Два плюс один

— Генерал, просыпайтесь! Вы снова спите на рабочем месте! Пронзительный голос раздался над ухом, возвращая его в настоящее. Цзин Юань дежурно улыбнулся секретарю и, закончив дела, покинул Обитель божественного предвидения и направился домой. Сегодня Цзинцу была неправа, думал он по дороге. Он не спал. Просто сидел с закрытыми глазами, глубоко погружённый в воспоминания о той ночи. Он помнил, как пришёл в себя, когда старейшина Дань Фэн залечил разрывы, попутно с укусами, не оставив на коже и следа, напоминающего о происшедшем. Он чувствовал себя здоровым и полным сил, но ему всё равно позволили остаться на ночь, и Цзин Юань зачем-то остался... Он долго не смыкал глаз, лёжа на краю широкой кровати и слушая мерное дыхание крепко обнявшихся во сне видьядхары и человека... Но окончательно ощутил себя третьим лишним лишь под утро, когда только-только провалившись в дрёму, был жестоко разбужен тихими вздохами и стонами. Дань Фэн и Инсин занимались любовью, не обращая на спящего — как они, должно быть, думали — ни малейшего внимания. Чёрные волосы видьядхары разметались по подушке, изящные ноги крепко обхватили пояс нависающего над ним мужчины, длинные ногти впивались в плечи и оставляли на них яркие полосы. Дань Фэн сладко постанывал, встречая каждое движение Инсина, подаваясь ему навстречу, а человек вторил его стонам низким страстным голосом. Цзин Юань не выдержал, тихо сполз с кровати, поспешно оделся и незамеченным покинул дворец старейшины, сбежав домой. Утром на тренировке наставница Цзинлю, усердно погоняв его по площадке, вдруг остановила Цзин Юаня и положила твердую ладонь на плечо. — Разбил он тебе сердце, холодное создание? — произнесла она негромко, и Цзин Юань онемел и застыл. Наставница тяжело вздохнула и покачала головой. — Как чуяла, что не стоило отпускать тебя с ним! — досадуя, проговорила она. — Но понадеялась, что ты удовлетворишь свой интерес и успокоишься. Что ж. Вышло как вышло. А теперь подбери сопли и возьми в руки бамбуковый меч, ученик. Будем выбивать из тебя дурь. Наставница ошиблась. Никакие жёсткие тренировки не помогли выбить из него это болезненное чувство к холодному видьядхаре. Он пронёс его через долгие годы, и столетия спустя оно трансформировалось... Во что же? Цзин Юань улыбнулся. В груди тёплым цветком распустилось привычное щемящее чувство. Теперь его сердце стучало быстрее и радостнее только при одном воспоминании о наследнике Дань Фэна, о его реинкарнации, похожем на него как две капли воды и при этом совершенно другом видьядхаре — его Дань Хэне... Цзин Юань переступил порог особняка, тяжёлые двери закрылись за его спиной. — Я дома! — сказал он, немного повышая голос, и гадая, кто из двоих дорогих гостей сейчас присутствует здесь же. — А, малыш Юань пожаловал! — раздалось со стороны кухни под звуки дребезжания посуды и гудения микроволновой печи. — Ужин скоро будет! Блейд всё такой же... Пусть он выглядел в новом облике чуть ли не в два раза моложе Цзин Юаня, но, похоже, будет называть его «малышом» до последнего... Генерал усмехнулся и услышал тихий топот ног на лестнице. Сердце встрепенулось от нежности, когда в комнату вошёл черноволосый юноша с короткой растрёпанной стрижкой. Он был одет в одну из своих любимых водолазок и спортивные штаны. Весь такой домашний, уютный, родной... Цзин Юань распахнул руки, и Дань Хэн скользнул в объятия, слегка улыбаясь и приникая головой к его плечу. Генерал крепко сжал его, целуя в макушку, вдыхая полной грудью запах видьядхары вперемешку со свежестью шампуня, не имевшим ничего общего с чувственным сладковатым ароматом, всегда окружавшим его прошлую инкарнацию, Дань Фэна... — Здравствуй, сердце моё. — Цзин Юань, что за пафосный тон! — проворчал Дань Хэн в его шею, но генерал знал, что видьядхаре нравится это обращение, просто он слишком смущён, чтобы признать это вслух. Поэтому Цзин Юань негромко рассмеялся и разжал объятия, чтобы склониться ниже к нему и дождаться, пока юноша сам не приникнет к его губам с поцелуем. До чего же сладок был этот поцелуй! Цзин Юань не видел Дань Хэна три недели, и каждый день мечтал о том мгновении, когда сможет снова сжать его в своих руках, коснуться тонких мягких губ в поцелуе, услышать первый стон, когда будет входить в его тело, ощутить на своей спине и плечах жжение глубоких царапин, оставленных крепкими ногтями в порыве страсти... Лишь вчера Дань Хэн вернулся домой после очередной миссии с командой Звёздного экспресса. Цзин Юань ещё не успел насладиться долгими поцелуями и объятиями, всего одна ночь была у них после разлуки, но и ту они делили с Блейдом... Он всё ещё оставался с охотниками за стелларонами, но всегда стремился на Лофу Сяньчжоу, когда узнавал, что туда возвращается Дань Хэн. В этот раз Блейд приехал загодя, и уже успел намозолить Цзин Юаню глаза: они оба скучали по видьядхаре и не находили себе места, ожидая его возвращения. И вот Дань Хэн, наконец, вернулся домой, и со вчерашнего вечера Цзин Юаня переполняли нежность и страсть, он легко касался губами желанного рта, и таял всякий раз, когда ощущал ответное движение губ Дань Хэна... В какой-то момент он поднял глаза и из-за плеча видьядхары заметил Блейда... Он стоял у открытой двери холла, прислонившись спиной к косяку. Похоже, он только что вышел из кухни: на нём был длинный чёрный фартук и перчатки-прихватки. Цзин Юань вдруг подумал, что сейчас Блейд больше всего похож на забавную пародию на Инсина... Таким часто видел его юный лейтенант Цзин Юань, когда посещал кузницу мастера, и тот встречал его в плотном кожаном фартуке до пят и в защитных рукавицах. Но Инсин на месте Блейда сейчас бы только ухмыльнулся, увидев, как они обнимаются и целуются с Дань Хэном. Блейд же стоял в очевидно напряжённой позе, сложив руки на груди, и по скулам его явственно ходили желваки... Пусть двое из них часто бывали в разъездах, но вот уже больше полугода они все втроём регулярно встречались вместе и проводили несколько дней — изредка недель — подряд в этом особняке в престижном квартале Лофу, принадлежавшем генералу. Он сам предложил такой вариант Дань Хэну и Блейду, и его приглашение было встречено с одобрением и сдержанным восторгом. Днём генерал обычно пропадал на службе, Дань Хэн чаще всего готовился к зачётам — он поступил заочно в местную академию и свои приезды на Лофу совмещал с учёбой. Блейд... если не крутился возле видьядхары, отвлекая его от контрольных работ и часто этим раздражая, то пропадал на долгих прогулках по городу, но обычно всё же сидел дома, баловал их вкуснейшими обедами и ужинами. А ночи они проводили втроём... Это могли быть совершенно безумные, жаркие ночи, когда Блейд с Цзин Юанем вдвоём ласкали своего бесценного видьядхару руками и ртом, доводя до бессильных стонов. Или занимались любовью втроём, и тогда в середине всегда оказывался Дань Хэн, получавший двойное удовольствие: от того, что его брал сзади или Блейд, или Цзин Юань, и от того, что сам одновременно проникал в кого-то из них двоих. Но иногда им и секс бывал без надобности. Они просто лежали вместе, тесно обнявшись, переплетаясь руками и ногами, и наслаждались близостью друг друга, пока не засыпали. У каждого в доме была своя отдельная комната. Но по ночам все трое почему-то оказывались в комнате генерала, которую негласно признали их общей спальней. Дань Хэн, который всегда был страшно мерзлявым и спал под двумя одеялами, всегда приходил греться в постель Цзин Юаня. «Ты моя личная постельная грелка», — говорил он, улыбаясь и обнимая его поперёк груди. И пока Дань Хэн, так мало помнивший о своём предшественнике, и о том, что уже когда-то произносил подобные слова, но в другой ситуации и с другим смыслом, с довольным вздохом пристраивал на плече темноволосую голову, Цзин Юань молча ему улыбался. Он ничего не отвечал Дань Хэну, лишь гладил его по стриженым волосам и крепче прижимал к себе: пусть греется. Блейд приходил позже, ложился с противоположного края и крепко обнимал Дань Хэна, чаще всего оказывавшегося между ними. Вот так они и жили вместе уже чуть больше полугода, но Цзин Юань отлично видел, что Блейд до сих пор не привык, что видьядхара, которого он по старой памяти единолично считал только своим, теперь делит свои чувства между ними двумя: Цзин Юанем и Блейдом... В этот момент Дань Хэн сладко вздохнул, обнял руками шею генерала, притянул ближе, прижался всем телом, перехватил инициативу в поцелуе. Он начал целовать Цзин Юаня страстно, горячо, жадно... Дань Хэн тоже сильно скучал в разлуке, хотя каждый раз пытался скрыть, насколько остро, и каждый раз с треском проваливался. Цзин Юань закрыл глаза от удовольствия, отозвался на жаркий поцелуй низким стоном. Больше думать о Блейде он уже не мог... В следующий раз, когда, пытаясь отдышаться, он оторвался от любимого видьядхары и взглянул в сторону двери, Блейда в комнате уже не было... Впрочем, на ужин он их всё равно позвал. Блейд готовил удивительно вкусно и даже изысканно. Он быстро стал их общим поваром, потому что Дань Хэн вообще не имел представления, что нужно делать на кухне, и мог только заварить лапшу, а у Цзин Юаня обычно не было времени на готовку, и он скорее предпочел бы заказать ужин из ближайшего ресторана, чем возиться у плиты. Да и готовил генерал довольно посредственно, если признаться. А вот стряпня Блейда нравилась и Цзин Юаню, и Дань Хэну, и он охотно кормил всех в доме. После ужина они пили чай. Блейд удивил в очередной раз, подав сегодня на десерт лично испечённое фигурное печенье. Пока Дань Хэн придирчиво выбирал, какое выбрать: кунжутную звёздочку, маковый полумесяц или просто круглое, посыпанное сахаром, Цзин Юань молча сидел с остывающей чашкой в руках и наблюдал за ними обоими. Блейд усердно подкладывал в тарелку видьядхары печенье всех трёх форм и ревностно следил, чтобы его чашка всегда была полной. Дань Хэн с лёгкой улыбкой, так удивительно украшавшей его всё ещё непривычно юное лицо, пробовал сладости, негромко рассказывал, как прошёл день. Он бросал взгляд на Цзин Юаня, и каждый раз тот улыбался в ответ, чувствуя волну поднимающегося от сердца тепла... Он был ничем не лучше Блейда. Уже шесть месяцев Цзин Юань не мог привыкнуть к мысли, что погоня за несбыточной мечтой окончена. Что видьядхара, в которого он был влюблён в юности, вернулся на Лофу. Что Цзин Юань заново влюбился в него, перерождённого, и теперь уже Дань Хэн ответил ему взаимностью. А уж то, что недосягаемая прежде мечта теперь живёт (пусть и время и от времени) под одной крышей с Цзин Юанем... — и Блейдом! — казалось ему просто нереальным, сказочным сном. Цзин Юань смотрел на такое родное и знакомое лицо, смягчённое юным возрастом и простыми радостями жизни, и замирал от острого непривычного счастья. Он мог прикасаться к Дань Хэну, слышать, как он произносит его имя, видеть, как он смотрит на него тёплым взглядом, мог обнять и поцеловать своего прекрасного видьядхару и получить в ответ поцелуй — жаркий или нежный, и те, и другие одинаково нравились Цзин Юаню. И до сих пор не верил себе, что это всё действительно происходит с ним в реальности, и терялся в догадках, чем заслужил такой подарок судьбы... Но к подарку прилагался ещё и Блейд... Был в их жизни неприятный момент, когда Цзин Юань думал, что снова придётся повернуться и уйти, собирая по кусочкам в очередной раз разбитое сердце. Когда Дань Хэну частично открылось прошлое, он вспомнил Блейда... Точнее, Инсина, разумеется, его. И былые чувства всколыхнулись в видьядхаре. Некоторое время Дань Хэн мучительно колебался, не в силах сделать окончательный выбор. И так же отчаянно терзался и Цзин Юань, ожидая, с кем же предпочтёт остаться преемник Верховного старейшины. Дань Хэн удивил всех, выбрав их обоих сразу. Но ни Блейд, ни сам Цзин Юань роптать не стали. Хотя нет, Инсин... точнее, Блейд поначалу взбрыкнул, выражая недовольство, что его бывшее высочество придётся делить с «этим выскочкой генералом». Но был быстро усмирен твёрдым: «Либо втроём, либо никак...» Первое время ревновал он жутко... И иногда срывался, когда Дань Хэн в его объятиях вдруг протягивал руку Цзин Юаню или желал целовать генерала, пока Блейд ласкал его. Вскакивал, хлопал дверью. Но потом всегда молча возвращался... Но всё же Блейд отчётливо сторонился Цзин Юаня, даже разговаривать с ним предпочитал, только если рядом находился Дань Хэн. Эта недосказанность между ним и Блейдом начинала угнетать Цзин Юаня. Он предпочёл бы ясность и открытость, но приходилось мириться с тем, что есть. В этот раз Блейд приехал почему-то на два дня раньше видьядхары. Цзин Юань был удивлён, но виду не подал. Блейд ходил по дому мрачным неприкаянным призраком. Он явно хотел поговорить, Цзин Юань замечал эти порывы по языку его тела. Но все два дня до возвращения Дань Хэна охотник за стелларонами так и не решился начать разговор. И вот сегодня, после чая с печеньем, когда Дань Хэн, позёвывая, удалился в ванную, Блейд вдруг поймал за локоть собиравшегося подниматься из-за стола Цзин Юаня. — Подожди, — отрывисто бросил он в своей обычной резкой манере. — Садись. Нам надо поговорить. Цзин Юань послушно снова опустился на стул. — Я слушаю, — проговорил он спокойным голосом и слегка улыбнулся, обнадёживая его. Блейд так редко с ним говорил, что сейчас, наверняка, разговору предстояло быть весьма серьёзным. Цзин Юань смотрел на него, чуть склонив голову к плечу, и терпеливо ждал. Блейд выпустил его руку, нервно побарабанил пальцами по столу, погонял пальцем пустую чашку. Потом сцепил ладони в замок, крепко переплетая пальцы, и поднял на Цзин Юаня мрачное и решительное лицо. — Я давно хотел спросить, — начал он, — помнишь ли ты... Цзин Юань... ту ночь? Единственную, когда мы были втроём. Я, ты и... — Блейд сглотнул, так и не произнеся вслух имя Дань Фэна. В этом доме имя прежнего старейшины если и не запрещалось, то упоминалось как можно реже. Дань Хэн, ещё не обретший всех воспоминаний, терпеть не мог, когда оба его нынешних любовника заикались об общем прошлом, вспомнить о котором ему пока не удавалось. Цзин Юань поднял брови и удивлённо взглянул на Блейда. Не столько вопрос озадачил генерала — о той ночи он бы хотел не помнить, если бы мог... — сколько запинающийся тон сидящего напротив мужчины. Блейд был не похож на самого себя — всегда категоричного и горделиво уверенного в собственной правоте. Таковым всегда был Инсин, и Цзин Юаню снова пришлось напомнить себе: перед ним уже не тот заносчивый ремесленник, которого он знал. Испытания, выпавшие на долю Блейда, изменили его едва ли не сильнее всех в их компании... — Разумеется, помню, — спокойно ответил Цзин Юань. — Я и не надеялся, что ты забыл, — кивнул Блейд. — Зачем ты ворошишь настолько далёкое прошлое, Блейд? — усталым тоном произнес Цзин Юань. — Чем больше вспоминаешь забытое, тем ближе приступ мары, ты же знаешь. Тебе нельзя волно... — Помолчи, Цзин Юань, — оборвал его бывший ремесленник. Он поднял на генерала тяжёлый взгляд. — Хотя бы на минуту перестань быть таким заботливым и подумай о себе. Цзин Юань усмехнулся, но промолчал. Если он не будет беспокоиться о Блейде и того поразит приступ мары, это очень огорчит Дань Хэна... За Блейда он, разумеется, тоже переживал, но его бессмертной плоти ничего не угрожало, а о разуме позаботилась бы юная драконица со своими снадобьями. Блейд последние полгода проходил курс лечения в Комиссии по алхимии под присмотром госпожи Байлу. На удивление экспериментальные средства юной старейшины действовали на него лучше, чем на прочих пациентов драконицы, также страдающих от мары. Они успешно подавляли симптомы, и их действия хватало как раз до следующего появления Блейда на Лофу. Можно было смело утверждать, что его болезнь вышла в стойкую стадию ремиссии. Именно поэтому Цзин Юань был за него спокоен. А вот видеть Дань Хэна расстроенным и обеспокоенным здоровьем любовника Цзин Юаню очень не хотелось. Это всякий раз разбивало ему сердце. — Ты... — Блейд вдруг сжал кулак, лежавший на столе, с такой силой, что пальцы его отчётливо побелели. — Ты мне всю душу выпил, Цзин Юань! — вдруг выпалил он. Генерал удивлённо уставился на него, но задать резонный вопрос не успел. — Я весь измучился... после той ночи... Негромкие слова Блейда заставили слова Цзин Юаня застыть на губах. Он молча смотрел на него, ожидая продолжения. Блейд отвернулся, не желая встречаться с ним взглядом, и негромко продолжил: — Мы совсем не думали о тебе тогда... О том, что ты чувствовал, о твоём состоянии. Только, когда увидели, как ты выключаешься... весь в крови... тогда мы поняли, что натворили. Но не вини во всём Дань Фэна! — поспешно сказал Блейд, снова поворачиваясь к Цзин Юаню. — Он был пьян и зол на меня! К тебе он не испытывал ничего такого. — Не испытывал ничего... — тихим эхом повторил Цзин Юань. — Ты всегда его выгораживаешь, — с мягкой улыбкой произнёс он, качая головой. — А ты нет? — мгновенно ощетинился Блейд. — А я и не говорю, что держал на него обиду... — В общем, прости, — резко сказал Блейд и рубанул ладонью воздух. — Я в тот вечер... был отвратителен сам себе. Я впервые испытывал ревность, и настолько сильную, что совсем потерял берега. Блейд вдруг положил оба локтя на стол и опустил голову на ладони, пряча в них лицо. Цзин Юань смотрел на него, и перед глазами его снова проносились картины той ночи, будто не случайно он уже возвращался к ним сегодня днём. Сердце его колотилось от волнения, а к горлу подкатывала тошнота, и Цзин Юаню приходилось нервно сглатывать слюну, чтобы её подавить. Блейд снова заговорил, и его голос звучал теперь глухо и надтреснуто: — Я не ожидал увидеть в зелёном лейтенантишке, недавно прибившемуся к нам благодаря Цзинлю, столько чувств... стойкости... всепрощения. Ты, щенок, был благороднее меня. И у тебя были все шансы завоевать... его сердце. Блейд вздохнул, а Цзин Юань уставился на него поражённым взглядом. Что он такое говорит?.. — Я испугался... — невесело усмехнулся Блейд и отнял руки от лица. Положил ладони на стол, переплёл пальцы. Посмотрел на Цзин Юаня всё с той же горькой усмешкой. — Я хотел навсегда отбить у тебя желание даже смотреть в сторону моего видьядхары. Моего! Я же считал его своим, Цзин Юань. И больше ничьим. И всякий раз, когда в нашей постели оказывался кто-то третий, убеждался — да, точно, больше ничьим. Блейд покачал головой, но зрительного контакта не прервал. Лишь подался ближе к Цзин Юаню, заговорил громким шёпотом: — Но ты отличался от всех... малыш Юань... И я повёл себя, как скотина. На моё счастье Дань Фэн был пьян и невольно мне подыграл. — Блейд... — выдохнул Цзин Юань. Он чувствовал, что уже почти задыхается от потока признаний, они выворачивали его наизнанку, заставляли снова проживать ту унизительную ночь, прокручивать все её подробности в голове, заново анализировать... — Я видел, как ты уходил перед рассветом, — сказал Блейд, буквально впиваясь горящим взглядом в лицо Цзин Юаня, — и порадовался тогда, что мои усилия достигли цели. А теперь... спустя столько лет... Я вижу, каким дураком был... Простишь ли ты меня, Цзин Юань? Кулак Блейда стукнул об стол, негромко, вполсилы. Но этот звук и резкий жест привели генерала в чувство. Он отвёл взгляд, вздохнул. — Ты сам сказал, прошло слишком много лет, Блейд... чтобы хранить в памяти обиду и горечь, настолько давние, что их вкус выветрился и был смыт сотнями дождей... — Оставь свои пафосные речи для генералов-арбитров, Цзин Юань! — зарычал Блейд. — Я задал вопрос и хотел бы услышать ответ. Цзин Юань невольно тихо рассмеялся. Он даже прощения будет просить с мечом у горла! Таким был Инсин. Таким всё же остался и Блейд. Генерал поднял руку, небрежно подхватил пальцем высокий ворот мужчины и потянул к себе. Глаза Блейда невольно расширились, подобной реакции он не ожидал. Цзин Юань воспользовался его ошеломлением и оставил на чуть дрогнувших губах лёгкий поцелуй. — Простил, — ответил он, улыбаясь, и глядя ему в глаза. — Давно. — Ах, ты... — выдохнул Блейд. Он сбросил руку Цзин Юаня с воротника, резко вскочил, с грохотом опрокинув за спиной стул, и ухватился ладонями за ворот домашнего халата генерала. Одним рывком потянул к себе, заставив подняться на ноги. Цзин Юань с улыбкой уступил его напору, позволил Блейду обхватить его своими ручищами, стиснуть так крепко, что захрустели рёбра. — Мерзкий мальчишка! — тихо прорычал мужчина, приближая лицо к Цзин Юаню. — Раньше сказать не мог? Я терзался чувством вины всё время, пока мы живём здесь... — Тебе это пошло на пользу, Блейд, — усмехнулся Цзин Юань. — Ты стал более разговорчивым... А больше ничего он сказать не успел, потому что его рот запечатали очень простым и эффективным способом и начали жадно и грубо целовать. Но Цзин Юань охотно подставлял губы, открывал рот, разрешая Блейду проникать внутрь языком, и лишь довольно вздыхал и думал, что других извинений от Блейда не дождётся... Этот поцелуй и был выражением раскаяния, и Цзин Юаню оставалось лишь принять его. Они целовались впервые с той злосчастной ночи, и генерала невольно охватило волнение. Блейд целовался так отчаянно, что его страстное рвение быстро передалось и Цзин Юаню. Он вдруг почувствовал, как слабеют мышцы в коленях, и пошатнулся бы, если бы его не держали сильные руки бывшего кузнеца. Напор мужчины, его желание, его пылкая эмоциональность отдались во всём теле, прокатились по коже электрическим разрядом, впитались в кровь, заставили её разом вскипеть... Цзин Юань застонал прямо в терзающие его губы, и в этот момент услышал за спиной негромкое: — А, вот вы где... Блейд вздрогнул всем телом, разорвал поцелуй и резко повернулся к двери. Цзин Юань с удивлением разглядел, как окрасились алым его скулы. Он тоже перевёл взгляд на Дань Хэна, остановившегося на пороге кухни, потому что именно ему принадлежала произнесённая нарочито ровным голосом фраза. Видьядхара стоял в домашнем халате, небрежно распахнутом на груди, босиком, откинув длинные, влажные после ванной, волосы за спину. Остроконечные уши слегка подрагивали, как часто бывало, когда Дань Хэн испытывал раздражение. А на голове мерцали полупрозрачные бирюзовые рога... У Цзин Юаня захватило дух: истинный облик видьядхары он любил до беспамятства, пусть каждый раз ему делалось больно в груди, настолько неотличимым внешне становился Дань Хэн от своего прошлого воплощения... — Дань Хэн... — пролепетал Блейд, и видьядхара шагнул за порог. — Я устал вас ждать, — произнёс он, — и решил спуститься. Подумал было, что вы опять сцепились друг с другом... — Мы никогда не цапались с Юанем, — набычившись, ответил Блейд. И добавил, мгновение подумав, — в этом доме! — Только вступали в словесные перепалки, — уточнил Цзин Юань и сердечно улыбнулся видьядхаре. Дань Хэн небрежно махнул рукой, отметая их аргументы, как неважные. Сердце сразу защемило: так он был похож на бывшего старейшину в эту минуту! А глаза Блейда вспыхнули: очевидно, он подумал о том же, потому что рванул к нему и стиснул в объятиях. — Пойдём наверх, — прошептал Дань Хэн, поднимая голову и глядя в глаза Блейду. А потом повернулся к Цзин Юаню и повторил ему те же слова. ...В постели их скромный возлюбленный преображался. Он становился более раскованным и не стеснялся самых откровенных ласк. Пожалуй, только в первые несколько раз с генералом Дань Хэн проявлял смущение и неловкость. Но вскоре Цзин Юань поразился, как быстро видьядхара обрёл уверенность в себе и отринул прочь наносную стыдливость. Он до сих пор не мог сказать, что ему нравилось больше: неопытные и целомудренные ласки их первых встреч или порывистость и пылкость их теперешнего времяпровождения в постели. Дань Хэн мог ластиться к генералу, дразнить Блейда, обвиваться всеми конечностями и иногда - призрачным хвостом - вокруг них обоих. Он много раз повторял, как любит их поцелуи, особенно, если оба любовника чередуются друг с другом. Он гладил плечи Цзин Юаня, оставлял на них засосы и укусы, прижимался к спине, когда брал его сзади, в то время, как его самого в этот момент трахал Блейд. И жарко шептал в ухо о том, что без ума от его тела, узкой талии и широких плеч, повергая этими комплиментами в смущение. Сам-то Цзин Юань слишком хорошо помнил, как предшественник Дань Хэна пренебрежительно отзывался о широкоплечих мужчинах. И такое явное отличие в предпочтениях Верховного старейшины и его реинкарнации приятно удивляло генерала... Дань Хэн упал на кровать первым. Он просто раскинул руки и распластался на спине, оглядывая снизу стоявших рядом Блейда и Цзин Юаня. Потом упёрся пятками в матрас и подтянулся выше, до подушки, взглядом приглашая их присоединиться. Цзин Юань развязал свой пояс и позволил халату упасть с плеч, а потом лёг на бок рядом с Дань Хэном. Видьядхара сразу же потянулся к нему, обвивая руками шею, заставляя наклониться к себе, жарко поцеловал в губы. Когда-нибудь Цзин Юань привыкнет к тому трепету, который вызывали в нём поцелуи Дань Хэна, но это произойдет точно не сегодня... По другую сторону от видьядхары улёгся Блейд, расстёгивая рубашку. Они с Цзин Юанем, всё ещё не отрывавшимся от губ Дань Хэна, обменялись быстрым взглядом. «Он наш», — утверждали глаза Блейда, вскипающие ревностью. «Наш», — успокаивал его взгляд Цзин Юаня. Блейд откинул в сторону рубашку, оголяя покрытый шрамами торс, и Цзин Юань, как всегда прикипел к ним глазами. Когда он увидел впервые обнажённое тело Блейда, то был потрясён их количеством... Он помнил ровную гладкую кожу Инсина, и при виде испещрённого белыми рубцами Блейда Цзин Юань впервые осознал тогда, насколько другим человеком он стал... Дань Хэн прекратил поцелуй и заглянул в глаза генерала долгим проникновенным взглядом, от которого Цзин Юань готов был расплавиться и стечь к его ногам безвольной лужицей. — Я скучал по тебе, Цзин Юань, — прошептал Дань Хэн, а потом повернулся к Блейду. Он одарил и его таким же немигающим пронзительным взглядом, и Цзин Юань ясно различил, как под ним горевшее в глазах Блейда пламя стало затухать, а их выражение смягчаться. Ресницы Блейда затрепетали, и он потянулся к Дань Хэну всем телом. — Я скучал, Блейд... — услышал Цзин Юань, и теперь уже они соединились в поцелуе. Цзин Юань молча наблюдал, как лицо Блейда становится всё более отчаянным, и даже умоляющим, пока Дань Хэн целовал его, обнимая за плечи. Сам он не чувствовал укусов ревности... Он слишком хорошо знал, что они с Блейдом равны в глазах видьядхары, и Дань Хэн всегда уделял им одинаковое внимание, не делая различий. Беда была в том, что Блейд до сих пор желал быть в сердце Дань Хэна первым, и никак не мог смириться с тем, что теперь он делит первенство, как и любовь видьядхары, с Цзин Юанем... Вот и сейчас, когда они целовались, Дань Хэн протянул назад руку, нащупывая ладонь Цзин Юаня, потянул её, уложил себе на талию. Нельзя было не понять немую просьбу видьядхары: он желал, чтобы генерал обнимал его, пока тот целует Блейда. Бывший ремесленник заметно вздрогнул, когда руки Цзин Юаня обвили талию Дань Хэна. Генерал мысленно усмехнулся: Блейд справится. Сейчас его больше занимал пояс халата юноши, чем проблемы с ревностью их общего любовника... Цзин Юань распустил узел, распахнул полу халата. Дань Хэн вывернул руку, позволяя снять рукав, и снова вернул её на плечо Блейда, продолжая целовать мужчину. Генерал же любовался открывшейся ему гладкой кожей, гладил ладонью изящный изгиб спины, провёл рукой по округлым ягодицам. Пальцы его невольно задрожали, когда Цзин Юань разглядел следы, оставшиеся после вчерашней ночи на тонкой коже видьядхары. Он не знал, чьи именно пальцы оставили на этих ягодицах свои отпечатки — его или Блейда. Они оба были вчера несдержанными и жадными до ласк... Они брали Дань Хэна по очереди несколько раз за ночь, но никто из них никак не мог насытиться долгожданной после разлуки близостью. Сейчас Цзин Юань осторожно и нежно гладил отпечатки вчерашней страсти, пока Дань Хэн не повернулся снова к нему и не припал губами к его рту. Цзин Юань уложил его на спину, целуя в ответ, и поднял взгляд на Блейда. На краткое мгновение встретился с ним глазами и еле заметно кивнул. Блейд только негромко хмыкнул и сдвинулся ниже, к изножью кровати, пристроился между ногами Дань Хэна, ухватил его под колени... Цзин Юань ощутил, как напряглось тело видьядхары под его руками и снова обмякло. Он издал прямо в поцелуе долгий стон, вызванный ласками Блейда. Широко раздвинув ноги юноши и приподняв его бёдра, Блейд ласкал его языком, словно пытался зализать следы, что на пару с Цзин Юанем оставил на его теле, искупить нежностью вчерашнее дикое безумие. А когда язык Блейда проник внутрь, Дань Хэн откинул назад голову, выгнул спину, вцепился пальцами в плечи Цзин Юаня и застонал, каждый раз произнося его имя всё громче и громче: — Блейд... Блейд! Третий раз, почти похожий на вскрик, генерал поймал губами и сцеловал с его рта, накрыл его губы своими, увлёк в долгий поцелуй. Дань Хэн смотрел на него, широко распахнув глаза, но пока Цзин Юань целовал его, он понимал, что видьядхара мало что видит перед собой, слишком захваченный ощущениями от двойного поцелуя: Блейда снизу, и Цзин Юаня сверху... А потом Блейд прервался и снова их взгляды встретились, пока Дань Хэн лежал, закатив глаза от удовольствия, и воздух с шумом вылетал из его приоткрытого рта. На лице Блейда сияла ухмылка, он был доволен и горд собой, и в этот момент снова стал Инсином в глазах Цзин Юаня... Блейд кивнул, приглашая генерала подхватить эстафету, а сам примостился сбоку от Дань Хэна и снова склонился над ним. Цзин Юань приник губами к шее видьядхары, провёл языком по лихорадочно бьющейся венке, впитывая вкус его кожи и разгоревшейся страсти. А потом приник ко рту, снова целуя, но теперь уже глубоко и размеренно. И одновременно, синхронно с Блейдом, они коснулись тела Дань Хэна. Блейд взял в рот его давно окрепший член, а Цзин Юань проник пальцем в расслабленный ласками вход, влажный от слюны Блейда... Дань Хэн замычал, не отрываясь от поцелуя, застонал, запутал пальцы в волосах на затылке генерала, притянул его ближе. Цзин Юань погрузил язык глубже в его рот, толкнулся в него, синхронизируясь с движением пальца внутри тела, и сам чуть не застонал. Дань Хэн был одинаково горячий и влажный везде, его нежная плоть обволакивала и палец Цзин Юаня, и его язык. Он всё же не сдержался и глухо застонал, прижимаясь стоящим колом членом к бедру разомлевшего от интенсивных ласк видьядхары. Невозможно было остаться безучастным, глядя, как тает под их руками, слушая, как стонет от их совместных усилий, обожаемый ими обоими Дань Хэн... Блейд размеренно двигал головой, скользя губами и языком по члену видьядхары, сжимал в горсти яички, нежно перебирал пальцами, гладил тонкую кожу. Цзин Юань мог только краем глаза наблюдать за ним, но чувствовал, как Блейд подстраивается под движения пальца генерала в теле их возлюбленного. Цзин Юань также размеренно и осторожно массировал и гладил Дань Хэна внутри, и целовал его рот, и сам невольно следовал за ритмом Блейда... Сегодня они чувствовали друг друга как никогда, между ними вдруг возникло безмолвное понимание, будто каждый, наконец, открылся другому и предоставил доступ к своим мыслям, желаниям, движениям души... Сегодня у них была общая цель: доставить удовольствие Дань Хэну, отблагодарить его за вчерашнюю покорность, принести извинения за свой напор и грубую страсть. И они оба успешно двигались к этой цели. Дань Хэн не смог продержаться долго под объединенными ласками обоих любовников. Вскоре он напрягся всем телом, отвернулся от поцелуя, чтобы рвано выдохнуть ртом несколько раз, широко распахнул глаза... Цзин Юань почувствовал, как крепко сжимается вокруг его пальца плоть видьядхары, и одновременно услышал хриплый стон и увидел, как дёргается кадык Блейда: он глотал, пока Дань Хэн изливал своё семя ему в рот... А потом видьядхара с тихим и долгим выдохом разом обмяк. Блейд выпустил его член изо рта, и лег рядом с ним, а Цзин Юань осторожно вытащил палец из его тела... Дань Хэн выдохнул ещё раз, а потом, не открывая глаз, нащупал их ладони и крепко сжал каждую своими руками. — Я скучал... — прошептал он. — По вам обоим. А затем он открыл глаза и осмотрел их обоих совершенно волшебным взглядом, ещё затуманенным пеленой после недавнего оргазма. Блейд коротко рыкнул, нетерпеливо припал к его губам, срывая с них жадные поцелуи. А Цзин Юань приник к груди Дань Хэна, целуя и вылизывая языком твёрдые бусинки сосков. Они целовали его, а Дань Хэн обеими руками одновременно ласкал члены их обоих. Цзин Юань не выдержал первым, излился в его ладонь, подаваясь бёдрами в кулак видьядхары. Припал к его плечу, благодарно целуя в подбородок, восстанавливая дыхание. Даже такая простая ласка доводила Цзин Юаня до пика наслаждения, потому что исходила от того, кто был драгоценнее всех сокровищ для генерала... Он отметил, как мелькнула на губах Дань Хэна лёгкая улыбка, как взгляд бирюзовых глаз мазнул по нему, принимая благодарность, и снова стал сосредоточенным на Блейде. Цзин Юань тоже невольно перевёл взгляд на лицо бывшего ремесленника, а потому не упустил момент, когда оргазм исказил его черты в гримасе острого удовольствия, исторг длинный всхлип из приоткрывшегося рта. И Цзин Юань поразился, насколько уязвимым вдруг стало выражение лица Блейда. Оно было новым, никогда прежде он не видел такого лица у Инсина... Сейчас именно Блейд открыто делился с Дань Хэном и наблюдающим за ними генералом своей слабостью. После Цзин Юань расслабленно лежал, положив голову на плечо Дань Хэна. Он ощущал умиротворение. Их кровать, общая спальня, их дом — представлялись ему островком спокойствия среди забот и бесконечных проблем, и Цзин Юань был счастлив, что может хотя бы на время сбегать в эту гавань. Блейд тоже затих, уткнувшись лицом в живот видьядхары. Возможно, он ощущал сейчас сходные с генералом эмоции. Цзин Юань чувствовал руку Дань Хэна, рассеянно перебиравшую его волосы и был уверен, что вторая его рука точно так же гладит Блейда... Общая расслабленность, тишина и полумрак комнаты навевали сонливость, хотя вечер был не слишком поздний. Цзин Юань ощущал, как потихоньку погружается в дрёму, когда Блейд вдруг завозился. Мужчина стиснул в объятиях тонкую талию Дань Хэна, при этом просунул руки между видьядхарой и прижимающимся к нему генералом, немного оттеснив Цзин Юаня. Спорить с ним было лень, но Дань Хэн неожиданно встал на его сторону. — Полегче, Блейд, — сказал он и похлопал его по голому плечу. — Ты здесь не один. — Уже обнять нельзя? — недовольно буркнул тот. Цзин Юань усмехнулся, настолько детским показалось ему это возражение. — Имей совесть! Мы с тобой виделись не так давно, — укорил его Дань Хэн, и, сбросив его руки, вдруг плавно переменил позу, оказавшись сверху Цзин Юаня. Видьядхара удобно устроился на нём, положив подборок на свои скрещенные руки, и уставился на генерала. Сонливость Цзин Юаня моментально как рукой смахнуло. Его затянуло, словно в водоворот, мерцание бирюзовых глаз напротив, окутало шёлковым плащом распущенных длинных волос, стекающих по спине видьядхары. Ладони сами потянулись приобнять Дань Хэна за пояс. — Вы виделись? — уточнил он почему-то немного царапнувший его факт из только что прозвучавшей фразы. Дань Хэн кивнул. Блейд улёгся на спину, заложив руки за голову. — Я с охотниками участвовал в... операции на одной планете. Миссия была раз плюнуть. Но кто же знал, что на неё уже высадилась команда экспресса? — И вы встретились? — удивлённо поднял бровь Цзин Юань, чуть поворачивая голову к Блейду. — Какое поразительное совпадение! — Ты забыл, на кого я работаю, малыш Юань? — хмыкнул он. — У Элио никогда не бывает простых совпадений. Дань Хэн вдруг обхватил ладонями лицо Цзин Юаня и повернул к себе, прерывая их диалог. — Мы встретились, — подтвердил он. — И я привёл Блейда на экспресс и оставил на ночь. Дань Хэн смотрел прямо в его лицо, и у генерала не было возможности отвернуться и спрятать свои эмоции. Сердце кольнуло острой иглой обиды: они встречались и спали вместе, пока Цзин Юань ждал Дань Хэна... их обоих... здесь, в их доме на Лофу. — Цзин Юань, — спокойно начал Дань Хэн, глядя на него своими невозможными глазами. — Я рассказываю тебе об этом, не для того, чтобы задеть твои чувства... Генерал тихо вздохнул. Кто и когда в последний раз заботился о его чувствах? — Я хотел сказать, что мне не хватало тебя. Цзин Юань невольно расширил глаза, уставился в серьёзное лицо видьядхары. — Меня? Разве вам вдвоём не было хорошо? Дань Хэн фыркнул. — С тобой втроём было бы лучше, — признался он. — У тебя слишком узкий матрас. Втроём мы на нём бы не уместились, — вставил Блейд, глядя в потолок. Дань Хэн улыбнулся, не оборачиваясь в его сторону. Он всё ещё смотрел на Цзин Юаня, и пальцы юноши нежно поглаживали его скулы. — Блейд ворчит, но я знаю, что он со мной согласен. Он сам сказал мне в тот раз, что без тебя совсем не то... Цзин Юань удивлённо покосился в сторону бывшего ремесленника. В самом деле? Блейд мог сказать такое? Даже в слабом освещении комнаты генерал разглядел, как его лицо заметно пошло красными пятнами. — Я знаю, что ты расстроен, Цзин Юань, — снова заговорил Дань Хэн, и генерал повернулся к нему. — Я вовсе не... — Помолчи. Видьядхара потянулся к его губам и ласково накрыл его рот своим. Самый эффективный способ заставить Цзин Юаня умолкнуть. И самый приятный, бесспорно. — Я обещаю, что такого больше не повторится, — произнёс Дань Хэн. — И хочу, чтобы вы с Блейдом тоже дали такое обещание. Или втроём, или никак. Чтобы впредь не возникало напряжённых ситуаций. — Поддерживаю, — проронил Блейд. Цзин Юань медленно кивнул, глядя в глаза Дань Хэна. Холодные лазуриты в оправе пушистых чёрных ресниц вдруг потеплели. — А сейчас в качестве извинения я бы хотел... наградить тебя. Видьядхара чуть заметно ухмыльнулся, и у Цзин Юаня мгновенно пробежали мурашки по всему телу от этой многообещающей улыбки. — А я думал, что уже получил свою награду вчерашней ночью, — ответил он вдруг ставшим неожиданно хриплым голосом. Дань Хэн усмехнулся уже открыто. — Вчера... Мы все были немного опьяневшими от встречи... — произнёс он. — Я же хочу подарить тебе кое-что иное и в трезвом рассудке. — Хм? Цзин Юань был счастлив уже одним присутствием видьядхары в своём доме. Если Дань Хэн придумал ему персональный сюрприз, то этим уже выйдет за пределы мечтаний генерала. Палец юноши прошёлся по лицу Цзин Юаня, медленно обводя его контуры, остановился на губах. Генерал тотчас поцеловал мягкую подушечку, и Дань Хэн ответил ему лёгкой улыбкой. Взгляд видьядхары вдруг стал задумчивым. — Я кое-что вспомнил, пока мы были с Блейдом на экспрессе... — проговорил он негромко, принимаясь тихонько поглаживать кончиком пальца губы Цзин Юаня. Сначала верхнюю, потом нижнюю. Затем сразу обе... Генерал готов был растаять от этих ласковых и волнующих прикосновений. — Оказывается, мы уже были втроём в одной постели в прошлом, — произнёс Дань Хэн, и Цзин Юань внезапно похолодел. Он застыл, превращаясь изнутри в кусок льда. Ладони, обнимавшие талию видьядхары, мелко задрожали. Широко распахнув глаза, он уставился в лицо Дань Хэна. Юноша смотрел на него спокойно и безмятежно, словно не напомнил только что о самом болезненном событии из прошлого Цзин Юаня. Сомнение закралось в душу генерала. Как много он вспомнил о той ночи? Действительно ли разглядел в посетившем его видении полную картину? Цзин Юань перевёл встревоженно-вопросительный взгляд на Блейда. Тот повернулся на бок, опираясь локтем на матрас, почти незаметно покачал головой генералу. — Это было всего один раз, — сухо произнёс Блейд, обращаясь к Дань Хэну. — Да? Почему же? — переспросил видьядхара, поворачивая к нему голову. — Я совершенно не помню подробностей, — добавил он с досадой. — Совсем никаких? — осторожно уточнил Цзин Юань. Дань Хэн снова взглянул на него, пожал плечами. — Только то, что нас было трое в одной постели. И мы... с ним... — Дань Хэн кивнул на Блейда, не желая называть вслух имя Инсина, — брали тебя одновременно! Горячая кровь бросилась в лицо Цзин Юаню. Сердце панически заколотилось в рёбра. Если есть на свете справедливость, эоны милосердные, не допустите, чтобы Дань Хэн вспомнил подробности того соития... — А ты помнишь, как это было, Цзин Юань? — спросил видьядхара. — Да... — выдавил он, стараясь сохранить на лице спокойное выражение. «Слишком хорошо». — Я понимаю, что сам просил не рассказывать мне о прошлом, которого я ещё не вспомнил... — произнёс Дань Хэн, неожиданно заводясь. — Но иногда ваше согласное послушание просто бесит. Вы всё это время знали, что раньше мы... все вместе... И вы молчали?! — с негодованием воскликнул видьядхара и даже хлопнул ладонью по груди генерала, всё ещё продолжая лежать на нём сверху. — Тебя бы это рассердило, Дань Хэн, — пожал плечами Блейд. Видьядхара вздохнул, успокаиваясь. Он явно был согласен с ним, и понимал, что вспылил на ровном месте. Дань Хэн снова устроил подбородок на сложенных вместе ладонях и вытянул указательные пальцы, дотрагиваясь до лица генерала. — Но всё же... ответь мне. Тебе понравилось, Цзин Юань? — с любопытством спросил видьядхара. — Дань Хэн, — не выдержал Блейд. — Не пытай его. Он был слишком молод... для нас двоих. — А сейчас? — тут же спросил он. — Цзин Юань, ты уже достаточно взрослый? — усмехнулся Дань Хэн. — Ты бы хотел нас с Блейдом обоих сразу? Цзин Юань выдохнул. Он смотрел на Дань Хэна во все глаза. Было очевидно, что видьядхара не помнил большую часть той ночи. Не помнил, что его превосходительство Дань Фэн тогда был пьян, что сам затащил Цзин Юаня в постель, забыл, как он разделил его с Инсином, как был холоден и равнодушен, а потом причинил боль... и не только физическую, но и душевную... Всё, что знал Дань Хэн — они были втроём. И в глазах его пылал огонёк вожделения: видьядхара хотел его, и хотел снова разделить на двоих, но теперь уже не с Инсином, а с Блейдом... На лице Дань Хэна отражалось сейчас томительное ожидание, губы были приоткрыты, и жаркое дыхание касалось лица Цзин Юаня. А, так как его возлюбленный лежал на нём сверху, полностью обнажённый, для Цзин Юаня не было секретом, насколько возбуждала Дань Хэна мысль о двойном проникновении... Цзин Юань слишком привык к тому, что та ночь казалась ему кошмарной из-за его собственных переживаний — по большей части от того, что он чувствовал себя лишним. Ему было дико даже думать о том, что она могла бы кого-то возбуждать, или тем хуже — повториться. Волна паники поднялась откуда-то из тёмных глубин полузабытого прошлого, заставляя припоминать боль, горечь, отчаяние... Но ведь были в ту ночь и другие чувства... Возбуждение от близости к желанному видьядхаре. Удовольствие от его скупых ласк. Ощущение его пальцев на своей коже. Да даже укусы острых зубов в шею Цзин Юаня приносили ему удовлетворение! А ещё был Инсин. Его грубые шершавые ладони и огромный член... горячий, неистовый, так сладостно заполнявший Цзин Юаня изнутри... За всё время после их воссоединения, Блейд с Цзин Юанем так и не занялись проникающим сексом. Максимум, на что они решались друг с другом — подрочить ладонью, даже не ртом. Все их самые горячие ласки доставались Дань Хэну. Каково бы это было, снова ощутить в себе Инсина... Блейда? Одновременно с Дань Хэном? Плотно стиснутыми внутри его тела... крепко прижатыми друг к другу? Цзин Юань внутренне застонал, почти сдаваясь. Слишком много прошло времени, пора было отпустить ситуацию. Ведь они все с тех пор изменились. Дань Фэн в те времена не замечал никого, кроме возлюбленного Инсина, как и сам мастер, что смотрел восхищёнными глазами на своего верховного видьядхару... Но в настоящем внутри их тесного трио больше не наблюдалось такого явного перекоса. По крайней мере, и Цзин Юань, и Блейд находились теперь на более или менее равном расстоянии от центра притяжения — от их возлюбленного видьядхары. Так, может, стоит поддаться уговорам Дань Хэна? Испытать снова небывалое единение с обоими любовниками, теперь уже ставшими более внимательными и бережными к нему? Закрыть тот болезненный гештальт? Цзин Юань снова представил себя между двумя мужчинами, разгоряченными, страстно дышащими, проникающими в него одновременно... и вдруг почувствовал, что больше не хочет сопротивляться. Член Цзин Юаня, прижатый сверху телом Дань Хэна, болезненно напрягся. Но не успел генерал ничего ответить ожидающему его видьядхаре, как Блейд вдруг легонько толкнул Дань Хэна в плечо. Видьядхара послушно скатился с тела Цзин Юаня, лёг сбоку и обвил генерала руками и ногами, заглядывая в глаза. Цзин Юань успел послать ему лишь короткий взгляд, как Блейд рывком навис над ним, опираясь на локоть и кладя широкую ладонь на грудь. — Соглашайся, Цзин Юань, — низким голосом с присущей ему хрипотцой, пророкотал он. Глаза мужчины теперь тускло отсвечивали красным, волосы были тёмными, а кожа — бугристой от шрамов. Но по телу Цзин Юаня пробежала морозная дрожь: будто он снова тот юный лейтенант, влюблённый в Верховного старейшину, а мастер Инсин с многообещающим жаром в фиалковых глазах склоняется над ним, предупреждая, что придётся хорошенько отработать обещанную глефу... Если подумать, у Блейда тоже наверняка имелись свои незакрытые гештальты? — Сколько можно тебя уговаривать? Ты теряешь время Дань Хэна и моё! — нетерпеливо бросил Блейд, подталкивая его коленом в бедро. Цзин Юань улыбнулся. Блейд романтичен, как всегда. Но отказываться генерал уже и так не собирался... Он решился почти сразу, когда заглянул в горящие желанием глаза Дань Хэна. Блейд же наклонился ниже, почти ложась грудью на Цзин Юаня, и шепнул ему в самое ухо: — Дай мне шанс всё исправить, малыш Юань. И тогда генерал, не сомневаясь больше ни мгновения, выдохнул: — Да... И тотчас был стиснут с обеих сторон четырьмя жадными руками. Дань Хэн прижался к его губам, поцеловал, заглянул в глаза. — Ты не пожалеешь, Цзин Юань, обещаю, — проговорил он. Цзин Юань затрепетал от его проникновенного шёпота и откровенного взгляда. Он всё ещё чувствовал волнение и неуверенность, но потом видьядхару заменил Блейд, запечатал рот генерала смачным поцелуем, грубоватым, как обычно, но пылким и страстным. И последние сомнения Цзин Юаня растаяли, как туман под утренним солнцем... Они постоянно менялись, не давая ему передышки. Поцелуям Блейда, колючим, жёстким, приходили на смену другие, более нежные, но глубокие и пробирающие Цзин Юаня томным желанием до самых костей. Его голову поворачивали то в одну сторону, то в другую. Цзин Юаня встречал то горящий взгляд алых глаз, то пронзительный — бирюзовых. И он постоянно чувствовал на себе их руки. Целуя его, ни один, ни другой не забывал ласкать, гладить, тормошить его тело, легонько царапать ногтями, щипать и сжимать. Эти касания отдавались в каждой клеточке Цзин Юаня, задевали каждый нерв, заставляли вздрагивать, тихонько постанывать прямо во время поцелуев, стискивать пальцами простыни. Он давно уже закрыл глаза, покорно отдаваясь в руки обоих любовников, позволяя им делать с собой что угодно и зная, что сегодня ему не будет больно, они не предадут его доверия... Он уже с трудом различал, чьи губы целуют его, чей язык вторгается в рот, поцелуи обоих мужчин стали одинаково нетерпеливыми и жадными. И только их руки на своём теле он ещё отличал по прикосновениям то прохладных гладких пальцев, то широких, мозолистых от меча ладоней. А потом он услышал над собой голос Дань Хэна и открыл глаза. Видьядхара улыбался тонкими губами, и рогатая голова его склонялась совсем близко. За его плечом маячил Блейд, облизываясь, будто в предвкушении вкусного обеда. — Цзин Юань, подними колени, мой хороший... — почти пропел Дань Хэн, ласково поглаживая его лоб, убирая назад упавшую на глаза густую чёлку. — И расслабься, — добавил хриплый голос Блейда. — Мы не хотим, чтобы тебе было неприятно. Цзин Юань взглянул на него расширившимися глазами. Слова Инсина сами собой всплыли в памяти. «Мы же не хотим порвать твою дырочку...» Блейд, очевидно, тоже их помнил. Он смотрел на Цзин Юаня, не мигая, и продолжал: — И не сдерживай голос, малыш Юань, мы с Дань Хэном хотим тебя слышать. Не бойся. Сегодня, если ты и будешь кричать, то только от эйфории... Блейд растянул губы в белозубой хищной усмешке, и Цзин Юань вздрогнул. Но не от страха, а от предвкушения... А потом ощутил влажность смазки на коже, прижимающихся с обоих боков любовников, и два пальца внутри своего тела. Один из которых принадлежал Дань Хэну, а другой Блейду. Цзин Юаня выгнуло тугой аркой, тряхнуло, прошило разрядом с головы до ног. Он со стоном рухнул на матрас, вцепился одной рукой в плечо Дань Хэна, под другую попали волосы на затылке Блейда. Тот коротко рыкнул, тряхнул головой, но руку сбрасывать не стал. А Дань Хэн ласково перехватил его запястье, поднёс к губам, поцеловал ладонь. И бесстыдно втянул его большой палец в рот. Цзин Юань слабо застонал, ещё крепче вцепляясь в волосы Блейда. Он чувствовал их пальцы в себе, растягивающие, массирующими, поглаживающие, и ощущал, как язык Дань Хэна обвивается вокруг его собственного пальца, посасывает, глубже втягивает в рот. — Хн... — вырвалось у него. — Я... Дань Хэн... Блейд! Цзин Юань сам не знал, что хотел сказать. Он простонал имена любовников, синхронно ласкающих его, но больше не смог произнести ни слова. Генералу бы хотелось донести до них, как нравятся ему их ласки, как они заставляют его тело гореть от возбуждения и жаждать большего. Он представлял, как пальцы Блейда и Дань Хэна внутри него касаются друг друга, тесно прижатые тугими стенками его тела, и с трепетом ожидал, когда их заменят члены. Он хотел бы поторопить любовников, потому что сил ждать уже не осталось. Но у него получалось только мычать и кусать губы, потому что оба пальца гладили, надавливали, массировали его сейчас изнутри так, что при каждом движении Цзин Юаня окатывало жаркими волнами, набегающими одна за одной, не оставляющими возможности связать и пары слов, лишь рвано дышать и всхлипывать. — Он готов, Блейд? — услышал он негромкий голос видьядхары. — Нет, — отвечал ему другой, хриплый и низкий. — Нужно ещё... надо растянуть его получше... Если закрыть глаза, то легко можно было мысленно перенестись в ту далёкую ночь, когда Верховный старейшина и его ремесленник точно так же переговаривались над ним, не обращая внимания на то, что Цзин Юань их слушает. Но сейчас ему не хотелось погружаться в прошлое. Слишком хорошо было в настоящем, чтобы по тысячному разу перемалывать прежние обиды, когда им больше не было места в воспоминаниях ни тела, ни разума... Пальцев внутри него стало больше, он не различал, кто именно добавил ещё. Но и это было неважно. Главное — о нём заботились, его спрашивал ласковый голос Дань Хэна: «Всё в порядке, Цзин Юань? Тебе не больно?» А потом Блейд целовал и несильно прикусывал внутреннюю сторону бедра его разведённых в стороны ног, и шептал: «Ещё немного, малыш Юань, и сможешь принять нас обоих... Ты такой податливый внутри... так хорошо тянешься...» Блейд оставался верен себе, проговаривая вслух все подробности. Это шокировало Цзин Юаня и тогда, и сейчас смущало не меньше. Но долго краснеть от этих слов ему не оставили возможности. Пальцы вдруг оставили его тело, и лицо Дань Хэна вновь оказалось перед ним. Он поцеловал Цзин Юаня, и не разрывал поцелуя, пока медленно входил в его тело... Цзин Юань ухватился руками за плечи видьядхары, отвечая на поцелуй, встречая его, принимая всем своим существом. Как было сладко вновь почувствовать в себе его член, ощутить эту заполненность, это чувство принадлежности, по которым он скучал за время разлуки... Дань Хэн, наконец, оставил его губы, упёрся ладонями в матрас, чуть поменяв позу, и начал двигаться. И тогда его ртом завладел Блейд, пальцами поймав его скулы, повернув лицо в свою сторону. Блейд подхватил ритм Дань Хэна, и трахал рот своим языком, пока видьядхара двигался в его теле. Цзин Юань обнял его рукой за шею, совершенно теряя голову от их синхронных действий. Пальцы Блейда шарили по его груди, теребили и выкручивали соски, и острые разряды удовольствия прошивали тело Цзин Юаня уже без передышки. Потом Блейд разрывал поцелуй, и отдавал инициативу Дань Хэну. И тогда уже видьядхара целовал Цзин Юаня, и слюна всех троих смешивалась в его рту... Но вот Дань Хэн рывком вышел из него, упал на бок рядом, горячо целуя то губы, то щёки, то шею генерала, одновременно рукой лаская истекающий смазкой член Цзин Юаня. А его место занял Блейд... Генерал нашёл в себе силы разлепить веки и взглянуть вверх. Блейд ухмылялся, глядя на него. Он встал на колени, подхватил Цзин Юаня под бёдра, дёргая на себя и вверх, пропихнул под задницу подушку. — Давно не виделись, Цзин Юань? — усмехнулся он и плавным движением вошёл в него. Генерал невольно стиснул зубы, мгновенно вспоминая, каким огромным был его член по сравнению с размерами Дань Хэна. Но боли не почувствовал, лишь распирающее давление. Его любовники хорошо его подготовили. — Скучал по мне? — продолжал спрашивать Блейд, и Цзин Юань снова не мог не видеть в нем Инсина в эти мгновения. И не мог не признать про себя, да, действительно, скучал... — Я скажу откровенно, я давно мечтал о твоей тугой дырочке. Хотя сегодня мы с Дань Хэном постарались, ты не такой узкий... Но это к лучшему. Блейд вдруг подмигнул ему, и Цзин Юань от неожиданности усмехнулся. — Ты смеёшься. Это хорошо, — тут же прокомментировал Блейд. — Я доволен. И задвигался, быстро, глубоко, резко. Цзин Юань чуть не задохнулся и приоткрыл рот в беззвучном стоне. Член Блейда казался огромным горячим поршнем, без устали ходившим туда-сюда внутри его тела, а сам мужчина на мгновение представился ему неутомимым ауруматоном, настолько энергичными были его движения. Брови Блейда сошлись на переносице от усилий, но на губах играла довольная, почти безумная ухмылка. Могло быть такое, что он тоже скучал по Цзин Юаню? Генерал вдруг услышал шёпот рядом со своим ухом. — Тебе нравится под ним, Цзин Юань? — вкрадчиво спрашивал Дань Хэн, поглаживая рукой по его груди. — По глазам вижу, что нравится. Это я уговорил Блейда, наконец, взять тебя. Вы так долго с этим тянули, я устал ждать... Почему, Цзин Юань? — Дань Хэн... — выдохнул он, не в силах произнести большего. Да и не стал бы Цзин Юань ничего рассказывать, пока видьядхара сам не вспомнит... Но он будет молиться всем эонам сразу, чтобы не вспомнил никогда. — Он подготовит тебя, — продолжал ласково шептать Дань Хэн, — а потом ты примешь нас обоих. — Да... Да, любовь моя... — Ты такой красивый сейчас, Цзин Юань. Я люблю тебя. И Блейд любит. Мы оба любим тебя, не забывай об этом. Как будто это такая незначительная вещь, о которой можно было когда-нибудь забыть! Это знание ежедневно грело душу Цзин Юаня, и очередное напоминание о том, что его любят, ценят и желают, заставило его застонать в голос. — Громче, Цзин Юань, громче! — тут же скомандовал Блейд и толкнулся что было мочи так глубоко и сильно, что генерал не выдержал и всё-таки вскрикнул. Не от боли, а от внезапного острого удовольствия. — Блейд, полегче, — осадил Дань Хэн, но Цзин Юань поднял руку, накрыл его ладонь, лежавшую на груди генерала. — Не надо... Дань Хэн. Всё хорошо... правда, — выдохнул Цзин Юань, и постарался вызвать на губах улыбку, чтобы его успокоить. Но ничего не вышло. Блейд и не думал останавливаться, и улыбка быстро растворилась в очередном громком вскрике, когда бывший ремесленник с оттяжкой прошёлся внутри по самым чувствительным точкам. — Блейд... — строго предупредил его Дань Хэн. — Будь нежнее с Цзин Юанем. И тогда Блейд резко остановился и вышел из его тела. Он вдруг склонился над генералом, вглядываясь в его лицо, и Цзин Юань прочитал в его глазах беспокойство и тревогу. — Прости. Я увлёкся... Тебе было больно? — голос его звучал необычайно мягко для Блейда. Цзин Юань помотал головой и слабо улыбнулся. Тогда Блейд тоже осклабился, снова становясь самим собой, тревога на лице растаяла. Он потрепал его по щеке, одобряюще кивая головой. — Посмотри на него, Дань Хэн, он любит пожёстче, наш малыш Юань, — усмехнулся он, не сводя самодовольного взгляда с лица генерала. — Не называй его так, — тихо ответил Дань Хэн. — Мне почему-то не по себе, когда я слышу это... Цзин Юань и Блейд одновременно, как по команде, повернули головы к видьядхаре. Было видно, что одна и та же мысль овладела ими: вспомнил ли что-нибудь их перерождённый возлюбленный? Но Дань Хэн лишь моргнул, а потом склонил голову к плечу. — Довольно пустой болтовни. Цзин Юань, ты готов? На гладком лице Дань Хэна было невозможно прочитать, о чём он думал мгновение назад, и Цзин Юань постарался прогнать сомнения прочь. Видьядхара сел на край кровати, изящным движением откинул за спину длинные волосы, и поманил генерала к себе. Блейд тем временем собрал с постели подушки и одеяла и подтолкнул всю кучу под спину Дань Хэна. — Оседлай его, Цзин Юань, — проговорил Блейд и протянул руку, помогая подняться. Дань Хэн откинулся спиной на подушки, и приглашающим жестом распахнул объятия. — Я жду тебя, — улыбнулся он. Цзин Юань оглядел фигуру видьядхары, его ожидающее лицо, прошёл взглядом по плечам и груди, сглотнул при виде стоящего кверху красивого члена, огладил узкие бёдра. А потом придвинулся ближе и встал на колени над Дань Хэном. Видьядхара поднял голову, в глазах его блеснуло восхищение. Руки Дань Хэна легли на пояс Цзин Юаня, погладили пресс, спустились ниже... — Сейчас мы оба будем здесь, Цзин Юань, — проговорил Дань Хэн жарким шёпотом, облизывая тонкие губы, пальцем проводя по низу живота. Он смотрел генералу в глаза, пока ласкал его руками. — Как я хочу тебя! И Блейда. Вас обоих! Хочу стать одним целым с вами... — Дань Хэн... — пробормотал в ответ Цзин Юань, невольно отводя взгляд. — Я тоже этого хочу. Блейд соскользнул с кровати мимо них, и встал позади Цзин Юаня. Его крупные ладони легли на талию генерала, перекрывая руки Дань Хэна. — Я весь в нетерпении, Цзин Юань, — услышал он позади себя. — Я готов, — просто ответил он. И тогда четыре руки повели его тело вниз, насаживая на член видьядхары, придерживая, пока Цзин Юань, ахнув, принимал его в себя, не позволяя покачнуться, давая опору. — М-м... — протянул Дань Хэн, сладостно прикрывая глаза. — Какой ты горячий внутри... Цзин Юань вдруг почувствовал, как его тянут вверх, и сделал движение бёдрами. Он скользнул по члену видьядхары, и его снова плавно опустили вниз, под их общие с Дань Хэном вздохи. Руки его любовников задавали ритм, направляя то вверх, то вниз, и генерал послушно следовал их движению, то поднимаясь, то опускаясь до самого конца. — Блейд... — простонал Дань Хэн. — Не могу больше ждать... И сразу же руки бывшего ремесленника переместились на спину Цзин Юаня, надавили на плечи, вынудили лечь грудью на разомлевшего видьядхару. Генерал крепко обнял Дань Хэна, просунув обе руки ему под спину. Блейд пристроился между разведённых в стороны ног видьядхары, и Цзин Юань ощутил, как его входа касается влажный и прохладный от новой порции смазки палец. — Сейчас... — негромко бормотал Блейд видьядхаре. — Сейчас, Дань Хэн. Надо убедиться, что всё в порядке... — А потом сразу же Цзин Юаню. — Я хочу слышать, как ты кричишь, видеть твои слёзы, но не прощу себе, если они будут вызваны болью, а не удовольствием. Два пальца Блейда проникли в него, снова растягивая, и Дань Хэн невольно вскинул бёдра, потираясь о них членом. Цзин Юань тихо застонал, уткнувшись лицом в шею видьядхары, и почувствовал, как руки Дань Хэна крепко обхватили его за плечи. — Давай, Блейд! — выдохнул Цзин Юань, стискивая зубы, — ну же! И Блейд дал. Пальцы покинули его тело, и не успел генерал сделать новый вдох, как плотная головка члена ткнулась в его вход. Ладони Блейда легли на его ягодицы, раздвигая шире обе половинки. Цзин Юань попробовал на миг представить, что видит сейчас их общий с Дань Хэном любовник, нравится ли ему смотреть, как его член входит в занятое видьядхарой отверстие? И закусил губу, слишком уж жаркой показалась ему эта картина... Блейд продвигался медленно, очень медленно, он не спешил, и постоянно то гладил ладонями его зад, то спину, то склонялся ниже, чтобы коснуться губами и языком ямочек над ягодицами. И он не забывал говорить, до чего же болтливым становился Блейд во время секса! Цзин Юань слушал и жалел, что ему нечем закрыть уши, а разрывать объятия с Дань Хэном не хотелось... — Какая же шикарная задница! Какой же ты горячий, Цзин Юань... Как хорошо ты принимаешь нас обоих... Ах, проклятье, до чего тесно, можно кончить, уже пока входишь... — Помолчи... Блейд, — даже Дань Хэн не выдержал, осадил его, тяжело дыша под телом Цзин Юаня. Член Блейда понемногу проникал внутрь. Цзин Юань закрыл глаза, пытаясь расслабиться, хотя это было почти невозможно — слишком сильными были ощущения, слишком распирало, давило и тянуло в заднем проходе от проникновения второго члена. Но боли он не ощущал, и лишь прижимался губами к шее Дань Хэна, ловя биение его пульса под кожей, слушая его частое дыхание и теряя голову от запаха волос видьядхары. — А-ах... — стонал Дань Хэн, всё крепче впиваясь пальцами в плечи Цзин Юаня. — До чего хорошо... Блейд... Цзин Юань... — Погоди... Дань Хэн, я сейчас... ещё немного, — говорил Блейд, снова развязывая язык. — Цзин Юань, почему ты не стонешь? Тебе неприятно? — Ох, Блейд... — бросил Цзин Юань. — Эонов ради... заткнись. Момент, когда головка скользнула внутрь, он прочувствовал всем телом. Невольный всхлип вырвался из его рта, отчего Дань Хэн прижал его крепче к себе, а Блейд на мгновение застыл, перестав двигаться дальше. Но Цзин Юань только замычал, и сам качнулся назад, понуждая его не медлить. Мужчина понятливо толкнулся глубже, выбивая из него новый стон. Теперь ему стало намного легче, и Блейд уже не так сдерживал себя, и член мужчины, такой огромный и горячий, всё глубже проникал в его тело. А потом Блейд погрузился до самого конца и уткнулся лбом в спину Цзин Юаня, руками обхватывая одновременно сразу обоих любовников. Тяжёлое дыхание Блейда опаляло кожу на спине, Дань Хэн вторил ему, жарко дыша в ухо, да и сам Цзин Юань переводил дух, весь взмокший, отдыхал и восстанавливал дыхание. — Как же тесно... Ах... — томно протянул голос Дань Хэна над его головой. — Блейд... Ты так близко... так... На мгновение Цзин Юань понял, что цепенеет от этих слов, которые уже слышал от Дань Фэна, почти дословно повторенных его преемником. Но Верховный старейшина думал тогда лишь об Инсине, а Дань Хэн продолжил, и, услышав его, Цзин Юань понял, что снова может дышать. — Как же сладко и крепко ты обнимаешь нас изнутри, Цзин Юань... — прошептал Дань Хэн, крепко стискивая его руками. — Как нам всем повезло друг с другом... Цзин Юаня затопило волной нежности, он затрясся от беззвучного внутреннего рыдания, благодарный до глубины души, что сегодня в этой постели не было лишних, не вёлся счёт «два плюс один», а было трое, и только трое, и никак иначе. Блейд тоже отреагировал на слова Дань Хэна. Он толкнулся ещё глубже, выбивая долгий выдох пополам со стоном из лёгких Цзин Юаня. Невероятно, что внутри ещё оставалось место, чтобы вместить его огромный член до самого конца... Умопомрачительная теснота сводила с ума, Цзин Юань ощущал себя бабочкой в руках безумного коллекционера, пронзенной двумя булавками сразу, пришпиленной с двух сторон к бархатной подушечке, выставленной на обозрение. Разница была лишь в том, что бабочке было суждено умереть на остриях, а Цзин Юань никогда не чувствовал себя настолько живым... Он будто плыл на необычайно тёплом облаке, растворяясь в жарком дыхании обоих возлюбленных, теряя голову от ощущения обоих членов внутри себя, почти отключаясь от того внимания и заботы, которым его окутывали Блейд и Дань Хэн... А потом видьядхара под ним начал медленно толкаться вверх, и Блейд подхватил его движение, так же осторожно раскачиваясь, встречая его, равномерно толкаясь в унисон с ним. Эти соразмерные толчки заставляли Цзин Юаня тихо всхлипывать, постанывать, растворяться в ощущениях, тонуть в остром и сладостном ритме. В тот, злосчастный прошлый раз, Цзин Юань даже помыслить не мог, что когда-то окажется в состоянии получить наслаждение от двойного проникновения. Сейчас оба члена его любовников, плотно прижатые друг к другу, ощущались одним целым, гармонично и сплочённо двигались в нём, задевали самые потаённые струнки, вызывали реакции, на которые, Цзин Юань не думал, что был способен. Руки Дань Хэна обхватывали его талию, ладони Блейда с силой стискивали его зад, наверняка оставляя после себя синяки. Но Цзин Юань почти не задумывался об этом. Он вдруг обнаружил, что изгибается дугой, упираясь локтями в матрас по обеим сторонам Дань Хэна, запрокидывает голову и стонет, громко стонет без перерыва, до хрипоты нагружая связки. Позади него пальцы Блейда впились в ягодицы со всей силы, а другая ладонь протиснулась между телами Цзин Юаня и Дань Хэна, чтобы встретиться с пальцами видьядхары, сомкнувшимися на члене генерала. Невозможно было сдерживаться дольше, когда две руки обоих мужчин слаженно задвигались вместе, приближая Цзин Юаня к оргазму. В последнее мгновение его голос сорвался, перед глазами потемнело. До него донёсся низкий длинный стон за своей спиной, он ощутил несколько толчков снизу, и услышал своё имя, произнесенное на выдохе: «Цзин Юань...», но не различил, кто из любовников его произнёс. А больше он ничего не запомнил... Он пришёл в себя через некоторое время, словно проснулся от крепкого сна. Цзин Юань открыл глаза и увидел, как над ним склоняются Блейд и Дань Хэн, оба одинаково встревоженные. Сердце защемило от сладкой боли. Они беспокоились о нём... Увидев, что он в сознании, Дань Хэн облегчённо улыбнулся. А Блейд дотронулся двумя пальцами до его лица: — Всё-таки мы добились твоих слёз, Цзин Юань, — заявил он. Но генерал только слабо усмехнулся, ни на грош не веря этой браваде. Мгновение назад Блейд тревожился так, что... Цзин Юань протянул руку и смахнул с щеки мужчины две крошечные поблёскивающие капельки. Но ничего не сказал, лишь погладил его по лицу и уронил руку. Сил совершенно не было. Он чувствовал себя вымотанным до предела, и снова закрыл глаза. Цзин Юань ощущал, как медленно вытекает из него вязкая жидкость, смешанное семя обоих любовников, кончивших в него вместе. Он отмечал остатками снова проваливающегося в сон сознания, как его обнимают чьи-то руки, не различая, кому они принадлежат. Как его обтирают чем-то влажным и тёплым, как прижимаются с обеих сторон, накрывают мягким одеялом, шепчут в оба уха какие-то слова... Цзин Юань плыл на волнах дрёмы, всё глубже погружаясь в крепкий сон, и последней мыслью, мелькнувшей в его голове, была: как он счастлив... как же он умопомрачительно счастлив! . . . Утром, когда зазвенел будильник, он не смог подняться с постели, чтобы отправиться на службу... Цзин Юань махнул рукой, легкомысленно отбрасывая мысли о работе прочь. Только сейчас, продрав глаза, генерал ощутил на себе все последствия вчерашней ночи. Все мышцы, включая те, о наличии которых он никогда не подозревал, ныли, колени до сих пор слабо подрагивали, спину нещадно тянуло, а об ощущениях пониже спины даже не хотелось думать... Вот когда невольно пожалеешь, что Дань Хэн уже не тот Верховный старейшина, что мог лёгким движением пальцев призвать исцеляющие воды и залечить любые ранения с помощью облачных гимнов. Со всеми последствиями секса с двумя мужчинами сразу Цзин Юаню предстояло справляться самому. Но он и не думал жаловаться. Потому что на плече его сейчас покоилась рогатая голова спящего видьядхары, и спокойное умиротворение на лице Дань Хэна заставляло сердце Цзин Юаня биться чаще и радостнее в груди. Вторая половина кровати была пуста, но из приоткрытой двери спальни тянуло ароматом свежесваренного кофе. Наверняка Блейд поднялся первым, чтобы подать сонному и вялому по утрам Дань Хэну чашечку кофе, к которому он пристрастился на экспрессе. Цзин Юань приобнял за плечи спящего видьядхару и поцеловал его промеж полупрозрачных рогов на лбу. Губы Дань Хэна разошлись в сонной улыбке. — Доброе утро, Цзин Юань, — прошептал видьядхара и открыл, наконец, слегка мутные после сна глаза. Цзин Юань немедленно поцеловал его в призывно приоткрытые губы. — Доброе утро, любовь моя. — Как ты себя чувствуешь? — улыбаясь, спросил Дань Хэн, рукой отводя ото лба Цзин Юаня упавшие на глаза растрёпанные за ночь волосы, встречаясь с ним ласковым взглядом. — Я жив и через пару часов буду бодр, если смогу доплестись до ванной и кухни, — сказал Цзин Юань, тоже улыбаясь в ответ. Дань Хэн хмыкнул. — Ты так быстро отключился вчера. Утомили мы тебя с Блейдом? Извини... — Всё в порядке, — уверил его Цзин Юань. — Я... счастлив, — признался он, с удивлением понимая, что вчерашняя эйфория всё ещё плещется в его крови. — Я тоже, — ответил Дань Хэн, на мгновение помедлив. — Вчера... мне вчера показалось, что я вспомнил кое-что... неприятное... — нахмурился он. — Но сейчас думаю, что всё это мне приснилось, — сказал он, смотря на Цзин Юаня необычайно серьёзными глазами. — Наверняка приснилось, — легко согласился генерал, ощущая, как холодная дрожь бежит по его телу. Не может быть, чтобы Дань Хэн вспомнил все подробности... — Не принимай близко к сердцу глупые сны, Дань Хэн. — Я... мне хотелось бы умолять тебя о прощении, Цзин Юань... — дрогнувшим голосом проговорил видьядхара, но генерал не позволил ему продолжать. Он склонился над его лицом, прижался ртом к губам, сцеловал так и не произнесённые слова слишком позднего раскаяния. В них больше не было смысла, Цзин Юань вчера перевернул страницу этой книги и навсегда оставил её в прошлом. — Тш-ш... — проговорил Цзин Юань, с нежностью вглядываясь в виноватое лицо видьядхары. — Скажи, что любишь меня... — Люблю! — с горячностью, так несвойственной обычно спокойному и рассудительному Дань Хэну, воскликнул видьядхара. — Я люблю тебя, Цзин Юань! — И я люблю тебя, — откликнулся генерал. — А остальное всё неважно. — Но... — попытался возразить Дань Хэн, и Цзин Юаню снова пришлось прибегнуть к поцелую, чтобы предотвратить его оправдания. Этот аргумент оказался настолько весомым и приятным, что они оба увлеклись, и не заметили, как порог комнаты переступил Блейд с подносом в руках. Лишь услышав его хмыканье, Цзин Юань нашёл в себе силы оторваться от сладких губ видьядхары, и повернул голову к вошедшему. Дань Хэн тоже взглянул на Блейда и тепло улыбнулся ему, всё ещё оставаясь в объятиях генерала. — Доброе утро! — поприветствовал его видьядхара. Блейд был в штанах, но без рубашки, и в утреннем свете его шрамы резко выделялись на груди и руках. Распущенные длинные волосы прикрывали плечи и падали за спину, он держал поднос и едва заметно ухмылялся, поглядывая на обоих сонных любовников. Цзин Юань разглядел на подносе три чашки: одну с кофе для Дань Хэна и две с чаем, вероятно, для него и Блейда, и благодарно улыбнулся. — Вот ваши напитки и попробуйте не сказать спасибо, — буркнул в ответ мужчина, явно тушуясь от его реакции. — Мне стоило больших трудов вырваться из кровати, чтобы их приготовить. Дань Хэн протянул к нему руку. — Так возвращайся скорее! — произнёс он, и Блейд, установив поднос на круглый столик рядом с кроватью, с готовностью скользнул под бок видьядхаре, одновременно обнимая и Дань Хэна, и Цзин Юаня своими длинными ручищами. Блейд припал к губам юноши чувственным поцелуем, и генералу невольно пришлось перевести дух: настолько страстно целовались эти двое, будто изголодались друг по другу за прошедшую ночь. Выглядело это так горячо, что Цзин Юань мгновенно завёлся, ощущая, как наливается под одеялом его член. Дань Хэн едва слышно простонал, поцелуй не оставил равнодушным и видьядхару. Но Блейд вдруг прервался и со слегка сбившимся дыханием перевёл взгляд на Цзин Юаня. — Как ты себя... — начал он, но генералу уже не терпелось, поэтому он не стал выслушивать до конца. Разве Блейд не видит сам, что с ним всё в порядке? Он ухватился ладонью за короткие пряди всклокоченных волос, торчащие по обеим сторонам у висков Блейда, и притянул его лицо к себе. Вышло немного грубовато, но ошарашенный взгляд мужчины, пойманного врасплох, стоил того. Цзин Юань впился в губы Блейда поцелуем, и почувствовал, как тот от неожиданности приоткрыл рот, покорно позволяя углубить поцелуй. Но быстро очнулся, обхватил рукой шею Цзин Юаня сзади и принялся сам целовать его, так же жгуче и страстно, как и Дань Хэна за минуту до этого. Цзин Юань услышал смешок видьядхары над их головами, и оттолкнул от себя разгорячившегося Блейда. Дань Хэн обнял руками каждого из них за плечи и притянул к себе, вынуждая лечь по обе стороны от него, положив головы на подушки. — Блейд такой нетерпеливый с утра... — произнёс видьядхара, поглаживая того по растрёпанной макушке, неторопливо накручивая на палец торчащую короткую прядь. — Но Цзин Юаню необходим отдых. А ты... заслужил благодарность за кофе и чай в постель. Улыбка Дань Хэна стала шире, и в глазах его генерал отчётливо заметил вспыхнувший опасный огонёк. Он что-то задумал, их общий возлюбленный... А что именно, Цзин Юань понял уже через мгновение. Рука Дань Хэна застыла на макушке Блейда, крепко удерживая голову за волосы. Мужчина удивлённо моргнул, уставившись на видьядхару, но не стал пытаться освободиться. — Сегодня ты побудешь на месте Цзин Юаня, хорошо, Блейд? — проговорил Дань Хэн, впиваясь горящим взглядом в его лицо. — Мы возьмём тебя вдвоём... правда, Цзин Юань? Тебе понравится, обещаем! Блейд шумно сглотнул и медленно кивнул ему. А потом перевёл взгляд на Цзин Юаня. Генерал усмехнулся: смотреть на предельно смущённое лицо Блейда было приятно, у него округлились глаза, и заалели даже уши. Наверное, уже представил в красках, как его трахают сразу два члена... Цзин Юань мог бы поделиться с ним опытом. — Ты ведь покажешь нам свои слёзы, Блей-дик? — дразнящим тоном проговорил Цзин Юань, посмеиваясь. — А-а, заткнись, — зарычал Блейд, и вдруг, стиснув их обоих — и генерала, и Дань Хэна, — в крепких объятиях, навалился сверху, спрятал пылающее краской лицо между ними. — Пейте уже свой чай и кофе, — пробурчал он глухо под тихий смех Цзин Юаня и Дань Хэна. — Остынут!