Лето на Китовом острове

– Как ты думаешь, на небе есть другие люди? – На планетах? – Да. – Не знаю. Наверное, есть. – Как ты думаешь, они похожи на нас? Киллуа поворачивается к Гону. Стоит ночь, они лежат на крыше – над головой во весь горизонт простирается чёрное небо. Звезды мерцают, как светлячки над водой. С моря доносится соленый ветер. – Почему спрашиваешь? – Просто интересно. Если там есть такие, как мы, они вместе? Киллуа озадаченно поднимает брови. Попытки самостоятельно разобраться в сказанном не помогают – Гон иногда говорит очень пространно. – В каком смысле «такие как мы»? Гон оборачивается, будто тоже удивлен, что он не понял: – Такие как мы с тобой. Киллуа смотрит на него, затем думает: «Такие как мы с тобой это люди или ты и я?» – Не знаю, – откликается он легкомысленно, – а ты как думаешь? Гон краснеет, перемещая внимание на небо. Спокойным голосом говорит: – Надеюсь, что да. – Почему? – Потому что.. Он задумывается, пытаясь подобрать слова. – Если там есть такие, как мы, они вместе. Потому что тут мы тоже вместе. А если нет, это очень грустно. Киллуа подпирает голову рукой. Тише, чем обычно, он спрашивает: – Ты хочешь, чтоб мы даже там были вместе? Гон украдкой улыбается. Щеки начинает щекотать еле ощутимый румянец. В свете Луны его глаза мерцают незнакомым блеском. – Честно? – Честно. – Это немного эгоистично. Киллуа удивляется, отрывая голову от руки. Откуда Гон таких слов нахватался? Ему кокцинеллидов хватило. – Давай. Конечно честно. Гон немного смущенным голосом говорит: – Я хочу, чтоб мы везде были вместе. Пару секунд Киллуа ничего не делает, потом расплывается в обрадованной улыбке. И это эгоистично? – Это нечестно, Гон, – говорит он, валясь на спину. Небо похоже на черный бархат, обтянутый на барабан, а звезды – на точки, которые не успели зашить. – Ты говоришь такие вещи, что мне становится.. – подходящее слово не ложится на язык, и он говорит легкое, – стыдно. – Почему стыдно? Гон удивляется. Киллуа смущается. Разве можно не смущаться, когда говорят, что хотели бы быть с тобой везде? – Потому что. – Тебе это не нравится? В тоне Гона мерещится волнение. Киллуа качает головой, неохотно поясняя. Не силен он в том, что касается его самого. – Нравится, в том-то и проблема. Гон молчит, затем каверзно хихикает. – А в чем же проблема? Киллуа бьет его по плечу, и Гон хохочет. Снизу доносится стук швабры – это Мито говорит, чтоб меньше шумели. Но Киллуа уверен, что выпади ей шанс, она бы сама пошумела. Гон держится за плечо, сверкая глазами. Киллуа хочется отвесить ему затрещину. – Я завтра поведу тебя в лес, – вдруг говорит Гон. – Зачем? – округляет глаза Киллуа, затем добавляет, – чтоб меня убить? – Чтоб тебя съесть. Киллуа еще сильнее удивляется. – Какая разница? – Большая, – говорит Гон, ложась на спину. Лицо его выглядит умиротворенно. – Потому что я тебя очень сильно люблю. Киллуа веселится, переворачиваясь на живот, и смотрит на него. – Всех, кого ты любишь, надо есть? – Обязательно. Гон улыбается. Затем смеется. Киллуа думает, что залезть на крышу было отличной идеей. С несвойственной ему грустью он смотрит на черепицу под собой – хорошо, что время отведенное им, еще не кончилось. Он очень надеется, что и в других вселенных они вместе. Иначе, как говорил Гон, это будет очень грустно. По крайней мере для него. – Знаешь.. – начинает Киллуа, но невольно мнется. Палец водит какие-то узоры на черепице – становится странно, приятно и волнующе одновременно. – Ты меня пугаешь. Гон поворачивается к нему. В глазах застывает откровенное удивление. Киллуа хочет улыбнуться, но уголки губ только слабо приподнимаются. Он опускает голову и тихо говорит: – Меня пугает то, что ты начинаешь нравиться мне все сильнее и сильнее. Гон молчит, будто все еще ошеломленный. Достав руки из-под головы, он спрашивает: – Это плохо? Киллуа качает головой. – Не знаю, – признается честно, – просто сказал, потому что.. потому что.. Он пытается подобрать слова, медленно краснея, но на ум, как назло, ничего не идет. Гон какое-то время честно ждет объяснений, потом поднимается и оказывается близко к его лицу. Его горячее дыхание опаляет щеки и нос. Киллуа поднимает на него глаза. – Ты самый потрясающий человек в моей жизни, – говорит Гон. Его слова отзываются в сердце сладкой патокой. – Если ты боишься, я буду бояться вместе с тобой. Вдвоем не страшно, так? Киллуа не знает, какое выражение принимает его лицо, но Гон смотрит обезоруживающе откровенно. Он опускает голову, и Гон одним плавным движением оставляет мягкий след на губах. Киллуа, к своему удивлению, понимает, что внутренее напряжение спадает. Он больше не боится. От одного незамысловатого шага и сладкого слова его путы расспадаются, будто никогда не имели над ним власть. И сердце опять встает на свое место.