Из пленницы в пленительницу

      Укрыв едва не изнасилованную пленницу своим плащом, подоспевший как нельзя вовремя Всеславур взял Фариду на руки и понёс вон из зарослей.       Как оказалось, победа осталась за русами. Большинство печенегов были повержены, а избежавшие смерти трусливо поджали ноги и позорно бежали прочь. — Слава Перуну! — прокричал князь Радмир. — Слава Перуну! — вторили ему выжившие витязи.        Всеславур вынес девушку к обозу и посадил на коня к Усыне. — Отличная работа, Всеславур! — похвалил его товарищ. — Князь будет тобою доволен! А не то всё угрожал за потерю басурманки шкуры с нас двоих спустить… — Княже, пленница нашлась! — доложил Радмиру Горислав, убирая за спину окровавленный бердыш. — В её находке заслуга Всеславура! — Похвально, — равнодушно ответил князь. — Я обязательно вознагражу его, как доберёмся. А теперь, поехали дальше!        Ещё никогда русичам не было настолько приятно ступить на твёрдую землю, а не шагать в окружении разодранной плоти и хлещущей из ран крови по усеянной зверски изуродованными и обезображенными мертвецами обоих противоборствующих сторон болотной жиже, которая опостылела им надолго и забрала многих соотечественников…

⸻

       Когда всадники пересекли границу Заполья, солнце полностью ушло в закат, и на землю спустилась ночная мгла, а непроглядный туман, до этого окутавший близлежащие земли в пределах шести-восьми вёрст, рассеялся полностью. Русы зажгли факелы, которые виднелись на значительных расстояниях. Они проезжали сквозь захолустные деревеньки и посёлки. Местные жители в большинстве своём ушли на покой, но те, кто остались снаружи, молча преклонялись перед проезжающими витязями и в особенности перед князем.        Фарида без труда сделала вывод, что эти люди подвластны князю. Но производить более серьёзные умозаключения ей мешала сонливость вдобавок к перенесённому беспокойству. Прошла доля часа, а она до сих пор тряслась от слов воинствовавшего печенега, которые продолжали звучать раскатистым громом у неё в голове, а тревожные воспоминания никак не давали покою. При этом девушку безжалостно клонило в сон, хотелось забыться в себе, уйти в потерянный мир несбывшихся грёз и разрушенных надежд…        За пару часов до рассвета стан подъехал к распростёртому на почтительное расстояние высокому частоколу, что был выстроен в виде огромной стены. Вдоль него стояли наблюдательные вышки, на которых застыли вооружённые луками воины с колчанами, полными стрел. За въездом и выездом через пределы частокола следили семеро витязей, разжившихся бердышами и арбалетами. Едва главный из них увидел в лицо князя, как зычно распорядился: — Открыть ворота!        Шесть витязей открыли на деревянных вратах высотой в две сажени один большой замок и три маленьких, сняли с них лежащую поперёк на железных поручнях перекладину и только потом отперли окончательно. Обоз торжественно заехал под покровом ночи в Городище–Светлинское, столичный град Заполецкого княжества. Насколько успела понять Фарида, жили там не богато и просто. Хотя сквозь темень обстановку не удалось разглядеть подробно.        Постепенно тот или иной ратник то и дело отпочковывался от стана и расходился каждый по своим дворам. По итогу с князем остались только телохранители да дружинники.        В конце концов они остановились возле деревянных теремов, слитых в единую постройку. Радмир, Усыня, Всеславур с Фаридой на руках, Горислав и остальные спешились с коней, которых подошедшие конюхи, заспанные и зевающие мальчишки, тут же увели по конюшням. У входа в терем дежурили два сонных витязя, которые расступились перед князем и его доверенными воинами, пропустив их во внутрь. В светлице их встретил низкорослый слуга с горящей свечкой в руках.        Проходя по длинным, узким и неуютным переходам, Радмир, Усыня и Всеславур с Фаридой вошли в небольшое тёмное помещение, окна которого были запахнуты ставнями изнутри. Гориславу и дружинникам князь приказал удалиться, а слуге — подать еду. Всеславур снял с Фариды свой плащ и попросил её встать на четвереньки. Вошедший слуга водрузил на её тело поднос с едой. Усмехаясь, Радмир принялся поедать преподнесённую ему пищу и запивать её. При этом он грубо чавкал и одобрительно крякал. Закончив пировать, князь смачно рыгнул и вместе с телохранителями вышел из комнаты. Слуга забрал поднос и тоже выкатился вон. — Завтра я ещё с тобой развлекусь, — сказал Радмир напоследок прежде, чем дверь в комнату захлопнулась, и лязгнул засов.        Почему-то очередное унижение в виде использования её тела в качестве живого подноса Фарида восприняла как должное и не испытала ни единой эмоции — ни положительной, не отрицательной. Постепенно её глаза привыкли к темноте, и она осмотрелась. В комнате, которую девушке выделили в качестве нового жилища, не было ничего, поэтому пришлось спать на голом полу. Зато теперь шипастый ошейник больше не впивался в шею, а наручники не сковывали движения.        Устроившись поудобнее, Фарида закрыла глаза, и постепенно сон окончательно ею овладел…