***
Связь с ФЭС установить не получается. Свободных машин нет. День подходит к концу. Налетает внезапный ветер. Амина смеётся, сидя на стуле, куда её посадила Оксана, ту как раз видно сквозь окно: на смотровой площадке пытается сеть поймать. — Бесполезно, — предупреждает Ломов, тоже вступая в новую битву со связью, — глухомань... Часы тикают, прыгают забавные тени по занавескам, чай стынет.***
Оксана ударила кулаком по стене. Тщетно. Военные, охранявшие место падения грузового самолёта, маякнули что часть сбежавших преступников сделала это снова. И снова этот чертов кот! Один лейтенант, смутно казавшийся знакомым, пояснил, что видел Матвея там — бегал всё. «Так и ищет способ кому-то испортить жизнь...» На смотровую вышел расстроенный Холодов, закурил. Дым полетел стремительно засасываясь обратно в домик через маленькие щели. Про палатки все забыли. Холодно и сыро, но если Оксана спала на подобии кровати: как в поездах, то пацаны в спальных мешках — около окон, хорошо, что Толя предложил размер побольше, аргументируя, мол неизвестно сколько куковать ещё. В случае непогоды: вези спрятать, оборудование, продовольствие. Самим замаскироваться. Сделать вид, что уехали. — Андрюш, ты чего? Он закатил глаза, морщась и сжимая пальцами переносицу. — Места нет... Рассказал, что на картах памяти, выданных на работе та закончилась. Совсем. — Удивительно! Конечно удивительно: карты ноу-хау, как говорят в избитом выражении: аналогов нет, но действительно уникальные. Как могли забиться? — На вирусы проверял? Естественно. Сотни раз. — Давай посмотрим... А записи включила собака.***
Они не знают, что делать — нужно закончить все дела, а смысл (в том числе) и в видеозаписях. — Доложить надо, пусть там планы меняют... Анатолий с Андреем выдохнули, клацая зубами. Дороги опять в кашу превратились. Участковый не отвечал. — Чёрт его знает, — произносит Андрей, заваривая чай, — в палаточном городке, вон, детский дом отдыхает: директриса бегает, возмущается, мол детки друг друга кушать должны чтоль? Амелина, не дав никому и слова вставить, заламывает руки, вскакивает, начинает ходить по кругу. Хмыкает. Её немного отпускает. — Часть преступников не поймана, — говорит она, садясь туда, где сидела Амина (то же место и поза), — но дело...хотя в них, хотела сказать про дом этот, директрису! — опять вскакивает, взмахивая кофточкой. — Боится. До Ломова дошло. — Ты хочешь сказать: гуру, сектанты, некоторые местные, беглые и детский дом связаны? Холодов слегка подвис. — А это заявочка на нечто большее, — и внезапно улыбнулся, — ай...Галина Николаевна! Гений. Все на него уставились. Получается, что Рогозина специально сюда отправила, но совершенно по другому делу, мол проверка на незаконную финансовую деятельность. Не их профиль. А вот сектанты, маньяки, педофилы — полностью их!***
Амелина начинает своё расследование связей детского дома, секты и преступников. — Не рискованно? — спросил Ломов. Оксана пожала плечами. Время покажет. — В любом случае надо Галине Николаевне доложить... Как доложить с такой связью: выходить и просить военных? Вот так вот в открытую — не факт, там могут быть лица из конкурирующих структур. Султанов, конечно, заверял, но перестраховаться стоит, не бывает такого, чтобы настолько масштабные организации существовали без поддержки из вне. Не бывает. И участковый куда-то делся. Собственное расследование?***
Андрей всё же дозвонился до ФЭС, доложился. Пришла Амина, передала что-то Оксане и забрала кролика. О чём она разговаривала не сообщила. Мимо них провели конвой арестованных. — Не дёргайся, — но девочка лишь сжалась от этой фразы, — прости, не беспокойся, они тебе больше ничего не сделают...