Чужой среди чужих

Подари мне первый танец Забери меня с собой Я повсюду иностранец И повсюду я вроде бы свой Валерий Меладзе, «Иностранец» 13.09.1987 Сегодняшний день может стать определяющим. В течение двух дней будет проводится интернациональный турнир между юношескими командами, куда приедут команды из Европы, Южной Америки, Азии и даже СССР! Правда, зачем юношей привезли в Токио, если уровень советского футбола на голову выше японского? Может быть, это часть той самой «перестройки», которую с 1985 года объявил ЦК КПСС Михаил Горбачёв, других вариантов у меня нет. Самое странное — я узнал об этом только за день до начала турнира. Это не давало мне покоя. В любом случае, сегодня я должен показать, ради чего я тренировался и запомниться скаутам, которые будут наблюдать за этим турниром. Поскорее бы свалить отсюда! Обычно, когда я играю в футбол, я никогда сильно не волнуюсь, но факт того, насколько этот турнир может поменять мою жизнь, не давал мне сосредоточиться. Впрочем, это в порядке вещей. — Ребята, — собрал нас в круг Фукуда-сенсей, — думаю, вам не нужно напоминать, ради чего вы здесь. С этого момента, если вы действительно хотите стать профессионалом, — в этот момент глаз тренера упал на нашего американского Ромео-Майкла, — то вы должны заставить себя забыть обо всём, что происходит вокруг вас, кроме поля, мяча, сетки ворот и своих товарищей по команде. Ходят слухи, что здесь будут такие великие люди, как Франц Беккенбауэр и Йохан Кройф, поэтому не падайте в грязь лицом! — ТАК ТОЧНО, СЕНСЕЙ! — что же, Фукуда всегда был хорошим оратором. Думаю, нужно рассказать о самом турнире, его регламенте и правилах. Всего в Токио приехало 15 команд, последней, 16 командой были мы. Было 4 группы и плей-офф, куда выходят первые две команды в своих квартетах, первая команда попадалась на вторую из другой группы, и наоборот. Почти все игроки в нашей команде поникли, когда узнали, что за команды попались в группе: киевское «Динамо», мюнхенская «Бавария» и корейский «Кимчхон Самну». Выдохнули только на том моменте, когда узнали последнюю команду. После того, как я услышал фразы «ну, их то мы точно должны обыграть» по отношению к команде, которая базируется на главной магистрали Кореи «Сеул-Пусан», я разозлился. Недооценка соперника — это худшее, что может быть, причём не только в спорте. Помимо этого я ощутил, что команда будет выходить на игры с советской и немецкой командой уже проигравшими, а это просто мерзко. Мерзко, когда в твоих силах что-то изменить, а ты уже заранее сдался. Это правда, что только с командой с моей родины можно зацепиться за победу, но высказывания об этом из уст местных ребят выводили из себя. Иногда я боялся, что я размышляю, как Гитлер, но в определённый момент я понял, что это не так — в отличии от фюрера 4 рейха я не стремлюсь к полному истреблению неприятельского этноса, да и книжки пока выпускать никакие не собирался, даже никогда не задумывался об этом. А Хиросиму и Нагасаки я решительно осуждаю, и вообще выступаю против насилия в любом его проявлении. Ну американцы, и тут преуспели! — Тэмин, 좋은 아침이에요 (joh-eun achim-ieyo)!. — Доброе утро, красавица. Когда начала изучать корейский? — Да не особо и начинала, мне бы с японским сначала справиться. Просто решила тебя порадовать, это вроде популярная фраза. — Да, ты права. Ну что, пойдём? Нам в сторону «Адзиномото» — Волнуешься? Твоё лицо слишком напряжённо. Обычно, когда ты едешь играть в футбол, ты весь сияешь, — спросила Настя по дороге к стадиону. — Настёна, это шанс. Шанс уехать отсюда, из страны, к которой я испытываю искреннюю неприязнь в направлении Европы, где у меня будет возможность стать профессионалом. Думаю, это и есть причина моих волнений, — здесь я был честен, я не боюсь казаться уязвимым, когда рядом она, хоть я и не люблю показывать свои слабости. — Уехать? Из Японии? — Настя немного погрустнела, впрочем, её лицо от грустного до решительного стало настолько быстро, что не прошло и секунды, — ты должен порвать всех! Я уже говорила, что верю в тебя, и от своих слов не отказываюсь! — эти слова она зачем-то прокричала на весь вагон. Люди, сидящие рядом, ничего не поняли (общались мы на русском), но это не помогло мне не смутиться. Впрочем, я заметил её грустное лицо. Что, если всё получится? Придётся с ней расстаться? Опять терять человека, к которому я сильно привязался? Чёрт, теперь я уже совсем рассредоточен… Первая игра была против коллектива из ФРГ. Эту игру провалил как я, так и вся остальная команда, немцы вынесли нас 6:0. Не падать грязь в лицом? Мы не упали, нас рылом по газону возили все 45 минут. На Фукуду-сенсея было жалко смотреть. Он ведь действительно верил если не во всю команду, то в меня. А я так бездарно отыграл… — Что, думаешь, жизнь закончена? — тренер встретил меня в подтрибунке. — Извините, Фукуда-сенсей, я ничего не смог сделать… — С таким же настроем на 2 оставшиеся игры выйдешь? — уже теряя терпение давил тренер, — увидев мой безжизненный взгляд, самый родной мужчина в этом мире повёл меня в кладовку. — Фукуда-сенсей, зачем мы здесь? — Подожди 5 минут и я всё тебе покажу. Вставив кассету в проигрыватель, я увидел чёрно-белую запись игры розововолосого парня. Он носился, как угорелый, оббежал всю команду и вонзил сферу в паутину сетки, и так несколько раз по кругу. — Нравится? — Да, а что такого? Делает слишком много черновой работы и… — здесь парень неудачно наступает на ногу и рвёт себе переднюю крестообразную связку, что является самой страшной травмой для любого футболиста. — Это был рецидив… — тихо пробурчал Фукуда-сенсей, — после рецидива на поле больше не выходят. Такие травмы равноценны хождением по краю, а рецидив — это контрольный выстрел, думаю, ты это сам прекрасно знаешь, — тренер положил кассету на место, — Чигири Хёма — тот человек, что мог вывести нашу сборную на чемпионат мира, что славил наш, японский народ своим волшебством на поле, просто исчез. Потому что так сложились обстоятельства, судьба, называй как хочешь. Больше к мячу он не прикасался. Знаешь, что у вас общего? Ваши лица. Вот только он распрощался со своей мечтой навсегда, а ты в шаге от того, чтобы стать профессионалом. Проиграл одной из лучших академий на планете и сразу опускаешь руки? Не ты ли недавно хотел привести свою родную страну к победе в кубке Азии и выйти в её составе на мундиáле*5? Я не узнаю того игрока, что хотел добиться таких целей, перед собой я вижу только тюфяка, который ломается перед первым серьёзным испытанием. Посмотри на меня, Тэмин, — я поднял взгляд на моего тренера-садиста, — тебе уже 18 лет и ты должен понять, футбол ничем не отличается от жизни. Тут есть судья в виде Бога, ворота, которые являются твоей целью, кучка отморозков, что бьют тебя, потому что ты отличаешься от остальных. И если ты опустишь руки сейчас, ты будешь винить себя до конца своих дней, которые станут серыми из-за того, что ты сам отрёкся от своей мечты. У нас осталось 2 часа до встречи с командой из твоего родного города, через 15 минут жду в тренерской, будем разбирать, что пошло не так. Сказав ± такую же речь ребятам, тренер начал разбирать нашу игру и готовиться ко встрече с «Кимчхоном». В принципе, мы разобрали всех соперников (кроме команды из Киева), поэтому сейчас мы просто повторяли пройденное. Выйдя на поле, я встретился взглядом с той, что хочет быть рядом со мной и всегда поддерживает меня, в какой бы ситуации я не оказался. Слова тренера снова разожгли во мне огонь, а взгляд Насти пробудил во мне настоящий пожар. Однако, игра с корейцами оказалось не такой лёгкой, как все (кроме меня) ожидали. Мои соотечественники просто встали в автобус*6 и пытались выбегать на контратаках, что держало нас в узде. Стоит отдать должное Майклу — на эту игру он был заряжен. На последней минуте, когда нервы уже были на пределе, я снова «исчез» из поля видимости защитников и замкнул подачу всё того же Майкла, 1:0, есть 2 очка. Узнав результат противостояния немцев и киевлян (2:2), стало понятно, что единственный исход, который нас устроит — это победа над командой из Союза. Тогда даже при победе немцев в другом матче (наиболее вероятный исход) мы бы находились выше киевлян из-за победы в личной встрече при равенстве очков. — Тэмин, ты вот скажи, зачем немцам то поддался? — подбадривала меня Настя, когда я смог уличить момент, чтобы пройти на трибуну. — В будущем верну должок, — в цвет ответил я, — что сказать, немцы всегда были сильны, а командная работа у них — это даже не их оружие, это их жизнь. Где-то вычитал, что после войны страну нужно было восстанавливать, и только благодаря командной работе они выбрались из экономической и политической задницы. — А у вас с этим… проблемы… - ну, этого не отнять... - Следующая игра у вас с кем? — С ребятами из Союза, с «Динамо» из Киева. Что можешь о них рассказать? — Это самый титулованный клуб СССР! — радостно заявила Настя. — Замечательно, тогда я надеру зад самому титулованному клубу Союза! — получив очередной прилив сил и мотивации, я побежал к команде, готовиться к нашей решающей игре. Время 13:40, стартовый свисток. Как и ожидалось, киевляне сразу пошли в наступление, но заимствованный у моих соотечественников автобус работал прекрасно — что-что, а у азиатов с дисциплиной всегда было хорошо. Мы не давали проходить к нашей штрафной, перекрывали все потенциальные зоны для передач, а когда мы не справлялись, нас спасал вратарь. В одной из многочисленных атак киевляне слишком увлеклись атакой и забыли про персональную опеку. А мне только оно и нужно: избежав оффсайдной ловушки я вышел с вратарём киевлян на свидание и открыл счёт. В другой такой атаке мне удалось лишь заработать уголовой. Впрочем, это не помешало мне шмальнуть с 24 метров в дальний от вратаря угол. Рикошет от одного из защитников окончательно дезориентировал их вратаря и наше преимущество удвоилось. За 10 минут до конца игры с одного из многих уголовых «Динамо» отыграло один мяч. — Ну здравствуй, предатель Родины… — мерзким голосом заговорил футболист киевлян — Чего? — ответил я на русском, — ты глаза мои видел, товарищ? — А чего разговариваешь тогда на русском языке? — Это тебя не касается, играй в футбол. — О, да я с радостью. Ой, извини… — За что? — За незапланированый больничный, - я увидел его приближающийся локоть, а через секунду я вырубился. Открыл глаза я и вправду в больнице, рядом сидела испуганная и расстроенная Настя с мрачным Фукудой. — Где я? Что произошло? — я резко встал с кровати, но голова отозвалась адской болью. — Анохин-кун, у тебя сотрясение мозга. Тебя ударил локтём капитан «Динамо», Валентин Мостовой. «Чего? Мостовой? Неужели? Нет, это у нас, корейцев есть 250-300 фамилий на всех, но в СССР же совсем всё не так..." — Настя, это твой брат? — Нет, Тэмин, мы просто однофамильцы. Как ты себя чувствуешь? — Как будто по башке треснули молотком. Ладно, шучу, я в полном порядке, просто голова немного кружится. — Ребятки, я отлучусь к врачам, спрошу, что да как, а вы пока пообщайтесь, — тренер подмигнул мне и вышел из палаты. — Ты был великолепен сегодня. Не зря я кричала об этом в метро на весь вагон. — Спасибо за всё, Настёна. — Эй, ты чего? Как будто прощаешься, не говори эти слова таким грустным тоном, — после этих слов она поцеловала меня. Нежно, будто спрашивая разрешения, ожидая моих действий. Сразу в воспоминании всплыл наш первый поцелуй с Кетрин, но воспоминание исчезло так же быстро, как и появилось. Но, как и тогда я ощутил нечто, что не поддаётся описанию, тепло в груди и чувство покоя. Если мои отношения с американкой были бурей, тайфуном, ураганом, то с Настей они были затишьем после долгой, свирепой и не прекращающейся бури. Разъединив губы, мы посидели где-то минуту и просто находили свои отражения в глазах друг друга. — Вот за это и спасибо… — прошептал я — И тебе тоже… спасибо, — робко проговорила Настя, — мне надо срочно идти домой, мама попросила быть дома пораньше. А ты скорее поправляйся! — Да, конечно, не буду задерживать. Злить маму нельзя, это всегда плохо заканчивается, — да, хоть мама и была в моей жизни недолго, эту аксиому я запомнил на всю жизнь. Настя поцеловала меня в лоб и улыбаясь вышла из палаты. — Вот это уже было похоже на того Тэмина, которого я увидел, как только он пришёл в «Эсперион», — гордо заявил Фукуда. — Спасибо, тренер. Вам сказали, когда меня выпишут? — Расслабься, уже сегодня ты будешь дома. Подержат часок и отпустят, обычное сотрясение. — Да… — повисло недолгое молчание. — Если по тебе будут предложения, я обязательно тебе скажу, — тихо проговорил Фукуда, — не буду говорить тебе, чтобы ты собирал чемоданы, но будь готов отправиться в неизведанные края, Тэмин. Да, из группы мы не вышли, но ты блистал в последних двух матчах. Я горжусь тем, какую работу ты проделал, но не смей сбавлять к себе требований! — ударно закончил тренер. — И не собирался, Фукуда-сенсей. Меня и вправду выписали в этот же день. Осознав, что сотрясение прошло, я решил скрасить вечерок в моём любимом баре. На всякий случай, алкоголь, даже в виде пива я не взял, мало ли, что в голову отдаст. Просто нужно было отделаться от мыслей о том, понравился ли я скаутам или нет. Да, снова решил погрузиться в чужие проблемы, чтобы забыть о своих. Когда-нибудь я прекращу так делать. В следующей жизни, наверно. Всё равно ждать недолго. Кстати, меня вообще выпустят из страны, даже если поступит какое-то предложение? Пахнет безнадёжностью. — ОЙ, мАладой ЧеловЕк, я к Вам подсяду? — неожиданно спросила женщина, причём на вид достаточно солидная. Блондинка, она была в красной юбке и пиджаке, выглядела, как на парад. Явно не мой уровень. Ну и заметно, что немного подвыпила. — Да, конечно, присаживайтесь, — на моём месте вы бы вряд-ли отказались от такого предложения, — вы явно не здешняя. Как вы здесь оказались? Хлебнув немного пива и немного подуспокоившись, женщина начала свой спич — Вы знаете, я из Парижа, приехала сюда, по одному очень важному делу, которое не должно поддаваться огласке. Так что своих секретиков я вам не выдам, — с улыбкой произнесла парижанка, — меня, кстати, Ирен звать. — Красивое имя. Меня Тэмином зовут обычно, иногда лентяем, растяпой, и так далее, - что-то я какой-то больно раскованный. Не зря говорят, что алкоголь развязывает язык. — И чем же Вы занимаетесь, Тэмин-лентяй-растяпа? — даже шутит она как-то… знакомо? — Вот, в выпускном классе учусь. Не сказать, что всё получается, но и последним по успеваемости я себя назвать не могу. — Вы приходите в бар только, чтобы поесть? — резонно спросила Ирен, — официант, принесите нам шампанского! Если на это посмотреть со стороны, то наша беседа выглядела так, будто молодая мамина подруга согласилась приглядеть за её чадом, от чего мне стало некомфортно. — За что пить то? — с удивлением спросил я. — За знакомство! Не каждый день знакомишься с человеком, у которого тройное имя, так ещё и когда он очень симпатичный! — Эээ… Ну, ладно. На самом деле, разговор наш с ней получился довольно приятным. По большей степени разговаривала француженка, а я держал разговор в тонусе. Я тоже решил быть с ней откровенным, но в меру — о смерти родителей и про личную жизнь я не рассказывал. Я не забыл о сегодняшнем турнире, который завершился скорее на грустной ноте, но наш conversation с этой элегантной и знающей себе цену европейкой явно поднял мне настроение. — Может, заедем ко мне? — а вот этого я точно не ожидал. Впрочем, я не потратил ни секунды на ответ. — Простите, если это заезд с продолжением, то вынужден отказать. У меня есть девушка, — ну, Настя ей пока что не стала, конечно, но, думаю, это вопрос времени. Да и говорить что-то по типу «есть девчонка, которая мне нравится» мне показалось недостаточной причиной чтобы отказать такой даме. — Эх, понятно, молодые! Как её зовут? Она местная? — Да нет, знаете, она не отсюда. Её Анастасией зовут, мы с ней учимся в одном классе. Честно, когда я впервые увидел Вас, то подумал, что я вижу её, повзрослевшую на 5-10 лет. — Удивительно! - её лицо немного передёрнуло, - ну, тогда поймаем машину, чтобы отвести Вас до дома? — А вот этот ход мыслей мне нравится! — правда, как мы будем ловить машину — хрен его знает. Но не прошло и минуты, как Ирен махнула рукой, остановилась тонированная тойота, явно выпущенной в продажу совсем недавно. Хотя, в машинах я не эксперт, могу и напутать что-то. Присев в машину Ирен будто протрезвела, и до конца поездки ни слова не проронила. Когда мы подъехали к моему дому, я хотел попрощаться, но француженка первой начала разговор. — Тэмин, мы предупреждали тебя, чтобы ты следил, с кем и как разговариваешь — с японского женщина перешла на русский, — что тебе было непонятно? Выпили мы конечно немного, особенно я, но если секунду назад у меня было чувство эйфории, то сейчас, как будто к моей голове приставили пистолет. — Кто мы то? И почему вы резко перешли на русский? — я уже начал пугаться, дёрнул за ручку двери, но она, ожидаемо, оказалась заперта. — Тэмин, что тебе известно о гибели своих родителей? — так же требовательно, но уже в менее мягкой форме спросила «француженка». — Представьтесь пожалуйста, по-настоящему, только тогда я продолжу разговор. — Ирина Мостовая, майор КГБ, — буднично, как будто это ничего не значило, эти слова вылетели из уст чекистки, — судя по твоему выражению лица, ты ничего не знаешь, тебе же лучше. Я скажу только одно — смерть твоих родителей подстроила Кобаяши Корпорейшн. И я тебя настоятельно прошу ещё раз, следи, с кем и как ты разговариваешь. Ты должен вести себя так, будто этого разговора не было. Ты меня понял? — ХВАТИТ, ХВАТИТ!!! — Ирина… а отчество ваше? — внешне я пытался сохранить что-то на подобии спокойствия, но у меня, ясное дело, не особо это получалось. — Тэмин, ты вроде не глупый мальчик, но выяснять информацию о представительнице спецслужбы у неё самой — не самый умный ход, ты так не считаешь? — Аааа… да. — Или тебе так сильно в голову ударили, что ты резко сдурел? Час назад казался вполне интеллигентным малым. — Ирина, скажите, а фамилия «Мостовой"/"Мостовая» в СССР популярная? — Тэмин, иди домой, обдумай, в каком ты положении находишься, и не высовывайся. До скорой встречи. А, кстати, наши агенты будут следить за тобой, на случай, если высунутся японские агенты. Sayonara, Тэмин-сан! - от её игры блевать тянет. Дома меня ждала Химицу. — Тэмин-кун, привет. Где ты был сегодня? — Привет, Химицу. Турнир сегодня был, да с Настей прогуливался после, жутко устал. А у тебя как день прошёл? — видно, что она пытается делать вид, что после нашего разговора будто ничего не поменялось, но, к её сожалению, это было не так. — Тэмин-кун, мы же можем оставаться друзьями? — У меня это получится, Химицу, насчёт тебя я не знаю. Решать тебе, я не буду просить тебя меня оставить, но ты сама должна понять, что тебе будет лучше. Лично я не против остаться друзьями, но делать вид, что недавнего разговора не было — это плохой для тебя вариант, зеленоглазка. — Я… мне нужно привыкнуть к новой обстановке дел. Постараюсь. Вот и в какое русло разговор переводить? — Борщ… — с улыбкой я учуял его запах - пойдём покушаем? — Давай, Тэмин-кун. Химицу рассказала о нашем разговоре с Саей и сказала, что она очень рада тому, что мы смогли если не подружиться, то наладить связи и перестать собачиться друг с другом. Ну и про остальные бытовые моменты. Всё-таки я сделал правильный выбор, когда решил рассказать ей правду, что терзала меня долгое время. Я перестал видеть в ней горничную, и по-настоящему смог с ней подружиться. Беседа проходила в расслабленной и дружеской обстановке, но лицо зеленоглазки становилось всё печальнее. — Химицу, прости меня. — А? За что? — Кетрин рассказала, что у вас произошло. Честно, я не знал, что обо всём этом думать. Я пытался понять, почему ты на это решилась, и всё стало на свои места. Прости за то, что долго тобой пользовался и не обращал на тебя должного внимания и не приостановил тебя тогда, когда это было нужно. Из-за этого все мы пострадали… — Нет, Тэмин-кун, это я виновата! Я не должна была так поступать, я думала только о том, как присвоить тебя, не желала ни с кем тебя делить, и вот, что из этого вышло… Прости, пожалуйста… — не сдержав слёз Химицу ушла из дома. Боже, как я устал… На выходных же полагается отдыхать, тогда почему я чувствую себя так, будто я уже месяц работаю без остановки?