Души его огонь пылает черный И гнев его испепелит врага. Он вступит в бой проклятьем заклейменный И смерть им принесет… на острие клинка.
Тянул бард, водя изящными тонкими пальцами по струнам. Его зеленые полные жизни глаза сияли, и он не сводил восхищенного взгляда с безразличного лица тифлинга. Огненно-рыжие волосы блестели в всполохах костра, делая его похожим на живое пламя. От него веяло весной и задорными праздниками, молодостью и первыми поцелуями. Он весь был олицетворением жизни и наивной юношеской влюбленности с его нежным румянцем на покрытых веснушками щечках. Красоты под ясным, целовавшим его невинное лицо солнцем. Той невероятной струящейся южным ветром силы, которой похороненный два столетия назад вампир был начисто лишен. Астарион, горько усмехнувшись поднялся на ноги. — Ну что же, раз о других героях песнопений не будет, я пошел спать. От потока лести, адресованного не в мой адрес, у меня портится настроение. — Он подхватил свою лежанку и демонстративно ушел в дальний угол, швырнув скомканную подстилку к сломанному жернову. Маркус очнулся. — Холодно там. — Сказал он ему вслед. Насупившийся эльф не ответил. — Замерзнет — приползет. — Съязвила жрица, и перевернула мясо на другую сторону. Тифлинг, покачав головой встал. — Я тоже спать пойду. — Сказал он, удаляясь в тот же угол. Гейл, проснувшись, проводил его взглядом, приметив что его дьявольский компаньон какой-то излишне понурый сегодня. Связав это с перепалкой со взбешенным его поступком Астарионом, волшебник пожал плечами и снова нырнул в царство сладкой дремы. В чужие любовные перипетия он не лез и даже представить себе не мог в чем крылась истинная причина пришибленного вида их притихшего колдуна. А если бы ему сказали, он отказался бы в это верить. — И чего пришел? — Шикнул на рухнувшего ему на плечо Маркуса Астарион. Тифлинг, не отреагировал и обхватив рукой его талию, зарылся носом ему в шею. — Я планировал уснуть, между прочим. Один. — Я тебя согрею. — Шепнул Маркус, щекоча дыханием кожу. Эльф, попытавшись вывернуться оказался в еще более невыгодной позиции. Тифлинг, воспользовавшись ситуацией, просунул руку ему под спину и спрятал лицо у него на груди. — Рыжего пригрей! — Возразил Астарион едким полушепотом. Маркус, вцепившись в него сильнее, обвил хвостом его щиколотку. Прижав эльфа весом тела, он притих, и только глухо отстукивающее сердце выдавало его волнение. Он будто пытался от чего-то спрятаться, и даже не вспоминал о своем гадостном проступке. Эльф призадумался. С момента посещения лагеря углежогов его спутник вел себя неестественно. Молчаливо и абсолютно безразлично ко всему происходящему. И это настораживало. — Ты чего? — Он плавно опустил ладонь на напряженное плечо тифлинга. Тот медленно и тяжело выдохнул, но не ответил. — Милый. Ты меня так не пугай. — Вороны кричат. — Сказал он наконец еле слышно, и осознавший всю суть происходящего Астарион осторожно обнял его за плечи. Чертовы вороны уже кричали однажды. Тот день стал для эльфа откровением. Прежде ему казалось, что колдун с дурным блеском в его бездонных глазах вытесан из твердого камня и напрочь лишен всех постыдных чувств и понятных всем слабостей. Что в душе его нет страха, что он не чувствует ни огорчения, ни мук совести. Что он не знает, что такое слезы, и в жизни не позволит себе скулить от боли. И дьявол, как же Астарион в нем ошибался. Вернувшись с отвратительного по своей сущности задания, спрятавшись во тьме меж сырых камней он уронил тяжелую голову в ладони и дрожа всем телом просидел так, пока насторожившийся эльф не подобрался к нему и не коснулся его щеки пальцами. От него пахло кровью и страхом, смертью и пеплом. Заляпанный темными сгустками меч лежал у его ног, алые брызги покрывавшие его руки по локти подсыхая стягивали светлую кожу. — Вороны. Кричат. — Проскрипел он просевшим голосом, и Астарион, взяв его лицо в ладони заглянул в его влажные расширившиеся от ужаса глаза. Он вспомнил, что чернокрылые птицы, предвестники скорой гибели и вправду любили кружить где-то рядом. Они чуяли что нечестивец вышел на охоту, и подстегнутые будущим пиршеством частенько сопровождали его мрачную фигуру. — Я не хотел… — уронил он, и по бледной щеке скатилась угольно черная слеза. Она нарисовала грязную дорожку, оставив за собой едва различимый ожог. Астарион застыл, глядя на темные капли, приносившие больше боли чем облегчения, осознавая, что он не шутил, когда сказал, что Эммир настолько взбесилась от его нытья после резни в Стонвуде, что прокляла его слезы. — Я не хотел. — Повторил он. — Я не хотел. Не хотел. — Его наконец сорвало и с его непроницаемого лица слетела последняя маска. Пораженный этим открытием эльф, старался как можно мягче стереть с горящих щек смешанные с сукровицей черные полосы. — Никто не кричит, мое сокровище. — Тихо шептал Астарион, водя пальцами по густым волнам его волос. Треск костра мешался с мягким звоном струн. Бард что-то напевал, сочиняя строки на ходу. Шипели угли, ароматный дым окутывал уютом горящего очага, запах родного тела успокаивал, и тифлинг понемногу расслаблялся. Эльф все еще злился, но оттолкнуть Маркуса не мог. Он жалел его, бедового, не представляя, что еще может для него сделать. — Никто больше не кричит. Здесь тихо-тихо. Больше не страшно. Несс, перебрав несколько аккордов наконец сложил достойную, по его мнению, балладу. Тихо коснувшись струн, он запел, и его нежный голос отозвался в душе Астариона легкой грустью. Помимо накатившей меланхолии и задевшего любящее сердце плетения слов, эльф ощутил зачатки неизвестной тревоги. Больно точно бард попал в описание чувств знакомых ему только по хроникам существ, и затронул что-то такое, о чем вообще не мог знать.Я черный ворон что глядит сурово Душа моя горит на острие мечей, Я слышу зов твой и бегу проворно Под сенью звезд седых спаси и обогрей. Я дам тебе горячей крови, Я положу к ногам твоим весь белый свет, Крылом я вороным тебя укрою И обратится в пыль вся боль минувших лет. В руках твоих я спрятал сердце Чернее ночи, в обруче огней, Коснись меня ладонью узкой нежной Открой мне свою дверь, впусти меня скорей.
***
После заката стало холоднее. Крепкий мороз запечатал следы жреца в корках затвердевшего снега, и они хорошо просматривались на футы вперед. Маркус, прикинув через сколько они его нагонят, повторял шаги заготовленного плана. Расчет был на быстрое и полное уничтожение противника, что, учитывая силы их отряда было вполне возможно. Бард Несс, переминаясь с ноги на ногу, ждал, когда и ему выделят какую-нибудь роль, но потерявший к нему интерес тифлинг не обращал на него внимания. Астарион, поглядывая на это рыжее недоразумение подумал, что надо бы держать ухо востро. Что-то не так было в его истории, да излишне проницательным казался странствующий музыкант. Уже сам факт того, что не способный держать оружие юнец полез в такую глухомань в лютый мороз изрядно настораживал эльфа, и он, перебирая пальцами оперение тонких стрел, твердо решил за ним приглядывать. — Клянусь плетением, я в жизни не видал такого пламени. — Обратился к Астариону Гейл. Эльф, оторвавшись от лицезрения попыток барда привлечь к себе внимание Маркуса, косо глянул на волшебника. — Совсем мальчишкой я обуздал огонь. И по сей день именно на эту стихию я опираюсь, творя самые сильные из своих заклинаний. Но и они ни в какое сравнение не идут с тем пламенем, что горит в твоих глазах. Ты готов испепелить этого беднягу, а ведь он всего лишь наслаждается обществом легендарных героев. — Он странный. — Тихо ответил вампир. — Он мне не нравится. — Все готовы? — Окликнул соратников тифлинг. — Он здесь захромал, значит скоро пересечемся. Гейл, дай ему огня, Шэдоухарт — держи эту тварь на расстоянии, я добью. Астарион, прикрываешь. — А я…я могу что-нибудь? — Не оставлял тщетных попыток Несс. — Можешь под ногами не путаться. — Бросил ему Астарион. Бард, обидевшись, поплелся за выступившей по следу компанией. Его взгляд был устремлен в затылок невзлюбившего его вампира, и он, насвистывая задорный мотивчик, «порадовал» его только что сочиненным куплетом:Тот хитрый лис полез ко льву Героев славой окрылен. А белый кот, разинув рот, Гадает девственник ли он.
— Чего? — Обернулся эльф, пригвоздив растерявшегося барда к месту. — Ты что сейчас продекламировал, прости меня? — Ничего, — невинно улыбнулся Несс. — Так, строчки в голову пришли. — Еще один памфлет, парень, и я тебя прикончу! — Астарион! — Осадил его Маркус, и продолжил мягче. — Прошу тебя, давай не сейчас. — Как скажите, мой повелитель. — Процедил эльф сквозь зубы. Стоянка жреца обнаружилась за сопками в редком подлеске. Остывший костер слабо тлел, сизая дымка стелилась по заиндевевшей земле. От растянутой под деревьями палатки исходили эманации тяжелой неестественной энергии, а значит нечестивец был там. Маркус, подав знак рассредоточиться забрался выше на сопку. Гейл расположился напротив, готовясь поджарить противника огненным шаром. Астарион скрылся за стволом поваленного стихией дерева, и проверив натяжение тетивы, вытащил легкую стрелу из колчана. Шэдоухарт спустилась ниже, окутав себя сияющим щитом. Несс, которому велели не мешаться, сполз по заснеженной сопке, исчезнув из поля зрения. — Астарион, вымани его. — Сказал тифлинг полушепотом. Эльф, высунувшись, натянул крепкий лук, и прицелившись в опору палатки, спустил заготовленную стрелу. Наконечник влетел в деревянную подпорку, она накренилась, утягивая за собой часть растянутого полотна. Маркус, навесив на пальцы потусторонние молнии, кивнул Гейлу. Волшебник, мастерски сплетая пламенеющие нити собрал зарождающийся шар огня в своих ладонях. Жрец высунулся из укрытия. На его посеревшем лице не отражалось никаких эмоций. Шагнув в полумрак студеной зимней ночи, он устремил взгляд безжизненных глаз в сторону заледенелых сопок. Гейл, выгадав момент, вложил в шар колоссальную силу, и подняв обжигающую сферу над головой приготовился метнуть ее в жреца. Его тень в отблесках танцующего пламени казалась исполинской. Снег по его ногам вмиг растаял, сползая вниз по склону. Нечестивец, узрев грозного противника рефлекторно застыл. — Гейл… — одними губами произнес Маркус заметив силуэты за спиной врага. — Гейл! Стой! Из палатки показалась хрупкая фигурка. За ней еще одна поменьше. Украденные жрецом дети углежога, замерев от ужаса перед надвигающейся опасностью, глядели на оранжевое зарево, не в силах двинуться с места. Тифлинг, зацепив их краем глаза, метнулся к готовому нанести удар волшебнику. Шар сорвался с его рук. Траектория нарушенная успевшим оттолкнуть Гейла Маркусом увела его в сторону. Гудящее пламя влетело в подлесок, озарив долину стеной клокочущего огня. Дети закричали, и не разбирая дороги рванули из палатки. Крепкая веревка, впившаяся им в щиколотки, натянувшись дернула назад. Пленники рухнули в снег, огласив округу надрывным визгом. Жрец, задрав голову высмотрел на сопках двух барахтающихся в талом крошеве заклинателей. Воззвав к проклятой силе, он зажег в своих руках всполох ядовитого света. Замахнувшись, он вознамерился уничтожить чужаков, потревоживших его покой, но сияющий столп, сотканный из небесных лучей, обрушился на его голову до того, как он успел атаковать. В бой вступила Шэдоухарт. Жаля жреца сияющими искрами, селунитка подобралась вплотную. Замах тяжелой булавой, и челюсть противника с громким хрустом съехала набок. Нечестивец ответил ей слабым заклинанием, оборванным травмой голосовых связок. Шипящие сферы, встретившись со окружавшим ее щитом взорвались, освещая округу, вскочивший на ноги Гейл, не мешкая, угостил врага градом чародейских стрел. — Какого дьявола его ничего не берет?! — Рявкнул волшебник, и запустил в жреца еще одним зарядом. Использовать поистине сильные заклинания он не мог, в десяти шагах от развернувшегося побоища, прижавшись друг к другу плакали испуганные дети. — Эта тварь бессмертна. — Услышал он из-за плеча. Маркус, скользя по размытой земле забрался выше, и поднявшись на ноги быстро оценил обстановку. Астарион, будто читая его мысли, попытался разрезать удерживающую пленников веревку лихо спущенной стрелой. Острие коснулось тугого каната, стрела отрекошетив, отлетела в сторону. Эльф злобно цыкнул. — Давай за ними, любовь! — Крикнул тифлинг, узрев его не удачную попытку. — Мы его оттянем. Arma Agathis! — Ледяной доспех объял его тело, Маркус, призвав длинный меч, прыжками спустился по склону. Внизу Шэдоухарт, уворачиваясь от нескончаемых атак, сыпала заклинаниями, одновременно нанося удары освещенным оружием. Она сломала противнику ключицу, пробила ему голову, но он продолжал держаться на ногах, орудуя алебардой и призванным сияющим топором. Лезвие влетело в сочленение тяжелого доспеха, жрица, сжав зубы отступила на два шага, опустив поврежденную руку и дала по врагу лучом света. — Gaida trabam! Всполох озарил погруженную в сумерки долину. Дети вскрикнули, и уткнувшись друг в друга сжались в комок. Пахнувший гарью разряд молнии, растелившись по ледяной корке почти достал до них. Гейл, чертыхнувшись, оставил попытки использования стихийных заклинаний. Жрец, которому смертоносный луч начисто снес половину лица, перехватил алебарду. Повинуясь его приказу, танцующее призванное оружие замахнулось на тяжело дышащую селунитку. Колдовской клинок, разрезав тьму, влетел в звенящую рукоять, уводя удар по косой дуге. Маркус, прикрывая Шэдоухарт слева, занял оборонительную стойку. — Гейл! Оттяни! — Крикнул он волшебнику, которого сковывала дистанция между союзниками и противником. Гейл развел руками, слишком близко. Но он был бы не Гейлом из Глубоководья, гениальнейшим магом своего времени, если бы что-нибудь не придумал. — Астарион, сделай милость! — Окликнул он крадущуюся к пленникам тень. Эльф, привыкший понимать заклинателей с полуслова, припав на одно колено спустил жрецу стрелу в оставшийся глаз. Нечестивец дернулся. Длинный меч, явившийся из иного пространства, разминулся с его глоткой, врезавшись в выброшенную вперед алебарду. Гейл, воспользовавшись моментом, перенес себя к обороняющимся союзникам, и воззвав к плетению, развернул над ними купол убежища. Астарион, добравшись до напуганных детей быстро перерезал веревки. Подхватив их за одежку, он метнулся под защиту магических граней, оказавшись за спинами Маркуса и Шэдоухарт. Лишенный зрения противник, идя на источник клокочущей силы выставил оружие вперед. Волшебник, дождавшись критического сближения, зажег в своих руках испепеляющее пламя. — Manus ardere! — Огонь гудящим потоком устремился на жреца. Нечестивец взвыл, но и не подумал остановиться. Жар внутри купола, удушающий запах горелой плоти и бесцельно размахивающий во все стороны призванный топор, заставили союзников отступить к самому краю убежища. Шэдоухарт, истратив большую часть своей силы, прикрывала притихших детей собой. Астарион, отвернувшись от выжигающего глаза света, прятался за нависшим над Маркусом. Гейл, тонко контролируя силу плетения, силился зажарить врага до углей, но божественная защита поддавалась излишне медленно. — Маркус, дверь в пространстве! Уводи их! Уводи! Тифлинг, отбиваясь от сошедшего с ума оружия, скрипнул зубами. — Не могу! У меня не получается. Размажет всех внутри! Гейл, краем мысли подумав, что неплохо будет дать колдуну пару уроков, шагнул назад, пытаясь дать увлеченному битвой с ошалевшим топором тифлингу знак поменяться местами. Жрец, почувствовав, что напор огня стал слабее, пошел в атаку, выбросив алебарду вперед. Потустороння молния откинула его на метр, свежая царапина, появившаяся на лице удивленного волшебника, заставила его собраться, и увернуться от взмаха искрящегося обуха. Пламя потухло, и в следующую секунду в жреца полетели стрелы. Ослепленный всполохами огня Астарион, стрелял наугад, но умудрялся попадать в его обожженное тело. Шэдоухарт, поднявшись на ноги, вцепилась в булаву, забирая летающее оружие на себя. Маркус, выйдя вперед, было ударил по нечестивцу волной звука, но вовремя остановился. На таком расстоянии заклинание непременно убило бы, затаившихся у его ног детей. — Держи его, Маркус. Я сейчас всех отсюда… — Гейл оборвался на полуслове, так и не сотворив спасительный коридор. Из-за сопок послышался тонкий струящийся голос. Он усиливался по мере приближения хрупкой фигуры, выступившей на поле боя, в своем развивающимся цветастом плаще. — Что он творит? — Недоуменно спросил Астарион, впившись глазами в приближающийся силуэт молодого барда. Несс, наигрывая бодрую мелодию, распевал оскорбительные памфлеты.Ты среди всех иных жрецов кидаешься в упор. Похвален дух твой, но с чего ты плох так до сих пор? Твой Бог разгневан, он сражен невежеством твоим. Зачем рожден ты? Ведь средь них не станешь ты своим.
Нечестивец, скрепя соженными сухожилиями развернулся. Призванный топор, сделав последний взмах, устремился за ним. Бард, узрев надвигающуюся опасность дрогнул, но петь не прекратил. Его голос стал выше, а лютня под дрожащими пальцами начала фальшивить.Вернешься ты увы ни с чем, лишенный всех наград. Но ты и промаху, о нет! Обрадоваться рад. Оставь служение свое, игра не стоит свеч, Ты даже тела своего не сможешь… уберечь…
Несс умолк, опустив лютню. Взбешенный монстр, передвигая обугленными ногами шел прямо к нему. Бард умоляюще глянул на прибывающих в некотором ступоре героев, и чуть не плача от страха попытался улыбнуться. — Sonus… — потянулся к потусторонней силе Маркус, отсчитывая безопасное расстояние. — Сomminuens! — Рубанул он волной звука, когда жрец отошел достаточно далеко. Снежные хлопья, перемешанные с бурыми ошметками, подлетели в воздух. Скрип порванных мышц, хруст костей, и последний сдавленный стон врага, смешанный с отзвуками разорвавшегося громового пузыря, разразили тишину накрытой едким дымом долины. Тифлинг откачнулся. Узы договора, связывающего его с Тем, Который Был рухнули, освобождая его от долга. Жрец был мертв, а то, что от него осталось разлетелось на сотни футов вокруг. Гейл выдохнул. Шэдоухарт, присев на колени рядом с детьми, воззвала к целебной магии. Пленники были напуганы, и лунный свет, мягко струящийся меж ладоней жрицы служил им успокоением. Астарион, не спуская глаз с крадущейся к ним дрожащей фигурки, встал у правого плеча Маркуса. Несс, дойдя до останков задержал дыхание, и сморщившись осторожно их обошел. Чуть было не наступив на кусок подпаленной плоти, он подпрыгнул, и взмолившись всем Богам стремительно побежал к союзникам. Глядящий на него эльф, подумал, что он недурственно притворяется. Еще немного и он может поверил бы. — Ничего рассказать не хочешь, наш голосистый друг? — Злобно бросил подскочившему к ним Нессу Астарион. Бард был шокирован, но крайне вдохновлен. Его колени дрожали, а на лице сияла широкая счастливая улыбка, так раздражающая сурового вампира. — О, еще как хочу! — Выпалил он воодушевленно. — Это же… это же я только что! Как герой! Ну истинно как герой! — Он ухватился за лютню, и вдруг завис, покосившись на взявшийся из неоткуда пожелтевший лист бумаги, подоткнутый меж тугих струн. Несс, под гневным взглядом Астариона, выцепил сложенную пополам записку, и прочитав послание, протянул его Маркусу. — Это кажется… ваше. — Ага, наше. — Сдвинул брови эльф, и взяв тифлинга под руку, вчитался в аккуратно выведенные буквы: «Калдуну, жритсе, валшебнику и вампиру. Идити от Дартмура в Сиену. Уилл ждет. Оракул ждет.» — Вот дьявол. — Раздраженно бросил Маркус. Шэдоухарт, поднявшись взяла листок из его рук. Гейл, наклонившись к ее плечу, прочел адресованное им письмо. — Сиена это… — задумался волшебник. — Под Мирной. — Сухо ответил тифлинг. — Ну и? — Астарион подошел к растерявшемуся барду, грозно сверкнув глазами. — Объясняться будем? — Я не совсем понимаю. Точнее, совсем не понимаю. — Испуганно моргнул Несс. — Я не знаю, как это оказалось у меня. Я отвлекся ненадолго… и вдруг… — Вдруг? Ага. — Эльф вырвал из ножен кинжал. Бард, сглотнув застыл как вкопанный. Холодные грани клинка и горящая в рубиновых глазах Астариона злоба намертво пришили его к месту. — Сознавайся, соловей ты наш сладкоголосый. Как так вдруг ты объявился на глухой дороге в мороз, вдали от любых поселений? Как так вдруг ты так славно сложил балладу о том, о чем понятия иметь не должен? Как так вдруг ты прочел мои мысли? Как так вдруг, я тебя, суть твою, спрашиваю, ты завлек жреца, выдавая ему то, о чем догадаться невозможно! А потом, ты так же вдруг нашел записку от драного предсказателя, которого мы все тут вдруг разыскиваем! — Астарион, полегче. — Гейл схватил эльфа за запястье. Тот дернул рукой, продолжая давить на дрожащего Несса: — Ты можешь очаровать моих спутников, ты можешь строить глазки любителю остроухих, но меня, дружок, ты не обманешь. Выкладывай давай, Оракул ты наш, какого дьявола тебе от нас нужно! — Я… — сжался в комок бард. — Я никакой не оракул! Я и правда обладаю некоторым даром, из-за которого был вынужден бежать из Арфура, но это никакие не предсказания! Я не умею видеть будущее, только чувствовать истинные желания и порывы души существ вокруг и сплетать их в дивные песнопения! Такое не всем нравится, вот и пришлось уносить ноги. А это… я клянусь, я не имею к этому отношения! — Он заглянул в глаза Маркусу своими изумрудными омутами, всем своим видом умоляя о защите. Тифлинг, сложив воедино все услышанное, ответил ему проникающим в самые глубины сознания взглядом. — Несс. — Позвал он его, и воздух вокруг содрогнулся. — НЕСС. — Вонзилось барду в голову и мир поплыл. Темная фигура тифлинга увеличилась в размерах. Ползучие тени, таящиеся за его спиной, метнулись к замершему от ужаса рыжему эльфу, вгрызаясь в каждую его осознанную мысль. Герой, которого он так превозносил обратился исполинским бесплотным демоном. Его дьявольский оскал пробирал до костей, сковывая душу ледяным страхом. Рогатый монстр потрошил его разум, в поисках ответов, отметая все ненужное, и разглядывая в упор заинтересовавшие его события. Несс, не в силах шевельнуться тихо дышал, надеясь, что все это однажды кончится. — Ничего. — Заключил он, отпустив забывшую собственное имя жертву. Шэдоухарт, злобно покосившись на бесцеремонно влезшего в голову барда колдуна, подхватила падающего Несса за плечи. — Маркус! Ты сдурел? — Прикрикнула на него жрица. — А ты чего лыбишься? — Грозно рявкнула она на Астариона. — Бедный мальчик. Ну что вы за монстры такие! — Гейл, — обратился тифлинг, к смотрящему на него с неодобрением волшебнику. — Чувствуешь что-нибудь? Следов на снегу нет. Присутствия чужой магии я тоже не ощущаю. — Ничего. — Покачал головой маг. — Что-то отдаленно чувствуется, но оно неуловимо. Астарион, хмыкнув покосился на шокированного барда, которого Шэдоухарт усадила на плащ рядом с пригревшимися детьми. Подойдя к бедняге, он сочувственно улыбнулся, и щелкнув его по носу, хохотнул. — Что испугался? А я с ним живу. Но не волнуйся, он малышей не обижает. Да и я, признаться, не хотел бы чтобы обижал. — Астарион натянул улыбку. Минуту назад зуб на зуб не попадающий от страха Несс, бесяще весело улыбнулся в ответ. — С боевым крещением что ли. — Фыркнул вампир, и решив, что бард безнадежен, оставил его в покое.