Охотники за привидениями

      — Я умер, — сказал Юнхо.       — Та-а-ак… — настороженно протянул Уён, после чего сел на диван, всем своим видом показывая, что готов слушать. — Кажется, настало время охуительных историй. И что же значит твое «умер»?       — Пожалуй, начну сначала, — простодушно усмехнулся Юнхо, садясь в кресло напротив. Сан остался стоять. — Несколько лет назад я был вполне себе обычным человеком, ничего не знал о магии и привидениях, кроме того суррогата, который подает обывателям массовая культура. И в принципе меня устраивала моя жизнь: у меня была работа, иногда я ходил на свидания, в выходные совершал походы в горы или играл в видеоигры. И вот в один из таких уикендов все и случилось. Я поехал в горы, чудесно там отдохнул и перезагрузился после рабочей недели, а когда возвращался домой, то на одном из поворотов мою машину сильно занесло. Я пытался справиться с управлением, но в итоге просто вылетел с дороги, пробив ограждение и слетев со склона до ближайшего дерева, остановившего наконец машину. Подушки безопасности не сработали. На самом деле, я давно хотел отвезти машину в сервисный центр, но каждый раз откладывал, думая, что ничего плохо не произойдет... Как оказалось, я ошибался. Именно так я и умер — не пережил страшную аварию в глуши.       — И все же на мертвого ты не похож, — озвучил очевидное Уён. — Или зомби куда симпатичнее, чем нам показывают в кино?       — Нет, я не зомби, — покачал головой Юнхо. — Зомби — это душа в мертвом, разложившемся теле. Мое тело не успело даже осознать мою смерть, моя душа только-только его покинула — прошло буквально секунды три-четыре — и ее уже вернули обратно. Иными словами, меня воскресили.       — Кто?       — Ангелы, — закрыв глаза, выпалил Юнхо. Этот ответ почему-то дался ему с трудом. — Их было двое, но со мной общался только один.       — Ангелы? — ошеломленно переспросил Уён. — Тебе явились настоящие ангелы? С крыльями? И ты даже с ними разговаривал?       — Не то чтобы разговаривал… — отвел взгляд Юнхо. — Скорее я просто слушал и запоминал их приказы. После того, как я умер, моя судьба мне больше не принадлежала, я должен был исполнить предназначение, которое для меня подготовили свыше. Найти ATEEZ. Стать охотником. Собрать все возможные знания об этом мире и всех тварях его населяющих…       Юнхо медленно обвел руками окружающее пространство, заставленное шкафами с книгами.       — Как видишь, я старался.       — Хочешь сказать, что все эти книги на третьем этаже собрал ты? — не поверил Уён.       — Девяносто девять процентов от общего числа, — с гордостью подтвердил Юнхо. — Справедливости ради следует отметить, что около десятка книг принес Сонхва, шесть — Чонхо, две — Хонджун и, кажется, Сан тоже пожертвовал в общий фонд некую брошюру про леших.       — Но здесь же тысячи книг! — воскликнул журналист. — Весь этаж заставлен этими шкафами! Ты что — грабанул национальную библиотеку? Откуда столько?       — Я просто искал все, что может нам пригодиться, — усмехнулся мужчина. — Я регулярно посещаю букинистические магазины, отслеживаю новые поступления в книжные, некоторые материалы заказываю из-за границы, а что-то нам приносят фанаты…       — Сан, сядь, блять, уже на место! — внезапно гаркнул Уён. — Стоишь там в поле бокового зрения и дергаешься как током ударенный! Бесишь… Ну, и куда ты на пол плюхнулся?!       — А куда…? — растерялся Сан.       — На диван, — раздраженно процедил Уён. — Ко мне.       Доберман отвернулся, чтобы не видеть очередную счастливую улыбку напарника, делая вид, что его совершенно не трогает соседство на мягком диване. И даже под пытками он бы не признался, что в тот момент мысленно молил Сана сесть как можно поближе, подарив еще немного драгоценного тепла…       — В прошлом я был искусствоведом, — продолжил Юнхо. — И по долгу службы много работал с архивами и библиотеками, так что мои профессиональные навыки из прошлой жизни мне очень пригодились. Я также знаю несколько языков, так что смог наладить связи с охотниками других стран. Не со всеми, конечно, но в любом случае даже крупицы чужого опыта бесценны для тех, кто начинает с нуля.       То, что Юнхо раньше был искусствоведом не стало новостью для Уёна, этот факт из его биографию он обнаружил еще при первом сборе информации, но посчитал его не столь существенным. Возможно, сказалось его снисходительное отношение к этой области — искусствоведы для Добермана представлялись кучкой переоцененных обществом снобов, заявляющих, что даже в непонятной никому мазне есть высокий смысл на сумму в пару миллионов долларов. Те же мошенники, только куда более безобидные, так как тянули деньги из тех, кто мог себе это позволить.       — Сан сказал мне, что вы ничего не знаете. Выходит, это и правда так? Вы действуете практически вслепую?       — Мы действительно находимся в процессе обучения, — аккуратно скорректировал его мысль Юнхо. — Мы знаем, но… не всё. С другой стороны, пока нам этого достаточно, все-таки большинство случаев — это уже отработанные у нас привидения, ведьмы с колдунами, всякие порчи, а также слабые и средние демоны. Кумихо и другие монстры встречаются редко. Ты так вообще уникум. Я совершенно не представлю, что с тобой делать, учитывая, что даже ношение мощнейшего амулета на ноге, который должен был довести твою ауру до кристальной чистоты, помог лишь условно.       — Я всегда подозревал, что я особенный, — ехидно усмехнулся Уён. — Позволь мне прояснить еще один момент. Выходит, что ты здесь не по своей воле, тебя заставили ангелы.       — Заставили? — удивленно повторил за ним Юнхо. — Я же говорил, что ты пессимист. Для меня это не принуждение, Уён, это подарок. Моя жизнь должна была оборваться несколько лет назад, но мне даровали возможность остаться, и я не забываю об этом. К тому же теперь у меня есть цель — помогать людям. Сейчас я знаю, где мое место и я знаю, что делаю все правильно. Для меня это огромная награда. Ты не представляешь, сколько я слышал от родных и знакомых упреков в том, что искусствовед — это бессмысленная трата времени и сил, сколько раз я ощущал себя бесполезным и никому не нужным… Теперь же я полностью избавлен от чувства стыда и вины. Я знаю, что я действительно нужен людям, а моя жизнь наконец-то имеет смысл.       — Но ты умер, — задумчиво произнес Уён. — Этот факт как-то отражается на твоем существовании?       — Есть определенные побочные эффекты, — признался Юнхо. — Временами моя душа как будто чувствует, что ее обманули и насильно впихнули в это тело. И мне становится от этого тревожно. Ощущения очень похожи на легкое внутреннее сотрясение — как например, когда ты с выпрямленными ногами от души приземлился на пол. Все вроде в порядке, но органы как будто не на месте, и ты просто страдаешь от полуфантомной боли.       — Капец у тебя сравнения. Я понятия не имею, как ощущается приземление на выпрямленные ноги, но, наверное, приятного мало. Слушай, а как выглядели те ангелы?       — Они были похожи на людей, но их лица сложно запомнить, они как будто ускользают от твоего взгляда. Все, что я помню — они были в белом и у них была очень бледная безжизненная кожа, с серебристым сиянием. А голоса… холодные. Лишенные эмоций и подавляющие тебя своим звучанием. Все-таки люди мало подготовлены ко встрече с высшими силами. Это все, что ты хотел узнать?       — Есть еще кое-что. Еще более личное.       — Я слушаю.       — Ты боишься смерти?       — Мне не страшно, — подумав, ответил Юнхо. — Но мне грустно от того, что смерть неизбежна.       — Но ты видел ангелов, а это значит, что у тебя есть доказательства загробной жизни. Почему же ты тогда грустишь?       — Ангелы не отвечают на наши вопросы, так что узнать у них правду о смерти нельзя, а то, что мы все же знаем о грани говорит скорее о том, что наши души — вечны, но наша память — нет. Наши воспоминания, наши чувства и эмоции существуют только в этом мире, а когда мы уходим за грань, то теряем их навсегда. И это причиняет мне боль. Только представь, сколько всего могли мы забыть о прошлых жизнях? Может, мы кого-то беззаветно любили, кем-то дорожили, что-то обожали, за что-то боролись, это составляло нашу жизнь и нашу личность… А теперь это лишь ничто, навечно стертое из реальности.       — Глупо волноваться о том, чего ты не помнишь, — безжалостно заметил Уён. — Это ведь в любом случае всего лишь твои фантазии. Что если на самом деле в прошлом ты никого не любил и ничем не дорожил? Что если ты был рад забыть ту жизнь, потому что она была полным отстоем? А если бы и не забыл, то смог бы ты существовать потом с таким грузом воспоминаний о прошлых воплощениях?       — И все же больно терять всё, — заметил Юнхо.       — Один демон сказал мне, что он помнит, — вдруг подал голос Сан. — Он сказал, что помнит каждую из его прошлых жизней.       — А разве демоны это…? — изумился Уён.       — Когда-то демоны были людьми, — ответил на его незаконченный вопрос Юнхо. — Но процесс их трансформации нам неизвестен. Итальянцы считают, что демоны — это бывшие убийцы, насильники и совратители. Англичане же склоняются к тому, что демоны — это те люди, которые связались с темной магией и не смогли вовремя остановиться, погубив свою душу навечно. Но так как для охоты это знание не имеет никакого значения, то мы особо не занимаемся этим вопросом. Демоны и демоны, какая разница, откуда они взялись?       — И все же если они помнят прошлые жизни, то это странно в контексте того, о чем ты рассказывал до этого, — возразил Уён. — Неужели какие-то люди помнят прошлое, а какие-то нет? От чего это зависит? И как это вообще работает — некоторые из нас реально живут несколько жизней, сохраняя все воспоминания? А потом раз и превращаются в демонов?       — Демон Сана мог и соврать, о том, что он что-то помнит — ответил Юнхо. — Демоны часто врут, так что в этом нет ничего удивительного. Кстати, о демонах. Вы сейчас к Сонхва собираетесь?       — Да, — кивнул Сан. — Хотим навестить болезного.       — Хорошо, передавайте ему привет. А на днях сходите еще к Ёсану. Он просил помочь ему убраться, да и компанию ему не помешает.       — Я хотел показать ему Уёна, — вспомнил Сан. — Чтобы он обследовал его на предмет всякой темной дичи. Ты одобряешь эту идею?       — Разумеется, — светло улыбнулся Юнхо. — Может, хотя бы у Ёсана получится разгадать эту загадку под названием Чон Уён?

***

      Сонхва сидел на больничной койке и пытался навести порядок в голове, однако голос демона с легкостью пресекал все его попытки и играючи разбивал мысленные блоки.       Перестань, Хва, зачем ты пытаешься от меня отгородиться? Это мало того, что бесполезно, так еще и непродуктивно! Давай объединимся.       — Заткнись.       Ты же чувствуешь, что теряешь контроль. Прутья клетки становятся слабее, я становлюсь сильнее… Еще пара таких силовых выбросов, и наша судьба будет предрешена. Я подавлю тебя. Объединись со мной пока не поздно.       — Я не сдамся.       Сдашься. Вам всем недолго осталось. В конце концов вы уже впустили к себе Дьявола.       — Что? — распахнул глаза Сонхва. — О чем ты?       Мальчишка с могильным холодом в глазах. В тот момент, когда его нога ступила в ваш офис, колесики судьбы начали свой неумолимый ход. Дальнейшее — это просто следствие того рокового шага.       — Ты что-то знаешь об Уёне?       Конечно.       — Что именно?       Объединись со мной. И тогда мои знания станут и твоими. Ты даже сможешь помочь Уёну. Если захочешь, конечно..       — Ха! Дешевая манипуляция, — презрительно хмыкнул Сонхва. — Я-то думал, что ты и правда что-то знаешь.       Я знаю, Хва. И я вижу истину. Ты даже не представляешь, насколько на самом деле слеп. Но мое зрение тебе бы пригодилось.       — Ага, конечно.       Еще не поздно. Мальчишка обречен, но ты и правда можешь помочь ему. Или ты можешь спасти Сана. Тебе же нравится Сан? Он ведь напоминает тебе твоего любимого племянника, которого ты — ай-яй-яй, какая жалость! — никогда больше не увидишь…       — При чем тут Сан? — нахмурился Сонхва.       Какой же ты дурак. Ты и правда ничего не видишь, ничего не понимаешь и ничего не чувствуешь, это отвратительно!       Ты слаб! Беспомощен! Жалок!       Забудь мое предложение, я не желаю с тобой объединяться! Я потерплю еще немного и стану полноправным владельцем твоего тела, после чего уничтожу всё, что тебе дорого с особой жестокостью!       — Ты просто ничего не знаешь на самом деле, — продолжил провокацию Сонхва. — Вот и злишься.       Я не знаю?! Я как раз знаю! Я даже дал ему подсказку, но, подозреваю, что он пропустил ее мимо ушей. Люди — ничтожества, мнящие себя богами, они просто не способны оценить по-настоящему дорогой подарок.       — Да ладно? И что ты там знаешь? — с демонстративным скепсисом уточнил мужчина, разглядывая свои ногти. — Что Уён проклят?       О, нет… Это не проклятье, это гора-а-аздо веселее.       Я уже говорил тебе, что симпатизирую этому пареньку, он забавный. Барахтается потихоньку, делает вид, что самый умный, а на самом деле — идиот с отмороженным эмоциональным диапазоном. Ну не прелесть ли?       — Твоя симпатия, конечно, далека от адекватной. Помнится, ты предлагал поджечь его и смотреть, как он горит заживо.       Я бы и сейчас не отказался от такого, это было бы отличное зрелище! Мальчишка, вне всякого сомнения, лакомый кусочек. Знаешь, чем привлекают одинокие холодные мудаки? Тем, что за всем этим фасадом из ненависти и жестокости скрываются бедные брошенные детки, которые готовы душу продать за каплю искренней ласки…       — Мало похоже на Уёна.        Поверь, это точное его описание. От его отчаяния даже уши закладывает. Одиночество медленно пожирает его изнутри, как жук-короед пожирает дерево.       — Он не одинок, — возразил Сонхва. — Теперь у него есть мы.       Да что ты?       — Да.       Это он есть у вас, лапуся. А вас у него нет.       — Это лишь вопрос времени. Он уже поверил нам и даже сблизился с Саном.       Поэтому я и предлагаю тебе свою помощь в обмен на объединение. Я бы смог спасти Сана.       — Считаешь, что Сана надо спасать от Уёна? — уцепился за подсказку Сонхва.       Надо? Это неправильное слово. Никому это не надо.       — Опять юлишь! Ответь прямо: Уён опасен для Сана?       Нет.       — Тогда зачем его спасать от него?       Затем, что мальчишка обречен.       — На что обречен? Это как-то связано с его темной аурой?       Возможно.       — Это проклятье? — упрямо повторил свой вопрос Сонхва.       Я же сказал — это веселее.       Это блядская судьба.       — А в чем именно состоит судьба Уёна?       Ты наконец-то нашел правильный вопрос, не прошло и года! Но я дам тебе ответ на него только при условии, что ты примешь мое предложение об объединении.       Сделка должна быть честной. Ты мне, а я тебе.       — Сонхва? — неуверенно позвал Хонджун, подходя к постели друга. — К тебе можно?       Гляньте-ка, кто пришел! Еще и в розовом! Видать, без нас его пиздец как коробит, раз он решил изображать из себя Барби.       — Привет, — устало улыбнулся Сонхва. — Ты в розовом… Плохое настроение?       — Ты в больнице, какое еще у меня может быть настроение? — проворчал Хонджун, садясь на стул для посетителей. — Я же волнуюсь за тебя.       Я знаю, что ты задумал и всячески тебя в этом поддерживаю! Чем больше сил ты сейчас потратишь, тем легче будет мне тебя поработить.       — Иди сюда, — не обратив внимание на слова демона, позвал Сонхва. — Я помогу убрать мигрень.       — Не стоит, — нервно дернул плечами Хонджун. — Я в порядке. Лучше побереги силы и скорее восстанавливайся.       Заботливый и гордый… Аж смотреть противно! Вот бы привязать его к кровати и вылить ему кипяток на лицо тонкой струйкой… А если бы он начал кричать, то попало бы еще и в рот, и это было бы просто восхитительно! Можно было бы сварить ему язык, а потом откусить его… Не хочешь посмотреть на это? Я могу показать тебе пару подобных фантазий, заценишь!       — Я почти уже восстановился, — тем временем соврал Сонхва. — Могу и тебе немного помочь.       Восстановился он, как же! Не хотел тебе говорить, но от твоих кошмаров даже мне не по себе.       — И все же не стоит, — не принял его жертву Хонджун, меняя тему: — Лора приглашает всех в театр на свой спектакль в субботу. Ты пойдешь?       О, та самая Лора, на которую кто-то в этой комнате жестко дрочит временами?        — Я был бы рад, — сдержанно ответил Сонхва. — Я спрошу у доктора, можно ли мне будет выписаться к субботе.       Слушай, а давай ее трахнем? Чего ты просто ладони об член стираешь, давай уже насладимся этой красотой по полной! Ей не так уж и долго сиять осталось, красотки увядают быстро.       Прямо в гримерке на столе, как тебе идея? Эта знойная блондиночка будет рада опробовать твои тринадцать сантиметров по полной программе, я почти уверен в этом. Только не улыбайся широко, а то ей твоя улыбка вроде как напоминает болезненный оскал от заворота кишок.       Кстати, если она вдруг будет сопротивляться, то так даже лучше… Помнишь, как мы когда-то развлекались с тобой? До того, как эта мерзость по имени Хонджун влезла в нашу сладкую жизнь? Тебе так нравилось, когда они кричат и пытаются отбиться, но в итоге все равно подчиняются, особенно после пары ударов по лицу…       — Ты лжешь! Я никогда никого не насиловал! — в приступе праведного гнева воскликнул Сонхва, тут же испуганно закрывая себе рот и жалобно глядя на Хонджуна.       — Демон достает? — сочувственно спросил лидер ATEEZ.       — Да… Опять пытается убедить меня, что его извращенные желания принадлежат мне. Излюбленный его прием.       Утешай себя этим. А потом вспомни, о чем ты мечтаешь, когда мастурбируешь и ужаснись.       Схватить за волосы, насадить до горла и слез из глаз, затем достать ремень и отхлестать до крови — разве это мои желания?       — Джун, — закусил губу Сонхва. — Обещай мне, что если я сольюсь с ним, то ты проведешь тот ацтекский обряд, который мы нашли в прошлом году.       — Хва, не надо… — выдохнул Хонджун.       — Обещай! — сорвался мужчина. — Я не хочу становиться монстром, не хочу быть убийцей! Просто обещай мне, что сделаешь это.       Ты про ту ацтекскую кровавую баню с отрезанием головы? Даже не надейся, бестолочь. Хонджунни никогда на такое не пойдет, просто силенок не хватит.       И кстати, этот обряд не сработает. Ацтеки никогда не славились своим экзорцизмом, так что вы просто изуродуете это тельце и выпустите меня на свободу.       — Джун, обещай мне, прошу тебя! Если он победит меня, то не дай ему управлять моим телом и творить ужасы… Я понимаю, что многого прошу, но я изо всех сил умоляю тебя об этой последней услуге. Ради всего, что нас связывает — обещай отрубить мне голову и провести обряд на крови, если он одолеет меня.       — Обещаю, Хва. Но также я гарантирую, что этого никогда не случится, — с мрачной уверенностью произнес Хонджун. — Я не позволю ситуации дойти до того, чтобы мне пришлось тебя убивать. Мы найдем другой способ помочь тебе.       Какой добрый… Так тебя успокаивает, это так мило! А хочешь я открою тебе тайну? У него не хватит смелости. Даже если я полностью захвачу твое тело, не оставив от тебя и крошки, и он будет знать об этом, он все равно не сможет убить меня. Рука не поднимется на знакомую мордашку, какие бы клятвы он тебе сейчас ни давал. Я выиграю, Сонхва. В конечном счете нас ждет только два варианта развития событий: либо мы исчезнем вместе, либо я останусь жить один. Ты же обречен.       К слову, если тебе в любом случае помирать, то, может, все-таки послушаешься моего совета и трахнешь наконец Лору? Или как там ее на самом деле зовут? Сонён?       — Спасибо за поддержку, Джун. И прости, что не могу поддержать разговор, демон сильно отвлекает.       — Я все понимаю, не извиняйся, — сказал Хонджун, вставая со стула. — Не буду тебя утомлять, поправляйся.       — Постой! — вспомнил вдруг Сонхва. — С Уёном все хорошо?       — С Уёном? Вроде да. Кумихо его немного потрепала, но ему повезло — у нее было магическое истощение, так что ее атака практически не нанесла ему вреда.       Ха! Навредить мальчишке! Разумеется, лисичка обломала зубки! Я бы удивился, если бы она все же умудрилась ему навредить!       — О чем ты, демон? Почему это она не могла ему навредить?       Объединись со мной и все ответы сразу станут твоими. Только представь, всего одно твое «да», и мир сразу станет таким ясным и понятным!       — Он обсуждает с тобой Уёна?       — Манипулирует, как обычно, — покачал головой Сонхва. — Пытается уломать меня на сделку, чтобы я добровольно отдал ему свое тело. Думаю, на самом деле он ничего о нем не знает, просто врет.       Может, и вру. А, может, я твой единственный шанс не дать разразиться великолепной трагедии.       — Держись, Хва. Ты сильнее, чем эта тварь, ты справишься. И если тебе что-то будет нужно, пиши мне, — тихо сказал Хонджун прежде, чем покинуть комнату.       Вот мы и снова остались одни. Тебе не кажется, что в последнее время он тяготится твоим обществом? Думаю, это действительно так, иначе бы он не сбежал, не просидев с тобой и пяти минут. Ты же больной. Что ты можешь предложить другим? Ничего кроме проблем. Ты и сам уже понимаешь, что без тебя им бы было лучше, не так ли?       — Что с Уёном? — спросил Сонхва, не позволив демону затянуть его в пучины неуверенности в себе. — Какая у него судьба?       Я больше ни слова тебе не скажу про мальчишку. Мне, знаешь ли, тоже судьбу понапрасну злить не хочется. Один раз я уже столкнулся с ее коготками, черт бы побрал этих бледнолицых…       — Что? О чем ты?       Тебя это не касается       Как насчет того, чтобы обсудить прекрасное? Например, твою смерть? Я думаю, что она для тебя станет потрясением — переход за грань это всегда большой шок.       — Я не боюсь смерти.       Зря.       Для тебя она будет особенной. Уж я позабочусь об этом.       — Твои угрозы на меня не действуют.       И мы оба знаем, что это ложь.       Я привязался к тебе, Пак Сонхва.       Но ты погубишь нас обоих.       — Погоди. Ты говорил мне о судьбе и о том, что случится… Неужели ты можешь видеть будущее?       Нет.       Но я могу его чувствовать       — Что это значит?       Даже закрыв глаза, ты сможешь касаться предметов руками и на ощупь их угадывать.       Я же могу угадать, чем все закончится.       — И чем же?       Адом на земле.       — Адом? О чем ты говоришь? — невольно встревожился Сонхва, но демон, как назло, замолчал, не собираясь что-либо объяснять. — Эй! Демон! Вернись сейчас же!       Но вместо продолжения разговора демон лишь транслировал перед внутренним взором Сонхва отвратительные картины средневековых казней, из-за чего мужчину вырвало прямо на кровать.       К счастью, к приходу Уёна и Сана обеспокоенная медсестра уже успела поменять постельное белье, а демон наконец угомонился, перестав смаковать четвертование человека лошадьми во всех подробностях.