Дневник Майского

Тихонов сидел до ночи, каждый час снова кипятя воду в чайнике, чтобы накормить Серёжу хоть чем-нибудь. Хакер очень боялся, что майор во время его отсутствия сможет как-то навредить себе. И каждые полчаса Тихонов снова листал тетрадку, и ему удалось разгадать половину, потому что почерк майора был совсем нечитаемым. Оказалось, что недавно у него пошли галлюцинации, и причём, как Ване показалось, невероятно странные: то турбина от самолёта в стороне деревьев, то пронзительные крики павлина, причём ровно на тон выше, чем кричат сами павлины, и смех женщины, но будто заскриптованный. Или же это была чья-то шутка: включить это на полную мощность, и уйти, оставив людей пугаться. Благо, визуального ничего не было, просто был описан внутренний ужас от этих звуков. А ближе к лету 23 года переодически появлялся грохот, напоминающий то ли стройку, то ли падение зданий, то ли взрывы. Но ничего в районе не строили, не ломали и не взрывали. Так, изредка вертолёты пролетали и всё. Но майора это очень пугало. Причём он слышал эти звуки, находясь непременно на кухне, мог пальцем указать примерное нахождение источника. Но там ничего не было такого, что могло издавать эти звуки У Вани всё в груди сжималось. На попытке порезать себе вены, где Серёжа полторы страницы расписывал, что чувствует не только физически, но и ментально, хакер решил остановиться, перевести дух, и откинуться на стуле. Но надо взять себя в руки, ведь в этих мыслях может быть что-то важное *** Итак, 26 август, 2023, не думаю, что мне есть смысл оставаться дальше. Мой отпуск только начинается, а я от тоски и одиночества уже готов локти кусать. Хотя, это сказано очень мягко, впрочем, я просто не знаю больше слов Мне просто хуево, я понимаю, что это не вылечить. Никакой специалист не поможет, он просто создаст иллюзию, что всё хорошо и замечательно, и год меня это продержит, но что потом..? А потом я опять буду страдать Вот и хватит На полу вскроюсь. Не хочу чтобы мой труп нашли в чем мать родила, да и кровать марать не охота... В своей комнате, да. В углу, жестковато, правда, ну ничего страшного. Я больше ничего не могу делать, да и не хочу. У меня больше нет поводов оставаться здесь, где только одиночество, осуждение, бесконечная война и боль, не хочу так больше Очень больно и холодно вскрываться. Меня будто прошибает током, я чувствую, как медленно вытекаю через разрез... Очень надеюсь, что мне хватит одного... Нет, не хватит Я изрезал всю левую руку, больше не чувствую её. И пальцами пошевелить не могу, какая радость. Голова кружится. И больно... Я знал, что умирать - это безумо больно, но лучше я потерплю один раз муки, чем буду неизвестно сколько оттягивать эту же самую боль... *** Дальше страница была в крови, и записей не было. Майского тогда действительно спасли: назойливые газовщики, не дождавшись хозяина квартиры, решили проверить, есть ли кто дома. И хорошо, что вызвали скорую. Тихонов бы листал дальше, но Майский лёг на бок, повернулся в сторону Вани. -А... Ты ещё здесь... Сколько времени сейчас, не знаешь? -Десять вечера... Повисла небольшая пауза. У Серёжи ком в горле не позволял ничего сказать. Даже с открытым ртом ничего не получалось: будто голосовые связки отказали в момент. Это было очень заметно со стороны -Серега, это... Я тебе перекус приготовил, из того, что было... Пойдём, заварю тебе Майор послушно вылез из одеяла, и вместе они пошли на кухню, заваривать эту лапшу -Слушай, у тебя деньги есть? -Деньги... Да -Тебе нужно купить продуктов. Сходим вместе -В десять вечера..? -Ну да, а что в этом такого? У тебя круглосуточный магазин в соседнем доме. Кстати, а... Ваня хотел задать вопрос насчёт последнего происшествия, но передумал: у Серёжи глаза совсем мокрые, ответить нормально не может, да и перестать трястись. Нужно мягко расколоть его, после того, как майор поужинает хоть как-нибудь Серёжа молча поел, специи не захотел. Ваня присел рядом к нему, подпер подбородок рукой и уставился на него. Просто сказать "рассказывай, что случилось" Тут не получится, увы. Нужно осторожно подвести тему, издалека -Слушай, Серёга... У тебя обычно полный холодильник еды, а тут к моему приеду так опустел... - Ваня не менял позу, смотрел прямо в глаза майору, но при этом не напористо -Да так, не хочу просто... Я обычно в другой день хожу закупаться, а пока... На этом и живу - Майский же не смотрел ему в глаза, вообще не смотрел выше одной точки -Ладно, я пойду одеваться... - Ваня неспешно встал, убрал в раковину посуду и потрепал майора по волосам Сейчас давить нельзя, Ваня это понимает. Нужно расположить к себе, создать безопасную обстановку, в конце концов, Ваня может показаться банально не тем человеком, которому можно будет открыться Вместе они шарахались по пустому магазину, набирая продукты. Майский отвечал очень односложно, будто хотел отвязаться. Со стороны выглядело так, что майору некомфортно сейчас находится в компании хакера, но тот терпел, ибо на это были свои причины -Ещё есть будешь, или пока хватило? - Ваня помогал раскладывать продукты в холодильник и на полки -А... Да нет, сейчас не хочу - Майский совсем медленно всё складывал, поправляя левый рукав олимпийки -Слушай... Пошли в комнату Майский не задавал вопросов, а просто следовал указанием Вани, хотя с лёгкостью мог бы вышвырнуть его из квартиры, но не делал этого. Что-то его держало. Серёжа лёг на кровать, стянув олимпийку, и в итоге остался в футболкеии в этих серых штанах. Со стороны могло показаться, что в его поведении и жестах не поменялась ничего, но Тихонов решил отдельно понаблюдать, и его догадки подтверждались: он прячет порезы. Никто в ФЭС не знал об этом, информацию о порезах мгновенно замяли, и нигде не упоминали, придумав другой повод спрятать майора в реанимацию Ваня сел рядом с ним, и пока что не трогал. Благо, хакер привык не спать длительное время, поэтому одна бессонная ночь не сделает ему ничего такого, а майор после столь долгого сна явно не сможет лечь сейчас -Майский -Чего тебе..? -Это... Ну... -Не мнись, я знаю, почему ты здесь, и не настаиваю, чтобы ты находился рядом со мной и терпел, ты же знаешь, терпеть - это плохо... -И ты хочешь, чтобы я ушёл..? Я не до конца понимаю тебя... -Я не говорил такого, да и понять меня полностью ты не сможешь... Как и я тебя в некоторых моментах... Да и тебя наверняка Рогозина послала меня проведать, просто потому что никого нет -Ты ошибся, я в отпуске, мне ещё неделя осталась... А многие сейчас уже работают, и... Я по своей воле пришёл -Зачем? Я просто не понимаю тебя -Ну... Я просто не хочу, чтобы ты... Э-эм... -Ах, ты листал тетрадку... Ладно, я не съем тебя за это, ты умеешь держать язык за зубами... Но... Всё равно неловко как-то... -Прости, что без разрешения читал столь личное, я... Просто беспокоюсь, ты же ничего не говоришь, и хоть так я... Пытаюсь понять тебя, но не всё получается -Мне... Просто, оставь меня. Ты не понимаешь, и, надеюсь, не поймёшь, ведь это ужасно, я не хочу, чтобы ты видел мои страдания, я сейчас совсем никакой... Хотя, кому я это говорю, ты же не отстанешь от меня... -Это да... Ну, всё, я никому не расскажу, всё останется между нами в стенах твоей комнаты - Ваня подсел поближе, положил руку на плечо майора, неловко улыбнулся -Спасибо... Давай... Нет-нет, не говори ничего, пожалуйста... Повисла пауза. Хотя, она уже не была такой напряжённой. Серёжа иногда даже глядел в сторону лица хакера. Пока что у него не хватает сил на то, чтобы всё рассказать, но он может приползти поближе, приобнять за пояс хрупкого мужчину и тихо плакать Ваня доверял майору, ожидая взаимного, поэтому практически не сопротивлялся попыткам притянуть себя и обнять, едва не уронив на кровать. Майский действительно плакал, но очень тихо: только пускал слезы, со стороны казалось, что вообще не дышал. Но когда Тихонов стал чесать ему голову, перебирая пальцами пряди грязных волос, Серёжа стал вздыхать, шмыгать носом, и в итоге притащил подушку к Ване, уткнулся лицом в неë. Ваня терпеливо ждал, когда Серёжа что-то скажет. Хотя то, что майор не побоялся показать слезы - уже хороший знак, означающий крайне высокое доверие хакеру, и поэтому остальное - дело времени. Майский сам себя удивлял, ведь никому раньше ничего не рассказывал. Но Тихонов был другим, невозможно описать сейчас каким, но ему можно доверять. Правда, надо бы научиться доверять, но над этим и будет работа