Моя жемчужина

Такое действие в отношение него смутило черноволосого парнишку. К нему еще так «интимно» никто не относился. Он предпочел попытаться уйти, посмотрев куда-нибудь в бок, но не на главу «Бонтена». Но голод дал о себе знать. Урчание живота вновь напомнило его владельцу о том, что нужно поесть, даже если ты и смущаешься. Такемичи вновь повернулся, посмотрел на Майки, хмыкнул и принялся есть суши и сашими. Это была восхитительная еда! Его язык ликовал, он такого никогда не пробовал. Они русалы – дети водного мира, им не нужно было пропитание. Единственная их задача – это быть отожествлением мира океана. Но быть сущностью «человеком» довольно интересно: появляются те чувства и эмоции, которые не были с ним, когда он был перевоплощен в русалку. Чужой ротик поглощал еду настолько сексуально, что вызвал громкий рык. Напряжение нарастало между ними. Майки посмотрел на Такемичи с хищным прищуром, а в глазах читался голод. Хотелось взять его, привлечь к себе взглядом, а затем прижаться к нему губами. Взгляд, полный чистого голода и желания. Тело задрожало, когда почувствовал вожделение, которого никогда ни к кому раньше не испытывал. Это было похоже на животную похоть, голод, который мог утолить только он. Парень снова вспомнил о той сцене, что он видел на пляже: как молодая парочка кормила друг друга суши. Он хочет снова повторить это с Майки, ему понравилось чувства смущение, которое он испытал, когда дал главе «Бонтена» съесть эту несчастную сушенку. Такемичи протянул руку к сушинке, схватил ее и устремился к Майки: — Скажи снова «А» — смущенно улыбнулся. Определенно нарывался. Резкими движениями накрыл пальцы державшую еду. Желание забрать все, что у него было, забрать его без остатка заполонило голову этому безумному мужчине. Его страсть становилась все более дикой. Овладеть им без остатка, довести до грани, а затем снова погрузить в пучину страсти. Хотелось мучить в сладостной пытке. Рот с остатками еды накрыл чужие горячо-сладостные уста. Крепкая рука легла на шею, придвигая как можно ближе к себе и не давая никуда двинутся. Манджиро проник в чужой рот, передавая пищу. Он ведь его предупреждал. По-хорошему просил прекратить нарываться. Невинный русал самолично нарвался на комок несчастий, погружаясь в него с головой добровольно. Оборвав резко страстный поцелуй, Такемичи прижался к изголовью кровати. — Почему ты так делаешь? — завопил он, безумно смущаясь, от странных действий трепещущих его сердце. — Ладно, больше не буду так делать! — Тц, — недовольно цокнул на резко прекращенный поцелуй, распаливший звериную душу. Русал не знал, куда убрать свою обескураженность, которое было вызвано Майки. Поэтому в голове не нашлось ничего лучшего, чем поменять тему разговора: — Майки-кун, а ты мне покажешь все, что я захочу, так ведь? Такемичи хотел увидеть многое, что было ему неподвластно, пока он был в воплощении русала. Животные. Еда. Развлечения. Чувства. Его сородичи были слишком холодны к нему, он жаждал чего-то большего. Ему хотелось охватить весь этот мир суши и познать его, каким бы он не был. Сколько предостережений и негатива он слышал от других русалок, что мир людей – это клоака, где собираются одни ничтожества. Но почему же тогда многие русалки самовольно принимают решения познать тот недоступный мир? Непонятное отношение со стороны русала лишь больше запутывало. Он мог превратиться в наглого, распутного до неприличия и флиртующего без особого страха с ним, но в один миг засмущаться как невинная девица на выданье. Главе «Бонтена» трудно представить, что русалы похожие так сильно на людей не понимали чувств по типу любви, ведь сострадание как ему показалось, испытывали. Возможно, такие существа сами не понимали своих чувств, и не желали в этом разбираться самостоятельно. Только Такемичи захотел разузнать об этом. — Покажу всё, что ты захочешь, — подтвердил Манджиро, глядя прямо в глаза напротив. — Тогда хочу чего-нибудь интересного! Что может перехватить дух у меня — воодушевленно произнес, уже представляя в голове всякое разное. — Я хочу увидеть что-то экзотичное, ах! — резко воскликнул Такемичи, наконец-то остановился на одном из вариантов, чего бы хотел, увидел в первую очередь. — Да! Покажи мне красивые растения, которые обитают на суше! И животных тоже хочу посмотреть! — улыбнулся, показав белые, как морская пена, зубы. Русалу нравился настрой Майки, который был воодушевлен на то, чтобы показать все ему. Все что захочется Такемичи. Это очень радовало его. — Хорошо, тогда я покажу тебе кое-что интересное. Моя рыбка, — в его голосе чувствовалась мягкость, но в последней фразе – угроза. Желание в постоянной тактильности по отношению к этому созданию полностью заполонило душу. И глава «Бонтена» не откажет себе в этом. Резко переплел руки, притягивая на себя. Разверзлось безмолвие вокруг, когда их взгляды снова пересеклись. Вечность замерла в секунде, окутывая их завораживающей пеленой. Отсутствие эмпатии давным-давно сделала из него бездушную куклу. И вот сейчас не мог насытиться чувствами, что обрушились на его голову. Хотелось думать, что эти непостижимые ощущения, охватывающие его сердце и разум - любовь. Все трепетало от сильных эмоций, отличных от всего прежнего, что он когда-либо испытывал. Однако, с другой стороны его сердца, скрытый страх начинал просачиваться через его мысли. Он боялся, что эта буря может превратиться в страдание и разочарование. Сомнения оживали в его воображении, скрываясь среди мерцающих теней, в которых он погружался, не в силах разрешить этот внутренний конфликт. Разрывающиеся между этими двумя чувствами, задавал себе вопросы о своей готовности отдать себя этой любви, о способности сохранить её и защитить от внешних угроз по понятным причинам. Манджиро заставил встать Такемичи на ноги, уводя под руку, прочь из номера, прямиком к машине, откуда они поедут в необычное место… Русал пытался идти уверенно, но все равно держался за Майки, как за опору. — «Что же интересного покажет мне Майки-кун?» — эти мысли не давали покоя. Их встретила белая пелена утра. Окутал мир в непроницаемый туман, словно блуждающий духом неведомых мук. Первые лучи солнца, заметающие печали в безжалостном вихре, не сумели проникнуть сквозь покрывающий сердца грустный сполох. Каждый шорох, каждый вздох, беспощадно отражал саму суть этого мрачного утра. Седые облака, эманации печали, заволакивали небо, как тягостные мысли, заставляя сердца трепетать в унисон двух людей. Они направились прямиком к машине. Водитель уже стоял и ждал, видимо, Майки-кун успел кому-то сообщить, чтобы их встретили. Вид водителя немного смутил русала. И даже не используя свою способность, Такемичи понимал, что человек, стоящий перед ним — раб, что прислуживает Майки. — Хи-хи, — озорно хихикнул русал. Это было интересно и удивительно наблюдать за тем, как все подчиняются лишь одному человеку. — «Говорят, что русалы безгреховны, а сам в мыслях потешаюсь то над розоволосым, то над этим человеком, наверное, поэтому остальные сородичи ко мне плохо относились» — снова на лице промелькнула грустная улыбка. Сев в машину, черноволосый решил задать интересующий его вопрос: — Майки-кун, как думаешь, греховен ли я? Заданные неожиданный вопрос, который немного удивил. Почему же он задавал такой странный вопрос? Конечно же, он самый безобидное и чистое существо, что можно только найти на белом свете. По сравнению с теми, с кем он водился – Такемучи ангел во плоти. Иногда проскакивали в нём шалости, но не более. Харучиё спокойно мог сбежать, от таких манипуляций, но сам выбрал оставаться рядом со своим «королём». Поэтому такие действия ему виднелись безобидными, словно кошка играется с маленькой мышкой. — Нет, я считаю тебя самым чистым и невинным существом, — честно ответил он, переплетая руки с его Такемучи. Он точно не знал, когда им предстоит расстаться, но был уверен, что не даст умереть этому получеловеку. Картинки за окном машины стремительно менялись, унося куда-то далеко от места их пребывания. Ответ главы «Бонтена» удивил русала. Его маленькие шалости Майки не посчитал чем-то зазорным. За такое в кругу сородичей на него бы уже с неодобрением посмотрели бы. Даже сами волны порой шалят, просто об этом не принято говорить — ведь они все едины с ней. Но Такемичи знал, что существовали те, кто ушел из пучины морской в мир людей, и остались там жить. — Самым чистым и невинным существом~ —специально начал тянуть эти слова, словно распевая их. — Что ж хорошо, я докажу тебе, что это не так. Русал увидел, что Майки хотел что-либо возразить и на это ответил: — Тебе нужно поспать, — после этой фразы начал распевать мелодию, что была предназначена лишь для Сано Манджиро. Увидев, что Майки прикрыл глаза и заснул, Такемичи опустил голову на его плечо, начав наблюдать с интересом за тем, как меняется пейзаж за окном машины. — «Я не сомневаюсь в том, что Майки-кун покажет мне нечто интересное» — с ухмылкой подумал про себя черноволосый паренек. Впервые за пару лет Сано спал спокойно. Совершенно ничего не снилось. Ни плохие сны, ни кошмары. Отсутствие сновидений оказалось настолько приятным, что он немного испугался этой тишины в своем подсознании. Остановившись на мгновение, он задумался, почему вдруг произошло такое спокойствие. Хотелось оставаться здесь подольше. Никаких забот и проблем. Никаких людей. Только ты. В этой пустоте хотелось раствориться и стать никем и ничем. Резкий скачок сердцебиения и непонятное ощущение пробуждения в непривычной обстановке отрывали его от приятной пустоты. Манджиро открыл глаза. Вокруг него расстилалась тихая полутемная панорама салона, искаженная отсветами стекол. Он осторожно осмотрелся, пытаясь восстановить последние фрагменты из реальности. Вздохнув глубоко, он встал со своего «лежащего» положения. Машина как раз остановилась у входа.Внушительное здание, сияющее в лучах солнца, предстало перед ними. Стены его были выстроены из прозрачного стекла. Палитра живых оттенков, цветов и растений, восхищала своей безграничной красотой – это пока, всё, что удавалось рассмотреть снаружи. Но даже это заставляло восхититься. Несмотря на независимость от времени года, здание умело создавало иллюзию вечной весны. Несмотря на идеально созданные условия Сано очень редко бывал здесь, но по какой-то причине поддерживал жизнь этим растениям пару лет точно. Приказав водителю открыть дверь Такемичи, сам вышел с другой стороны, громко хлопая дверью. — Я покажу тебе всё самое лучшее, — быстро оказываясь рядом с русалом, смело уложил руку на чужую талию. Конечно же, чтобы поддержать своего «гостя» и не дать упасть. Русал начал оглядываться. Вокруг был лес, а прям впереди огромный коттедж. — Любите же вы жить в подобных сооружениях, — незадачливо посмотрел на Майки. — Но я хочу иное! Такемичи убрал руку со своей талии, и самостоятельно пошел разглядывать деревья. Когда он подошел к дереву, то закрыл глаза и почувствовал дыхание природы. — Океан и земля связаны друг с другом, я могу, находясь на суше, быть в симбиозе с окружающей средой. Он чувствует, что где-то за домом растет множество интересных растений. — Я понял, почему ты привез меня сюда, Майки-кун. Покажи же мне всё, — подошел к главе «Бонтена» и приобнял его за талию, как пару минут назад это сделал Майки. — Этот жест выражает доверие? — посмотрел и улыбнулся, смотря на лицо Сано. Подцепив пальцами подбородок мальчишки, Манджиро прильнул к губам. Едва ли притронулся к мягким и слегка суховатым устам, аккуратно сминал. В ней не было животной страсти, только нежность. Он надеялся передать свои чувства в этот поцелуй, дать понять, как небезразличен. Утягивает за собой русала за руку в свой личный сад с дикими растениями и не только...В этом личном саду, где они были окружены различными видами растений — яркими цветами, зелеными лиственными деревьями и ароматными травами. Для многих это место было не только для отдыха, но и для размышлений. Сюда могли попасть только члены «Бонтена» и их семьи, если те имелись. Работники отбирались для ухаживаний за растениями жестко, но и за работу получали не хуже самих киллеров организации. Только потому, что самому главе нравилось всё красивое и хрупкое, приходилось подстраиваться. Приближенные за много лет просто привыкли к этому и смирились со «странностями». Предупредив заранее, Сано дал приказ выгнать всех работников на сегодня из сада. Теперь-то они точно оставались одни, не считая водителя, оставшегося снаружи. Власть над людьми в какой-то степени приносила удовольствие. Казалось, что и звезду с неба мог достать ради этого замечательного создания, лишь бы увидеть искреннюю улыбку на лице. Любовь делает из нас дураков. Такемичи побежал рассматривать каждое дивное растение, находящееся в этом саду. Это было так удивительно. Красные, желтые, фиолетовые лепестки влекли его внимание. Он присаживался рядом с каждым цветком, внимательно изучая их формы и оттенки. А какой стоял аромат от этих растений! В воздухе витал сладкий запах цветов, словно сама природа проникала в каждую клетку его тела. Такемичи ощущал, как вдыхает этот аромат, погружаясь в мир матушки природы. Ароматные ноты создавали в саду атмосферу, будто он находился в подводном мире, где каждый цветок рассказывал ему свою уникальную историю. Сердце наполнилось радостью, глядя на этот цветущий рай. Такемичи оглянулся и увидел, что Майки разговаривает с кем-то по телефону. — «Вот же дурак, я так хотел его познакомить с этими цветами, а он отвлекается» — про себя с обидой подумал. Такемичи встал, видя, что на него не обращает внимание глава «Бонтена» и направился куда-то вглубь сада, сойдя с дорожки, оставив Майки одного. Брел он недолго, увидев в центре сада необыкновенный красивый фонтан, побежал туда. — Ах! Какая потрясающая вещь! А это, что русалка в центре повелевает водой? — с восхищением произнес, глядя на фонтан. Раздался небольшой смешок. И тут он понял, что не один в этом месте. Сидел еще кто-то. Это была девушка с длинными и светло русыми волосами, которые отливали красноватым оттенком. Что удивительно, так это то, что у нее глаза были такого же оттенка, что и волосы. А милая родинка возле губы придавала ей шарма. Эта девушка была чиста душой. — Какая вы восхитительная! — русал переключил весь свой взор на нее. То, что казалось идиллией, начало медленно исчезать, рассыпаясь в пыль осколков реальности. Самое хорошее рано или поздно заканчивается, в случае Сано Манджиро – быстро. Ему словно не дают сделать глоток свежего воздуха, как тревога, накрывшая его душу терзала с каждым отбившим сердцем ударом. Он отсчитывал секунды до конца важного звонка, что отвлекал его от времяпровождения с драгоценным созданием. Скорее, скорей бы найти русала, скрывшегося с его поле зрения.