Клоун из цирка одиночества

Николай открыл глаза, но тут же закрыл их, не желая вновь вставать с кровати. Какое сегодня число? Без понятия. Главное, что кровать до безумства теплая. Может вовсе не просыпаться, просто отдаться сну на целые сутки? Эта мысль была сродни идеальному, но громкий лай перебил её. Пес запрыгнул на кровать хозяина, радостно виляя хвостом. Видимо, услышал легкий шорох и скрип мебели. Гоголь скривился, принявшись отмахиваться от животного, недовольно отвернувшись. — Уйди, не мешай, — пробормотал парень, снова укладываясь на бок, готовый поспать. — Не до тебя, совершенно. Вон из комнаты. Пес замолк, опустил голову и ушел назад, вглубь небольшой квартиры. Николай улыбнулся. Наконец-то тишина, можно отдохнуть и провести время по-настоящему с пользой. Правда уснуть не удалось. С небольшой кухонки раздался сильнейший грохот, заставивший его недовольно цокнуть. Придется все же подняться и проверить, что этот пес сделал. Прикрыв глаза, парень зашел на кухню и увидел, что питомец вжался в угол. Рядом валялась миска, предназначенная для еды, правда уже давно пустая и не пополняемая. — Бесполезное зверьё, — начиная злиться, забормотал Гоголь. — Ничтожное, бесполезное, ничего не умеющие зверье! Зачем ты вообще полез к миске? Я же сказал, потом покормлю! Пес начал скулить, понимая, что из-за него хозяин недоволен. К сожалению, животное не знало как заглаживать подобную вину, поэтому просто прижималось к полу, пытаясь найти что-то, чем можно задобрить человека. Но Николай и сам уже остыл. Подобные вспышки гнева были мимолетны и проходили достаточно быстро. — Ну-ну, Рекс, прости, — с улыбкой прошептал беловолосый. — Зря кричал, просто устал очень. Иди сюда. Пес завилял хвостом и радостно подошел к хозяину. Тот, в свою же очередь, достал пачку сухого корма и высыпал остатки. Как раз почти полная миска вышла. В соседнюю же миску полилась вода из под крана. Видя, как Рекс с радостью поглощает еду, парень ушел в комнату. Сон уже прошел, но это не значит, что нельзя отсидеться в телефоне до самой поздней ночи. Но вскоре даже просмотр разных видео ему надоел. Оглядевшись, Николай отметил, что надо бы прибраться. Одежда валялась абсолютно везде, дошло до того, что он уже вторую неделю носит одно и тоже. Вообще без смены. Мусор, фантики, пустые бутылки воды - все это создавали хаос в комнате. Да, комната была больше похожа на свалку. Да что там, вон на столе даже виден толстый слой пыли. С одной стороны это выглядело ужасно мерзко и тошнотворно, конечно. Но с другой он уже настолько привык, что вовсе не замечал. Решив, что уборка помещения подождет, парень пересилил себя и сходил умыться. Да уж, синяки под глазами совсем ему не нравились. А волосы то... Растрепанные до ужаса. В дверь постучали и Рекс радостно побежал встречать гостя. Ну конечно, кто еще, кроме как его единственный друг - Федор. Никто, кроме него, не мог прийти сюда, тем более в столь ранее утро. — Федя! — Гоголь ожил, пусть и незаметно. — Какими судьбами? — Тебя скоро исключат, — без прелюдий вздохнул Достоевский. — Ты понимаешь, что третий месяц уже не ходишь на пары? Николай закатил глаза и ушел в маленькую гостинную, понимая, что сейчас пойдут за ним, чтобы отчитать и послать на все стороны. Ну и ничего, ему не привыкать. Беловолосый уселся, видя, как его друг зашел следом. Весь вид Федора так и говорил, что сегодня обычными отчитываниями не обойдется. — Слушай, я все понимаю... — начал было темноволосый. — Не понимаешь, — радостно вставил Гоголь. Достоевский помолчал, понимая, что его опять не будут особо слушать. Но даже если что-то и будет донесено, то через пару минут это забудется, как будто и не было. Вот бы донести раз и навсегда всю ситуацию этому человеку. — Может и не понимаю, — согласился он, кивнув. — Но я вижу, что тебе нужна помощь. Не моя. Не животного. Психолога, Николай. Тебе надо посетить психолога. Пойми уже. То, что с тобой творится явно не простая лень. Это что-то похуже. Куда хуже. — Не надо мне никаких психологов! Я по твоему псих?! — завелся Гоголь. — Нет, конечно нет... Достоевский тяжело вздохнул, понимая, что опять ничего не выйдет. И наверное не выйдет никогда. Сколько бы раз он не приходил, сколько бы раз не пытался поговорить на эту тему получал один единственный ответ. Что все хорошо. Но все было плохо. — Господи... — наконец обратив внимание на пса, воскликнул Федор. — У тебя пес худой до жути, кожа да кости! Ты его кормишь вообще?! — Вот сегодня покормил, — вяло ответил Николай, разом потеряв интерес к диалогу. — Не твое дело, следи лучше за собой и своей жизнью. Тебя вообще не должно ебать, что я делаю со своим псом. Достоевский нахмурился, все еще не понимая, почему на его попытки помочь отвечают такой агрессией. Это было неприятно, пусть уже даже в какой-то степени привычно. — Знаешь, ты завел Рекса, чтобы выйти из этого состояния. Но сколько вижу тебя, а изменений ровно ноль. Более того, все становится только хуже. —Федор выдавил улыбку. — Давай ты отдашь Рекса в добрые руки? Так будет лучше. — Нет! — вскричал Гоголь, резко кинувшись к питомцу. — Нет, нет! Ни в коем случае! Это мой питомец! Мой! Я его завел, он любит меня, нельзя Федор! Он мой друг! И ты мой друг! Друзья такое не предлагают! Только заикнись еще хоть раз о том, чтобы отдать его! Уходи! Николай отпустил животное, но сразу же схватил друга за запястье и почти выкинул его из квартиры. Достоевский не ожидал подобного, но не успел ничего сказать. Дверь захлопнулась прямо перед носом и послышалось злое бормотание. Вздохнув, Федор пошел вниз, чувствуя в кармане дубликат ключей от этой квартиры, который успел взять сразу по приходу. Если уж нельзя помочь Гоголю, то его псу - может быть и выйдет.