Idol Doll

      Время таяло граммами. Прошло что-то около получаса по ощущениям Джина. На деле — всего лишь пятнадцать минут. Но ему было так скучно ментально, физически — нет, там было мучительно, что субъективное восприятие времени так сильно исказилось. Рядом с Намджуном Джин не осмелился приспустить низ и глянуть туда. Да и темно было. Но хотелось. Очень. Пока всё же это само не прошло. Вздох-другой от облегчения и… свобода от этого испытания даровала ему того больше разгоревшееся любопытство.       — Сейчас. Да, сейчас! Больше ждать не могу!       Джин украдкой взглянул на сопевшего Джуна. То ли просто машинально по приказу своей тревожности, то ли спецом, чтобы лишь убедиться, что он точно спал мёртвым сном. Не знаем. Джин и сам запутался уже, насколько осознанно он поступал. Но ему это было не важно. Ведь в его руках оказался смартфон.       — Ох, неужели? Неужели?.. – сам не мог поверить в происходившее он.       В животе бурлили нервишки. В руках ощущался мятный холодок. Намджун лежал лицом к нему и от этого его будоражило всюду. Но заднюю давать уже не было смысла. А потому Джин нажал на кнопку сбоку. Всё, через что он прошёл эмоционально одним этим нажатием испепелилось. Вся эта дорога из вечных сомнений, принятий и взволнованности. Тело прекратило пускать по венам эти горячие магмы стресса. На сияющий экран смотрела не менее сияющая улыбка. Но:       — Есть! – только подумал он, как вдруг кровать заскрипела от движений Джуна рядом.       Колики ледяных игл с макушки по пятки пронеслись за секунду. Как назло, как будто вся вселенная сговорилась, что каждый раз, как ему становится легче от исчезновения волнения, к нему прилетает такая вот новая причина для этого. И вновь лишает его спокойствия, вынуждая быть начеку. Однако, не успел он засуетиться, как Намджун просто перевернулся.       — Хах!       Всего-то лёг на другой бок.       — Да! – но Джин сильно обрадовался.       Ведь это означало, что он, даже если и проснётся, то всё равно ничего не увидит, поскольку, пока он будет поворачиваться, Джин уже успеет убрать всё и лечь.       — Скорее, надо найти интернет, - набирал он ПИН-код Джуна, который успел подсмотреть и запомнить, - О, yes!       Экран быстро разблокировался. Глаза забегали по иконкам, пока не обнаружили нужный. Большой палец мигом оказался на нём. Отцепился. И наконец вот и он. То, ради чего он ждал терпеливо, пока не вырубился Намджун.       — Ва-а-а-а, - сверкал Джин, - э… э-это вот зде-е-есь! Ответ на мой сокровенный вопро-о-ос!       У него даже глаза стали шире, как если бы он превратился бы в чиби .       — М-м-м… - издал Джун.       Джин подсобрался.       — Точно. У меня времени в обрез ведь, - вспомнил он о спавшем Намджуне, - Вдруг он проснётся ещё! А-а-айщ! Так… так! Надо действовать быстро. Что там… что мне нужно?       Ступор.       — О, нет!       Джин профакапнулся в одном аспекте. Планируя этот план, он не учёл, что будет непросто гуглить о чём-то, о чём ты, во-первых, и понятия не имеешь, во-вторых, не знаешь как это называется даже, в-третьих, не знаешь, как описать. И как сложно на буквах в текстовом виде передавать те вещи, что ты не видишь зрительно и ощущаешь исключительно на уровне чувств. Всё пошло вообще другим ходом. А не так, как он то себе представлял. Он думал всё будет так: Джун уснёт. Very good. А затем: он, Google и ответы на всё. И конец! Но не тут-то было. Сокджин обломался по полной.       — Этого мне ещё не хватало! Я итак капец как тороплюсь! Аргх! Что мне делать? Что мне делать? Что мне делать?! Блин, что мне делать?!       — А может, просто спросишь Намджуна? – промелькнуло вдруг в голове.       — Ну уж нет!       Джин упрямей схватился за гаджет и тотчас же нажал на поисковик. Раз уж итак начал всё это, надо же довести дело теперь до конца. Не хотелось пускать насмарку уже проделанные усилия и путь. И Сокджин ввёл в строку, что получилось, что смог, а это: «Что это за странные ощущения в теле от прикосновения к маленьким выпуклостям, которые находятся на груди?». Клик. Румянец. Это смущало. Но что он ещё мог поделать-то?       — О!       Google дал ему варианты. Джин с нетерпением начал читать. Появилось воодушевление от преодоления первого шага. Но тут же разбилось об увиденное. Вся эта мешанина ответов из: «Кто такой тактильный человек?», «Целительная сила прикосновений» и «Сергей Степанов: Язык Внешности» была чем угодно, но только не ответом на сам вопрос Джина.       — Чё за… ?!       Он думал, что Google — это такая могущественная штуковина, что способна понять его с полуслова, но нет, как оказалось, надо это дело делать уметь. Выяснилось, что гуглить непросто. И что ему нужна конкретика.       — Аргх!       Джину пришлось подзадуматься.       — Что-о-о-о…       Руки были над клавиатурой.       — … надо задать такого, чтобы я пришёл к тому, что нужно мне? Ох! Поверить не могу, что мне приходится вот так об этом думать! Капец…       Но нет времени на жалобы. Надо искать, пока Джун ещё спит. С этой мотивацией Джин спросил у гугла уйму чего: «Что находится под животом?», «Как называется то чувство в теле, возникающее от прикосновений?», «Что это за напряжённое чувство под животом, когда тебя трогают?» и много-много ещё вариаций с перефразированным тем же самым. Джин уже чувствовал себя писателем от того, как много раз креативничал в угоду всё никак не понимавшего, что он несёт, поисковика. Безрезультатно. Всё время Google выдавал ему какие-то линии с лишними сайтами, форумами и статейками, что трогали абсолютно левые темы, хотя бы отдалённо даже не напоминавшие то, что он пытался узнать. Начитавшись всех этих страшных текстов о всевозможных болезнях и их симптомах, Джин на минуту даже испугался, что, может, у него что-то не так и надо обратиться к врачу. А потом понял, что он же не делал ничего, чтобы вдруг заболеть. И сейчас он себя плохо не чувствует, а значит, у него всё нормально. Не надо накручивать себя почём зря. Надо лишь продвигаться дальше. Всё-таки, он не достиг своего. И это его чутка оскорбляло.       — Так, ладно, как бы, - вошёл он в азарт, - ещё сформулировать этот вопрос?..       Фантазия уже не работала. Всё. Писательский марафон завершился.       — Н-н-н-н! Бес! – Джин посмотрел на потолок.       Короткое раздражение спустя, к нему пришла идея.       — Ох… о-о-о!       Джин решил зайти с другого угла и построил логическую цепочку:       — Так. В какие моменты я это чувствую — я уже и описал, и погуглил и не было результатов, значит, возьмём: где я чувствую это.       Щёлкнуло.       — Тело! Тело, - загуглил он, - особенности мужского организма. Ах, вот оно!       Google как будто сказал ему: «Ну наконец-то, приятель, что-то понятное, а то ты меня уже задолбал со своими мистическими описаниями. Вот, держи, бро! С картинками. Сразу». Челюсть Джина отвисла от них. Груда раздетых тел, каковых он ещё ни разу не видал в жизни.       — Ох, блин!       И графические изображения внутренних органов с цифрами и изъяснениями. От того, как Джин испугался от увиденного, он ненадолго замер, не зная, с чего бы начать, поскольку, в итоге забрёл, куда надо и практически уже нашёл, что искал. Но этот вал информации просто был взрывом мозга. Он офигел.       — К… к-кхм, так, спокойно, - пришёл он в себя, - просто начни с того, что попроще.       Взор упал на фото с телом, с которым рядом стоял список, перечислявший, что находилось на фото. Идеально. Как будто специально для него сделали. Он сделал выбор. Нажал на него. Открылся сайт. С тем фото прям под заголовком. Было ещё три причины, по которой именно эта фотография привлекла его внимание. Первое: там не было этих пугающих подробных изображений кишков и прочего. Второе: она не была сложной, как все остальные фотки с гугла. Текст рядом был написан простым языком, а картинка представляла собой реальное тело. Обычное. Без внутренностей. И нагое. В самый раз для изучения, легко. Третье: сыграло опознание чего-то уже знакомого, но названия чего он не знает — соски. Он увидел их и так как он раньше их видел, непроизвольно потянуло выбрать это. Вот и сидел Джин теперь и читал статью автора, что удачно смог заманить его к себе этим самым. Но местами Джин не понимал терминов и просто решил посмотреть на ту картинку обратно.       — С… с-соски. Соски? – прочитал Джин под цифрой пять и немного завис.       Звучало очень неэстетично. И ему не понравилось.       — Фи…       Но, по крайней мере, он узнал наконец, как это хотя б называется-то. Было неловко. Крайне. Звиздец. Однако, не было времени млеть. Сосредоточенно глазами Джин направился к следующей части снизу. К следующему любопытному и ошеломляющему открытию.       — Что-о?!       Под животом сего симпатяги красовался неизвестный объект. Тот самый, до которого он не осмелился дотронуться. Дважды.       — Полов… что?! Половой орг… чего?! Орган! – читал он под циферкой шесть, - К-кхм… пенис?..       Джин посмотрел тщательно на картинку.       — Т-так… вот что… у меня там… между ног.       Произнеся последнее, Джин неосознанно там потрогал себя.       — Ой! – испугался он.       Убрал руку. Краснь сразу ударилась в лицо. Намджун закашлял. Джин вздрогнул.       — О бес! Как же ты меня напугал.       Взор ненароком возвратился к картинке гениталий парня. Те же чувства, что и в подвале тогда, когда он столкнулся с эрекцией впервые, но не смог дойти до раскрытия её, охватили его повторно. Неуверенность вкупе с диким конфузом отдавались неудобностью в теле. Опять непонимание себя. Опять вся эта путаница.       — Вроде бы нормальная вещь! Но почему… меня… это смущает?..       До сих пор не разгаданное. До сих пор терзающее. How could he lose such an opportunity? Руки уже строчили запрос:       — Почему меня смущает это ощущение, когда я трогаю свои половые органы? – клик сквозь стыд.       Глоть. Надо терпеть. Ещё немного и он разберётся в себе, так что нужно быть смелее. Пока телефон ещё в его руках. И Намджун покаместь не проснулся.       — Не то. Нет, не то, - пролистал Джин дюжину поисковых выдач, - О!       Перед глазами в ряд выстроились буквы, наконец-то удовлетворявшие его познавательные нужды. Это был форум, в котором кто-то задал почти идентичный с его запросом вопрос. Приятные эмоции накрыли его как мягкий плед в холодный денёк. Именно так ощущалось тепло от облегчения, что он не один задался таким стыдным вопросом. «А почему стыдным?». Тепло разгорячилось и трансформировалось в пламя предвкушения того, что вот: сейчас поставится точка, вопрос будет исчерпан и путь этого извечного непонимания себя уничтожится и вскоре уйдёт в прошлое. Искрился огонь в глазах, читавших сайт:       «Здравствуйте, у меня есть проблема. Отчего возникает мой стыд…».       — О, да! Да! Да! Да! – подумал Сокджин, - Неужели я реально нашёл?! Точь-в-точь, как у меня! Без лишнего! Ура. Я научился гуглить.       «… когда у меня возбуждение и я хочу, но не могу сделать это?..».       — Стоп. Стой-стой, что-о?.. – завис вдруг Сокджин.       Что-то внутри вдруг клацнуло резко. Он прочувствовал это нечто, но сразу не понял, в чём был прикол. Пришлось перечитать этот текст, чтобы обнаружить шоков фактор:       — Здравствуйте, у меня есть проблема. Отчего возникает мой стыд, - не возникло никаких проблем, - когда у меня возбуждение и я, - и тут Сокджин остановился.       Он несколько раз ещё прочитал. Пытаясь понять, что откликнулось в нём. И что вынуждает его застрять тут. Словно тут что-то, что он и искал.       «…когда у меня…».       Было непонятно.       «… когда у меня…».       — Ну что это? Что?!       «… когда у меня ВОЗ-БУЖ-ДЕНИЕ и я…».       Немой крик нутра был как фейерверк. Джин искал ответ на что-то другое, но наткнулся на то, о чём он позабыл. Это слово стало громче других, тех, что заплыли в блюре вокруг него. Он мог теперь только его и видеть, разинув широко свои глаза. И слышать в воспоминаниях своё: «Что это за чувство?», произнесённое несметное количество раз, несмотря на то, что:       — Каково это, быть человеком и чувствовать это? Терять вокруг реальность от возбуждения? – сам как-то раз назвал его он, внезапно так напомнил флешбек.       — Т-так это… оно?!       То, чему для него нет названия. Название чего он всё-таки знал. Ночь. Видеозвонок. Странной Барби подвал. Тот пожирающий взгляд Намджуна, что спровоцировал этот вопрос. Всё освежилось в памяти резко. И Джин пришёл к новому ахеру:       — Хэ-э-э-э?! Подожди, что?! – мысли были чертовски громки, - То есть… т-то-есть, это оно?! Я всё это время чувствовал его?!       По памяти проскользнули отрывки, больно давя снова на его стыд. Как он ласкал свои ореолы, как смотрел на полураздетого Джуна, как у него встал от массажа и речи, нехарактерного Джуну. Атас. Жар на щеках стал ещё ощутимей. Джин сжал глаза, говоря им: «Хватит, прочь!». Но воспоминания не отставали. Тем более, когда он уже понял всё.       — Чё-ё-ё-ёрт! – протянул Джин, - Что-о-о-о? Серьёзно?! Это и есть возбуждение? А-а-ах! И это от этого я пытался убежать всё это время? Капец! Но я же сам стремился к этому… вот только я не знал, что оно ощущается настолько странно… в моей романтизированной голове это всё было куда лучше. Гр-р-р-р-р!       Джин на эмоциях отбросил телефон с недочитанным. А затем взял это обратно в руки:       — Ну, что ж…       Он ж ведь так и не добрался до истины.       — Так почему это смущает-то, huh?       Надо же. Как ни в чём не бывало. Стоило только слегка подпитаться информацией, как он почувствовал себя поуверенней. Конечно, ведь неизвестность пугает. В стремлении избавиться от её мук, Джин быстрей стал листать ответы и вдруг неуклюже нечаянно нажал на что-то, что не планировал нажимать.       — Ой!       Открылась другая вкладка, которую, скорее всего, использовал Джун. Ситуация, по всей видимости, решила, что мало было Сокджину «жизненных уроков» в виде нервного напряжения.       — Сук…       Тёмных оттенков сайт. Море видосов. Каждый со странными топиками. И чувство кошмарной неудовлетворённости от недостижения своей цели.       — Аргх! Что я наделал?! Как выйти отсюда? – тревожно заёрзал по дисплею Сокджин.       Когда у него что-то не получалось с первой попытки, он начинал злиться. И вот так, едва он дошёл до того, чего он так сильно жаждал узнать, как жизнь подкинула ему с насмешкой очередное неудобство, препятствовавшее сделать это. Вызывая новую пучину неутолённости и неприятных эмоций, не дав насладиться вкусом победы хотя бы короткое мгновение. Стон.       — Угх! – Джин чуть не уронил смартфон от этого внезапного звука, - Ч-ч… ч-что-о…       Какое-то видео то ли само запустилось, то ли Джин и сам не понял, как включил его.       — Что это было?! – задрожал Джин.       Но паузу он смог найти. Интуитивно. Неосознанно. Резко. Благодаря механической реакции тела на страх быть пойманным за просмотром…       … чего?       Пустота в голове в ответ на это. И удручающая тишина комнаты. Даже сопения Джуна не слышно. От этого всё только суровело. Всё внимание Джина опять перекатилось на что-то другое. Что-то такое… прямоугольное, содержащее в себе кое-какие материалы.       Метаболизм запустил в живот очередную порцию мелких разрядов. В который раз Джин их испытывал за день. Это всё его запутывало. Палец парализовался над этим чертовски манящим перевёрнутым треугольником над двумя застывшими на сцене поцелуя парней. Посмотреть хотелось. Естественно. Но:       — А надо ли мне оно?.. - ох уж эта извечная манипуляция боязливой частицы него.       Её разъедающий сознание своими колющими притоками в сердце дискомфорт снова норовил так оторвать его от желаемого. Создавая в нём необходимость просто выкинуть это из головы, чтобы легче прийти к спокойствию и вернуться в зону комфорта, где нет этого необъяснимого чувства вины. Однако, после того, как Джин уже в тысячный раз ослушался этого себя и всё-таки преодолевал его барьеры, ему и в этот раз это случилось сделать. Даже с более быстрым одолением внутреннего сопротивления, чем ранее. Правда:       — Это же в исследовательских целях, - с неизменным самообманом, но всё же…       Процент громкости был предварительно снижен. Палец отстранился от телефона. Статичное изображение покинуло статус такового. Движение. На экране телефона и закипевших извилинах Джина. С первых секунд первая в жизни Джина порнография зацепила его. Он знал, что такое секс, вскользь, неподробно, по односекундному кадру из шара, которым в него врезал в тот раз Странный Кен, но ни разу не видел его так детально. Такой опыт его завораживал. Сыпал по телу дорожки мурашек. Приковывал взор к экрану и не позволял от него оторваться. Глаза с интересом забегали по мужчине, усаженному на колени на пол. Над ним его доминант тоже сверкал не уступающей его безупречности красотой. Оба с такими разными, но одинаково горячими телами: первый — худой, бледнее и милее, второй — выше, рельефней, жёстче и больше. Сокджин от такого контраста непроизвольно оскалился, ведь это доставляло какое-то эстетическое удовольствие. Весь он погрузился в состояние транса от контент потребления и его впервые созерцаемого залипательного влияния, только-только ставшего снимать его стресс, как вдруг стоявший парень достал из латексных штанов свой стоявший колом пенис. И заново включил в Сокджине этот напрягающий режим изучения жизни.       — Ч… ч-что он собрался делать?..       Ответ: просто смотри. Наблюдай. Не гадай. Ласково руки верхнего парня разместились на щеках сидевшего снизу. И не дав полноценно успеть воспринять это даже, вдруг резко схватили того за белые и аккуратные волосы, грубо превратив их в месиво. Стон. Ещё один. В этот раз не слышимый. Но Сокджин всё равно вздрогнул.       — Угх… чёрт…       Парень сказал что-то, но от пониженной громкости было не разобрать что. Однако, это не требовалось. Ведь всё было ясно по тому, что дальше стал делать послушный пассив. Он с нескрываемым удовольствием взял в рот достоинство верхнего парня. Сказать, что Джин охренел — ничего не сказать. Было тяжело верить глазам. На этом этапе уже хотелось отключить видео и закричать. Но… почему-то… он чувствовал что-то. И это что-то им управляло, удерживая его взволнованное внимание на происходившем дальше. Актив начал насаживать жёстко, глубоко и вплоть до глотки его замерцавший от выделений рот на свой непростых для подобного рода занятий величины причиндал. Джин чувствовал что-то. И ему нравилось. Он хотел чувствовать это ещё и ещё. Но его совести это было не нраву. А потому она попыталась влезть в его забытье своими мешающими и отрезвляющими мыслями, вырывая Сокджина из его экстаза силой:       — Надо разобраться, что происходит.       Кого он обманывал?       — Почему он…       Не это ему было сейчас интересно.       — … делает так? Зачем? Для чего?..       Да всё он понимал. И даже больше. Ему всё приходилось по вкусу.       — Я не должен это так воспринимать…       Но было так приятно смотреть. Так не хотелось больше напрягать мозги. Так почему он себя заставляет?       Того, что ему просто слишком стыдно признать, что ему хотелось ещё этих ощущений от просмотра, он бы никогда не признал. Легче было перед самим же собой носить маску и делать вид, что это лишь любознательность человека, в прошлом пребывавшей в теле куклы.       — Ah, shit!       Так он и поступил. Театр, не театр, исследование, не исследование, он возвратился к видеозаписи один хер. Так «потребовала душа». Или «любознательность исследователя». Не имело значения уже. Джин на отвали выбрал обе причины, лишь бы быстрее оправдать себя и то, что ему не особо-то и уже и хотелось разбираться, что происходило на экране, чтобы вернуться снова к процессу и не изучать его, а получить с него кайф. Дав победив чувствам и эмоциям, растоптав рационализацию в прах. Это необъяснимое, странное и зрелищное вызывало у него эйфорию. А не эти ли главное? К чёрту всё. Всё. Джин утопал в происходящем с ним в его организме от просмотра. Снова вошёл в тот же транс и загиперфиксировался на этих парнях. С каждым толчком верхнего в пасть стоявшего на коленях парня Сокджин чувствовал нарастание в себе волн тепла, даруемых эндорфином. Как рай. Состояние, которому хотелось бы подчиняться вечно. Всё вокруг затуманилось и в мире словно остались только они: он и двое мужчин, занимавшихся весьма занимательными вещами. И не только друг с другом, а с целой крупной конфигурацией нервной системы Джина. Вытворяя там бурю, штормы и впервые вкушаемые коктейли из массы разновидных гормонов, впрыскивавшихся в такие девственные до такого мозги. Опьянённое и расслабленное тело скатывалось вниз по подушке. Застрявший вниманием на порнографии Джин этого и не замечал. Всё это было так гипнотизирующе, что он позабыл вообще обо всём. Пока внезапно не обнаружил снизу опять его настигшее то. Возбуждение. Упёршееся в бельё. В один взмах убравшее неги литьё. А заметил Джин его только после того, как его из дымки гиперфиксации вытащил ласкающий слух:       — Хороший мальчик, - ударившийся в его член пульсацией.       Автоматически принёсший с собой неконтролируемую фантазию, как его так называет Намджун. Покрывавший его обжигающим стыдом. И заставивший резко оказаться вновь в реальности. Один на один со своим теперь уже умоляюще просившим разрядки низом. Больше не было слышно тех двух мужчин. И взгляд не мог сфокусироваться на видео. Всё внимание оттащилось книзу, едва Джин успел спуститься на землю. Это дико сконфуживало. Теперь-то он знал, что с этим делать. Нет, он и раньше знал. Но сейчас понял получше. Однако, знания не помогали, а как будто, напротив, делали хуже.       — Н-нгх… - руки, дрожа, с трудом держали гаджет, а не то, что им хотелось бы.       Щёлк. Телефон выключен. Голова опущена. Внутри неё — вселенский конфликт. Видео его застимулировало даже больше, чем всё то, что было до. Все. Вместе взятые. Это повергло Сокджина в недоумение, растерянность, шок. Но больше всего преобладавшим над всем было всепоглощающее желание. Такое, какового он ещё ни разу не испытывал за свою людскую жизнь. Его головка вся покраснела и он, пусть и не видел этого, но чувствовал отчётливо сильно, задыхаясь от вожделения. Вздрог. Намджун снова заёрзал по кровати, вызвав у Джина микроиспуг. Благо, он не повернулся к нему. И Джин, выдохнув, лёг рядом, убрав телефон на тумбу и попытался заснуть. Ничего лучше он не придумал. Задолбало рыться в интернете. И сил уже не было, их все забирал этот ноющий его кусок плоти снизу.       Конечно же, первым же делом Сокджин пошёл по уже привычному сценарию: начал сопротивляться желанию и не хотел признавать, что у него оно есть. И из-за такого грязного видео. Исконно противоречащее его…       … чему?       А что, собственно, его не устраивало?       Ах, он всё-таки ведь и не выяснил же. Грёбаное отвлечение на лишнее. Теперь уже было поздно. Оно… как наркота. Лишало его ума, концентрации, здравого смысла… и сна. Не получалось вырубиться. Съёживалось всё, кроме него. Как стоял твёрдо, так и стоял. Не проходило само, как раньше могло. От этого Сокджин дышал тяжело. И постепенно терял голову.       — Не-е-ет…       Сначала у него и в мыслях не было попросить Намджуна помочь. А мастурбация… он не знал, что это. В его арсенале знаний пока был один только решения путь. И он ненароком мазнул по сознанию так внезапно из-за отчаяния. И горел ярким, навязчивым светом в перегруженном рассудке Джина. Он хотел и не хотел этого. Запутался. Простое сделать выбор и действовать делалось таким болезненно сложным. Даже тот факт, что его потянуло прибегнуть к этому уже жгло дотла его от стыда, не говоря уже и о действительном осуществлении этого. Ад. Так одиноко, хоть он и спит рядом. Так хочется этим с ним поделиться. Но его удерживало до сих пор ему неведомо что.       — М-мх!       Он сильней увеличивался. Как же до безумных мук тесно. Он больше не может. Не может. Но… всё равно не способен пошевелить и пальцем. Как при сонном параличе, при всём его желании он не мог двинуться ни на миллиметр в сторону такого необходимого, как воздух, каждой его клеточке тела сейчас мужчины. Всё ещё колебался между «Это неправильно» и «А почему неправильно? Может мне просто делать, что хочется?!». И встречал от второй мысли дожди адреналина по всему себе.       — Господи, как ж мне неприятно, - думал измучившийся Сокджин, - вот бы мне дали какой-нибудь знак…       — Джинни? – вдруг сразу же произнёс Джун, не поворачиваясь к нему.       Словно его услышали свыше. Джин вспыхнул пламенным красным.       — Ч… ч-что-о-о?!       Это было нечаянно произнесено вслух, вместо того, чтобы остаться внутри. Наконец он пошевелился. Закрыл резко ладонями рот.       — Ты чего не спишь? – смеялся Намджун.       А в смехе его не слышалось сна. Дать ответ просто не получилось. Джин заподозрил, что Намджун, может, слышал всё, что он недавно смотрел. И это впримесь с ошеломлением от выскакивания голоса Джуна моментально после его просьбы о знаке усиливало в нём ливни стресса. Джин дышал через раз, силясь осилить это сердцебиение и страх. Заряды чего-то моросящего, бегавшие по его венам в этот момент, отнюдь ему не помогали. И не планировали проходить. От того, что он услышал Намджуна и возможность облегчить себе муки стала теперь вполне выполнимой, напряжение не успокоилось, а стало того только выше и твёрже. Сдавливая и без того подавленного этим Сокджина. Играя в нём разнейшими оттенками красного: от светофорно-тревожного до винного пикантного цвета.       Джин чрезмерно долго не отвечал и Намджун захотел повернуться к нему. И только он принялся в телодвижения, как оказался заблокирован. Вопросительный знак навис над головой. Не только Намджуна, но и Джина тоже. У второго просто сработал рефлекс и он сам не понял, как обнял его. Он сначала сделал это. На автомате. Не думая. И даже подивился: куда делась его нерешительность и как всё в нём так резко перевернулось? А потом только до него дошло: зрительного контакта с Намджуном он не вывезет. И всё это случилось лишь поэтому.       — Джин, - обездвиженный им Намджун не двигался, но всё равно мог двигать речью, - что с тобой? Всё хорошо? – спросил он.       Тела их были плотно прижаты.       — Поговори со мной, если не спится.       От нервов Джин сжимал его сильно.       — Чаги, хэй, дай мне освободиться… - едва заёрзал Намджун, как:       — Нет! – внезапно громко всплеснул Сокджин.       А затем стал красней из-за того.       — Чёрт, и в правду, что со мной?.. – думал он, - Мать твою, как же это смущает!       Зачем он это сделал — вот этот вопрос вынуждал его стиснуть челюсть. И сжимать глаза в потоке конфуза, в котором он теперь весь утопал. Ему хотелось, сильно хотелось вытолкнуть из себя признание, что у него не всё было в порядке, но губы непроизвольно кусались и слова заталкивались обратно в него. В отличие от него, Джун был спокойней и говорил с ним очень легко:       — Я бы хотел тебя понимать.       Эх, если б хоть сам Джин понимал бы себя.       — Но ты ничего не рассказываешь.       А как он хочет, Джун, не представляешь.       — Я на всё готов ради тебя.       Сокджин не понял, почему это, но именно это спустило рычаг. Его глаза распахнулись и губы зашевелились было, чтобы обо всём ему сообщить, как:       — Я, - дополнил тот, - сделаю всё, что ты хочешь. Не стесняйся. Проси.       И крышу Сокджину снесло от эмоций. Он итак сжимал Намджуна сильно, но теперь сжимал до удушения просто.       — Намджун, - наконец он переборол свою неловкость делиться с ним проблемами и поддался долго терпевшей его собственные же сопротивления желанию, - помоги мне, я странно себя чувствую.       Ему стоило огромных усилий и времени, чтобы лишь это произнести. И пусть он не успел дойти до нужного ответа на свой вопрос в интернете, он нашёл нечто более ценное: знание, что самостоятельно ничего искать и решать вовсе не обязательно, когда есть рядом любимый человек, всегда готовый тебе помочь. Он понял, что всё это время он просто бессмысленно боялся его реакции. Боялся его осуждения, которого у него не возникло бы даже. С плеч спал огромный груз — его ноша, переносившаяся в одиночку, стоило ему просто сказать. Просто потерпеть небольшой дискомфорт в пару секунд, чтобы стереть ещё больший раз и навсегда. Но только он пришёл к этому и собрался было получить свой заветный ответ на свой: «И почему меня это смущает?», как опять что-то не получилось:       — Как «странно»? Где? Вот здесь? – ехидно опередил его Джун, со спины схватив его за то самое место.       То самое, где его у него сейчас было сконцентрировано всё его напряжение. Джин ахнул, прикусил губу, потому что не ожидал, что он издаст такой звук и машинально вдруг отстранился, ещё сильней погрузившись в стеснение. Намджун наконец повернулся к нему. Наконец для него. Для Джина — конец. Конец его создаваниям барьеров. И пребыванию в зоне комфорта.       — Я же говорил, не зажимайся, - заметно изменился в тоне Намджун, - Скажи мне, как ты себя чувствуешь? – спросил он, нависнув над ним и прекрасно понимая, что сейчас чувствовал Джин.       На самом деле и Намджун «вот здесь» себя «странно чувствовал». Ещё давно. Не с момента, как Джин обнял его и упёрся вплотную к нему своим возбуждением. А даже раньше. С момента, как он взял в свои руки его телефон и начал смотреть неловко гей-прон на минимальной громкости. Да. Намджун всё слышал. Худший кошмар его конфуза был истой явью. Но Джун держался до последнего и старался притворяться спящим. Только он тоже человек и его терпение не резиновое. Эта стеснительная просьба Сокджина окончательно добила его. Разбила вдребезги его выдержку и напомнила ещё раз вон то: «… пока, конечно, он сам не попросит», произнесённое жгуче Идом.       — Он попросил ведь, всё-таки, сам…       Джин, кажется, не собирался отвечать. Не кажется. Он точно не собирался. Вопрос Джуна застал его просто врасплох. И он изрядно так растерялся. А Намджуна такой он только сильней раззадоривал. Чувствовалось каждой венкой. Что выступили на его нетерпении, сочившейся прозрачно-белым обилием. Расстояние между ними сокращалось. Джин неловко отодвигался назад. Как мог. Но он спиной уже чухал кровать, к которой прилип. Некуда бежать. Сердце выскакивало из груди. Раньше, когда он был куклой, он не знавал вот этих ощущений и ритма ускорившихся процессов в теле от обыкновенного поцелуя. Раздавал его Джуну, как листовки. А сейчас сам не может принять. Состояние головокружительное. Нервное напряжение на высоте.       Джун надавливал на него всем своим весом, сминал его губы своими не мягко и наслаждался его шумным дыханием, далеко не невинного характера. Он сам дышал точно так же и запах Сокджина был для него невероятен. Так человек пахнуть явно не может. Он был для него словно идол с небес.       Их губы от жадных всасываний опухли и запульсировали. Как Джун отцепился от Джина они оба почувствовали, как жар палил из их губ. Поалевших, повлажневших и ставших сенсорно нереалистичными вдруг. А раньше Намджун один созерцал то. Теперь и Сокджин знает, каково это.       Затруднённое дыхание Джина сопровождалось помутнённым рассудком. И не попраздновать то, что он больше не бесчувственный кусок пластика, кукла. Всё это перекрывали собой эмоции настоящего времени: догадливые действия Джуна, ощущавшиеся, как сон, в которые было сложно поверить и приятные ощущения в теле. Болезненно упиравшийся в боксеры член был высвобожден наружу. Какое облегчение. Надо же. До этого момента Джин и не осознавал, как просил внутри, нет, умолял благим криком, чтобы он это сделал. Не мог сам. И теперь обволоченный этим кайфом лёгкости он сознавал, как ему это было необходимо. Но без неловкости Джун его не оставил:       — Что у нас тут? – полез он под футболку Джина, не спросив и не предупредив.       Ким старший моментально вспыхнул и начал противиться этим своевольничаниям:       — Нет, Намджун! Нет, нет… нет-нет-нет-не-е-ет!       Не хотелось опять вспоминать этот опыт прикосновений впервые к соскам. А тем более — чтобы Джун о нём знал. В памяти снова этот подвал. Но Джун не узнал бы. Просто Сокджин от стыда уже потерял всё здравомыслие и легче поддавался диктовке действий его подсознательных страхов, загонов.       — Ну же, - но Джун был сильнее и руки его было просто так не оттолкнуть, - не мешай, чаги. Ты же попросил сам. Ты сказал мне помочь тебе, верно?       — Ах… - Джин не успел ответить, поскольку, Джун начал нежно массировать там.       По головке его бесстыдно стекало. И Джин отвернулся, сжимая глаза. Тело нагрузку на психику не выдерживало и подрагивало. Намджун бес наблюдательный и никакой факт не оставался от него утаённым:       — Что, эрогенная зона твоя? – спросил он с нехарактерной себе обычно усмешкой, давя и катаясь там пальцами всё фривольней и интенсивней.       Следующий стон Джин уже удержал в себе и жалобно посмотрел на Намджуна. Дьявол в его глазах подмигнул ему и прыснул огня в его щёки. Жарко. Как будто услышав эти ощущения, Джун стал освобождать его от одежды. Джин оцепенел и с трудом успевал как-то на всё реагировать. Вздрог. Ни минуты не теряя Намджун облизал его затвердевшие соски. Это снесло башню Джину и он тут же оттолкнул Джуна, сказав:       — Хватит! Не надо… я…       — … «стесняюсь»? – Джун улыбнулся, продолжив его реплику.       Сокджин вместе с даром речи утратил и способность дышать.       — Я не устану тебе повторять, - поднялся выше к его губам Джун, - не стесняйся вообще ничего. Всё, что мы делаем — это нормально.       Успокаивающий поцелуй после такой речи был как войти в холод в летнюю жару. Шести этих слов Джину было достаточно, чтобы прийти к пониманию себя.       «Всё, что мы делаем — это нормально».       Сияло в нём уютными гирляндами. Как же ему, оказывается, не хватало всего одного — этого простого, убаюкивающего и в то же время твёрдого подтверждения, услышанного из уст именно Джуна. Не себя. Не людей из интернета. Не из какого-либо другого источника. Именно Намджуна, кому он больше всех зажимался рассказывать о чём-то подобном. Теперь он понимал. Понял себя. Понял стыд. И откуда он вылупился. Но одного понимания было мало. Требовалось время, чтобы привыкнуть.       Как Джун от него отстранился, он это прочувствовал всем естеством: хотя в душе уже была благодарность и лёгкость, тело всё зажималось. Джун словно пытался его исцелить, не договариваясь с ним об этом. И методы его были жёстки. По типу: «Встречай свой страх лицом к лицу».       Покрывая дорожками поцелуев его щёки, шею, ключицы и грудь, Намджун вернулся обратно к соскам. И прежде чем приступить снова впиваться в них, вкинул:       — А что ты смотрел без меня?       Глаза Джина неконтролируемо раскрылись широко из-за внезапности. Взгляд. На нём. Ожидающий. Снова заставивший всё пережаться внутри. От него веяло такой неясностью. Хуже, чем его собственная. Некогда разъедавшая всю его психическую конфигурацию.       — А-а-аргх! – думал Джин, не мог с ним говорить, - За что? Зачем ты так со мной поступаешь?! Подарил мне успокоение сам и сам же теперь меня и смущаешь…       Его это просто возбуждало. В его действиях более не было логики. Джун хмыкнул и снова начал лизать его соски поочерёдно. Свой голос Джин сдерживал до сих пор, но дыхание ему вовсе не подчинялось. От этой его лёгкой потери контроля, робости и подрагиваний Джун ощущал себя на пределе и желал взять его прямо сейчас. Но терпеливо продолжал доставлять удовольствие Джину. Всё же для Джуна его удовольствие было куда превыше своего.       — Ах! - всё-таки вырвалось из Джина, когда Намджун подключил и другую руку.       Она расположилась на его стволе и мягко надавила пальцем на головку. Джин не хотел терять себя и полностью всё ещё себя не освободил. Его смутил звук, который он издал и он снова перестал дышать ненадолго. Как он пытался контролить себя… это было просто бесподобно. Его перенапряжённое тело, мелкие дрожания и сбитое дыхание — всё провоцировало Джуна делать больше, чтобы разбить его ограждения. И заставить его выйти наружу полностью, не скрывая больше этого прекрасного голоса.       Миллион искр забегали в закатившихся за секунду за веки зрачках. На что это было похоже — Джин даже слов в разуме не мог подобрать. Таких даже в лексиконе всего мира, похоже что, никак не сыскать. А Джун всего-то вошёл во вкус и решил попробовать чаги на вкус.       Он двигался медленно, глаз не сводя с адски покрасневшего Джина. Он думал, что больше не может быть твёрже, но катастрофически ошибался. В голове непроизвольно мелькали идентичные кадры из видео, где парень делал другому парню то же самое. И это его сводило с ума.       — Ах, Намджун…       — Нравится? – с хлюпом выпустил изо рта его эрекцию Джун.       Сокджин открыл растерянные глаза и проклял себя за то, что взглянул на него. Из головы чуть полностью не вылетело, что он хотел спросить у него. Он, делавший это, выглядел куда сексуальней тех парней из видео. Но всё-таки Джин взял всю волю в кулак и спросил:       — Н-н-намджун… - слегка заикаясь, едва собирая себя по кусочкам после таких-то ощущений и вида, - ты чувств… ох! Ты… я… т-т-ты… ты тоже, да? Ты чувствуешь то же самое? Да?       — Да, малыш, ещё как, - уверенно на контрасте с ним ответил Намджун.       Он раскрыл то, что боялся Сокджин. Потрогал его. И даже сосал. И всё это сделал так без проблем, что Сокджин выпадал от удивления. То, что для него было целым событием, открытием, преодолением себя, фонтаном из разных-разных эмоций и переживаний этот нахал развязно держал в руках без зазора и надрачивал, как какую-то рутину. Его оторвали от недолго так процаривших размышлений. Что-то поднималось наверх. И Джин из-за этого изогнулся. Увидев это, Намджун продолжил ускорять движение рукой. Периодически опускаясь, не опуская темпа, ртом разнообразить этот процесс и сделать максимально приятно. Внутри создавалось ощущение надвигавшегося чего-то грандиозного. Джин не разумел, что происходило и вообще потерялся в пространстве. Голос уже вырывался наружу. Становился всё выше и громче. От него Намджуну сводило душу судорогой от возбуждения. Его собственная эрекция уже нестерпимо просилась внутрь него. Но Намджун помнил одно правило: «Пока он сам не попросит — нельзя».       — На… Намджун! Мокро! М-мокро! – вдруг Джин схватил его за плечи испуганно и не смог сформулировать то, что он собирался ему сказать.       Его набухшая головка вся пульсировала, но он сильно сжимался и не давал себе и капли свободы, чтобы выплеснуться наружу. Намджун помогал:       — Я знаю, малыш, - говорил он, давя сильнее и делая скорость ещё выше, - это эякуляция. Это приятно. Не сдерживайся. Пусть будет мокро.       Сокджин всё ещё тотально стеснялся.       — Тебе понравится. Доверься мне.       Но рука и язык Джуна и его организм его не спрашивали.       — М-м… нгх… а-а! – обильно излился Джин на руку Джуна, слегка попав ему и на лицо.       В голове сразу опустело. Отпустило. Джин смог подарить себе волю. И тело размякло, встречая каскады невообразимых сенсаций в себе. Это было ни на что не похоже. И это необъяснимое чувство. В первый раз Джин отказался искать всему какое-то объяснение. А лишь получил удовольствие от этого взрывного ощущения снизу и головокружительного сверху. Сладко дыша от пришедшей лёгкости и приятно зудящих вибраций по стволу.       — Ха-хах, - но вдруг его полёт прервал Джун, - я вижу, чаги у нас ненасытный.       Не понимая, о чём же шла речь, Джин опустил взор к Намджуну. И вздрогнул. От увиденного ему стало неловко. И приятный, холодный ветерок в его голове сделался вновь пылающе жарким. Весь в белой, густой и обильной массе его член до сих пор твёрдо стоял. Рядом с ним — Джун с немного испачканным ликом и непристойно опухшими губами. Вытирался. И с интересом разглядывал лицо Сокджина и его реакцию. Картина ужасно смущающая. Джин тут же отвёл взгляд и попытался не знал куда, да куда-то да его спрятать.       Намджун просто поднялся к нему. Его колено осталось между его ног, а руки с двух сторон окружили Сокджина, облокотившись об изголовье кровати. Джин чувствовал себя в клетке сидящим. Тело этого беса было везде. И не смотреть на него не получалось. Даже после оргазма он напрягался.       — Ча-а-аги, - протянул низко Намджун, сопровождая это движением колена по ни разу, ни на секунду не успокоившейся эрекции Джина.       Джин мигом отреагировал на это. Он был чувствительным. И его вздохи поневоле вырывались наружу, хотя он пытался быть сдержанней.       — Нгх…       — Посмотри, что ты наделал со мной, - произнёс тихо у уха Намджун.       От его пронизывающего голоса, контактирующего так тесно с его слухом, Джин словно мог чувствовать его у себя под кожей и подрагивал из-за мурашек. Джун взял его руку, приставил к штанам и дал почувствовать свой точно такой же каменный, но не точно такой же, как у него, а куда крупней бугорок. Сжатые глаза Джина распахнулись и он вспомнил свой собственный же вопрос.       «Ты чувствуешь то же самое, да?».       Хотелось провалиться сквозь землю из-за этого воспоминания.       — Как же я мог… как же я снёс такое?!       Видимо, Джин в порыве эмоций и трезвый Джин — два разных человека. И из-за произнесённых необдуманностей первого отдувался второй. А Намджун ему не помогал:       — Исправлять это не собираешься?       Озадачивая и смущая сильнее.       — Возьми ответственность за свои деяния.       Он прижал руку Сокджина сильней к своему предельно затвердевшему члену. В голове Джина образовалась каша. От слов Намджуна, которые он воспринимал всерьёз, хотя тот просто играл, а он не знал этого, у него появилось реальное чувство долга перед ним. И Джин пропадал в растерянности. Масла в огонь подливало ещё и чувство возросшего возбуждения от возвращения того Намджуна, который делал ему массаж. Эти его первые впечатления от созерцания властного Джуна… они возвратились обратно и захватили всё его сознание сплошь. Только он страшно не хотел, чтобы Джун опять обнаружил это. А потому ответил ему:       — Н-намджун… но я… ничего не умею, - так быстро, как у него получилось.       — А тебе делать ничего и не придётся, - улыбнулся и спустился вниз Джун.       Одной длины его руки было достаточно, чтобы достать из тумбочки смазку, пока язык мазал по анусу, а слух встречал новые вздохи Сокджина.       — Ч… ч-что ты делаешь?.. – дрожащим голосом, едва преодолев стыд, спросил Джин.       Намджун всё ещё водил языком по проходу, не спеша разглашать свой ответ. Кончик его языка лишь слегка входил внутрь, а затем возвращался назад водить по наружнему кругу, делая уши Джина краснее.       — Ох… м-м! - дёрнулся Джин, когда Джун начал делать это с особым усердием.       Теперь Сокджин засомневался — а нужен ли ему вообще этот ответ. Нервные окончания, занывшие под губами, начавшими всасывать его там, параллельно продолжая вести языком, поставили всякие думки на mute.       — А… а… А-а? А-а-а-ах!       Сокджин снова потерял власть над голосом и стал изгибаться судорожно. Намджун взял в ладонь его член и пока погружал свой язык поглубже туда, одновременно его стимулировал и рукой, не оставляя его без внимания. Необычные ощущения там от заполненности его языком создавали в нём ещё больше вопросов, но он не мог задать ни один. Лишь краснея, он содрогался и горел от по-новому вспыхнувшего возбуждения. Так хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Но, увы, Намджун резко остановился.       Холод пробил пылавший рассудок. Джин был как вытащенный из небес. Отправленный обратно на землю. Как встретивший спад воздействия молли. Очень хотелось догнаться. Ещё. Хотелось ещё. Но просить он стеснялся. К его спокойствию нервов, Намджун не заставлял его этого делать:       — Сокджина, - уже с влажным от смазки пальцем у прохода говорил он, - Позволишь мне? Дашь мне своё разрешение? – сам Намджун звучал весь умоляюще.       Он помнил о своём правиле и правда пытался его соблюсти. Но умирал от желания и больше не мог уже сдерживаться. Так он неосознанно и смухлевал. Заставил Сокджина и самого оказаться в этом нуждающемся состоянии своими провоцирующими такое состояние действиями. И Сокджин действительно был в шаге от того, чтобы начать на всё соглашаться, но ошметья его благоразумия всё-таки напоследок решили спросить:       — На что? Что ты собрался делать?       — Попал! – думал Джун, - А был ведь так близок…       Он не собирался раскрывать все карты. А Джин догадался, что надо спросить. Намджун всё равно ничего не сказал:       — Доверься мне, - просяще он произнёс.       А кончик его среднего пальца начал массировать нежно наружность. Штормы пронеслись по животу Джина. Появилась какая-то странная нужда. Сознанием Джин не мог просечь какая, но интуитивно догадывался.       — Одно твоё слово, Сокджин, - до сих пор выпытывал Джун, - и я тебя удовлетворю.       — Ну же, пожалуйста, скажи мне: «Да»…       Тихие, явно пытавшиеся быть утаёнными стоны Сокджина, ударялись об его губы, сжатые от переволнения. Твёрдая фаланга Намджуна ощущалась там так вызывающе. Смазка с расслабляющим эффектом приятно растиралась снаружи. Снизу тянуло всё насадиться, но головой Джин того не понимал. Ведь он не знал, что должно было произойти дальше и Намджун ему не сообщал. Трепет от этой интриги его одновременно и загружал в голове и делал его тело возбуждённей, особенно то отдавалось во всю длину его вновь истекавшего и запульсировавшего члена, который он теперь ощущал в разы тяжелей, чувствительней и отчётливей, чем в прошлые разы. Дикое желание кончить обволокло его со всех сторон. Всё набухало, краснело и ныло, заставляло его терять голову. Ответить Намджуну было непросто. И Джун сам себе всё усложнил так. Фокус Сокджина никак не мог перенестись в речь от его растираний. Мыслей в нём не было. Лишь ощущения. Доводящие до закатывания глаз. Намджун всё это видел прекрасно, но всё ещё был на тормозах. Несмотря на то, что его собственный член был в точно таком же состоянии. Капли его предэякулята сводяще с ума текли по головке. И штаны ощущались такими лишними, в них ему было мучительно тесно. Хотелось вкусить другой тесноты. Но уж, по-прежнему, с его позволения.       Ненадолго его рука отстранилась от промежности Джина. Если он ему не отвечает, «Что уж поделать», - думал Намджун и решил хотя бы себе облегчить ситуацию, сняв с себя нижние и верхние вещи. И помочь себе немного рукой, ведь там уже всё просилось вон адски. Испытав опустошение снова, Джин машинально открыл глаза. Несвершившееся тяготило, умоляло просить продолжать. Но вопреки всяким мольбам его тела, стеснение, что пуще, невидимым скотчем держало его слова взаперти. И не позволяло им просто выйти. Выражение лица поменялось. Хотя Намджун прервался лишь на мгновение, оно уже перескочило от млевшего от удовольствия к растерянному, но в то же время голодному и нескрываемо разочарованному. Эти два взгляда встретились. И Джин сделал нечто удивительное. Он не сбежал взором куда-то подальше, как обычно, стоило этому произойти, а продолжал смотреть на Намджуна. И смотрел этим выражением лица. Губы мельком чуть подрагивали, словно хотели что-то сказать. Однако, не осмеливались. Джун не дурак и всё понимал. Но только он собрался было вернуться к тому, что он совершал, как веки Джина потяжелели, похитив его внимание себе. Он непристойно касался глазами обнажившейся части Намджуна. Которую хищно исследовал впервой, сам пока не замечая того. Это случилось автоматически. Неконтролируемо. Из интереса. Только потом к нему пришла осознанность, как он услышал смешок-вдох Намджуна.       — Нравится? – застигнул врасплох его Джун, начав касаться там себя сам.       Обомлевший Сокджин реактивно отвёл взгляд и краснел, смущённый тем, что он это заметил. Намджун пододвинулся ближе к нему и ещё сильней усложнил, что он чувствовал. Сердце спаленного за с аппетитом рассматриванием нижней части Намджуна Джина забилось ускоренно и поневоле он впал снова в оцепенение. Намджун на это не посмотрел и всё равно взял руку Джина в свою. А затем разместил её на члене. Реакция Джина вырвалась наружу. Его взгляд, упавший снова туда непроизвольно, тут же был выдернут его стеснением силой и расположился на глазах с интересом смотревшего на всё это Намджуна.       — Трогай, - улыбался Намджун, - и можешь не стесняться смотреть.       Прочитанный насквозь Джин не хотел являться таковым и покачал головой. Но стоило ему попытаться убрать свою руку оттуда, как Намджун стал прижимать её к члену сильнее и смотреть на него настойчивей. Джин вспыхнул. Он тотально попал. Это уже больше не одиночество, где он мог давать себе уступки, чтобы бежать в уютный тенёк зоны комфорта от стрессового узнавания нового, того, что ему интересно, но это пугало, смущало. Это Намджун. Он кидал его в эпицентр самых трепетных чувств. И волей-неволей Джину случалось преодолевать дискомфорты стыда. Сначала ощутив их на пределе. После — приходя к удовлетворению. Однако, даже его он стеснялся выражать в полной мере вживую. А Намджун всё равно видел это. Он ж, как оказалось…       — Чёртов телепат…       Хватка Намджуна ещё давно была незаметно и быстро ослаблена. А рука Джина не убегала. Держала его, как он и хотел. Он большой, как и сам Намджун, в соку. Жизнь, циркулировавшая там колотилась чрез венки в его ладони. Тёплый. Даже горячий. Твёрд. Очень. Впервые Джин пробовал это на ощупь. Интерес перекрыл всякие смущения и Джин ненароком начал касаться его менее скованно и с увлечением, не заметив, как этим самым начал стимулировать Джуна. Его невинные передвижения вверх и вниз по стволу Джуна ладонью, даже не обвивавших вокруг его член, заводили его до искусания внутренней стороны нижней губы. Каждый нерв, по которому Джин проходился так робко и аккуратно, зверел и пускал по Намджуну импульсы нечеловеческого желания. Джин, хлопавший ресничками младенчески около его раздразнённой эрекции, превратился в его глазах в шалаву, что так и напрашивалась на то, чтоб её оттрахали до искр в глазах и срыва на крик. Низ зудел уже весь неприятно, провоцируя подобные мысли и сочившиеся из него капли сумасшедше изводили его головку. Эти его манящие губы. Так хотелось натянуть их на свой член. С каждой секундой выдержка Джуна становилась всё слабее и слабее. Джин только заметил, что не Джун удерживал его руку на органе силой, а он сам делал это по своему желанию и разорвался на части внутри от смущения. Он убрал руку оттуда внезапно и выглядел желавшим исчезнуть. Вздохи взвинченного им Намджуна усиливали его эти чувства. До него дошло, что он наделал своими любопытными пальцами. По Намджуну всё было видно прекрасно и слышно и осязаемо. Больше ждать Намджун не хотел. Он повалил Джина на кровать, ведомый распалившимся сильнее желанием из-за того, что Джин остановился и его член болезненно остался без внимания.       — Помнишь, на что ты не доответил? – навис над ним Джун и томно дышал.       Замешательство читалось во взгляде Джина. Но то, как решительней стал Намджун, вызывало и у него самого идентичное нетерпеливое чувство. Оба желали друг друга безумно. И оба были в одинаковых муках.       — Должен признаться, я хочу тебя, - сдался Намджун, сказал напрямую.       Высказывание шокировало. Джин округлил глаза и стал безмолвным. Как будто это было не ясно. Было ведь ясно ещё давно. Но услышать подобное от Намджуна впервые всё равно было чем-то. Это было на него не похоже. Джин почти не поверил ушам. Однако, Намджун не собирался продлевать эту спонтанную тишину. Его средний палец снова вернулся к не начатой растяжке Сокджина. Джин тут же стыдливо словил себя на мысли о том, как же он, как оказалось, всё это время страшно хотел, чтобы он возвратился к этому скорее. Но не успел в ней и повариться, как ощутил заново влажные круги, которыми палец Намджуна пускал по его члену разряды плеяд. Джун зарылся в его волосах, жадно, с вожделением вдыхая и всасывая кожу любимой шеи, оставляя там свой владельческий след. Растиравший наружность палец слегка норовил войти внутрь Сокджина, но одёргивал себя от этого, ограничиваясь лишь давлением туда. Джин уже дышал шумно через рот и очевидно тоже хотел Намджуна. Этих сдержанных массирований снаружи ему было уже недостаточно. Но, чёрт возьми, он не скажет ему. А Намджун и не начнёт действовать. До тех пор, пока он не скажет. Даже если его вздохи были просящими, таз ему изгибался навстречу и член истекал предэякулятом, всё было видно, явно, но всё же…       — Говори мне, если я делаю лишнее.       … было нужно подтверждение вслух. От сбившегося дыхания, стыда, волнения и желания Джин не мог этого сделать физически. Всё было так вперемешку, а он итак едва как справлялся с контролем тела, которое его вовсе не слушалось. Ещё и Намджун продолжал его спрашивать:       — Ты позволишь мне сделать это?       Как он мог быть таким многозадачным?..       В порыве сделать себе полегче, Джин неосознанно сомкнул глаза. Стало действительно покомфортней без зрительного контакта с Намджуном. Однако, исключив одно, Сокджин случайно нарвался на что-то другое. Теперь круги и надавливания Джуна ощущались отчётливей. В один из его вздохов прорвался его не поддавшийся контролю стон. Тихий, неловкий, поволочивший за собой очередную задержку дыхания, как попытку поставить своё возбуждение на паузу. Действие, спровоцированное страхом выглядеть перед ним нелепо. А выглядел он таким для Намджуна не иначе, как очень горячим, красивым. Намджун, в отличие от Джина, ничего от него не скрывал:       — Ты так прекрасен. Твой голос прекрасен. Я теряю голову из-за тебя.       Губы накрыли губы Сокджина. Не ожидавший ни этого, ни тех приятных слов, отдавшихся звоном в его горевшей эрекции, Джин снова промычал стон в поцелуй и отрывисто задышал через нос. Он обожает, когда его хвалят. Это его чёртово слабое место. Руки обвили шею Намджуна. И стали сжимать его волосы от ещё сильней разгоревшегося пламени исступления внутри. Намджун этого немного не ожидал. Поначалу даже застыл с открытыми глазами на пару секунд, но снова вернулся к начатому, целуя Джина уже с языком, не останавливаясь тереть его снизу и подключая вторую руку, разместив её на соске. Джин шумно выдохнул, изогнулся и чуть не отцепился от Джуна. Но Джун настойчиво продолжал накидываться на него с трёх сторон. Стимуляция его эрогенной зоны вкупе с таким властным поцелуем словно плавили Сокджину мозги. Он уже сам просил себя отдаться ему, сказать чёртово соглашение вслух, попросить его удовлетворить себя, избавить от мук, доставить оргазм. Намджун ведь сам говорил ему: проси, я сделаю всё, что угодно тебе.       «Одно твоё слово, Сокджин и я тебя удовлетворю».       Эти слова, навязчиво льнувшие к его подавленному сознанию, вынуждали его репетировать у себя в мыслях простое: «Да». В конечном итоге, всё равно проиграв задоминировавшему чувству стыда. Джин не понимал, в чём его проблема. И зачем же над собой так измываться. Сзади, где влажно, где палец Намджуна был под блоком ожидания слова Сокджина, также начало всё свербеть от вожделения чего-нибудь большего. Тянет. Влечёт, как при смерти к жизни. И не то, чтобы и слова сказать, Джин не мог даже по своей воле первым прекратить поцелуй. Воздуха в лёгких уже не хватало. А он всё равно сплетал языки. Словно Намджун — его господин и лишь ему решать, что делать с ним. От этой сексуальной фантазии Джин одновременно и застыдился, и ощутил нарастание в члене наэлектризованного напряжения. Тело от этого содрогнулось и даже Намджун почувствовал это. А ему, как эмпату, от одного этого тоже уже стало невыносимо. Он отлип от губ Джина и они оба стали ненасытно поглощать воздух. Намджун первый с ним заговорил:       — Слушай, я немного переживаю из-за того, что ты мне не отвечаешь.       В воздухе повисла напряжённость. Сокджина осенило: он же действительно долго игнорировал Джуна. Вместе с тем, что ему принесла эта борьба с собой, чтобы дать чёртов ответ, теперь к нему пришло и неудобство перед Намджуном, который так старался.       — И ты молчалив такое долгое время.       Джин опустил взгляд и нервно сглотнул.       — Я не хочу сделать те неприятно…       — Чёрт! – думал он, - Я заставил его думать, что он сделал мне неприятно…       Чувство вины усилилось вдвойне. Джин поспешил уведомить Джуна, что всё было вовсе не так, но:       — И хотя мне кажется, что ты вроде доволен… - сам обо всём догадался Намджун.       Джин выдохнул. Но всё равно был растерян. Колющие его мысли о том, что пора, что надо всё сообщить, накалились и жалили его больнее, хуже, чем стеснение уже. Его губы нерешительно разомкнулись и приготовились сквозь резь скованности произнести такое тяжёлое для него, но такое необходимое слово, как вдруг:       — … я не могу знать наверняка, - опередил и прервал его Джун, усложнив и без того бывший невероятно сложным для Джина процесс, - А может ты хочешь остановиться…       — Что?! Ни за что! – подумал Сокджин.       А затем покраснел из-за этих мыслей. Сердце застучало учащённо.       — … а я даже не знаю об этом.       — Ну же, Джин, соберись, сделай это.       Руки Сокджина сжались в кулак. Действовать надо. А это непросто.       — Я бы хотел продолжить, знаешь…       Джин вобрал в лёгкие воздуха.       — … но…       Он уже не слушал Намджуна. Готовился только высказать своё.       — … сначала ты должен сказать мне…       — Можно!       Вместе с кулаками Сокджин теперь сильно сжимал и глаза. Намджун опешил. Сам замер в молчании. Он только-только увидел глазами, как его чаги был напряжён. И каких усилий ему стоило произнести эти два лёгких слога. Он выругался в свою сторону в мыслях за то, что просто не дал ответ сразу, когда Сокджин поинтересовался, что он собрался делать с ним. Ясно. Всё было из-за этого. Надо срочно перед ним извиниться:       — Джи…       — Да! – с до сих пор сжатыми кулаками, но уже открыв очи, произнёс Джин, - Хватит! Понятно же всё уже! П… пр… про… - встретившись с ним взглядами, он всё-таки растерялся.       Но Намджун был не менее растерян. Даже слова в паузу вставить не смог. А Сокджин продолжил ошеломлять его своими репликами:       — Просто продолжай, ладно? Хватит! П… п-прекрати спрашивать… м-м-меня…       Было видно, как он сгорал от стыда. И больше ничего он добавить не смог. Не скажет же он ему, что ему нравилось, как он почти что ли брал его силой. Это была та вещь из разряда тех, что Джин хотел, чтобы Джун сам догадался. А после такого-то откровения было бы странно не догадаться.       Не успевший ни переварить ситуацию, ни проанализировать её, ни извиниться Джун слегка замер с полуоткрытым ртом, в той же позе, в которой хотел дать ответ. Но затем осадок слов Джина его ударил по затылку осенением и сигналом: «Действуй. Прямо. Сейчас».       — Можно, - вновь прозвучал в памяти Джин.       Намджун выдохнул, как умалишённый и набросился резко на Сокджина. Матрас под ними даже запружинил от того, как это было сильно. Зелёный свет, данный Джином Намджуну, заиграл в нём опасными красками. В нём больше не было никаких блоков. Мозг отключился. Остались лишь чувства.       Джин не поспевал за темпом Намджуна, не знал куда деть руки, что ему делать. Намджун касался его везде, будто до этого так было нельзя. И будто сейчас — последний шанс делать так, а потом он его не увидит. Такие жадные прикосновения. Такие собственнические.       Недолго отдохнувший от мучительной тяги к разрядке член Джина заново пустил по его нервам это нетерпение, побуждённое таким диким Намджуном. Освежились все ощущения, причём стали того насыщенней. Он не узнал Джуна в этом поцелуе. Но этот он ему нравился больше.       Его испивали, как райские сласти, как воду с оазиса в пустыне люди, заблудшие и нашедшие лучшее — то, что спасёт их главное — жизнь. Джун не мог утолить жажду в Сокджине и поглощал его, как в последний раз. Джин ощущал это в каждом его рваном вдохе и микродвижении. Губы под его напором постепенно начали онемевать. Тело было таким горячим и слабым, Джин словно сплавился в эту кровать. Намджун вбирал в себя всего Сокджина. Его губы, реакции, сладкое дыхание. Втягивал страстно, ненасытно и явственно этим наслаждался. Джин был в не меньшем блаженстве, но был до сих пор в изумлении и ощущении какого-то фееричного сна, нежели нахождения в реальности. Вернул ему то ощущение Намджун, отцепив его губы от своих и приступив к такому долгожданному и наконец больше не недосягаемому.       — А… - Сокджин сразу распахнул глаза и узнал его фалангу сенсорами, - м… м-мх, - прикусил он губу, оробев, - Нгх… м-м… а-а-ах! - но всё равно вырвалось, когда Намджун вошёл в него пальцем наполовину.       Он оказался крепко охвачен, несмотря на то, что лубрикант был с расслабляющим эффектом и Джун входил в него максимально плавно. Сокджин распалился ещё сильнее и стал дышать несколько учащённей. Словно зарядившись его этими вздохами, Намджун задвигался в нём динамичней. Бёдра Сокджина подрагивали. Член распух и разукрасился венками. В голове ноль ответов на то, что сейчас с ним происходило.       — Сокджин, больно? – спросил вдруг Намджун.       — Н-нет… - ответил пьяно Сокджин.       — Ха-а-а, отлично, - выдохнул Джун в мыслях и погрузил палец чуть глубже в него.       Джин мелко заизвивался в кровати и снова робко сомкнул глаза. Сдерживал в себе, что Джун хотел слышать. И видеть.       — Так не пойдёт, - думал Джун.       Он примкнул подушечкой пальца к верхней стороне места, где пребывал и начал тереть там вперёд-назад в поисках заветного комочка нервов. Джин почувствовал себя в много раз странно. От непонимания, что делал Джун, его чутка озадачивало и было по-неизъяснимому неловко, хотя ранее он дофаминил всем телом. Быстрое привыкание к пальцу, обусловленное эффективностью смазки, привело к пропаже ярких впечатлений, произошедших в самом начале. Чувствовалось просто… ничего. Наличие чего-то внутри, да не более. Из-за чего концентрация внимания на: «Что происходит?» возвратилась, не имея больше фактора, отключающего процесс этих думок в виде приятных плотских сигналов о волнительном насыщении снизу. Но вдруг Намджун проник до предела и надавил на ту самую точку. Сначала у Джина перехватило дыхание от неожиданности. А затем он содрогнулся, швырнул голову назад и застонал. Прыснуло. По всем сантиметрам его внутренней и внешней стороны тела. Повсюду. Этот ток был повсюду. Мимолётен, но так интенсивен. Намджун улыбнулся:       — Нашёл…       И продолжил заставлять Джина изгибаться, фиксируясь там, на его простате. Он хотел взять это и получил. Сокджина, не координирующего себя. Звучного, подвижного и такого страшно заводящего этим. Джин вздыхал прямо в такт каждому трению и его член становился влажней. Намджун охотно ускорялся, наблюдая за поменявшимся чаги. От одной только мысли о том, как б он себя вёл, если б он в него вошёл, его член напрягался сильнее и сверлил его сознание своим: «Быстрее…». А ограничителей больше не было ведь.       — Он мне разрешил. Он дал мне согласие…       Намджун пролил смазки на второй палец и приставил его к первому. Медленно, без спеха, сперва начав с лёгких поглаживаний лишь снаружи, он предупредил Джина об изменениях, после чего стал погружать его внутрь размеренно и деликатно. Кажется, увлечённый другим Сокджин неустного намёка не поймал и сжался от внезапной смены количества поглощаемого. Намджун остановился, покрыл поцелуем бедро Сокджина и прошептал:       — Извини, - двигаясь уже, - малыш, что я поторопился. Но… - снова прижался он к простате.       Джин дрогнул.       — … постарайся расслабиться и, - Намджун облизал его головку, - я сделаю тебе ещё приятней, чем тебе было только что.       — М-мх…       Этот издевательский мазок в миллисекунду по набухшей головке чуть не вызвал второй оргазм Сокджина, но тот был душераздирающе сорван. Обездвиженный этой внезапной недостимуляцией он мог теперь лишь лежать и принимать всё, что делал Намджун, слушаясь его и расслабляясь. Три отрывистых стона, четвёртый — протяжный тут же были вызваны проникновением. Намджун времени впустую не терял. Он добрался вторым пальцем до конца первого. Теперь они вместе, на одном уровне, двигались аккуратно в Сокджине. Не было больно. Более того…       Как будто захотелось и большего.       Взрыв. Стыд обратно зажёгся в Сокджине, распалив его впалые щёки. Что за сегодняшний вечер уж вряд ли когда-то были не пунцовыми. Эта мысль его отхлестала, напомнив, что такое быть человеком. Девственно-чистым человеком с неуверенностью и комплексами.       Хочется. Большего. Всё понятно. А почему сложно тогда попросить?..       Вроде он познал причины стыда. Поставил точку в конфликте с собой. Но что, в таком случае, мешает ему? Когда он был куклой, ему было достаточно что-то просто узнать, оснаститься этой информацией и двигаться дальше без проблемы. Сейчас почему-то знание чего-то — не есть решение… отчего так?..       Вопрос породил лишь новые вопросы. И чувств внутри не погасить ответом. Он лишил себя такого чит-кода. Он — человек теперь. И знания не будут более спасать от эмоций.       — Ладно, - смирился было Сокджин, как, - стой… - его очи резко открылись.       Блеснуло что-то в его сознании.       — … а зачем избегать этих эмоций?       Джин задышал страстно от надвигавшихся переживаний перед тем, что он собрался сам натворить.       — Зачем же мне «спасаться» от них?..       Постыдная, неприемлемая непонятно кем в его голове, заставившая всё внутри пережаться, а сердце шелохнуться от волнения идея тут же нашла своё проявление в немедленном действии. Вдох. Джин сам начал насаживаться на пальцы, сам же удовлетворяя себя. Сквозь режущие нападки стыда, колотившие его везде, отовсюду. Выдохнул нервно. Страшно неловко. Но это ведь у него в голове. А снизу, в теле всё залилось сладким секундным облегчением, млело. С основания члена по засвербевшую снова головку проскользнул тёплый, невидимый и кольцевидный импульс, что выудил из него мягкий стон. Намджун был знатно так ошеломлён. Однако, рад и возбуждён стал не меньше. Он раздвинул свои пальцы на манер ножниц и захотел сделать чаги того громче. Услада для его ушей не заставила себя ждать ни миллисекунды. Смесь из беспорядочных вдохов и выдохов и стоны Джина окружили слух. Милый, высокий, сахарный голос приятно лип к его сенсорам. И:       — Вот так, - не выдержал Джун и сказал, - хороший мальчик.       Джин эякулировал.       Внезапно стало тихо и неподвижно. Намджун молчал. Сокджин был как труп. Вплоть до груди, которая почему-то не вздымалась от прерывистого дыхания. Казалось, что что-то явно не так. Однако, всё было очень как «так».       В этот раз член Джина слегка размяк. Он наклонился к его животу. Но этот оргазм был намного ярче предыдущего, с чего Джун охренел. На его пальцах, обильно кончая, Джин словно бился в конвульсиях и впоследствии даже не то, чтобы говорить, не может пошевелить и пальцем. Всё испачкалось. Густо и бело. Следы его удовольствия были по всей головке, немного на стволе, на животе и на бёдрах тоже. Причина Джуну была неясна. А вот Сокджин прекрасно всё знал. Из-за чего и был заморожен в этой умершей позиции камнем.       Когда кто-то расковыривает, пусть нечаянно, твою сокровенную тайну, становится дичайше неловко. С этим Сокджин и столкнулся сейчас. Ему до крохотных бусинок слёз, застрявших на нижних ресницах стало невыносимо эмоционально, ведь он не контролировал себя, не вёл себя «адекватно», «нормально». Хотелось удалить себя из этой сцены. Словно он опозорился на мировом уровне. Но это же ведь было не так. Намджун, наоборот, очень радовался.       Процессы потихоньку начали заново запускаться в Сокджине. Остановленное от оцепенения дыхание снова возвратилось. Долго бы он всё равно не пробыл бы так. И Намджун начал из него выходить. Голос Джина непроизвольно сопроводил каждые сантиметры out из него.       «Откуда, чёрт возьми?»       «Как?!»       «Каким… чем?!»       С физическим восстановлением Сокджина настигли и вопросы горевшие. Тело тянуло сжаться в комок. Чувства хотелось закрыть на замок. Ведь Джун потрогал все его стыдные места. С закрытыми глазами сознания. Шестым чувством нашёл эрогенную зону, им и облапал его сексуальную фантазию. Нашёл, пощупал, поигрался в руках и в конце прямо кинул ему их в лицо. Так было в восприятии Джина. А Намджун просто был… прост к этому. В его призме всё цвело лишь положительным, радостным и удовлетворительным.       Всё это — лишь совпадение, но Сокджин с трудом верил в такое. Особенно после того, как Намджун слово в слово, идеально и даже в точно такой же интонации, что в его воображении, произнёс эти два проклятых триггерящих его тело и ум слова. Они до сих пор дилеили в мыслях. И просто так голову не покидали. Джин встретился с новым комплексом — то, что его подобное возбуждает. Он мог бы обговорить это с Джуном. Но молчал. Зубы в зубы. Приклеились. И ни при никаких усилиях не могли отклеиться. Стыдно. Не хватает духу сказать.       Странно, но Намджун тоже не разговаривал. Несвойственное ему поведение. Обычно ведь задавал миллион вопросов. А сейчас лишь шуршал салфетками. И этим и озадачивал Джина. Он вытирал его тщательно. Молча. Как будто это уже завершение. Но вскоре откинул все грязные комки и породил другой подозрительный звук. Щёлкнула винтовая крышечка смазки. Следом послышалось мокрое чваканье. И растирание уже знакомой консистенции по какой-то одной части тела. Джин не выдержал, поднял взгляд вверх к нему, глянул. Открылся вид на откровенно дрочившего на него с лубрикантом Намджуна. Очередное замешательство. С одной стороны это успокаивало, поскольку, ему было не одиноко в этом цикле неизъяснимых и сложных для него развращённых чувств. Намджун разделял это с ним и служил тешащим примером относящегося к этому нормально и с лёгкостью, в отличие от него, человека, который не заморачивается. Напоминая о том, что в таких вещах, не должно быть пространства для съеданий себя, комплексов и неуверенности, что не дают полноценно расслабиться. Ведь он делал почти то же, что и он и ни разу за это не стыдился. Он тоже человек с потребностями, фетишами и желаниями. Ничем от него отличающийся. Этим и расцветающий в нём умиротворением. Но с другой… его несколько пугало то, что он стал каким-то непредсказуемым. Тихим. Не сообщал, что хотел сделать и действовал скользко, загадочно, странно. Хотелось бы знать, что у него в голове. Однако, пока он мешкал, не решаясь спросить это, Намджун уже приблизился к нему и снова расположился рукой между его от того слегка вздрогнувших ног. В который раз дыхание замерло. И пульс участился предательски вназвесть. Он входил снова двумя пальцами, трением их вызывая зудящие и разжигающие ощущения, шедшие следом за пальцами, будоража все внутренние области, до которых они впритык прикасались. Нервные сплетения сфинктера заверезжали дикой пульсацией. Заполненность сильными, властными пальцами вновь отразилась в нём смиренностью. Намджун сделал это не спрашивая, ведь Джин сам сказал:       «Не спрашивай меня».       Он пользовался. Каждым его разрешением и ляпнутыми указаниями. Вот что было у него в голове. Джин. И его собственный же голос, сделавший Намджуна таким. Его более не останавливало ничего на пути к имению Джина.       Не нужно ведь его спрашивать.       Сам просил.       Пальцы изогнулись в Сокджине. Джин ахнул. Размякший ствол дёрнулся и Намджун с заблестевшими глазами запреследовал цель поднять его снова. Добрался до глубины, где простата. Скользить по Сокджину было легко. В нём было по-прежнему тесно, но не напряжно, как в самом начале всего. Джин возбуждённо вздыхал с полуприкрытыми веками и терялся. Его член легко затвердевал заново, как Джун начал трахать его пальцами. Вздохи тщетно пытались браться под контроль, ведь их темп теперь зависел от Джуна. Всё равно, как бы Сокджин ни пытался, ему не удавалось держаться и дышать равномерно, пока Намджун катался внутри него пальцами. Мажет. Как под веществами. Надо же. Это всего лишь трение, но его с Джуном уже не было рядом, его уносило ввысь, далеко. Во всю длину и возможную твёрдость его эрекция возобновилась. Он стоял колом, гордостью Намджуна и раздразнивал его язык. Ни в чём себя не ограничивавший Намджун глумливо его облизнул. Стон чрез сжатые губы Сокджина тут же достигнул до его слуха. Он знал. Поэтому и желал это сделать. Его голос влюбляет в себя. Вопреки запертости за стенами его всё блокирующего стеснения. Даже так слышать его — наслаждение. Джун приставил указательный к среднему и безымянному. Затем вошёл. Темнота в глазах порхавшего Джина сменилась в миг большим потолком. Впервые за весь этот опыт он испытал физический дискомфорт, а не моральный. Намджун всё считывал по нему быстро и старался всё компенсировать ртом.       — А? А-а… а-а-ах! – заскулил Джин, хотя Намджун вошёл и остановился сразу.       Не двигая фалангами больше, он приступил поглощать его член. Не успевший прочувствовать первое Джин почувствовал уже второе. Контраст. Сокджин, кажется, взлюбил очень минет. Сжиматься от перестал моментально. А во рту Джуна появился отчётливый вкус предэякулята. Намджуна самого взвинчивало от того, что он это делал ему. И он делал старательно, так, чтоб выуживать из Сокджина побольше реакций. Его руки безотчётно сжимали простыни, ноги съезжали с места. Три пальца внутри ощущались уже привычными, даже хотелось движения. Намджун заставил его себя почувствовать нуждающимся с обеих сторон. Издевательски медленные спуски и подъёмы по стволу с вызывающими перемещениями кончика языка по каждому чувствительному нерву, по головке вкупе с обездвиженностью пальцев внутри него вынуждали его содрогаться от мук. Одновременно приятных и непонятных, таких, как ломка, тяга к чему-то ещё. Услышав мольбы в его вздохах, Намджун переместил фаланги назад. Джин застонал и больше потёк. Намджун счёл это за хороший знак. И следующие несколько толчков сделал уже подряд. Джин виноват.       — А-ах, Намджун! А-а… - Джин сжал глаза, - А-а-а!       Мокрые звуки с хлипкими нотами в области зада участились. Джин чувствовал стенками, как влажен там и скользок. И раздразнён до жжения. Стоны стали непрекращающимися и съёживаться Джин перестал. В животе был огненный смерч. И искры его распластались повсюду. Намджун лубриканта не пожалел. Добавлял с каждым пятым заходом. От его эффекта внутри у Джина всё млело и разыгралось какими-то новыми и непонятными оттенками, что отображались на его мимике полной бесконтрольщиной, хаосом. Было так горячо и тягуче. Мягкая кожа жёстких фаланг Джуна, неодинаковость их размеров и скачкообразность его действий — всё ощущалось выразительно. И с каждым толчком он осознавал, что возбуждалось у него всё не только спереди, но и там, где передвигался Намджун. По-особенному. Не так, как он привык. Но заводяще не меньше того.       Миллиметр за миллиметром Сокджин ощутил своё постепенное опустошение. Когда Намджун вышел из него полностью, он увидел, как смазка сочилась из него. И этот вид чутка пульсировавшего, обильно смазанного прохода завёл его до ощущения осколков его разбитой выдержки, что впивались в его циркулировавший в чудовищных мучениях член. Налитый кровью, текший ручьём и терпевший уже достаточно долго. С него хватило. Взобравшись повыше, Джун тут же пристроил головку к проходу. Сокджин опешил. Но сам же просил:       «Не спрашивай».       «Просто продолжай».       — Можно, - повторил, как мантру в голове Джун.       Повторил голосом Джина. Любил он. Любил даже слышать его в памяти. Всё, что он говорил, врезалось туда и циклилось гипнотическими битами. Он заполнил собой начало Сокджина, встречая его подрагивания. И невиданное изумление в глазах, общавшихся с ним вместо его робких уст. По ним, как по-писаному легко читалось: у него вопросы, у него ступор и следующий этап — неверие и оглушение громадной сенсацией.       Он.       И Намджун.       Делали это.       Ему всё ещё не верилось в это. Только вчера он был куклой, мечтавшей заполучить это когда-нибудь. Но вот, он теперь здесь. Под его крышей, под ним и его наконец-то ощутимыми губами, а не такими, каких «хотелось бы ощутить». Всё было таким нереалистичным, хотя он реален уже давно. Вдохи после этого осознания стали особенно неистовыми. Он забалдел от запаха Джуна ещё больше, как понял, что некогда он был для него вообще недоступен. А сейчас он то может вкушать столько, сколько угодно ему. Вкусы, тактильные ощущения и запахи — всё от Намджуна веяло сказкой. Так вскружил ему голову, что он забыл, где находился и как давно. Не обратил внимания на то, как это ошеломление копилось в нём. И взорвалось только сейчас, дойдя до своего пикового предела. А всё потому, что только сейчас он сливался с Намджуном по-настоящему. И пальцы, что были до этого, не приносили этого чувства. Пусть приносили и кучу другого. За короткий промежуток времени с Намджуном Джин испытал огромнейший спектр эмоций, который в соло за всё своё существование не испытывал так. Разом, большими порциями и с не меньшими отходосами после.       Но посмаковать вкус осознанности ему дальше не позволил Намджун. Не отрывая губ от него, он продолжил проникновение в него. Джин вонзался в его спину ногтями и запрокинул голову взад. Остатки прерванного поцелуя замерцали на его округлившихся губах. Все участки, на которые давил член Намджуна раздались всплеском ярких разрядов по всей его нижней внутренней части тела, разблокировав новые для него ощущения. Он был живее, чем пальцы, куда горячее них и пульсировал в нём, даже не шевелясь расшатывая мелко в нём все потеплевшие вязкости. Осязать всё это, не глядя туда, было необычайно и уникально. Но это Джун вошёл лишь наполовину и остановился, чтобы Джин мог привыкнуть. Держаться таким статичным ему было неописуемо сложно. Особенно когда он дышит так неровно и терзает его спину красиво. Весь цилиндр, вокруг которого был Сокджин, зазывно обволакивался его теснотой. Усиливая телесную тягу облегчиться внизу, зайдя в него глубже. Зазывным казалось ему вообще всё: даже невинные взмахи ресниц. И это его ангельское безмолвие, порождённое его застенчивостью.       — Чёрт…       Намджун задвигался дальше, не выдержал.       — Н-намджун… а-ах! – Джин стал ещё громче.       Джун тоже хрипло застонал и дошёл до нужной ему глубины. Вокруг члена всё его тепло и вязкости. Ему крышесносно и фантастично. По тому, как вздыхал, подрагивал и обхватывал его страстно Сокджин, Намджун видел и чувствовал, как он хотел его. И от этого сам хотел его больше.       Его голос, произносящий его имя в таком уязвимом характере лишал способности здраво мыслить. Из-за чего Джун начал совершать фрикции. Не широкого диапазона, нежной и слабой интенсивности, но всё равно повышавшие тон Джина до перехода на ломкий фальцет.       Сокджин закрыл глаза, пытался спрятаться, алел и сжимал спину Джуна неразвязно. Между его ног творился бедлам, сотканный из впечатлений, не поддающихся объяснениям, а он старался скрыть это влечение, как будто в этом был смысл. В течение всего происходившего Джин держал крепко Джуна у своей шеи. И умудрялся как-то на этом концентрироваться, пока сам стонал под ним так в первый раз. Это его и сконфузило резко. Ощущая Намджуна внутри во всю длину, находясь снизу и с низом, зудевшим и повлажневшем сильнее, он не был в силах больше зажиматься. А быть вытащенным полностью наружу — голосом, телом, эмоциями, как оказалось, очень смущало. Он не мог не начать этого делать.       В свою очередь, Намджун это заметил. И кое-как отцепился от шеи Сокджина. Взгляд нижнего потерялся моментом. Но Намджун схватил его за обе щеки и вернул попытавшуюся убежать вправо голову снова на место, вызвав тем у него мурашки по коже. Сокджин растерянно сомкнул глаза. Едва он открыл их лишь на секунду. Намджун вошёл в него до предела, заставил его спину изогнуться, насладился его голосом в очередной раз и произнёс:       — Смотри на меня.       Что. Он. Только что. Сказал?!       — Джин…       Намджун прислонился членом к простате.       — Кх… н-н… м-мгх!       Джин теперь снова зажимался в связках, страшно стыдясь своего голоса. Намджун направил два пальца к губам и вынудил его разомкнуть глаза.       — Молодец. Так-то, - промолвил он.       И мокрые шлепки снизу участились. Джин задышал с шумом через нос, но напору пальцев Джуна на губах не поддавался. Ему было ничего не понятно — что это за херня, что нашло на него. Но, чёрт дери, это так возбуждало. Из-за чего Джин остолбенел. Осознание, что он подчинился Намджуну и теперь смотрел на него, как его прихоть и вожделела, поднимало шквал встряски внутри него. И губы предательски так и хотели разомкнуться и пустить его в рот. Чтобы он просто ещё раз сказал…       — Нет!       Принять это было ужасно непросто. Эта мимолётная мысль о том, чтобы поддаться, чтобы услышать ещё его одобрительных слов, только зародилась в нём, как была тут же выкинута в вымышленную урну. Джин сгорал адским пламенем стыда до снова выступивших слезинок. До ощущения себя крохотным, раздавленным и сплющенным до состояния комка. Всё было таким противоположным: тело разгорячилось сильнее, а сам он себе всё сопротивлялся, хотя понимал, что хотел этого.       Стенки застимулировались похлеще, как Намджун ускорился в фрикциях. Звуки влажных толчков заимели ритмичные и размеренные черты. Разливавшиеся по всему проходу покалывания распаляли его нервные окончания, доводя его шаткое терпение до кипения. Толстый, горячий и твёрдый член Джуна дразняще массировал его там беспрестанно. Рвя его тонкую плёнку самообладания, ненадёжно пытавшуюся держать голос за своим очень хрупким барьером.       — Нгх… а-ах! – сломался всё-таки Джин.       Намджун ловко проник в открывшийся рот.       — Вот так, другое дело, хороший маль…       — Мгх!       Не успел он ничего досказать, как Джин сжал его сумасшедше крепко. Чем облегчил себе перенос эмоционального напряжения, но затруднил положение Джуна.       — Чаги… - обездвижился резко Намджун.       Оба задышали вовсю тяжело. Сокджин от отхлеставшего его возбуждения, а Джун от внезапной боли по стволу. Она не длилась долго, но он более чем шокировался. Его задержало в этой позиции, вплоть до осознания пальцами, что те знатно так уже взмокли во рту у потрясённого Джина.       — Мать твою… как ж он звиздец изменился…       Покорней держал во рту, что предлагали. Не извивался и не противился. И, кажется, стал больше и твёрже. Пока прозрачные капли стекали по его ставшей ещё более вздутой и красной головке, грудь вздымалась с подрагиваниями и лицо приобрело другие черты. Стыдливое, но в то же время красочное и заметно удовлетворённое чем-то лицо, выглядело необычайно просящим сделать с ним что-нибудь ещё. И скрытно наслаждавшимся этим всецело подвластным Джуну положением.       — Ему… что… вставляет… такое?..       Джун хмыкнул и затолкнул пальцы в рот глубже. Дьявольская улыбка украсила его распалённый тем лик. Джин обомлел, его ствол загудел от какого-то секундного притока. Источником которого был этот нежданно авторитарный жест Джуна. Быстротечная вибрация в члене резко сменилась неудовлетворённостью. Она легко считывалась Намджуном по жалобной мимике Сокджина. Но он не хотел, чтобы он кончил так. Он хотел, чтобы он кончал незабываемо. И охотно приступил исполнять своё желание, разместив влажные пальцы на сосках Джина.       — А… а-а! – дёрнулся Джин.       И его член дёрнулся в такт вместе с ним. Намджун сполз с его простаты подальше и ухмыльнулся глумливо над ним. Его следующие толчки приносили удовлетворение только ему. Вздохи Сокджина стали глубокими и с куда большими интервалами пауз. При каждой паузе он изгибался навстречу Намджуну, так пытаясь насадиться до нужной ему глубины, чтобы вернуть его член к изнывавшей точке. А Намджун отходил, не позволял ему туда добраться и продолжал трахать его, один наслаждаясь процессом, пока Джин умирал от мучений.       — Про-си, - прорезало слух зажимавшегося именно это и сделать Сокджина.       Их глаза встретились на секунду и Джин увидел издевательскую ухмылку, а Намджун — максимальную скованность. Но нет. Ответа нет. Конечно, ведь не на его формировании сконцентрировано было внимание. Джин не мог хотя бы даже дышать однородно, не то, чтобы составлять какие-нибудь членораздельные предложения. Он был уже доведён до края. Но Намджун на этом не остановился и потёр его соски потемпераментней. Сокджин взвыл и вновь попытался довести его член до своей простаты. Намджун задел её совсем кончиком, дав мизерную каплю утоления и обратно ушёл от неё куда дальше, питаясь реакциями Сокджина. Явный молящий, хнычущий стон уведомлял его обо всём, но он продолжал выпытывать то из Сокджина, чтобы было устно:       — Я не слышу, - говорил мягко Намджун.       А движения его такими не были.       — Ты знаешь же, - спустился рукой Намджун к его готовому к извержению члену, - ты просишь — а я исполняю, - но он не прикоснулся к нему.       Бёдра Сокджина вздрогнули. Следом последовали два коротких вдоха. Рваных, как при плаче и полных необузданного возбуждения.       — Проси…       Сам Джин уже себя умолял. Но язык заплетался ещё на стадии простого обдумывания ответа. А про перенос этой каши, не обретшей даже нормальную словесную форму в речь можно было просто забыть. Член продолжал болезненно ныть. Тепло намджуновой ладони над его адски раздражённой головкой глумилось над его чувствительностью, делая это мучение нехватки и пустоты там невыносимей. Он чувствовал, как эта ладонь была близко, мог чувствовать её тёплый воздух физически, прямо на своём члене и то, как этого было мало катастрофически. Бёдра сами по себе машинально начали приподниматься, чтобы хотя бы чуть-чуть задеть эту дразнящую руку «нечаянно». Однако, Намджун убрал её оттуда, схватил Джина за обе бока, прижал его обратно к кровати и стал драть, словно отчитывая. Щёки Сокджина вспыхнули, глаза ненадолго перестали моргать. Ему было тесно внутри своего тела от сдавливавшего его стыда. И Намджун этим действием только затеснил его ещё сильнее. Толчки стали глубже, поинтенсивней и чаще, но всё так же измывательски избегали его простаты, доводя крики и мольбы его тела верно до истошного вопля. Джин судорожно сжимал простыни и скулил измученными стонами. Но молчал о потребности. А фрикции словно так и пытались научить его не молчать. Их давящие и жгучие трения не до конца и не там, где надо, отсоединяли сознание от провода и превращали рассудок в месиво. Намджун упивался видом такого беспомощного и красного Джина. Его вымаливающий разрядки член, микротряска, пытавшаяся взяться под контроль, чтобы за это не было стыдно и не смыкающиеся уста из-за непрерывности вздохов и стонов — всё так изводило его вздутый орган, что он охотней им тревожил джиново пытанное пространство, делая Джина ещё извилистей на уже взмокших под ним простынях. Под собственным прессом Джуна спиралью закручивались разряды тепла. И он не смог устоять перед соблазном жёстче позаталкиваться, схватив Джина за основание члена, остановив рвение его оргазма.       — А-ах! Н-нам… а-а! М-мх, н-не на… до!.. - Джин и этого внятно не смог попросить не делать.       Намджун оскалился и стал вбиваться в него грубо, размашисто, твёрдо. Он чередовал толчки, шедшие подряд, с другими — с медленными выходами и резкими заходами до основания, взрывавшихся искрами в глазах Сокджина. Сжатый в руках Джуна член Джина ломило от вынужденного ожидания всплеска. Который зависел от его чёртовой решительности озвучивать просьбы. С кляпом стыда во рту, невидимые, несуществующие барьеры чего затыкали его, как реальные и материальные кусочки трепья. Он задирал голову и терялся в каком-то другом измерении, пока Намджун распалялся, смотря на него и его красневший от долбёжки проход. Смазка вытекала оттуда и пятнами оседала на простынях. Хлюпающие звуки в сочетании с громким, высоким и не сдерживавшимся более внутри голоском Джина служили для него будто двигателем и ужесточали его движения, превращая секс в акт обладания. В частых вздохах Намджуна тоже стали проскакивать его низкие стоны. Эта грешная, некрасивая мысль в сторону Джина была аморальна, но он не мог себе ничем помочь, он думал об этом и должен признать: это неизбежно его возбуждало. Вплоть до коликов удовольствия в нервах. Он бы имел его именно в таком смысле хоть часами, но вдруг расшатанное внутри его члена настойчиво стало проситься наружу. Он ведь терпел долго. И Джин так тесен. Скручивает всё внутри него своей податливостью и дыханием, кусающим и услаждающим слух. Намджун прикусил внутреннюю часть щеки и замедлился. Томно, насилу и нехотя. Сокджин дрожал. Его член изнывал. И артерия распухла на его шее.       — Всё ещё боишься просить?       В ответ лишь тяжёлые вздохи.       — А-а-аргх, - Намджун выдохнул.       И медленно начал продвигаться назад.       Сокджин открыл глаза, что сжимал от конфуза и страха зрительного контакта. Но не успел он растерянно им окинуть Намджуна с надеждой на его снисхождение, как Джун, продолжая держать его член у основания крепко, проехался резкой фрикцией по его давно жаждавшему этого комочку нервов.       — Ха-а… а-а-ах! – выдохнул, потерял дыхание на мгновение, после чего простонал звучно Джин.       Волны утоляющего нужду внутри облегчения разнеслись за секунду по всему раздражённому диапазону, дав малую долю удовлетворения. Которая в нём вспыхнула ненадолго, а затем издевательски погасла. Нутро просило новой порции. И сверлило мозги Джину этим за то, что просьба, которая ему это даст, всё никак не озвучивалась.       — Но… какая?       Джин хныкнул, еле как разлепил глазки и посмотрел на затуманенный и чутка расшатавшийся в его давшим лёгкий сбой в зрении потолок. Везде, а особенно — в сердце и сжатой жестоко рукой Намджуна плоти пульсировало напряжённо и сильно, давя на Джина, чтоб быстрей решал.       «Какая?».       «Что я должен сказать?».       «Я сделаю это».       «Нет, не могу!».       Сопротивления, эмоции, взгляд Джуна, непрекращающийся шум желаний и потребностей тела, разжёгших конфликт у него с собой, царапали душу. Одновременно и как звон в ушах — впритык к его сознанию и как будто на рейве — по всей комнате стоял гул из его хаотичных мыслей, которые накладывались друг на друга, как когда толпа людей разговаривает, кричит, подпевает, пока из колонок колотится музыка, что тарабанит твои виски. Ни одну из них не разобрать. Страшно. Слишком много всего. Отовсюду. Джин в этой мешанине из паники, адского желания кончить и запутанности от перетягивания его с разных сторон противоположными друг другу решениями, застревал и ничего не мог сделать. А особенно это вкупе с тем, что время тикало удручающими щелчками над его загрузившейся головой, вводило его в ещё большую панику. Он был не готов и считал, что не станет решительней всего за один день. Но Намджун вынуждал, заполнял собой зад и напоминал, что он ещё ждёт.       — Преодолевай это, - как выстрел пробил его голос завесу его шума.       Фриссон покрыл всю кожу Сокджина. Его командующий тон такой классный. Но он смешался с тем адом мыслительной перегрузки в его голове новой запчастью: угрызениями за то, что он находит то возбуждающим. И только сильней затруднил ему поиск нужного ответа среди конфликтовавших между собой мыслей, добавившись дополнительным грузом. Джин вновь проник было в это сплетение извечных осуждений себя, как его внимание оттуда будто бы за ручку оттащили ощущения от нового, на этот раз медленного и глубокого проникновения Джуна.       — А-а… А-а? А-ах! А-а-ах! – Джин саккомпанировал каждый снова расширенный Джуном диаметр.       Это сумасшествие. Он сам пульсировал в нём в муках, но терпел и ждал ответа. Прислонился головкой к простате и опалял там всё своим дразнящим жаром. Держался статично. Всё возбуждал там и, конченный бес, не двигался. Пытка. Голова Джина пошла кругом. Было итак сложно, а теперь это казалось совсем невыполнимым. Отчаяние и безысходность вели его к стыдливому параличу. Дрожь и вздохи Сокджина гасли, пока накал психики всё равно продолжал кипеть. Его руки опускались, он снова готов был с позором принять поражение своей неуверенности, решив замолчать и пустить всё на самотёк, как вдруг:       — …-…-…, - послышалось из далёкого коридора его развинченного сознания, но:       — Хватит ограничивать себя, Сокджин, - его отзвук перекрыл голос Намджуна.       Сверкнуло.       Тот отзвук было не разобрать, но был в нём… был какой-то подсказ. Сокджин пришёл в себя, освежился и даже смог начать соображать. Он интуитивно почувствовал, что то недослышанное — это ключ. И в нём решение всей проблемы, заставившей его долго молчать.       Ноющие ощущения сзади, жёсткость пальцев Намджуна вокруг его члена и до сих пор не утихший гул мыслей — всё отвлекало. Иглами крыло. Однако, Джин целеустремлённо, как бы ни было сложно, прислушивался к себе сквозь визги тела о необходимой ему разрядке. Его всё ещё корчило от напряжения и неудовлетворённости, но хотелось знать. Знать состав того не уловленного отзвука, который помог бы достичь своего. Так подсказывало что-то внутри.       Только вот…       … не всё так легко.       Голова Джина задралась. И глаза ненадолго закатились. Его чуть снова не унесло в полёт, когда Намджун случайно задвигался. То стимулировавшаяся, то игнорировавшаяся простата стала кошмарно чувствительной. И Джин вздыхал уже обессиленно. В потоке воспоминаний никак не открывалась нужная дверца. А ещё его низ неимоверно тянуло тереться. Он думал он способен думать в этих условиях, но ошибался. Намджун внутри него выигрывал, отдаваясь в нервах дестабилизацией. Рифлёные вдохи вместе с шумом мыслей прочерчивали путь к его: «Сдаюсь», как внезапно из всего шума, ставшим серее, наконец наиболее ярким выделилось что-то одно.       — От-пус-ти…       Джин ещё не дослушал её до конца, но весь покраснел.       — Отпусти его…       Ослабевшие руки вновь напряглись, зажав простыни.       — Отпусти его, пожалуйста!       Разнеслось эхом по комнате. Током по телу. Темпом в пульсе. Удовольствием в слуховом и другом органе, пониже, у ждавшего этого Джуна. После сказанного Сокджин разрумянился вплоть до ушей. Стал багровей. Жар падал даже до шеи и дальше, он уже не отдавал себе отчёта в том, какова его температура. Не отдавал ни в чём. Мысли заткнулись. С зажмуренными глазами, сжимаясь и продолжая жать простыни, Джин трясся, но ощущал облегчение. Ведь как бы то ни было смущающе, трескотня-то в башке наконец-то утихла. И теперь его единственной проблемой был только Намджун, который до сих пор почему-то удерживал его пытанный оргазм рукой.       — Хорошо, - но эта проблема не была долгой.       Фрикция. Джин содрогнулся.       — Приятно, - прозвучало где-то в потёмках его отодранного стеснением сознания вибрирующими буквами тонко, голоском точно девичьим, смущённым.       Намджун отодвинулся снова назад и вновь резко вошёл в него до простаты.       — Кха-а! – голова Джина откинулась взад.       — Какой молодец, - пот стёк со лба Намджуна и прохладной каплей приземлился на вздымавшуюся грудь Сокджина.       Его возбуждение, разгорячившееся в ладони Намджуна от сказанных одобрительных слов, разыгралось на длани ощутимыми порывами побыстрее украсить её своей спермой. Намджуну и самому нестерпимо захотелось расцветить всё внутри него белым, но сначала:       — Видишь же, - толкнулся он, - можешь же… - вышел обратно.       — М-мнгх… ах!       — … когда хочешь, - зашёл.       Не меньше ему хотелось и похвалить его старания.       — Мой чаги. Мой красавец. Хороший мой, - в противовес этим ласковым словам, фрикции, что шли после каждого из них, были грубыми и несдержанными.       Джин изгибался до появления острых силуэтов ребер на его коже, его стоны, надтреснутые и плаксивые, щекочуще обвевали слух Джуна. Все слова, произнесённые сверху, упали на него жалящим обвалом: из стыда и возбуждения, что пыткой закрутились вокруг его взвитой эрекции. Ещё чуть-чуть и он просто пнёт Джуна, чтобы извергнуться спокойно — до такой степени он его довёл. И Джун увидел это вовремя:       — Джинни, - разъярённо напоследок он толкнулся в его простату трижды, - А-ах, Джинни, - отпустил он его член, пал на него и излился обильно в него.       — Ха-а, - выдохнул первое Джин негромко, - а-ах, - и постепенно пошло нарастание, - А-а-а! – фонтанировал он затем в крике, пачкая груди — свою, Намджуна и их животы, весь в судорогах.       Он не мог остановиться кончать, пока Намджун аж не встал в ахере, как его много. Он вытащил член из Джина полностью и застрял, любуясь его остаточной крохотной тряской. Джин ничего не заметил или игнорировал, ему было плевать. С закатанными глазами он пролежал так ещё некоторое время, омываемый океанами удовольствия в теле и унесённый куда-то ввысь в голове. По его дыханию слышалось, что он наконец себя отпустил. Было как хотелось: несдержанно, без ограничений и неловкости. Громко. Как после бега, жадно вдыхая и выдыхая без лишних мыслей. Думок в принципе не было в нём. Джин горел желанным огнём.       Сначала испытать их на пределе, затем почувствовать их исчезновение.       Когда Намджун грохнулся рядом с ним, улыбаясь, думая, что уже всё и про себя радуясь, что смог доставить незабываемый оргазм, как и хотел, Сокджин нежданно забрался на него и лица его Намджун не узнал. Эти глаза не тревожили сомнения, как прежние и хищными они были не по-джински. Они ему улыбались наряду с пухлыми губами и вгоняли его глаза в ширь от удивления. Он уже преодолел и оставил позади самую худшую из постыдных вещей — молить Намджуна дать ему кончить, а потому следующее для него уже не являлось чем-то сложным:       — А можно ещё? – со сластью в высвободившемся из оков робости в тоне произнёс Джин.       Поражало. В груди зажало. Пылало.       Но кто такой Джун, чтоб отказываться?       — Конечно, - схватил его за бёдра он.       Кажись, не скор совсем его сон.