After All This Time

Десятью годами ранее   Прогулка до общежития Фиттис была самой длинной прогулкой в ее жизни. Каблучки Пенелопы цокали по мраморному коридору, когда она вела Люси к ее новому дому. Люси тем временем старалась не паниковать с каждым сделанным шагом. Холод от здания, казалось, проникал в ее кости, змеями впиваясь в пятки. Никакое количество тепла не могло избавить от странного ощущения, что ничто и никогда больше не будет таким, как прежде. Тепло, которое когда-то было в ее теле, покинуло ее навсегда, и ничто уже не сможет вернуть его. Пенелопа остановилась перед стальной дверью, которая соответствовала остальной части отделения общежития. Прежде чем открыть ее, она посмотрела Люси в глаза, и у нее похолодела кровь. – Я возлагаю большие надежды на тебя, Люси. Не облажайся и помни, что я наблюдаю за тобой. Не говоря больше ни слова, Пенелопа открыла дверь, за которой оказалась большая комната. Это напомнило Люси о ее жизни в Якобс и компании, когда семеро детей были запихнуты в маленькую комнату с металлическими двухъярусными кроватями у каждой стены. Дети выглядели молодыми, даже младше Люси. Без сомнения, никто из них еще не успел перейти в восьмой класс. У всех них округлились глаза, когда они поняли, кто стоит у их двери. – Здравствуйте, мои подопечные, - сказала Пенелопа группе ошеломленных подростков. Казалось, что даже если вы работаете в Фиттис, это редкий случай увидеть эту женщину. – Это Люси Карлайл. Она новая участница вашей группы и останется со всеми вами надолго. Окажите ей теплый прием. Я буду лично следить за всеми вашими успехами. Пенелопа ушла так же быстро, как и вошла, оставив Люси совсем одну со своими новообретенными соседями по комнате. Сначала Люси не знала, что делать, просто стояла в дверях со своими сумками в руках. Напряжение в комнате было ощутимым. Большинство студентов оценивали ее, глядя на нее так, словно она была едой или трофеем на соревновании. Она прошла в комнату, не обращая внимания на взгляды подростков, и остановилась у кровати в самом конце комнаты. Она поставила свои сумки на кровать, и звук падения ее багажа разнесся по тихой комнате, как стук гвоздей по классной доске. – Кто ты? - раздался голос у нее за спиной. Она обернулась и увидела молодую блондинку на несколько лет моложе ее. – Я спрашиваю, кто ты? – Я прекрасно услышала с первого раза, - сказала Люси. – Я Люси Карлайл. А ты кто? – Мэдлин Уинтерс, - сказала она, как будто Люси уже должна была знать, кто она такая. – Я капитан команды. – Рада за тебя, - сказала Люси, что, вероятно, было не совсем правильно, но она не могла найти в себе сил по-настоящему беспокоиться. – Ты знаешь Пенелопу Фиттс? ‐ спросила девушка. – Откуда? Люси закатила глаза, глядя на девушку. – Она насильно притащила меня сюда. Мы не лучшие подруги, если тебе интересно. Не заплетаем друг другу косички и не сплетничаем о симпатичных мальчиках. Девушка оглядела ее с ног до головы. – Насильно притащила сюда? - спросила девушка. – Я не понимаю почему. Ты маленькая и, похоже, не умеешь даже держать рапиру. Что она вообще могла в тебе найти? Люси пожала плечами, не потрудившись ответить на ее вопрос. Откровенно говоря, девушка была раздражающей и в данный момент не заслуживала внимания Люси. – Я задала тебе вопрос, - повторила девушка. – И я решила не отвечать, - ответила Люси. – Моя жизнь тебя не касается. – Конечно касается, - сказала она, скрестив руки на груди. – Мне нужно знать, могу ли я доверять члену своей команды. Если мы собираемся однажды пойти на работу вместе, мне нужно знать, что ты не социопат или что-то в этом роде… Без обид. Блондинка была права - доверие важно на работе. Иногда это могло решить вопрос жизни и смерти. – Я уже была агентом, - решилась всё же рассказать Люси. – Я работала в агентстве под названием «Локвуд и Компания». Тогда Пенелопа и положила на меня глаз. Молодой парень, который до этого сидел заслоненный другими ребятами, поднялся на ноги, в его голове вспыхнула лампочка. – О, теперь я тебя вспомнил! Люси Карлайл, вы были частью команды, которая взялась за расчистку Кум Керри Холла, не так ли? Люси пожала плечами. – К сожалению. – Вы все - одна из самых известных команд в Лондоне, - сказал мальчик. Она съежилась, зная, что где-то Локвуд безумно горд собой, зная, что маленькие агенты повсюду считают их знаменитыми. – Это были мы, - сказала она. – Но что ты здесь делаешь? - спросил мальчик. – Я имею в виду, ты же была частью отличной команды. Сердце Люси сжалось от этого вопроса. Она сделала это не по своей воле. Если бы ей дали возможность, она бы прибежала к ним в ту же минуту. – Послушай, - сказала Мэдлин. – Мы - это все, что есть друг у друга. Пока ты относишься к нам с уважением, мы будем делать то же самое. Никто из нас не был готов к появлению нового члена команды. Мы здесь семья и держимся поближе друг к другу, хорошо? Семья. У Люси когда-то была такая. – Добро пожаловать в команду, - сказала девушка и протянула ей руку для пожатия. Люси не была уверена, хорошо это или плохо… Только время покажет.   Десять лет спустя   Локвуд, Джордж и Люси сидели перед камином с чашками горячего какао в руках, завернутые в десятки одеял. Люси не могла припомнить времени, когда она чувствовала себя так умиротворенно. Прошли годы, даже целое десятилетие. Джордж сидел в своем обычном кресле, казалось, что есть вещи, которые даже время не могло стереть. Люси смотрела на огонь, танцующий в камине, отбрасывающий неземные тени на стену. На мгновение они показались ей призраками, которые преследовали ее в раннем детстве. Джордж поставил свою чашку на столик рядом со своим креслом и отвернулся от огня, чтобы посмотреть Люси в лицо. – Почему бы тебе не рассказать нам немного о последних десяти годах, - сказал Джордж. – На самом деле мы не так уж много знаем о тебе. Люси вздохнула; она боялась подобного разговора. Как она могла сказать им, что последние десять лет для неё были адом. Единственная причина, по которой ей удалось удержаться на плаву, - это помощь Питера. – Ничего особенного, - сказала она. – Просто работа. – Да ладно тебе, - сказал Джордж, делая глоток какао. – Я никогда в это не поверю. Ты - Люси Карлайл. У тебя всегда был талант влипать в неприятности. – На самом деле, - сказала она, надеясь, что он вскоре прекратит разговор. – У меня не было особых неприятностей. Последние десять лет были довольно скучными, - конечно, это было неправдой. Но она не хотела, чтобы ее старые друзья знали, что каждый день был похож на битву не на жизнь, а на смерть. – Я ни на секунду в это не поверю, - пропищал Локвуд. – Тебе никогда не приходилось искать неприятностей. Они притягивали тебя, как магнит, - она боролась с желанием плеснуть горячим какао в обоих мужчин. – Я не могла позволить себе влипнуть в неприятности, - сказала она. Воспоминания о том, как Пенелопа тащила ее в свой кабинет всякий раз, когда Люси делала что-то отдаленно неправильное, проносились в ее голове. На нее кричали, угрожали и наказывали ужасной работой, с которой ни один нормальный агент не смог бы справиться. Впервые она поняла, что бороться с Пенелопой бесполезно, когда, поговорив с женщиной, та отправила Люси и ее команду в дом с привидениями на вересковых пустошах. Люси была единственной выжившей. С тех пор она научилась не высовываться и делать то, что ей говорили. Так было проще. Она поняла, что быть невидимой было ее лучшим умением. Она научилась замыкаться в себе, заставляя себя выглядеть незаметнее в присутствии женщины. Конечно, если бы Люси выглядела достаточно маленькой, женщина оставила бы ее в покое и не сочла бы угрозой. – У тебя, должно быть, были друзья, - сказал Локвуд. – Расскажи нам о них. Люси снова покачала головой и вздохнула, кажется, в девятый раз за день. Какими бы прекрасными ни были Локвуд и Джордж, им еще предстояло очень многое узнать. И в это «многое», разумеется, входил рассказ о том, какой была ее жизнь в последние десять лет. Ее жизнь превратилась в игру в шахматы, в которую они с Пенелопой играли каждый день. Один неверный ход, один неверный вдох - и все развалится. Все, над чем она работала, чтобы защитить, рассыплется на куски у нее на глазах. – Рассказывать-то особо нечего, - начала Люси. – Друзья… Друзья были роскошью, которую я не могла себе позволить. Джордж нахмурился. – Но у тебя же был хоть один? – Джордж, - услышала Люси голос Локвуда. Он посмотрел на девушку взглядом, который она не могла описать. Понимание? Осознание? Понял ли он, всё же, насколько ужасной была ее жизнь? – Где Лили? - спросила Люси, пытаясь как можно быстрее сменить тему. – Я не видела ее с сегодняшнего утра. На мгновение в комнате воцарилась странная тишина. Напряжение было настолько ощутимым, что его можно было резать ножом. – О, - начал Локвуд. – Она решила, что, возможно, для нее будет лучше ненадолго уехать, чтобы мы все воссоединились. Я пытался дозвониться до нее, но думаю, она просто хочет побыть немного в одиночестве. Я не… Я не виню ее. Люси не нужно было быть гением, чтобы понять, что на самом деле произошло. Девушка, вероятно, просто не хотела находиться рядом с Люси. И она совсем не винила её. Она, вероятно, сделала бы то же самое, если бы бывшая ее жениха появилась из ниоткуда. – Ей не следовало уезжать, - сказала Люси. – Это ее дом. Не мой. – Портленд-роу всегда будет твоим домом, - сказал Джордж, но Люси знала, что это неправда. Дело в том, что это был не ее дом, и не был им уже очень давно. За всё то время, проведенное в заточении Фиттис она, наконец, смирилась с этим. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать, насколько изменилось это место за десять лет. Она всегда будет дорожить местом, где провела лучший год своей жизни. Теперь это было ярким светом в ее сознании и самым счастливым воспоминанием, но не более того. Она осознала, что у нее был дом. Там было грязно и напряженно, но это было все, что она знала. Дома были ночные разговоры с Питером после ужасного дня. Они распивали дешёвое вино, жалуясь на бесполезность всех агентов Фиттис. Эндрю танцевал фвокруг Пенелопы, произнося тщательно подобранные слова и комплименты. Домом было ее глупое соперничество с Элизабет - мстительные слова, спрятанные за тщательно натянутой улыбкой. Это было тяжело, но это было ее. Как бы ужасно и тяжело это ни было, она построила жизнь для себя. Построила из кирпичей, плотно уложенных друг на друга, только благодаря своей выдержке и дерзости. Она одержала победу над тысячами ужасных испытаний и оставалась сильной, несмотря на бесконечные попытки Пенелопы сломить ее дух. Она гордилась тем, кем она была, и ей не было стыдно за человека, которым она обязана была стать, чтобы выжить. Эта Люси была создана в суровых условиях, и будь она проклята, если позволит кому-либо забрать эту единственную оставшуюся часть себя. – Уже нет, - сказала она Джорджу. – И это нормально. Нет смысла притворяться, что ничего не изменилось. Я изменилась, ты изменился, Локвуд изменился. Возможно, это больше не мой дом. Но я с нетерпением жду возможности познакомиться с этими новыми людьми, которыми вы стали. – Что ж, - сказал Локвуд с улыбкой, скрывавшей его скучание по молодой девушке, которой она когда-то была. – Я с нетерпением жду возможности познакомиться с Люси Карлайл. Раздался звонок в дверь, и Люси невольно подпрыгнула. В последний раз, когда она слышала этот звонок, Пенелопа Фиттес находилась по другую сторону двери. – Вы кого-нибудь ждете? - спросила она Локвуда, который внезапно вскочил со стула. – Нет, - сказал Локвуд, и страх отразился на его лице. Локвуд никогда бы не сказал, что он волновался или боялся, но Люси всегда могла читать его как открытую книгу. Его плечи напрягались, и он теребил свой галстук, ослабляя его до края всякий раз, когда ему было страшно. – Джордж, останься здесь с Люси. Она увидела, как Локвуд схватил свою рапиру, прежде чем скрыться из виду, направляясь к двери. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы это был призрак Холли Манро, тайно сыгравший с ними какую-нибудь шутку с другой стороны. Она услышала, как открылась дверь, и ее сердце на мгновение перестало биться. Она действительно была не в настроении снова получать удар ножом. Прошло несколько секунд, и Локвуд вошел в комнату с хмурым выражением лица. – У нас посетитель, - сказал он. В тот момент, когда Питер завернул за угол, Люси подскочила из-за стола и крепко обняла его. – Питер, - она не смогла сдержать улыбку, когда увидела своего друга. – Привет, Люси, - сказал он. Его руки обхватили ее спину, и он крепче обнял ее. – Ты выглядишь лучше. – Я чувствую себя лучше, - сказала она. На этот раз она действительно чувствовала себя лучше. Питер отошел от неё, лучезарно улыбаясь ей. – Локвуд, - сказал Питер, кивая ему. В лице Питера было что-то, что насторожило Локвуда. Питер будто боялся наступить на иголки вокруг него, стараясь не сказать ни одного неправильного слова. Двое мужчин словно оценивали друг друга, и Люси захотелось закатить глаза. Типично. Мужчины - такие мужчины. – Я Джордж, - сказал Джордж, пытаясь разрядить неловкое напряжение в комнате. Он протянул Питеру руку, и мужчина охотно ее пожал. – Приятно познакомиться с тобой. Люси говорила о тебе только хорошее. – Ты не такой, как я ожидал, - сказал Питер. – Ты совсем не такой, каким тебя описывала Люси. – Я сильно вырос, - сказал Джордж. – И я отучился от привычки говорить первое, что приходит мне в голову. – О, пожалуйста, - съехидничал Локвуд. – У тебя нет фильтра. Вчера ты сказал мне засунуть кактус себе в задницу. Джордж закатил глаза. – Это потому, что ты это заслужил. Я приберегаю все свои лучшие творческие оскорбления для тебя, - Люси рассмеялась. Она догадывалась, что что-то никогда не изменится. Мир не был бы правильным без вечных приреканий Локвуда и Джорджа. – Они всегда такие? - спросил Питер. – Это даже можно назвать спокойным днем, - сказала Люси. – Я удивлена, что они еще не начали кидаться друг в друга печеньем. – Мы похожи на людей, которые стали бы выбрасывать хорошее печенье? - спросил Джордж. – Мы бросаем камни, как цивилизованные люди. Питер поднял бровь, глядя на мужчин, и его глаза расширились от всего абсурда этой ситуации. Он повернулся к Люси и усмехнулся. – Как эти двое только дожили до взрослой жизни? Джордж рассмеялся. – Честно говоря, я тоже не знаю, как мы это сделали. Несколько раз я думал, что мне конец. В Локвуда стреляли дважды, а я получал удар рапирой в живот, - Люси не хотелось этого слышать. Это было чудо, что эти двое вообще остались в живых. Она была уверена, что за повторным выстрелом в Локвуда и несчастным случаем Джорджа с рапирой была какая-то история, и она обнаружила, что на самом деле не хочет об этом слышать. – В любом случае, - сказал Питер. – Боюсь, я пришел сюда не просто с дружеским визитом. Публика должна видеть, что ты жива и здорова. Элизабет Джонс распускает слухи о твоей тайной смерти, а Пенелопа просто пытается сохранить лицо. Акции Фиттис резко упали, и все беспокоятся о компании. Люси хотела выбить эти фальшивые виниры прямо изо рта Элизабет. Эта девушка была такой же раздражающей, как и выглядела. – Мы можем провести пресс-конференцию утром, - сказала она своему другу. – Я напишу речь через несколько часов. Позвони на Би-Би-Си и позови к телефону Роджера Тернбулла. Он хороший журналист, и мы можем быть уверены, что он не задаст ужасных вопросов. Убедитесь, что ни один из этих глупых папарацци не будут приглашены. Нам нужны только авторитетные журналисты, которые могут вселить доверие в людей. – Конечно, - сказал Питер. – Я бы рекомендовал пригласить также Росса Доэра. Он из Дейли Уэир, но он хороший человек. Он немного холодный, но он не лжет о правде. Люси кивнула. – Пошли ему приглашение на выпускной вечер его дочери. Это должно расположить его к нам. И прими приглашение его жены на чай. Она пригласила меня несколько месяцев назад, но до сих пор у меня не было причин соглашаться. Питер кивнул, но затем на мгновение замер. – Вероятно, нам следует пригласить и Пенелопу. Думаю, людям будет спокойнее, если они будут видеть её на сцене предстоящего вечера. Люси вздохнула. Это была хорошая идея, но это не означало, что она ей нравилась. – Прекрасно, - сказала она. – Пригласи Пенелопу. По крайней мере, она будет хоть в чем-то полезна. – Что ты хочешь сделать с Элизабет? - спросил Питер. – Она раздражает, но у нее есть поклонники, и люди к ней прислушиваются. – Мы можем начать с дискредитации ее имиджа, - предложила Люси. – Опубликуйте фотографии, которые мы сделали в прошлом году во время ее романа с сержантом Уэйдом. Это должно заставить ее замолчать, если она знает, что для нее лучше. Это также должно привлечь внимание прессы к ней, и увести его от моей недавней травмы. Люси была настолько сосредоточена на разговоре, что не заметила, как взгляды Локвуда и Джорджа перебегали с одного на другого, как будто они смотрели теннисный матч. – Что? - спросила она, внезапно почувствовав их пристальные взгляды. – Это просто..., - прокашлялся Джордж. – Я никогда не представлял тебя с такой стороны, - Люси не могла не почувствовать замешательства. Она повернулась к Локвуду, который просто смотрел на нее, как на зверушку в зоопарке. Именно таким человеком она была вынуждена стать в Фиттис. Она была холодной, расчетливой и опасной. Она знала, как менять повествования и даже развязывать войны, если этого хотела. – Вот почему у меня не было друзей, - сказала она и поняла, что Джордж и Локвуд, возможно, наконец поняли, какой была ее жизнь в Фиттис. – Это опасно. Это смертельно опасная игра в шахматы, где люди - пешки, предназначенные для перемещения по доске. Я бы не стала втягивать в это никого, кто не поймет, потому что они могут быть использованы в качестве залога. Я не позволю, чтобы кого-то использовали против меня. Снова. – Знаешь, ты говоришь как она, - сказал Локвуд. – Я никогда бы не подумал, что ты будешь звучать так сильно, как Пенелопа Фиттис. Знаешь, люди - это не шахматные фигуры. Они не предназначены для того, чтобы их перемещали по чьей-то прихоти. То, что он сказал, вонзилось ножом в ее сердце, но она знала, что это правда. Сейчас она и в правду была очень похожа на Пенелопу, но не хотела этого признавать. Однако, она сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить, и ей не было стыдно за это. – Вот такой я теперь человек, - сказала она, высоко подняв голову. – Не осуждай меня за то, что я сделала то, что мне пришлось сделать, чтобы выжить в этом мире. – Ты играешь в опасную игру, Люси, - сказал Локвуд. – Никто не сможет победить Пенелопу в ее же игре. – Я не играю в игры, Локвуд, - сказала она. – Я их создаю. Я устанавливаю правила. Я давным-давно победила Пенелопу в ее собственной игре. Теперь она играет в мою. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Это была та сторона Люси, которую она позволяла видеть немногим людям. Часто люди не понимали, что она такая, пока для них не становилось слишком поздно. И Питер это знал, благослови господь его сердце. Этот человек знал и все же всегда принимал ее такой, какая она есть. Он понимал риск, связанный с такой близостью к ней, но все равно остался. Наступил момент истины. Теперь пришло время посмотреть, осудят ли Локвуд и Джордж ее за то, какой личностью она стала, или примут ее. – Мне жаль, - сказал Джордж. – Мне очень жаль. Она улыбнулась Джорджу. – Мне - нет. Но Пенелопе - да. Я думаю, она довольно быстро поняла, что совершила ошибку, когда попыталась контролировать меня. Локвуд продолжал смотреть на нее, как на головоломку, в которой не хватает кусочков. Ей следовало этого ожидать. Локвуд мог быть кем угодно, но у него всегда оставалось это непоколебимое чувство справедливости. Он жил в черно-белом мире, в то время как Люси жила в серых тенях. Локвуд открыл рот, чтобы заговорить, и Люси затаила дыхание. – Прости. У меня нет права судить тебя. Я понятия не имею, через что ты прошла. Прости, Люси. Она почувствовала, как с ее плеч свалился какой-то груз. Она не осознавала, насколько напугана была мыслью, что он может возненавидеть ее за то, кем она была. Большинство людей в мире не тратят время на обдумывание причин, стоящих за поступками людей. Но Локвуд не был большинством людей. – У меня в холодильнике есть пирог, если хочешь кусочек, - предложил Джордж Питеру. – Я бы хотел узнать о тебе все. - благослови Бог Джорджа за то, что он думал, что может решить любую проблему с едой. – Я бы не отказался от кусочка, - сказал Питер. Он повернулся к Люси, взглядом приглашая ее присоединиться к ним. – Я не буду, - сказала она. – Мне нужно написать речь.