Start flashback.
Ящерка бегала по своей маленькой стеклянной комнате, постоянно дёргаясь и стукаясь об её стенки. Энму наблюдал, слышал быстрое биение её сердца. Он наблюдал. Слушал. Это несчастное животное не вызывало у него того чувства, что было бы у обычного человека — сожаление. Сочувствие. Для Тамио она была лишь обычной игрушкой, очередным муравьишкой, с которым хочется играть, и которого также можно случайно придавить. Ящерица точно знала, кто за ней наблюдает. От это парня веяло опасностью, а животные хорошо чувствовали его, даже лучше, чем люди. Энму лениво засунул руку в маленький аквариум, грубо хватая животное за туловище. Секунда, и… укус красовался на его кисти. Парень с интересом рассматривал, как по ней стекает кровь. Но это ему быстро наскучило, и он схватил несчастное животное. Хрусть. Скрутить ей шею было довольно легко. Тамио улыбнулся. Его ждут много эксперементов с этими удивительными существами. Но стук в дверь прервал его, и парень лихорадочно и быстро спрятал останки в первую попавшуюся коробку. — Проходите-проходите! — Энму натянул на себя улыбку. Дверь открылась. Пара больших, синих, а главное — суровых глаз уставилась прямо в душу молодого Тамио. Отец, как всегда, смотрел на него с осуждением. Парень сложил руки за спиной, чтобы скрыть дрожь. Этот осуждающий взгляд всегда хранил в себе чувство опасности лично для Энму. Он не знает, но догадывается, кто такой на самом деле его сын. Именно отец пробуждал в нём это ужасное животное чувство. В его присутсвии Тамио пробуждал в себе это низкое желание… убить. Избавиться. Сбежать. Сделать всё, лишь бы не быть пойманным. Это были простые, но по-настоящему ужасные инстинкты. Ведь Энму знал, знал, что мужчина любит его, но в час расплаты он не дрогнет, чтобы избавить этот мир от этого жестокого существа. — Чего же вы хотели? — Тамио сощурил глаза, и растянулся в ласковой, но недоброй улыбке. — Руки. Покажи руки. Обманывать его не было смысла. Парень отвёл взгляд и скучающе показал укус на кисти. Мужчина тоже сощурил глаза. — Опять игрался с этими несчастными созданиями. — Я не игрался! — возмущённо воскликнул Энму. — Я их изучаю, и ты знаешь это. Это всё ради науки… Он уже не раз говорил родителям, что хочет стать доктором. Конечно, он всегда искал оправдание для своих жестоких привычек. Только вот ящерицы и лягушки ему быстро надоедали, ему хотелось что-то… поинтересней. Пара человеческих жизней — пустяк. Но он никак не мог добраться до этого «пустяка». Не мог решиться. Отец молчал. Впил в него свой взгляд. Он начинает догадываться. Внутри Энму всё кипело. Он чувствовал, как теряется в бессознательной ненависти, теряется в собственном сознании. Бежать. Разорвать. Теперь уже сердце Тамио с силой билось о грудь. Но отец лишь молча развернулся. И теперь парень понимал, что ему нужно быть осторожнее. Старший Тамио стал слишком сильно интересоваться делами сына. Энму подошёл к окну и открыл коробочку. Взял скальпель, взглянул на ящериц и печально вздохнул: — Не сегодня. — и убрал инструмент обратно.End flashback.
Возможно, своим ростом, взглядом, чувством Кокушибо и правда напоминал одного человека, давно ушедшего в мир иной. Но скользкий страх не ушёл вслед за ним. Энму никогда не скрывал от себя, что именно его жизнь всегда должна быть в приоритете. В приоритете… Пока не появился Господин. Господин всегда важнее. Всегда ценнее. И он бы никогда не стал даже думать о том, чтобы сберечь себя, а потом — Мудзана-саму. Такого не было, и не будет никогда. Господин всегда на первом месте. За свою долгую Тамио встречал много демонов. И в основном, они вызывали только ненависть и раздражение. Всё, к чему они стремились — это власть и плоть людей. А Энму другой. Он стремится к Господину. Ему не нужна власть, могущество, всё, чего он желал — это признание Господина. Мудзан-сама всё ещё держит возле себя этих неверных, но рядом есть он. Энму. Парень не чувствовал никакой преданности среди высших лун, возможно только Кокушибо был по-настоящему верен Господину. Он часто наблюдал за смертью демонов от рук Мудзана-самы. Это было… красотой? Искусством? Жизнью? Всё это вместе. Энму любил, если это можно так назвать, всё что связано с Господином. Запах свежей крови, исходящий от него на собраниях. Его премудрые речи, его жесты, его лицо… Всё в нём было каким-то красивым и притягательным. Всё, что Мудзан-сама делал, было искусством в глазах Энму. И не один он так считал… И казалось бы, только Господин мог занимать всё место в его сердце. Энму и не задумывался никогда, мог ли кто-нибудь ещё заставить его чувствовать хоть немного приятные эмоции. И сразу вспомнилась молчаливая Накиме. Тихие, пусть и короткие вечера с ней. Но Тамио сопротивлялся, отмёл эти мысли. Но сейчас эти размышления были не важны. Куда важнее было состояние Господина Кибуцуджи, которое так волновало Тамио в последнее время. Мудзан был агрессивен — как и всегда — но было в этом что-то иное. Кожа на его лице стала совсем прозрачной. Теперь он уже не пытался спрятаться за фасадом истинного джентельмена. Он стал таким, каким и должен быть. И всё же, Энму чувствовал, что битва с Гёкко приближается. Он не мог полностью оценить его силы, не мог полностью оценить даже собственные силы. Конечно, демон боялся пятой высшей луны. Но этого и не стыдился — выглядел Гёкко… Весьма устрашающе. Разумеется, он просто не мог игнорировать поведение Господина. Какой же он после этого слуга? Энму хотел сразу пойти в тот дом, в тот дом, где живёт Мудзан-сама¹. Но сформировался весьма ожидаемый вопрос: Что он сделает, когда увидит у своих дверей Тамио? Накричит? Ударит? Убьёт? Нет, Энму не боялся наказаний, тем более от своего Повелителя. Наоборот, он наслаждался каждым ударом, каждым упрёком… Но Господин ведь и убить одним ударом может. Риски были велики, но проигнорировать Мудзана-саму он не мог. Тамио отправился в обитель Короля демонов.***
Небольшой особняк освещался вечерней луной. В той комнате наверху как всегда горел свет. Энму прищурился — увидел… высокую фигуру Господина. Неужели так быстро сорвался и убил своих человеческих соседей? Мудзан-сама был слишком напряжён. Тамио раздул ноздри. Нет… человечки ещё здесь. Господин принял истинную форму при людях? Странно, но не ему об этом размышлять. Тёплый ночной ветерок колыхнул короткие волосы Энму. Плохое… плохое предчувствие. Мудзан остановился, а парень напрягся. Но обратной дороги уже не было. Демон запрыгнул на балкон. Вкрадчиво зашёл к Господину и упал на колени. — Зачем ты сюда явился?! — тихо рявкнул Кибуцуджи. Видимо, не мог разбудить людишек. — Мы волновались за вас, Повелитель… — так же вкрадчиво произнёс парень. — Боялись, что с вами что-то могло произойти. Я переживал, сильно, Повелитель… — И какое же вам дело, чем я занимался и куда пропал?! — Мы считаем каждую секунду, проведённую с вами. Не можем не считать, вы же наш благословенный Повелитель! — Я не обязан с вами время проводить. И ничего говорить вам не обязан. — Конечно-конечно! На всё ваша воля, Повелитель… — в голубых глазах блеснула искорка хитрости. Мудзан молча согласился. Но ничего больше не сказал. Лишь подошёл к балкону, поднимая свой взгляд на бледную, как и он сам, луну. Луна освещала его ровную кожу, глаза, волосы… И, казалось бы, это был прекрасный момент, который нельзя было испортить. Но всё изменилось. Кибуцуджи посмотрел на свои руки. Тревожный ветерок коснулся кончика сознания Энму. Повелитель смотрел на свои руки, будто совершил что-то по-настоящему ужасное. И, казалось даже будто от них исходил запах свежей крови. Мудзан вдруг заговорил. — Это не моя вина. Энму удивлённо приоткрыл рот. Господин говорил словно… нет, именно с самим собой. — Это не моя вина. Это… была случайность. Нужно было что-то сделать, чтобы не попасть под горячую руку. Казалось, Мудзан совсем не замечал своего слугу. Энму ничего не оставалось, как соглашаться с ним и кивать. — Это была случайность. Хотя… Голос Мудзана стал полон ярости. Он сжал свои руки в кулаки, отчего проявились вены и побелели костяшки. — Это всё её вина. Её. Вина. Она сама меня вывела. «Она»? Но Энму сейчас нужно не об этом думать. Надо успокоить Господина… — Да что теперь об этом думать! — он безумно расхохотался. — Какое мне дело до её судьбы? Да мне всё равно! Энму склонил голову ещё ниже. Господин ещё долго вёл свой монолог, зверея всё сильнее и сильнее. И парень не мог даже допустить мысли о том, что произошло: Господин убил бы его сразу. — …И ещё этот дрянной мальчишка! Как ему всё объяснить? Аргх, как я же я ненавижу всё… Всех, ненавижу… Он начал ругаться громче, а между тем стали слышны шорохи. Людишки просыпаются. И Мудзан не был глупцом, он замолчал, стиснув зубы. По всей видимости, он не хотел просто по глупой причине покинуть этот дом. — Так… — Кибуцуджи раздул ноздри: его гнев всё ещё не остыл. — Уходи, Энму. Тамио хотел было откланяться, но его окликнули. — У меня будет для тебя работа. Через дня два, явись сюда снова. И передай Накиме… С ней у нас тоже много работы. Энму изумился, но спокойно спустился с балкона. Полночь. Луна была очень хорошо видна, и теперь уже самого Энму она одаривала своим светом. Он прошёл глубоко в лес, поглощённый раздумиями. «Передать Накиме… это ведь хороший повод увидеться с ней!» — от этих плохих мыслей он от самого себя остался удивлённым. — «Но в этом ничего плохого нет. Загляну к ней под этим предлогом. И Господин Кокушибо… надеюсь, он не станет нам мешать».