На одном дыхании Хёнджин вытащил из себя то, что так долго гложит. Долгая дружба, признание Сынмину, последующая ссора, ревность к сестре, попытки возненавидеть, жгучее желание зацепить Кима, только чтобы взаимодействовать с ним, хоть и на языке оскорблений — всё. Выложить взахлёб всё и сразу оказалось не так страшно — даже наоборот, на душе стало немного легче. По мере повествования глаза Джисона всё сильнее расширялись. Конечно он ещё вчера удивился тому, как Хёнджин сломя голову бежал на крики и возмущения Сынмина, но объяснил это добросердечным характером. — Что ж… — протянул Хан, опустив глаза в тарелку. — Я в ахуе. — Я тоже, хах. — Но теперь я понимаю твои загадочные слова о прошлом, к которому не хочется возвращаться. И как я понимаю, ты из своих влажных мечтаний так и не ушёл. Мда, ты прав — не дай бог я бы стал так же цепляться к Минхо, как ты к Киму… — И об этом тоже. — Хёнджин решил рассказать и новые новости — терять же нечего. — Как только я решил отсраниться от Сынмина, чтобы не сделать ничего плохого во время гона, и смириться с тем фактом, что он из-за своих принципов никогда не начнёт относиться ко мне, как к человеку, из-за моей «неправильной» любви, из ниоткуда вылезает Минхо. Вчера вечером, когда я побежал их разнимать во второй раз, Сынмин мне ясно дал понять, что я не помог. Я наоборот, помешал им. И сегодня, пока ты дрых, выяснилось, что о своём плохом самочувствии Минхо написал только ему, забив хер на своих друзьяшек. У этих двоих ещё и какой-то интимный секретик, и из-за него Минхо так просто прогибает Мина под себя. Хотя тот и не особо сопротивляется. «Что же такого могло произойти за два дня?» — думал я, а потом вспомнил, что позавчера они пили. — Не факт, что Ким пил. Да и если так, что могло произойти то? — Он не умеет пить. Он подышит алкоголем и уже как будто под градусом. Так что могло произойти всё. — Ну конечно же гомофобный Ким так просто отказался от своего лучшего друга год назад, чтобы потом резко переобуться. Ничего там не было, угомони свою фантазию! Ненадолго Хёнджин решил задуматься над словами младшего. Однако бросив быстрый взгляд на злополучный стол, за которым теперь сидели только Минхо и Сынмин, он тяжело выдохнул — думать иначе не получалось. — В том то и дело, что всё так и выглядит. — Хёнджин осторожно кивнул в сторону столика и не поворачиваясь продолжил следить за ним. — Он мне твёрдо сказал «я с геями не общаюсь и тем более дружить не собираюсь». А теперь так свободно сидит вдвоём с тем, кто буквально кичится своей ориентацией. И ладно, если бы человек был хороший. Но нет, это Минхо! Мне может и было бы плевать — я ведь и слова не говорил, пока он с Йеджи встречался… — Ага, молчал в тряпочку — весь класс видел, хах. — Ты понял, о чём я! Мне всё равно на то, что он отказал мне. Мне только обидно за то, что кто-то настолько мерзкий, как Минхо, получил право быть для Мина исключением. Вот что он ему говорит с этой гадкой усмешкой? — Херню какую-нибудь — ты протри глаза и увидь, как Ким корчится от каждой фразы Минхо. Я точно не представляю, что там такого ему этот сказанул во время видеозвонка, но он как будто вынужден его слушать. Минхо, возможно, просто шантажирует его, чтобы поржать лишний раз. Не факт, что их секрет общий. Хёнджин подуспокоился — младший прав. — Вот, видишь, ты просто драму себе создаёшь! Будь попроще. — Джисон улыбнулся и похлопал старшего по спине, но, напоследок взглянув на столик, неприязненно скорчился. — Бля… Видимо это его любимый приём, хах. Хёнджин повернулся, и спокойствие снова вышло из его тела. Притянув Сынмина к себе, Минхо что-то шептал ему с подозрительной усмешкой. Мимика младшего менялась через каждые полминуты: раздражение, неприязнь, расстерянность, грусть. Затем старший откинулся обратно на стул и продолжил говорить что-то, что в конечном итоге заставило их двоих рассмеяться. Драма стала любимым жанром Хвана. — Да забей ты на него! — Джисон повернул лицо старшего на себя, заставляя смотреть прямо в глаза. — Ну я понимаю, если бы ты кого-угодно другого так сильно любил, но Ким? Да он душный, агрессивный, и только изредка смешной. Пока он встречался с Йеджи, я замечал, что он бывает хорошим, но ключевое слово «бывает». — На публику Мин всегда холодный. И со мной он таким не был. Да, он любил глупо пошутить, и я это поддерживал, тоже отвечал ему как будто гадостно. Но любой наш наигранный конфликт раньше заканчивался его улыбкой… — Какой же ты сопливый романтик! Смотри на то, что происходит сейчас… — когда Хёнджин повернул голову, Джисон снова крепко обхватил его подбородок. — Нет, не смотри на них, это я метафорично сказал! Вот что за дурень… Давай, забывай о нём — а если так сильно хочешь пострадать, можешь в меня влюбиться! Я же намного лучше — к примеру, под Минхо не прогибаюсь. И улыбаюсь чаще, чем раз в год. А я, так уж и быть, тоже тебя помурыжу. Как тебе вариант? — Ужасный, ахах! — шутка удалась — Хёнджин улыбнулся, спокойно убрал чужую кисть с подбородка и, взяв её в ладони, положил к себе на колени. — Но я, конечно же, обязательно рассмотрю твою кандидатуру. — Атмосфера слишком романтичная — боюсь не удержусь и поцелую тебя. — чмокнув воздух, Джисон положил свободную руку на плечи старшего, окончательно отворачивая его от дальнего стола. — Что будешь делать в таком случае? — Думаю, для начала блевану, ахах. Не забывай, что я не фанат стейка с кровью. — Да иди ты! Чтобы я хоть раз ещё пытался тебя поддержать! — Спасибо тебе. С Ханом было легко. Дружба началась с наивной мысли Хёнджина стать новым успокоительным для младшего, раз он видит способ жить только через таблетки. Но нет, он ошибся — горячий и сумасшедший характер Хана оказался куда более лёгким и мягким, нежели нрав старшего. Это не Хван успокаивал, а его. Вот только кто сказал, что ему хочется жить в покое?
``````
— Опа, кто идёт. — воскликнул Джисон, кивнув в сторону приближающейся к ним Йеджи. — Лан, я поел, потревожился, поржал, поэтому пойду. Загляну в душ на всякий случай, вдруг мой душок смоется. Ты меня не жди здесь, я сразу в комнату пойду. — Комнаты, главное, не перепутай — наша правее! — Вот жеж сучара… Да пошёл ты! После обмена «любезностями» и парой шлепков по бедру с игривыми улыбками, парни наконец распрощались. Йеджи с недоумением смотрела на эту детскую картину, а разминувшись с Ханом и присев за стол улыбнулась — было приятно узнать, что брат всё-таки нашёл себе нового друга спустя год.***
Немного ранее. После столкновения Джисона и Минхо. Глупо моргая с приоткрытым ртом, Минхо снова складывал свой пазл, игнорируя свою компанию. Неужели он снова окаменел? Нет, явно не окаменел — руки дрожали, а ноги подкашивались. А ведь Джисон всего лишь сказал, что спал во время видеозвонка, и после добавил, что больше бояться старшего не будет. И что с того? Когда чужие громкие слова останавливали Минхо? Это было в первый раз за долгое время и только из-за того, что незримо отправляло его в прошлое. Глупое прошлое. «Нет, дело не в словах… дело в нём. Его морда, интонация и голос слишком охуевшие для моего тихушника. Я считал, что выучил досконально эту книгу. Скажу гадость, а он голову опустит; толкну плечом — пискнет; посмотрю на него — замрёт, а потом затрясётся. А теперь… А теперь я его книга? Почему я ему уступил? О чём я думал? Хах, твою же мать…» — Да почему всё так сложно! — Минхо ударил по своему подносу и впился пальцами в волосы, болезненно улыбаясь. — Амм… — Чанбин ткнул друга в плечо и попытался поймать его взгляд. — Я ведь всего лишь спросил, какой сок тебе оставить… — А? Я тебя не слушал. — Спасибо, это очень ценно для меня. — Что, настолько сильно болит? — Феликс осторожно погладил старшего по спине. Хотя изначально он подумывал ткнуть его в живот. Зачем? Просто так. — Болит? Ну типа. — Минхо чувствовал, как ноющая боль возвращалась, но не так критично — возбуждение было намного сильнее. Ну и паника тоже. — Всё-всё, я возвращаюсь, хватит меня лапать, ироды. А то не удержусь, и придётся вам на пару меня ублажать. — Как же хорошо, что я не решилась тебя приобнять… — Черён скрыла то, что шутка ей понравилась — нельзя же показывать, что она на уровне пустоголовых парней. — Ладно, ты лучше скажи, какая у тебя боль и где? Может, раз никто из сотрудников ничего не сказал, мы вместе на что-то наткнёмся? Минхо остановился за секунду перед ошибкой. Если он начнёт описывать своё недомогание, то девушка поймёт, что именно с ним происходит. Да и он сам уже прекрасно всё осознал, так что помощь ему была не нужна. — Ничего такого, терпимо. Я же сказал, что просто развыёбывался, чтобы не идти на лекцию. — Так ты не из-за боли корчишься? — Ну сказал же — нет! — Тогда что с тобой происходит? — Вот именно! — Чанбин присоединился к девушке, добавляя собственные вопросы. — Что в твоей голове творится? Нас с Ликсом игнорируешь, зато Киму сам пишешь. Потом мы тебя встречаем в столовой, но ты молча убегаешь турзучить Хана. — Не, мы конечно не против, но от нас то зачем отстраняться? — подхватывал Феликс, после чего сурово взглянул на девушку. — Ты тоже, Черён, нас нагло бросила! — Я решила позволить себе отпуск от ваших глупостей! Йеджи поинтересней вас будет, да и… Пока она переживает расставание, её стоит поддержать! — Ты хотела сказать: «пока Ким не очухался и не попытался вернуть отношения, тебе нужно занять освободившееся рядом с ней место»? Фраза Чанбина удивила Черён — попадание в точку. Не ожидая такой проницательности, она даже чуть не признала, что и Со может быть иногда умным, но успела опомниться. Зато Минхо видел в услышанном только наивную глупость. — Можешь не переживать — они не сойдутся. У Кима больше нет смысла держаться за эти отношения. — Хах, да — девушка-альфа слишком уж сильно бьёт по его достоинству. — подтверждал Чанбин, а после вернулся к своему вопросу. — Так, не переводи тему! Что с тобой? — Слушайте. — Минхо хватало и того, что он на эмоциях растрындел о своей проблеме Сынмину. К тому же, другая тема интересовала его больше, чем перспектива позорных шуток. — Представьте себе подобную ситуацию: вы одновременно беситесь и кайфуете от человека, который предстаёт перед вами тщедушным слабаком. Вот, тоже к примеру, он пиздострадает, рыдает, режется, а вы смотрите на это и хотите сделать ему ещё больнее. Одна мысль кружит голову до возбуждения. Вот только добить его не получается, вы как будто специально уступаете ему, тело само поддаётся, когда он становится холодным и грубым. А когда он начинает язвить, аж ноги трястись начинают. И что это может значить? — Что автор фанфика, из которого ты взял эту муть, наглотался запрещённых веществ. — Чанбину стало дурно от подобного описания. — Погоди, он же не читает ничего. — вмешался Феликс. — Где ж ты это нашёл, Минхо? Какой-то подозрительно знакомый сценарий… — Попахивает извращением… — брезгливо произнесла Черён, подозрительно смотря на задумавшееся лицо старшего. — Пожалуйста, не говори нам, что это твои собственные мысли… — Нет конечно — я же не умею думать. — Минхо хитро улыбнулся, возвращаясь к обеду. — Эх, а я то уже решил, что это влюблённость какая-нибудь… Жаль, было бы смешно. — Ты слишком подозрительный… — Может быть, хах. — самое время уйти на иную тему. — Слушайте, а чем от меня пахнет? — Как и всегда — мерзотностью. Ответ донёсся за спиной — обернувшись, Минхо увидел Сынмина, презрительно смотрящего на него. — Уже не хочешь избегать меня и сам ко мне пришёл? — Там кимчи не было в меню? — Сынмин безразлично игнорировал вопрос. Не время, есть лишние уши. Да и запах, пропавший во время личного разговора с Чонином, в столовой снова стал его главной навязчивой идеей. — Я скоро повешусь, если не отберу у этих вонючих поваров хотя бы порцию. — Неа, можешь не высматривать. — Минхо не любил, когда с ним играют, тем более выбирая подобные глупые отмазки. — Но в моём меню подают отменные ответы на вопросы. Может наконец попробуешь приготовить один из них для меня?! — Ишь ты, развонялся. Я с Чонином о твоём состоянии говорил. Интересно? Минхо перестал улыбаться — это был слишком жирный намёк на его позорный секрет. Он уже успел забыть о том, что и Киму есть чем крыть его. Поэтому младший спокойно сел напротив застывшего Ли, улыбаясь одними глазами. Остальная троица могла только наблюдать за борьбой взглядов что-то скрывающих парней, внимательно слушать и молчать. — И что же он так сильно хотел узнать обо мне? — мимика Минхо буквально кричала о том, чтобы Ким говорил обо всём завуалированно. Ему пришлось задать этот вопрос, он не мог просто отмолчаться или перевести тему — друзья могут придумать что-то лишнее. — Заметил ли я в последние дни за тобой нечто необычное. — Ну как — заметил? — А знаешь, нет — менее мудачим ты не стал. — Как жаль, а я так старался! Хах… — ответ был более, чем устраивающим Минхо — пора съезжать с разговора. — Лучше повеселите меня — чем сегодня занимался тихушник? И как он отреагировал, когда Чонин мне звонил? — съехать получилось только на колючую тему. Сынмин только покачал головой — он сидел впереди Джисона, да и во время звонка его интересовали только выпады самого Минхо. Черён, сидящая на том же ряду, что и Ким, ответила так же. За исключением того, что всё её внимание ушло не к Ли, а к соседке Йеджи, но при её бывшем такое точно озвучивать нельзя. Немного задумавшись, Чанбин вспомнил, что Джисон спал большую часть лекции — Минхо неприятно ударило то, что младший не врал ему, однако виду он не подал. Феликс вспомнил, что изначально Хан вступил в грубый спор с Чонином, и уже после уверенного проигрыша решил забить на всю лекцию и уснуть. «Попытался быть крутым, да? И снова тихушник прорывается, хах. Джисон же такой хорошенький, когда трясётся, а строит из себя грубияна. Джисон? Не, ублюдское имя, но «тихушник» ему уже не подходит. Как мне звать своего эволюционировавшего питомца? Сложно… Что ж, займусь пока другим зверёнышем.» Обратив внимание на пришедший вместе с Сынмином аромат, Минхо вспомнил странный ответ младшего. — Слушай, а, может быть, я пахнуть стал иначе? Ты так зло ответил, неужели всё настолько плохо? Что думаешь, сладкий ты мой? — Сладкий? Боже, усмири свой спермотоксикоз. Что ж, когда я подошёл, мне показалось, будто ты всё время, пока сидел в нашей комнате, продолжал «проверку». — Ты нормально говорить умеешь, или нравится выёбываться? Я тебе не возвышенный Хван — люблю, когда прямо. А… Понял. Одним свистом и кивком головы Минхо прогнал свою компанию. Он не мог обвинять Сынмина в том, что тот избегает сути, пока присутствуют чужие уши. Чанбин немного повозмущался, но Феликс быстро увёл его — в любом случае они уже пообедали. Черён бросила загадочный взгляд на Ли и Кима и оставила их наедине, сделав свой собственный вывод. «Так вот почему Минхо так уверен, что Ким не захочет возвращать Йеджи… Неожиданно. Забавные мальчишки. Соседство и правда сближает.» — Ты нахера про Хёнджина ляпнул? — тут же напал Сынмин, когда все лишние персонажи ушли с поля зрения. — Может стоит нагнать твоих друзей и рассказать о тебе? Они, я вижу, переживают. — Так — хорошо угрожать умею только я. — отрезал Минхо, наклоняясь поближе. — К тому же смысл моего упоминания понимаем только мы. Теперь говори прямо — чем от меня так воняет? Не то чтобы Ли верил словам Джисона о том, что от него плохо пахнет — версия того, что это было лишь ответным оскорблением, казалась более вероятной. Но нет, сказанное им задело, заставило задуматься — и дело не в словах, а в «наглобельчачьей» подаче. — То есть ты не дрочил всё утро, пока был один? — спокойно ответил Сынмин, наблюдая за шоковой реакцией напротив. — А пахнет так, будто ты забрызгал себя полностью, хах. — Чё блять? От меня воняет кончой? Чё. — Ага. — Да я тебе отвечаю, что со вчера больше не пробовал! Да и разве я мог бы пойти в обкончанной одежде? Мне, конечно, на всё похуй, но не в плане своего вида. Сынмин усмехнулся от растерянного вида старшего. Ещё он обратил внимание на последнюю фразу — а как же вчерашние слова о «мне похуй на гигиену»? Смешно. — Ну воняешь и воняешь — что с того? Хуже ты от этого не стал, потому что хуже некуда. — Да с того, что это не нормально блять! Какого хера я пахну так, будто снимался в групповой порнухе, причём в роли единственной тёлки, а ты — так ванильно-слащавенько? — Что? Так, а с этого момента поподробнее. — С порнухи? — это был бы не Минхо, если бы даже в раздражающей его ситуации не натянул улыбку и не вывалил глупую шутку. — Нет. — Сынмин умело держался, хотя плюнуть в чужое периодически ухмыляющееся лицо хотелось ещё в первую минуту. — Чем от меня пахнет? — Ты как булочки с ванилью из нашего школьного буфета. — Минхо пригнулся поближе и принюхался к младшему, чтобы точно убедиться в своей ассоциации. — Я изначально решил, что это ты себе духи нашёл, подходящие твоей размазнёваности. — А я то думал, что же достанется мне, когда у всех будут определяться запахи… Отлично, всегда хотел быть ходячим ванилином. — Бедняга, так тебе сочувствую! — иронично проговорил Минхо, нюхая свою одежду, в надежде, что пахнет не от его тела. — Нет, это полнейшее дерьмо. — Видимо твоя пара, которая должна отыскать тебя по запаху, не менее отбитая, чем ты. В принципе не удивительно — чтобы влюбиться в тебя, нужно быть глухим, слепым, немым, и, что обязательно, без мозга. Зато с обонянием. — Как только я пойму, какой именно засранец без моего ведома обкончал меня, я придушу его собственными руками и вставлю его хуй ему же в жопу. Последняя надежда Минхо умерла в тот момент, когда штаны, на которые он ставил почти всё, не оправдали его ожидания — чисто. Теперь то фраза Джисона заиграла другими красками, но пока он отступил от неё. Сейчас перед ним был Ким, тихонько посмеивающийся со всех его манипуляций. — Вот об этом Чонину точно не говори, если он ещё раз доебётся, понял? — даже если бы Минхо не уточнял этот момент, Сынмин бы всё равно закатил глаза и положительно кивнул. — А ещё — о чём вы с ним реально говорили? — Он спросил про изменения, и я сказал, что ничего не замечал. Потом спросил про наши недодраки вчера. Я и ответил, что раз он всё прекрасно знает, то и говорить не о чем. Ну и напоследок он предупредил меня, что скоро мне пизда. — Так это ты первый в списке? Хах, неудачник. — Не угадал: первый — ты. — триумфальная победа отражалась в мимике Сынмина. — Я же твой сосед, и скорее всего у меня тоже возникнут сложности. — Ладно, проебался… хотя я и думал, что к этому всё ведёт. Что ещё известно? — Следом за тобой гон Хёнджина, а… — Опа. — хитрая улыбка снова расцвела на лице Минхо. — Ладно, я планировал сдохнуть побыстрее, но ради такого обязательно выживу. Что ж, а Чонин в первый раз за всё время не кретин — тебе и правда пизда. — Тебе тоже в таком случае. — апеллировал Сынмин, сам не веря в свои слова. — Слишком зло на тебя эти двое поглядывают. Ты снова достал Джисона? — Слегка поговорили. — в Ли пробудился маленький капризный ребёнок, радующийся своей шалости. — А ты почему тему переводишь? Засмущался? — Нет. Просто помни, что Хёнджин вроде как теперь его друг. И если гон в действительности выбивает весь мозг, заполняя голову сплошной агрессией, то он может тебе отомстить за издевательства над Джисоном. Он спокойный, пока дело не коснётся близких ему. — Оу-оу, потише — я это прекрасно видел вчера со всех ракурсов. Эх, Сынмо… Какой же ты извращенец оказывается… — Что именно из моих слов ты вывернул в грязь в этот раз? — А ты уже наверняка знаешь, что я буду прав, да? Мне правда жаль — считать себя натуральным гомофобом для тебя, конечно же, важнее, чем просто жить так, как хочешь… Но чтобы представлять во влажных фантазиях Хвана, ебущего кого-то другого вместо тебя… Ты и при таком раскладе гей, понимаешь? — Заткнись! — Значит понимаешь, хах. Так хотя бы свою голову не еби, ведь в ней можно… Минхо снова перевёл негативный ответ Кима, как абсолютное согласие. Младший решил не дослушивать новую издёвку старшего и поднялся со стула, собираясь закончить этот не ведущий ни к чему хорошему — или, хотя бы, не выбешивающему, — разговор. Однако Ли успел схватить его за затылок и притянуть к себе. Стоит добить — конечно же не ради создания счастливой парочки, в существование которой Минхо совершенно не верил, — всё только ради реакции Кима. Гомофобы всегда его бесили, а этого ещё и так легко смутить. — Ты слишком сложный. — с усмешкой шептал Ли ему на ухо. — Твоим принципам никто не восхищается. Да и тобой в целом. Ты жалок. А единственного, кто с какого-то хуя считал тебя своим другом, ты прогнал, даже сейчас продолжая швырять в него уёбское «грязный пидор». А чем ты лучше, малыш? — Ты ничего не знаешь. — Сынмин хотел оттолкнуть старшего, но трясущаяся рука была тут же поймана. — Заткнись и не лезь больше. — Ты специально меня затыкаешь, зная, что для меня это приравнивается к «да, ты прав, Минхо, ты такой умный!»? Но если я ничего не знаю, то поведай мне, идиоту, почему всё на самом деле не так, как я вижу? — Не обязан. — наконец Киму удаётся отстраниться, но он не уходит, а тут же садится обратно на своё место. Чего он выжидает сам не понимает — видимо хочет ответить, доказать что-то или просто боится уйти, подтверждая всё сказанное в свой адрес. — Ты насмехаешься над моими убеждениями, потому что не знаешь, что без них человек перестаёт быть человеком. И если тебе легче быть животным, то я так не могу. — Враньё. — Минхо неожиданно меняется в лице, но через мгновение возвращается в свою расслабленную версию. — У меня есть убеждение, которому я уже много лет следую. Вот только оно мне помогает, а не разрушает. Я хочу жить легко и в своё удовольствие, не волнуясь о том, что какое-то пугало скорчит недовольную морду, смотря на меня. Неужели ты не понимаешь такой простой мысли? Хах, сложные люди такие идиоты. — Жизнь сложная, а ты просто умело замыливаешь себе глаза. — В том то и дело, что всё сложное нужно упрощать. Усложнять самое простое намного легче — и ты выбрал путь слабака. Настолько загадочный, что сам в своих загадках путаешься. Но если хотя бы раз решишь отключить поломанный механизм, который ты называешь мозгом, и сделаешь парочку действий, опираясь на предчувствие, то по другому уже жить не сможешь. К лучшей жизни легко привыкнуть. — Минхо даже сам от себя не ожидал такого ораторского мастерства, что уже говорить о замерзшем от напряжения Киме. Нет, психологическая помощь в его планы не входила — ему нужна только реакция. — Ну так чё, я убедил тебя в том, что проще и полезнее для здоровья ебаться не с тупыми принципами, а с Хваном? — Нет. — Сынмин сложный человек, в этом старший был прав. Так просто свои убеждения он пересмотреть не сможет и, скорее всего, даже не захочет. Но то, с какой лёгкостью Минхо говорил о своём подходе к жизни впечатляло. Раньше Ким о подобном от реального человека не слышал. В некоторой степени это помогло ему взглянуть на старшего с другой стороны, чего он, конечно, не покажет. — Ты закончил? — Малыш, не делай из меня скорострела. Но ладно, по доброте душевной, я дам тебе совет, ты только внимательно прислушайся. — Минхо специально сделал паузу, чтобы зацепить интерес младшего, и после от части успешно выполненной цели продолжил. — Вряд ли у Хвана встаёт на вечные придирки и оскорбления. Ты б задумался… Как бы сильно не корил себя Сынмин за то, что ожидал услышать нечто более впечатляющее, он не смог снова разозлиться на Ли. Закатив глаза он почти беззвучно рассмеялся, неправдоподобно оправдываясь истерическим состоянием. Минхо даже не думал верить его словам — сложных людей, по его мнению, в принципе слушать не нужно. Их можно только крыть, причём самые простые методы работают лучше всего. — Хотя, если продолжишь в том же духе, то во время гона от Хвана не отмажешься. Мечты сбываются — жопа рвётся? — Почему я трачу на тебя своё время? — хоть вопрос и звучал риторически, однако он и правда интересовал Сынмина. — Ну погоди, малыш! — Минхо положил руки на плечи младшего, усаживая его обратно. Уходить рано, пока его личная загадка мило треплется о чём-то с Хёнджином. — Ты мне лучше скажи другое — Чонин брякнул тебе обо мне и Хване, а о себе ты что-то узнал? — Я третий в списке. — О-о-о, и ты скромно молчал? Пока рот не занят, говори мне обо всём! Вот это будет забавно, хах. А Джи-джисон когда? — после небольшой паузы произнёс Минхо и не специально запнулся. — А я откуда знаю? Чонин и так говорил, что никому о других рассказывать не будет, но как видишь, щепотка наёбки присутствует. Стоп, что значит «пока рот не занят»?! Прекрати так глу… Минхо закрыл рот младшего рукой, а после повернул его голову назад. Картина чередующих объятия и нелепые недодраки Хёнджина и Джисона и ему самому не нравилась — почему его питомец такой весёлый? — однако Ли понимал, что Кима это должно задеть ещё больше. Вот только всё это время считывающийся Сынмин в этот раз не выдал желанной реакции, а только убрал чужую руку со своего лица и повернулся обратно. — Ну малыш, ты меня разочаровываешь! — печально произнёс Минхо, ловя серьёзный взгляд младшего. Он знал, что тот точно его обманывает, иначе бы изначально даже не подошёл к нему и тем более не терпел море шуток. Нужно подломать, и всё выльется. — Ты заставляешь меня думать, что всё это время говорил чистую правду и вовсе не течёшь по ночам от Хвана. — Разве не прекрасно ощутить остаток мозга и хоть что-то понять? — Да-а, ты прав. — расплылся в улыбке Ли. — Я люблю разочаровывающее. Не боишься стать моей целью, м? Надеюсь, что ты крепко по ночам спишь. Но, если ты… — Мне бояться не встающего хуя? — тут же перебивает Сынмин, забирая победу из-под носа Ли. И Минхо признаёт в нём достойного соперника по подъёбам. Шутка ударила ниже пояса, причём кувалдой. Сынмин понял это по начинающемуся смеху, отчего и сам начал посмеиваться. Так много смеяться с Ли опасней для здоровья, чем пить чистый спирт. Причём метиловый. — Кстати об этом. — Сынмин вернул рассудок и маску отвращения к старшему. — Я так понимаю, что твои изменения продолжают идти полным ходом. Что-то странное чувствуешь? Ещё и вроде не сильно удивился, когда я сказал, что ты первый в списке. — Ну не-е-ет, ничего не чувствую… У меня просто разрывается низ живота, как будто там пятая мировая атомная война началась. А ещё… Ещё один дикий стрём есть. — Ну, говори! — Сынмин выжидал минуту молчания, пока старший вспомнит, что он не умеет читать мысли. — Помнишь я написал, что пытался обосраться? — Я планировал забыть. — маска отвращения больше не нужна, Ким вспомнил, с кем разговаривает. — И к чему эта важная деталь? — В один момент я понял, что обосрался. Лёжа на кровати блять. Ни с того ни с сего. — Ты убрал в нашей комнате? Я съеду от тебя нахер. — Не перебивай, уёба! Ты скоро в этом же плавать будешь. Я пошёл в душ, вот только дерьма не было. — Фокус с исчезновением? Дополнение Сынмина было сказано с абсолютно серьёзным лицом. Возможно Минхо бы и посмеялся, но сейчас его состояние не позволяло отвлечься. — Сука! Бери выше — с подменой. Вместо того, что я ожидал, была какая-то белая слизь. И причём дохера. И, кстати, хоть я и помылся, а мылся я в сумме уже три раза, сейчас я сижу опять с мокрыми штанами. Смешно? — Гадость… — А знаешь, что ещё гадостнее? Такой скромный малыш, как ты, точно не переживёт это состояние, хах. Вот мы с тобой разговариваем, но как только наступает немая пауза, мои мысли тут же улетают в другое русло. Подробно описывать не буду, тебе такое рано слушать, но просто поверь на слово — ещё чуть-чуть и я буду готов переебаться со всем этим центром. Если бы эти мрази не сделали меня импотентом, так бы и было. Я схожу с ума от того, как сильно хочу трахаться. И пока что мой рассудок держится. Но если так и продолжится… — Погоди-ка, у тебя уже слюни потекли… А я то думал, откуда столько пошлых шуток и тем, постоянно склоняющих к этому. — Не, это во мне неизменно. К тому же ты так славно дёргаешься, меня заводит. — Фу. — Мнения отвергающих себя ебланов не принимаю. Но ты хоть понимаешь, что это будет и с тобой? — По твоему описанию, у тебя уже активно началась течка. — Правда? Да ты гений! — Какие планы? Может выпилишься? — Я лучше тебя убью, чтобы хоть немного успокоиться. Но не ссы, у меня уже есть два других плана, а эту идею оставлю на крайняк. Короче, почитал я эту ебанутую методичку… — Это твоя вторая книга после букваря? — Я на тебе отыграюсь — ходи и бойся. — Минхо сурово посмотрел на Кима, и плевать он хотел на то, что сам над ним подшучивал всеми возможными методами. — Короче, почитал я её и узнал, что существуют подавители. Это и обезбол, и задержка всей этой смазки, и остановка возбуждения. За последнее, кстати, немного обидно. — И тебе аж три раза их дали, хах. — Мы их спиздим. А что ты так смотришь? Может сейчас всё в порядке, только вот неделя-две максимум, и ты будешь в той же заднице. А я в этом состоянии один не справлюсь. — Ладно, ты прав. Что нужно делать? Минхо был удивлён, что Сынмин так быстро согласился. С его излишней сложностью он ожидал ещё пять минут отмазок и увиливаний, но получилось почти сразу. И чтобы не потерять удачный настрой, Ли проговорил весь план уверенно и чётко — так, словно вероятность успеха зашкаливает за сотню процентов. — Кто-то из нас протыкает другому руку вилкой, а после ведёт его в медпункт. Один отвлекает медиков, а другой ищет подавитель. — Ты идиот? — получилось неубедительно, Кима план не зацепил. — Выбирай, или я прямо щас тебя вилкой захуярю. — Нет, меня точно нет. Я не хочу, чтобы мне причиняли боль. — Не хочешь, хах? — заявление младшего показалось Минхо иронично глупым. Весь этот день он не понятно как сдерживал своё типично-наглое лицо, терпя безумную боль. Может план и был ненадёжным, но это отчаянная ненадёжность. — Ох, до дрожи боюсь тебя расстроить… Вот что самое болезненное физически ты испытывал? Просто представь себе эту херню в десятикратном размере и начинай плакать уже сейчас. Пока мы тут сидели, моя боль была не такая, как была утром, но поверь мне — даже её часть невыносима. И сейчас я чувствую, как она плавно возвращается, чтобы въебать мне с новой силой. — Ладно. Но ты сказал выбирать — тогда я тебя заколю. — Окей, хуй с тобой. Давай. Сынмин закатил рукав толстовки Ли и взял вилку. В его мыслях пронеслись все шутки и поступки Минхо, чтобы он смог рассердиться и выполнить часть уговора в идеале. Вот только как бы сильно он не злился, после трёх неудачных попыток вилка была брошена на поднос. — Не могу. — Какое же ты сыкло! — рявкнул Минхо и толкнул младшего. — Отвернись тогда, раз уж боишься! Но сегодня у руки Минхо счастливый день — воткнуть вилку не получилось и у него самого. — А ты почему замешкался? — Ким обернулся на металлический стук — вилка снова была брошена на поднос. — Потому что я тоже сыкло. — буркнул Минхо и откинулся на спинку стула. — Ладно, может… Может попробуешь воткнуть в меня? — Попробовал бы, да хуй не встаёт, забыл? — Минхо подождал, пока младший отвозмущается, и продолжил. — Лан, может ты и не совсем на сыкотном дне, похвально. А я не буду даже пытаться — я понял, насколько это стрёмно. Да и план не такой уж и надёжный… «Одно дело словесно прижать, рыкнуть грубее, чем кулаком по роже вмазать, а другое… Я думал будет проще. А я же бил кулаком по стенам, пока костяшки не окровятся, а тут почему не могу? А как тогда «этот» так запросто осколок в руке зажимал? Ему типа было не стрём? Боже, он же ещё и пидорасил зеркало. Он определённо ёбнутый… И это очень вкусно. Ладно, самое время придумать ему новую кличку. Пусть будет Сон — думаю, достаточно пренебрежительно, типа мне похуй на его имя.» — Хэй, Минхо? — Сынмин в течении минуты наблюдал за непонятной мимикой старшего, меняющейся каждые десять секунд. И может первый план получился неудачным, то была надежда на второй, который ранее упоминал Ли. — Минхо, у тебя там вторая идейка была, верно? Не то чтобы я считаю, что она окажется намного лучше первой, но а вдруг… — А? Не-е, мой маленький Сынмо — это мой личный план, ты там никаким раком не притулишься. — выйдя из размышлений Минхо усмехнулся, грубо похлопал Кима по плечу и взглянул на засмотренный до дыры стол в другом конце столовой, однако его не обнаружил. — Да бля… Всё, малыш, я тебя бросаю до лучших времён, главное сильно по поводу моего грубого расставания не плачься. Хотя Хван уже идёт сюда, чтобы утешить, пользуйся моментом. Ради последней шутки Ли специально держал голову Сынмина так, чтобы он не смог обернуться. Глупость сказанного возмутила младшего — он готов был поклясться, что более дурного разговора у него никогда не было. Однако теперь он не мог не заметить очевидного — чувство свободы и наплевательства на весь мир разливалось из Минхо, как из полной чаши. Он точно бы так не дрожал от того, что к нему идёт Хёнджин. Нет, оно то понятно — для Минхо Хёнджин никто, даже другом его не был, то есть… Вы поняли. Завидно. Вот только возможные последствия устрашали больше, чем неудовлетворённые желания. Поэтому и сейчас Сынмин был готов отогнать от себя Хёнджина. И не потому что он боялся развития своих неправильных чувств, нет. Речь о возвращении дружбы. Желание «простить» и забыть то признание возникало не раз, но если он это сделает, то отступит от своего решения разорвать все отношения с «грязным» парнем. Признает, что был неправ. Ещё один твёрдый принцип. Минхо уже убежал, а Ким так и продолжил ждать проверку своей выносливости, не оборачиваясь назад. Ему же всё равно, забыли? — И что ты хоче… оу. — не сразу взглянув на севшего перед ним, Сынмин гордо начал, но потерянно закончил. — На всякий случай хотела прояснить один момент. — от тяжёлого тона парня Йеджи слегка стушевалась, но всё-таки решила заговорить. «Минхо клоун. Хотя нет, всё же верно — передо мной Хван. А о чём я ещё мог подумать? Сука.»***
Настроение Джисона было на высоте. Холодный душ, приправленный его собственными слезами, определённо отпустил нервные мысли. Выйдя из душевой, он оставил в ней остаток глупых догадок о Минхо. В излюбленных наушниках играла танцевальная песня, и идя по коридору Хан не мог не двигаться в такт музыки. Да, было здорово мстить за всё плохое, что было сказано за год обучения. И не менее здорово использовать гадости Ли с целью выпустить весь негатив из себя. Джисон не понимал, как у старшего получалось каждый раз бить его сильнее, когда кажется, что хуже быть не может. Но главное то, что у него получалось избавляться от дурного не через агрессию ко всему миру, а только к Минхо, ещё и с приправленной сверху уже родной горечью. Было хорошо. До определённого момента. — И чего ты тут уселся? — грубо бросил Джисон, сняв один наушник и слегка толкнув сидящего под его дверью. — Ну наконец-то блять. — недовольно пробурчал Минхо, с трудом поднимаясь на ноги. Внимательно пройдясь глазами от выдающих тревожность скрещенных ног до скорчившегося в негодовании лица, Ли сделал окончательный вывод для себя, открыл дверь в свою комнату и жестом пригласил зайти. — Давай-ка поговорим, Сон. Джисона тут же пробил холодный пот, а вся смывшаяся паника вернулась в его тело, как будто именно в нём ей самое место. Молча кивнув головой, он зашёл в комнату того, кто, оказывается, знал то, чего точно не должен был знать. «Вот кто угодно, но только не он.»