love wins all

Чонгук, стоя на стуле, приклеивает звезду из бумаги к потолку на скотч и счастливо улыбается, на всякий случай отрывая с мизинца ещё одну полоску скотча, чтобы закрепить ниточку. Весь потолок в огромной гостиной Джина заполнен звёздами на тонких нитях и мишурой, свисающей до голов альф. Хосок, забравшись на подоконник коленями, приклеивает на окно гирлянду, горящую персиковым цветом. Он пытается сформировать волка, но получается у него какой-то медведь, из-за чего Сокджин, опустошая уже вторую тарелку с виноградом, смеётся. Чимин в красивом белоснежном костюме, подаренным Юнги, составляет вместе с альфой плейлист на вечер, включая песни и прижимая динамик к уху друга. Когда Чонгук увидел сенсорный телефон, который был даже у Тэхёна, он пару минут в удивлении хлопал глазами, не понимая, как в такую маленькую штуку помещается всё на свете. В его старой стае телефон имел только вожак, но он был совсем другим: кнопочным и разбитым, едва работающим. Северная стая могла себе позволить гораздо больше, чем прошлая стая Чона, и омега всё никак не мог понять, каким образом. — Уши-и! Почему они, как у зайца? — смеётся Джин, разглядывая очередной шедевр лекаря на окне из гирлянды. — Айщ, — закатывает глаза длинноволосый, отклеивая скотч. — То короткие, то длинные, — бурчит, перекладывая провода. Чонгук хихикает и спускается со стула, довольно разглядывая свою работу. Тэхён видит, что омега закончил и, хлопнув брата, с которым разговаривал, по плечу, движется к Чону. Вся эта подготовка к празднику Голубой Луны радует сердце Чонгука. Он и не знал, что с, казалось бы, незнакомыми людьми может быть так комфортно и хорошо. Раньше он никогда не праздновал что-то, кроме своего дня рождения и папиного, но масштаб был совсем не таким. Сегодня же на лицах всех оборотней горит широкая улыбка, все жужжат, как пчёлы, готовясь к праздничной ночи. Даже на улице вывешивают украшения, а из каждого дома в поселении пахнет вкусной едой. — Так красиво, — Чонгук обводит взглядом всю гостиную, едва дыша от восхищения. — Очень красиво, — улыбается Тэхён, не в силах оторваться от светящегося лица омеги. В самый последний момент Джин решил устроить праздник у себя дома и позвать всех своих друзей. Чонгук и не думал, что это будет… так. Весело, уютно и хорошо. Ким одной рукой обнимает омегу за талию, заставив перевести на себя взгляд. Сквозь тонкую рубашку младший чувствует исходящее от ладони мужчины приятное тепло, и не боится признаться, что именно в этих руках он чувствует себя в безопасности. Тэхён наклоняется, дёрнув уголком губ в улыбке из-за застывшего Чонгука, и едва ощутимо целует висок, зарываясь носом в волосы парня. Омега громко выдыхает, желая продлить этот момент хотя бы ещё на чуть-чуть. — Другое дело! — их прерывает громкий голос Джина, который с какой-то шальной улыбкой проходит мимо пары. — Теперь это хоть немного похоже на волка, — омега вытягивает большой палец вверх, ловя недовольный взгляд Хосока. — Но больше, конечно, на кота… — Джин! — шипит лекарь, спрыгивая с подоконника. — Ладно! Всё отлично! — беременный, задыхаясь от смеха, вырывает Чонгука из рук Тэхёна и прячется за спиной друга, ворочая его в стороны. — Волчонок, — сзади подходит Намджун, кладя ладонь на вспотевшую от беготни и жары в доме шею мужа, — откуда в тебе столько энергии? — вздыхает, заглядывая в блестящие глаза омеги. — Я долго спал и хорошо поел, — перечисляет Ким. — И вообще, — фыркает, сложив руки на груди, — это всё твой кофе! Вожак смеётся, положив руки на живот, в котором развивается жизнь, и коротко целует в пухлые губы. За окном воет ветер, направляя снежинки вверх. С крыши падает большой ком снега, привлекая к себе внимание. Чимин отдаёт телефон Юнги и, чувствуя лёгкий голод, садится на свободный стул, вдыхая запах мяса со специями. Хосок выглядывает в окно и раскрывает рот, кидая взгляд на часы. — Все уже собираются, — оборачивается лекарь. — Пора толкать речь, вожак, — в недоумении моргает, видя изменившееся лицо альфы. — Жаль, что в этом году праздновать на улице слишком холодно, — вздыхает Сокджин, тронув выбивающиеся пряди волос Чонгука. — Метель точно не способствует этому, — хмыкает Юнги, наливая в стакан яблочный сок и отдавая его Чимину. Намджун сквозь зубы выдыхает, неосознанно стискивая пальцы на плече супруга. Джин поворачивает голову к мужчине, слегка нахмурившись, и вожак тут же расслабляет пальцы, потирая худое плечо. Хосок в подозрении щурится, не понимая, что с настроением Джуна, но спрашивать не решается. Только Тэхён, зная планы Намджуна, уверенно кивает брату, хлопнув по спине. Вожак нервно, но вместе с тем благодарно улыбается. — Оденьтесь теплее, — Джун обводит всех взглядом. Он помогает надеть мужу куртку и, присев, зашнуровывает ботинки, вызывая ласковую улыбку у омеги. Чонгук, чувствуя странное напряжение, переплетает свои пальцы с пальцами истинного, который успокаивающе гладит тыльную сторону ладони Чона. Первыми выходят хозяева дома, позволяя одеться гостям. Чимин выталкивает Юнги на улицу, не позволяя ему поухаживать за собой, и самостоятельно застёгивает куртку. Он чувствует себя калекой, когда альфа делает за него элементарные вещи, хотя не может признать, что где-то в груди это вызывает тепло. И, наверное, когда-нибудь он позволит Юнги приблизиться настолько, но не сейчас и не при друзьях. Мин топчет снег, стараясь не показывать, что лёгкий холод омеги расстроил его. — Надеюсь, тучи разойдутся, — Сокджин поднимает голову к небу. — Иначе мы не увидим луну. — Её свет точно дойдёт до нас, — заверяет Юнги, подавая спускающемуся по ступеням, запрошенным снегом, Чимину ладонь. Он её игнорирует, поправляя шарф. Хосок, взъерошив свои волосы, надевает ботинки, мягко улыбаясь Чонгуку и Тэхёну. Ким настойчиво натягивает на омегу шапку, но младший, медленно начиная психовать, снимает её, хмуро смотря на истинного. Хихикнув, длинноволосый накидывает на голову шарф, пряча его под куртку, и выходит ко всем остальным, жадно вдыхая морозный воздух. — Чонгук, — поджимает губы Тэхён, снова натягивая шапку на торчащие во все стороны чёрные волосы омеги. — Уши отморо… — Мы же скоро вернёмся, — бурчит Чон, убирая шапку и трогая свои наэлектризованные волосы. — Ты же слышал Намджуна, — альфа снова берёт в руки шапку, пока Чонгук недоверчиво косится на неё. — Он сказал одеться потеплее. — Мне неудобно в ней, — дуется омега, потянув бегунок молнии вверх, и шипит, случайно прищемив подбородок. — Я куплю тебе новую, маленький, — Тэхён ласково потирает пострадавший подбородок, — но сейчас, прошу, надень. — Ладно, — Чонгук послушно надевает шапку, медленно умирая от пальцев, что всё ещё находятся на его подбородке. — Что? — шепчет, поднимая глаза. — Ничего, — улыбается альфа, сжимая челюсти от желания сжать этого милашку в своих объятиях. — Вы скоро там?! — возмущается Чимин. Чонгук отмирает и выходит из дома, догоняя уходящих хёнов. Колючий снег больно царапает щёки, и он признаётся самому себе, что надеть шапку было хорошей идеей. Обернувшись, он подгоняет Тэхёна, который тут же равняется с ним и, недовольно цокнув, сжимает пальцы без перчаток, чтобы спрятать их в кармане своего пальто. Чонгук улыбается, как никогда желая остановиться и уткнуться в шею мужчины, спрятавшись от всего мира. Стая их уже ждёт. Дети играют в догонялки, с трудом передвигаясь в широких тёплых куртках, некоторые морозят лапы, находясь в обличье волка, кто-то переговаривается. Всё это прекращается, когда оборотни видят вожака. Каждый счастливо улыбается. Намджун с трудом сглатывает ком в горле, не желая портить праздничную атмосферу. Он становится спиной к лесу и оборачивается лицом к стае, которая ждёт его поэтичных слов, что вселяют силы в каждого члена. Из толпы грациозно выходит отец Намджуна. Он кажется строгим человеком и, если честно, вселяет в Чонгука страх. Джин с улыбкой кланяется родителю своего мужа и, не отпуская руки вожака, выпрямляется. Грозный альфа что-то говорит своему сыну, хмуря брови с сединой. Холодные голубые глаза находят Тэхёна, который сдержанно кивает отцу, и обжигают Чонгука. По телу омеги бегут неприятные мурашки, и он в волнении облизывает губы. Наверное, если бы вожаком был этот мужчина, он бы его выгнал и не принял в стаю. — Сегодня мы встречаем новую Голубую Луну, что приносит счастье и спокойствие в нашу стаю! — громко начинает Намджун, поднимая голову к наполовину скрытой тучами луне. — И я счастлив разделять свою радость вместе с вами, — все вокруг кивают, думая так же. — Я надеюсь, что наша стая продолжит процветать и плодиться, и с превеликим удовольствием объявляю начало праздника! Джин начинает аплодировать, и вся стая его поддерживает, наслаждаясь широкой улыбкой омеги вожака. Намджун тоже позволяет себе улыбнуться, прижимая ладонь к сердцу и смотря на луну. Своим светом она озаряет небо, выходя из-за туч, благословляет каждого оборотня, слушает их потаённые мечты. — Я умоляю Голубую Луну защитить нас, — вожак сжимает ладонь в кулак. — Но её сил будет недостаточно, — повсюду слышится удивлённый шёпот. — Я чую опасность, к которой нам следует подготовиться, — Намджун поджимает губы. — Поэтому прошу всех, кто готов бороться за нашу стаю, о помощи. С завтрашнего дня мы начинаем физические тренировки. Пора вспомнить все навыки. Мы обучим всех желающих рукопашной борьбе, научим использовать разные виды оружия, повысим силу и выносливость в обеих ипостасях, — альфа морщится, видя готовность своего народа. — Это всё не будет лишним, но, надеюсь, не пригодится. Я впервые желаю, чтобы моё предчувствие меня подводило. Спасибо! А сейчас отдыхайте, — из Намджуна словно все силы выкачали. Джун обнимает Джина, жадно вдыхая запах яблок с примесью чего-то нового. Омеги испуганно прижимают к себе детей, умоляя Великую луну избавить их от опасностей. Альфы преисполняются желанием защитить своих родных, и лишь некоторые трусят, прячась в толпе. — Ч-что? — Хосок нервно усмехается, поворачиваясь к Тэхёну. — Нам стоит съездить в город и пополнить запасы медикаментов, — кивает альфа, потирая плечо вздрогнувшего Чонгука. — О чём он говорит? — в неверии качает головой лекарь. — Кто-то… хочет напасть на нас? — Не знаю, — вздыхает Тэхён. — И Намджун тоже. Он просто чувствует опасность извне. — Тэхён… — Чонгук несколько раз тянет руку Кима вниз, привлекая внимание. — Всё будет хорошо, — альфа улыбается, обхватывая лицо омеги ладонями. — Давайте забудем об этом на ближайшие несколько часов и повеселимся? — Чон открывает рот, но тут же его закрывает. Ладно. — Не вешаем носы, малыши, — в их компанию вливается Джин, поддев указательным пальцем нос Чонгука и Чимина. — Сейчас у нас всё в порядке, поэтому мы идём вкусно есть! — тянет омег обратно к дому. — Я позже присоединюсь, — Юнги машет ладонью. — Хочу желание загадать, — поясняет, словив взгляд Чимина. — Я с тобой, — вызывается Хосок, подбегая к Мину. Чимин резко отворачивается, сильно сжав ладонь Джина. Рука Чонгука выскальзывает из хватки Сокджина. Пак тянет беременного за собой, почему-то чувствуя злость. Глупый праздник и глупые желания. Какая-то полная луна не может их исполнить, иначе его жизнь не была бы такой ужасной. Наверняка кто-то однажды загадал своё чёртово желание под вторым в месяце полнолунием, и оно из-за удачного стечения обстоятельств сбылось, поэтому этот человек решил, что это всё благодаря луне. А другие просто поверили, ничуть не усомнившись. Чонгук оборачивается лицом к Тэхёну, выдыхая пар изо рта. Альфа хмурится, смотря вслед уходящим омегам, и переводит уже мягкий взгляд на истинного. — В этом году праздник какой-то с привкусом горечи, — Ким хмыкает, разглядывая расходящихся оборотней. — Я обещаю, что ты никогда не пострадаешь, слышишь? Не волнуйся, — притягивает омегу к себе, судорожно вдыхая ирисы. — Я не волнуюсь, — мотает головой Чонгук. — Теперь здесь мой дом. Я готов за него бороться вместе со всеми, — его аккуратные чёткие брови сдвигаются к переносице. — Что? — в недоумении моргает Тэхён, отстраняясь от парня. — Я хочу стать сильнее и уметь защищать себя и… тебя, — кладёт холодные ладони на щёки мужчины. — Я всеми силами постараюсь, чтобы и ты не пострадал, — в чёрных глазах отражается целая вселенная, и у альфы перехватывает дыхание. — Хорошо, — Ким рвано выдыхает, сталкиваясь лбом с Чонгуком. — Я помогу тебе в этом, — тревога сжимает горло, но он старается не обращать на неё внимания. — Голоден? Думаю, мясо уже готово, и Джин его во всю уплетает. — Очень голоден! — улыбается омега, чувствуя горячее дыхание на своём лице, которое быстро исчезает — Тэхён отходит. — Тогда бежим, — Ким протягивает свою ладонь парню, и они срываются к дому вожака. Чонгук, жадно глотая морозный воздух, счастливо смеётся, крепко стискивая тёплую ладонь. Это действительно его дом.

＊

Чимин тяжело дышит, наматывая уже пятый круг на заснеженной площадке, которую летом используют для спортивных игр. Зимой никто не видит смысла убирать тяжёлый снег, поэтому, прежде чем начать бегать, омеге пришлось протоптать себе дорожку. В постройке, которую решили использовать в качестве спортзала, недалеко от площадки занимались альфы и некоторые омеги. Каждый хотел защитить свой дом от чужаков. И Чимин даже не думал о том, чтобы спрятаться за спинами альф. Он единственный омега, который участвует в патруле их территории и зимой, и летом, и убегать от опасности не про него. Чёрный лонгслив неприятно липнет к потной спине, пальцы больно замерзают, в отличие от горящего из-за нагрузки тела. Морозный воздух царапает горло, но пепельноволосый не даёт себе слабину. Ему нужно стать сильнее и выносливее, а на это нужно время, которого, как Чимину кажется, мало. Пак постепенно останавливается, прижимая ладонь к груди, где пылают лёгкие и громко стучит сердце, отдавая в уши. Из-за отсутствия завтрака его подташнивает, но лишь одна мысль о еде только усугубляет самочувствие. Холод прокрадывается под одежду и сперва холодит лицо. Быстро дышать ледяным воздухом больно, тело бьёт крупная дрожь, и Чимин слышит стук собственных зубов. Ему бы отогреться дома чаем и тёплой ванной, но у него там такой же мороз, как и на улице. Дом слишком неприветлив. Там пахнет тухлыми воспоминаниями и страданиями. — С ума сошёл? — Чимин резко поворачивается, видя стремительно приближающегося Юнги. — Мозги заморозились? — он злится, стягивая с себя длинную куртку и лёгким движением забрасывая её на плечи омеги. — Я занимался, — парень, чувствуя удушающую гордость, сбрасывает куртку с плеч. — Мне тепло, — лжёт, пытаясь контролировать дрожь. — Занимался? — выгибает бровь альфа. — Зачем? Чтобы потом слечь от болезни? — Чтобы помочь своей стае, — ровно бросает Чимин, ощущая уколы мороза по телу. — Как ты поможешь стае, умирая от температуры? — фыркает Юнги, снова накидывая свою куртку на острые плечи. — Подумай своей головой, Чимин, — хмурится, сжимая пальцы на плечах, чтобы куртку снова не сбросили. — Отвали, Мин, — брыкается омега, желая зарядить сующему нос не в своё дело альфе промеж ног. — Хватит, — Юнги упорно не отпускает. — Ты устал и весь замёрз. Идём греться, — безапелляционно разворачивает пепельноволосого за плечи, подталкивая вперёд к домам. — Нет, это ты хватит, — Чимин даже самому себе не признаётся, что в чужой куртке уютно и очень тепло. — Хватит указывать, что мне делать! Я всё равно буду усердно тренироваться и пойду на войну, если придётся! — изворачивается, уходя от ладоней мужчины, и швыряет тёплую вещь подальше. Ему надоела гиперопека альфы. Он устал слышать, что не должен сражаться. Юнги собственноручно стреляет острыми стрелами в виде таких слов прямо в едва бьющееся изувеченное сердце. Все вокруг считают его слабым, никчёмным и ни на что не годным. И Юнги в первую очередь. Это не волнение — это помешательство. Ради чего? — Как ты не понимаешь? — альфа с тяжёлым вздохом потирает лицо, снова улавливая дрожь омеги. — Я боюсь за тебя, — обнажает свой самый главный страх, признаваясь, что каждую ночь умоляет кого и что угодно избавить их стаю от нападений. — Почему?! — срывая голос, кричит Чимин. — Думаешь, я настолько хрупкий? Моя слабость — это в каком-то смысле моё преимущество. Я со всем справлюсь! — ему бы уйти, чтобы не видеть всепоглощающей боли в глазах напротив. Эти слова очень больно бьют по Юнги. — Потому что, — Мин сглатывает, чувствуя, как пересохло горло, — я люблю тебя, — выдыхает тише, чем хотел. Чимин замирает, теряя весь свой запал. Распахивает рот, не думая, что когда-нибудь услышит такие слова в свой адрес, и лишь ветер вместе с частичками снега отрезвляет его пощёчинами. В ногах чувствуется опасная слабость. Хочется рухнуть на снег и избавиться от этих слов, беспрерывно звучащих в его голове. Чимин думал, что просто нравится альфе, но не более. — Давно люблю, — хрипит Юнги, понимая, что после таких слов есть только два варианта развития событий: или Чимин примет его чувства, или отвергнет и навсегда разобьёт сердце мужчины. — Я думал, ты это чувствуешь, — морщится он, вправду иногда улавливая едва ощутимую взаимность. — С самого детства. Сначала по-дружески, а потом, как альфа омегу, Чимин. Понимать, что к такому милому парню с румянцем на щеках тянет, было слишком сложно. Он правда пытался вытравить это из себя, не видя ответных чувств. Он громко выл и плакал ночами, когда счастливый подросток рассказал ему, что встретил своего истинного. Он заставлял себя улыбаться, когда видел гуляющую вплотную друг к другу пару, но в душе хотел раскрошить кости истинного омеги. Чимина никто не заслуживал, Юнги — тоже. Потому что Пак — это облако, дарящее свою мягкость и ягодный запах. Это хрупкость, которую страшно обнимать сильнее, чем хочется. А тот, кто должен был оберегать, без угрызений совести разбил омегу, превратив когда-то тёплые ладони в лёд, загорелую кожу в бледность, забрал приятную сладость аромата черники, оставив лишь мороз. — Ты не можешь, — судорожно мотает головой в стороны Чимин, — не можешь любить меня такого, — в горле скатывается ком. Старые раны разрывают сердце. Они начинают кровоточить, вызывая щиплющие глаза слёзы. Любви не существует. В этом Чимин уверен на все сто процентов. — Люблю, — пепельноволосый видит в чужих глазах такие же хрустальные слёзы. — Почему ты мне не веришь? — сипит альфа, ссутулившись, словно на его плечи падают все страдания мира. — Как ты можешь… любить, — последнее слово с трудом срывается с губ, — того, о ком мало что знаешь? — упрямо качает головой, делая шаг назад. — Мало? — задыхается Мин, даже не стирая хлынувшие слёзы со щёк. — Ты не можешь есть, не запивая еду яблочным соком. Сок должен быть определённой температуры. Его лучше предварительно достать из холодильника и дать прогреться при комнатной температуре минут пять, и только тогда он будет идеальным. Когда тебе некомфортно, ты всегда заводишь правую руку за плечо, трогая шею, — Чимин вздрагивает. — Когда ты носишь асимметричные серьги, длинная и более объёмная должна быть только слева. Ты ненавидишь носить кольца и браслеты. Когда ты чувствуешь себя спокойно, твой запах так же смягчается, отдавая нотками голубики. Пытаясь скрыть свою улыбку, ты поджимаешь губы и опускаешь голову, скрывая ото всех свой смущённый взгляд, потому что улыбаться для тебя — странно, — Юнги шмыгает носом, облизывая сухие губы. — Мне продолжать? — Нет, — Чимин и сам не знал некоторые факты о себе. — Заткнись, — сдерживает слёзы, кажется, навсегда запоминая рыдающего альфу. — Нет! — прижимает дрожащие ладони к ушам, словно Юнги продолжил говорить. А это совесть говорит, раздражающе жужжит, заставляя испытывать вину. — Прости меня за это, — Мин стирает влагу со щёк, которые уже жжёт, и поднимает свою куртку, снова делая попытку надеть её на парня. В этот раз Чимин это позволяет, чувствуя слегка горьковатый запах луговых трав. — Сердцу не прикажешь, — болезненно улыбается и, оставив свою куртку, разворачивается. В этот раз он сбежит первым. Под ногами хрустит снег, а в ушах бьётся сердце. В поселении пусто, словно они с Чимином остались одни в этом мире. Юнги смотрит под ноги, обхватывая свои плечи, лишь бы закрыться от холода и режущей боли в груди. Когда-то его сердце сделало неправильный выбор, но альфа ни о чём не жалеет. Он продолжит молча любить, делая самому себе больно. Если когда-нибудь Чимин найдёт себе альфу, которым будет не Юнги, он смирится и будет желать счастья своей любви, своему облаку и своему разбитому мальчику. Как бы он не пытался склеить эти осколки чужого сердца и души, всё разваливается. Наверное, потому что Чимин сам не хочет этого. Чимин, стоя на месте в тёплой куртке, смотрит вслед удаляющейся сгорбленной спине и чувствует, словно совершает огромную ошибку. Промозглый ветер кружит вокруг него и особенно сильно дует в спину, будто подгоняя парня вперёд. В ногах скапливается сила, хочется рвануть за альфой и врезаться в его спину, крепко обхватив торс. Очень хочется извиниться, безостановочно умолять о прощении. Но Чимин стоит, сильнее кутаясь в чужую куртку и дрожа уже не от холода улицы, а от мороза внутри. Что исправят его извинения? Зачем давать ложную надежду? Сердце несогласно скрипит.

＊

Чонгук улыбается, ловя в свои объятия бегущую прямо на него Миюн. Девочка в обличье волчонка радостно скулит и лижет тонкие пальцы, вызывая звонкий смех. Он тоже скучал все эти дни, в которые его заменяла Юри, пока омега тратил уйму времени на тренировки. Не привыкшее к настолько тяжёлым нагрузкам тело до сих пор ноет. Мышцы слабеют при каждом неудобном движении, но в какой-то степени это приятно. — Привет, — стряхивая снег на пороге так называемого детского сада, здоровается Чунхо. — Вот же непослушный ребёнок, — усмехается, качая головой, и смотрит в волчьи глаза дочери. Миюн несогласно и коротко рычит, отворачивая мордочку и кладя её на тёплое плечо Чона. Сзади волчата носятся по кругу, нетерпеливо ожидая выхода на улицу. Это будет первый раз, когда Чонгук поведёт их гулять в заснеженный лес к границе, и омега плохо представляет, как справится со всеми неугомонными детьми. Возможно, ему не стоило прогибаться и вестись на уговоры, но блестящим глазкам отказать слишком сложно. — Она всё утро не могла дождаться вашей общей прогулки, — Чунхо складывает руки на груди, наблюдая за плавными поглаживаниями Чонгука. — Вы надолго вообще? — К обеду вернёмся, — омега ставит Миюн на пол, отпуская её к щенкам. — Не беспокойся. Я обещаю следить за ними, — кивает подбородком назад. — Я беспокоюсь за тебя, — хмыкает альфа. — Проводить столько времени с этими… дьяволятами, — смеётся, потирая подбородок. — Я бы не смог. Ты герой, Чонгук. — Брось, — смущается Чон. — Чонгук… — Чунхо мнётся, резко облизывая губы. — Спасибо тебе. Ты очень многое делаешь для стаи, — он улыбается, видя удивлённые глаза омеги. — Миюн узнаёт от тебя столько нового, рассказывает об этом нам и мечтает стать тобой, — выпускает смешок, взглянув на свою дочь. — Поэтому я хотел поблагодарить тебя за это. — Я… — Чонгук теряется, не зная, что сказать. Слышать это очень приятно, чувствовать себя важным — тем более. Чунхо смеётся с растерянного парня и успокаивающе хлопает его по плечу, солнечно улыбаясь. Махнув Миюн и всё ещё не пришедшему в себя омеге, альфа уходит, чувствуя, что озвучить эти слова было необходимо. Чонгук, поёжившись от холода, закрывает дверь и оборачивается к волчатам. Те одновременно поднимают свои глаза на парня, молча умоляя пойти гулять. Чон наигранно хмурится, словно ещё не до конца решил насчёт прогулки, видит надежду в глазах каждого и, выдохнув, кивает. — От меня не уходить, не драться и не выть, — строго произносит омега, хватая свою куртку. — Если кто-то меня будет не слушаться, мы сразу же уйдём обратно! — повышает голос, чтобы его точно услышали. Натянув шапку на голову, Чонгук открывает дверь, поздно оборачиваясь и впечатываясь лицом в чужую грудь. Он шипит, потирая ноющий нос, но не может не улыбнуться, встречая тёплый взгляд карих глаз. Волчата пищат, узнавая альфу, с которым играть ещё веселее, чем с Чонгуком. Подбегают и прыгают в ногах, пытаясь обратить внимание Тэхёна на себя. — Что ты тут делаешь? — омега невольно вспоминает их сегодняшние утренние объятия, которые стали уже традицией, и по его телу бегут мурашки. — Я слышал, что вы идёте на прогулку, а у меня всё равно нет никаких дел, так что помощник нужен? — альфа обращает внимание на волчат, строя серьёзное лицо. Щенки сразу же послушно строятся по двое, счастливо виляя хвостами. — Спасибо, — улыбается Чонгук. — Тогда идём, — пошире открывает дверь, позволяя энергичным детям выбежать наружу. — У тебя же завтра выходной? — Тэхён аккуратно переплетает их пальцы, привычно пряча этот замок в свой карман. — Да, — омега смущается, видя повышенное внимание щенков к их ладоням. Оказывается, дети понимают гораздо больше, чем иногда думается. — У меня тоже, — Ким отодвигает голую ветку дерева в сторону, пропуская парня вперёд. — Поэтому… — он прочищает горло, слегка сжимая пальцы истинного, — я бы хотел пригласить тебя на свидание. Лицо Чонгука в удивлении вытягивается, и от неожиданности предложения он спотыкается о небольшой камень под снегом. Из горла вырывается лишь короткий крик, он и испугаться почти не успевает, потому что знает и ощущает, что рядом с Тэхёном он в безопасности. Альфа перехватывает его за талию, не позволяя соприкоснуться со снегом, смешанным с землёй. Чонгук судорожно выдыхает, опаляя находящиеся слишком близко губы Кима. Волчата пищат в стороне, прыгают, разбрасывая снег вокруг себя, и это приводит обратно в чувства. Омега разжимает пальцы на плече мужчины и, прикусив губу, отходит. — Прости, — Тэхён нервно чешет затылок. — Я не хотел тебя смутить. Я думал про ужин на двоих у меня дома. Если хочешь, мы можем назвать это обычной встречей, ведь всё будет происходить, как у тебя дома. Я… — Я согласен, — перебивает Чонгук, поднимая свои блестящие от счастья глаза, — на свидание, — шепчет, коротко улыбнувшись. Не один он боится сделать что-то не так — Тэхён тоже, и это успокаивает. Дети, увидев, что взрослые заняты друг другом, начинают носиться в хаотичном направлении, кусаются и рычат. Тэхён прячет какую-то глупую улыбку с губ и хмурится, щёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание. Чонгук тихо хихикает с нарочито строгого лица альфы, который начинает отчитывать самых непослушных волчат, выполняя работу парня. Миюн жмётся к ногам омеги, и Чонгук поднимает её на руки, прижимая к груди. Тэхён хорошо ладит с детьми, они его слушаются и внимают каждому слову. Наверное, альфа будет прекрасным отцом. Чон хлопает глазами и вздрагивает, не понимая, почему думает об этом, а внутренний волк довольно урчит, радуясь этой мысли. Что их ждёт дальше? Они истинные и между ними есть искра, что-то хрупкое и очень приятное. Значит ли это, что когда-нибудь Чонгук… сможет стать мужем Тэхёна и подарить ему щенков? Щёки от этих ярких мыслей краснеют, и омега благодарит щиплющий мороз, на который можно списать румянец. — Замёрз? — закончив разговор с детьми, тихо спрашивает альфа, провожая взглядом спрыгнувшую с рук парня Миюн. Ким поднимает ладонь и проводит костяшками по розовым щекам, чувствуя, как сердце ускоряет своё биение. И это всё из-за этого омеги. Он беззастенчиво забирает всё время мужчины, заставляет думать о себе и желать быть рядом. А Тэхён и не против. Слишком легко сдался, быстро прислушался к чувствам волка и принял их. Такой Чонгук один на этом свете, и альфе невероятно повезло встретить его. — Нет, — мотает головой Чонгук. — Мне хорошо, — улыбается, порывисто прижимаясь к Тэхёну и крепко обнимая за талию. — Что такое? — в голосе слышится приятная нежность, и на плечи младшего опускаются чужие руки. — Ничего, — Чон потирается щекой о грудь альфы, и Тэхён с опозданием понимает, что Чонгук оставляет на нём свой запах. — Давай просто постоим так, — мычит, закрывая глаза. Омега наслаждается тёплыми объятиями даже через слои одежды, пока альфа пытается сдержать счастливый смех. Чонгук непроизвольно помечает его, и это приятно. Приятно чувствовать себя принадлежащим этому парню с глазами, в которых живёт целая вселенная. Этот запах ненадолго, но останется на мужчине, принося спокойствие. Дети резвятся, поддевая снег лапами и кидая его друг в друга. Кто-то специально мочится под деревом, пока Чонгук не видит. Кто-то пытается допрыгнуть до высокой для маленьких волчат ветки со снегом. Тэхён хмыкает, забавляясь с детей. Разрывать объятия не хочется, и омега, видимо, с ним солидарен, раз стоит неподвижно и жадно дышит мускусом. С каждым днём младший раскрывается всё больше, смелеет, и Ким хочет отплатить ему тем же. Он сам себе обещает, что вскоре попробует рассказать о своей боли и показать самый страшный секрет, о котором в поселении мало кто помнит. «Чонгук!» — к ним подбегает тяжело дышащая Миюн. Паре приходится оторваться друг от друга и обратить внимание на взволнованную девочку. Тэхён чувствует, что Чонгук медленно начинает паниковать, и сжимает ладонь, пытаясь успокоить парня. — Что случилось? — омега присаживается перед Миюн на колени, не заботясь о своих штанах. «Минджи! Он выбежал за границу, и Кибом собирается пойти за ним», — омежка скулит, понимая, что новости плохие, и чувствует долю вины за то, что не сообщила раньше. — Великая луна! — Чонгук хватается за грудь. Его же убьют, если он потеряет двух щенков и не просто на территории стаи, а за её пределами. Всё из-за его невнимательности. Он какого-то чёрта решил, что может позволить себе понежиться в руках Тэхёна и расслабиться, забыв о прямых обязанностях. Какой же идиот! — Без паники, — Тэхён обхватывает плечи Чона, заставляя поднять на себя глаза. — Он не мог далеко убежать. Я найду его, а ты уводи всех волчат обратно. — Но я не могу! — противится парень. — Я… я должен сам найти его. — Не должен, — хмурится альфа. — Я хорошо знаю эти края, поверь мне. Я найду его быстрее. Все сюда, быстро! — отпускает Чонгука, обращаясь к щенкам. — Кибом, не смей выходить! — рычит на ступившего одной лапой за границу альфочку, заставив того испуганно заозираться и вернуться назад. — Идите, — он коротко целует парня в лоб, резко отрываясь и уходя за пределы стаи. Чонгук тяжело вздыхает и внимательно пересчитывает волчат. Они уходят обратно в поселение, и омега чувствует подавленное настроение детей. Они догадываются, что просто так им это с рук не сойдёт. Миюн идёт рядом с Чоном, каждую минуту оборачиваясь назад и надеясь, что вот-вот покажется Тэхён с Минджи. Кибом, окружённый несколькими друзьями, едва не плачет. Чонгук старается всех подбодрить улыбкой. Тэхён обязательно найдёт альфочку. Вернувшись в детский сад, все дети отказываются от обеда, тоскливо поглядывая на дверь. Омега всё больше начинает нервничать, не понимая, почему Тэхён так долго. Неужели не нашёл? Такие мысли вызывают дрожь, которая прекращается, как только входная дверь резко открывается. На пороге стоит тяжело дышащий Тэхён. Один. — Нет… — Чонгук подскакивает с места, прижимая ладонь к губам. — Всё хорошо, — Тэхён проходит внутрь, стараясь не наступить на хвосты волчат. — Минджи у Хосока. Он наступил на что-то острое и поранил лапу, поэтому я сразу же пошёл к лекарю. Некоторые щенки начинают плакать от облегчения и боли за друга. Чонгук ёжится, потирая свои плечи и неуверенно поднимает глаза на истинного. — Откуда возле поселения что-то острое? — хмурится, поднимая скулящую Миюн на руки. — Не знаю, — поджимает губы альфа. — Возможно, кто-то из стаи выбросил осколки или испорченный нож. Да, я знаю, как глупо это звучит, но это самое безобидное предположение, — гладит Миюн, одной рукой приобнимая Чонгука. — Намджуну придётся рассказать, — выдавливает, наперёд зная, как отреагирует омега. — Он убьёт меня, — сипит парень, чувствуя, как омежка лижет его холодные пальцы. — Не убьёт, — шикает Ким. — Это случайность. Вам просто запретят выходить на прогулки в лес. — Я должен быть внимательнее! Если бы я… то… — Чонгук, — Тэхён приподнимает лицо омеги за подбородок, — я клянусь, что тебя никто не обидит. Ты не виноват, — чётко проговаривает каждое слово, надеясь, что они быстро дойдут до взвинченного младшего. — С Минджи всё будет хорошо. Он поплакал, а после начал смеяться над ситуацией. Он в порядке. — Спасибо тебе, — Чонгук плотнее прижимает к себе мягкую Миюн. — За всё, — кладёт одну ладонь на гладкую щёку, поглаживая скулу. Тэхён прикрывает глаза, наслаждаясь этой короткой нежностью, пока Чонгук цепляется взглядом за родинки мужчины. Почему-то ранее он не замечал, что их так много. Каждая в особенном месте, и эта изюминка придаёт альфе особое очарование. Омежка ёрзает в руках Чонгука, чувствуя себя третьей лишней, и оба отрываются друг от друга, возвращаясь в реальность, где голодные дети и раненый Минджи. Тэхён прокашливается, когда омега убирает свою ладонь, и улыбается, всё ещё чувствуя прохладный отпечаток. — Думаю, Хосок закончил обрабатывать рану Минджи, поэтому я схожу за ним и отведу домой, — Ким треплет Миюн по шерсти и на прощание обнимает истинного. — Я зайду за тобой в семь, — шепчет, опаляя мочку уха парня своим дыханием. — Хорошо, — соглашается, не споря с мужчиной. Чонгук, конечно, мог сам дойти до дома альфы, но вместе же приятнее. Тэхён уходит, подмигивая волчатам, и на минуту в помещении наступает тишина. Чонгук улыбается, предчувствуя прекрасный вечер, и отпускает Миюн на пол. Время обеда.

＊

Омега пристально смотрит в зеркало, нервно трогая свои локоны. Хосок, который корпел над причёской младшего, недовольно шипит и шутливо бьёт его по ладони. Лекарь убирает плойку в сторону остывать и слегка массирует корни волос для большего объёма. Чонгук в волнении смотрит на себя, с трудом узнавая. — А ему точно понравится? — шепчет, не понимая, идёт ли ему. — Ты ему нравишься любым, — хихикает Хосок, забавляясь со смущённого омеги. — А тебе самому нравится? Это главное. — Ну… — Чон наклоняется к зеркалу, — это очень необычно, но, кажется, да. Волосы такие лёгкие, — рука так и тянется потрогать волосы, но останавливается на полпути из-за строгого лица длинноволосого. — Не трогай, — озвучивает своё наставление лекарь. — Вы ещё успеете испортить локоны, — хитро улыбается, искренне радуясь за друга. — В смысле? — хмурится парень. — Без смысла, — смеётся Хосок. — Не забивай голову, — поворачивает лицо Чонгука к себе, чтобы нанести бальзам для губ с розовым оттенком. — Хоби, — омега вздрагивает, когда лекарь выходит за границу губ и недовольно цокает, — а ты был когда-нибудь на свидании? — продолжает после того, как Хосок заканчивает красить губы. — Был, — кивает он, нервно усмехнувшись. — А что там делают? — облизывает губы, вновь ловя недовольный взгляд старшего. Но это ведь его первое официальное свидание с истинным. Он нервничает. — Так, румяна тебе точно не нужны, — вздыхает, откидывая бальзам в сторону. — Гук-и, свидание — это просто встреча влюблённых. Тебе не нужно притворяться кем-то другим, вести себя по-светски и составлять расписание по минутам, — берёт чужие ладони в свои. — Вы же раньше проводили время вдвоём? — Чонгук кивает. — Всё будет так же, но, возможно, в более интимной обстановке. Не волнуйся. — И-интимной? — у парня округляются глаза. — Великая луна, — бормочет Хосок. — Будь собой, этого хватит, — сжимает ладони, пытаясь выбросить чужие мысли об интиме. Ляпнул не подумав. — Он меня… поцелует? — хрипло и с придыханием спрашивает Чонгук. — Возможно, — улыбается длинноволосый. Чонгук судорожно выдыхает, боясь представить, как это будет. Резко и неожиданно? В начале или в конце? Со вкусом вина? Наверное, это будет очень приятно, раз их объятия очень уютные и желанные. — А где тот человек, с которым ты ходил на свидания? — неуверенно спрашивает Чон, желая отвлечься от Тэхёна. — Он оказался плохим, — поджимает губы Хосок, собирая свои вещи, — поэтому ему пришлось уйти. — Ты скучаешь? — младший прижимает одну ногу к груди, кладя подбородок на колено. — Нет, — и Чонгук явно чувствует ложь. — Прости, — вздыхает омега, наблюдая за рваными движениями лекаря. — Всё нормально, — Хосок натягивает улыбку. — Тэхён скоро придёт, поэтому я пойду к себе. Хорошего вам вечера, — он обнимает парня, смахивая с его глаз лезущие волосы. — Спасибо за помощь, — младший провожает парня до двери и, оказавшись в одиночестве, визжит, убегая в свою комнату. Он прямо сейчас хочет прийти к Тэхёну, быстрее увидеть его и попробовать чужие кулинарные шедевры, ведь ужин сегодня на альфе. Чонгук выглядывает в окно с видом на лес, полной грудью вдыхает свежий запах и широко улыбается деревьям. Раскрыв дверцы шкафа, он сосредоточенно перебирает вещи в поисках чего-нибудь красивого и удобного. Завитые пряди так и норовят попасть в глаза, из-за чего раздражают, но убрать их привычным движением руки омега боится. Он не хочет испортить эту красоту. Выбор штанов у него не большой — их всего две пары. Поэтому парень хватает чёрные свободные брюки, которые надевал нечасто, и в недоумении достаёт белую рубашку с хаотичными узорами, V-образным вырезом и без пуговиц. Её, кажется, Сокджин принёс, когда ездил в город с вожаком. Тогда омега завалился в гости к Чонгуку и, не слушая возражений, лично вешал новые вещи в шкаф. Чон хмыкает и раздевается, отбрасывая вещи на кровать. Омега придирчиво рассматривает свой плоский живот без рельефа, трогает ягодицы, хмурясь из-за их мягкости, потирает острые колени с синяками и недовольно выдыхает. Ему бы хотелось стать намного сильнее, и шоколад вместе с выпечкой от Тэхёна ему в этом никак не поможет. Нужно попросить больше не приносить сладкое, ведь это вредно, но… так вкусно. Чонгук грустнеет, натягивая рубашку, и вздрагивает, когда слышит стук в дверь. Он судорожно надевает брюки, пытаясь одновременно с этим подойти к двери, но в прихожей одна нога запутывается в колошине, и омега падает, тихо простонав. — Чонгук? — раздаётся за дверью глубокий голос альфы. — Сейчас, — бубнит парень, оставаясь на полу, чтобы натянуть колошины. Он застёгивает ширинку и, поправив рубашку, открывает дверь. — Привет, — улыбается, ёжась от холодного ветра. — Ты… — весёлое лицо Тэхёна исчезает, а на его место приходит… растерянность? Тэхён с открытым ртом рассматривает милые локоны и румяные щёки, которые хочется расцеловать, оглядывает такую подходящую парню рубашку. Он становится таким нежным и притягательным, что хочется спрятать у себя дома. Белый цвет определённо подходит омеге. — Ау? — Чонгук машет ладонью перед лицом мужчины. — Ты что-то говорил? — отмирает он. — Да, я спросил, нужно ли мне взять что-нибудь своё? Овощи, например, или рис? — Извини, — Ким смеётся, умиляясь с такого серьёзного истинного. — Просто ты такой прекрасный, Чонгук, — выпаливает на одном дыхании, хватая куртку омеги, чтобы помочь надеть. — И не нужно ничего, у меня всё готово. Чонгук жуёт губу, вспыхнув от комплимента. Молча просовывает руки в рукава куртки и позволяет застегнуть её Тэхёну. Это милое действие вызывает улыбку на лице младшего. Чонгук, утопая в разных эмоциях, обнимает Кима, слушая чужое сердцебиение и грудной смех. — Шапку не надену! У меня кудри, — Чонгук так же неожиданно отрывается и выходит на улицу, запирая дом. Без шапки. Тэхён тяжело вздыхает, но молчит, переплетая их пальцы. Чонгук оживляется, рассказывая про вторую половину дня, про Хосока и его мучения с волосами Чона. Альфа внимательно слушает, нежно водя большим пальцем по тыльной стороне ладони парня. Слушать быструю, местами неразборчивую из-за эмоций речь Чонгука приятно. Хочется навсегда запечатлеть эту радостную мордашку в памяти. — Кстати, — заходя в тёплый дом Тэхёна, вспоминает омега, — тебя Хосок звал на свой день рождения? — шмыгает носом, отдавая свою куртку хозяину. — Да, — кивает Ким, убирая верхнюю одежду в шкаф. — Пойдём вместе? — Чонгук проводит пальцами по стенам, направляясь в гостиную, где Тэхён решил устроить свидание. — Как скажешь, — улыбается альфа, впиваясь взглядом в лицо Чонгука в ожидании реакции. У парня округляются глаза из-за красоты в гостиной. Тэхён превратил обычную комнату во что-то волшебное. Сколько он потратил времени и сил на их ужин и подготовку комнаты? Невероятно. В чёрных глазах омеги отражается гирлянда, висящая на стене напротив выхода, на небольшом столике стоят разнообразные блюда, два бокала, на стенках которых двигается пламя от свечи, на диване аккуратно лежит несколько пледов на случай, если станет прохладно. Чонгук оборачивается к Тэхёну, который остался стоять сзади, и в глубоком шоке прикрывает рот ладонью, желая позорно разрыдаться. — Тэхён… — голос хрипит, и омега замолкает, не понимая, как выразить свои чувства. — Спасибо, — налетает на мужчину, крепко обнимая за шею. — Я рад, что это покорило тебя, — посмеивается альфа, слегка наклоняясь назад и приподнимая Чонгука над полом. Сквозь тонкую ткань рубашки легко почувствовать выпирающие рёбра, и Тэхён отпускает парня, серьёзно боясь сломать его. — Но ты ещё не пробовал мою еду, — убирает несколько завитых прядей с глаз, мягко улыбаясь. — Ты хоть что-нибудь не умеешь? — щурится Чонгук. — Да, — признаётся мужчина, — держаться подальше от тебя, — пожимает плечами, вызывая тихий смех омеги. — Итак, — заходя в указанную ладонью ванную комнату, чтобы помыть руки, начинает Чонгук, — что у нас в меню? — сдувает раздражающие пряди с глаз, намыливая руки. — Бурый рис, кимчи из пекинской капусты, жареная свинина в соевом соусе, маринованные овощи, кимпаб, малиновое вино и выпечка для тебя на десерт, — сосредоточенно перечисляет Ким, кивая после каждого слова. — Звучит очень аппетитно, — Чонгук облизывает свои губы, закрывая кран. — Быстрее! — убегает, оставляя альфу мыть руки. Омега со стоном облегчения садится на большой диван, досконально рассматривая гостиную. К мягкому дивану приятно прикасаться, и Чонгук с удовольствием проводит по сидению ладонью. Плотные шторы скрывают происходящее в доме, создавая подходящую атмосферу. Парень завороженно наблюдает за горящим фитилём свечи, складывая ладони на столе и кладя на них подбородок. Тэхён возвращается с бутылкой охлаждённого вина в руке и садится рядом с Чонгуком. Омега отрывает взгляд от свечи, переводя его на Кима, который разливает вино по бокалам. — Тебе очень идут кудри, — Тэхён вручает один бокал парню, обхватывая одну прядь волос Чонгука. — Хватит, — смущается омега, толкая его в грудь. — Лучше расскажи, как ты научился готовить, — они чокаются и делают несколько глотков вина. Чонгук причмокивает, прикрывая глаза, и ставит это вино на первое место. И неважно, что другие виды он не пробовал. Это всегда будет самым лучшим. Тэхён улыбается, захватывая кусочек свинины, и протягивает её омеге. Чонгук удивлённо моргает и неуверенно открывает рот, позволяя себя накормить. Он вспоминает, как в первые дни его кормил Хосок, и понимает, что сейчас всё это ощущается по-другому. Более приятно. Это и есть забота? — Нет ничего сложного в приготовлении еды, — Тэхён этими же палочками закидывает мясо в свой рот, и Чонгук совсем не чувствует отвращения. — Мне нравится экспериментировать, добавлять разные специи и регулировать вкус мяса или овощей, — хмыкает альфа. — Почему тебя это так удивляет? — В стае, откуда я родом, готовка считалась обязанностью омег. Многие альфы не умели готовить, если не считать одиночек, — вздыхает Чонгук и, улыбнувшись, снова открывает рот, видя, что ему протягивают кимчи. — Это… странно, — хмурится он. — У нас нет чёткого разделения на обязанности. Альфы могут убираться и готовить, в общем, создавать уют в доме, а омеги — охотиться. Даже Чимину разрешили патрулировать границы поселения, — они снова выпивают. — Только сейчас я понимаю, что моя прошлая стая точно не была образцом для подражания. Я и не знал, что всё может быть иначе, — задумчиво тянет Чонгук. — Старая стая ассоциируется у меня с тёмно-серым цветом, словно там никогда не было хорошо. Единственное, что делало меня счастливым, это папа и волчата. Они были лучиками, освещающими мрак, понимаешь? — лицо Чона смягчается, внутри становится легче после выброса своих мыслей. — Понимаю, — улыбается Тэхён. — Каким он был? Твой папа? — он чувствует, что Чонгук захочет это рассказать. — Храбрым… — мечтательно улыбается омега, послушно съедая мясо с палочек альфы, — добрым, умным, красивым. Мне не хватит слов, чтобы описать его. Я ему очень благодарен за любовь, знания и заботу. Для него я всегда был на первом месте. Надеюсь, я так же, как и он для меня, был его лучиком счастья, — Чонгук допивает вино, забивая рот рисом. — Я уверен в этом, Чонгук, — тихо произносит мужчина, проводя пальцами по набитой щеке. — Мне… — омега с трудом проглатывает еду, — очень не хватает его, — вздыхает, ластясь к тёплой ладони. — Он жив в твоём сердце, — Тэхён обнимает взгрустнувшего парня. — Ты бы с ним точно подружился, — хихикает Чонгук, потираясь носом о грудь альфы. — Почему мой бокал всё ещё пуст? — шутливо возмущается парень, бодая головой Кима в плечо. Тэхён смеётся, наклоняясь, чтобы наполнить их бокалы одной рукой, пока вторую оставляет на плечах омеги. Чонгук хватает свои палочки, пробуя маринованные овощи, и, слегка смущаясь, тоже решает покормить мужчину. Тэхён благодарно улыбается, любуясь розовыми щеками парня. Они одновременно выпивают вино, и альфа откидывается спиной на диван, потянув за собой Чонгука. От неожиданности омега не сопротивляется и неловко ойкает, падая прямо на Кима. Тэхён обнимает парня за плечо и, чувствуя, как ему хорошо, запрокидывает голову назад, тихо выдыхая. Чонгук с трудом сглатывает, насильно подавляя желание покусать старшего от переизбытка чувств, удобнее укладывает голову на чужой груди и наслаждается приятным биением сердца. Тэхён тёплый. С ним приятно лежать в молчании, не думать ни о чём, млеть от феромона и руки на своих плечах. Наверное, это и есть некая интимность, о которой говорил Хосок. Это что-то, что остаётся только между двумя людьми, чем не хочется делиться с друзьями. Чонгуку становится настолько хорошо, что его глаза начинают слипаться. — А как же десерт? — хрипло после долгого молчания спрашивает Тэхён, зарываясь пальцами в завитые волосы. — Ну нет, — омега мотает головой, просовывая свои ладони под поясницу мужчины. — Десерт означает, что вечер подходит к концу, а я этого не хочу. — Тогда… — кажется, альфа перестаёт дышать, — останешься у меня на ночь? — выпаливает, боясь услышать отрицательный ответ. Даже его ладонь замирает в мягких волосах в ожидании ответа. — Правда? — Чонгук поднимается, чувствуя, что отлежал свою щёку. Тэхён кивает, прикусывая нижнюю губу. — Я согласен! — он подпрыгивает на месте, тихо хлопая в ладоши. — Только у меня нет одежды, — и смотрит своими неземными глазами, надеясь на то, что ему выдадут футболку. — Это не проблема, — улыбается Ким, поднимаясь и хватая бокал вина. — Признаюсь, — снова набивая рот рисом с кимчи, проговаривает парень, — готовишь ты изумительно, — совсем по-детски запивает еду алкоголем, заставляя альфу сходить с ума по этому милашке. — Я счастлив, — потягивает вино, радуясь аппетиту Чона. — Хэй! — омега хлопает ладонью по животу Тэхёна, заставляя того закашляться от неожиданности. — Ой, прости, — Чонгук кусает губу, аккуратно стирая пальцами капельки вина с подбородка мужчины. У альфы в который раз за день перехватывает дыхание. — Я просто заметил, что ты почти не ешь, — он резко убирает руку, хватая ею палочки. — Я не особо голоден, — пожимает плечами, но всё же ест протянутый Чонгуком кусочек свинины. Омега делает небольшой глоток вина, чувствуя, как тело ещё больше расслабляется. В конечностях появляется странная слабость, а внутри парня рождается решительность и смелость. К Тэхёну бесконтрольно тянет. Его хочется касаться, дышать им. Чонгук отставляет бокал и льнёт обратно к груди мужчины, кладя одну ладонь прямо над бьющимся сердцем. Он слышит смешок альфы и покрывается мурашками, когда Тэхён целует его волосы. — Ты в порядке? — Ким ласково зачёсывает чёлку омеги назад, обнажая лоб. — В полном, — зевнув, шепчет Чонгук. — Хочу растянуть этот момент навечно, — признаётся, чувствуя, как сердце ухает куда-то вниз из-за массажа головы. Тэхён улыбается, смотря на пламя свечи. Ему тоже хочется растянуть их общие моменты навечно. Омега не знает, но стоит Чонгуку только пальцем поманить, и альфа окажется рядом в ту же секунду. Тэхён счастлив кормить парня, счастлив видеть его кроличью улыбку, счастлив вдыхать запах волос. Наверное, делать счастливым Чон Чонгука — предназначение для Ким Тэхёна. — Чонгук, — Тэхён залпом допивает вино и убирает бокал на стол, — я хочу тебе кое-что показать, — голос сипит от волнения. — Давай, — омега заинтересованно поднимает голову с груди мужчины и удобнее садится на диване. — Только… — альфа больно сглатывает, сжимая края дивана, — мне очень страшно, — признаётся, ссутилив плечи. — Тэхён, — Чонгук кладёт свою ладонь на плечо Кима, чувствуя отголоски не только страха, но и боли Тэхёна. — Я боюсь, что стану тебе противен, — выпаливает альфа, стискивая челюсти и отворачиваясь от младшего. — Этого никогда не произойдёт, — твёрдо шепчет Чон, поглаживая плечо мужчины. — Не зарекайся, — фыркает Тэхён. — Хорошо, ладно, — Чонгук обхватывает ладонями лицо альфы, поворачивая его к себе, чтобы встретиться с прекрасными глазами. — Я не могу гарантировать, но, поверь, я никогда не сделаю поспешных выводов, что бы ты ни показал. Я всегда сперва выслушаю тебя, не могу не. Ты ведь… моя судьба, — улыбается, когда Тэхён заключает его в объятия. Судорожно выдохнув, Ким оставляет тёплый поцелуй на нежной щеке парня, словно прощаясь. Чонгук хмурится, не понимая такого поведения. От ожидания и волнения трясутся ноги и руки, сердце стучит в ушах. Тэхён морщится, поднимая край свитера с высоким воротом, и снимает его, оставаясь в одной чёрной футболке. Чонгук задыхается, понимая, что ещё никогда не видел рук альфы без одежды. И это самая лучшая картина. Эти в меру сильные руки с выпирающими венами хочется перенести на бумагу, увековечить, чтобы любоваться всю жизнь. — Ты заметил, — Тэхён откидывает свитер, всё ещё сидя полубоком к парню, — что я часто хожу или с шарфом на шее, или в свитерах, закрывающих горло, — он неуверенно поворачивается, приподнимая голову. — Всё потому, что у меня есть это, — шепчет с ненавистью, поджимая губы. Чонгук старается держать лицо, видя неровный шрам поперёк шеи своего истинного. Тянет дрожащие пальцы к шраму, лихорадочно выдыхая. Омега аккуратно гладит грубоватую кожу, боясь причинить боль, пока Тэхён отводит взгляд в сторону, уже начиная жалеть об этом. — Ты прекрасен, Тэ, — Чонгук обхватывает пальцами подбородок альфы, насильно поворачивая голову к себе. — Это не то, чего стоит стыдиться, — приближается, видя влагу в шоколадных глазах напротив. — Это не то, что вызывает отвращение или ненависть. Спасибо, что поверил и показал, — он наклоняется и невесомо целует край шрама почти у пахучей железы, заставляя Тэхёна расширить глаза. — Ты правда так думаешь? — мужчина резко сглатывает, в неверии смотря на самого идеального человека в этом мире. — Правда, — Чонгук уже увереннее гладит полоску рубца. — Не скрывай его больше, — просит, успокаивающе улыбаясь. — И ты… не спросишь, как так получилось? — Тэхён боязливо опускает руки на талию омеги, думая, что над ним жестоко шутят. Разве возможно так просто принять наличие этого безобразия и назвать его чем-то прекрасным? — Если ты готов, я выслушаю. Если нет, то я пойму. Когда-то что-то случилось, у тебя была рана и исход такой, — кивает на шею. — Ты жив, а это самое важное, — обнимает альфу, наконец беспрепятственно зарываясь носом в шею. — Маленький… — Тэхён крепко прижимает к себе младшего. — Ты самый лучший и самый понимающий человек в моей жизни, — рвано дышит необходимыми сейчас ирисами, медленно приходя в себя. — О тебе могу сказать то же самое, — Чонгук хихикает из-за щекочущего дыхания возле уха. — Тэхён, — спустя некоторое время мнётся омега. — М? — лениво отзывается Ким, разнеженный и открытый рядом с истинным. — Спать хочешь? — отпускает пытающегося выбраться из тесных объятий парня. — Немного, — кусает губу Чонгук, — но… — нервничает он, что не остаётся не замеченным. — Но? Ты хочешь уйти домой? Тебе нужно побыть одному? Или ты хочешь поесть? — тараторит Тэхён. — Ноль попаданий, — посмеивается омега. — Не, — забрасывает руки на плечи, облизывая сухие губы, — угадал, — шепчет, робко прикасаясь своими губами к чужим. Чонгук тоже не угадал, как случится их первый поцелуй и каким он будет. А он сладкий из-за вина, тёплый и ласковый. Тэхён просыпается и мычит в чужие уста, скользя ладонями по спине вверх и пылко отвечая. Сминает нижнюю губу парня, прижимая его вплотную к себе. У Чонгука щёки горят и воздух в лёгких предательски заканчивается. Тэхён до одури приятно целует, нежно путешествуя руками по телу омеги. Оба отрываются и тяжело дышат, давая себе и друг другу время поразмыслить, что произошло. — Поцелуешь меня ещё раз? — Чон довольно улыбается, поддевая своим носом нос альфы. — И не один, — шепчет Тэхён, чувствуя аккуратные поглаживания своего шрама. — Чонгук… — Вот бы поцелуи обладали лечебным действием, — омега опускается, чтобы чмокнуть другой конец шрама. — Я бы обязательно тебя вылечил, — снова поцелуй в шрам. У Тэхёна сердце сжимается от этих слов, и, запрокинув голову Чонгука, он жадно впивается в мягкие вкусные губы.

＊

— Тук-тук, — вместе со стуком в дверь раздаётся голос Юнги. Чимин вздрагивает и, сидя за столом на кухне, в недоумении оборачивается, покручивая чёрную ручку в руках. — Открыто, — достаточно для того, чтобы его услышали, говорит омега и опускает глаза обратно к пустому расписанию, где попросили пометить желаемые дни работы. — Собирайся, — Мин слишком неожиданно появляется перед лицом, опираясь двумя ладонями на стол. — Ты почему в одной кофте? — хрипло спрашивает Чимин. — Я же отдал куртку твоему папе, — помечает одну из суббот, выискивая дни, когда не работает Юнги. Альфа довольно улыбается, чувствуя, что омеге не всё равно, иначе он бы не заметил такую мелочь. Многие оборотни бегают из автомобиля в дом без курток, да и иммунитет у Мина очень даже хорош. — Забыл, что ли? — Юнги достаёт из заднего кармана джинсов ключ от автомобиля, который ему одолжил Намджун. — Я обещал съездить с тобой за подарками для Хосока, — напоминает, водя ключом перед постным лицом омеги. — Ты правда сделаешь вид, что ничего не случилось? — Чимин отбрасывает ручку, откидываясь на спинку стула. Они не общались почти две недели после того неприятного разговора, который и разговором сложно назвать. У обоих остался какой-то горький осадок, который не смыть водой. Чимин впервые за последнее время чувствовал всеобъемлющую вину, давящую на его мозг. Юнги сказал, что полюбил его давно. И за что? Просто за существование? Что он, Чимин, может ему дать? Ничего, думал омега в сотый раз, стоя возле двери дома семьи Минов. Совесть просила извиниться и спокойно поговорить, пока страх разворачивал тело назад и ускорял сердцебиение, заставляя позорно бежать. Пепельноволосый надеялся и боялся, что это действительно конец. Юнги не обязан приходить первым, снова пытаться завоевать внимание парня. Это всё должен делать омега, который никак не мог переступить через себя. Наверное, когда-нибудь он бы смог, почувствовав нужду в альфе. Ведь Юнги правда не хватало. Он незаметно и прочно вошёл в жизнь Чимина, вовремя подставляя своё плечо, протягивая руку помощи, нежно обнимая. — Думал, ты предпочтёшь всё забыть, — поджимает губы Юнги, присаживаясь рядом. — Но мы можем поговорить, — он нервно усмехается, зарываясь пальцами в свои волосы. — Я начну первый. Я не хочу тебя терять, Чимин. Если ты позволишь быть рядом с тобой, как друг, я задушу в себе эти чувства, спрячу их, вытравлю… не знаю, — вздыхает, устало роняя голову на ладонь. — Я буду радоваться, когда ты найдёшь свою любовь, и никогда не помешаю твоей семье. Просто… оставайся рядом со мной, — отчаянно просит, чувствуя, как пересохло в горле. Или так, или никак. Ради Чимина он сможет притворяться не влюблённым. Сможет… — Прости, — жмурится омега, неуверенно накрывая ладонь мужчины своей. — Я такой эгоист, — отводит взгляд, сильнее сжимая чужую ладонь. — Ты так много делаешь для меня, а я… — судорожно выдыхает, до боли кусая губу, — а я только отталкиваю тебя, рычу и грублю. Я помню, что уже извинялся за это, и ты можешь не верить моему раскаянию, ведь я опять наступил на те же грабли. Я просто… ненавижу себя и не умею любить, — шмыгает носом, чувствуя острую необходимость прижаться к альфе и оказаться в безопасности. — Ты выучил столько мелочей обо мне, когда я знаю лишь общую информацию о тебе. Даже если мы, — он с трудом сглатывает, — попробуем… будет ли это равная любовь? — поднимает свои глаза, ощущая ласковые поглаживания по своей ладони. Ну вот, Юнги снова делает всё, чтобы Чимин не расстраивался и не корил себя. Лучше бы наорал, оттолкнул и высказал всё накипевшее. Но Юнги поднимает холодную даже дома ладонь омеги и мягко целует слегка трясущиеся пальцы, даря успокаивающую улыбку. Чимин не выдерживает и всхлипывает, прижимаясь носом к шее Мина. — Ты тоже дорог мне, — рыдает в шею, чувствуя, как длинные пальцы зарываются в его волосы, начиная гладить. — Я ужасный человек… — Юнги аккуратно отстраняется, хмурясь, и накрывает пухлые и мокрые из-за слёз губы своей ладонью. — Хватит оскорблять себя, — строго смотрит альфа. — Поехали в город? Только вдвоём. Найдём подарок имениннику, а потом погуляем по вечерним улочкам, попьём кофе или вкусно поедим. Я угощаю, — смягчается, стирая хрустальные слёзы с бледного лица. — Знаю ведь, что ты не ел ещё сегодня, — хмыкает, утопая в глазах напротив. — Ты выпросил машину у Намджуна? — Чимин вытирает текущий нос своим плечом и нервно хихикает, чувствуя себя намного лучше, чем все эти две недели. — Я герой, правда? — смеётся Юнги. — Это было нелегко, — задумчиво тянет, стискивая пальцы омеги. — Так что? — Поехали, — улыбается Пак. — Только мне нужно привести себя в порядок и переодеться, — хрипит, потирая мокрые глаза. — Конечно, — Мин встаёт из-за стола. — Я подожду в машине, — хватает ключ и отворачивается, пытаясь скрыть влюблённую улыбку. — Юнги… — Чимин тоже встаёт, со скрипом отодвигая стул. Альфа оборачивается, не переставая улыбаться. — Я боюсь, — омега нервно трогает свои плечи, впивая ногти в кожу. — Мне страшно влюбиться в кого-то за один миг и потом всю жизнь бояться потерять его, — признаётся, облизывая сухие губы. — Но… — Но? — поторапливает Юнги, задыхаясь от предвкушения и напряжённой паузы. — С тобой я хочу попробовать, — шепчет он, растерянно улыбаясь. Он действительно вслух говорит это Юнги? — Научи меня любить, — просит, чувствуя, как непривычно краснеют его щёки. Альфа замирает, надеясь, что это не чёртов сон, незаметно для Чимина сжимает кожу на своём запястье, понимая, что это происходит в реальности. Чимин готов попробовать полюбить Юнги, и мужчина не упустит этот шанс. Он обязательно покажет все стороны здоровых отношений, он добьётся тепла в прекрасных глазах омеги. Всё потому, что Чимин до ломоты в костях нужен ему. Он хочет семью только с этим пепельноволосым парнем, что удивительно мило краснеет своими щеками и ушами. — Конечно, — отмирает Юнги, чувствуя, как любовь к Паку возрастает в тысячу раз. — Иди сюда, — он делает несколько шагов к омеге, давая возможность сделать последний шаг и обнять мужчину самому. И Чимин его делает. Обнимает Юнги, полной грудью вдыхая успокаивающий запах луговых трав и понимая, что таких, как Мин Юнги, ещё нужно поискать.