Дорогая соседка

Соседка всегда привлекала его внимание, стоило судьбе-злодейке в любой из дней свести их взгляды. Но чаще, конечно, они встречались на балконе. Она почти каждый вечер выходила из своей квартиры, чтобы пропустить пару сигарет и что-то полистать в телефоне, а Зик однажды просто не сдержал любопытства и оторвал взгляд от переплетения книжных строк. Наверно, зря. Теперь они кивают друг другу, когда вновь пересекаются на своих перекурах, и почему-то всегда именно вечером. Это даже забавляет его отчасти. Каждый раз наблюдая украдкой за соседкой, он всë больше находит еë загадочной, приписывает ей образ таинственной личности, которой ветер треплет тëмные и так спутанные волосы. Ему кажется, что внимание его вполне очевидно, слишком заметно и, пожалуй, иногда чересчур навязчиво — не всем понравится пытливый взгляд со стороны, но девушка никогда ничего не говорит, только докуривает, блокирует яркий экран телефона и кивает на прощание, скрываясь за блëклой дверью в квартиру. Зик каждую ночь засыпает с мыслью о том, что за стенкой, меньше метра от него, так же ложится спать удивительной красоты девушка, которой сказать простое «привет» будет странным. Вдруг образ растворится? Она, кажется, младше него на несколько лет, по крайней мере так кажется ему самому, но разница наверняка незначительна. Об этом он думает, когда вновь наблюдает за соседкой со своего балкона. Она снова курит, снова бегает усталым взглядом по экрану телефона и опирается на перила, скрестив ноги. Зик спрашивает себя, удобно ли так стоять, но с места не двигается, как ничего и не говорит, — боится нарушить магию момента, и страх этот сильнее желания спросить, например, как зовут загадочную почти-незнакомку. Опасения его вновь приводят к неутешительному результату: девушка ловит взгляд, кивает и уходит. С этим надо что-то делать. Проходит пару недель. Или месяцев. Зик не считает — пустая трата времени. Иногда, стараясь выловить соседку до вечера, он курит на площадке, но застаëт лишь, как несколько раз из квартиры выходят разные гости незнакомки. Один был коренастый блондин, чуть выше него самого, такой же вечно усталый и будто замученный. Йегер смотрит на него через очки, чуть щурится, выдыхает медленно дым, но мужчина и ухом не ведëт, будто ничего не заметив, спускается по лестнице пешком, не проронив и вздоха. В голову непрошено лезет сравнение с большим каменным големом, таким крепким и хрупким одновременно, но больше он не встречает этого посетителя. Вторая — низенькая девушка, волосы такие же светлые, отчего на губах появляется слабая улыбка — может, у него тоже есть шанс побывать у соседки? Этот взгляд Зик ловит почти сразу. Стальной, холодный, и выражение лица подстать. Наверно, не понравился ей. Однажды, когда он застаëт гостью в чужих дверях, та нарочно закрывает собой подругу и прощается быстро, на негромко пророненное имя только кивая. Энни. Вот как зовут этот лëд в женском обличии. И пусть новая информация интересует, гораздо ценнее становится услышанный голос. О, Зик так и представлял себе его теми же вечерами, что изучал соседку и гадал, как и что вяжется с ней, а что — совсем не подходит. Так, в конце концов Йегер пришёл к выводу, что одиночество ей не к лицу. Не к прекрасному, пусть и зримо усталому лицу. И всë же, выдвигая подобную гипотезу, Зик не думал, что проведëт следующий вечер и ночь в смятении и лëгком недоумении. Стены были явно недостаточно толстыми, сам он назвал бы их картонными, но всë это не отменяло факта, что он слышал, как стонет его соседка. Сначала пришла безумная мысль, что девушку кто-то обижает, но лëжа в темноте, укрытый одеялом Зик очень скоро понял, что это не так. Это звуки чистого удовольствия. И, к своему стыду, он обнаружил, что звуки эти разливают тепло по его телу, гонят кровь быстрее, заставляют сердце стучать чаще. По щекам расползается лихорадочный румянец, ладони, шея, затылок покрываются липким потом. Он как подросток, впервые услышавший звуки тесной любви двух взрослых людей. Двух. Мысль озаряет тьму, стыдливо воцарившуюся перед закрытыми глазами. Неужели соседка там не одна? Не то чтобы от караулил еë дверь днями и ночами, но может сказать наверняка, что не видел и не слышал гостей девушки. А если пропустил? С кем она сейчас? С самоуверенным красавчиком, ростом с проëм и лицом, отчего-то напоминающим лошадиное, который как-то забегал к ней с цветами и что-то важно вещал весь день? Или с бойким парнем, с этой дурацкой причëской и выбритыми висками, который в последнее время часто показывался даже на балконе девушки. Он Йегеру не понравился сразу, но, кажется, нелюбовь была взаимна. Хватило одной переглядки через дым сигарет и не слишком-то вежливого «не пялься». Может, она вообще с той наверняка безумноватого вида женщиной, неумолкающий голос которой он слышал, когда соседка болтала с ней по видеосвязи? Хотя бы выдала драгоценное имя, за то спасибо. Значит, еë зовут Пик Фингер. Вариантов много, Зик перебирает их все картинками в голове, пока откидывает одеяло и садится, не вдыхая полной грудью потому, что в комнате неожиданно душно. И всë же ни один ему не нравится. Протирая запотевшее зеркало в ванной после душа и надевая очки, он понимает, что стоны давно прекратились, и теперь в квартире стоит полная тишина, оглушающая тишина. Утром Зик, ругая себя за ребячество, всë же ждëт на площадке ночного посетителя соседки, когда курит, но никто не показывается. Нет никого и тогда, когда он несколько раз заглядывает в глазок входной двери, ожидая застать человека, очевидно, на месте преступления. Не удаëтся. А к вечеру они с Пик — о, ему доставляет особенное удовольствие произносить это в голове — вновь встречаются на балконах, чтобы вместе выкурить сигарету и заняться своими делами. Так Йегер говорит себе и признаëт себя ненормальным с научной точки зрения. В конце концов он умный человек и хорошо понимает, что его симпатия к девушке отдаëт какой-то одержимостью больного. Почему не заглянуть в гости и не познакомиться адекватно? Почему не окликнуть через перила балконов и не поболтать о том, как прекрасен тихий синий вечер? Зик не хочет признавать, но боится не понравиться девушке. И всë же, тщательно анализируя собственное отражение в зеркале ванной, оглаживая широкой ладонью всегда аккуратно постриженную бороду, поправляя круглые очки, он обещает однажды заглянуть в пекарню напротив их дома и постучаться в соседнюю дверь с просьбой познакомиться. Быть может, великолепная Пик Фингер ему не откажет.