Шах и мат.

Выходные пролетели неприлично быстро. Как это, собственно, обычно и бывает с выходными. Кажется, будто только вчера я вместе с Сашкой ехидно драпала с седьмого урока и радовалась предстоящему двухдневному расслабону, а сейчас мы уже тряслись в набитой битком маршрутке, зевая, проклиная все на свете и бегло просматривая параграф по биологии, который, оказывается, надо было прочитать к сегодняшнему дню. Возможно, и не стоило сегодня подавлять в себе соблазн остаться дома и до самого вечера смотреть сериалы про ментов… Но совесть не позволила, и сейчас уже поздно было куда-то рыпаться. Еще и погода стояла такая, что выть от тоски охота. Ветер, холод собачий… Вывалившись из маршрутки, я ощутила, как на мой нос смачно плюхнулась крупная капля. А потом с неба упала еще одна, и еще, и еще… Дождь забарабанил по мокрому асфальту, как бы возвещая о начале очередной рабочей недели. Мда. Кому-то вообще охота в такую погоду куда-то с утра тащиться? - Блин, а я зонт с собой не взяла… - покачала я головой. Вот непруха… впрочем, тут я сама виновата – не надо было игнорировать прогноз погоды. - Да я, в общем-то, тоже… Ир, а знаешь, что? – так, я уже знаю, к чему эта хитрая рожа. Ну нет, ну мы же взрослые альфы… - Кто последний до школы, тот лошара! – заорал Сашка и ринулся к школьным воротам. Вот же жук! Восемнадцать лет человеку, а ведет себя хуже первоклассника!.. и не то чтобы я была сильно лучше, ибо я тут же припустила вслед за ним, довольно быстро нагнав нашу звезду драмкружка. И на что он надеялся? - Ну, в этот раз я почти тебя обогнал! – раскрасневшийся и пыхтящий, как паровоз, друг задорно улыбнулся мне, с надменным видом ожидающей его у входа в школу. Нет, не то чтобы я тут за его счет самоутверждалась или что-то типа того. Но мы же альфы, у нас соперничество в крови! К тому же, оно у нас относительно безобидное… - Ну да, конечно! Лошара, - ну, или почти безобидное. Но Сашка на эти подколы никогда не сердится. К тому же мы оба знаем, что на завтрашней физкультуре – баскетбол, ага - он порвет меня, как тузик грелку. Потратив около двух минут на поиски пропусков, мы наконец-то зашли в школу. Даже не особенно промокли. А вообще, когда на улице вот такая тоска, я как-то даже рада оказаться в светлом и теплом классе. Сидишь себе на третьей парте спокойно и смотришь на всю эту серость за окном, пока учительница что-то там трындит про какого-нибудь Лермонтова… И как-то так уютно становится от осознания, что все это там, снаружи, но ты-то здесь, и через двадцать минут прозвенит звонок, и ты с лучшим другом пойдешь в столовую есть горячие пирожки и пить чай… Есть у этого какая-то своя атмосфера. - Ир, приве-ет! Слушай, а ты алгебру сделала? – стоило мне зайти в класс, как на меня тут же накинулось цветастое нечто, почти сбив меня с ног. Лёша Соколовский, как всегда в своем репертуаре. Конечно, зачем напрягаться, когда можно выклянчить решение всех задач у несчастной Ирины Коршуновой, которая доблестно сидела над ними до часу ночи… Это я, конечно, комедию ломаю. - Можешь без прелюдий, списать дам. Но вообще-то это наглость, имей в виду! Ты как контрольные сдавать собрался? – я беззлобно фыркнула, доставая из сумки несчастную тетрадку и протягивая ее чудаку. Лёшка тряхнул своей копной розовых кудряшек, прищурил ярко накрашенный глаз и хихикнул. - Да скатаю как-нибудь. Что, первый раз, что ли? – Соколовский выхватил у меня тетрадь, высунув кончик языка и зашелестев страницами. Вообще-то он омега классный, неглупый, вот только с алгеброй совсем не дружит. Мы с ним не так много общаемся, но отношения у нас хорошие. Он еще иногда мне с английским помогает. В классе так девятом, я, помню, пыталась в типичной неуклюжей манере альфы-подростка с разбушевавшимися гормонами за ним ухлестывать, но как-то не сложилось. - Ага, спасибо! После урока верну, - омега игриво подмигнул мне и тут же ускакал за парту к своей соседке, вечно усталой и понурой Машке Сорокиной. Я, в общем-то, никогда не понимала, как они уживаются, но их тандем - один из самых комичных во всем классе. Лешка тут же что-то оживленно защебетал ей на ухо, с озорным блеском в глазах поглядывая на Славу Журавлёва, как обычно, пребывающего в полном ауте, и на бледном лошадином лице беты появилась едва заметная улыбка. - Эй, Ирка-от-бублика-дырка! - стоило мне удобно устроиться за своей партой и привалиться к батарее, наслаждаясь теплом, ко мне подошел Тимур Дроздов, дружески хлопнув меня по плечу. Это ему, кстати, так только показалось, что дружески. А я подавилась воздухом. - Чего тебе от нее надо? – Сашка, уже разложивший учебники на парте, недовольно покосился на парня. У него с Тимуром давняя вражда – я уже не помню, из-за чего конкретно, но помню, что это была чепуха несусветная. То ли Тимур его Бакугана любимого сломал, то ли Сашка ему мячом на физкультуре промеж ног случайно засадил… В общем, достойнейшая причина для конфликта. - А вот это уже не твое дело, - осклабился Тимур, угрожающе сдвигая выгоревшие на солнце брови. Сашка сжал руку в кулак, развернувшись к сопернику, и я увидела, как приподнялась шерсть на его загривке. Верный признак того, что друг медленно звереет. - И тебе доброе утро, Тимур, - я поспешила встрять в разговор, который запросто мог бы послужить началом драки, - так что случилось? - А, так это… Физрук просил передать, чтобы ты начинала своих шахматистов гонять - через полтора месяца у вас турнир городской. И что он, как и в прошлом году, очень рассчитывает на вас и все такое. Я, если честно, не понял, на кой хрен он ко мне с этим пристал – я в этих ваших фигурках не смыслю ничерта, - альфа фыркнул, ероша свой светлый ёжик волос, но вовремя заметил мой сердитый взгляд и тут же исправился, - ладно, за фигурки извини. - …так и быть, извинения приняты. Спасибо, что сказал! - усмехнулась я, едва сдерживаясь, чтобы не завыть от счастья. Турнир! Городской! Он, конечно, был и в прошлом году, и в позапрошлом, но господи, как же я каждый раз волнуюсь и жду! И волнуюсь! И жду! Тем более, что этот турнир будет для меня последним, так что… Надо будет сегодня же составить план тренировок, отобрать задачки для ребят… - Эй, Ир! Земля вызывает Иру Коршунову, приём! О нет, нет, мы ее теряем…! Теряем! – от размышлений меня отвлек Сашка, пихнув меня в бок. Я тут же встрепенулась, глупо уставившись на друга. Тимур уже ушел, обронив что-то про то, что атмосфера становится какой-то напряженной, очевидно, имея в виду Ястребкова. Что ж, видимо, меня ждут насыщенные полтора месяца… И все-таки! Мы поедем на турнир! Ура! - Да ну тебя! – я отмахнулась, не сдержав смешка, потонувшего в дребезжании школьного звонка. Уже? Я думала, еще минут десять у нас есть… - Так, балбесы, лодыри, бездельники и прочие замечательные личности! Не спим! Всем доброго утра и продуктивного начала рабочей недели! – в класс, порядком запыхавшись, влетела Ульяна Ксениевна, держа в одной руке стаканчик с кофе, а в другой – видавший виды саквояж цвета детской неожиданности. Про балбесов и бездельников она так шутит. Никто на нее не обижается. Вообще-то тетка она неплохая, с юмором, но если рассердится – жди беды. Пока не пропесочит как следует, не отстанет. - Здрас-сте, Ульяна Ксениевна! – видимо, проснулись далеко не все, потому как прозвучало это ну совсем уж вразнобой. Оно и неудивительно – понедельник же! - Что ж… Жень, скажи-ка мне, кто у нас отсутствует? – учительница русского и литературы тряхнула уже изрядно посеребренными сединой волосами, открыв классный журнал. - Цапелькина болеет, у Пересмешко вчера гон начался. Чайкин скоро подойдет, он опаздывает, - четко, по-военному отрапортовала наша любимая староста, поправив очки. Ей бы в какое-нибудь кадетское училище с таким-то тоном… Интересно, занудство – это врожденное? - Ага, понятно… Итак, кто тут решится рассказать мне домашнее задание? Теория Лужина из любимого всеми нами «Преступления и наказания». Никто…? Что ж, тогда пойдем по журналу… Зимородкин, к доске! Давай-давай, шевели поршнями, у тебя оценок почти нет!... …эх, ну вот кто, кто додумался поставить нам семь уроков в понедельник…? Дать бы ему по шее как следует. Это, между прочим, покушение на наши светлые умы – уже на четвертом уроке все как-то разом перестали соображать, что вообще происходит и зачем они сюда пришли. И я в том числе - к концу же дня я натурально засыпала, пропуская мимо ушей абсолютно все, что мне говорили. Это еще повезло, что меня к доске не вызывали. Сашка поначалу пытался меня растормошить, даже сбегал в столовую за моей любимой булкой с абрикосовым джемом, но потом сдался. Мда. Зато как сериалы про ментов до четырех утра смотреть, так это всегда пожалуйста, это Ирочке надо. Тьфу. И вот он – конец последнего урока. Я к этому моменту уже была как выжатый лимон, и душу мою грела исключительно мысль о том, как сладко я посплю по приезде домой. Ко всему прочему, у меня страшно разболелась голова – то ли из-за недосыпа, то ли из-за резкой смены погоды. И стоило мне побросать свои учебники и тетради в рюкзак, как на весь класс, подобно грому, раздался крик старосты. - Никто не уходит! Элеонора Александровна просила всех остаться. На повестке дня – история! Черт побери, я ж совсем забыла! Серьезный разговор! Мне тут же захотелось заткнуть пальцами уши, ибо со всех сторон поднялся недовольный галдеж: - Да ну-у! - У меня занятия в клубе! - А у меня секция спортивная! - Это произвол! - Ее историю даже не сдает никто! - Нечестно! Почему из-за тех, кто не появлялся, должны страдать все? - Да! Несправедливо! – это возопил Сашка, стукнув кулаком по ни в чем не повинной парте. Вот он-то, интересно, чего возникает? Мы ж с ним как раз на историю и не ходили. И когда я подумала, что еще немного, и моя несчастная башка просто не выдержит всего этого цирка, гвалт резко стих. В класс зашла Элеонора Александровна – вид у нее был хмурый и будто бы усталый. А мне как-то резко стало неуютно. За нашей классной руководительницей, качая седой головой, вплыла Плющик, и цоканье ее низеньких каблучков разрезало повисшую было в классе тишину острым ножом - буквально на долю секунды я почувствовала на себе ее пристальный взгляд, и под ложечкой неприятно засосало. - Должно быть, вы и сами знаете, почему мы вас сегодня задержали, - начала Элеонора Александровна, сдвинув кустистые брови к переносице. – как вам не стыдно!? Я понимаю, что не всем тут история может пригодиться в жизни, но это ведь не повод так поступать с пожилым человеком! Анна Владимировна – достойнейший педагог, столько лет здесь проработала… Чем она заслужила такое отношение? Мы молчали, стараясь не смотреть на учителей. Самые задиристые альфы, самые нахальные омеги и самые бессовестные беты – все молчали, не смея и пискнуть. Лично мне, правда, было стыдно скорее перед Элеонорой Александровной, нежели перед Плющиком… И все равно я чувствовала себя на редкость паршиво. Разом растерявший весь свой запал Сашка усиленно делал вид, что ему безумно интересна лаконичная надпись «Пашка лох», оставленная на парте кем-то из наших предшественников, но я чувствовала, что ему тоже некомфортно. - Вы хоть понимаете, как бессовестно все это время себя вели? – Элеонора Александровна все не унималась, и на лице ее отчетливо было видно разочарование. Самым дерьмовым было то, что она даже не кричала на нас – возможно, было бы легче, если бы на нас просто наорали и отпустили с миром, а не давили вот так на совесть… - Я сегодня в ужас пришла, когда услышала подробности от Анны Владимировны… Ой, ну так уж и в ужас! Вот не люблю я, когда учителя так все драматизируют… Мне ж, блин, и так стыдно!.. Прошлись по нам, конечно, знатно. Минут пятнадцать, наверное, песочили. Меня, правда, больше всего удивило, что песочила конкретно Элеонора Александровна – Плющик все это время молчала и изредка кивала седой головой, непонятно как держащейся на тощей морщинистой шее. Я думала, она не упустит возможности хорошенько нас вздрючить. - Я очень в вас разочарована, ребята. Я искренне надеюсь, что вы осознали, что поступали неправильно, и больше не станете позорить ни меня, ни себя. Вы же уже взрослые люди, - классная руководительница укоризненно фыркнула, и мне почему-то показалось, что эта конкретная фраза была адресована конкретно мне. - Элеонора Александровна, я бы хотела сделать небольшое объявление, - а, кажется, сейчас нам все-таки и от Плющика достанется. Я, если честно, к этому моменту напрочь забыла о том, что она все еще здесь. Объявление, да? Ставлю на то, что сейчас она снова начнет долго разглагольствовать о том, что ее предмет – самый важный, что нельзя не знать историю родного края и все в таком духе… Ладно, она обычно в десять минут укладывается. Можно и посидеть. Все равно на маршрутку мы с Сашкой уже опоздали. - Я хотела дать вам это задание в пятницу, но поскольку большая часть вашего класса не удостоила меня своим присутствием… - нет, я не верю, что она сейчас просто задаст нам прочитать очередной параграф и ответить на вопросы после него: пафоса многовато. По классу пронеслись печальные вздохи, но Элеонора Александровна тут же так на нас посмотрела, что даже Дроздов вжал голову в плечи, мгновенно утратив свой гордый вид альфа-самца, – я дам его сейчас. Итак, за этот месяц вы должны будете подготовить доклад с презентацией, который вы презентуете мне лично, - вот делать мне, блин, нечего! Бегу, теряя тапки! Я не сдержала раздраженного рыка, вспоминая про турнир, про олимпиаду по математике, про свой клуб, в конце-то концов… Прощай, и-без-того-не-особо-то-беззаботная жизнь! Ну да, я чудесно знаю, что это не настолько сложно, но если им можно разводить драму, то почему мне нельзя!? - Я разбила вас на пары. Спрашивать буду обоих докладчиков, - стоило мне на мгновение обрадоваться, что можно будет скинуть все на партнера… Ну, вдвоем-то работать легче, наверное. Нужно просто распределить зоны ответственности, и дело само пойдет. Что-что, а работать в команде я умею! – от этого будет зависеть ваша оценка в году. Интересно, а так можно вообще? Первый семестр еще не закончился, а речь уже о годовой оценке. Золотую медаль, конечно, хочется… Так-то, если задуматься, то мне даже на руку вся эта муть с работой в парах. Если Плющик завалит меня, то она завалит и моего напарника. А тут уже не прокатит оправдание в стиле «ты, Коршунова, слишком высокого о своей работе мнения». Так что придраться, как обычно, к какой-нибудь чепухе у нее не получится. - На этом моменте, я думаю, имеет смысл закончить. Элеонора Александровна сама огласит вам темы докладов. Всего хорошего, - и чего, она просто так уйдет…? Я думала, она сейчас нас отчихвостит… Как бы то ни было, Плющик снова посмотрела на меня своими злющими черными глазами и удалилась из класса. Хлопнула входная дверь, и я выдохнула почти облегченно. И почему она так меня невзлюбила? Наш предыдущий историк всегда нормально ко мне относился, другие учителя тоже, так за что…? - Вы все слышали Анну Владимировну, - классная руководительница встала из-за своего стола, держа в руках тонкую тетрадь. – Сейчас я скажу, кто с кем будет работать и какую тему возьмет. И я искренне надеюсь, что ваше отношение к истории изменится в лучшую сторону… Да против истории-то я, положим, ничего не имею. Почти уверена, что большинство здесь – тоже. Зато мы имеем много чего против Плющика. А она, видимо, против нас… Но, как говорится, если от всех вокруг воняет, возможно, дело тут совсем не в них. А тем временем Элеонора Александровна принялась зачитывать список. - Татьяна Синицына и Эрик Воронков, ваша тема – история христианизации славянских территорий! Станислав Голубев, твой напарник – Ярослав Журавлев. Русский средневековый монастырь – тема для доклада. Александр Ястребков будет работать вместе с Евгенией Перепелкиной, - если раньше лицо старосты просто ничего не выражало, то теперь оно стало совсем каменным, - у вас – политический строй средневековых республик. - Блин, неужели реально придется с этой занудой возиться…? - вздохнул Сашка, а я не сдержала смешка. Зато у него есть гарантия, что доклад будет сделан… К тому же ему давно необходима была небольшая встряска от нашей старосты – она-то точно не даст ему сесть к себе на шею и хитростью вынудить сделать большую часть его работы. В целом, дело пошло – мы уже не смотрели на это задание, как на адские муки. Кому-то повезло с напарником, как, например, Соколовскому и Сорокиной – им выпало писать доклад вместе, и я, если честно, была за них искренне рада. Я бы тоже хотела работать с Сашкой – с другом любое дело спорится быстрее … Кто-то, конечно, не был рад распределению, но в основном все реагировали достаточно спокойно. Правда, темы оказались сложнее, чем я думала – скатать все с интернета не получится. Тем временем незанятых ребят оставалось все меньше. Тимур Дроздов отправился в напарники к Козодоеву, к Маше Дятловой приставили Влада… Эй, а когда там уже я? - Ирина Коршунова! – о, ну наконец-то! – ты работаешь с Яном Лебедевым. Вы пишете про международные связи Киевской Руси… Стойте. …так, подождите. Подождите! А можно, пожалуйста, повторить вот это все еще раз? Не про международные связи, эту часть я поняла. Что, простите? Лебедев!? Он!? То есть, это мне сейчас пытаются втюхать, что из всех моих одноклассников мне по чистой случайности достался он!? - …она меня ненавидит, - прошептала я другу, тоже пребывающему в некотором недоумении после слов Элеоноры Александровны, - она меня, черт побери, ненавидит. И дело ж даже не в том, что писать доклад мне придется с главным школьным страшилищем, хотя, если честно, и в этом тоже. Просто… даже если бы Ян таковым не был, это все равно было бы чертовски сложно. Я ни разу не видела, чтобы он хоть с кем-то нормально разговаривал. Да что там разговаривал, просто стоял рядом! У нас все пытаются усиленно делать вид, что его просто здесь нет, в том числе и я, а теперь, судя по всему, мне придется… не знаю я, что мне придется. Я же никогда с ним нормально не общалась! Он же… я же… - Ир, ну ты… - Сашка неуклюже хлопнул меня по плечу, а я даже не знала, как реагировать. Ну Плющик, ну дает! И мою репутацию, и мою медаль – двух зайцев одним выстрелом… Репутацию - потому что мне же придется с ним таскаться, разговаривать. Что обо мне люди добрые подумают? А медаль – потому что черта с два мы с ним хоть что-то за этот месяц сделаем!.. Так, стоп. Отставить! Если задуматься, что я сейчас и сделала, то это все уже слишком как-то. Я альфа или кто!? Развела тут трагедию вселенского масштаба! Самой от себя тошно. О нет, придется целый месяц писать доклад по истории с парнем, который, между прочим, никак мне пока не насолил, все, жизнь кончена! Тьфу… - …размазня ты, а не альфа! Рохля… - пробубнила я себе под нос, пиная небольшой камешек. После распределения нас все-таки отпустили с миром, напоследок еще раз проехавшись по всем нашим грехам и добавив, что в нас верят, ценят и все такое. Мда. И теперь, судя по всему, мы с Сашкой опоздаем и на эту маршрутку – этот дурак забыл в классе свой телефон, и вот я уже минут семь стою в школьном дворе и бью баклуши. В такие моменты я дико жалею, что не веду социальные сети. Сейчас бы настрочила гневный пост в каком-нибудь Фейсбуке… Я посмотрела на наручные часы и слегка поежилась от холода. Папа, наверное, волнуется… Блин, ну вот и где этот растяпа!? Я и так злая, а он непонятно где шляется… да я б за это время уже трижды туда-сюда сбегала и успела бы еще булку в столовой прикупить! А так стою тут и бью баклуши. Еще и замерзла, как собака. Так и знала, что надо было сегодня свитер надевать. Плюнув на все, я пошла обратно – выяснять, что случилось и какого дьявола этого оболтуса все еще нет. Все ребята уже давно разошлись по домам, и обычно оживленные коридоры теперь казались какими-то мрачными и неприветливыми. Как в фильмах ужасов. Но стоило мне подняться по лестнице на второй этаж, как я увидела знакомую нескладную фигуру, сидящую на подоконнике и задумчиво смотрящую куда-то в окно. Ага, ну естественно. Я закатила глаза. Ну правильно, как в фильмах ужасов же! Конечно, это чучело будет тут, чтобы я почувствовала себя еще хуже! С другой стороны, наверное, имеет смысл заранее расставить все точки над “I”. - Слушай, я… И ты… - прозвучало несколько раздраженно, но от этого не менее тупо. Я и ты что? Что конкретно!? Как же я себя в такие моменты ненавижу. Ну вот не умею я неприятные разговоры вести! – короче, что бы ты ни думал, мы напишем доклад и… все. Я делаю это ради медали. Вот. Не то чтобы я вообще хотела, - господи, вот что я сейчас несу? Лебедев взглянул на меня исподлобья, и как-то совершенно некстати вспомнились дурацкие слухи про него. Я сглотнула. Он, конечно, хоть и тощий, как будто не жрал недели две… Наверное, секунд десять мы просто молчали и пялились на друга, как деревянные болванчики. Было даже не столько стремно, сколько… неловко? Я раз десять, наверное, пожалела о своем решении подойти к нему, как Ян внезапно прищурил свои жутковатые глаза, весь как-то подобрался, отбросил назад прядь иссиня-черных длинных волос, вечно выбивающуюся из его высокого хвоста, и… засмеялся? Я не знаю, точно ли это смех был. Было больше похоже на воронье карканье, и меня передернуло. Чего это он? Псих он, что ли? Я не удивлюсь, если окажется, что так и есть. - Прости… Это было смешно. Знаешь, альфа, я тоже не горю желанием с тобой работать, - а, то есть все-таки смех. Это, кстати, первая связная фраза, которую я в принципе от Яна слышала. Возможно, это все потому, что вот этот цирк уродов – наш первый связный диалог… И эй, а в каком смысле смешно!? И как это – не горит желанием? Нет, я тоже не хочу, но… Каким образом это чудище вообще умудрилось проехаться по моему альфьему самолюбию, ничего такого толком и не сказав!? – но историю я сдаю. А значит, выбора у меня нет. - Сдаешь? – а можно я сейчас пойду и где-нибудь тихонечко повешусь? Наитупейший вопрос. Особенно учитывая тот факт, что ответ на первый только что прозвучал! - Сдаю, сказал же, - после небольшой паузы Ян фыркнул, посмотрев на меня скептически. А мне захотелось его стукнуть. Я, конечно, понимаю, что я не умею нормально разговаривать с незнакомцами, но это не повод надо мной ржать! Сам-то… И почему он вообще так со мной разговаривает? А почему я вообще с ним так разговариваю, кстати? - Ладно. Мне так-то плевать… Я просто хочу, как говорится, закрыть гештальт, - я пожала плечами, хмуро глядя на свою головную боль, которая будет преследовать меня ближайший месяц, - и, это самое… надо придумать, когда будем собираться в библиотеке. - Зачем? Не легче ли распределить… как это… зоны ответственности? А потом просто соединить нашу писанину в один доклад? - Чтобы получился Франкенштейн хрен пойми про что? Мне нужна эта пятерка. А для этого нужно, чтобы все было и-де-аль-но… - Чтобы все было «и-де-аль-но», нам, положим, нужны были другие напарники, - передразнил меня Ян, облизнув обескровленные губы. Я же внезапно вспомнила, что тот факт, что он сейчас в относительно неплохом настроении – во всяком случае, мне так показалось, черт его разберет, что там у него на уме – еще ничего не значит, и что мне пора перестать вести себя так, словно он не может внезапно на меня кинуться, как это было в прошлом году с Тимуром. Нет, тогда Тимур сам был виноват, наехал на Лебедева из-за того, что сам же в него врезался… Ян тогда слушал его крики ровно минуту, а потом… Потом никто и не понял, что конкретно произошло, но через пару секунд Дроздов валялся на полу и осоловело смотрел на Яна, зажимая рукой разбитый нос. После этого случая Лебедева больше никогда никто не трогал – все просто начали игнорировать его существование. Боялись и одновременно с этим не понимали. А Яна, видимо, всегда устраивало такое отношение. Если честно, я сама никогда не понимала, как можно вот так смириться с тем, что тебя за живого человека не считают. Глазеют боязливо, за спиной шепчутся, не скрывая облегчения, когда место у стены в конце класса остается пустым к началу занятий… Нет, не то чтобы я как-то жалела Лебедева, однако… - Ну и чего замолчала, альфа? Я же сказал: хочешь собираться – ладно, хотя я не ожидал, что ты вообще это предложишь. Мне все еще кажется, что это бесполезно, но времени у меня все равно достаточно, - а, то-то он сидит тут и ворон считает, пока все нормальные люди уже пьют дома чай с плюшками и радуются жизни. Интересно, зачем… - Чего ты меня все альфой называешь? – я даже обиделась как-то: альфа, альфа… Вот я возьму и тоже его буду называть… а кем, кстати говоря? Бетой? А на кой хрен бете блокаторы запаха? Тьфу, даже голову ломать не хочу. – тогда… после уроков в библиотеке по средам и пятницам. Устроит? - Ага. Анна Владимировна страсть как обрадуется, что хоть кто-то перестанет прогуливать ее уроки, - Ян склонил голову набок, слегка обнажив кривоватые зубы в ухмылке, и волосы его черным водопадом заструились по костлявым плечам. А я сообразила, что при таком раскладе в пятницу мне придется оставаться на историю… Ну и ладно. Я все равно дала себе слово, что буду на нее ходить. Так хоть соблазна свалить не будет… Хотя это еще смотря с какой стороны поглядеть. - Ну… тогда пока. Удачи и все такое? – к этому моменту мне уже изрядно надоело его слушать. Конфликты с человеком, от которого частично зависела моя медаль, мне были не нужны, поэтому я изо всех сил старалась вести себя, как достойный член общества, и не выплескивать свою далеко не самую обоснованную неприязнь. - Угу. Давай. Иди уже, - Лебедев фыркнул, неуклюже сползая с подоконника, и я в очередной раз поразилась тому, насколько же он высокий. Мда. В какой-то момент мне даже захотелось задать тот самый дебильный вопрос про погодку сверху, но я вовремя вспомнила, кто передо мной стоит. И кто в случае чего совершенно не постесняется выписать мне действенное, но весьма болезненное лекарство против идиотизма. Так или иначе, пора было сваливать. Ян весьма недвусмысленно намекнул мне, что не планирует находиться в моем обществе дольше, чем необходимо. Посмотрите, блин, на него. Ну конечно, куда уж нам, убогим, в лаптях на бал. Он что, не осознает, на какой ступеньке школьной социальной лестницы находится? Пугало огородное… Напоследок одарив своего так называемого напарника самым скептическим взглядом, на который я только была способна, быстрым шагом я пошла вперед по коридору. Мне было как-то совершенно некогда переживать еще и из-за Яна, так что я приняла твердое решение просто забыть о нем до среды… Только из головы все никак не шла тощая фигура в черной водолазке. Я тяжело вздохнула. Ну вот неужели было так сложно дать мне в напарники кого-нибудь другого? Я ж почти со всеми в классе в хороших отношениях, почему Лебедев? Я даже на Журавлева с его уровнем интеллекта, совсем немного превосходящим уровень интеллекта табуретки, была бы согласна! От размышлений меня отвлек звонок. Чертыхнувшись, я выудила телефон из кармана – звонил Сашка. Надо бы рингтон сменить – Бритни Спирс меня уже конкретно задолбала… - Ну и где ты, олух!? – эх, возможно, и не стоило мне так резко… Сашка-то не виноват, что у меня не день, а какая-то карусель безумия! - Эй, полегче! На улице я. Стою, тебя жду! - А я по всей школе бегаю, ищу тут одного придурка! Ты где был? - Прости! Кабинет Элеонора Александровна заперла, пришлось сначала к директору идти, а потом у охраны ключи клянчить… - Ай, ладно. Телефон-то хоть нашел…? – ответом на это мне послужило красноречивое молчание. Ах. Точно. - …иногда я начинаю задаваться вопросом по поводу твоих умственных способностей. - Ой, завались, - на этом моменте я сбросила трубку и тяжело вздохнула. Голова все еще болела так, словно по ней хорошенько так треснули бейсбольной битой. И треснул не кто-то там, а какой-нибудь Алекс Родригес, не иначе. Кажется, сегодня все-таки стоит отдохнуть от ночного просмотра «Ментовских войн»… А погода сегодня все-таки отвратная. Стоило мне выйти на школьное крыльцо, как порыв ледяного ветра пробрал меня до костей. Ну да, глупо было полагать, что за пятнадцать минут что-то поменяется… - Давай реще, Ир, ну шевелись, у нас маршрутка через пять минут! - закричал мне Сашка, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу у ворот. Слова возымели эффект – осознав, что мне вот как-то совершенно не хочется следующие полчаса морозить зад на остановке, я тут же рванула с места, словно английский жеребец в полном расцвете сил. Уже выходя за пределы школьного двора, я в последний раз обернулась на светло-серое здание и невольно устремила взгляд наверх, на уровень второго этажа, где ярко мерцали золотистыми квадратиками окна. Туда, где на подоконнике все еще сидела сгорбленная фигура в черной водолазке. Домой я приехала злая, взмыленная и уставшая. Из-за того, что в маршрутке мы с Сашей ненадолго задремали, остановку нашу мы благополучно прошляпили. Обратно пришлось переть пешком, ибо ждать еще одну маршрутку уже не было ни терпения, ни желания. К моменту, как мы заявились в поселок, я не знала, чего я хочу больше – наконец поспать или все-таки кого-нибудь придушить. - Ну… давай тогда, до завтра, - товарищ устало фыркнул, помахал мне рукой и поплелся по направлению к своему дому. Я вяло пробурчала то же самое в ответ и полезла в карман за ключами от калитки. Дом встретил меня едва уловимым запахом папиных духов и долгожданным ощущением тепла и уюта. Я убрала свои излюбленные берцы в обувницу, повесила пальто в шкаф и, подхватив рюкзак, поковыляла к лестнице на второй этаж через гостиную. По телевизору снова шла какая-то драма, а папулик, как обычно, сидел перед ним и с аппетитом уплетал мороженое. Так, кажется, мне уже не достанется. А потом кое-кто мне жалуется, что опять набрал вес… - Как дела в школе, Ир? Все нормально? – ага, вот так я и ушла спать… Эх. Не то чтобы я совсем не хотела выговориться, но сейчас я чувствовала себя слишком разбитой, чтобы вести разговор. - Ну… нормально… - я отмахнулась, постаравшись придать своему лицу как можно более беззаботное выражение. - Устала? – вот не поверили мне от слова «совсем», но, наверное, папа просто понял, что я сейчас просто не в состоянии разговаривать. По крайней мере, не придется объяснять, что, как и почему. - Ага… - я вздохнула, взглянув на телевизор. Очевидно, что именно происходит в фильме, я не поняла, зато узнала одного из ведущих актеров. - Куропаткин? Ты же говорил, что он тебе не нравится. - Говорил… Но знаешь, был неправ. - Почему? - Понимаешь, Ир… Иногда, когда смотришь на что-либо с одной только стороны, может сложиться неверное впечатление. Как герой-любовник Борис, конечно, всегда был ужасен… Но с ролью детектива он, оказывается, справляется хорошо , - папулик пожал плечами и ободряюще улыбнулся. Неверное впечатление, значит…? – мне отстать, да? Ладно-ладно. Иди отдыхай, солнышко, выглядишь, как маньяк из детективного сериала. Спасибо, пап, на добром слове. Добравшись наконец до своей комнаты, я быстро переоделась в пижаму и плюхнулась на кровать, не позаботившись даже о том, чтобы повесить одежду в шкаф - Джонни Депп с постера «Пиратов Карибского моря», купленного мной в прошлом году, посмотрел на меня, как мне показалось, с легким укором. Лицо его было последним, что я видела перед тем, как провалиться в сон. Вообще, конечно, дневной сон – штука очень коварная. Иногда подремлешь вот так полтора часа, и все, как огурчик. Готов к труду и обороне, как говорится. А иногда, просыпаясь, чувствуешь себя немногим лучше разбитого корыта. Ничего не соображаешь и минут двадцать просто пялишься в стенку с глупым видом, пока наконец не найдешь в себе силы оторвать седалище от кровати и не начать функционировать, как нормальный человек. Но нет ничего хуже раздражающей трели мобильника, пробивающейся сквозь пелену сна. Приложив титанические усилия, чтобы разлепить веки, я потянулась за телефоном, сиротливо лежащим на тумбочке возле кровати и терпеливо ожидающим, когда на него обратят внимание. Вот кому там приспичило? Я, между прочим, во сне почти стала богатой и успешной! - Что!? – я не очень-то приветливо рыкнула в трубку, пытаясь стряхнуть с себя сонливость. Нет, я, конечно, понимаю, что на другом конце провода не знали, что я тут, видите ли, сплю, но… - Привет, Ира! А ты чего такая злая…? – тут же узнав голос Лены Снегиревой, нашей королевы улья, я закатила глаза. Ну вот что ей надо? Я что, следующая в ее списке альф, которых надо успеть охмурить до выпуска? – не в духе после сегодняшнего, что ли? - Да ничего, - пробурчала я и тяжело вздохнула. Вот еще Снегирева мне будет об этом напоминать. А вообще-то портить отношения с Леной не хотелось. Еще обидится и в отместку пустит обо мне какой-нибудь слух, а мне потом ходи и доказывай всем, что я не верблюд. Я не знаю, почему, но альфы от нашей Снегирьки просто головы теряют. Во всяком случае, большинство. Лично я не понимаю, что в ней такого особенного. Ну да, красивая – этого у нее не отнять. Ну вот прям принцесса из сказки. И в себе уверенная. И одевается классно… ладно, частично понимаю. Но это ж не дает ей права вертеть альфами, как вздумается! - А ты не подскажешь, что нам на завтра по алгебре задали…? – и ради этого стоило меня будить? - А в беседе спросить не судьба? - Ой! Забываю постоянно, что она у нас есть… – нет, я на это не поведусь. Как же я ненавижу, когда омеги строят из себя каких-то одноклеточных, вот ей-богу. Причем Лена, в отличие, кстати, от своей закадычной подружки Таньки Синицыной, совсем не дура, вот даже не близко. Нельзя быть идиоткой и при этом таким количеством альф манипулировать, устроив из отношений с собой этакое испытание - кто дольше продержится. - Вот… я, э-э-э, напоминаю. - Злюка ты! – Лена обиженно фыркнула. Эх, вот не отвяжется ж никак. - Ладно… Восемьдесят шестая страница, второе и третье упражнения, - умирать буду, не забуду, как я с ними до часу ночи маялась. - Ну вот, неужто так сложно было? – в голос Лены вернулись томные нотки, и я поспешила ретироваться. Вот что с людьми старшая школа делает? В младших классах Снегирька нормальной была. Мы ее даже в наши альфьи игры брали, невзирая на то, что она омега… - Ну что, пока тогда? – с моих губ сорвался нервный смешок. - Пока, Ир! – не дожидаясь, пока Лена скажет что-то еще, я сбросила звонок и уткнулась носом в подушку. Спать уже не особенно хотелось, поэтому, повалявшись минут десять, я вылезла из-под одеяла и, включив гирлянду, уселась в кресло с учебником по немецкому. В начале лета мне взбрела в голову мысль, что было бы здорово знать не один иностранный язык, а два. Мысль-то хорошая, но иногда я дико жалею, что добровольно на это пошла. К тому же в это воскресенье выяснилось, что моя преподавательница переезжает в другую страну и больше не сможет приходить ко мне. Меня это немного огорчило, но, если честно, не думаю, что новый репетитор будет хуже. Как мне говорил папулик, у него там какое-то совершенно неприличное количество дипломов, сертификатов и прочей чепухи. Почему этот человек сейчас тратит свое время на то, чтобы учить старшеклассников немецкому, а не рубит кучу бабла – лично для меня загадка. Спустя час я сдулась. Отложив книгу в сторону, я посмотрела в окно – ночь уже окутала поселок, мириады звезд рассыпались по небу, словно блестки. Вдали мерцали огни никогда не спящего большого города – такого далекого, такого яркого. Немного посидев так, я решила перебраться на подоконник и просто отдохнуть от всего, бесцельно всматриваясь в пейзаж за окном. Видимо, впереди у меня - долгая бессонная ночь.