Второй шанс

- Все же, хорошо, что Вы владеете техникой перемещения! - Этому учат в академии, Дейдара. Блондин громко фыркает, однако, стоило признать, это действительно было невероятно удобно: не нести все вещи с собой, а запечатать в свитке. Конечно, кукольник привык использовать подобные техники чтобы держать при себе многочисленных марионеток, а не предметы первой и не очень необходимости. Диссонанс этот ощущался едва ли не физически, пуская внутри корни ощущением, что он что-то делает не так. Оставалось лишь напоминать себе, что скоро все вернётся на круги своя, будет привычно и как раньше. А все эти странные действия - своего рода инвестиция, плата за то, что однажды позволил себя убить. - Ты готов? Дейдара быстро кивает. - Я - да. Но не могу найти кота. И, Данна, надо придумать ему имя.. Акасуна присаживается на одно колено и ногтями легонько постукивает по полу. Проходит не более десяти секунд прежде чем раздается топот маленьких лап, и к ним в коридор выбегает пушистый комок. - Его следует отпустить, а не привязывать к себе. - замечает кукловод, беря котёнка на руки. - Но он уже привязался. И это правда. С живыми существами вообще сложно. Стоит сделать хоть что-то доброе, как между вами будто бы пропускают нить, связывая воедино. И чем больше таких поступков, тем вы ближе. Тем больнее будет эту связь разорвать. Улица встречает их гулом голосов и ярким, режущим глаза, светом. Правда, к радости Сасори, они довольно быстро сворачивают сначала в один проулок, потом в другой, пока не выходят к дороге, ведущей вдоль безликих складских помещений, где людей почти что не было. - Вы уверены, что это хорошая идея? - как будто ещё не поздно, спрашивает Дейдара. Медленно выдохнув воздух из лёгких, кукольник кивает. Не то, чтобы идея была именно хорошей. Нет, если бы были другие вариант, лучше, он бы воспользовался ими. Вот только других идей у него попросту не было. Раньше, когда он ещё жил в Песке, и его влияние на Казекаге было достаточным, ему могли выделить хоть целый дом под мастерскую. Но теперь места колоссально не хватало. Настолько, что Суна переливается через края ущелья, как вода из слишком мелкого сосуда. Просить помещение в таких условиях было не совсем целесообразно. Не говоря о том, что вряд ли бы нашлось подходящее. - Там могут быть ловушки. - предостерегает Акасуна, когда они доходят до старого подъемника. - От кого? Кукловод, не особо задумываясь, только пожимает плечами. - Бабка наверняка сделала все для того, чтобы избежать даже самой незначительной вероятности утечки информации. Конечно, все важные сведения давно находились не в убежище, куда они направлялись. Сасори представлял, что встретят их лишь пустые туннели и коридоры, где не будет даже безнадежно испорченных частей кукол. Но перестраховаться - было вполне в духе бабки Чиё. Как, в общем-то, и большинства шиноби Сунагакуре. Подъемник медленно ползет вверх. Старый канат поскрипывает, и возникает инстинктивное желание замереть, не шевелиться, не дышать, только чтобы уменьшить вероятность того, что они рухнут вниз. Но Дейдара ощущал все иначе. Не только это мгновение. А весь мир. Он сначала переступал с пятки на носок, затем делает резкий шаг к краю, от чего хлипкая деревянная платформа под ногами шатается. Кукольник чертыхается про себя, но не утруждает себя озвучиванием очередного колкого замечания. Возможно, к худшему. - А если эта штука сломается? - блондин оборачивается, растянув губы в улыбке, подтекст которой считать не получилось. Но Акасуна, как часто бывало, принял всё на свой счёт. - Я не беспомощный ребенок Дейдара. Напоминаю. - не особо стараясь скрыть раздражение, цедит кукловод. Что, правда, остаётся без должного внимания и, как следствие, какой бы то ни было реакции. Подрывник будто бы решил все за них двоих. С одной стороны, это нравилось, ведь Сасори не имел ни малейшего желания планировать что либо в этом контексте. Собственное тело, отношения с людьми, все ощущалось как нечто слишком скоротечное, уходящее и незначительное. Тратить время на это просто нецелесообразно, и он был без иронии благодарен, что кто-то готов был делать это за него. Но, с другой, такой неприкрытый эгоизм временами попросту раздражал. Как будто бы кукольник действительно ребенок, и даже не пятнадцати-четырнадцати лет, каким выглядел, а значительно младше. Ему не нужна была опека. Не нужно было ходить следом, и наблюдать за каждым шагом, ожидая, что тот вот-вот сам себе навредит. Для шиноби это было просто унизительно. Да и просто для мужчины, котором уже за тридцать, тоже. А Дейдара как будто бы этого не понимал. Или не хотел понимать, делая то, что сам считал нужным. Иногда удачно, а иногда, как сейчас, откровенно нарываясь. Что, собственно, не переросло в сколь-нибудь значительный конфликт. Просто не могло. В конце концов, они были вместе слишком долго, чтобы понимать друг друга лучше, чем кто-то другой из возможных. Как и то, что лучший выход - просто промолчать. И подрывник молчал. Все так же самодовольно улыбался, смотря прямо перед собой, в даль, туда, где поблескивали стеклянные высотки. О чем он в этот момент думал, Акасуна даже не пытался гадать. Если задуматься, то это всегда пугало. Чужая душа потёмки, да, но это не просто слова. Если в какой-то момент остановиться, повернуться к тому, кто с тобой рядом, и попытаться представить, о чем тот думает, что чувствует и чего желает, голова попросту начинала кружится, как на краю самой черной бездны. А если таких людей несколько.. представлять себе подобное на людной улице было и вовсе физически некомфортно. Однако, с Дейдарой это ощущалось не таким раздражающим. Во всяком случае, этого человека кукловод понимал. Чего было достаточно. Во всяком случае, пока. Наконец, они оказываются на высоте, там, где один скальный массив как бы наслаивался на другой, поднимаясь, нависая и отбрасывая тень далеко вниз, где позади остались ряды складских помещений. - Похоже на кратер от взрыва. - замечает Дейдара. И с эти сложно было не согласиться: ущелье и правда напоминало вздыбившуюся водную гладь, куда с силой бросили камень. Однако, сказать, а, вернее, добавить хоть что-то, Сасори не мог. Хоть все и выглядело как последствия применения мощнейшей техники, когда неведомая сила заставила подняться горы из пустыни, утверждалось, что главная защита Сунагакуре естественного происхождения. А поскольку никакой информации не было, и он сам тоже не забивал себе голову подобным. Он лишь кивает и направляется вдоль края утеса в знакомом, но уже почти забытом направлении. - Держись позади. - констатирует, заранее не приемля отказа, кукольник, передавая напарнику котенка, на тот момент задремавшего, свернувшись клубочком. Блондин раздражённо фыркает, но спорить и правда не имело смысла. Если сам Акасуна был здесь давно, то Дейдара не был вообще. И не имел совершенно никакого представления о системе безопасности, которым могло быть оборудовано это убежище. Кукловод же поворачивается к скале, где, казалось бы, не было, да и не могло быть, намека на дверь или иной вход. Он быстро складывает на память печати, и первые несколько секунд кажется, что ничего не происходит. Все тот же цельный, темный, из-за отброшенной тени, скальный массив. Но в какой-то момент раздается хлопок. Дейдара срывается с места молниеносно и, обхватив одной рукой за пояс, рывком тянет к себе, закрывая от возможной угрозы. Но в этом не было необходимости. Сасори не мог даже прокрутить в голове хоть одно колкое, насмешливое замечание по поводу того, что напарник реагирует абсолютно поспешно и иррационально. Не мог даже пошевелиться. В голове была лишь одна мысль: Дейдара, обещая себя беречь, соврал. В любой, абсолютно любой ситуации, в которой будет даже незначительная угроза, он будет защищать. Снова будет рисковать собой, совершенно не вспоминая собственные слова. Было одновременно отвратительно и приятно, как, в последнее время, ощущалось слишком часто. Смесь самодовольства и ненависти к себе же. Ведь этот мальчишка не должен умереть. Не снова. И уж точно не из-за него. - Ты.. кота убьешь. - тихо произносит он. Дейдара, ни слова не говоря, послушно отступает, а скала перед ними начинает заметно искажаться, словно помехи на видеопленке. Понимал ли он всю глупость и нелогичность собственного поступка? Наверняка. Потому и молчал. Но это было куда больше, чем просто импульсивное действие. Кукольник оборачивается, встречаясь с вопросительным взглядом голубых глаз. Нет, он абсолютно ничего не понял. Может, забыл. Может, не счёл это тем самым риском. Вряд ли знал наверняка даже сам подрывник. - Идём. Акасуна разворачивается на пятках и направляется к проявившейся массивной двери. Говорить о чем-то сейчас не имело смысла. Гораздо важнее было удостовериться, что новое жилище безопасно. И, имея в виду его, был один значительный плюс. - Это временная печать. - поясняет кукловод. - Я никогда не видел ее в действии, но, вероятно, все внутри осталось таким, каким было в момент запечатывания. Блондин издает нечленораздельный звук, который Сасори даже не пытался никак классифицировать чтобы понять. Сейчас важно было открыть дверь и при этом, не пострадать. Никому из них. Ещё один, как кажется, подходящий набор печатей. Пространство вокруг снова искажается, вздрагивает, как отражение внутри мыльного пузыря. И, наконец, все возвращается в норму. Кукольник непроизвольно хмурится. Либо он достаточно хорошо осведомлен, а, значит, запечатано убежище было до его ухода из Песка, либо, их ждёт ловушка. Но выбора особо не было. Он аккуратно толкает вперёд стальную холодную дверь, за которой черный мрак, даже несмотря на дневной свет, проникающий из проема. Где-то здесь, на стене, должен был быть рубильник. Нужно лишь протянуть руку, но желания делать это не было, как если бы некто предложил запустить руку в бесформенный мешок. И что там: пустота, не причиняющая вреда, мерзкие насекомые или ядовитые змеи, можно было бы лишь гадать. Но отсутствие выбора снова играет ключевую роль. Акасуна переступает порог, делая шаг в темноту. Первое, что он ощущает - это прохладу и знакомый, почти полностью забытый, запах. Металл, но, в большей степени, дерево, из которого изготавливались марионетки. В других условиях, в любой другой мастерской, этот самый запах присутствовал, но выветривался. Но здесь не было окон. Всего одна дверь и несколько воздуховодов. Ощущение невероятно странное. Будто бы снова вернулся в детство, во время, где он ещё не сделал столько ошибок, которые теперь не исправить. В какой-то момент кукловод даже поразительным образом ощущает за спиной присутствие не Дейдары, а бабки Чиё. Он почти готов был услышать сварливое: "И долго ты будешь так стоять?", но, конечно, этого не происходит. Любые ощущения, навязчивые мысли или даже страхи разрушить можно было только одним образом - действием, и Сасори это знал. Вдохнув побольше густой, переполненный запахом дерева, воздух, он делает ещё шаг во мрак, подходит к стене, где можно было различить очертания рубильника, и поднимает массивную ручку. Та щёлкает, раздаётся едва уловимый скрежет и, лампочка за лампочкой, протянутыми под потолком коридора, помещение заполняет тусклый оранжевый свет. - Можно заходить? - уточняет Дейдара, заглянув внутрь, но, при этом, не переступая порог. - Подожди минуту. Естественно, кукольник был бы рад, если бы всё прошло настолько легко и просто. Но лишь надеяться на удачный исход было бы поразительной глупостью. Он заглядывает сначала в одну дверь, располагавшуюся по левую руку, ближнюю ко входу. Там располагалась довольно таки просторная кухня с рядом тубм по одной стене, и длинным, рассчитанным как минимум на шесть-восемь человек, столом по другой. Здесь же, вопреки собственным воспоминаниям, находилось одно единственное окно, вырубленное в скале, видимо, на случай непредвиденных обстоятельств, вроде пожара. Бегло осмотревшись, можно было заметить совсем старый холодильник и плиту. Они выглядели почти новыми, но то, насколько устаревшими были, это не могло скрыть. Но хоть что-то. Напротив был туалет и общая душевая. А дальше по коридору множество закрытых комнат. И вот они напрягали больше всего. Ближней комнатой по левой стороне была его собственная. Но идти дальше сейчас кукольник просто не был готов. Он складывает печати, формируя барьер, который отделит относительно безопасную часть убежища от той, куда лучше не заходить. Во всяком случае, пока. - Зачем это? - Дейдара, видимо, дав сам себе разрешение зайти, оказывается рядом, наблюдая за процессом. - В этих стенах много что происходило. И у меня нет никакого желания сталкиваться с этим сейчас. Блондин хмурится. Вероятно, слова напарника произвели куда больший эффект, чем Акасуна рассчитывал. Но сейчас это было к лучшему. - Пойдём. - разворачивается к нему кукловод, завершив технику. - Нужно разобрать вещи до наступления темноты.