Драблы по фандомам Бискас, Человек-паук, Железный человек

Приятного прочтения. *********************************************************************************************** — Ли-ис, — довольно промурчал облизывающийся омега, стаскивая с себя футболку и притираясь голой грудью к сильному телу рядом. — Я думал, скоро сдохну без этого, уже забыл, что ты такой потрясающий…       И все льнет, льнет, трется горячим крепким торсом, мускулистыми ногами с тонкими щиколотками, обхватывает цепкими руками с нежными пальцами. Лискас, все еще тяжело дыша, прижал к себе, вдохнул полной грудью, провел ребром ладони по ложбинке ягодиц, акцентируя внимание на влажности.       — Как себя чувствуешь, котенок? Жарко?       Бискас на секунду завис, пробегая мысленно по ощущениям.       — Ой. Да. Жарко. Мокро. Но… оно только через две недели должно было начаться, как так? — встрепенулся он.       Они редко называли все окологендерные вещи своими именами, поэтому Бискас не сказал «течка». Но теперь все изменилось, теперь они должны были принять и эту часть себя. Поэтому Лискас, делая над собой небольшое усилие, все же говорит это:       — Видимо, близость альфы спровоцировало течку раньше срока. И теперь, пока ты еще почти в полном сознании, я должен спросить — согласен ли ты провести ее со мной? Со сцепкой? Без подавителей, без контрацепции, без всего, только ты и я? Если еще не готов, не переживай — мы все успеем, я подготовился на любой случай.       — Боже, Лис, — задыхается жадным вдохом Бискас. — Я хочу, конечно, хочу, больше всего на свете хочу, хочу тебя в себе, можно уже пожалуйста?..       Альфа внутри будто только и ждал этой отмашки, поэтому в ту же секунду бросился с голодным рыком на тело перед собой. Жадными поцелуями-укусами покрыл шею, облизал ключицы, впился поочередно в соски, выбивая из омеги высокие стоны, нырнул носом в пупок, обводя его по кругу языком.        Приподнялся на коленях и с сумасшедшей нежностью осмотрел свои владения — мраморная кожа, две родинки у левого плеча, одна— у правой тазовой косточки. Подцепил ткань белья, потянул вниз, осторожно высвобождая ровный красивый член. Глухо простонав, провел по нему языком, поцеловал головку и вернулся обратно к шее, попутно скидывая трусы окончательно. Пальцами промассировал ароматный притягательный вход и на пробу чуть погрузил один в сжатое кольцо мышц.       — Черт, малыш, — хриплый голос показался чужим. — Почему так узко? Даже один еле входит… никого не было?       — Ты… из-здеваешься?       — И даже сам с собой не играл? Не вспоминал меня?..       — Че-е-е-ерт, Лис, глууубжее… Нет, не играал… Не… заслужил… терпел… тебя… ждаааал, — обрывками слов бросает омега. — Давай еще один, пожалуйста, Лис, давай…       Лискас втиснул в полыхающий жар второй палец и вздрогнул всем телом от того, как Бискас тесно их обхватил. Господи, как хорошо. Бискас. Бискас. Биииискас. Лискас понемногу разводил пальцы внутри, жадно ловя каждый стон, срывающийся с влажных губ.       — Бис… малыш мой любимый… я так соскучился, ты не представляешь…       Бискас жалобно всхлипнул и вцепился в плечи нависающего над ним альфы еще сильнее.       —Лис, не могу больше без тебя, давай сейчас, уже, пожалуйста…       Лискас собирался быть терпеливым.Лискас хотел сделать все, как в первый раз. Он должен был удостовериться, что у его пары не будет и следа дискомфорта. Но и альфа, как оказалось, не железный.  Лискас, отдав бразды правления альфе, уже не тот аккуратный педант, каким был все эти годы. А альфа прекрасно чует, что его омега готов, готов на все сто, и плевать, сколько там пальцев он смог принять, поэтому альфа рывком разводит его бедра пошире, притирается членом к пульсирующему отверстию и впивается глазами в лицо омеги перед собой.       Жаждущее, умоляющее, прекраснейшее лицо в любом возможном измерении. Лискас скользит ладонью по щеке, задерживаясь большим пальцем между распахнутых губ, и проталкивается бедрами внутрь. Боже, да. Здесь его место. Его дом. Его вселенная. Его бискас. Его мальчик. Его любимый омега. —Ли-и-и-иис — сладко простонал тот и сцепил щиколотки за спиной, вжимая в себя альфу до основания, до полного слияния, до диффузии. — Да-аа-а-а-ааааа! Да, давай, еще! Лиииис! Пожалуйстааа!       Чуть ослабив хватку ног,Бискас ритмичными короткими рывками дергался бедрами к его паху, стремясь сделать каждый толчок еще более глубоким, сильным, безошибочно верным. Одной части Лискаса хотелось притормозить, еще порассматривать раскрасневшееся лицо с заломленными бровями, все еще припухшими после слез глазами, мягко облизать покусанные губы, но другая часть настойчивым голосом твердила, что у них будет для этого еще много времени, пока они будут валяться обессиленными, привязанными друг к другу, поэтому он снова глубоко поцеловал, проходя языком по обратной стороне щек, слизывая сладкий запах липового меда, и снова толкнул бедра вперед, поглубже, с размаха, в горячую смазку, задерживаясь в крайней точке, делая в ней несколько сильных коротких фрикций, понимая, что Бискас, стойкий солдат долгого воздержания, уже вот-вот кончит, и желая помочь ему в этом. Расчет альфы, конечно, оказался верным, и Бискас с высоким протяжным выдохом, судорожно дернувшись несколько раз на глубоко загнанном члене, излился между ними короткой, но мощной вспышкой.       Не останавливаясь полностью, альфа перешел на очень медленные тягучие движения, доставая почти до конца и плавно, но неотвратимо входя снова, размеренно, спокойно, вперёд и назад в пульсирующую дырочку, осторожно целуя грудь и плечи, утопая в сладком запахе, который, даже усилившись многократно, оставался таким же нежным.       Заметив, что взгляд омеги под ним из затуманенного и расслабленного становится с каждым плавным движением внутрь все более заинтересованным и жаждущим,  Лискас под недовольный короткий возглас вышел полностью, перевернул омегу на живот и, поставив на колени, с вожделением осмотрел совершенно влажный аккуратный сфинктер, моментально сократившийся без его члена внутри. Засмотревшись на светлые круглые ягодицы, идеально вылепленную гибкую спину и изящный загривок, Лискас только усмехнулся, когда юноша перед ним нетерпеливо дернул бедрами, что-то коротко промычав в подушку.       Теперь, когда Бискас уже получил свой оргазм, мужчина не чувствовал вины за то, что заставлял его ерзать от нетерпения. Положив свой тяжелый член поверх ложбинки между ягодиц, он несколько раз плавно скользнул им вниз-вверх, чуть-чуть задевая колечко мышц, увлажнившееся еще сильнее.       Сердитое мычание из подушки прозвучало уже громче. Довольно улыбаясь,  Лискас склонился над бархатной спиной и прошелся поцелуями по каждому позвонку, поигрывая языком и обдавая разгоряченную кожу своим дыханием. Его, его, только его омега. Такой стройный. Такой гибкий и жаждущий, когда теперь выгибается в пояснице и тянется своей задницей наверх, пытаясь насадиться. Альфа довольно заурчал и слегка прихватил загривок, почти не используя зубы.  Бискас простонал уже с жалобными нотками, и Лискас, вспомнив, как болезненно может переносить течный омега отсутствие контакта, успокаивающе огладил руками горячую талию, с легким нажимом провел несколько раз костяшками от ануса до мошонки, выбив серию рваных вдохов, и, наконец, протолкнув внутрь крупную головку, дюйм за дюймом погрузился на максимальную глубину под довольный длинный стон омеги.       Трахал его долго, с оттяжкой, сменяя быстрые сильные толчки на короткие и глубокие, замедлялся, качался одной головкой туда-сюда у самого входа, сжимая пальцами ягодицы, и разгонялся вновь до шлепков яйцами под бесконечный аккомпанемент стонов, вскриков, поскуливаний и бессвязных просьб не останавливаться. Как будто он собирался. Как будто он смог бы. Ничто на свете, ничто в целом мире не заставило бы его сейчас оторваться от своей пары, своего любимого омеги, своего сокровища. Он раз за разом вдалбливался в него все глубже, заявляя свои права, распространяя по нему свой запах, покрывая его спину своими отметинами.       Чувствуя, что они оба уже на грани, Лискас, сунув руку, пережал член омеги, не давая тому кончить, а сам, ускорившись до максимума, спустил в ослепляющем оргазме так глубоко, как только мог. Приняв в себя всего альфу, дождавшись, пока судорога, бегущая по его телу, утихнет, Бискас повернул обиженное мокрое лицо к мужчине и издал невнятное вопросительное восклицание.       — Сейчас, детка, сейчас все будет, иди сюда… — Лискас, все ещё пытаясь отдышаться после финального рывка и опускаясь на пятки, осторожно повернул омегу на бок, не выходя из него. — А теперь постарайся расслабиться, малыш.       Беспрерывно гладя молочное тело со светло-коричневыми сосками, ягодицы со следами его пальцев, влажные волосы, мужчина чувствовал, как узел у основания уже начал завязываться, распирая податливое разгоряченное тело омеги.       — О боже мой Лис ааах, — слитно выпалил на выдохе Бискас, впервые в жизни ощущая внутри себя что-то настолько крупное. В его глазах заискрило, тело содрогнулось одновременно от ужаса и предвкушения, а пальцы на ногах поджались так сильно, что их едва не свело.       Тони неотрывно следил за его лицом, пытаясь отследить дискомфорт, но широко распахнутые глаза и посекундно облизываемые губы выдавали только жаждущее нетерпение. Почувствовав, что уже узел сместился достаточно вперёд, вызывая у Бискаса волну крупной дрожи, мужчина максимально медленно, боясь повредить неосторожным движением что-то внутри омеги, перекинул стройную ногу через себя, мысленно благодаря хорошую растяжку парня, перевернул его на спину и навис над ним на руках.       — Эй, малыш, ты как? Попробуем?       — Господи… да, давай, — голос омеги дрожал, но уже только от возбуждения.       Альфа на пробу чуть двинулся вперёд-назад, проезжая огромным узлом по всем чувствительных точкам внутри омеги. Бискас судорожно охнул, ловя ртом воздух, цепляясь за плечи альфы, как будто за последнюю опору в этом мире.       — Это… Лис, это… продол..жай… я… — связность выражений окончательно покинула омегу, но уловивший основную идею альфа двинулся чуть смелее, задевая узлом комочек нервных окончаний омеги и вырывая у него совершенно разбитый стон. Приблизившись к пересохшим губам, сминая их своими, поигрывая языком с безвольным чужим, альфа добавлял движениям амплитуды, понемногу увеличивая скорость. Мысль о том, что его узенький хрупкий омега способен принять в себя нечто подобное, заставляла мужчину содрогаться, снова и снова заполняя омегу своей спермой, насаживать на узел.       Когда отдельные стоны Бискаса слились в один беспрерывный вой нарастающей громкости, альфа, дрогнув, почувствовал, что это тот самый момент. Опустился к ароматной нежной шее омеги и, принюхавшись, жадно впился в неё клыками, оставляя метку. Это окончательно выбросило Бискаса за грань ощущений и он скрутился в долгой, бесконечно долгой, сладко-мучительной судороге, выплёскиваясь и выплёскиваясь на свою грудь, на зализывающего метку альфу, на сбитые простыни кругом. Перед крепко сжатыми веками вспыхивали пожары и тут же гасли, чтобы уступить место следующим. И потом, когда мелькающие в хороводе огни слились в одно светящееся кольцо, которое, ослепительно вспыхнув, погасло, наступила полная темнота.       Лискас, сам едва приходящий в себя от нахлынувших ощущений, нежно смотрел на отрубившегося сразу после оргазма Бискаса. Никогда раньше омега не выключался так скоро и так наглухо, но, справедливости ради, и узлом его тоже ещё никогда не трахали. Альфа чуть сместился с грудной клетки парня, чтобы не ограничивать его дыхание, оперся локтем в кровать и повернул голову, внимательно рассматривая лежащего под ним Бискаса. Совершенно мокрый лоб с прилипшими прядями. Длинные темные ресницы. Розовые губы с трещинками, одна из которых ярче других и, возможно, будет причинять неудобства при еде. Лискас инстинктивно дернулся зализать повреждение, но успел себя одернуть. Не потому, что не хотел давать волю альфе, а потом, что боялся разбудить утомленного омегу. Его омегу. Его малыша. Такого сладкого и нежного, такого невыносимо прекрасного и выебанного до беспамятства.