Великий Древний

      Астарион почуял их издалека. Стараясь не подавать вида, он надеялся, что незваные гости обойдут их стороной, и никто не помешает им отплыть по проложенному наемниками маршруту, но у его сородичей были другие планы на этот счет. Они вышли на берег подняв руки, показывая, что никаких фокусов от них можно не ждать, однако эльф все равно насторожился. Маркус, распутывавший веревку, удерживающую качающуюся на воде лодку, в которой сидел его помрачневший спутник, вопросительно на них уставился.       — Мы только поговорить. — Подала голос Далирия. Стоящий чуть позади Латтар косился на недоумевающего тифлинга. Его кожа все еще помнила ожоги, нанесенные адским пламенем, и провоцировать колдуна он не хотел. Помимо непроницаемого взгляда дьявольского отродья его беспокоил стоящий в воздухе запах. Так пахло место побоища, устроенного дроу, в день, когда большая часть вампирской стаи была вырезана. Мертвой кровью.       — Ну говори. — Безразлично ответил ей Маркус. Далирия, опустив руки, начала:       — Мы решили вернуться в город. Пути, которыми мы шли из Врат Балдура перекрыты. Мимо патрулей дроу нам ни за что не пройти и наш единственный шанс присоединиться к вам.       — Вернуться в город?! — Подскочил Астарион. — А как же объединение под знаменами великого вампирского предводителя? А что случилось с вашим неугасаемым порывом влиться в большую любящую семью под заботливым надзором мудрейшего порождения тьмы? Не ты ли сестренка так яро его защищала? Настолько убедительно, что даже я сомневаться начал.       — У нас есть… причины. — Тихо ответила она, глядя строго на Маркуса. — Причины бежать. Бежать отсюда подальше.       Тифлинг вздохнул, навсегда зарекшись делать что-то хорошее. Всякий чертов раз попытки сотворить добро вылезали ему боком. Бросив веревку на мокрую гальку, он сделал шаг в сторону настороженных отродий, которые, казалось, отслеживали каждое его движение, и обращаясь к Далирии спросил:       — Вы что, проводников ищите?       — Ищем. Мы не знаем дороги, не знаем где прятаться от солнца. Вы же все пути исходили, и если мы пойдем с вами…       — Вы представляете сколько стоит нас нанять? — Перебил вампиршу Маркус. — У тебя должно быть во Вратах Балдура клад прикопан, иначе не расплатишься. Очень уж это дорогое удовольствие, брать в проводники спасителей Мира.       — У нас другое предложение. — Не сводя с него глаз сказала Далирия. — Я слышала, что пропала верховная жрица Селунэ. И если что-то и заставило вас остаться в Подземье, так это она. Видно, вы решили идти за ней, и как взболтнула одна маленькая селунтика — в Гримфордж. Это опасное место. Ты никогда не был под властью истинного вампира и не знаешь, чем это может обернуться. А вот братец Астарион знает, но, если даже он тебя не отговорил, значит самим Богам это не под силу. Но вот что, герой. В логове отродий ваши узы тебя не спасут. Придется полагаться на силу, и клянусь, я не видела заклинателя сильнее тебя. Но все же. Вчетвером будет куда сподручнее.       Астарион опустил голову и зажмурился. Конечно, его сестричка, умело притворяющаяся дурочкой, когда надо, успела все вынюхать. Пока они резвились на алтаре она подманила кого-то из жриц, и вытрясла из нее все что той было известно. Теперь, сняв маску и представ перед ними в своей истинной личине она диктовала условия. Даже голос ее изменился. Только она или не поняла до конца с кем связалась, либо растеряла бдительность, но, судя по всему, явно не догадывалась чем грозит такая вопиющая беспечность. Если они сейчас не договорятся, Маркус попросту убьет потенциальных осведомителей, которые в случае неудачных переговоров могут решить присоединиться к перворожденному. И он ни черта не сможет с этим сделать.       — Так ты мне вроде как сотрудничество предлагаешь? — сощурился тифлинг. — Вы значит с нами в битву против собственных сородичей, а мы вас до города провожаем? Рука то, не дрогнет? Не хотелось бы нож в спину получить.       — Если ты получишь нож в спину, кто нас на верх выведет? — вступил в разговор Латтар. — Я понимаю, у тебя сотня причин нам не доверять. Но Боги, можешь залезть мне в голову, переворошить там все, и клянусь лунным светом, ты найдешь там только желание жить! Не знаю, что уж там в Гримфордже, но от этой лодки стылой кровью несет, а сумка твоя свитками забита. Был я на обороне города, прошел с войском от Драконьих пиков до Срединных Земель и знаю, если заклинатель так готовится, то добра не жди. Тоже жить хочешь, ясное дело. Так прими союзников. Тех, кто тоже впереди смерть чует. Другие не почуяли. Пошли на зов этого Микара Тасра, с них и взять нечего. Но я воин. В жизни ли, в посмертии, как и ты. Голова у меня на месте, и последнее что в нее придет нападать на единственного кто сможет отсюда вывести. Проводников не убивают. Это правило негласное, оно всем, даже самым паскудным гадам известно.       — Далирия не воин. — Скептически хмыкнул Маркус, однако в целом компания отродий его устраивала. Он и раньше думал использовать их для проникновения в Гримфордж, но эта идея не нравилась Астариону. На него то он и решил свесить всю ответственность за принятие окончательного решения. Чего тот, конечно же, не ожидал. — Любовь. — Окликнул он эльфа, — твое слово последние. Как скажешь, так и поступим. Я в ваших принципах не разбираюсь. Тебе всяко виднее.       Астарион бросил на него косой взгляд, однако припираться не стал. Своей родне он не доверял, но из Латтара и правда вышел бы недурной соратник. Другое дело Далирия. Хитрая и изворотливая, она наверняка предаст при первой же возможности. Но отказать означало не только лишиться каких никаких союзников, но и вынести им смертный приговор. А он очень давно этим не занимался и по этой обязанности городского судьи совершенно не скучал. В конечном счете он принял решение, и поднявшись в полный рост, поймав равновесие на качающейся лодке, обратился к отродьям:       — Что ж… черт с вами. Поможете вытащить Шэдоухарт — проводим вас до города. Но имейте ввиду, у нас тут все серьезно и есть правила, которым надо следовать. Ты, Латтар, вояка, тебе лишний раз объяснять не нужно, а вот ты, сестричка, послушай внимательнее. Маркус у нас за главного, а значит вы молча выполняете то, что он говорит. Если его вдруг отрубит, командование переходит ко мне, и вы слушаетесь меня. И вот еще что — не выпендриваться и не геройствовать. Перед ним не вставать, если, конечно, не хотите, чтобы он вас зацепил. Колдовские заклинания очень злые, бьют по всему до чего дотягиваются, и, если попадете под раздачу, это исключительно ваши проблемы. Предатели у нас сгорают заживо, поэтому этот пункт опустим. Я ничего не забыл, радость моя?       — Deus. — Отозвался Маркус.       — Deus… — повторил Астарион. — Если вдруг увидите женщину-тифлинга, — продолжил он угрожающе, — похожую на него, или дьяволицу вокруг которой ножи крутятся, или любую тварь, возникшую из неоткуда, морды в землю и притворяться мертвыми. Ни слова. Ни звука. Даже мысли свои приглушить. Понятно?       Латтар с Далирией переглянулись и почти одновременно кивнули.       — Раз так, залезайте в лодку. — Эльф закусил губу и тяжело вздохнул. Что не день то напасть какая-то. Ну хоть на веслах сидеть не придется.

***

      Лодка плавно разрезала воду продвигаясь сквозь кромешную тьму пролива. Утес остался позади, и Астарион сидящий у самого носа, подавшись вперед выглядывал в темноте отмеченный на карте тоннель. Латтар налегал на весла, сосредоточенная Далирия вертела в руках колбу с оставшейся на дне загустевшей кровью и морщила нос. Маркус, взявший на себя обязанности рулевого, то и дело оглядывался по сторонам.       — Как это странно… — нарушила тишину вампирша, — вот так поменяться местами с теми, кого заманивал на смерть. Теперь в угоду кому-то льется наша кровь. Хищник что охотится на хищника. Это пугает.       Латтар сверкнул глазами, но промолчал. Астарион, обернувшись через плечо фыркнул.       — А ты думала?       — Я даже представить такое не могла. Может если бы я знала, мне бы удалось убедить Петраса и остальных. А так… — Далирия нахмурилась. — Он сказал, что я полоумная. Что колдун забил мне голову бреднями о свободе. А Латтара он и вовсе слушать не стал. И теперь они выходит…       — Идут как свиньи на убой. — Закончил за нее Маркус. — А вот мне интересно, а что это, чуть чего сразу колдун? Это же не я на тебя жути нагонял, с тобой вообще Астарион в тот раз зацепился. Я в стороне стоял, в дела ваши не лез, а все равно крайний. Вот как так получается?       — Может ты не помнишь, милый? — Едко ухмыльнулся Астарион. — Ты в один вечер ну очень разговорчивым был. Может тогда чего лишнего, но очень вдохновляющего сказал?       — Вперед смотри. — Буркнул Маркус. В ту ночь он ничего воодушевляющего не говорил, это он точно помнил. Все что он сделал, это жест напоследок бросил, а дальше вампирша сама все решила. Далирия смутившись отвернулась. Ей братец ту попытку соблазнения никогда не простит. Латтар, который ощущал себя не к месту, как тот единственный кто о чем-то не знает, как вынужденный наблюдатель чужой семейной ссоры, в которой определенно никто не хотел бы учувствовать, решил увести напряженный разговор в другое русло, но кажется, сделал только хуже.       — А меня Петрас не беспокоит. Бестолковый он, но к любой жизни приспособится. Его глядишь и не тронут, и нас быть может травить не станут. А вот кого я видеть не хотел бы, лунным светом клянусь! Так это Леона. Вот уж кто зверь. Хладнокровный гад, беспринципный. Хотя может и не плохо вышло бы, с ним пересечься. О жизни и смерти моей поговорить.       — О, а как Далирия то этой встречи ждет! — Съязвил Астарион. — У них счеты давние, только видишь, это он ее зверюгой считает. И с чего это так, не понимаю? Неужто гибель своей дочурки простить не может?       Далирия вспыхнула. Зашипев, она обнажила клыки, приготовившись ответить, но вмешавшийся в сварку Маркус зарезал назревший конфликт на корню. Потусторонняя сила сжала душу в тиски первобытного страха, отродья поежились, уставившись на ее источник. Только Астарион, сидящий к ним спиной никак не отреагировал. Его тифлинг запугать не пытался.       — Унялись все. Приберегите свой гнев для перворожденного. Он вам пригодится. — Маркус ослабил воздействие чар и услышал, как отродья выдохнули. — И вообще, завязывайте с этим. Леон этот может и ублюдок конченый, но жертв не себе таскал. Не он тебя пил, а Латтар? — Из голоса тифлинга исчезла угроза. Вампир пожал плечами. — Стал бы он тебя тащить в тот проклятый замок, будь он вольным. А ты Далирия, по своей воле его дочь прикончить пыталась? Сама ее в руки этого урода отдала? Выбор у кого-то из вас был, я спрашиваю? Ответ очевиден, нет? Вот и хватит друг друга винить. Виновник давно найден и казнен. От него и праха не осталось, а вы все грызетесь.       — Так и ты, любовь моя, не все по своей воле делаешь. — Сказал Астарион не оборачиваясь. Продолжать при чужих он не стал, но Маркус и так его понял. Груз вины мешал ему жить и дышать полной грудью. Но в отличие от своих соратников, он никогда не перекладывал эту вину на других. Тифлинг не ответил, притихли и Латтар с Далирией. Остаток пути они преодолели в тишине, под еле слышный плеск реки и тихое поскрипывание весел. Так продолжалось пока Астарион не увидел пролом в скале, от которого веяло могильной сыростью, и их хлипкое судно не свернуло к покатому берегу. У самого края воды, лодку подбросило, будто большая рыба задела ее хребтом. По глянцевой темной поверхности пошли светящиеся незнакомой магией круги. Отряд замер.       — Дьявол. Не знаю, что это было, но вылезайте осторожнее. — Сказал Маркус полушепотом, и под испытывающий взгляд Астариона, сначала пропустил вперед его родичей. Убедившись, что на берегу их ни что не прибило и им ничего не грозит, выбрался сам, и только потом указал ему жестом — «выходи». Эльф криво улыбнулся, и спрыгнув на размытые камни передернул плечами. Исполинских размеров тоннель уходил куда-то под землю, во мрак, и лезть туда совершенно не хотелось. Кроме того, из его глубин доносился запах разложения, что совершенно не добавляло этой гигантской норе привлекательности. — Ну что? Идем? — Тифлинг оглядел насторожившихся соратников. — Я вперед, под руку не лезьте. Вы двое следом, милый, давай замыкающим.       — Как скажешь, мой командир. — Ответил Астарион ровно.       Источник заполнившего извилистый коридор запаха был обнаружен метрах в пятидесяти от входа. Искалеченное тело, впечатанное в каменную стену лютой силой, пролежало здесь несколько недель. Определить кому оно принадлежало не представлялось возможным, несчастного попросту раздавили, и его труп больше походил на растянутую по камням кожу, с торчащими обломками костей.       — Что за тварь способна на такое? — Сжалась Далирия. Растерявший боевой дух Латтар глядел на зависшего над телом колдуна. Астарион, окинувши взглядом неровные стены тоннеля, и прикинув, что могло рыть такие норы и легким движением зашибать зашедших в логово гостей, ответил вместо него:       — Булей, я полагаю. Очень большой булей.       — Давайте без паники. — Маркус отошел от останков и вынул из рукава свернутую карту. До отметки, где наемники встречались с отродьями для передачи крови оставалось два поворота. — Повезет — не встретим никаких булеев, тут пройти-то…       Земля содрогнулась, перебив колдуна на полуслове. Из недр тоннеля послышался треск, сверху полетела каменная крошка, осыпая захваченный врасплох отряд поднявшейся в воздухе пылью. Следом за угрожающим хрустом породы пространство рассек утробный рык, а за ним чей-то крик, глухой удар и снова крик, но на этот раз принадлежавший другому существу. Шум отлетающих от стен камней, гул и дрожь разрываемой земли, уходящий вглубь и снова тишина, нарушаемая лишь дыханием притихших отродий и застывшего со сведенными руками тифлинга.       — Вылез. — Одними губами произнес Латтар. Маркус развесив потустороннюю молнию на пальцах, не оборачиваясь скомандовал:       — Луки наизготовку. И тихо, очень тихо, шаг в шаг за мной. По команде к стенам и стрелять.       Мягко ступая по каменистой земле тифлинг двинулся вперед. Стараясь не издавать не единого звука, он крался туда, откуда доносились крики. Он догадывался кто мог напороться на булея, и по его расчетам, второй вампир, спустившийся в подземелье, еще был жив. Его спутники поняли это еще раньше. Они учуяли запах крови не свойственный живым существам, и совершенно не удивились, обнаружив за очередным поворотом сложенное пополам тело убитого монстром отродья. Вокруг валялись разбитые колбы, еще недавно наполненные темной пахнущей проржавелым железом жидкостью, в центре расширяющегося к дальним углам нерукотворного зала возвышалась гора свежевырытой земли, выбитые из цельной породы осколки завершали мрачную картину. У дальней стены, в метре от небольшой расщелины, держась за ногу сидел еще один вампир. Он заметил гостей, и ощерившись, прерывисто, но громко отчеканил:       — Кто. Такие.       Маркус не отпуская заряд сияющих молний, подсвечивающих его суровое лицо шикнул. Шум там, где передвигается побеспокоенный, слепой, но прекрасно слышащий булей дело самоубийственное, но кажется встретившее их отродье об этом не догадывалось.       — За кровью пришли. — Соврал тифлинг. — Гримфордж туда? — Он указал в сторону расщелины. Вампир завис, и вдруг снова рявкнул:       — Кровь! Печать оповестила. Принесли. Червь разбил.       Астарион с Далирией переглянулись. Их раненный сородич говорил так, будто был полностью порабощен. Он не мог связать слова во внятные предложения и произносил их будто через силу, на выдохе, выкрикивая. И это тревожило сильнее затаившегося под землей монстра. Маркус задумавшись понял, о чем он говорит. Видимо неизвестная магия у входа в тоннель была призвана оповещать местных о прибытии курьеров. Видать эти двое как раз спустились сюда с новой поставкой, и нарвались на булея. А значит проход к Гримфорджу был точно за его спиной, больше им просто неоткуда было прийти.       — Разбил, но мы с пустыми руками не уйдем. Поднимемся, заберем поставку и испаримся. Нам же туда, правильно?       — Туда… — задумчиво повторил вампир, и вдруг крикнул во всю мощь: — Нельзя! Нельзя туда! Запрещено! Не ходи! Не ходи!       Его голос отразился от стен гулким эхом. Под ногами ощутилась заметная дрожь. Тифлинг попятился назад, на ходу давая команду рассредоточиться. Лучники метнулись к стенам. Монстр вырвался из-под земли разметав ее в клочья. Его низкий рев пробрал до костей, отдаваясь ударной волной по сторонам, но на отряд он не накинулся. В первую очередь булей напал на крикливого вампира. В лоб, раскидывая массивными конечностями камни, он устремился в сторону рванувшей к расщелине жертвы. Покрытые твердыми пластинами челюсти щелкнули за спиной убегающего отродья, монстр, перегородив путь к выходу из подземелья, врезался мордой в затрещавшую от удара каменную плиту.       — Он нам выход завалит! — Крикнул Маркус. — Поверните его ко мне! По ногам его! В воздухе зазвенели стрелы. Черные, со спиральными наконечниками, и оперенные серебром, селунитские, влетали в плотную мозолистую кожу булея, заставляя его отмахиваться огромным хвостом. Раздражающие уколы по незащищенным панцирем ногам взбесили монстра, он бросил попытку выбить беглеца из расщелины, и быстро для своих габаритов развернулся к поджидающему его колдуну. Маркус, у которого на маневр был меньше минуты, сначала ударил его молнией, и воспользовавшись коротким замешательством приложил его сверху звуковым заклинанием. — Sonus comminuens!       Латтар до которого долетели отголоски колдовских чар упал на колени. Мощный взрыв сжатого воздуха, громом разлетевшийся по тоннелю осел крепким звоном в ушах. Но несмотря на мощь заклинания, булею его оказалось мало. Вдавленный в землю, с треснувшей поперек панцирной пластиной, он зарылся глубже, а вскоре и вовсе, проворно разгребая грунт, скрылся из виду.       — Вот же гад! — Раздраженно бросил Астарион, и ухватив Латтара за локоть толкнул его в сторону выхода. — Бегом, бегом, бегом!       Отряд, не сговариваясь кинулся к расщелине. Под ногами гудело, земля ходила ходуном. Резкий удар откуда-то из недр, и монстр выбрался наружу, осыпав их комьями. Маркус, сконцентрировав в руках всю силу, на которую был способен, велел остальным отбегать. Его эта возня в грязи успела изрядно утомить. Булей же, преграждавший дорогу к выходу, не теряя время пошел на таран. Колдун отскочил от него, продолжая тянуть мощь из иного пространства. Тяжелая бронированная туша пронеслась мимо, влетев в стену на полном ходу. Поняв, что цель ушла в сторону, монстр развернулся, готовясь к новому удару. Но заклинатель его опередил. Вторая волна разорвавшегося звука прошла сквозь панцирь. Внешне казалось, будто заклинание и вовсе не коснулось булея, но оно, перемолотив все органы под крепкими пластинами, продавило под монстром землю, оставив его рефлекторно дергаться на дне огромной воронки. Маркус у которого помутнело в глазах, не сразу заметил, отколовшийся от высокого свода камень. Он пролетел мимо, слегка зацепив его гранью. Следом рухнул еще один, потом еще. Кривая трещина, поднявшаяся от стены, в которую живым тараном впечатался булей дошла до потолка, расколов пласт темной породы напополам, и теперь она осыпалась, грозясь похоронить всех, кто оставался в тоннеле заживо. Первым в себя пришел Астарион. Прикрикнув на сородичей, он рванул к растерянному тифлингу, и схватив его за руку силой потащил к расщелине. Раздался скрежет. Огромный булыжник, сорвавшись сверху упал посреди залы, отрезав заметавшихся, заплутавших в клубах пыли отродий от выхода. Подточенная тоннелями скала дрожала, грохот, заполонивший собой пространство окончательно сбил их с пути. Оставались только инстинкты. Рефлексы, игнорирующие здравый смысл, вынуждавшие собраться в кучу и не глядя забиться в ближайший угол. Астарион, все так же волоча за собой Маркуса добрался до угла первым и вжался в дрожащую плиту спиной. Подлетевшая следом за ними Далирия, закрыв голову руками, села у его ног. Продравшийся сквозь удушливую пелену Латтар врезался в тифлинга, и отвернувшись к стене, прижался к ней лбом крепко закрыв глаза. Маркус, нависнув над возлюбленным, так будто в случае обвала в силах выдержать каменный свод на своих плечах, взывал к Эммир. Эльф смотрел на него с упованием, веря, что Госпожа Мечей не бросит своего воспитанника на верную смерть. Она редкая тварюга, безумная, обозленная на непокорного душеносца, но в такой момент она не может не отозваться. Тифлинг, глядя в пустоту, стараясь не отвлекаться на шум трещащих над головой плит, звал снова и снова, но в ответ слышал лишь тишину. Наконец, его лишенный надежды взгляд потух и у Астариона упало сердце. Маркус безвольно опустил голову и встретившись глазами с замершим от окутывающего ужаса эльфом, тихо уронил:       — Прости.       Астарион смотрел на него не моргая, будто стараясь налюбоваться напоследок его чертами. В голове вертелась уйма мыслей, сотни не сказанных слов, но ставший непослушным голос отказывался произносить их вслух. Все вдруг стало неважным. Ссоры, непонимание, все эти ненужные стычки. Он и забыл, насколько это все не имело значения, привыкнув к постоянному риску смерти. И вот она смерть, на пороге. Сулящая вечность в каменном склепе, глубоко под землей, где их никто никогда не найдет. И что остается в такие минуты? Только одно.       — Я люблю тебя. — Сказал эльф, прижавшись к тифлингу всем телом. Дрожащие своды, рвали воздух скрипом разрушающихся опор, но Астарион их больше не слышал. Он слышал лишь тяжелое дыхание и бешеный стук горячего сердца, которое и в такое мгновение отказывалось трусливо замирать. В памяти возникли слова Шэдоухарт, в тот день, когда они с Маркусом опять чего-то учудили и она отчитывала их обоих как детей:       — Ладно он! Сколько там нашему всезнающему предводителю лет? Что? Четверть века? Ох как ты загнул! Четверть века ему! Ну а ты? Ты, Астарион! Как ты мог это допустить!       «- Как я мог это допустить? Как я мог позволить тебе так вляпаться? Это я не уберег тебя, любовь моя. Теперь что. Что мне делать? Я же так привык что мы из всего выбираемся, и как же глупо мы попались. Помнишь ту поляну, цветущую в лунном свете? Надо было там и остаться. А еще лучше не покидать дома. Мы же так счастливы были, ты помнишь? И зачем мне было это солнце. Теперь и ты из-за меня солнечного света никогда не увидишь. Ты навсегда останешься здесь, во мраке, не дожив до двадцати семи. Эммир была права, душа моя. Я принес тебе смерть в своих руках».       Тяжелые обломки камней упали где-то рядом. Тоннель неумолимо разрушался. С душераздирающим лязгом рухнул свод у входа, с которого они пришли. Астарион, крепко зажмурившись продолжал слушать громкий стук в горящей пламенем груди. Будто мира вокруг не существовало. Под потолком раздался звук, похожий на раскат грома. Треснувшая под собственным весом каменная плита, съехав накрыла их, высекая искры из поваленных рядом кусков породы. Звуки стихли, только отлетающие от гранитного монолита мелкие камушки тихо барабанили где-то над головой. Эльф боялся пошевелиться. Он все еще слышал, как бьется сердце любимого существа, чувствовал его крепкую хватку, благодаря которой еще держался на ставших ватными ногах. Наконец, позволив себе глубже вдохнуть насыщенный пылью воздух, он неуверенно распахнул глаза. Вокруг было еще темнее чем прежде, груда камней, завалившая проход отделила их угол от обрушившегося тоннеля. Астарион сцепил пальцы на спине молчавшего тифлинга и прижался к его груди щекой. Черная капля густой, напитанной эликсиром крови пролетела у него перед носом. За ней еще одна, крупная, тягучая. Она упала в успевшую собраться у их ног лужицу, подняв облако пыли. Эльф вздрогнул и застыл, не в силах поднять взгляд и посмотреть откуда она так хлещет. Страх снова сковал его, и, хотя он слышал, что Маркус, черт возьми, еще дышит, набраться смелости и посмотреть, что там с ним, Астариону не хватало.       — И явится Богиня в Лунном свете, и отгонит тьму, и избавит от смерти. — Шептал он, царапая ткань колдовской мантии ногтями. — Избавит от боли, избавит от слез. Тебе единой возношу молитвы. Услышь отступника, Лунная Дева. Спаси его. Прошу тебя. Спаси.