Десять дней

— Человечек, м-м-м, Азазот ни разу не пробовал настоящий человеческий разум. Не родившегося безоружным мутанта, а истинного человека, м-м-м, — тошнотворная тварь ссутулилась перед лицом висящего Ричарда. — Буду смаковать твой разум, как настоящий деликатес. Ричард только крепче сжал зубы. Разодранная клыками демонов правая рука нестерпимо болела и кровоточила. Подвешенный так, чтобы самую малость не доставать до грязного каменного пола, он не мог дать ей отдохнуть, хотя всеми силами пытался перенести вес на левую. Кровь из рваных ран щекотно стекала в подмышку, струилась по спине, пачкала голое тело. От той неизвестной гадости, что ему вкололи, зрение плыло и неприятно двоилось в глазах. Сконцентрироваться на самовосстановлении не получалось — присутствие твари нервировало, а избитое тело бросало то в жар, то в холод. Но кошмарный вид его палача неплохо отвлекал от боли — словно сошедшая с обложки какого-то death-metal альбома, гуманоидная, тощая и высокая тварь, с сине-зеленой, покрытой струпьями кожей, обладала вполне человеческим лицом если б не гигантский гипертрофированный мозг, неприкрытый костями черепа, что превращал ее голову в гротескное подобие лампочки. Склизкое мозговое вещество было усеяно слюнявыми пастями, которые бормотали, смеялись и говорили одновременно, но на разные голоса, вызывая приступы неконтролируемой паники. Рта в обычном понимании у твари не было. — Человечек, тебя поручили моим заботам, чтобы я заставил тебя говорить, вызнал все ваши маленькие партизанские секреты, освежевал и разорвал твой стонущий разум. Но у меня есть кое-что, что тебе понравится гораздо больше. Тварь довольно забулькала, видимо это было ее смехом. И приблизившись к лицу Ричарда вразнобой забубнила: — «Все потеряно», твой разум не просто гудит от страдания, оно вырезано на твоих костях, словно это такая же часть тебя, кхе-кхе, как твоя вкусная кровь, — тварь подхватила пальцем капли с его тела и сунула тот в один из ртов. Ричарда передернуло, в ответ перетруженые мышцы стегнули его ослепительной болью. — М-м-м. Мне даже не нужно ничего делать, просто слушать и пить тебя, как вино. Будь ты мутантом был бы идеальным кандидатом на Место Потери, гхх. Азазот зашаркал по камере, слегка раскачиваясь при ходьбе. Ричарду казалось, что он что-то себе напевал. «Главное не отрубиться, главное не отрубиться. Все зависит от меня, ” — мысль молоточком стучала в голове. Укрывать ее из-за постоянной боли становилось все сложнее. — «Все потеряно» — это твоя суть человечек, я чую запах старой смерти вокруг тебя, слышу, как рычат терзающие тебя тоска, разочарование и боль, — тварь опять вернулась к нему, зловонно дыша в лицо. — И я могу забрать их, вырвать из твоего разума и памяти, словно их и не было никогда. Азазот не какой-нибудь шарлатан Гнуси, н-г-х, Азазот может по-настоящему освободить тебя от твоей потери. От всех твоих потерь. Тварь «смотрела» (глаза у нее были замотаны какой-то грязной тряпкой) на него по-птичьи склонив голову к плечу. Ноздри ее раздувались, будто она и правда могла учуять его опустошение. Все замерло. Ричард, кажется, даже раскачиваться на своих цепях перестал. — Глупец… — произнес Азазот, удивительно попав «в ноту» всеми своими голосами, не дождавшись ответа. А затем отстранился, выпрямляясь во весь свой немалый рост. Камера словно сжалась вокруг. — Т-ты… ты правда… можешь… забрать все? — слова давались с трудом, Ричард с усилием проталкивал их через пересохшее горло. С трудом подняв голову он смотрел ей в лицо. Тварь плотоядно ухмыльнулась всеми своими ртами. Забыть будто и не было жалкое бессилие и никчемность времен разжалования, ужас огненной смерти Ксандара, мясорубку Аннигиляции, гору золотых шлемов со звездой, сорванных с мертвецов, растянувшийся на годы кошмар Раковой вселенной, искажающее прикосновение ее гнилого мира без смерти, не сказанные отцу слова, потерянного для всех брата, «Ты бросил меня, Ричард» похожее на выстрел в спину, потери, предательства, боль, боль, боль… А еще забыть, как поет внутри звезда силы Нова, неописуемое ощущение единства с Мировым Разумом, «если смерть встала перед тобой и никак ее не обойти, давай покричим-ка ей в лицо» и крепкое плечо Пита рядом с собой, восход солнца над Землей, «тогда это будем мы», новые начала и огонь эмблемы Стражей, объятия, взгляды, несказанные слова… — О, я заберу все, что ты мне отдашь, человек, — Азазот нетерпеливо придвинулся ближе. — А иди-ка ты нахер! Бело-синяя вспышка разом выжгла в камере все тени, Ричарда сначала качнуло в цепях, а потом он обессилено повалился на пол, когда лопнули, не выдержав, кандалы. Свечение вокруг рук и в глазах медленно угасало, до того как стало совсем темно, он успел увидеть как медленно оседает оставшийся от Азазота пепел. Правая рука подломилась и Ричард тяжело упал на бок. В коридоре загрохотало, выбитая мощным ударом дверь дребезжа ударилась в стену и отскочила. В проеме показался Санспот в своей боевой форме. Оглядевшись, подскочил к Ричарду и помог подняться на ноги. — Знаешь, я кажется понял, что не фанат бдсм, голым в горячем источнике ты мне нравился больше. — Только не начинай, Бето… Шлем нашел? — Ага. Ты был прав, Рич, демоны ни хрена не понимают в технике. Твой маячок и ши’арские индукторы изображения сработали на ура, — они довольно бодро хромали в обнимку по слабо освещенному коридору. — А еще ты мне нагло врал, что умрешь, если окажешься без своей униформы. — Не так уж я и врал, просто Новой меня делает не шлем… и убери руку с моей задницы.