Понять себя

      Дверь в «Золотой Дракон» распахнулась, впустив вместе с клубами морозного пара и Гуан Чена. Лицо его слегка раскраснелось от быстрой ходьбы, глаза сияли так же ярко, как и белоснежная улыбка. Он как будто бы весь светился изнутри, и Сяо Чжань невольно им залюбовался. Гуан Чен наклонился, чтобы чмокнуть в щёку. От него пахнуло зимней свежестью и легчайшим ароматом цитруса. Перед внутренним взором встала картинка — горы в нежной дымке, чёткий лыжный след на ослепительном снегу, солнце, замершее в бездонной синеве…       — Прекрасно выглядишь, Чжань-Чжань…       — Благодарю!       Очарование рассеялось. Недавно они перешли на «ты», Гуан Чен стал звать его точно так же, как и бывший, даже с той же интонацией, и откликаться на это обращение было всё ещё нелегко. Сяо Чжань немного фальшиво хихикнул, а потом вдруг рассердился на себя. Можно сколько угодно цепляться за прошлое, но ведь это не вернёт Ли Гана. Пора прекратить искать кость в яйце и признать, что ему приятно проводить время с новым знакомым. Вернее, знакомыми, потому что малыш Бо зачем-то таскался за ними, как в старые добрые времена.       Правды ради стоило признать, Сяо Чжаня совершенно не тяготило присутствие рядом малолетнего прилипалы. Напротив, мальчишка служил достаточной гарантией того, что Сяо Чжань не бросится в новое для себя чувство, как в омут с головой. Потому как ему общество Гуан Чена было определенно приятно: нравилось смеяться, чуть поддразнивать друг друга и болтать о всяких пустяках. Энергию и силы съедала работа и желание сделать карьеру, и оттого завести друзей в столице не получалось. Неудивительно, что Сяо Чжань так ценил их ежевечерние встречи. Они бродили по лабиринту городских улиц, заходили в крохотные кафешки, чтобы выпить по чашке горячего чая и поговорить обо всём на свете. Чем больше времени они проводили вместе, тем чаще Сяо Чжаню казалось, что они знают друг друга всю жизнь. Он был удивлён тем, что у них с Гуан Ченом много общих интересов, начиная от любви к артхаусным фильмам и заканчивая песнями Стефани Сан.       Ван Ибо в разговорах участия не принимал, по обыкновению отмалчиваясь и не сводя с них ледяных глаз, обведённых тёмными кругами. Обмолвился лишь раз, и то, видно, нечаянно, не вдаваясь в подробности, что учится на первом курсе какого-то университета и тотчас угрюмо засопел, словно сболтнул лишнего. И Сяо Чжань махнул рукой — тот всегда был выглядел так, будто ему корова язык отжевала. Что связывало нелюдимого молчуна с Гуан Ченом, он тоже выяснять не стал, решив без надобности не лезть в чужие дела.       Вторая улыбка — и Сяо Чжаня почти не старался — вышла очень сердечной:       — А где Бо-ди? Его не будет?       — Куда он денется? Если успеет освободиться, то обязательно придёт, — ответил Гуан Чен, сверля Сяо Чжаня взглядом: по его лицу скользнула досадливая тень, быстро и неуловимо, но всё же Сяо Чжань успел её заметить краем глаза и удивлённо моргнуть. — Давай поговорим, пока его нет.       Но вместо того, чтобы продолжить начатый разговор, он замер, как истукан, лишь пальцы, нервно сжатые в кулак, выдавали скрытое напряжение.       — Ну?.. — наконец не выдержал Сяо Чжань и выжидающе склонил голову набок.       Гуан Чен как-то беззащитно улыбнулся.       — Я люблю тебя, Чжань-Чжань, — неожиданно вырвалось у него. — И я готов дать тебе всё, что ты пожелаешь…       — Что-о?       — Я сказал: «Я люблю тебя…»       — О! — Сяо Чжань растерянно потер пальцем нос. — Как мило!       — И? Я хотел бы узнать твоё мнение, — Гуан Чен заглянул ему в глаза, не мигая и не отводя взгляд, затем сжал его пальцы в своей дрожавшей ладони.       — Это было несколько неожиданно, ты не находишь? Я даже растерялся, — Сяо Чжань беспомощно рассмеялся и попытался освободить руку — безуспешно. — И думаю, что это неправда.       Гуан Чен мгновенно вскинулся:       — Я честно сказал…       Сердце, конечно же, глухо стукнуло, а по телу разлилось тепло. Но это было не то тепло, на которое он рассчитывал. Во всяком случае, оно было не таким сильным. Разум напомнил, что перед ним человек, которого он знал всего две недели:       — У тебя даже голос не дрожит. Таким же тоном диктор читает новости: «…председатель КНР Си Цзиньпин посетил крупный металлургический комбинат…»       — Но… я люблю тебя.       — И что ты ждёшь от меня услышать ? Что я тоже люблю тебя?       — Так ты скажешь?       Нет-нет-нет, шевельнулось внутри глухое раздражение, ну ведь нормально же общались! Зачем Гуан Чен подталкивает его к признанию, которое он пока не готов сделать? Зачем усложняет жизнь и себе, и ему? В лёгком, ни к чему не обязывающем флирте не было ничего предосудительного. Сяо Чжань затеял его исключительно ради того, чтобы отвлечься от тяжёлых воспоминаний, и пока не был готов поддаться новому чувству к незнакомому человеку. Слишком страшно вновь испытать горечь поражения.       Что же, сам виноват, как говорится, что его просто не так поняли. Он устало вздохнул:       — Но я не люблю. А может, и люблю, но я не привык, когда всё так быстро. Мы с тобой знакомы всего ничего.       — Не веришь мне? Жаль… Что я должен сделать, чтобы ты поверил? Как доказать? Хочешь, я свожу тебя куда-нибудь? Выбирай, куда больше хочешь. Хайнань или Наншань . Да куда угодно! Отдых, солнце, водные лыжи или горнолыжные — мы получим всё это и друг друга в придачу. И не переживай, билеты и все расходы я оплачу. Прожив бок о бок хотя бы неделю, мы сможем лучше узнать друг друга, — брови Гуан Чена на мгновенье сошлись к переносице, — и решить, что делать дальше. А вдруг я тебе понравлюсь…       Да за кого его принимают? Сяо Чжань чуть не поперхнулся от возмущения, — верхняя губа дёрнулась, обнажив верхние зубы, — хотел было вскочить на ноги. Но остановился. Ведь он же сам помечтал об отдыхе полмесяца назад. Разве нет?! Сменить обстановку… уехать…расслабиться душой и телом, без обязательств… Только вот, Сяо Чжань искал нормальных, равноправных отношений. И на роль содержанки он не был согласен.       — На кого я похож, по-твоему?       — На рассерженного кролика, — с нежностью произнёс Гуан Чен. — Но ты мне так нужен. Не представляешь, как сильно.       — Ты всех своих знакомых приглашал на курорт?       — Ни разу. Вчера вечером я осознал, что всю жизнь ждал лишь тебя. И готов ждать ещё.       А может, это Сяо Чжань чего-то не понял? Голос Гуан Чена звучал серьёзно и вполне искренне. И, всё-таки, было как-то немного горько.       — Боюсь, что ждать придётся долго.       — Ты обиделся?       — Не знаю. Наверное, — сердито отозвался Сяо Чжань. В душе действительно царил полнейший раздрай. Он и злился, и чувствовал себя виноватым, и одновременно испытывал непонятное чувство удовлетворения, словно получил то, о чём так долго мечтал. Нелогично? Противоречиво? Да! Ну и что?       — Я бы сказал, что сожалею, но это не так, — Гуан Чен погладил, точно приласкал, его пальцы. Сяо Чжань промолчал. Ему нужно время, чтобы окончательно взять себя в руки.       К счастью, неловкую паузу своим появлением снова прервал Ван Ибо. Странно: при виде него на душе стало легко, несмотря на непривычно мрачное выражение лица мальчишки.       — Привет, Ибо! Ты всё-таки сумел найти время? — воскликнул Сяо Чжань с непритворной радостью.       Ван Ибо, сверливший своего приятеля немигающим взглядом, вздрогнул и мягко кивнул в ответ:       — Да, Чжань-гэ. Прошу прощение за опоздание.       Гуан Чен побарабанил пальцами по столу:       — Ты долго нас искал? Я разве не говорил, что мы будем ждать тебя здесь?       — Нет, видимо, ты забыл, — губы Ван Ибо превратились в узкую белую линию, а на скулах заиграли желваки. И Сяо Чжань почувствовал, как сердце пропустило пару ударов. Таким рассерженным он видел его впервые.       Некоторое время за столиком царила тишина. Сяо Чжань, не понявший, но почувствовавший, что между этими двумя что-то произошло, неловко отхлебнул чай, пытаясь лихорадочно придумать тему для беседы.       Ситуацию спасла заигравшая музыка. Сглотнув, он взглянул в глаза мальчишке:       — Может, на танцпол?       Ван Ибо с удивлением посмотрел на него:       — Не знал, что ты танцуешь, Чжань-гэ.       — О, у меня дома куча призов, — огрызнулся Сяо Чжань. Вообще, какого чёрта он позвал его?!       Длинные ресницы лениво опустились — в голосе Ван Ибо зазвучало неприкрытое ехидство:       — Этот недостойный просит у Сяо-лаоши прощения за свои слова. Сяо-лаоши - талантливый человек, и за то время, что прошло со дня окончания школы, он уж точно смог научиться танцевать.        Сяо Чжань зло фыркнул и стукнул его кулаком в плечо, затем вопросительно обернулся к Гуан Чену, но тот отрицательно покачал головой и подозвал официанта.       Последний пятничный вечер перед новогодними праздниками собрал в «Золотом Драконе» приличную толпу. На танцполе было не протолкнуться. Музыка грохотала громче обычного. Ван Ибо сразу же сделался центром внимания — танцевал он, в отличие от никакущего Сяо Чжаня, классно, и вскоре вокруг него уже визжали полураздетые девицы.       Настроение, и так паршивое, сползло на ноль, Сяо Чжань прислонился к стене и мрачно уставился в потолок. По вискам будто дубасили молотками. Ужасно хотелось домой. Жил же он как‐то без этих новых знакомств, и ещё бы прожил. Нахуй её, любовь эту, и все эти проблемы с ней!