Новогодний челлендж

— Мью хитрый, — произносит Брайт, завязывая шнурки на коньках. Рядом раздаётся понимающий смех от Тула, что уже готов выйти на лёд. — Да-а, план шикарный, — хмыкнул Кенгл, смотря на пару за ограждением. Каток огорожен деревянным забором, а вокруг и над ним всё украшено многочисленными гирляндами, светящимися тёплыми жёлтыми огоньками. Альфа уверенно стоит на льду и держит за руку омегу, у которого ноги согнуты, как у кузнечика, и то и дело разъезжаются в стороны, показывая хорошую растяжку. Как Мью пришла такая гениальная идея: пригласить омегу на каток — он сам не может объяснить. Это произошло случайно, однако сейчас, находясь к омеге так близко и поддерживая, чтобы тот не упал, понимает: это было самым лучшим решением. Мью полгода не мог подступиться к Галфу, только и делал, что разглядывал того издалека. Омега очень красивый, высокий, стройный, изящный. У него привычка смеяться, закидывая голову, покусывать губу, читая лекцию перед парами, и закатывать глаза, когда разговаривает с другом. Мью всегда было интересно, что же тот ему рассказывает такого, с чем омега явно не согласен. Мью часто сталкивался с ним взглядами, но как школьник, быстро отводил его первым. Мью не из стеснительных, но знание, сколько отказов от свиданий сорвалось с этих соблазнительных губ, тормозило его. Однако пять дней назад всё круто изменилось. Мью вновь наблюдал за омегой: длинные пальцы обхватили крафтовый стаканчик, немного, словно кошка, поцарапал его ногтями и, уже сильнее сжав, поднял его, чтобы приблизить к губам и сделать глоток. Только тот не последовал. Мью наблюдает, как белая каёмочка остановилась у приоткрытых губ. Облизнув свои пересохшие, альфа не отрывал взгляд, фиксируя каждое движение, и замер, когда чужие губы расплылись в улыбке. Мью поднял глаза и поперхнулся воздухом. Галф смотрел прямо на него и, подмигнув, отпил горячий напиток. В этот раз не было смысла отводить глаза, поэтому Мью молча встал из-за своего столика, удивляя сидящих друзей внезапностью. И когда те поняли, что затеял альфа, начали улюлюкать, подбодряя. Мью закатил глаза на поведение товарищей, но шёл прямиком к столику напротив. У Галфа не сходила игривая ухмылка с лица, и бровь, поднятая вверх, дразнила, словно спрашивая: «Неужели решился?». Они быстро нашли общий язык и через три дня общения, за которые Мью рассказал многое о себе, узнал не меньше об омеге. — Я долгое время занимался фигурным катанием, никогда профессионально, но до сих пор люблю ходить на каток, — делится Мью, провожая омегу домой. — Правда? — Галф смотрел большими восторженными глазами на альфу. — А я совершенно не умею держаться на льду, вот бы меня кто научил… Тебе везёт… — омега слегка заломил брови и опустил печально трепещущие ресницы, смотря вниз. Вот тогда-то и родилась идея первого свидания, на которое Мью его незамедлительно позвал, обещая научить всему, что знает сам. Мью испытывал чувство гордости, подбирая омеге правильные коньки, после чего помогал их завязывать, и, придерживая шатающегося Галфа за руку, не мог не восхищаться своей гениальной идеей. Мью сначала держал дистанцию, насколько это было возможно, но уже через десять минут осмелел и, приобняв со спины, направлял омегу. Это неправильная поза, однако Мью не может себе отказать держать Галфа за талию, пусть и через толстую тёплую кофту. Ему приятно оберегать омегу от неминуемого падения, после чего он получает лучистую улыбку, которая может растопить собой глыбу льда, что говорить о его сердце. Иногда альфа откатывался вперёд и, поддерживая за руки, проговаривал, как Галфу надо правильно стоять и передвигать ноги. Конечно, Мью лукавил, говоря, что научит омегу кататься. Он обязательно попробует это сделать в другой день. Сегодня же он хочет наблюдать: за смущением Галфа, попадающего в его объятия; за его надутыми щеками и иногда сведёнными бровями, от непонимания, почему у него ничего не выходит. Мью потом обязательно признается, что как учитель — он не очень, но это будет на месяц их отношений, сегодня же он будет подбадривать и говорить: «У тебя всё получится». — Хэй, Галф! — раздаётся за спиной омеги, а Мью наблюдает, как к ним подкатывается Милд, друг Галфа. — Ты чего, как каракатица? За неделю кататься разучился? — с каждым произнесённым словом Галф всё краснел и краснел, а Мью смотрел то на одного, то на другого с недоумением. Милд остановился рядом с ними, когда альфа уже хотел отпустить своего спутника, но тот сильнее ухватился за держащие его руки, словно по-настоящему боялся упасть. — Милд, катись-ка ты отсюда, — шипит Галф, а после смотрит на альфу, невинно улыбаясь. — Понял, ухожу, — ответил, поднимая руки в сдающемся жесте, Милд, и укатил, как и требовали. Мью и Галф смотрели друг на друга несколько долгих секунд, а потом разразились хохотом. Один не хотел учить, а желал быть просто ближе, а второй разделял эти чувства и умело притворялся. По итогу они оба получили желаемое.