Чужой среди чужих

Ненавидеть и осуждать — путь наименьшего сопротивления. 10.09.1987 Вчерашний день был слишком насыщенным на события. Я впустил в свою жизнь (скорее всего, надолго) нового человека, как обычно, работал на тренировке, как не в себя, да и Ичиносэ-сан подкинул немало информации для осмысления. Казалось, что меня снова настигнет бессонница, но ежедневное приглашение Морфея* в своё сонное царство было принято без моего ведома. А часы не пробили даже 9 вечера. Не зря говорят, утро вечера мудренее. Мозги вчера были одной сплошной кашей от чувств, которые я испытал. Это были радость, наслаждение, но на другой стороне весов оказалось чувство беспокойства за другого человека. Как вы можете понять, пребывая в таком напряжении я не решил бы, что делать дальше, а любая мысль или действие в моём исполнении были бы полной субъективщиной. Мне нужно быть рациональным, чтобы… А чтобы что? Ну, наверно, чтобы выжить. Или чтобы меня не трогали? Вроде выбор есть, а вроде его и нет. Проснувшись в 5 утра я сразу вспомнил о том, о чём думал, лежа в постели перед сном. Быстренько умылся, позавтракал макаронами с сыром, даже сделал уроки. Не все, конечно, но сам факт того, что я открыл учебник, придал мне серотонина. Правда, только я вспомнил о словах Ичиносэ-сана, настроение превратилось из радостного в рабочее. Что делать? Прошлое уже не исправить, поэтому у моих наблюдателей есть информация о том, что я общаюсь с Настей. Плохо. Мне, безусловно, хочется с ней общаться, но теперь я не уверен в том, что она будет в безопасности рядом со мной. В голову снова пришла мысль о безумной несправедливости — я рос без родных в ненавидимой для себя стране, вернулась девушка, которая бросила меня, даже не попытавшись объяснить, почему, а потом резко вернулась, директор докапывается до моей посещаемости (эта встреча была резонная, но всё равно). Но поняв, что нытьём проблемы не решить, снова окунулся в раздумья. Если за мной пристально следят, значит должны быть в курсе, что ко мне… заходит Химицу каждый день. Час от часу не легче. Да, зеленоглазка уже меня порядком достала со своей гиперопекой, но ничего плохого она мне не сделала. Даже можно сказать, что она заменила для меня маму. А значит я не допущу, чтобы пострадала ещё и она. Правда, это у меня получится намного хуже, чем у её отца — он работает на японское правительство, или что-то типо того, связей у него достаточно, чтобы защитить Химицу. Придя к этой мысли, стало немного спокойнее. Что ещё мои враги могли разузнать? Футбол, точно. Остаётся надеяться, что неприятели не подскажут Фукуде-сенсею выгнать меня из академии. А даже если придёт в их головы такая идея, придётся надеяться на то, что Фукуда-сенсей хороший человек. Хотя, почему надеяться? В нём как раз-таки я не сомневаюсь, не станет он губить талантливого футболиста, коим я себя, безусловно считаю. Если Химицу в какой-то мере заменила мне маму, то Фукуда-сенсей, безусловно, частично заменил мне отца. С этим закончили. Кетрин. Блин, ощущаю, будто меня взяли за все мои 4 конечности и тянут на все 4 стороны света. Меня же так разорвёт, если буду пытаться решать проблемы таким образом. Значит, нет другого решения, кроме решения их по мере поступления. А это не всегда заканчивается хорошо. Насыщенное утро. А мне же ещё в школу идти… — Здравствуй, Тэмин, — сказала моя прекрасная соседка. — Доброе утро, Настя, — сразу вспомнил о том, что за мной следят и мне не нужно быть с ней близко. А хотя… неужели за мной и в школе следят? Нет, это уже начинает походить на шизофрению. — Чего такой хмурый, не выспался? — Нет, просто вспомнил, что домашку не сделал, — впервые в жизни мне помогло то, что я не сделал её. Не пришлось ей врать. Или недосказанность можно считать ложью? — У тебя есть 7 минут до звонка, пиши, — заявила Настя и передала мне свою тетрадь по-японскому. — Ты золото, — поблагодарил я её и начал списывать, — кстати, есть успехи в изучении нового языка? — Сложно, если честно. Я всю жизнь жила в СССР, у нас в алфавите нет иероглифов, привыкнуть нелегко. Ты вроде неплохо разговариваешь на японском, как у тебя получилось так его выучить? Ах да, и почему ты также хорошо владеешь русским? — Выбора не было. Мы с семьёй переехали из Южной Кореи сюда, когда мне было 6 лет. Так что у меня было целых 12 лет, чтобы изучать язык с носителями. Что касается письма, то тут всё посложнее. Хотя, думаю, с письменной частью языка не всё хорошо даже у человека, который всю жизнь разговаривает на одном языке. — Почему переехали? — Бежали к лучшей жизни. Если затрагивать тему русского, то папа жил в СССР во Владивостоке. Когда он поженился, то переехал оттуда в Пусан, ближе к семье моей мамы. И пока я был маленький, родители почему-то общались только на русском. Поэтому несмотря на то, что я родился в Корее, корейский практически не знаю, — с сожалением пришёл я к этому заключению. Надо бы браться за его изучение. — Зато ты вместо одного корейского знаешь и умеешь общаться на японском и русском! — привела контраргумент моя соседка. Весомый, честно говоря. — ТЭМИИИИИИИИИИИИИИН!!! — передо мной заспаунился мой пухлый отаку товарищ, — Я ТАКУЮ МАНГУ ВЧЕРА ПРОЧИТАЛ, ТАМ КОРОЧЕ… — Кёске, твою мать! Если не видишь, тут ещё человек сидит, зачем так подскакивать? И да, расскажи про свои рассказы, когда я буду один, — содержимое прочитанного Кёске было 18+. Думаю, Насте было бы не очень комфортно это всё выслушивать. — Ой, а познакомишь меня со своей соседкой? — уже более приземлённо спросил Кёске. — Анастасия Мостовая, либо просто Настя. Настя, это Кёске, мой «знакомый? друг? товарищ?» друг Кёске. — Приятно познакомиться, Мостовая-сан! — я представил, если б в СССР обращались также, как в Японии. "Мостовая-сан"итак звучит странновато, а что было бы с другими фамилиями… — Можно просто Настя, я ещё не привыкла к вашим правилам обращения, — мирно поправила Кёске соседка. — Настя-сан (ну сказала же, можно без суффикса, балда) такая же, как и ты, Тэмин, — заметил отаку, — неужели нельзя хоть немного уважать традиции нашей страны? — с наездом, но с улыбкой спросил пухляш. — Всё, Кёске, не мешай, времени нет, а мне дз надо доделать, — Кёске самоустранился также быстро, как и появился. Что-что, а какая-никакая связь между нами прослеживается. — Списал? — спросила Настя, — а то учитель уже зашёл. — Да, спасибо ещё раз, — списал я не всё, но пару я уже не получу, так что нормально. Прозвенел звонок, а Кетрин всё ещё не было. Я вспомнил про многочисленные предупреждения об опасности, и уже начал переживать. Что, если её повязали и мучают, с целью выудить информацию обо мне? От этих мыслей стало жутко. Зная Кетрин, она не сдаст меня. Да и характер у неё, как сказать… тяжёлый. С другой стороны это означало, что методы добычи информации могут перейти на другой уровень. Круто. Одна история круче другой. Чтобы успокоиться, я решил положить голову на парту, но немного не рассчитал... Получилось чуть более болезненно и громче, чем я рассчитывал. — Анохин-сан, с вами всё в порядке? — Да, всё хорошо, решил проверить, достаточно ли прочная парта! — с энтузиазмом дурачка попытался сострить. Чувствую себя идиотом. — Если вам понадобится помощь, можете не отпрашиваясь направится в кабинет врача, — милосердно предложил мне учитель. Что же, если понадобится, так и сделаю, спасибо. Настя же немного странно на меня посмотрела, но никаких вопросов не задала. Когда прозвенел звонок, я уже хотел пулей лететь к Кетрин домой, но слава Богу, она пришла на второй урок. Кстати, надо узнать, поменяла ли Катя адрес, а то приду на старый, и буду как дурак трезвонить в квартиру незнакомого человека. Во время большой перемены я хотел пойти в класс к Химицу, чтобы показать, что я порядочный (а в первую очередь — живой) ученик и что можно лекцию о важности учёбы мне не читать. Не дойдя до класса я услышал голос… Кетрин? Химицу сидит за партой, которая рядом с входной дверью. Подслушивать нехорошо, но тогда мне это в голову не пришло. — Когда ты прилетела, Кети-чан? — 4 дня назад, — их тона мне совсем не понравились. Как будто начинается ядерная война. В контексте того, что Кетрин американка, а Химицу японка, шутка могла вызвать темноту в глазах. — Почему ты не можешь оставить нас в покое? Что тебе нужно от него? — с открытой агрессией пошла в атаку Химицу. Я никогда её такой не видел. Стало не по себе. — Знаешь, я пришла к тебе помириться только потому что ты с этим придурком хорошо общаешься, — вот про придурка было лишнее, — а ты помимо того, что рассказала о том, чего не стоило, продолжаешь вести себя как одержимая! — тут уже несколько учеников обратили внимание на потасовку, — Ты даже понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти, а всё из-за твоей жгучей зависти и ревности! Я доверилась тебе, и совершила одну из главных ошибок в своей жизни!!! — Я пыталась сделать так, как было лучше для всех! Он ещё не был готов к таким переменам в жизни, поэтому я решила сделать так, как считала нужным! — Да ты хоть сама себе веришь?! ДА ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ТАК, ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛА ВСЁ ЗА НЕГО??? ОН УЖЕ НЕ 8-ЛЕТНЕЕ ДИТЁ, ЧТОБЫ ОПЕКАТЬ ТАК ЕГО С ТАКИМ ОСТЕРВЕНЕНИЕМ! В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТЫ ЕМУ НЕ МАТЬ!!! — уже с открытой ненавистью отвечала Кетрин, — когда-нибудь он увидит, какой ты можешь быть! Ты же вечно перед ним стелешься, всё для него делаешь, а он так тебя и не заметил! — Исчезни из его жизни. Нечего его мучать, без тебя было всё намного легче, — уже более спокойно произнесла Химицу. — Да я итак не собиралась тут задерживаться, а теперь и подавно! Иди возись с этим придурком, сколько влезет, а меня больше не трогай! — тут дверь вылетела с петель, а Кетрин, слава Богу, пошла в сторону туалета, который располагается в другой стороне от класса, откуда пришёл я. Кто-то из класса Химицу заметил меня и окликнул, но я уже убежал. Убежал, услышав плач Химицу. Я даже и не знал, о чём думать. Я думал, что Химицу с Катей дружили, и даже без задней мысли познакомил их. Болван. Ясен пень, что между ними не могло быть никакого положительного контакта. Для Кетрин, которая была моей девушкой, информация о том, что мы с Химицу проводим вместе почти каждый день 12 лет стала ого каким сюрпризом. А информация для Химицу, которой я уже давно нравлюсь, что у меня появилась девушка — это вообще издевательство. Я поставил себя на место Химицу и стало сильно неприятно. Мне дороги обе девочки по-своему, поэтому эту словесную перепалку я перенёс тяжело. — Каждый раз, когда я сравниваю тебя на поле, и тебя в обычной жизни, всё больше убеждаюсь в том, что у тебя происходит раздвоение личности, когда ты переходишь из одного места в другое, — логически задвинула Настя. — Настя, я всё тебе расскажу, когда настанет подходящее время, — ответил я, даже не посмотрев на неё. В этот момент Кетрин посмотрела на нас. Она собрала вещи и встала передо мной, с ненавистью посмотрев на меня. — Держи свою собачку на привязи, а то больно расшумелась, — сказав это, она вышла из кабинета, хлопнув дверью. Ну, зато петли на месте остались, прогресс… — А есть тут связь с тем, что ты кореец, и она сказала тебе про собаку, чтобы ты её не ел? — попыталась пошутить Настя. — Настёна, я ценю твои попытки меня развеселить, но сейчас не тот момент, извини. Когда уроки кончились, мне предложили то, от чего не хотелось, но пришлось отказаться. — Проводишь меня до дома? — спросила Настя. — Ммммм, нет, я тороплюсь, а нам в разные стороны, — надо научится врать, у меня это бездарно получается. Учитывая мои «туманные» перспективы скорой встречи с представителями власти СССР или Японии, убедительный стиль подачи вранья может спасти жизнь. Лишь бы американцы до меня не начали докапываться, итак проблем хватает. — Хорошо, как скажешь. До встречи! — обняв меня на прощание, Настя ушла домой. Я же решил пойти до дома с Химицу. Придя в её кабинет на меня упал взгляд почти всех её одноклассников. Следов от плача вроде не было. Выйдя из школы и почти дойдя до дома, Химицу не проронила ни слова. — С тобой всё в порядке? — идиотский вопрос конечно, но это молчание меня потихоньку убивает. — Да, всё хорошо. К нам в класс Кети-чан приходила. — Ого… а зачем? — Пришла поздороваться. Сказала, что рада нашей встрече, — иногда быть проинформированным идёт на пользу. Хотя, даже не зная об их потасовке, было бы понятно, что Химицу лжёт. Можно просто было посмотреть ей в глаза. — Ты рада, что она вернулась? — и вся уверенность Химицу канула в лету. — Ну, если ты доволен, то и я буду довольна этим, — мирно отрезает Химицу. И полностью разбитой она дошла со мной до дома, снова сварганила поесть, тухло попрощалась и ушла. Я хотел было сказать, что я не вижу в Химицу больше, чем сестру, но её преданность и убитое состояние, которое я тоже видел в первый раз навлекли меня на мысль о том, что лучше я всё ей скажу, когда и сам в чувствах разберусь, и когда Химицу будет в более спокойном состоянии. Вернувшись вечером с тренировки сразу позвонил телефон. То, что телефон постоянно звонит, как только я закрываю дверь, начинает настораживает. А если быть более честным — пугать. — У прибора. — Тэмин, снова здравствуй, — мне кажется, или голос Ичиносэ-сана стал более грустным? — можешь не искать человека, которого я тебе рекомендовал. Он умер. — Даже не знаю, что сказать… — Мальчик мой, ОБЕЩАЙ МНЕ, что будешь осторожен, ладно? — Да у меня и выбора нет, — обречённо произнёс я, — меня в любом случае достанут. Буду ли я осторожен или нет. На рожон я, конечно, лезть не буду, но так и до шизофрении недалеко, старик. — Как там твой отец любил говорить? «Бережённого Бог бережёт», — хорошо сберёг, ничего не скажешь. В трубку я этого, конечно, говорить не стал. — Вы тоже будьте осторожны, спокойной ночи. Блин, а я ведь только сейчас заметил. Старик Ичиносэ единственный, кто не использует суффиксов, когда ко мне обращается... лучше б я так ошибки в своих тестах замечал. Эта корпорация убирает всех, кто знает «лишнее». И решила, что я тоже что-то знаю, просто потому что я сын их бывшего работника. Правда, есть одно «но». Я САМ НИ ЧЕРТА НЕ ЗНАЮ, И ЕСЛИ МЕНЯ УБЬЮТ ИЗ-ЗА ЭТОГО, БУДЕТ ВООБЩЕ НЕВЕСЕЛО!!! Хотя, даже если я просто умру, тоже весёлого мало. Итог один — умирать, особенно в таком возрасте совсем не хочется.