My evermore.

Холодный вечер февральского четверга, 29 февраля 2024 года. Говорят, что в ночь с 29 февраля на 1 марта всегда сбываются заветные желания и происходят колоссальные изменения в жизни. С момента нашей встречи прошло чуть больше полугода, за которые мы узнали друг о друге немало информации, с упоением отвечали на каждое сообщение и по возможности прогуливались в парке. Связь с Лизой лишь крепчала, моя душа рвалась только к ней, я писал стихи о любви (в то время как должен был корпеть над альбомом) и прятал их в чемоданах, не имея достаточно мужества отдать их той, кому они и адресованы. И всё же в жизни должен наступать момент, когда тайна становится явью. Внезапно её телефон вибрирует из-за уведомления. «Привет, Лиза, если тебе хочется немного прогуляться по парку или выпить немного кофе, дай мне знать» «Конечно! Я совсем не возражаю. Во сколько и где мы встречаемся?» «Давай встретимся как обычно в парке, в девять. Ты узнаешь меня. Я буду высоким парнем в зелёной шапочке» «Зелёная шапочка? Это мило. Увидимся» Увидимся. Я мягко улыбаюсь то ли сам себе, то ли ситуации и начинаю собираться. Я могу быть ужасным, но я уже устал быть удобным и правильным. Я хочу избрать путь «Быть счастливым». Моя жена разговаривает с какой-то подружкой по телефону, дети бегают на втором этаже. Кто-то скажет: «Ну, ты вообще в своём уме? Нормальная ж семья. Чего неймётся тебе, ловелас?». Отъебитесь. Грубо, зато действенно. Всё не так солнечно, как это звучит. Хотите любить картинку — любите дальше. Но когда углубляешься в семейную жизнь, то всё сереет. Вот и я раньше любил картинку. До того, как растворился в сером. Я даже не переодевался после того, как вернулся со студии. Мне не хотелось. Хотелось чего-то приятного и радостного. И именно ради этого приятного и радостного я сейчас выхожу в прихожую и обуваюсь, накидываю пальто, проверяю, на месте ли ключи. — Ты куда? — Пойду, прогуляюсь. — Может, детей с собой возьмёшь? Я хлопнул входной дверью, которая после того, как я торопливо начал удаляться от дома, снова открылась на несколько секунд и громко закрылась. И тебе приятного вечера, жёнушка. Я не дерьмовый отец, я забочусь о своих детях, но мне и личное пространство нужно, как и каждому человеку. Ладно, плевать на это. Меня и так отравляет это уже который год, так что плевать. Я намерен переключиться. Время летит так быстро. Наверняка Лиза уже в парке. На улице намного холоднее и ветренее, чем обычно. Она слушает музыку в наушниках, держа телефон в руках. Почти девять вечера. Ещё минута, и я должен появиться. Как бы ни старалась одеться потеплее, она всё равно дрожит и ёжится, выдыхая горячий воздух и засовывая руки поглубже в карманы. Лиза так погружена в свои мысли и занята прослушиванием музыки, что не слышит приближающихся шагов. Зато тут же чувствует, как две тёплые руки обхватывают обе её холодные ладони. Я стою у неё за спиной, заключая в свои объятия. В этот момент её щёки покраснели, а сердце забилось быстрее в хорошем смысле. — Здесь слишком холодно для тебя… — я одариваю её тёплой и успокаивающей улыбкой. Я надеваю свою шапочку Лизе на голову и притягиваю её поближе к себе, чтобы ей было ещё теплее. — Эй, мне достаточно одной шапочки! Ты же можешь заболеть! — она разворачивается, высвобождаясь из объятий, и осторожно возвращает мой головной убор туда, где он и должен быть, посмеиваясь, — Очень милая зелёная шапочка. Не видела раньше её на тебе, — она утыкается носом в груду своих тёплых шарфов, а затем снимает один и оборачивает его вокруг моей обнажённой шеи, — Ты что, совсем выжил из ума? А если ты убьёшь свой голос? Мне так хорошо. Тепло её тела заставляет меня чувствовать себя живым, умиротворённым и непринуждённым ни к чему. Я начинаю смеяться. — Я не знал, что ты такая заботливая и вдумчивая. Это всего лишь крошечный акт доброты с твоей стороны. Но… Я внимательно смотрю на неё. Мне по-настоящему любопытно узнать глубже о ней, о её поведении, поступках, мыслях в реальном мире, а не через переписку или телефонные звонки. — …ты действительно привлекательна. Я мог бы смотреть на тебя целыми днями. — Это какой-то там немногочисленный раз, когда мы видимся вживую. Почему ты так думаешь? — она тихо рассмеялась и кивнула головой в сторону кафе. Ей нужно тёплое местечко, да и мне тоже. — Ну что ж… — я немного краснею и отвожу взгляд, — Честно говоря, я не всё о тебе знаю, даже учитывая всё то, что ты мне рассказывала. Просто высказываю наблюдение. Можно мне, пожалуйста?.. Я всё ещё смотрю в сторону, пока говорю, но я искренен. В моих вопросах нет ни единого дурного умысла. — Всё в порядке, не нервничай, я не хочу, чтобы тебе было неудобно. Не мог бы ты, пожалуйста, что? — Могу я провести с тобой больше времени сегодня? Ты знаешь… Познакомиться с тобой ещё ближе. С Лизой мне комфортно. Она не фанатка или психопатка, как другие девушки, с которыми я встречался. Она в меру холодна, мила и забавна, не боится быть самой собой. Я не видел её уже почти полтора месяца, так что сегодня намерен провести не 3 стандартных часа в её компании, а куда больше. — Тебя это устраивает? — Мне нравится делиться с тобой разными историями и размышлять обо всём! — она взяла меня за руку и начала размахивать нашими сцепленными руками взад-вперёд. Обычно она настроена оптимистично, но из-за долгой разлуки не чувствовала себя так хорошо, но я всё исправил. Я улыбнулся, когда Лиза взяла меня за руку. Попытки скрыть свою широкую счастливую улыбку, чтобы не выглядеть дураком, не приносят успеха. Это буквально самая милая вещь за последнее время. — Твой энтузиазм и позитивность восхитительны. Мы вошли в кафе и направились к более уединённому столику. Я заказал кофе без сахара, а Лиза — горячий чай. Я решил заговорить о концерте, чтобы начать разговор, а она подхватила. — Что ты чувствуешь во время концертов? И на что был похож последний концерт? — Я чувствую… Всё! Нет лучшего чувства, чем петь песни, которые близки моему сердцу, со всеми людьми, которых я люблю, и делать то, что я люблю. Мне очень хорошо на сцене. Толпа в этот раз была потрясающей и очень дружелюбной. Другими словами, это был один из лучших концертов, который у нас когда-либо был, — я делаю глоток кофе, — А как насчёт тебя? Что ты чувствуешь, когда смотришь живой концерт? — Почти всё то же, что и ты! Ведь это целое искусство, отдельная эстетика, частичка сердца, — она следует моему примеру и отпивает немного чая. От горячего напитка и её привычки кусать губы они становятся пунцовыми, — Здесь уютно. Я украдкой посмотрел на её губы, облизнул свои и вернул взгляд в глаза. — Да, я полностью согласен. Я хотел бы добавить, что всё это ещё и чистая радость. Я по-настоящему доволен собой, но правда заключается в следующем. Всё это из-за Лизы. Она причина того, что я по-настоящему счастлив. — У тебя потрясающие губы. Я делаю ещё один глоток кофе, чтобы из моего рта не вырвалась ещё какая-нибудь смущающая меня чушь. Нет, в смысле… То, что у неё желанные для меня губы, не чушь… Я в том смысле… Господи. Её брови взлетели вверх, и она тут же прикоснулась пальцами к губам, как будто с ними что-то было не так. — Что такое? В ней определённо есть что-то детское и светлое. — Они полные и гладкие и выглядят очень аппетитно. Мне они нравятся. Ноа, заткнись, остолоп! Ты что такое говоришь? Я пытаюсь вести себя хладнокровно и не слишком нервничать, поэтому снова заглушаю рвущиеся наружу мысли кофе. Мне действительно нравится Лиза, и я не хочу всё испортить. — А ещё у тебя милая улыбка. Мы с тобой немногим отличаемся. Я подсел ближе, мои глаза устремлены на неё. Пожалуйста, пусть она не поймёт всё неправильно… — Ну, у нас одинаковые глаза. Только разрез немного отличается. А так они тёмно-карие. Я имею в виду, что есть просто карие глаза, да, а есть почти чёрные, в которых все и всё тонет, и у нас с тобой такие глаза. И ещё мне нравится твоя причёска. У тебя когда-нибудь были такие же длинные волосы, как у меня? Я слегка удивился, что Лиза упомянула цвет наших глаз. Между нами правда больше сходств, чем можно думать изначально, что заставляет нас чувствовать себя ближе. Лиза продолжает рассказывать очевидное обо мне, но это греет мне душу лучше любого стакана алкоголя, в котором я не раз пытался утопиться с горя. Я могу лишь улыбнуться в ответ, потому что слишком загипнотизирован ею, её манерой речи, жестикуляцией. — Да, ты права. У нас одинаковые глаза. Наши радужки действительно большие и тёмно-коричневые. Раньше у меня были длинные волосы. Я достаю телефон и показываю фотографию ещё до того как я решил их отрезать. Она чуть не закричала от восторга. — Какой ты здесь милый! А теперь ты выглядишь как джентльмен со своим бизнесом, который собирается поужинать после тяжёлого рабочего дня. Только бизнесмен, который любит свою забавную зелёную шапочку. — Ну, я бизнесмен своего рода, но остаюсь верен своей шапочке. Я посмеиваюсь и вновь смотрю на Лизу. У неё распущенные волосы, точь-в-точь как у меня на фотографии. — Но… У тебя волосы намного красивее. Ты сама красавица, выглядишь фантастически. Я думаю, что сейчас самое время, чтобы изучить лицо Лизы. Её глаза, брови, нос, щёки, подбородок, еле заметные веснушки — всё в ней восхитительно. А что уж говорить про личность. — Да, я могла бы стать твоим двойником! Не совсем точная копия, у нас немного другие формы и параметры лица, но это что-то вроде косплея! — А я полностью вижу сходство между нами. И, честно говоря, я нахожу это удивительным. У тебя есть полный набор красоты. Каждый раз я в восторге от привлекательности и обаяния Лизы. В ней что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя именно так. — Но мне кажется, что если я попытаюсь скопировать твой образ, то никогда не буду выглядеть так хорошо, как ты. Ты недооцениваешь себя, Лиза. — Что? Зачем ты унижаешь себя? Не делай этого, Ноа, — умоляюще сказала она. — Я говорю это не потому, что хочу внимания или жалости. Я просто чувствую, что моё лицо не самое красивое. И сравнивать себя с тобой было бы неудачной шуткой, — я сделал ей ещё один маленький комплимент, — Ты не представляешь, насколько ты прекрасна на самом деле. Я мягко улыбнулся Лизе, но начал чувствовать себя немного застенчивым, словно школьник на первом свидании. Признаться честно, не думаю, что я когда-либо испытывал такие чувства к какой-либо девушке. Я чувствую себя таким странным и новым. Но меня это не пугает, а наоборот неумолимо притягивает. — Нет, нет, нет! — она подпрыгнула на месте, подсаживаясь ближе, и закрыла мне рот ладонью, — Не смей говорить, что ты недостаточно красив. Ты очень привлекателен. Самый обаятельный парень, которого я когда-либо видела. Правда, правда! — её глаза широко открыты, она выглядит очень по-детски, невинно. Я был потрясён, когда Лиза закрыла мне рот, и постарался не рассмеяться над ней. Ну, недостоин я этого комплимента. Лиза далеко не из моей лиги. — Правда? — я мягко убираю её руку, — Я имею в виду, спасибо за комплимент, но я не знаю, настолько ли я привлекателен. Сказав это, я застенчиво улыбнулся Лизе и нежно коснулся её подбородка. Она немного испугалась и отпрянула. Мои тёплые пальцы скользнули по нежной коже, не оставляя ничего в реальном мире, но оставляя горячие следы на нервных окончаниях. Она захлопала ресницами и приоткрыла губы, почёсывая затылок. — Я просто очень тактильный человек… Вот почему я так сильно взвизгиваю в парке каждый раз от твоих объятий. Я очень сильно ощущаю каждое прикосновение. — Тебе не нужно извиняться или нервничать. Даже если ты очень тактильна, меня это не настораживает. По-моему, тебе действительно нравятся наши объятия. Я прав? Застенчивое выражение её лица что-то такое, что может свести меня с ума за считанные секунды. — Я очень люблю объятия, так что да. Но… Я такой человек, вот и всё, — она допила свой чай и поставила кружку на стол. — Тогда я рад это слышать. Мне тоже нравится обниматься. Это хороший способ показать кому-то, как сильно я люблю его и забочусь о нём. Ты первая девушка не фанатка, которую я встретил. На самом деле, ты сделала мне столько комплиментов, что я к этому не привык, — я проглотил подступающий взволнованный смех, — Ты мне действительно нравишься, Лиза… Очень. — Даже если бы я была фанаткой, я бы не позволила каким-то животным инстинктам взять надо мной верх. Это, прежде всего, нарушает зону комфорта человека. Это ужасно. Не следует этого делать. И это того не стоит. Мне тоже очень нравится твоя компания. Ты такой дружелюбный и забавный. Это мило. Ты милый. — Ты права. Фанатки могут быть довольно раздражающими. Но всегда приятно встретить кого-то, кто искренне интересуется твоей музыкой. В ней что-то есть такое, что заставляет меня хотеть не упускать ни секунды её присутствия. Она словно завладела всем моим вниманием. А так и есть. Мне приятно сидеть и в тишине с ней, но у меня настрой на то, чтобы вывести наши отношения на более высокий уровень. — Лиза, ты сейчас с кем-то встречаешься или, может быть, состоишь в браке? Она лукаво улыбнулась. Что это могло бы значить? Неужели какая-то проверка на интуицию или догадливость? Она подняла левую руку. Кажется, что сейчас эта рука станет яблоком раздора. Золотое кольцо средней толщины на безымянном пальце блеснуло на свету. Её взгляд теперь затуманен: ни правду, ни ложь нельзя прочесть в этих глазах; ничего нельзя распознать. Я сразу же заметил кольцо и в этот момент не мог в это поверить. Я был так убеждён, что Лиза одинока, что никогда не обращал внимания на это злосчастное кольцо. Даже если её глаза не могли сказать правду, она ничего не отрицала. Чувствую, как бешено колотится сердце прямо сейчас. Что, если это конец моим мечтам? Я предпочёл бы не думать об этом… Ну, давай, не тупи, Ноа, скажи хоть что-то. — Это обручальное кольцо? У меня так много вопросов и сомнений. Мне нужна правда здесь и сейчас, потому что я влюбляюсь в Лизу всё сильнее. Это её новая сторона, которую я вижу впервые. Меня сбивает с толку многогранность этой девушки, я не могу разгадать её. Пару секунд мы проводим в молчании, затем она опускает руку, вопросительно поджимает губы и пожимает плечами. — Как ты думаешь… — она посмотрела прямо в глаза. Такое чувство, будто этим взглядом она могла бы разорвать каждую ниточку и каждую цепочку, наложенную на мой разум, — Ноа Себастьян Дэвис? Моё настоящее имя?.. Откуда? В этот момент моё сердце разбилось. Теперь я знаю, что Лизу похитил кто-то другой. Возможно, она ещё не замужем, кольцо ведь может быть помолвочным, но, в любом случае, это не имеет значения, я опустошён до конца. — Я думаю, ты занята, — сказал я холодным и монотонным тоном. В моём голосе столько разочарования, в моей душе тоже, — Я приношу извинения за то, что не спросил раньше… Я допиваю остатки кофе. Всё это действительно не вовремя. Её взгляд серьёзен, но в тёмно-карих глазах по-прежнему ничего нельзя прочесть. Она нежно положила свою руку с кольцом поверх моей ладони, заглянула в глаза, а может быть, и в душу, и спросила ещё более проникновенным голосом: — Ты действительно думаешь, что кто-то тебя опередил? Вопрос такой, словно она не может однозначно ответить за меня, но знает, в какую сторону перевесит чаша правды. Я в тотальном в замешательстве. Почему Лиза так играет с моими эмоциями? Просто, кажется, что она хочет увидеть, как я сломаюсь. Она смотрит на меня холодными глазами, но черты её лица мягки и миловидны. Что ты за девушка такая? — Ты хочешь сказать, что одинока? Я произношу это сбитым с толку тоном, потерявшим всякую надежду. Я не в состоянии осмыслить слова Лизы, мозг не функционирует. Её пристальный взгляд пробежал по всей моей фигуре, после чего она невесомо просунула свои пальцы между моими пальцами и так же невесомо сжала мою ладонь, после чего слабо кивнула. — Твоя душа тебя не подвела. Ты сильный. Я люблю это. Она подсела чуть ближе, не разжимая рук, и заправила мои волосы за уши. — Да… Какой же ты красивый мужчина, Ноа. Ты слишком играешь с моими эмоциями. Я потерян, и мне совершенно не нравится путаница в наших взаимоотношениях. Всё это время я чувствовал связь с тобой, а теперь, когда появилась возможность подобраться поближе, я начал сомневаться в реальности этой связи. — Лиза, я не уверен, в какую игру ты сейчас играешь… Мне взаправду она нравится, но принимать правду становится всё труднее и труднее. Я думал, что хотя бы здесь смогу избежать недопониманий, но… — Я играю в игру, чтобы сделать тебя своим. Пальцы, которые заправляли волосы, проникли глубоко, доставая до корней и мягко сжимая у них же, и она притянула меня к себе. Горечь выпитого мною чёрного кофе точно останется послевкусием на её губах как напоминание о похитителе её сердца. Я специально пью чёрный кофе, чтобы эта самая горечь подавила душевную боль. Однако с Лизой меня тянет на сладкое, тянет к ней… Её веснушки карамельного цвета, врассыпную обрамляющие глаза… делают её самым чистым и невинным существом на планете. Мне слишком нравится запах Лизы, а ей, видимо, мой. Она целует нежно, почти невесомо и отстраняется, давая мне шанс сделать выбор. Она… очень неожиданна в своих действиях. Я никогда не думал, что она решится поцеловать меня. В каком-то смысле мне понравился этот поцелуй, очень. Но я всё ещё отрицаю сложившуюся ситуацию. Этот поцелуй был таким мимолётным и смазанным, будто просто доказал, что Лиза уже занята. И от навязчивой вернувшейся мысли моё сердце снова разбилось. — Лиза… Я пытаюсь заговорить, но не могу ничего вымолвить. — Лиза, у тебя есть… Я потерял дар речи. В данный момент я могу сказать всё, что угодно, но все слова и умные помыслы растворяются в моих извилинах, не успевая дойти до языка. — У меня нет никого, кроме тебя. Ну, я… хочу обладать тобой… — призналась она немного печально, — Мне никогда не удавалось привлечь внимание парней. Может быть, я делала что-то не так, по правде говоря, у меня была такая мысль в голове, — Лиза облизала пересохшие губы и продолжила пытаться объяснить, что за хаос творится у неё в голове, — Но у меня был только план «А» и ничего больше. Я никогда не могла угодить парням. Я не знаю, чего мне не хватает. Никто не является мужчиной в её жизни? Зелёный свет. Я решился пойти на большой риск. — В это сложно верить. Я… могу получить подтверждение, доказательства? Я тут же пожалел, что сказал это. Не слишком ли грубо? Её глаза тут же расширились, но она потянулась за телефоном и показала скудный список контактов и то, как они подписаны. Затем сняла кольцо и надела его на безымянный палец правой руки, где остался след от кольца. Видимо из-за очень долгой носки. Прежде чем надеть кольцо на другой палец, она специально позволила мне осмотреть его, и я вспомнил, что видел это кольцо, да и сам носил подобное на том же пальце несколько лет назад. — Если этих доказательств недостаточно, мы можем пойти ко мне домой, и ты сам сможешь убедиться, что у меня нет свидетельства о браке, свадебного платья, фотографий и прочего, и что я живу одна… Бóльшую часть своей жизни, — добавляет очень тихо в самом конце. Я поражён действиями Лизы. Я готов слепо верить ей, внимать каждому её слову, потому что любое из них — правда для меня. Но… — Ты серьёзно? У тебя никого нет? Ни парня, ни жениха, ни мужа? Абсолютно никого? — с моей стороны слышатся нотки счастья, — Чего я не могу понять, так это почему ты никогда не пыталась с кем-то познакомиться. Я имею в виду… Ты красивая и добросердечная. Ты заслуживаешь всякого счастья в этой жизни. — Может быть. Но люди так не думают. Я пыталась, так старалась. Но в итоге оказалась здесь, на этой грёбаной работе, — она дёрнула щекой и отвернулась, — В школе я училась на «отлично», никому не было до меня дела. Да, тогда у меня было не так много свободного времени, но я правда не выглядела идиоткой. Я всегда была привлекательной. Хотя, может быть, мне так казалось… Я им не нравилась, — пауза, — Они мне не нравились, — пауза, моргание, — Всё, что я знаю, это плохие, очень плохие решения, что я принимала. Я подумала… если я могу заслужить дружбу, может быть, и любовь тоже? — пауза, — Может быть… Так что это такой странный способ сказать, что я никогда не встречала никого похожего на тебя. Ты мне сразу понравился. Я думала, что понравилась тебе тоже. Я хотела провести с тобой время. Я хотела… — пауза, — Мне нужно сказать, что ты мне нравишься. Может быть, я не такая красивая, как другие девушки, не такая умная, как они, но я стараюсь изо всех сил… Я всегда так стараюсь… Правда… Эти слова резанули по сердцу, ещё больше убедили в том, что она действительно нуждается во мне так же сильно, как я нуждаюсь в ней. Меньше всего для неё хотелось боли в этой жизни. Я знаю, что ей нужно, и я могу ей это дать, поэтому беру руки Лизы и очень нежно целую их. — Лиза, мне не нужно, чтобы ты мне что-то доказывала. Просто посмотри на меня и знай, что всё, что ты сейчас говоришь, идеально. Ты идеальна. Ты по-настоящему красива и умна. — Ты мне веришь? Мне не нужно думать, прежде чем сказать «да». — Я знаю, что ты честна со мной. И, как ты и сказала, ты мне очень понравилась, когда я встретил тебя. Я полностью, по уши влюблён в тебя. — Ты молодец, что признался. Ты очень… мил по отношению ко мне, — она слегка улыбается. Её руки всё ещё в моих. Мы улыбаемся друг другу и наслаждаемся моментом, но чувствуется напряжение в воздухе, и я понимаю, что могу пойти на поцелуй. Не нужно беспокоиться о реакции Лизы. Она определённо не возражала бы против этого. Я начал осторожно гладить её по щекам и притянул ближе к себе. Очень нежно и медленно она прикоснулась ко мне и с любовью приняла это прикосновение. И теперь мы целуемся по-настоящему. Это очень много значит, чувствуется умиротворение. Что может быть лучше, чем красивая девушка, целующая тебя и заставляющая чувствовать, что тебя ценят? Страсть между нами разгорается и вряд ли что-то может остановить это. Мои руки касаются её лица, волос, спины. По-настоящему переживать этот удивительный момент — вот, что делает меня живым, и дарит немного солнца в холодной воде с хорошим финалом. — Я должна признать… Ты определённо самый лучший человек в моей жизни. И мой разум кричит, что я должна сказать, что люблю тебя, поэтому я это говорю. — Ты только что сказала…? Я в миллисекундном забвении. Держать в голове мысль о том, что Лиза признается в любви, было бы слишком сладким мучением. В голове так много вопросов. Много вопросов, которые трудно задать и на которые трудно ответить. — Ты действительно так думаешь? Ты действительно любишь меня? — Sí (Да), — ответила по-испански и улыбнулась. Не могу поверить своим ушам, земля уходит из-под ног, затаивается дыхание. — Tu quieres ser mi novio? (Ты хочешь, чтобы я был твоим парнем?) Всё по-настоящему. Лиза любит меня. Я не сплю. — Ты знаешь испанский? — её глаза расширились от удивления, — Не просто парнем. Я хочу, чтобы ты был бóльшим, — она сняла кольцо со своего пальца, взяла меня за руку, заставляя взять тёплый металл, и просунула безымянный палец левой руки, — Конечно, когда ты будешь готов. Если будешь готов. Только идиот не понял бы, что она имеет в виду под «бóльшим». Я готов, но понимает ли Лиза, что значит быть в отношениях, тем более в браке? — Лиза, прежде чем я что-либо скажу, просто послушай меня. Ты знаешь, из чего состоят отношения? Несмотря на всю нежность, серьёзность сейчас на первом месте. Мне хочется провести честный и ясный разговор с Лизой, прежде чем делать какие-либо официальные заявления. Я не хочу истории о несчастной обречённой любви. — Отношения — это кропотливая работа. Место может быть любым, но если ты захочешь, найдёшь любимого человека в чём угодно. Любовь — это умение слушать и слышать друг друга, решать проблемы, выявлять корень этих проблем. Любовь — это поддержка, чувство защищённости, лёгкости и тепла. И многое другое, честно говоря. Любовь — это смерть душевного покоя, Ноа. — Это может звучать именно так. Но нахождение в любовных отношениях может также и принести душевный покой. Когда ты любишь кого-то, ты всегда найдёшь способ заставить всё работать. — Ноа, The Death Of Piece Of Mind — это название вашего последнего альбома. Ты думаешь, я не знаю? Я на мгновение остолбенел. Неужели она читает мысли? — Должен признать, ты многое обо мне знаешь. Ты сказала, что любишь меня, и мне это напрочь отшибло память. — Te amo. Или мне следовало бы сказать: Ich liebe dich. Или: Ti amo. Или, может быть, ты хотел бы: Rakastan sinua. И-и-или: Ég elska þig. Как насчёт: Te iubesc. И, наконец: Я люблю тебя, Ноа Себастьян. Я поражён. Она сказала самую заветную фразу на нескольких языках. Она та девушка, которую я желаю видеть в своей жизни. — Если ты действительно любишь меня… Просто позволь мне целовать тебя ещё 20 секунд. — Нет. Зато принимается, по крайней мере, 30 секунд. Она отрицает это, но продолжает исполнять моё заветное желание. — Мне нравится, что ты бросаешь мне вызов прямо сейчас. Но достаточно ли ты меня любишь, чтобы продержаться 40 секунд? — Держу пари, тебе бы хотелось 50. — Можно ли продлить этот поцелуй на 60? — На вечную жизнь, Ноа, — она целует, прижимает к себе. Поцелуй Лизы был моментом, который я не хотел заканчивать. Пусть этот поцелуй длится много часов. Чем дольше он продолжался, тем больше я наслаждался им. Когда мы, наконец, разорвали его, в голову железным молотом ударило: хочу, чтобы Лиза всегда оставалась рядом. — Я хочу сделать это официально. С этого момента я хочу, чтобы ты была моей девушкой. — Я твоя. Мои глаза засветились от счастья. Лиза тоже хочет быть со мной. Сейчас это лучший момент в моей жизни. Наконец-то я мог назвать её своей. Но… — Есть только одна проблема. Я сказал это серьёзным тоном. Лиза, не думай, что я тебя не люблю. Однако… — Тебе нужно это знать. — Скажи мне, Ноа, — она бы приняла каждое моё слово, — Просто дай мне знать, дорогой… Железный молот ударил повторно, намного сильнее. Я шумно вдохнул сквозь зубы. «Дорогой». Я боюсь её реакции, но должен сказать правду, и понимаю, что каждое слово, сказанное сейчас, может изменить всё, что мы только что установили. Я глубоко вздохнул и произнёс слова, которые должен был произнести давным-давно. — Я женат. В глазах Лизы слова, сказанные мной, были слишком серьёзными, чтобы переварить их прямо сейчас. И это проявилось сразу же, как только она их услышала. Она сбита с толку. Весь её мир рухнул вокруг неё в считанные секунды. — Женат… — прошептала она и слегка отстранилась, но не потому, что страшно или противно, — Почему же тогда ты позволил мне прикоснуться к тебе? Или… я… Я не хочу быть любовницей… Разве ты не любишь свою жену? К чему же тогда этот обман? — говорит спокойно, мягко, уравновешенно. Я хорошо контролирую свои эмоции. За эти годы я узнала достаточно. Мой голос усыпляющий. Это выглядит не так, как если бы единственный мужчина в моей жизни и в мире, которого я полюбила, сломал меня двумя словами, а так, как если бы мы говорили о погоде. Не могу говорить. Причина, стоящая за спокойствием Лизы и её вопросами, лишила меня дара речи. Не могу поверить. Лиза не злится. Она всё так же близка ко мне, как и раньше. Мой мозг не в состоянии обработать ничего, кроме одного слова. Одного слова, что всё портит, а Лиза даже не испугалась. Без сомнения, она здесь, со мной. Ну, соберись, Себастьян! Продолжай свою честность. Потому что это самое малое, что ты можешь сделать прямо сейчас. — У тебя есть что сказать. Понимаю. Не прячься, — её тон ровный, ясный, без намёка на колебание или что-либо ещё. Я глубоко вздыхаю. — Лиза, мне очень жаль… Я должен был сказать тебе правду с тех пор, как мы впервые встретились. Да. Я женатый человек, и у меня есть жена. Но наш брак — брак без любви. Прошли годы с тех пор, как у нас с ней была хоть какая-то страсть. Мы живём под одной крышей только как супружеская пара. Вот и всё. Я пытаюсь заглянуть Лизе глубоко в глаза, одновременно пытаясь объясниться прямо сейчас. Смотрю, но не вижу. — И что с того? Разве это не преступление против морали? Разве это не узел на шее? Разве это не заряженный пистолет у виска? Ты заблудился. Ты в замешательстве. Есть ли ещё что-нибудь, что ты можешь сказать, или твой разум не хочет принимать всё, что происходит прямо сейчас? Кто ты? Для людей? Для себя? Ты хочешь снять крышу своего дома и поместить свою жену куда-нибудь в другое место или просто хочешь дождаться её действий и не только? Её слова врезались в мой мозг как субмарина в коралловый риф, и я начал размышлять. Она абсолютно права. Я хочу избавиться от жены, отодвинуть её на максимальное расстояние, прикрыть её белой тканью и забыть как о какой-то дребедени на чердаке. Слушайте, всё, я не могу. Не могу больше причинять Лизе боль своими дерьмовыми поступками и решениями прошлого. Я должен принять решение прямо здесь и сейчас. — Лиза, я не знаю, что мне делать… Я рвусь лишь к тебе. Но я слишком человечен, чтобы причинить вред своей жене. — Я понимаю, — молчит пару секунд, — У тебя есть дети? — вопрос трудный, еле озвучила его. От этих вопросов одно ошеломление. Она знает, что говорить, а чего не говорить. Даже если трудно, Лиза всё ещё здесь, она не убежала. Нечего больше таить. Пусть все демоны выбираются наружу, раз один уже. — Да. У меня двое детей. Два мальчика. Без колебаний и без стыда своей семейной ситуации. Мне ненавистно, что я до сих пор не развёлся с женой, но я не собирался делать из этого проблему для Лизы. Я, конечно, могу показаться дохрена смелым, но это с точностью да наоборот. Она закрыла глаза, поджала губы, наверное, сосчитала до десяти. — Если у тебя всё ещё есть хотя бы капля любви к своей жене, тогда… — качает головой всё ещё с закрытыми глазами. Боль. Это больно. Это обжигает, — Сколько тебе лет? Следовало сразу задать этот вопрос, да. Как ей, так и мне. Шок от того, что Лиза даже не может злиться, не проходит, хоть и ослабевает самую малость. Но я не ожидал, что она так ловко будет перескакивать с темы на тему. — Мне 28 лет. И, пожалуйста, имей в виду, что я состою в браке без любви. Я пытался наладить отношения со своей женой, но она отвергала все попытки, которые мы могли бы предпринять. — Почему ты оправдываешься передо мной? Я думаю, эти слова войдут в диалог с твоей женой. Я тебя не виню. На самом деле нет. Что ж, теперь попробуй угадать, сколько мне лет. Точно, возраст… Я был настолько опьянён, что за 6 месяцев не удосужился даже возраст спросить. Не так уж и важно, да? Совершенно спокойна, но всё ещё испытывающая боль. Я был готов сказать что-нибудь в своё оправдание, но Лиза преподнесла сюрприз — попыталась узнать меня лучше. И именно этого мне всегда недоставало. Далия никогда не заботилась о моём самочувствии, о моих переживаниях, обо мне. Но Лиза не Далия, а Далия — не Лиза. — Лиза, я не знаю, как догадаться… Я в поисках уникального способа. Возможно, пришло время использовать несколько вещей, которые я узнал о ней за наше недолгое общение, чтобы точно оценить её возраст. Я начал вспоминать всё, что она рассказывала о себе: как выбралась из школы, закончила колледж, купила квартиру… Всё так размыто. Она не углублялась в подробности, а я, дурак, не спрашивал о большем. — Ты, наверное, удивляешься, почему я так спокойна. Я вижу это в твоём взгляде. Не волнуйся. У меня было достаточно времени для многих вещей. Это сожжёт тебя, Ноа. Я имею в виду мой возраст. — Тебе точно меньше 25. — Лизе. Двадцать. Лет. Двадцать… Ей 20 лет… Прямо сейчас рядом со мной сидит молодая, красивая, умная, спокойная и мудрая девушка. Но… блять… двадцать? Как можно в двадцать лет быть такой… — Двадцать…? Тебе двадцать?! Лиза улыбается, нисколько не стыдясь того, что её возраст столь юный. — Мне двадцать, — кивает, — Спрашиваешь, как я могу быть такой рассудительной? — Как ты можешь быть такой спокойной, когда тебе всего 20 лет? Я не могу понять, как ты сейчас можешь быть такой эмоционально зрелой. — На самом деле я эмоционально нестабильна. Я не думаю, что ты хочешь знать, что я хотела бы сделать с тобой и с твоей женой. Но не пугайся, я не собираюсь. Я не настолько злая или бессердечная. Просто плохие мысли в голове, — вдох и выдох причиняют боль, — Всё познавалось с болью. Поэтому я смотрю на вещи и ситуации с другой стороны, — более не улыбается, просто выглядит спокойной. Но я-то понимаю, что внутри уже кипит ад. — Могу… могу я спросить тебя об этом? Ты когда-нибудь видела свет в конце туннеля? Чувствовала когда-нибудь счастье? Она заколебалась на секунду. — Да, были некоторые моменты. Не надо меня жалеть. Да, я, может быть, и мрачная, но всё ещё жива и способна улыбаться, смеяться и так далее. А ты когда-нибудь испытывал счастье? Я должна признать, что ты тоже довольно мудр, Ноа. Мы с тобой оба сбиты с толку, но твёрдо стоим на ногах. Это любопытно, — перемещает голову на спинку дивана, лицом ко мне, но с опущенным взглядом. — Ты действительно заслуживаешь быть счастливой. Что произошло в твоей жизни? Что до сих пор причиняет тебе столько боли? Теперь я всё понимаю. Здесь и сейчас Лиза настоящий человек. Она откровенничает со мной, собирается рассказать то, что поможет мне понять её чуточку лучше. Нет, Лиз не кукла, она не идеальна, она живая. Но в рамках моего представления о любимой женщине она идеал. — Если ты действительно об этом просишь… — вздыхает и начинает говорить, ковыряя ногтем обивку дивана и глядя на то место, где палец. Рассказывает обычным голосом, как будто это её не касается, — Родители поссорились, родители развелись. Я жила со своей матерью. Она нашла нового мужчину, была молода и не хотела этого терять. Я переехала к своему отцу. У него была любовница, которая издевалась надо мной, морально подавляла. Потом мать снова взяла меня к себе. Потом мои родители снова поженились. Тогда я была совершенно сбита с толку. Они выпивали, всё больше не заботились обо мне. У меня нет ни братьев, ни сестёр, так что разделить тягость семейного положения было не с кем. В школе надо мной издевались из-за родителей и внешнего вида. Они смеялись надо мной, когда я пыталась с кем-нибудь заговорить. Меня избивали в старших классах. Ну, а когда я начала пробиваться на свою нынешнюю должность, меня трижды чуть не уволили по дурацким причинам мужчины с большим эго. Как-то так сложилась жизнь. И вот теперь мне 20 лет. Будет 21 в апреле. Как-то так. Ещё один пинок в живот. Эта история напоминает мне мою собственную и от того мерзко. Никто не должен переживать то, что пережили мы с ней. Лиза больше не та спокойная и рассудительная девушка, с которой я гулял в парках. Лиза ранена, сломлена, нуждается во мне больше, чем когда-либо. Я придвинулся ближе. Хочется обнять её прямо сейчас и заставить чувствовать себя более комфортно. Лиза заслуживает всего счастья, которое только даёт мир. И я позабочусь об этом. — Обними меня, давай… Всё в порядке… Я… — молчание, — Я… — голос начал срываться. Замолчала, — Я попыталась отбросить всё, что было до 18 лет. Я не виновата в том, что случилось с моими родителями. Но… Быть постоянно приниженной… И ты знаешь, я даже ни разу не резалась. У меня нет вредных привычек в виде курения и прочего, — молчание, — Ты тёплый. Сломленная. Как бы Лиза ни старалась не вспоминать все болезненные события в своей жизни, она всё равно помнит их. Я всё это понимаю и хочу помочь всеми возможными способами. Лиза заслуживает лучшего, но прямо сейчас ей нужно нечто большее, чем просто счастье. В глазах печаль. Она изо всех сил старается не расплакаться, показать твёрдость характера. — Не бойся. Я не собираюсь плакать. Ты знаешь… Я отрезала от себя всё детство, но эти попытки уволить меня сломали ещё сильнее, сделали хуже. Я всё ещё жива. Более чем. Какой бы мозговитой я ни была, никто не знает, как контролировать эмоции. Может быть, если бы мы встретились через пару лет, мне бы не было так больно. Ну… Ты знаешь… Открытые раны. Вот почему всё так. Старается быть сильной даже при боли. Я хочу, чтобы Лиза открылась мне, потому что она заслуживает того, чтобы сказать всё плохое вслух. Все эмоции и боль должны были выплеснуться из Лизы, чтобы она, наконец, начала исцеляться. — Лиза… Есть только одно слово. И это слово — «извини». Всё, через что ты прошла… Мне так жаль. Ты не заслуживаешь таких чувств. Я вытер её слёзы большим пальцем. Покрасневшими глазами она посмотрела на меня. — Ну почему я такая… Тебе сейчас так тяжело… — тянется к моему лицу, гладит по щеке, пропускает мои волосы сквозь пальцы, заправляет их, — …а я говорю здесь о своих проблемах… Чем я могу тебе помочь? Я не хочу разрушать твою семью. Может быть, у тебя есть какие-то мысли? — Нет, эту семью нужно было разрушить много лет назад. Я должен поговорить со своей женой, рассказать ей всё. — Ноа, ты не обязан делать это только из-за меня. Если ты почувствуешь, что не можешь уйти из семьи, ты скажи мне. Я пойму. И не буду вмешиваться. Я знаю, это то, чего ты не хочешь, и это причиняет тебе боль. Но мы как-нибудь выпутаемся из этой ситуации. Пожалуйста, скажи своей жене всё хорошее, что ты о ней думаешь. Если решили расстаться, расставайтесь мирно, — молчание, — Пожалуйста, не кричите друг на друга, — как будто голосом из детства она произнесла заученную фразу, — Пожалуйста, я действительно хочу помочь. Ты единственный человек, который тронул мою душу. Я не могу позволить боли терроризировать тебя. «…всё хорошее, что ты о ней думаешь.» Хах… Лиз, я не думаю о ней в хорошем ключе. Я не думаю о ней вообще. Так же, как и она обо мне. А я чрезвычайно тронут словами Лизы. Она не ожидает от меня многого. Она понимает мою ситуацию, моё положение и готова помочь всем, чем может. Никакого давления или чего-то подобного. Лиза просто хочет для нас самого лучшего. — Лиза, я не знаю, как тебя отблагодарить за твоё понимание. Я думаю, что это правильное решение. Мне нужно рассказать своей жене обо всём, что происходит, и покончить с ситуацией мирным путём. — Да. Нет необходимости кричать друг на друга. От тебя пахнет домом. — Что будет с нами, Лиза? Ты всё ещё будешь со мной после того, как всё закончится? — Я всегда буду с тобой. Я всегда буду с тобой, Ноа, — она поцеловала меня в лоб, в щёку и прижалась головой к моей груди. Эти поцелуи были такими невинными и сладкими, они всегда такие особенные. — Лиза… Ты самый замечательный, потрясающий и заботливый человек, которого я когда-либо встречал. Ты моя вторая половинка, и я не знаю, что бы я без тебя делал… — Тогда не думай об этом. Объятия — всё, в чём я нуждаюсь прямо сейчас. — Можно я задам тебе ещё один важный вопрос? Он немного… сложный. Она напряглась. «Что он собирается сказать?» — Да, я думаю, что смогу это вынести. Я не хочу, чтобы Лиза боялась. Я хочу, чтобы она чувствовала себя полноценным человеком. Не отверженной, а любимой девушкой, достойной многого. — Лиза, ты бы вышла когда-нибудь за меня замуж? Прямо сейчас это безмолвный вопрос. Я не знаю, относится ли она к браку так же, как и я. Она могла бы легко отклонить предложение, я готов к отказу, но надеюсь, что не получу его. Всё зависит от неё. Тихое и тяжёлое дыхание. — И ты предполагаешь получить мой ответ сейчас, верно? — Потрать всё время в мире, которое тебе нужно, на то, чтобы подумать. Я не хочу давить на тебя. Я знаю, что ты примешь решение, руководствуясь своим собственным сердцем. Ожидание напряжённое, но разум спокоен. Я просто хочу получить честный ответ. — Поговори со своей женой и разведись с ней, а потом посмотрим. Ответила рассудительно. Не хочет принимать поспешных решений, но и сдаваться тоже не хочет. У Лизы рациональный склад ума, и я не расстроен её ответом. Она хочет не торопиться с ответом, и я не против этого. Это наоборот показывает хорошую тактику принятия решений. Нужно время. Она закрывает глаза и вдыхает мой запах. — Я порву со своей женой, как и обещал. Встретимся завтра на том же месте, хорошо? — Да. Некоторое время мы сидели в тишине, пока она прижималась ко мне, а я целовал её волосы. Затем мы медленно вышли из кафе и побрели обратно в парк, где всегда встречались и расставались. Она держит меня за руку, но не смотрит в глаза, думает. И задаёт последний вопрос. — Скажи мне, ответь честно: ты ждал удобного момента и повода порвать со своей женой, думал об этом, или есть что-то ещё? Может быть, ты и не любишь её, но, по крайней мере, она тебе хоть немного нравится. А я снесла тебе здесь крышу и… это получится некрасиво. Я уважаю каждого человека. Тем более что она ничего такого не сделала. Или она делала с тобой ужасные вещи? — она поднимает голову и испытующе смотрит мне в глаза, давая понять, что ответ нужен прямо сейчас, и она не потерпит оправданий. — Давай я обо всём расскажу тебе потом, после разговора с женой. Я старался, хотел, чтобы это сработало. Просто мне так больно, что я больше не могу вернуться назад. Всё кончено. Это значит «Да». Да, да, блять, она сделала множество ужасных вещей! Потому мне ни капли не будет жаль, когда я выскажу ей всё в лицо. Лиза положила руку на моё плечо и посмотрела взглядом друга, готового прийти на помощь, а не любовницы, которой мы и не хотели, чтобы она была. — Ноа, послушай, тебе нужно выплеснуть всю боль, рассказать ей всё до мельчайших подробностей по одной простой причине: вы были вместе приличное количество времени. Она заслуживает того, чтобы знать правду, а ты заслуживаешь быть свободным от боли. Я помогу, как и сказала. Но я не буду вмешиваться в ваши с ней отношения. Если она захочет поговорить со мной, тогда это другое дело. Но я говорю тебе правду. Единственный выход. Единственный выход, которого и ты, и я хотим в равной степени. Лиза всегда думает о том, как найти выход, который никого бы не уничтожил. Ох, солнышко… Один участник этого бедлама точно пострадает, но не мы. — И, Ноа… ещё кое-что. Например, если станет тяжело ночью, если ты вдруг заплачешь или почувствуешь себя на грани, не бойся звонить мне в любое время. Позволь мне взять тебя в свои руки. Клянусь, я удержу. — Ты даже представить себе не можешь, как много это значит для меня. Пожалуйста, возьми меня в свои объятия, если я когда-нибудь почувствую себя плохо и одиноко. Я знаю, что ты мне не откажешь. — Не откажу. Просто позволь мне прикоснуться к тебе и твоей душе. Я покажу тебе, каким может быть мир. — Я определённо позволю тебе, Лиза. Я знаю, что ты покажешь мне совершенно новый мир. Не тот мир, о котором я думал. Реальный мир. Тот, в котором я всегда нуждался. И я позволю тебе прикоснуться к моей душе. Ты отведёшь меня туда, куда меня ещё никто никогда не водил. — Всё будет хорошо, не мучай себя. Но прежде чем перевернуть страницу, нужно дать старым чернилам высохнуть. Ты умный человек, я уверена, ты сможешь всё объяснить. Если она накричит на тебя, не позволяй себе кричать в ответ. Успокой её, но только издалека. Не прижимай её к себе, чтобы она не надумала слишком много, не питала надежд или чего ещё. Наблюдай за всем издалека. Отпусти её спокойно. И тогда ты сможешь поделиться со мной своими эмоциями. Ты можешь кричать, ломаться, крушить всё, что угодно, но без неё. В концепции «Вас» и так слишком много боли. Нет необходимости закрывать крышку гроба. Ещё слишком рано. И поговори с детьми, но наедине. Поскольку у тебя есть дети, я думаю, ты знаешь, как с ними разговаривать. Ты добьёшься успеха. Я буду ждать тебя здесь завтра, Ноа. После её слов я почувствовал себя лучше. Лиза права. Нет никакой необходимости кричать или делать что-то радикальное. Но я понимаю, что буду кричать из принципа. — Лиза, мне нужно идти домой. Я готов покончить со всем. — Иди. Она кивнула и посмотрела вслед; наблюдала до тех пор, пока высокая фигура мужчины не скрылась вдалеке за поворотом, а после побрела домой. — Далия, мы можем поговорить? — О чём? — Я подаю на развод. Волнуюсь. Дело не в том, что Ноа не в состоянии справиться с этим. На 7 месяцев разум исчез с радаров, на уме остался только Ноа, но причина не в этом. Всё нормально. Просто в моей жизни начало что-то происходить помимо проблем с семьёй. Проблемы будут всегда. Но сейчас я решаю их активнее и эффективнее. Но пока не до проблем. Лежу на кровати и смотрю в потолок. Сон не идёт. — Хочу ли я вообще чего-нибудь? Да… Конечно, да. Чувствовать себя счастливой, нужной. Надо вернуться к работе и выполнить по возможности всё. Вздох. Нет. Нужно поспать, позволить им поговорить наедине, без моих мыслей и так далее. Я решила не писать Ноа. Он сам напишет, если понадобится. Пусть не отвлекаясь поговорит со своей женой. Может быть, она плачет. Правда ли это? Я не знаю. Я просто надеюсь, что они всё обсудят. Хотя, пораскинув мозгами, можно дойти до подлинного ответа. Да, она определённо плачет, но… Есть ли тогда хоть какое-то пространство для любви с этим человеком? Всякое случается. Развод… Как это происходит? Я знаю, что это такое из-за своих родителей. Но я надеюсь, что никогда не узнаю, каково это собственноручно. Далия начала плакать. Я безэмоционально наблюдаю за ней. Больно? Усмешка. У тебя нет выбора. Не хочешь, чтобы семья распалась? Да иди ты к чёрту. Полнейший бред. Я бы хотел, чтобы этот разговор закончился как можно скорее. Но всё, что я получаю, — это продолжение женских всхлипываний. Кажется, что этот разговор никогда не закончится. Я просто хочу уйти… от всего этого. Это ловушка. — Ноа… Не оставляй меня в таком состоянии. Разве мы не можем попытаться спасти наш брак? Ноа, я умоляю тебя… Ты… Ты больше не хочешь меня? Что мне, по-твоему, делать без тебя? Подумай о наших детях. Им было бы очень грустно, если бы мы расстались. Тебе нужно вспомнить, как ты любил меня… Ты нужен мне, Ноа… Давай, Ноа, ты же знаешь, что это ложь. В её голосе звучит лёгкое отчаяние. Она думает, что её слёзы пробьют меня на жалость. Но я не сдвинусь с места. — Послушай, не хочу напоминать тебе, как жесток мир, но я уже давно ничего к тебе не чувствую. Я не люблю тебя. Я думал, что снова полюблю тебя, но этого не произошло. Верно. У тебя всё хорошо получается. Сохраняй спокойствие. На её лице застыл шок. Не хочет верить в то, что я сказал, но знает, что это правда. Почувствуй оцепенение в том размере, в котором его чувствовал я. — Ноа, у нас семья, мы любим друг друга. Как ты можешь просто всё выбросить? Это не имеет смысла… Просто скажи мне, почему ты решил покончить со всем вот так просто? Я… не понимаю тебя… Скажи ей, скажи ей, скажи ей. Скажи ей правду, которую она заслуживает. Заставь её страдать точно так же, как она делала это много раз в прошлом. Причини ей боль раз и навсегда. Заставь её забыть о тебе. Разрежь. Скажи ей. Я заставлю Далию страдать так же сильно, как она заставляла страдать меня. Она расплатится за каждую ошибку и плохое поведение по отношению ко мне. Почувствует то же, что чувствовал я. Да, я не стану из-за этого лучше, но мной не движет голос разума. Мной движет голос справедливости, возмездия. — Вот так просто? Что ты имеешь в виду? Вот так просто выкинуть 8 лет своей жизни на помойку из-за того, что ты подвернулась под мою руку в неправильное время?! Я жесток. Но мне нужно причинять тебе боль каждым своим словом. Потому что… именно так я себя чувствую. Я не могу забыть, что ты сделала со мной. Ты заставила меня возненавидеть тебя. Хранит молчание. Растёт напряжение. Я просто посмотрел на неё с гневом. Я обещал не кричать и не гневаться, но я не могу. Я имею право выплеснуть эмоции. — Так, это всё? Я вообще получу ответ? Ты думаешь, что не сделала ничего плохого? Тебя это вообще волнует?! Жена по-прежнему хранит молчание. Блять, противно даже её женой называть. Больше ни за что. Она подняла глаза и кивнула, но ничего не сказала. Значит, безнадёжна? Заставь её сказать хоть слово. Злись на неё. Я почувствовал усталость. Я устал от этого брака, от этого бардака. Далия даже не пытается меня переубедить. Её молчаливое поведение раздражает больше всего на свете, только усиливает гнев внутри меня. — Собираешься хранить молчание? Почему ты так себя ведёшь? Ты ж так рвалась надавить на жалость! Так ты скажешь хоть слово или так и будешь играть в молчанку?! — Ноа… Я тебя прошу… Мы же столько лет были вместе… — Мы существовали вместе, а не были. Если ты думаешь, что у нас была любящая образцовая семья, то ты глубоко ошибаешься. Я когда возвращался домой, мне выть хотелось. Здесь никогда не было спокойно. «Ноа, ты куда?», «Ноа, чем ты опять занимаешься?», «Ноа, погуляй с детьми. Ты ничего не делаешь для них, не занимаешься их воспитанием» — тошнит! От твоих упрёков, от твоего голоса, от тебя! Я говорил тебе об этом, разговаривал о том, что дома вечное напряжение, но тебе как было плевать, так и осталось! — То есть я виновата?! — Да, ты! Я пытался, я душу рвал. Всё, что можно было дать, я давал! А ты что делала, что?! Компостировала мне мозги, да ходила налево! Четыре раза, четыре раза ты изменила мне и ещё смеешь бесстыже смотреть мне в глаза и ещё что-то предъявляешь! Что, я неправ?! Неправ я, а?! Скажи-ка мне. Молчание. Ясно. Мне всё ясно. Ещё и какие-то зубы тут пытается показать. Псевдоинтеллектуала включила, тьфу. — Ясно… — Почему ты считаешь, что виновна лишь я?! Почему ты говоришь о себе в ключе, словно ты святой?! — По сравнению с тобой я и впрямь святой! — резко отрезал я, срываясь со стула и подходя к окну. Где-то среди этих домов есть лишь одно здание, которое я хочу называть домом. Это дом Лизы. Лиза… Её имя течёт по моим венам. Оно успокаивает мои нервы. Я вспоминаю её длинные тёмные русые волосы, такие душистые и мягкие… Её бездонные глаза, тёмно-карие, мои любимые. Её изящные руки, длинные тонкие пальцы, хрупкие запястья, как и вся она. Такая невесомая, нежная, чуткая. Я всем сердцем и душой принадлежу ей. Всё моё существо хочет быть в приветливых объятиях Лизы, впитать её слова, потеряться в волосах, утонуть в глазах, расплавиться на коже, разлиться на губах. — Жениться на тебе было ошибкой. Разбивать кулаки в кровь и отдавать самое лучшее тоже. Всё пройденное — это ошибка! — Может, ещё скажешь, что я ошибка?! — Да, скажу! Ты ошибка, Далия, ошибка! Было ли в тебе хоть что-то настоящее, честное?! Сколько раз ты мне лгала! Куда не сунешься, на какую тему не заговоришь — одно сплошное враньё! В чём ты ещё мне солгала, а?! В чём?! Я подхожу к столешнице, смотря строго на женщину, а она опускает голову, вжимая её в плечи. Не закрывай свои глаза, когда нажимаешь на курок. — Ну? Говори уже. Лучше не сделаешь всё равно. — Дети… они… не от тебя… Сука, чуяло моё сердце! С рыком я ударяю кулаком по плоской поверхности и швыряю на пол засохшие цветы, попутно задевая вазу. На пол выливается пожелтевшая вода, сама ваза скатывается на пол и раскалывается пополам. Грёбанный символизм. — От святого духа, блять! И ты ещё дерзишь мне, пытаясь вырвать кусок справедливости! Я, сука, 6 лет жил с детьми от другого мужчины, вот так сюрприз! Знаешь что? Она сглатывает, смотря покрасневшими глазами наполненными слезами в мои остервенелые карие. Эти надоевшие тусклые голубые глаза, сожжённые блондинистые волосы, вечно нарощенные ногти и ресницы — тошнит! — Я тебя ненавижу. Ты даже ниже дна, слышишь меня? — прошипел я разгневанным голосом. — С-слышу… Я отвернулся, вновь подходя к окну и упираясь ладонями в подоконник. Меня всего выворачивает наизнанку. Блять… даже дети не мои… Даже дети! А я чувствовал это. Замечал, как сконфуженно называли меня отцом. Что, пока я был в турах, водила домой каких-то мужиков?! — Дом оставишь себе, половину суммы от него вернёшь деньгами. Вещи заберу сегодня. В следующий и, надеюсь, последний раз встретимся в суде. Я стремительно направился в спальню, перешагивая через лужу и разбитую вазу. Желваки на моём лице чувствуются сполна, пока я рывками закидываю свои вещи в чемоданы. Не так уж и давно только разбирал их… Усмешка. Пусть она катится к чертям со своими детьми. Нет, дети не виноваты. Я сейчас поднимусь и спокойно с ними поговорю. Или не поговорю… В любом случае она виновата. Нечего спасать в этой семье. Она рассыпалась с самого начала. И я был дураком, убивая себя эти 8 лет. Зачем? Одинокая слеза старается незаметно соскользнуть с моей щеки. Господи, прости, тебя не существует, но я раскаиваюсь перед самим собой. Пройдясь по всему дому и забрав все принадлежащие мне вещи, я выкатил чемоданы в прихожую, где уже с перекрещенными руками стояла Далия. — Мне нечего тебе сказать. Я ухожу. И это конец. Я просто развернулся и вышел из дома. Она попыталась взяться за ручку чемодана, но я дёрнул его на себя. — Пусти, женщина! Хлопок входной двери и быстрый темп ходьбы. Из глаз тут же брызнули слёзы. Твою мать… Никогда не оглядываться назад. Телефон в руке, длинные гудки. — Это я, Ноа… Всё кончено. — У тебя есть, где остановиться, Ноа? Я могу встретиться с тобой, если хочешь. И ты расскажешь всё, когда мы будем у меня. Ладно? — Да, пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Я просто не могу сейчас быть один. Мне нужно забыть обо всём, что произошло сегодня вечером. Пожалуйста, просто прими меня на несколько дней, хорошо? Я был бы чрезвычайно признателен… — Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь. Глаза мои красные, потому что много плакал. Я шёл, смотря под ноги, но меня мягко остановили ладонями в грудь. Я поднял взгляд, бросил чемоданы и крепко прижал её к себе, вдыхая запах свежевымытых длинных волос. — Лиза… Лиза… Она тает на губах как сахар и проникает глубоко внутрь меня и остаётся там прочно. К горлу подступают новые слёзы, и я не сдерживаюсь. --- — Ты можешь начинать, если готов. Мы тоже на кухне. Стены, украшенные картинами и доской с рисунками, столешница, холодильник — почти всё в белых тонах, но гармонично разбавлено другими оттенками. Я своевольнически присел на край стола. Мне всё ещё кажется, что всё произошло слишком быстро. Глубокий вздох. — Я сказал своей жене, что давно не люблю её, что хочу развестись, что всё было одной большой ошибкой. Её реакция была такой… предсказуемой. Далия не хотела принимать это и спросила, почему, если она не сделала ничего плохого. Я просто больше не мог молчать. Почему ей пришлось изменять мне 4 раза…? Она молча обнимает меня, прижимая к своей груди. — Чшш, в слезах нет ничего постыдного. Сейчас лучше поплакать, — нежные поглаживания по волосам, плечам и спине, — Это не твоя вина. Поверь мне. Ты знаешь, что это не твоя вина. — Лиза, не говори так… Я мог быть плохим мужем. Я не знаю… Я чувствую себя потерянным. Я никогда не думал, что это произойдёт, что я решусь порвать с этим. Теперь всё, что мне нужно, — это знать, что я принимаю правильное решение. — Ты не был плохим мужем, Ноа. Не вини себя. В такого рода правде нет никакого утешения. Но никто больше не сможет причинить тебе боль. Я залечу твои раны, если они появятся по какой-то причине. И сама буду стараться изо всех сил не причинять тебе боль, я знаю, как. Не вини себя, прошу. Ты принимаешь правильное решение, разве ты этого не чувствуешь? Ты заблудился, но в этом лабиринте есть дополнительный выход. Я с тобой, Ноа. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя называли плохим или что-то в этом роде. Это ложь. И мы оба это понимаем. Безопасность. Взаимопонимание. Я верю каждому её слову. Спасительница моя… Я просто прижимаю её к себе. Если бы мой мозг разрезали, то увидели бы там разворочённую дрелью кашу из извилин. — Я никогда не забуду, что ты сделала для меня. Ты помогла мне в самый трудный момент. Я хотел почувствовать тепло тех, кто был рядом со мной. Но моя жена… — Что твоя жена? — Моя жена… Я не чувствовал никакого тепла, исходящего от неё. Я улыбнулся сквозь слёзы. Глаза, как и прежде, красные, но больше не хочется плакать. Чувство вины испарилось. Лиза вытирает мокрые дорожки с моих щёк и целует в лоб. — Это ещё один повод сказать, что решение развестись — хорошее. Дело не в том, чтобы выставить кого-то дураком. Это вот-вот сделает тебя свободным, Ноа. Свободным… Я… Я чувствую себя свободным. Я снова чувствую себя самим собой. Моё состояние меняется с нездоровой скоростью, но я рад как можно меньше времени страдать из-за развода и послуживших для его осуществления причин. — Можно я буду держать тебя долго? Мне нужно показать, как я благодарен. Ты мне нужна. Я… не могу жить без тебя, потому что люблю. — Я тоже люблю тебя, Ноа. Не нужно бояться. Ты можешь вести себя так, как тебе заблагорассудится. Здесь для тебя безопасно, я клянусь. — Я больше не могу это терпеть. Я хочу тебя так же сильно, как мне нужен кислород, чтобы дышать. Ты мне так нужна прямо сейчас… — Так дыши. Я с тобой. Так хорошо в её объятиях. Столько тепла и умиротворения. — Дышу. Мне так хорошо быть с тобой. Можем мы, пожалуйста, поцеловаться? Я умоляю о поцелуе, но без давления. — Я вижу, как сильно тебе больно. Это нормально, — улыбнулась и медленно поцеловала, — Ты почувствуешь любовь, Ноа, я буду заботиться о тебе. Я почувствовал прилив эмоций и поцеловал Лизу вновь. Лиза ощущается как дом. Я полностью растворяюсь в поцелуе, хочу, чтобы это длилось вечно. Всё, в чём я нуждаюсь, — это Лиза. Я лишь желаю лечь с ней на постель и проговорить там всю ночь… Я отстраняюсь и встаю, начинаю размеренно ходить по комнате, но затем возвращаюсь к столу. Надо всё высказать, освободиться от мусора. — Я хотел сравнять этот дом с землёй. Я хотел уничтожить там всё! Стереть с лица земли место преступления! Место преступления, где я сделал ей предложение, где мы с ней занимались сексом, где она занималась сексом с другими мужчинами, пока меня не было дома, отчего впоследствии родились эти двое мальчиков, которых я по ошибке называл сыновьями! — Отец не значит биологический, ты же знаешь… Ты… не чувствуешь ничего к этим детям? — Не чувствую, Лиз… Никакой связи. Я звучу как монстр, как чудовище! — Главное, ты признался самому себе в этом, освободился. Конечно, у тебя кровоточат раны и раны глубокие. Но мы залечим их вместе. — Ты обещаешь мне, что не будет шрамов? — Шрамы будут, Ноа, 8 лет — это не шутки. Но я обещаю, что эти шрамы не будут беспокоить тебя в дальнейшем. — Да… да, ты права. Я тебе верю. И я благодарен, что ты веришь мне. Молчание. Но не гнетущее, не удушливое как при разговоре с Далией. Молчание как способ предотвращения разрезания воздуха колебаниями своего голоса, как возможность надышаться. — Обними меня… Она подошла ближе, погладила меня по плечам, по спине и обняла, прислоняясь щекой к моей лопатке. Сидеть на столе, конечно, не особо удобно, но скоро мы это поменяем. Лиза ничего не говорит, и я благодарен и за это. У меня и так мозг пухнет от всего. Я не хочу ломаться. — Лиз, у тебя есть что выпить? Она слегка напряглась. Я понимаю, она переживает, как бы я не напился. Но к моему удивлению от неё не последовало ни слова. Лиза медленно отстранилась и открыла мини-бар. Через несколько секунд рядом с моей ладонью возник гранёный стакан. Водка. Чтобы я больше не просил спирт, но залил горючее, как и пожелал. Я неспешно беру стакан, выдыхаю и залпом выпиваю. Какая гадость! Я тут же зажмуриваюсь и утыкаюсь в шею Лизы, резко вдыхаю. Закуски нет, но я в ней не нуждаюсь. Горячо выдыхаю с болью и настойчиво притягиваю Лизу к себе за талию. — Больше не давай мне ни стакана сегодня. Не хочу напиваться. Она поцеловала меня в макушку. Её поглаживания медленные, осторожные, заботливые. — Мы можем поговорить в твоей постели? Пожалуйста… — Конечно, котёнок. Она помогает мне добраться до кровати, снимает моё пальто. Накрывает нас одеялом и гладит меня по плечам, когда мы ложимся на заправленную постель. Я смотрю строго на Лизу. Я не хочу ничего говорить прямо сейчас, лишь бы чувствовать её присутствие. Всегда. Услышать её голос, и только её. Видеть только её, и никого больше. Я знаю, чего хочу, но точно не знаю, как двигаться дальше. — Я просто хочу быть с тобой с этого момента. Я не хочу никуда уходить. Я ничего не хочу делать. Ты тоже этого хочешь? Могу ли я оставаться таким? Или… или нам следует вернуться к нашей обычной жизни? — Нам нужно подумать обо всём, Ноа. Сейчас ты потерян, но через некоторое время тебе захочется продолжать гастролировать, давать концерты и писать музыку, я знаю и чувствую это. Но сейчас, этой ночью, не думай об этом. Пока ты со мной, мы можем решить любую проблему, потому что мы слышим и прислушиваемся друг к другу. А теперь расскажи мне всё, что тебя терзает. — Я просто хочу почувствовать, каково это — лежать рядом с тобой. Это всё, чего я хочу прямо сейчас. Можно я поцелую тебя ещё раз, любовь моя? Она улыбается и хихикает, пододвигается ближе и заправляет мои мягкие короткие волосы за уши. — Ноа, ты так дорог мне. Знай это, — и она целует меня, чтобы я понял её чувства. Я медленно притянул Лизу к своей груди, а затем начал шептать ей на ушко. — Лиза… Ты для меня всё, любовь моя. Я знаю, что мы провели вместе не так уж много времени. Но я чувствую внутри себя рай, всякий раз, когда я с тобой. Как будто я наконец-то дома, могу отдохнуть, могу быть самим собой. Можно я поцелую тебя в шею? — Я тоже это чувствую, Ноа. И я действительно хочу быть твоим домом, — она слегка краснеет, — Да, ты можешь поцеловать. Я прикоснулся губами к шее Лизы, и мне резко захотелось большего. Целовать её везде. — Я могу быть более смелым, более откровенным с тобой прямо сейчас? — Да. Я хочу этого так, как хочешь ты. Я забрался на Лизу сверху, а потом поцеловал в губы, медленно и глубоко. Не хочу торопиться, хочу наслаждаться каждой секундой, хочу, чтобы Лиза почувствовала мою любовь к ней в самой глубине души. — Мы можем просто остаться в постели вместе? Можем забыть об окружающем мире и просто быть здесь? Быть друг с другом? — Конечно, можем. Не переживай, — касается моей щеки и улыбается. — Ты — моё счастье. Ты — моё солнышко. Можно я буду обнимать тебя всю ночь? Давай держаться за руки, пока засыпаем, или я прошу у тебя слишком многого? — Ты можешь всё. Всё, Ноа. Ты можешь оставаться таким, какой ты на самом деле, можешь обнимать меня всю ночь, можешь держать меня за руку, пока засыпаешь, а я буду держать твою. Все твои желания легко сбудутся. Я помогу, — обнимает за шею, тихо смеётся и снова целует. Я улыбнулся и снова поцеловал её. Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Хочу просыпаться каждое утро вместе с Лизой. — Я не хочу завтра возвращаться домой и разговаривать с детьми. Я останусь здесь, с тобой. Можно? — Это вообще твой дом? Чувствовал ли ты себя спокойно, когда возвращался туда? Тебе не обязательно туда идти. Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Никто не причинит тебе вреда и не отвлечёт тебя, котёнок. Я хочу, чтобы ты остался навсегда. Это место мой дом. Лиза моё утешение, моя любовь, всё, чего я хочу. Она взяла меня за руку и нежно погладила. — Теперь это мой дом. Это то место, где я хочу просыпаться каждое утро. С тобой. В твоей постели, в твоих объятиях. — И ты будешь, Ноа, ты будешь, дорогой. Невозможно всегда быть храбрым и сильным. Мы все ломаемся. Главное, чтобы был кто-то, кто может тебе помочь, протянуть руку помощи. Я всегда буду таким человеком для тебя, Ноа. Лиза коснулась струн души, которые я никому не показывал. Не понимаю, есть ли предел счастью, но знать не хочу. — Мне так тепло быть здесь. Ты можешь крепко обнять меня своими руками? Я хочу заснуть, чувствуя твои руки. — Конечно, любимый, — она крепко обнимает, как я и просил, и целует в макушку, — Спи, котёнок. Я буду здесь ради тебя. Я всегда буду с тобой, Ноа. Спи крепко и сладко. Её тепло ощущается как солнечный жар. Солнце светит Лизе в глаза, на щёки, на кожу, следует всегда за ней, оно одарило её своим даром — веснушками. Я никогда ни в чём так сильно не нуждался. Лишь устроился поудобнее, потому что объятия Лизы для меня — место безопасности. Сейчас клонит в сон… — Спокойной ночи, Лиза… Сладких снов. Спасибо тебе, дорогая. Спасибо тебе за всё. Я люблю тебя. — Спи, Ноа. Я тоже тебя люблю. Больше, чем ты можешь себе представить. Я закрыл глаза, а вскоре оказался в стране грёз. Мне приятно находиться здесь. Не имеет значения, что может принести завтрашний день. У меня теперь есть Лиза. Нет никакой необходимости торопить наступление утра. На уме только одно. Быть с Лизой. Всегда. Скоро наступило утро. Я начал просыпаться. Глаза зудят из-за вчерашней ночи, но теперь я чувствую себя счастливым и умиротворённым впервые за долгие года. Лиза ещё спит. Она лежит в моих объятиях и использует мою грудь в качестве подушки. Теперь это мой дом. Я смотрю на её лицо, лицо, которое снилось мне множество ночей, а теперь всё на яву. И я хочу поцеловать её прямо сейчас, но не буду. Пусть поспит. Она трудилась не меньше меня. Я так счастлив, что мы с ней наконец-то нашли друг друга и нашли себя друг в друге. Через несколько минут я всё же сдаюсь и шепчу: — Лиза… Я хочу тебе сказать… Я хочу задать тебе один вопрос. Но я не уверен, нужен ли мне ответ… Она нехотя проснулась, слегка потёрла лицо ладонями и ответила сонным, тихим голосом: — Да, Ноа, в чём вопрос? Доброе утро. — Доброе, — улыбаюсь, — Ты можешь выслушать меня? — Конечно. — Есть кое-что, в чём я хочу признаться... Я всё ещё женат… Я знаю, что это плохо. Я просто хотел сказать тебе правду. — Тогда скажи мне свою правду, Ноа. Ты же знаешь, я не буду тебя осуждать. — Моему браку пришёл конец. Я знаю, что люди будут ненавидеть меня. Они были правы, когда критиковали меня. Но я хочу быть здесь, с тобой. Хочу просыпаться рядом с тобой всю оставшуюся жизнь. Я не хочу потерять тебя. — Как ты думаешь: люди будут тебя ненавидеть, если ты наконец-то что-то понял для себя и сделал выводы? Могло быть и хуже, если бы ты продолжал жить во лжи. Неужели тебя волнует мнение людей? — Нет… ты права. Мне сейчас не нужно думать о других людях. Мне нужно сосредоточиться на важном. Лиза… Ты для меня — самое важное, что есть на свете. Ты чувствуешь то же, что и я? Ты хочешь меня? Я тебе нужен? Она добродушно рассмеялась и убрала волосы с моего лица. — И всё же, сколько бы тебе ни было лет, внутри тебя есть ранимая душа и ребёнок, подросток. Ты такой милый в такие моменты, как этот. Как ты можешь сомневаться в этом, котёнок? Это равносильно тому, что ты сомневаешься во мне. Конечно, ты мне нужен, и я хочу тебя. Я люблю тебя, и это меня устраивает, это радует меня. — Мне с тобой безумно повезло. Я жажду губ Лизы. Мне ничего не страшно с ней. Я хочу доказывать всё своими действиями, а не только словами. С Ноа тепло, солнечно, жарко. Я отвечаю на каждый поцелуй улыбкой и хихиканьем и дарю ещё больше поцелуев в ответ, чтобы вскружить ему голову. Он мой мужчина. Он мой мужчина, о боги! А я… а кто я на самом деле для него? Я не женщина. У меня даже не было секса, чтобы быть компетентной в интимных вопросах. Она на секунду замерла в моих мягких, сильных объятиях и осторожно спросила: — Ноа… Я только что подумала… В своих мыслях я называю тебя своим мужчиной. А кто я для тебя? Я на секунду перестал целовать Лизу. — Лиза… — я хотел было отшутиться, но почувствовал, что лучше не стоит, — Для меня ты ангел. Моя любовь, моя мечта, моё всё. Я всегда думал, что это невозможно. Я всегда думал, что любовь — это просто ложь, которой мир кормит меня. Но теперь я знаю, что с тобой всё возможно. Я никогда не встречал такого человека, как ты. Никогда. — Но я даже не женщина. Я… — сглотнула, трудно говорить, — Я просто подумала, что точно не хочу, чтобы меня знали как любовницу. Девушка… Девушка в принципе ничего, но… Я чувствую, что упускаю суть, вот почему я спрашиваю. Я улыбнулся. — Лиза, для меня ты женщина. Моя женщина. Мне всё равно, что другие люди думают о нас с тобой. Я не вижу никакого мира вокруг нас. Прямо сейчас в этой Вселенной есть только ты и я. Ты женщина. И мне не нужен никто другой, кроме тебя. — Но почему я женщина? Из-за своей сообразительности или что? Я… хочу знать. Я нежно погладил Лизу по волосам и поцеловал её в лоб. — Зачем тебе нужен ответ на этот вопрос? Ты моя женщина. Ты — любовь всей моей жизни. Мы находимся здесь и сейчас. Я вижу только тебя, Лиза. Я хочу быть в твоём присутствии. Твоя кожа, твои прикосновения… Ты. Всё, что касается тебя. Не беспокойся о ярлыках, дорогая. Позволь нам просто быть теми, кем мы являемся. — Ярлыки… Мне приходилось иметь с ними дело. Мы молчим. Я кое о чём думаю. Я не сомневаюсь ни в своих чувствах, ни в чувствах Ноа. Но… что, если ты посмотришь на меня отдельно? Я вскружила голову женатому мужчине, у которого двое детей, мы полюбили друг друга, я разрушила брак Ноа и его жены. Но разве это моя вина? Я так не думаю. Я серьёзно… Что я могу подарить Ноа? Слишком короткий промежуток времени. Что, если позже ему станет скучно, что, если позже он разочаруется? В моей голове всегда много тяжёлых мыслей, но я… За 20 лет своей жизни я так и не научилась выносить их, облекать в слова. — Наверное, ты прав. Я посмотрел на Лизу. Теперь я мог видеть некоторый страх и печаль в её глазах, и не хотел видеть её такой поникшей. — Лиза, ты — моя любовь. Ты тот человек, с которым я хотел встретиться всю свою жизнь. Пожалуйста, ни о чём не беспокойся. Прошлое уже прошло. Ты, я и все наши чувства здесь и сейчас. Сейчас есть только ты и я. Ты мне не доверяешь? — Доверяю, — сказала твёрдо. Голос не дрогнул, — Я грешу навязчивыми мыслями. Я не хочу нагружать тебя ими. — Не волнуйся. Нет ничего, чем ты могла бы меня нагрузить. Моя любовь к тебе сильнее всех твоих мыслей. Мне наплевать на всё, кроме одного, Лиза. Я просто хочу, чтобы ты была со мной. И это всё. Я хочу быть с тобой прямо сейчас. Я хочу почувствовать твоё прикосновение. Я хочу поцеловать тебя. Я люблю тебя. Я всегда буду рядом с тобой, Лиза. Это моё обещание тебе. — Обещание? Не так давно ты спрашивал меня, вышла бы я за тебя, и я… — Я хочу жениться на тебе. Я уверяю, я люблю тебя. И эта любовь никогда не изменится в будущем. Ты хочешь стать моей женой? — Да, я думала об этом. Я снова медленно склонился над Лизой. Я поцеловал её в шею, а потом поднял на руки. Лицо Лизы близко к моему. Я счастлив. — Любовь моя, мы поженимся. Мы проведём с тобой каждый день. Я хочу быть рядом с тобой. И я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Мы собираемся быть вместе. Ты и я. Что скажешь? Только тихое: — Да… Теперь этот момент стал ещё более особенным. Здесь я получил самое важное «Да» в своей жизни. Я не позволю этому моменту пропасть даром. — Я не собираюсь тебя отпускать. Ты моя. Я не хочу проводить без тебя ни секунды. Я не могу. Ты для меня всё, Лиза. Теперь ты мой дом. Я тоже хочу стать твоим домом. Давай поженимся, Лиза. Я хочу быть твоим мужем. — Мы сделаем это, Ноа, мы сделаем, — притягивает меня ближе, крепко обнимает. Я решил сделать самую романтичную вещь, которая сделала бы Лизу счастливой. Сейчас можно, я чувствую. Я поцеловал Лизу в губы. Снова и снова. И ещё раз. Но я взял паузу и мягко поставил её на ноги, когда нашёл подходящий момент для сюрприза. — Почему ты остановился? — непонимающе спрашивает она. — Закрой глаза. Лиза, я хочу сделать тебя своей на всю оставшуюся жизнь, — я подошёл к моему аккуратно сложенному пальто, взял из кармана бархатную коробочку и присел на одно колено, — Открой глазки. — Ноа… Ноа, это кольцо… Это кольцо! Я так сильно тебя люблю! Я с гордостью надеваю кольцо с бриллиантом на её безымянный палец, и Лиза из-за переизбытка эмоций кидается мне на шею и, повалив меня на пол, прижимается к моим губам. Я свечусь от счастья, жизнь становится лучше, налаживается. Всё, что происходило в прошлом, не имеет смысла, когда у меня есть она. — Ноа, ты мой мужчина. Ты моя любовь. Ты для меня всё. Я так сильно люблю тебя, Ноа! — она немного плачет и расцеловывает моё лицо. — У меня есть к тебе ещё один вопрос, любовь моя. И, пожалуйста, хорошенько подумай, прежде чем дать мне ответ. — Да?.. — Ты родишь мне ребёнка? Мне много не нужно. Я просто хочу иметь одного ребёнка. Ты сделаешь нам этот подарок? Маленькое чудо, которое будет принадлежать только тебе и мне. Я сделаю всё, чтобы дать тебе и ребёнку самую лучшую жизнь. — Ты действительно хочешь от меня ребёнка? Правда, правда, Ноа? — я не боюсь брать на себя ответственность за ребёнка и нашу будущую семью. — Правда, правда. Я хочу прочувствовать каждое мгновение, проведённое с ним или с ней. Я хочу, чтобы мы, любовь моя, сотворили маленькое чудо. Наш ребёнок. Что скажешь? — Я тоже этого хочу. На самом деле я не думала о том, чтобы когда-то завести ребёнка. Но ты заставил меня дышать, ты возродил во мне жизнь. И я совсем не боюсь создать семью и завести ребёнка, нашего ребёнка, Ноа, — она кладёт руки мне на плечи и смотрит в мои глаза с лёгкой улыбкой, тонет в их красоте, — Я подарю тебе столько поцелуев, сколько смогу, Ноа. Я подарю тебе всё, что смогу. Я люблю тебя. — Лиза, ты — мой мир, ты та, что изменила мою жизнь. Я хочу, чтобы этот ребёнок появился. Маленькое чудо, которое будет нашим навсегда. Я хочу почувствовать его маленькие ручки, его объятия, его поцелуи. И я хочу видеть, как он или она становится всё больше и больше похожим на тебя. Лиза… Пожалуйста, подари нам это чудо. — Я подарю, — тихая усмешка, — Я вспомнила о песне «Miracle». «Так подари мне что-нибудь красивое, так подари мне что-нибудь ещё. Мне нужно ещё одно чудо. Мне действительно нужно немного помощи. Мне нужно чудо.» — У нас будет это чудо. И тогда все песни будут посвящены тебе и ему. — Я верю тебе, Ноа. — Давай будем вместе. И наслаждаться каждой секундой нашей жизни. Давай подарим друг другу всю любовь, которая у нас есть. — Тогда не жди. И это был знак. Мы вернулись в постель и подарили друг другу самое важное утро в нашей жизни.