского залива. Ее боль ушла, но легче не стало. Пустота заполнила все пространство, поглощая, утягивая за собой. Ты одинок пока строишь стены вместо мостов. Но другому мать его не научила.