Идиоты

Первым, что сделал Вэй Усянь, получив, наконец, свой телефон обратно, это написал Чили и Майклу, что с ним все в порядке, он цел и даже не очень хочет жаловаться. Хотя тело болело и ныло в местах, где остались следы от зубов. Лань Ванцзи. Договорившись с Майклом, чтобы тот забрал его утром, Вэй Усянь лег в постель к отрубившемуся ровно в девять господину Лань. Того как будто выключили. Если у него где-то есть какая-то кнопка, ему нужно о ней знать. Было бы не лишним. С тем, сколько моральных сил Лань Ванцзи из него вытягивал. Вэй Усянь был бы рад как-то его притормозить. Потому что пока они неслись, как телега по крутому склону, подпрыгивая на каждой кочке и кошмарно грохоча. Он знал конечно что спокойно не будет… Спокойно это вообще не то слово которым можно было описать его жизнь. И все же Вэй Усянь был бы рад если их с Лань Ванцзи встречи не начнут доставлять проблемы. Ведь иначе все это очень быстро кончится, а он пока не решил хочет этого или нет. Глупо было отрицать — ему нравился Лань Ванцзи. О чём-то большем говорить не хотелось. Вэй Усянь всегда знал, что они не смогли бы быть вместе. Когда-то это его ранило, но теперь… уже нет. Как показывает его опыт, партнеры вроде Лань Ванцзи — неплохие союзники в короткой битве. Но совершенно отвратительные личности, если дело затягивается. А если в их отношения начнут вмешиваться и другие люди, то станет совершенно невыносимо. К тому же раньше он думал, что его чувства не взаимны. Так было больнее. Сейчас гораздо легче, он может получить хоть что-то. Как бы по идиотски это не было. Вэй Усянь любит всё идиотское. Такой вот он человек. И ему в его почти тридцать не стыдно. Пусть он будет глупым, и его жизнь будет такой же. Если в итоге он сможет стать счастливым, подняться на самый верх, не будет иметь совершенно никакого значения, идиот он или нет. Ничего уже не будет иметь значения. Ни эта ночь, ни все ночи до. Ему слишком рано пришлось научиться отпускать. В итоге он довел этот навык до автоматизма. Всего-то нужно разжать пальцы. И если его не держали в ответ. Пуф! И связи больше нет. Пуф-ф… Утро наступает преступно быстро. Вэй Усянь почти не спал этой ночью. В голове, под мерное спокойное дыхание Лань Ванцзи текли мысли о будущем. Он, как всегда успокаивал себя тем, что осталось совсем немного. Чуть-чуть. Смотрел, как скользит свет от фар машин, почти прозрачный, по полу в чужой спальни. Спать без штор… Какая глупость. Он хочет так же. Так же беззаботно. Не занавешивать окна в спальне плотными шторами, чтобы свет не мог просочится в комнату. Утром так неловко. Ему привычно. Они с Лань Ванцзи почти не говорят. Тот не умеет, а Вэй Усянь не хочет. Мысли так далеко унесли его, что он даже не рядом. А ведь они на одной кухне. Пустой. У Лань Ванцзи так пусто. Это похоже на него. Все сжато до минимума. Вокруг только самое необходимое. То что ему действительно нужно. Вэй Усянь уходит. До того, как случайно пополнит список. Господин Лань хмурит свои идеальные брови и поджимает губы, когда он уходит раньше, чем тот рассчитывал. Как жаль. На самом деле нет. Вэй Усяню нравится это обиженное лицо. Такое милое. Вернув себе, наконец, свою одежду, он закрывает за собой дверь, спускаясь по лестнице. Недалеко от входа его ждет Майкл, подпирая задом свой Ниссан. Они не говорят, пока не отъедут. На случай, если Лань Ванцзи, приоткрыв окно, смотрит. В салоне Ниссана Вэй Усянь привычно лезет в бардачок, доставая мятую пачку красного Мальборо. Анита всегда держит там заначку. Опустив окно, он прикуривает, выдыхая терпкий дым. Внутри темно. — Дай мне одну. — просит Майкл, протягивая руку. Вэй Усянь достает для него сигарету, вставляя ту между пальцев, и на красном сигнале наклоняется, давая прикурить от своей тлеющей сигареты. Так стыдно… Это ведь он научил Майкла курить. — Ты в порядке? — спустя пару глубоких затяжек спрашивает друг. — Нет. — ему можно не врать. В его жизни осталось только два человека, которым он не успел крупно соврать ни одного раза. Даже удивительно, что такие люди вообще есть. — Он… С тобой что-то сделал? — от короткой стыдливой заминки и трогательного беспокойства в голосе Майкла Вэй Усянь начинает смеяться и давится дымом. Друг смотрит на него с легким осуждением и улыбается. Немного успокаивается. — Я его выбесил, и он меня покусал, — фыркнул Вэй Усянь, объясняя следы у себя на шее. – А потом у него встал, и к укусам добавилось все остальное. — Оно того стоило? — улыбается сидит. — Без понятия.– Он не знает. — Не хочу думать о нем. Чем больше думаю, тем сильнее чувствую себя мразью за то, что хочу использовать его. Майкл вздыхает. Ему, конечно, Лань Ванцзи не жаль. С чего бы. Они не знакомы, и жалеть кого-то вроде Ванцзи Майкл никогда бы не стал. Он жалеет его. Друг слишком много видит, глядя на него. — Взаимно же. — напоминает Майкл. Да, конечно. Все взаимно. Лань Ванцзи первый это начал. Так удачно. Вовремя захотел потерять контроль, вместо того, чтобы бороться за него. Аж смешно. Вэй Усянь не хотел верить в судьбу. Но ему приходилось. Его жизнь неслась кувырком, напоминала драный мяч с вздутой камерой, который постоянно удачно попадал всеми своими выпуклостями в ямы, продолжая нестись вперед. — Да, — выдыхая дым с последней затяжки, отзывается Вэй Усянь, –Отвезешь меня к себе? Не хочу домой. Сегодня у них смена, а он почти не спал. Можно было, конечно, позвонить и попросить еще один выходной, только это ему не поможет. Еще один день –возможность думать. Ну уж нет. Ему сейчас лучше не оставаться одному. Просто на всякий случай. Слишком сложное у него настроение. Нервы истончились из каната в тонкую нить. — Я даже завтрак тебе приготовлю, как проснешься, — насмешливо фыркает Майкл и вдавливает окурок в пепельницу, захлопывая маленькую крышку. — Люблю тебя. — отклоняясь в бок, Вэй Усянь кладет голову другу на плечо. Да, он мешает ему вести машину. Он отвратительный, и ему плевать. — Только Аните не говори, она убьёт меня. — шутит Майкл. Вэй Усянь тихо смеётся. Становится легче. Внутри уже не так темно. Будто кто-то в темноте зажёг свечу, и начали проступать очертания любви и надежд. Мечты поблескивали в полумраке, напоминая, как часто с них стирали пыль доставая с полок. Вэй Усянь — барахольщик. У него внутри, среди обрывков прошлого, сшитых и аккуратно сложенных, много разных сувениров. Старый кассетный плеер, наушники с подходящим к плееру разъёмом, поцарапанные кассетные коробки заклеенные бумажными наклейками. Школьный рюкзак, пустая пачка зеленых Мальборо, зажигалка с колëсиком. Паларойдные снимки давно выцветшие, пароль от маминого айпада, записанный на клочке бумаги. Сотни воспоминаний, которые пора отпустить. Но он не хочет. Вэй Усянь хорошо отпускает людей. Вещи. Стены. Но не образы в своей голове, строчки песен, лица. Запах старых виниловых пластинок в творческом центре, куда они ходили после школы. Это его багаж, который нельзя оставить на перроне или не сдать в аэропорту. И он не против. Ему нравится помнить. Даже если иногда больно. Боль — это часть жизни. Пока она в прошлом, все нормально. А в его настоящем пока больше любви. В квартире друга Вэй Усянь сразу уходит в спальню, не раздеваясь, забираясь в кровать. Шторы здесь опущены, скрывая утренний свет. Хорошо знакомый запах помогает быстро расслабится и заснуть. Погружаясь в плотную темноту, Вэй Усянь чувствует, как время идет мимо, пока не перестает чувствовать что-либо вообще. Он просыпается, когда матрас проминается рядом, сначала один раз, затем второй. С двух сторон к нему прижимаются два теплых тела, от которых знакомо пахнет. Внутри зажигается свет. Одиноко висящая лампочка на медном проводе в латунном плафоне. Переносицу немного сдавливает от подступающих слез, от облегчения. Грудную клетку сдавливает на пару секунд. А потом отпускает. Он чувствует мягкие теплые губы у уголка левого глаза. Чувствует, как чужой нос трётся о его затылок, ероша короткие волосы. В его жизни достаточно любви. Никто не говорил, что любить его обязательно должны родители или партнер. Не всем так везёт. Кто-то находит любовь себе сам или строит её на пустом месте, как дом, в котором всегда кто-то зажжёт свет. Когда он просыпается, рядом никого уже нет. Вэй Усянь слышит тихие голоса за запертой дверью. Перед глазами знакомый потолок, на полу знакомый бардак. Стопками громоздятся книги, тетради, какие-то старые, какие-то только начаты. Растерев лицо ладонями, он встаёт и лезет в комод в поисках чистой рубашки. Порывшись в ящике ниже, Вэй Усянь, довольный, достал нераспечатанные трусы с дурацким рисунком на ткани в виде карамельных палочек. Рождественский подарок от него, который Майкл постеснялся напялить. — Как насчет завтрака? — выходя из спальни, спрашивает Вэй Усянь. Друзья, застигнутые врасплох, давятся слабоалкогольным пивом. Между ними глубокая тарелка с чипсами, в которую Вэй Усянь запускает руку по пути в ванную. Острые читос хрустят на зубах. И что плохого в чипсах вообще? Они же вкусные. — Будет. — громко фыркая, Майкл качает головой и убирает пустые бутылки в корзину. Прохладный душ помог освежиться. В голове прояснилось после сна. Стало просто замечательно, будто и не было ничего. Никого. Не глядя на себя в зеркало, Вэй Усянь оделся привычно закатывая рукава рубашки и распахивая воротник. В его возрасте не стесняются отметок. Особенно там, где он работает. В душу ведь никто не лезет, а с его лицом у него и так интересная репутация. Впрочем, своей репутации Вэй Усянь старается соответствовать. Удобно. Хоть где-то он соответствует. На кухне его ждет Майкл с завтраком и Анита с невысказанными вопросами. Она хочет спросить, но молчит. Ждет, пока он поест. Хорошая девочка. — Ты в порядке? — стоит ему положить вилку, выпаливает Анита. — Уже да. — Вэй Усянь улыбается. Она долго смотрит ему в глаза, прежде чем со вздохом опустить плечи. Расслабляется. Они так давно знакомы. Их не обманешь одними словами. Анита знает, куда смотреть, чтобы знать, врёт он или говорит правду. И даже при том, что он никогда им серьёзно не врал, никто не может гарантировать, что не начнет. Будущее слишком абстрактно, чтобы загадывать. Иногда приходится чем-то жертвовать. И если ему придется выбирать между собой и ими, она знает, что он выберет. Проблема в том, что они поступят так же. Возможно, поэтому он все еще жив. И они тоже. — Есть новости? — молчать не хочется, поэтому он спрашивает. — Подал документы на пересдачу экзаменов, нужно поднять TER, перед сдачей SAT. — выдохнул Майкл. Волновался. — Поехать с тобой, когда дату назначат? — Вэй Усянь берет грязную посуду со стола и встаёт к раковине. — Ага. — кивает Майкл. Ополоснув тарелку и приборы, Вэй Усянь кладет их в сушку. Вытерев руки полотенцем, он подходит к другу со спины, обнимая его. Лбом утыкаясь в чужой затылок. Руки Вэй Усянь сцепляет в замок на животе Майкла. — Все хорошо будет. — даже если нет, не важно. Ему не важно. Майкл хрипло усмехается, старается рассмеяться. Показать, что да, конечно, он верит. Но ему страшно. Страшно, что не получится. Страшно, что не хватит балов после пересдачи. Страшно опять остаться в конце. — Ты не будешь там один. — Анита тянется через стол, чтобы взять Майкла за руки. — Мы будем рядом. — На SAT поедем вместе. Будем сидеть в одной комнате, — успокаивающе обещает Вэй Усянь. — И письма отправим вместе. Откроем тоже вместе. — Вместе… — бормочет Майкл, низко опустив голову. — Конечно, вместе, идиот. Куда ты от нас денешься! — как может грубо ругается Анита, но Вэй Усянь знает, у нее тоже глаза покраснели. Из-за ее ворчливого тона. Они смеются. Конечно, смеются. Что им плакать что-ли. Вот когда все кончится, тогда-то поплачут. А пока рано. Ещё ничего не кончилось. Ещё слишком много работы. Смена встречает привычным громким гулом голосов и музыки. Бар загружен. Прошлая смена почти выдохлась и держится на упрямстве и хрусте чаевых. Проглотив по шоту водки, не закусывая, Вэй Усянь с Майклом сменяют парней немного раньше, давая им выдохнуть и распределить невыполненные заказы. Те быстро сдаются, как только шейкер попадает ему в руки. Его уносит. Легко и быстро подхватывает музыкой и смехом гостей. Улыбка на лице, как софит, к свету которого тянутся. Вэй Усянь знает, что может сиять, если хочет. Ему бы только безопасное место, как этот бар, и он бы не прекращал сиять, привлекая людей к стойке. На подносе официанта выстраивается ряд грязных мартини с пронзенными шпажками оливками. Черничный сироп расплывается в водке плотным извилистым дымом. От терпкого запаха цедры лимона чешется нос. К концу смены, ранним утром за стойкой остается только один человек. Седой крепкий мужчина, предпочитающий выдержанный виски, подолгу сидящий над стаканом, словно тот должен был дать ответы на сложные вопросы. Они оба знают, не будет ответа. Хозяин бара любит сидеть с Вэй Усянем под утро и молчать, наблюдая, как убирают зал и поздние гости покидают бар. — Люблю утро. — вздыхает мужчина в бокал и допивает виски. — Видеть рассвет после темной ночи. Прекрасно. — тихо отзывается Вэй Усянь. — Именно. — хозяин кивает и ставит стакан на стойку. — Налей мне последние сто. Он делает, как просят. Не напоминает, что последние были три раза назад. Зачем? Его ведь не спрашивали. Закрыв смену, Вэй Усянь упаковывается в машину Майкла. Домой не хочется совсем и никак. О чем он ноет, лежа головой на коленях у Аниты. Понятно, что заехать придётся. Нужно же вещи поменять, собрать хоть что-то в сумку. Но это не сейчас. Это можно сделать позже. Сейчас хочется только спать. Диван в квартире Аниты — идеальное место. Он низкий, широкий, и его можно легко собрать в кровать, если придвинуть пуф на место журнального стола. Вэй Усянь отключается на нем, как только укладывается, а просыпается спустя пару часов из-за громкой вибрации своего телефона. Номер определяется. Не Хуайсану что-то от него нужно. — Перезвони. — убитым тоном просит Вэй Усянь. Он хочет спать просто ужасно. В ответ слышится что-то вроде «О боже!», но Вэй Усянь в курсе, кто он. Точно не «О боже» скорее «Господи помилуй». Сбросив звонок, он отбрасывает телефон, чтобы снова заснуть. И ему это удается. Будит его снова тоже звонок. Опять от Не Хуайсана. Но на часах пять вечера, и Вэй Усянь чувствует себя гораздо более бодрым, так что больше не просит перезвонить. Не Хуайсан хочет с ним встретиться. Говорит, что им нужно поговорить. Вэй Усянь не совсем с этим согласен, но не спорит. Они договариваются о месте и времени, после чего друг завершает звонок первым. Ему нужно проверить Аниту. Будет не хорошо просто молча уйти, оставив ее. Подруга еще спит. Он осторожно будит ее, чтобы сказать, что съездит к себе за вещами. На работе увидятся. Она сонно кивает и разворачивается на другой бок, чтобы опять уснуть. На такси Вэй Усянь добирается до своей квартиры. Быстро поднимается на нужный этаж, открывает дверь, взглядом выискивая сумку, с которой ходит в зал. Сейчас она нужна ему для другого. Собрав немного вещей, Вэй Усянь принимает душ, переодевается и быстро уходит, чтобы не опоздать. Не Хуайсан, конечно, мягкий по характеру человек, но он не любит, когда его заставляют ждать. А еще он обидчивый и злопамятный. Как и сам Вэй Усянь. Так что он не собирается рисковать. В ресторане его встречает метрдотель, здоровается с ним по имени и сразу ведет его к нужному столику, за которым ждет друг. — Тебя здесь знают? — Не Хуайсан немного удивлен. — Да. — Вэй Усянь отвечает коротко. Эта не та история, которую он хочет рассказывать. Его вообще много где знают. И он этим не гордится. Впрочем, и не убивается по этому поводу. — Ладно, тогда, может, посоветуешь что-нибудь? — спрашивает друг, открывая меню. — Белое вино, Италия. И гребешки, — дернув плечом, легко отзывается Вэй Усянь. Его попросили он подсказал. — Хм, звучит хорошо, пожалуй соглашусь с твоим предложением. — Не Хуайсан задумчиво кивает. — Ты выбрал? Я угощаю. — Конечно, ты угощаешь. — Вэй Усянь улыбается. — Ты же меня сюда пригласил. Я буду тоже самое. Друг в ответ закатывает глаза и подзывает официанта, чтобы сделать заказ. Итак, теперь их ничто не останавливает от разговора. Ведь ради этого Не Хуайсан позвал его сюда. Ему, как обычно, что-то от Вэй Усяня нужно. Прежде чем начать, друг достает из своей сумки толстый конверт и кладет на стол рядом с рукой Вэй Усяня. Тот ждет объяснений, прежде чем его взять. Одно простое правило: не бери ничего у людей выше тебя, даже если называешь их друзьями. Это опасно. Вэй Усянь больше не ошибается. Так глупо. — Это процент от твоих снимков. — указав взглядом на конверт, говорит Не Хуайсан. Вэй Усянь довольно кивает, открывает конверт, мельком заглядывая внутрь, и убирает его в свою сумку. Он при этом ничего не говорит. Зачем? Это не он поговорить сюда приехал. — Ничего не скажешь? — спрашивает Не Хуайсан. — Спасибо. — ровно отвечает Вэй Усянь. Они смотрят друг на друга пару секунд, глаза в глаза. Младший Не расслаблен, но глаза его цепкие, острые, ищут слабое место. А его нет. Вэй Усянь спокоен и мягок. Буря, что была в его душе, уже улеглась благодаря Майклу и Аните, так что его будет сложно разбить сейчас. — Хотел поблагодарить тебя за помощь с выставкой. — Не Хуайсан улыбается. — Очень мило с твоей стороны. — он улыбается в ответ. За столом снова повисает тишина. Тревожная. — Скажи, мы все еще друзья? — вопрос Не Хуайсана задан безобидным мягким тоном. Спрашивает его, как мальчишка, с которым они когда-то учились вместе, проводили выходные, гуляли и играли в видеоигры. Это было слишком давно. Это больше не правда. — Если я для тебя друг. — Вэй Усянь кивает. Не Хуайсан не выдерживает и отводит взгляд. Ему слишком сложно смотреть Вэй Усяню в глаза теперь. И это лишний раз подтверждает, что у него проблемы. Видимо, настолько серьёзные, что господин Не пришел к нему. Явно не помощь предлагать будет. — У тебя есть что-то на мою семью, ведь так? — еще один вопрос. — У меня есть на всех понемногу. — уклончивый ответ. Есть уже совсем не хочется, но уйти, пока они не договорят, нельзя. Вэй Усянь должен точно знать, к кому он может поворачиваться спиной, а к кому нет. — Знаешь почему мне нравится этот ресторан? — Не Хуайсан окидывает взглядом пространство зала и немногочисленных гостей, среди которых в основном женщины за сорок пять. — Это не территория китайской диаспоры, и здесь нет ее людей, — сухо отвечает Вэй Усянь. — Именно. — Не Хуайсан кивает. — Безопасное место. Поэтому я пригласил тебя сюда, чтобы поговорить. Вернее, попросить. Продай мне все, что у тебя есть на мою семью. — Нет. — Вэй Усянь отвечает сразу дергая плечом. Нет смысла долго думать. Не над такой просьбой. — Я думал, мы друзья. — вздыхает Не Хуайсан. — Ты не считаешь меня другом. — отрицательно качает головой Вэй Усянь. Эти словесные реверансы ему не нравятся. Было бы проще, если бы они говорили сразу и честно друг с другом. Можно даже матом. Без разницы. Он вообще хорошо на трёх языках понимает. Не Хуайсан, насколько Вэй Усянь помнит — тоже. Господин Не молчит. Не спорит. Естественно, это ведь бессмысленно. По его просьбе все прекрасно ясно. Если бы он считал Вэй Усяня другом, не стал бы поступать так. Лишать его щита, чтобы спасти себя и своего брата. В большей степени, конечно, брата. Не Хуайсан все же более аккуратный. — Прошу прощение за беспокойство, господа. Вам просили передать комплимент от дальнего столика. — официант подходит тихо к их столу, ставит на стол бутылку и пару бокалов для игристого вина. Вэй Усянь узнает этикетку в один взгляд. — Передайте госпоже хозяйке нашу искреннюю благодарность и, если вас не затруднит, купите ей букет белых фрезий.– Вэй Усянь протягивает официанту достаточную сумму для пышного букета. Тот принимает деньги, накрыв их ладонью, и коротко кивает. Открыв бутылку и разлив напиток по бокалам, он уходит. Не Хуайсан наблюдает за происходящим молча, с легким любопытством. — Подарок от хозяйки? — господин Не тянется за своим бокалом, чтобы распробовать аромат напитка. — Ты правильно заметил, меня здесь знают. Во многом благодаря госпоже, которая владеет этим рестораном.– Вэй Усянь пьёт брют, не стесняясь. Он знает, что тот хорош. Его послевкусие долго не сходило с его языка когда-то. — В следующий раз буду иметь ввиду, что лучше звать тебя туда, где хозяин- мужчина. — фыркнул Не Хуайсан. — Удачи, — в тон ответил Вэй Усянь. — Хотя, если хочешь попасть наверняка, просто выбирай рестораны русской кухни. Не ошибёшься. Господин Не поморщился. Шпильку оценил. У семьи Не были не лучшие отношения с русской диаспорой. Не удобно делить одну сферу. У русских в охранных предприятиях был значительный перевес. Семье Не было не очень удобно с ними конкурировать на такой небольшой территории, как Австралия. Еще и мать Вэй Усяня мешала своим агентством. — Не любишь их кухню? — Не Хуайсан скептически вздернул бровь, пытаясь его уколоть. — Не люблю анальный секс в пассивной роли. — вспоминая, сколько раз Вэй Усянь чуть не потерял анальную девственность от людей с слишком широкой душой, после пары шотов водки, он поморщился. — Тогда что у тебя с Лань Ванцзи? — вопросом в лоб ударил Не Хуайсан. Хм, ловко. Но он не поведётся. — Ничего. — Вэй Усянь изгибает бровь в немом вопросе. Мол, с чего ты взял, друг, что между нами что-то есть. Мы же об этом уже говорили. И ведь правда говорили, причем не так давно. — Тогда что это? — младший Не бросает на стол ещё один конверт. Вэй Усянь опять его игнорирует. Что-то их официант задерживается в цветочном. Гребешки уже, наверное, давно готовы, пора их подать. Стоит ему об этом подумать, как он замечает облако белых цветов, которые преподносят даме, сидящей в дальнем углу зала в компании подруг. Она оборачивается в их сторону, и Вэй Усянь салютует ей бокалом, выражая благодарность за подарок. Хотя это скорее было приглашение. На которое он не может ответить. Не Хуайсану приходится поднять конверт, и раз Вэй Усянь его игнорирует, он вытряхивает на стол фотографии. На которых, естественно, нет ничего особо пикантного. Все же удобно, что Лань Ванцзи живет на третьем этаже в доме без фасадных лестниц. В окна не подсмотришь. — Вы встречаетесь. — не вопрос, а утверждение. — Видимся иногда. — дёргает плечом Вэй Усянь, как будто не понимает суть того, о чем говорит Не Хуайсан. — Поэтому он пропускает работу, чтобы выгулять тебя в кафе возле своего дома, после чего вы снова возвращаетесь к нему? — Не Хуайсан уже утомился с ним. Эх, ему еще учится и учится давить собеседника и играть с ним словами. Ну ничего, Вэй Усянь научился, и Не Хуайсан научится. Ему ведь есть что терять. Вернее, кого. — Ты знаешь Лань Ванцзи, он гиперответственный. Поймал меня, напившегося на твоей выставке, отвез к себе, по глупости постирал мои вещи и не смог выставить в мокром. Кстати, у него ко мне тоже интересное предложение было. Как раз твоего брата касалось. – врать было так же легко, как дышать. Вэй Усянь ненавидел это, но игра у них со слишком высокими ставками. Жизнью он рисковать своей не собирается. Поэтому будет врать. Не Хуайсан, стоило упомянуть Не Минцзюэ напряг челюсть, сжимая зубы. Почти незаметно. Почти. Вэй Усянь видит. — То есть между вами ничего нет? Думаешь, я поверю? — «а как будто у тебя есть выбор», про себя подумал Вэй Усянь. — Если тебе так хочется, можешь думать, что Лань Ванцзи меня трахает. Думаешь, мне есть до этого дело? — закатил глаза Вэй Усянь. Допив брют в бокале, он налил себе ещё. Кажется, сегодня он напьется до смены. До Не Хуайсана дошло, что шантажировать его снимками и возможной связью с Лань Ванцзи бессмысленно. Действительно. Это не по адресу. С этим ему нужно было идти к господину Лань. Хотя и с ним это, возможно, не привело бы ни к чему. Хотя в этом Вэй Усянь не уверен. — А он тебя трахает? — вот и ради чего, собственно, этот вопрос. — Нет. — и это, кстати, абсолютная правда. Смешно, но пока единственный, кого ебут — это сам сиятельный господин Лань. Но в такое никто не поверит. Это же сам Лань Ванцзи. Бог Аполлон, китайская версия. С его связями и влиянием он мог купить себе столько парней, что хватило бы на каждый день в году. Это все так глупо. Вэй Усянь так от этого устал. — Что за предложение у него к тебе было? — вопрос Не Хуайсана вернул Вэй Усяня обратно за их стол. — Сам знаешь, ищет способ отвадить твоего брата от Лань Сичэня. — ложь опять легко срывается с губ, и в нее очень легко поверить. — И ты обещал помочь? — Не Хуайсан старательно прячет напряжение в своем голосе за наивным любопытством. Даже не отрицает, что его брат увивается за старшим господином Лань. — Как? — Вэй Усянь громко фыркнул. — А главное, зачем? Им, наконец, принесли еду, и он, не дожидаясь ответа, приступил к очень позднему завтраку. Черт, в последнее время он слишком мало ест. Так можно и сорваться совсем на полный бардак в жизни. Слишком уж все стремительно по пизде идет в последнее время. И, похоже, просвета не предвидится. — То есть ты не собираешься ему помогать? — с сомнением спрашивает Не Хуайсан. — Использовать то, что у тебя есть, на моего брата. — Как будто это остановило бы Не Минцзюэ, — прожевав, флегматично отзывается Вэй Усянь. — Знаешь, не горю желанием так рано умирать. Спасибо за предложение, но я воздержусь. Не Хуайсан в ответ мрачнеет лицом и молчит. Такой милашка. Прибежал его шантажировать фотками с Лань Ванцзи, чтобы выманить, что там у Вэй Усяня есть на них с братом. В то время как Не Минцзюэ, если бы видел в нем угрозу, просто тихо и без свидетелей свернул бы ему шею и все. Лишний раз доказывает, младшим нечего лезть в дела старших. — На чьей ты стороне? — спрашивает Не Хуайсан. Как будто, блядь, не ясно, на чьей он стороне. Это же очевидно. — На своей, Не Хуайсан. Я на своей стороне. — закончив есть, Вэй Усянь вытирает руки салфеткой от багетных крошек и встаёт из-за стола. — Поэтому, если ты хочешь угрожать или шантажировать меня, помни об этом. Спасибо за свидание. Прощаясь, Вэй Усянь подхватывает сумку и плавным быстрым шагом покидает ресторан. Он проходит пару кварталов, чтобы скрыться в знакомой неприметной кофейне, куда вызывает такси, указывая адресом назначения бар, в котором работает. Сверив номера подъехавшей машины, Вэй Усянь садится в салон и выдыхает, расслабляясь. Чего-то другого он ожидал от встречи с Не Хуайсаном. Чего-то более мирного. Похоже, зря. Земля под ногами начинала дрожать и сыпаться с каждым днем все сильнее. Есть риск, что скоро, если он не уберется куда подальше, на него объявят охоту все, кому есть что скрывать. Вэй Усянь слишком много знает. И, честно говоря, он никогда этого не хотел. У него просто не было выбора. Его единственное оружие, защищающее от власти диаспоры — это информация. То, что можно продать или обменять на свою свободу и независимость. Но это может работать, пока он не знает слишком много. А он знает, вот в чем беда. Руки дрожат, когда он пытается закурить недалеко от бара. В голове слишком много мыслей. Слишком много. Нужно было больше выпить там, в ресторане. Это помогло бы гулу в голове затихнуть. Ничего. Это не проблема. Сейчас сигарета кончится, и он потеряется среди шума гостей и бутылок с алкоголем. Там, где уже давно никто не считает, сколько он выпил. Смена проносится, как белая вспышка перед глазами. Вэй Усянь снова просыпается на диване у Аниты. Хорошо, что там. Хорошо, что не дома. Пока подруга спит, он идет в магазин за продуктами. Готовит завтрак для себя и для нее. Проверяет свой телефон. Есть пара пропущенных с незнакомых номеров. Вэй Усянь не перезванивает. Не хочет думать о том, кто и зачем стал бы ему звонить. После завтрака он едет в зал, вызвав такси. Нужно восстанавливать режим. Не лезть ни во что, ни к кому. Дышать, смотреть прямо перед собой. Вот так. Все хорошо. Осталось немного. Осталось немного. Еще месяцев пять. Черт, это почти пол года. Сейчас конец ноября, новый год скоро. Может поэтому у диаспоры обострение, нервничают, кровь кипит. Скоро одно за другим пойдут праздничные мероприятия. Нужно будет там появится. С родителями придется увидеться. Если никуда не лезть, все будет хорошо. Играть свою роль, делать, что просят. Все как обычно, да? Он себя старательно убеждает, что получится продержаться. Прячется в квартирах друзей, кладет голову на колени Аниты, когда они едут домой после смены, и старается особо не думать ни о чем. Ни о ком. Лань Ванцзи появляется и пропадает. Быстро и резко. Всегда ненадолго. Вэй Усянь к этому тоже привыкает. Звонок, место встречи, ужин и секс в номере отеля, из которого на утро они уезжают в разное время. Конечно, он рассказывает господину Лань о встрече с Не Хуайсаном. На всякий случай, пусть тот будет в курсе. Пусть у него об этом голова болит. Вэй Усянь слишком устал. Ему хочется уехать куда-нибудь, хотя бы ненадолго, где их будет сложно достать. Туда, где нет связи. Может, рвануть в пустыню? Да, хорошая идея. Уехать втроем с маленьким туром в небольшой отпуск. — Вэй Усянь? — Лань Ванцзи зовет его, похоже, не в первый раз, судя по хмурому лицу. — Что? — оторвав взгляд от напольной плитки, в углах которой заблудился, глухо отзывается Вэй Усянь. Он настолько отстранён, что господин Лань бесится. Ну как бесится в его случае активно раздражается. Ясно же, что Вэй Усянь сейчас мыслями где-то далеко. Ага, думает, как с ума не сойти во всем этом пиздеце вокруг. Ему кажется, что мир вокруг рушится. Он это чувствует. Его мир — это диаспора, которая давит на него всем своим весом и сейчас начинает будто раскалываться, дрожать, трястись. — Ты в порядке? — испуганный голос Лань Ванцзи звучит в аккурат с тем, как горячая капля течет по лицу вниз. На языке появляется железный привкус. Кровь носом пошла. Блядь, плохо дело. — Все нормально, — хватая салфетку, Вэй Усянь прижимает ее к лицу. — Давление сильно упало. Вообще всё упало. У него. Упало все, что можно. Дышать немного сложно, грудную клетку сдавливает, но он старается. Дышит настойчиво, упрямо. В голове гудит немного. Тревожность зашкаливает. Какой молодец! Сам себя довёл, нашел время. Почему он не может перестать думать, даже когда рядом Лань Ванцзи? Привык к этому идиоту уже настолько, что может его игнорировать? Или больше не может игнорировать проблему перед своим носом? Он хочет прикрыть глаза ненадолго. И тут же Лань Ванцзи со своего места вскакивает. А у него черные точки перед глазами появляются, и пространство так отъезжает немного назад и в бок. Это он сознание теряет. Ненадолго. Но господину Лань хватает времени, чтобы поднять на уши весь персонал небольшого, почти пустого ресторана. И вот он приходит в себя от резкого запаха нашатыря прямо под нос. Моргает, пытаясь сфокусировать взгляд. Ему на руку пытаются натянуть рукав с тонометром. Вэй Усянь, понятное дело, пытается освободится. Вот оно ему все сейчас не надо. — Будешь дергаться, в больницу повезу, — рычит на него Лань Ванцзи, хмурясь так, что между бровями аж складка появляется. Вэй Усянь так удивляется такому зрелищу, что дергаться, правда, перестает. Ладно, ему не особо то жалко. Хотят мерить, пусть меряют. Он же сказал, что низкое давление. — Давление восемьдесят на пятьдесят… — глядя в экран тонометра, взволновано сообщает администратор. Все смотрят на Вэй Усяня, словно он сейчас прямо в кресле откинется. Так… Глаза сейчас лучше не закатывать. Не поймут, еще сильнее испугаются. — Спокойно, я гипотоник, так иногда… Случается. — Вэй Усянь искренне пытается сделать сам не знает что. Успокоить встревоженный персонал? Отвлечь Лань Ванцзи своим спокойным тоном? Наверное. Выходит так себе. Ему не очень комфортно, когда на него обращено сразу столько внимания. Хочется сбежать, но прямо сейчас он это сделать не сможет. Банально далеко не уйдёт. — Я отвезу тебя в больницу. — говорит Лань Ванцзи, отстраняя персонал ресторана от Вэй Усяня. — Принесите счёт. Менеджер забирает тонометр и уходит, официант быстрым шагом тоже удаляется, видимо, чтобы поскорее принести Лань Ванцзи счет и получить свои чаевые за хорошее обслуживание. — Кто тебе сказал, что я поеду в больницу. — хмыкает Вэй Усянь. — Ты, конечно, можешь меня туда отвезти и даже позвать медсестру, но я откажусь от осмотра, и ты ничего не сможешь с этим сделать. В тишине отчётливо послышался скрип зубов. Ох, как он подпалил Лань Ванцзи задницу. Сколько огня в глазах, сколько откровенной ярости. Вэй Усянь это, если что, не для того, чтобы побесить Лань Ванцзи делает. Он просто правда не хочет ехать в больницу. Потому что знает, максимум, что он получит — это рецепт на таблетки, которые может достать и так самостоятельно. А еще его родители узнают о том, что у него опять приступы где-то в течении часа после приема. Оно ему надо? Нет. Оно ему не надо. — Вэй Усянь, возьми свою гордость и засунь ее себе в задницу. — рычит Лань Ванцзи, мог бы, тряс его сейчас как тряпичную куклу. — Тебе нужно к врачу. — Сейчас мне нужно в постель, а не к врачу по пробкам до ближайшей больницы, где принимают гипотоников. — он все же закатывает глаза. — Очень мило, что ты так волнуешься, но оставь, пожалуйста, мою жопу и мою гордость в покое. Ясно тебе? Официант смущенно отводит взгляд от них. Подошёл как раз на слове жопа, бедняга. Держась за подлокотники своего кресла, Вэй Усянь медленно встаёт. Он и шага сделать не успевает, как сильные пальцы сжимаются у него на предплечье. Лань Ванцзи держит его крепко и стоит за спиной. Не вывернутся, черт. — Я отведу тебя в номер. — ах, точно, у них же «свидание с продолжением». Ну, сегодня без продолжения, видимо. Если, конечно, Лань Ванцзи не собирается воспользоваться его состоянием. Может, конечно, попробовать, если ему нравится наблюдать, как партнер отрубается резко и надолго в процессе. Подняться в номер Вэй Усянь не против. Ему… Правда не хорошо. Давно такого не было. Последний раз так сильно его развозило года три назад. А до этого в семнадцать. Он уже почти и забыл, какое это дерьмовое состояние. Слабость, голова кружится, грудную клетку давит и бросает то в жар, то в холод. Если к этому еще и паническая атака добавляется, то все. Он превращается в зеленый овощ, способный только кряхтеть и потеть. Стоит им покинуть зал ресторана, как Лань Ванцзи делает следующий коварный шаг. Этот гад ставит ему подножку. Подло, очень подло. Вэй Усянь, естественно, спотыкается. Конечно же. И только он теряет опору, как его подхватывают на руки. — Придурок… — успевает выдохнуть Вэй Усянь, прежде чем перед глазами опять темнеет, а тело становится ватным. Он не вырубается только потому, что голова низко запрокидывается, но темноту ловит секунд на десять. В таком состоянии даже ругаться возможности особой нет, что его несут на руках. Как какую-нибудь принцессу из мультика. Только он весит килограмм восемьдесят. Многовато для принцессы, которую можно носить на руках. А тут еще и вверх по лестнице. Лань Ванцзи, видно, решил хоть так себе кардио организовать. Что-ж, пусть радуется, пока может. Вэй Усянь это ему еще припомнит. Ругательства ключами на машине нацарапает в каком-нибудь не сильно приметном месте, но крупно, чтобы внимательным прохожим было видно. До номера его доносят без падений. Это хорошо, в его состоянии падать с высоты категорически нельзя. — У тебя опять кровь идёт… — да, он знает, чувствует. Она теплая и щекотно течет. А Лань Ванцзи паникует. Мечется по спальне, ищет салфетки. Находит в ванной рулон бумажных полотенец и отрывает сразу штуки три на одну небольшую каплю. — Потому что ты идиот, — ворчит Вэй Усянь, но не мешает вытирать себе лицо. — Ты бы меня еще потряс, как маракас. Нельзя резко человека с гипотонией ронять. — Откуда у тебя вообще гипотония в твоём возрасте. — к панике добавляется вина, прогресс. — Я тебе больше скажу, у меня вегетососудистая дистония. Наследственная от матери. Гипотония к ней в подарок шла. — ворчит Вэй Усянь, но блаженно вздыхает, оказавшись на кровати. — Об этом кто-нибудь еще знает? — м-м-м, хороший вопрос. — Моя семья знает. Те, кто хоть раз открывали мою школьную или больничную карту, тоже. — оно же у него давно. С этим можно жить. Только нужно следить за здоровьем, а у него это не очень то хорошо выходит. Не с таким уровнем стресса. А тут еще его алкоголизм, никотиновая зависимость, переизбыток кофеина… В общем, с таким образом жизни он и сам долго не протянет. Лань Ванцзи, видно, это понял. Сидит, лицо мрачное, губы сжал в нитку и молчит. Думает. — Помнишь, когда у тебя подобные приступы начались? — спрашивает, сам рядом сидит, еще чуть-чуть и за руку его возьмёт. Трогательно, конечно, но он тут не помирает. Ему еще рано. — Серьёзно проявляться начало в семнадцать после черепно мозговой. — конечно, помнит. Забудешь такое. Впрочем, он ведь и правда забыл. Большую часть того, что с ним произошло. Помнил только сильный удар, звон и крик. Затем дождь. Понадобилось несколько лет, чтобы воспоминания о том, что случилось, вернулись. И он не рад тому, что вспомнил. Без этого было лучше. Спокойнее. — Разве у тебя до этого не было травм головы? — Лань Ванцзи виновато отворачивается. — Это ты про тот случай, когда ты мне баскетбольным мячом в голову зарядил? Или футбольным? Кажется, ещё волейбольный был. Тебе вообще в школе нравилось мне в голову целится — Вэй Усянь улыбнулся. Если бы мог. Но он не мог. — Я… — начал господин Лань и сразу заткнулся. — Извини. — Нет уж. — фыркает Вэй Усянь. — Обойдешься. Нет, он не злится. Ему просто нравится бесить Лань Ванцзи. У того так мило краснеют уши, когда ему стыдно. Просто прелесть. Как такое можно упустить, не подразнив его как следует. — Значит, я тоже виноват в том, что с тобой сейчас, — с печальным отчаянием вздохнул Лань Ванцзи. Ему бы пепел в руки, на голову бы себе сыпал. — Естественно, ты тоже виноват. Относился бы в школе ко мне попроще, мы бы дружили. Не пришлось бы сейчас здесь лежать с гудящей головой. — вообще всё иначе бы тогда сложилось. Но это ерунда. Пустое. Глупо об этом думать. Поздно уже. — Хватит издеваться. — Лань Ванцзи тяжело вздыхает. — Мне ведь правда жаль. — Жаль ему. — Вэй Усянь изворачивается и пинает коленом господина Лань куда попадет. — А сейчас что, из-за вины готов мне семь минут в раю устроить? — Какие ещё семь минут в раю? — спрашивает, а у самого уши красные-красные. Ясно, что помнит он эту глупую игру, в которую они играли в школе. Ну, вернее, они с Лань Ванцзи не играли. Но в классе, да и в самой школе, она была довольно популярна. И многие девчонки мечтали оказаться с Лань Ванцзи в чулане. На целых семь минут. Вэй Усянь тоже об этом думал. Он то понятно почему. Идиот же. Было интересно, чтобы они делали. Говорили бы? Или молчали, отсчитывая минуты? Жаль, что он так и не узнает. — Забудь. — Вэй Усянь хмыкает. — Нет, скажи, ты что, хотел сыграть в эту глупую игру со мной? — о боги, прицепился же. — Да, хотел, — фыркает Вэй Усянь громко. — Было, знаешь ли, любопытно, сможешь ли ты продержаться со мной в маленьком пространстве целых семь минут. — Знаешь, что было бы? — спрашивает Лань Ванцзи тихо. — Догадываюсь. — отвечает Вэй Усянь. — Ты бы на меня набросился спустя пару минут. Ага, придушить бы попробовал. У Лань Ванцзи так руки чесались что-нибудь ему сделать. Вон мяч удержать не мог. — Ты прав, — развернувшись к нему лицом, Лань Ванцзи наклонился, глядя прямым взглядом ему в глаза. — Я бы на тебя набросился. Сейчас покажу, как бы это было. И показал. Уперевшись рукой в матрас слева от головы Вэй Усяня, Лань Ванцзи навис над ним и, наклонившись, впился в его губы. На этот раз хотя бы без укусов. Хватило обычных глубоких поцелуев, чтобы у Вэй Усяня в легких быстро кончился воздух. Вот так вот бессовестно этот господин Лань пользовался его состоянием, чтобы заставить молчать. Сильно не поболтаешь, когда пытаешься отдышаться. А убежать он не мог. С его слабостью, Лань Ванцзи, одной руки достаточно, чтобы держать его на месте. Забравшись на кровать, господин Лань устроился над ним, упираясь локтями и коленями в прогнувшийся матрас. Чужое теплое дыхание щекотало лицо в моменты, когда Лань Ванцзи отвлекался от губ Вэй Усяня, переставая его целовать. Тоже дыхание переводил. Целовались они явно не семь минут, а гораздо дольше. Если бы их заперли в шкафу или чулане, они бы там на долго застряли. Даже смешно. — Над чем ты смеёшься? — возмущенно спрашивает Лань Ванцзи. — Ты бы серьёзно стал со мной целоваться в пятнадцать? — придушено смеялся Вэй Усянь. Что, правда? Хотя какая разница он все равно не поверит. — Нет. — господин Лань вздыхает и откатывается в сторону, устраиваясь рядом на свободной половине кровати. — Тогда я был идиотом и не понимал, что ты мне нравишься. — Как самокритично. — Вэй Усянь фыркает и улыбается. — Иногда, думая о прошлом, я жалею, что все вышло так. — голос Лань Ванцзи звучал слева. Вэй Усянь удержал себя от порыва повернутся к мужчине, чтобы посмотреть, с каким выражением тот это говорил. Не надо. Не стоит. Ему лучше молчать. Конечно, было бы мило поговорить об этом. Только зачем? Кому от этого легче? Прошлое в прошлом, а от фантазий, как все могло бы сложиться, только хуже. Он ведь и сам думал, что если бы все правда сложилось иначе. Что если бы его отношения с Цзян Чэном не испортились в средней школе. Что если бы они с Лань Ванцзи подружились, он не подрался бы с Цзинь Цзысюанем… Кем бы он тогда был? Где бы он был? Кто был бы на его месте? Был бы там кто-нибудь вообще? Вэй Усянь перестал жалеть, когда в его жизни появилась сначала Анита, а за тем Майкл. Едва ли он когда либо стал бы так дорог и важен кому-нибудь еще. — Вэй Усянь? — похоже, он молчал слишком долго. Лань Ванцзи приподнялся над кроватью, глядя на него со странным выражением. — О чем ты думаешь? Нужно было сказать правду? Нужно или нет? В любом случае, что он теряет… — Я не жалею. — выдохнул Вэй Усянь. — И ты не должен. Какое у них, однако, кривое свидание получается. С самого начала не задалось. Ни нормального ужина, ни разговоров, ни секса. Тоска какая-то. — Ты не думал, что все могло сложиться лучше? — тихо, с печалью в голосе спрашивает Лань Ванцзи. Вот оно ему надо? Нравится себе душу бередить? Ну, если нравится, то пожалуйста. Кто он такой, чтобы мешать. — Думал. — конечно, думал, глупо отрицать. — Пока не понял, что для меня лучше, вот так. Что, конечно, спорно. В конце концов, он мог быть более здоровым, более успешным, защищённым и другое множество разных «более». Но и так хорошо. Нормально. — Так? — господин Лань громко фыркает. — Вот так лучше? Ой, ну вот не надо. Нормальная у него жизнь. Да не образец для подражания. И? И что? — У меня есть свобода выбирать с кем я хочу быть, с кем мне спать, где хочу работать, куда хочу идти и где жить. Есть люди, которые меня любят и которых люблю я. Увлечения, планы, возможности. — глядя в потолок, Вэй Усянь говорит тихо и спокойно. — Я не уверен, что если бы все сложилось иначе, все это у меня бы было. Скорее, он почти уверен, что никакой свободы бы у него не было. Ее было бы гораздо легче отнять, не соверши Вэй Усянь в юности столько ошибок. Весь его путь состоял из ошибок. Они все сильнее отдаляли его от семьи. Помогали выбраться, вылезти, спрятаться. — А как же твоя семья? Как же диаспора? Диаспора дает многое тем, кто верен ей. Гораздо больше, чем ты думаешь. — Лань Ванцзи разумеется, хочет переубедить его. Отстоять свое. Только вот хочет ли Вэй Усянь сейчас с ним спорить. Продолжать этот бессмысленный диалог. — Не сравнивай свое место в диаспоре и мое место в ней. Моя жизнь по сравнению с твоей не многим дороже, чем жизнь Су Ше или Цзинь Гуанъяо, которые имеют ценность, только пока выполняют приказы своих семей.– Вэй Усянь сел на кровати, спуская ноги на пол. Теперь он сидел к Лань Ванцзи спиной. Удобно. Смотреть на него сейчас не хотелось. Глаза покраснели. Он это чувствует. — У всех свое место и своя роль. — уверенно говорит господин Лань. — Это ведь не плохо. — А если я не хочу эту роль? — дернув плечом он спрашивает. — Вэй Усянь… — Лань Ванцзи тянется к нему, но он быстрее. Встав, Вэй Усянь отстраняется. — Знаешь, что самое смешное? Если бы я умер там, в прошлом, ты бы этого даже не заметил. — слова Вэй Усяня звучат холодно, без эмоций. Но он чувствует. Боль и горечь. — Если бы я остался и умер по глупой случайности во время одного из покушений на Цзян Чэна или Цзян Фэнмяня, ты бы не заметил. Если бы я остался, мы бы никогда не оказались здесь. Когда говорит с родителями, когда говорит Лань Ванцзи. Одно и тоже чувство. Разочарование. Так уж вышло. У них одна картина мира и того, как правильно в нем жить, а у него другая. И эти картины никак не сходятся. Ничего не получается. У них ничего не получается. — Это неправда. — голос Лань Ванцзи уверенный и громкий. Ему хочется верить. Но Вэй Усянь не может. — Мне было семнадцать. — он снова садится на кровать, разворачивается к Лань Ванцзи и проводит пальцами по лицу, от лба к виску, по мелким, почти незаметным шрамам, обращая на них внимание собеседника. — Стекло чудом не попало в глаза. Черепно-мозговая травма. Вот здесь, под волосами, несколько шрамов от рассечения. Трещины в черепе. Не хватило одного удара, но и без него я едва не умер от потери крови, потому что стекло было повсюду. Мне было семнадцать. Ты бы забыл обо мне. Вэй Усянь улыбается. Смотрит Лань Ванцзи в его глаза, полные шока и страха, на его бледное лицо и улыбается. Он помнит, как молодой господин Лань убежал, стоило им встретиться взглядами на свадьбе его старшего брата. Спустя пару месяцев после того, как Вэй Усянь закончил реабилитацию и снова мог выходить из дома. Тогда они приехали только на церемонию и не смогли остаться на банкет. Впрочем, никто не был против их отсутствия. — К-как? — господин Лань, похоже, впечатлился слишком сильно. Потянулся к нему, осторожно прикоснулся к шрамам на лице, мягко скользя по ним подушечками пальцев. Как будто не верил до конца, но и сомневаться не мог. Такие шрамы из воздуха не появятся. — Тебе серьёзно ответить или это риторический вопрос? — фыркает Вэй Усянь, наслаждаясь лаской. Приятно. У Лань Ванцзи прохладные руки. — Серьёзно. — выдыхает господин Лань. Ну, ладно, сам попросил. — Три раза башкой об стеклянный стол ударили, пока тот не разбился. — там, непонятно было в итоге, что крепче стекло или его голова. Как бы вроде голова, но и стол так-то на такое издевательство был не рассчитан. Судя по выражению лица Лань Ванцзи, тот ответу был не очень рад. Еще сильнее побледнел. Представил, видимо. Правильно говорят: меньше знаешь — крепче спишь. Вот господин Лань теперь будет не так крепко спать. Сам виноват. — И после этого… — не закончил фразу Лань Ванцзи. Замолчал. Смотрит так своими глазами светло-карими, тревожно. — Что? — нет, ну ты уж давай договаривай. — Что было после этого? — а, так это вопрос был. А Вэй Усянь и не понял. Вот что бывает, когда не договаривают. — Закончил школу, отказался идти в армию, не смог поступить в университет по гранту, поругался с родителями, ушел из дома, нашел работу в баре и начал зарабатывать алкоголизм и укреплять никотиновую зависимость. Тебе прям все рассказать? — Так-то он может. Вэй Усянь уже столько рассказал, что как-то не важно: больше, меньше. — Зачем в армию? И почему не смог поступить в университет? — Лань Ванцзи проигнорировал его вопрос. — Как тебе вообще позволили уйти после… После этого. Этот идиот ему пальцем в лоб ткнул. Ну, дурак. Нет, ну дурак же. Он что, думал, будет? Что над ним родители после этого трястись будут и пылинки сдувать? Ага, конечно. — В армию, потому что такой план в семье Вэй. Школа, армия, контрактная служба и после переходишь к работе в охране семьи Цзян. В идеале вообще вместо школы военное училище. Но мне сделали поблажку. — ага, и видимо зря. Отец до сих пор считает, что не надо было давать ему учиться в обычной школе до выпуска. — Только вот уже вариантов других не было. Поступить не смог, потому что места по гранту ограничены. Я прошел по балам и хорошо прошел собеседование, но на мое место взяли наследника из семьи Ван. Хотя даже если бы я прошёл, кредит бы мне не дали. Родители отказались платить остаток суммы за обучение, которая оставалась не покрытой. А удержать меня они особо-то и не пытались. Думали, что сам приползу обратно. Лань Ванцзи слушал его с таким сложным лицом. Прямо каменным. Все мышцы напряг. — Какой кошмар. — после долгого молчания господин Лань заговорил. — Ты ведь мог пойти в армию, потом, после университета. И по контракту, наверное, служить было не обязательно. Это же опасно. Он идиот? Он идиот, что за тупой вопрос. — Ванцзи. Не было бы никакого потом. Никакого университета. Охраннику не нужно высшее образование. Его задача — охранять. Все. Для этого армия, для этого служба по контракту. Для этого с раннего возраста джиу-джитсу и бокс до уровня мастера спорта. Плевать, чего ты хочешь. Это никому не интересно. Я из семьи Вэй. Моя роль — охранять членов семьи Цзян. Не больше. Максимум мне бы позволили отучиться через пару лет в колледже, только чтобы принять у матери агентство. — Вэй Усянь дернул плечом громко вздыхая, говорил он тихо и спокойно. Лань Ванцзи открыл рот, чтобы что-то сказать, затем закрыл. Так, не проронив ни слова, сидел, молчал, смотрел на него и думал. Обрабатывал информацию. Этот процесс не очень хорошо ему давался. Было сложно с мышлением наследника, которому можно гораздо больше понять разницу между их положениями. Но Лань Ванцзи пытался. — Выходит, сейчас ты бы таскался за Цзян Чэном тенью. — пробормотал господин Лань потеряно. — В лучшем случае. — более вероятно, он не дожил бы до двадцати. Его бы банально убили. Более простым способом, чем ударом головы об стол. Аккуратнее. Чтобы просто не мешал. Чтобы не был угрозой для будущего господина Цзян. Ведь Вэй Усянь до сих пор ей является. Хочет он этого или нет. Он все еще принадлежит семье Цзян. Они с Цзян Фэнмянем дальние, но родственники. Плевать, какой он в очереди на наследство. Если Юй Цзыюань видит в нем угрозу, достаточную, чтобы попытаться убить, значит, у нее есть на то причины. — Не думал, что скажу это, но я рад что ты такой упрямый… — Лань Ванцзи лег обратно на постель и потащил за собой Вэй Усяня, укладывая того рядом поперек кровати головой себе на живот. Хотелось возмутится, но пальцы, взъерошившие волосы, были достаточным аргументом не выёбываться. Почему бы и не полежать. Особенно, когда его чешут. — М-м-м, действительно, неожиданно слышать от тебя такое. — вздохнул Вэй Усянь. Он был более чем уверен, господина Лань впереди ждет очень много открытий, и мало что ему из них придётся по вкусу. На самом деле ему бы бежать, пока не поздно. Но Вэй Усянь знает, тот не побежит. Ведь он тоже очень упрямый. Упрямый идиот. Совсем как Вэй Усянь. В этом они точно друг друга стоят.