Расскажи мне кто ты

Чонгук хмурится и протирает глаза, чтобы более четче увидеть виновников отобранного у него сна. Он же спал так сладко впервые за последнюю неделю. Он распахнул глаза и увидел перед собой двух геев. Ну, ему вначале так и показалось. Один высокий такой, как сам Чонгук ростом, только уступает ему сильно в плечах, черноволосый, в большом коричневом пальто и с такой улыбкой, будто сейчас громко рассмеется от счастья. Второй пониже, со светлыми волосами, и видом такой же. Зашли они чуть ли не за руки державшись, и Чонгук еще больше нахмурился, но лишь потянулся на диване и встал с места. Было бы у него побольше слов, то он бы язвил, как делал это годами. Немногословие заделало его в терпеливых. – Мы хотим записать свою песню. – широко-широко улыбнулся ему парень пониже, и протянул руку, – Пак Чимин. Чону было откровенно плевать как кого зовут. Он не стал сжимать его руку, только на месте закатил свои сонные глаза, и напечатал Юнги короткое сообщение «У тебя тут голубые в студии». Вчера после долгой прогулки по очередному парку он проголодался и позвал Юнги поесть в кафешке возле его студии. Старший оплатил счет и предложил Чону поспать у него в студии, ибо они уже далеко находятся от квартиры Чона, да и к тому отчим разозлится, если тот слишком громко откроет дверь и разбудит его. Чонгук согласился. У него сегодня выходной, и провести его хотелось в спокойной обстановке. После дремли он поедет в боксерский зал, а затем купит себе самую вкусную сырную лапшу быстрого приготовления. Ему до мурлыканья понравился придуманный план. Таким образом он оказался в этой ситуации. Какие-то мутные геи примчались в студию в десять утра. Даже Юнги, который практически не спит, в полном шоке от такого раннего визита. Когда он увидит их со стороны, то, какие они голубые, он наверняка будет в полном ауте. Но он лишь заходит в маленькую комнату звукозаписи, где и спал Чонгук, и здоровается с Пак Чимином. – Здравствуй, Чимин. Долго не виделись, – проговаривает он и приобнимает блондина за плечи. В ауте оказался один Чонгук. – Да, привет. Это мой друг Тэхен. Мы с ним учимся вместе, так что позаботьтесь о нем, – представил своего друга Чимин, – Мы хотим записать песню. То есть, записать мы хотели именно вокал Тэхена, он у него, о поверьте мне, прекрасен. – Неужели? – выгнул бровь Мин, – И в каком жанре поет наш певец? – Джаз, – хрипло отвечает вышеупомянутый Тэхен. Чонгук немного опешил, так как впервые услышал голос брюнета. Он ожидал высокий девчачий голос от его вида. Правда Чон не понимал, чего он до сих пор помятый стоит в этой комнате, но выходить отсюда не хотелось. Сон как с руки сняло. Ему стало любопытно, что сейчас произойдет. И кто эти парни такие, и откуда они знакомы с Юнги, тоже вызывало дикий интерес. Поэтому он решил посидеть на краю кожаного дивана, щедро предоставленного Юнги, протирая свое лицо ладонями, чтобы привести его в более человеческое состояние. Юнги не занимался джазом. Он занимался попом. И писал рэп по мотивам хип-хопа. Чонгук это хорош знал. Чон все знал о Юнги с того момента, как они подружились в старшей школе. Мин Юнги к ним в класс зашел как новый практикант по информатике. Весь деловой: в костюме-тройке и с очками-нулевками, с пепельными волосами; он поздоровался и быстро познакомился с ребятами. С Чонгуком у них был общий интерес к компьютерам, а особенно к графическому дизайну, что обнаружилось нечаянно, когда новой темой для четверти оказались программы для редактирования. Из-за этого они частенько оставались после школы и создавали разные постеры для школы. А затем шли пить кофе в столовой и есть каши, оставшиеся после младшеклассников. С Юнги было легко, непринужденно, интересно. С ним было надежно и очень тепло. А потом Юнги ушел. В следующей четверти его будто и не было никогда в этой школе. В школе резко опустело. По информатике пришел новый практикант, изучавший одно сухое программирование и строго относившийся к домашней работе. Чонгук не смог оставить все как есть. Он скучал, никто из его друзей не разговаривал с ним подолгу как прошлый молодой практикант. Через неделю после его исчезновения Чонгук нашел в заметках администрации номер его телефона, и еще через неделю стоял на пороге его маленькой квартиры и встретил своего друга уже с темным блондом, и в шортах с майкой вместо строгого костюма. Первым делом посла такой встречи Чонгук громко рассмеялся, чем разбудил миновского кота. Старший за это дал ему подзатыльник и пригласил поесть. Так и дружат уже несколько лет. – Джаз? – переспрашивает Юнги, – Вы уверены? Чонгук мотает головой за них. С ними работать они не станут. Он не хочет каждый день просыпаться в десять утра только потому, что какие-то странноватые типы хотят записать джаз в студии для современного творчества. Джаз это не современность. Он давно уже устарел. Юнги будто не видит протестующего друга и продолжает смотреть пристально в глаза светловолосого. Тот коротко кивает и сжимает губы в тонкую линию. – Хорошо, – выдает Юнги, – Как хотите. Давайте попробуем послушать твоего друга. Как тебя звали, еще раз? – спрашивает он, поворачиваясь к парню стоявшему в тихонько в углу в большом пальто. – Ким Тэхен. Ким Тэхен. Такое красивое имя, думает про себя Чонгук, жаль, что не смогу это имя произнести. – Вставай у микрофона, Ким Тэхен. Я послушаю, что ты хочешь записать, затем мы вместо попробуем создать подобающую мелодию. Если хорошо выйдет, я свяжусь с директором, договорились? – Спасибо, – улыбается уголками губ Тэхен и встает у микрофона. Мешкается. Он долго мешкается, прежде чем начать петь. Юнги выключает свои наушники, и дает послушать его вокал всем присутствующим. После очередной сглотанной слюни он размыкает губы и начинает неловко урчать под нос. Чонгук не сдерживает своего смешка. Как же глупо. Тэхен сжимает обеими руками микрофон, набирается смелости и принимается напевать собственно сочиненную песню на английском языке. Улыбка с лица Чона в этот же миг спадает. – Hit me, honey (ударь меня, милый), – поет он со своим низким, немного хриплым голосом. Вот это да. Вот это талант, думает Чонгук, вот это голос. Даже если и вправду гей, нельзя ведь судить по обложке, – And leave a bruise on my heart (и оставь синяк на моем сердце). – Я понятия не имею, что он поет, – усмехается его друг Чимин, – но поет он увлекательно. Если бы не ограничения в пять слов, Чон бы прокричал перевод. Оставь синяк на моем сердце. – Достаточно глубоко, – тихо отвечает Юнги. – Hold and choke me. Than leave me in this dark (Держи и удушай меня. После оставь меня в этой темноте). У Чонгука мелко пускаются дрожать кончики пальцев и внутри что-то щемит. Все в порядке. Просто нелепый незнакомец по имени Ким Тэхен в огромном пальто на три размера больше его самого сейчас стоит перед ним и с закрытыми глазами поет. Очень проницательно поет. Поет так, что мурашки бегают по спине. Все в порядке. Только этот незнакомец резко открывает глаза и устремляет свой томный, проникший в мотив взгляд прямо на Чонгука. И произносит: – Make me wanna fall apart (заставь меня хотеть разбиться), – со своим протяжным, сильным и при этом таким изящным вокалом. Юнги улыбается. И очень маниакально. Чонгук знает что это означает. Они сегодня же запишут этот трек.