***
Очнулась я все на той же кровати. В мою руку все еще были вставлены трубочки, по которым текла жидкость. Мои руки были привязаны лентами к кровати. Что происходит? Вскоре в комнату зашёл врач. — О, ты очнулась! — сказал он. — Что происходит? — хотела спросить я, но получилось лишь прохрипеть что-то невнятное. Врач подошел к кровати, отцепил одну ленту и подал мне стакан с водой. Я выпила воду. — Что происходит? Где я?.. — спросила я. — Тише. Не гони. Я доктор Смит. Твой лечащий врач. Ты в больнице. Тебя нашли несколько часов назад без сознания на крыльце больницы в обнимку с этим растением. Он указал на стоявшего рядом с кроватью Дара. — Как тебя зовут? Я замялась. Говорить что меня зовут Алианна я не хотела. Это имя мне дала мать. Мне нужно другое имя. — Аня. — А фамилия? — Фамилия? У меня нет фамилии по крайней мере фамилией матери я не назовусь. А об отце я ничего не знаю. — У меня ее нет, — четко сказала я. — В смысле нет? — удивился врач. — В прямом. — Где твои родители? — спросил врач. — Не знаю, — я отвела взгляд. Мама… Это я ее убила. Мама… Видно, доктор Смит мне не поверил, потому что спросил: — Аня, я серьезно. Где твои родители? Ответь мне честно. Пожалуйста. — Мама… — я запнулась слова застряли у меня в горле. По щекам потекли слезы. — Мама… Она умерла… — сказала я всхлипывая. — А папа не знаю. Мистер Смит стоял, не зная что делать. А потом сказал. — Прости, я не знал. Я пришлю к тебе психолога. — Кто это? — спросила я. — Эмм… Это врач, которому ты можешь рассказать все, что тебя тревожит и он тебе поможет. — Не надо, — я не собираюсь кому бы то не было рассказывать про маму. — Аня… — Мне нельзя отказаться? — Ты можешь отказаться, но… — Тогда я отказываюсь. — Хорошо. Я передам информацию о тебе в органы опеки. — врач подошел к койке и убрал вторую ленту, удерживающую мою левую руку и капельницу. — Теперь постарайся поспать. Он вышел из комнаты. Получается я всё-таки сбежала из Гидры. Что же мне теперь делать? Я взглянула на Дара. Боже мой! Пару ветвей у него были сломаны и висели буквально на липочке, другие же ветви просто потрескались. Встав с кровати, я села на пол рядом с Дара. Я коснулась его и мысленно сказала: — Прости. — Тебе не за что просить прощения. Я сам тебе разрешил. — Все равно, это моя вина. — Хм. И почему ты всегда такая упрямая? — Пф. Потому. — Эм. Может, полечишь? — Ой, прости. Конечно, сейчас. Я приложила руку к одной из сломанных веток и сосредоточилась на результате. Тут же трещины стали исчезать, а ветки вставать на свое прежнее место. Спустя полминуты дуб был полностью здоров. Ну а мне это обошлось головокружением и тошнотой. Я залезла на кровать и отрубилась.***
На следующий день пришел мужчина из органов опеки. — Здравствуй, Аня. Я мистер Браун. — Здравствуйте. — Мы попробовали найти твоих родителей, но не смогли. Ты можешь рассказать, что с тобой произошло? — Нет. — Аня, я пытаюсь тебе помочь, если ты не расскажешь, я не смогу это сделать. Я задумалась. Если я ему хоть что-то не скажу, он от меня не отстанет. — Когда мама… — я запнулась — Когда мама умерла, я потеряла сознание. Очнулась уже здесь. Больше ничего не помню. — Ты можешь рассказать мне, как это произошло? Нет. Нет. Нет. Нет… Только не это. Нет. — Я не помню. Я помню только ее в крови. Она тогда не шевелилась, когда я ее звала она не отвечала. А потом все стало черным, и я очнулась здесь. Потом мистер Браун много расспрашивал о маме, но я говорила, что ничего не помню. Под конец он видимо сдался и отчаялся вытянуть из меня какую-либо информацию. — Я приеду завтра и отвезу тебя в приют. Мистер Браун ушел. Приют? Что это? Боже мой, что со мной будет? Меня отвезут на опыты? Нет, наверное. Они ведь не знают о том, что я могу. Приют… Я решила отвлечься от своих раздумий и порисовать. Недавно доктор Смит подарил мне цветные карандаши и блокнот. Я начала рисовать рыжие короткие волосы, черный костюм и пистолеты в руках. Это была «моя спасительница». Потом я нарисовала маму, себя и ученого гидровца, который чаще всего вкалывал мне жидкости, нарисовала Дара, солнце, которое я стала теперь так часто видеть, небо, облака. Получилось непохоже. Вскоре мне наскучило это, и я присела к Дара. Мы с ним поболтали.***
На следующий день приехал мистер Браун. И я сразу же задала ему мучавший меня вопрос. — Что такое приют? — Приют — это место, где живут дети, родители которых либо погибли, либо не могут о них позаботиться. А зачем ты спрашиваешь? Ты что не знаешь? Я промолчала. — Ладно, неважно. Собирайся. Я встала с кровати, взяла в руки горшок с Дара и сказала мистеру Брауну: — Я все, у меня больше ничего нет. Я стояла перед ним в одном больничном халате, поэтому он протянул мне пакет, который до этого держал в руке, и сказал: — Что ж, хорошо что я это предвидел. Там одежда. Моей дочке она уже мала так что, возможно, тебе она подойдёт. Переодевайся и выходи. Мистер Браун вышел из моей палаты и закрыл дверь. Я вытряхнула все из пакета на кровать. На кровати передо мной лежали синие штаны из странной ткани , большая белая футболка и кроссовки. Я надела это все на себя. Кроссовки оказались мне маленькими, штаны и футболка— великоватыми. Я вышла из комнаты и поехала с мистером Брауном в приют.