Mistake

Ближе к вечеру он наконец добрался до своего нового дома. Квартирка была небольшой, но ему сейчас много и не нужно было. Она даже чем-то напоминала ему комнату в общежитии. По крайней мере так было по фото, и вообще, он выбрал ее не из-за этого. Он достал телефон, ища в них заметки. Номер квартиры тридцать три. Кое-как протиснувшись с чемоданом в небольшой лифт, он поднялся на четвертый этаж. Даже в коридоре было тихо. Он побрел в сторону нужной квартиры и начал доставать ключи, которые валялись на самом дне сумки. Так он и стоял, безрезультатно роясь в ней уже полминуты. *** День прошел в общей степени настолько долго и скучно, но этому Хуа Чэн был лишь рад. Он смог ещё немного поспать на своем столе, пока его не отправили на один палевый вызов ближе к вечеру. За весь день он выпил... Немеренное количество стаканчиков кофе... Возможно ли вообще впасть в кофейную кому? Хуа одновременно надеялся на это, а одновременно нет, но плюс был один, генерал дал ему неделю небольшого отдыха за счёт участка. А от этого, он никогда бы не отказался в своём то переработанном состоянии... Поэтому, заказав в одной из забегаловок по пути домой себе не очень здоровый ужин, мужчина уже в полусонном положении поднимался в лифте, который, приехав на нужный этаж, открыл свои двери и Хуа прошел к своей квартире, слыша копошения сзади. Голова сама невольно повернулась, ведь в этой небольшой многоэтажке было всего по две квартиры на один этаж, а своих соседей он ни разу не мог увидеть, в силу своей работы. Он действительно только и делал дома — спал, ел и набирался сил. Не это ли существование? Но мужчина замер с огромным пакетом фастфуда в руках, перед соседской дверью стоял знакомый силуэт, ну а уж стоило присмотреться, так и все стало понятно. — Лисёнок? - проговорил Хуа, а его голос отдался эхом по подъездному коридору, а его глаза тут же переметнулись на чемодан. Голова работала плохо, после трёх суток бодрствования... Но тот все равно слегка усмехнулся и спиной облокотился о собственную дверь. — Это попытка взлома? Или ты действительно переехал именно сюда? Му Цин же был так увлечен поиском ключа, что поначалу вовсе не заметил, как кто-то поднялся на его этаж и у него и в планах не было знакомиться с соседом. Но кажется, делать этого и не придется.. Снова прозвище резануло слух и он удивленно округлив глаза, перевел свой взгляд на Хуа Чэна. — Ха... Может ты просто сталкер? Столько лет не пересекались, а теперь встреча за встречей. Подозрительно. — чуть хмыкнул он и наконец зацепился пальцем за колечко со связкой ключей. Довольно хмыкнув, он тут же вынул их из сумки. — Или у тебя после работы полицейского появились новые фетиши с наручниками? Хуа слегка приподнял руку, мол, вообще не причем, честно, а затем лишь нервно посмеялся. — Ну... Тогда статью о сталкерстве скорее тебе приписать надо... То в кафе подсядешь, то переедешь туда, где я живу уже пятый год. - мужчина весело пожал плечами, но говорил вовсе не всерьез, а больше шутя. Всё-таки отчасти это действительно было странно, а встречи становились все чаще и чаще. Судьба? Или злобная ее насмешка? От шутки с определенным контекстом, мужчина лишь весело фыркнул. — Эй... Если бы это был мой фетиш, мне бы с ним тогда работалось весьма плохо. Тот тут же фыркнул, вовсе не соглашаясь с такими гнусными обвинениями. Кто мог знать, что они пересекутся в кафе. Да, конечно может он и сам к нему сел.. Но это просто минутная слабость! С квартирой же ему помог Брэд. В прошлой стало невозможно работать из-за дальности от его нового офиса и постоянного шума соседей. И Брэд не мог знать о Хуа Чэне. Он вообще не делился ни с кем подробностями своей жизни.. По крайней мере он такого не припоминал. — В любом случае, сойдемся на простом совпадении. — недовольно фыркнул Му Цин, а сам... Невольно кинул взгляд на мужчину, он приметил в его руках пакет с едой быстрого питания и невольно сморщил нос. — Ты хоть знаешь, какую гадость ешь? Она убьет тебя быстрее, чем твой недосып, волчонок. Услышав и увидев сморщенный носик парнишки, мужчина лишь опустил взгляд на свой пакет, а затем слегка посмеялся и поттер чуть лицо. Сейчас усталость и недосып сказывались сильнее, поэтому его рука как-то на автомате начала искать собственные ключи в своей поясной сумке. — Я бы с удовольствием что-то приготовил, лисёнок, но боюсь, что для нового соседа я при первом же его дне на новом месте устрою пожар от недосыпа. Сейчас у меня есть силы лишь чтобы хоть что-то поесть и завалиться в кровать на ближайшие трое суток. - вспомнив кое-что, мужчина залез в пакет. Ему в подарок всунули один батончик, он не быстрого приготовления, да и раньше Му Цин кажется ел такие. Подойдя тот протянул шоколадку Му Цин. — Держи как подарок на новоселье от соседа. В следующий раз принесу что-то более стоящее, но лишь после того, как посплю. Смотря на него, он немного задумчиво убрал шоколадный батончик в сумку. Снова это чувство, от которого внутри словно открывался ящик, но он тут же с силой его захлопывал, не позволяя пробраться внутрь теплу от такого простого подарка, да и вообще совершенно случайного. — Не стоит, мне и этого хватит, Хуа Чэн. — он посмотрел на свой чемодан, припомнил, что основные его вещи, включая посуду, приедут только завтра, а одним батончиком сыт не будешь. Но разделять с Хуа Чэном эту гадость он тоже не собирался, и все же... — А если готовить буду я? В итоге спросил он, открывая дверь в свою квартиру и закатив туда чемодан. — Я приготовлю ужин на двоих, можешь даже поспать пока я готовлю, потом я разбужу, мы поедим и я уйду. Пожав плечами, мужчина лишь мысленно с силой согласился с первой просьбой Му Цина и чуть улыбнулся от этого "Хуа Чэн". Он называл его "волчонком" так редко, но каждая редкость одновременно приносило самую огромную боль в мире, и самое нежное тепло внутри. И Хуа метался меж этих чувств. Найдя собственный ключ, мужчина уже вставил его в замочную скважину, а затем услышав самый... Да, точно самый неожиданный вопрос и предложение в мире, от которого он просто замер на мгновение. Точно... И как он мог забыть. Му Цин ведь, по сути, только-только переехал, у него из вещей был лишь этот чемодан, ни пакетов с едой или чем-то подобным. Впрочем... Думать глубже сейчас не хотелось вовсе, да и что такого в том, чтобы впустить Му Цина в свою квартиру? Ладно, все же... Спустя столько лет, даже это слышать было очень и очень странно, хоть и волнующе. — Что ж, почему бы и нет. - проговорил Хуа, не поворачиваясь к нему, лишь бы тот не видел его слегка обеспокоенного лица от этой... Ну действительно странной ситуации! — Продуктов у меня вроде нормально для приготовления чего-нибудь, так что вся кухня в твоём распоряжении, лисёнок. Взяв себя в руки, мужчина улыбнулся и, повернувшись, открыл перед Му Цином дверь в свою обитель. Его квартира была не шибко большой, ему всегда хватало лишь одной комнаты, да и здесь он уже за пять лет вполне прижился, поэтому не был даже намерен переезжать куда-либо в квартиру побольше. Да и к чему? Он всегда один, к нему максимум Се Лянь заходит поболтать и посидеть. Единственный ему близкий человек. Стоило зайти в квартиру, как перед глазами тут же показался диван, перед которым стоял небольшой телевизор, который Хуа даже практически и не смотрит вовсе. Позади этой маленькой гостиной комната сразу же без дверей переходила в кухню, где не было никаких излишеств. В метро от телевизора и вовсе была ещё одна комната, которая уже вела в спальню. В общем... Лишь все, что нужно было для холостяцкой жизни. Му Цин и сам не понимал, что дёрнуло его за язык предложить именно это. Но как он переживет свою боль, если при каждой встрече будет ощущать этот ком внутри. Клин клином вышибают, может и тут так сработает. Надо лишь почаще напоминать себе, какой он человек на самом деле, хотя... С того самого дня он так и не знает, какой Хуа в действительности. И стоило ли вообще искать ответ на этот вопрос. Он не раз пытался понять Хуа Чэна после своего ухода, но... Не выходило. Он злился, плакал, долго приходил в себя, много раз прощал его в своей голове, много раз ненавидел, много раз любил. А потом все это сошло на нет. Он устал чувствовать хоть что-либо и запер это все внутри, надеясь, что когда-нибудь это все просто перестанет теснить его душу. — Тогда я сейчас посмотрю и решу, что приготовить. — кивнув, он закрыл за собой дверь в квартиру Хуа, до этого не забыв закрыть свою квартиру на ключ. Разуваясь и оставляя в прихожей пальто, он прошел внутрь. Он не стал рассматривать чужую обитель, он не планировал быть здесь часто, да и вообще надеялся, что это первый и последний раз. Так ведь просто сложились обстоятельства. Подойдя к холодильнику, он тут же изучил содержимое, ровно то же он сделал и с ящиками в кухне. — Я могу запечь картофель в духовке с мясом, нарезав к нему немного салата, устроит? — он спрашивал для галочки, все равно доставая мясо и ставя его на разморозку, пока сам закатав рукава своей рубашки, принялся чистить картошку, немного поискав столовые приборы и урну. Хуа, все ещё находясь у входной двери, лишь сразу же стянул с себя служебную куртку, а затем, услышав голос мужчины с кухни, его резко прошибло холодным потом. Это было такое странное ощущение, черт возьми. Му Цин, спустя столько лет, оказался в его квартире и сейчас собирается готовить ему ужин? Ладно, им, но... Если бы ему подобное сказали месяц назад, он бы здорово посмеялся над такой жестокой шуткой, но сейчас ему вообще было не смешно. Это все происходит в действительности. Заслуживал ли Хуа прощения за то, что сделал когда-то подобное? Нет. Тем более, что на этот вопрос отвечал сам Хуа Чэн. Он долго пытался понять причину своих действий. Ему не стало скучно, это точно. Но ему стало страшно. Тогдашний он из-за слишком частого осуждения, стал настолько зависим от подобных мнений, что просто... Сбежал? Сбежал, даже не предупредив об этом Му Цина. Он опомнился на конце дороги, со скоростью света вернулся, но Му Цин уже убежал в другую сторону, зная абсолютно обо всем. За такое не должны прощать. Монотонный голос разбудил его от всяких мыслей, и Хуа чуть сглотнул от груза. Оно и так было после всего, что он совершил, но когда он видел совершенно другого и отстранённого от каждого человека Му Цина, груз вины становился в миллионы раз сильнее. И не искупить никак, лишь жить с ним. — Да, конечно. Готовь, что пожелаешь, лисёнок. - он не видел, что он делал на кухне, но Хуа уже скрылся за дверьми гардеробной. Он стянул с себя форму, которую уже определено нужно было кинуть в стирку, чем он и занялся. Выйдя из комнаты уже в шортах и домашней футболке, мужчина зашёл уже в ванную и закинул одежду в стирку, заправляя и запуская ее. А затем. Умылся ледяной водой. Ему как-то не хотелось спать, пока Му Цин готовит. Не потому, что не доверяет, а потому что... Внутренне ему не хотелось спать, пока он рядом. Но стоило ему выйти из ванной, как эффект от холодной воды уже сразу пропал, а стоило сесть на диван, как голова уже тут же соприкоснулась с подушкой и Хуа в долю секунды упал в сон. Он слишком устал за эти дни. Готовка увлекла Му Цина. Это была вторая вещь после работы, что могло действительно отвлечь от мыслей, что приносило удовольствие. Эти действия, немного однообразные и повторяющиеся, заставляли просто отдаться. Острый нож скользил по поверхности картофеля, чуть измельчая на крупные доли, для более быстрого приготовления. Оставив их в воде, он тут же занялся мясом, нарезая то уже на кубики, обжаривая в ароматном масле с приправами, после чего, покопавшись в кухне, он нашел и форму для запекания. Горшочков не оказалось, странно что форма вообще была. Наверное, это от прошлых владельцев. Сам Хуа явно не имел страсти к готовке. По крайней мере так было раньше.. Уложив картофель на дно формы, сверху он уложил маринованное и чуть обжаренное мясо, поливая слегка сливочным растопленным маслом. Мясо даст картошке свой вкус и сок, должно получится хорошо. Убрав все в уже разогретую духовку, он засек время, хоть и так выставил все на нужные сорок минут, но это для страховки. — Хуа, я... — но стоило ему повернуться, наконец обращая внимание на Хуа Чэна, он все же уснул. И хорошо, подумал Му Цин. У него было время на то, чтобы зайти к себе домой, чтобы немного ополоснуться и переодеться. Это заняло всего двадцать минут и он быстро вернулся. Хуа еще не проснулся. Видимо спит как убитый. А Му Цину еще двадцать минут бродить по чужой квартире. Убрав гадость в лице фастфуда в холодильник, он не нашел еще чем себя занять и лишь слегка осмотрелся. Это была квартира Хуа в которой он жил, как он сам сказал, пять лет. С момента выпуска и до сегодняшнего дня прошло намного больше. И все равно квартира ощущалась пустой. Словно Хуа здесь и не жил. Не было плакатов с постерами фильмов, которые он раньше коллекционировал. Фотографий с ним самим или же с семьей. Даже коробочка с побрякушками вряд ли еще хранилась у него. Весь сейчас он не носил ни колец, ни серьги. Му Цин подошёл к дивану и опустился перед ним на корточки, чуть обнимая свои колени и смотря на спящее лицо Хуа Чэна. Му Цин раньше придерживался мнения, что люди не меняются. Солгав однажды, они всегда будут лгать, предав единожды, это повториться снова и снова. Но глядя на Хуа сейчас, он понимал, что перед ним совсем не тот Хуа из полицейской академии. Он изменился. Но меняет ли это что-нибудь для него? Нет. Он может признаться самому себе, что когда-то очень хотел простить его. Потому что чувство любви в нем было сильнее. Но слухи о нем и этой Лу... Они провели вместе всю ту неделю, пока Му Цин был на каникулах. Пока он сидел и замерзал у окна, они грели друг друга в постели. В первый же день, когда он уехал их уже видели в кино вместе. В группе, где студенты постили свои слухи, не раз мелькали уже запоздалые фото их перед отелем. Видя все это, слыша. Разве мог он любить дальше? Мог простить? Нет. Но ему так хотелось. Как бы то не было, все это в прошлом. И сейчас, он больше ничего не хочет. Ни любви. Ни ненависти. Ни жалости. Звон от духовки и собственного таймера заставил очнуться от мыслей. Он тут же поднялся, ощущая, что ноги затекли от такого положения.. Он что, сидел так все пятнадцать минут? Помотав головой, он мягко накрыл плечо парня рукой и потряс. — Вол... Хуа Чэн, проснись. Ужин готов. Умойся, я пока накрою на стол. Хуа же спал настолько крепко и долго, что даже не заметил как вокруг него стал витать слабый и такой знакомый парфюм вновь. Парфюм Му Цина. Он любил его тогда - Хуа часто ему дарил именно его и любил его сейчас - только вот теперь наверняка покупает сам. Наверное единственное, что осталось знакомое от того Лисёнка - это самое прозвище, парфюм и его имя. Сам он изменился полностью, а точнее... Нет. Он стал лишь тем, кого всегда играл перед другими в академии. Нелюдимый, отстранённый, и лишь Хуа знал, какой он внутри. Но теперь он стал просто одним из тех людей, перед которыми Му Цин играл. А может и не играл, вдруг это просто стало уже его истинной оболочкой. Хуа читал множество историй, где изменяли. Он читал истории, где сам рассказчик изменял. Для чего? Хуа и сам не знал, но после своего собственного маленького исследования, он осознал, что ни одна из причин не подходит ему и он осознал свою истинную. Страх. Он от него уже избавился во время работы, конечно, но он все ещё присутствовал, как ни крути. И нет, не страх мнения, осуждения или подобного, он теперь кого хочешь сам осудит, если кто-то не так взглянет, а... Страх появился совсем недавно. И именно из-за этого страха, сейчас по его квартире лёгким шлейфом разлетается запах картошки с мясом, но сон был сильнее. Во сне он ощущал нежный, пусть и весьма все ещё резковатый запах духов Му Цина. А ещё... Ощущение, что кто-то на него смотрит. Это вообще отправило его глубоко в прошлое, потому что ощущение, что он чувствовал сейчас и то сладкое ощущение из прошлого... Были похожи. В какие-то моменты Му Цин просыпался раньше него. Он смотрел на него, изучал, а когда Хуа открывал глаза, то видел расслабленное внимательное изучение со стороны парнишки. Хуа долго просыпался, ну точнее долго приходил в себя после сна, поэтому просто любил тогда к нему прижаться сильнее, уткнуться в шею, или же просто приластиться к мягкой гладящей ладони. Сейчас тепло накрыло плечо, его буквально вырвали из этого сладкого сна, от чего парень нахмурился, но даже лишь слегка проснувшись, он все ещё ощущал настоящий запах духов, который окружал его. Не сон? Его рука на автомате спросонья коснулась ладони Му Цина и, чуть сонно промычав, он подложил себе ее под щеку, мягко сжимая своей рукой. — Ещё пять минут, лисенок... - промычал недовольно Хуа Чэн, подбирая под себя ноги. Му Цин уже собирался убрать руку и пойти посмотреть картошку, как вдруг его ладонь вот так бесцеремонно схватили, так и еще и подмяли под себя, используя как самую удобную подушку в мире. И он замер. Замер и ощутил, как сердце предательски дрогнуло. Как отозвалось на чужое мычание, почти что урчания, он мог поклясться, на тепло чужой щеки, на будто бы прошлые воспоминания, когда они еще были вместе, когда они еще были счастливы, когда любили. Сердце так сильно и громко ударилось о ребра, что стало больно даже вдохнуть. Глаза чуть защипало. Он забыл какого это ощущать подобное. Он не помнил почему оставался с Хуа, не мог понять почему любил. Но сейчас снова вспомнил. Он любил его за все и за ничто сразу. Просто то, какой он был и стало для Му Цина причиной любить его. Он и не замечал, как неосознанно, чтобы не вызвать в себе снова эти чувства избегал партнёров, похожих на него. Он убегал от малейших напоминаний о тех чувствах. А теперь его пальцы нежно касаются чужой щеки, в груди бьется сердце и ему... Страшно. Не найдя решения лучше, он достаточно сильно ущипнул того за щеку, тут же выдергивая руку из захвата, прижимая к груди, даже сейчас ощущая, как отдается галопом его глупое сердце. Отвернувшись, он тут же поспешил к столу занять себя тем, чтобы расставить тарелки. — Я сказал, ужин готов, вставай сейчас же. Сон как рукой сняло, когда рука, что сейчас казалась самой прекрасной и мягкой подушкой во всей вселенной предательски его... Щипнула. Да ещё как! От этого Хуа сразу очнулся и, вскочив на диване, тут же потёр рукой щеку. Он ещё не проснулся до конца, его мозг находился на чем-то между сном и реальностью, но голос Му Цина четко отдался в его голове. Парень сказал это громко и четко, с совсем чуть-чуть подрагивающим голосом, но возможно Хуа Чэну это просто казалось спросонья? Боль от щипка все ещё волнами прошлась по щеке, это он его руку сейчас обнимал..? Ох черт. — Кхм. Прости, я случайно... Му Цин так ничего и не ответил на извинения. Ему сейчас мягко говоря было совсем... Не до этого. Внутри в нем боролось прошлое и настоящее, а сам он лишь старался глубже спрятать эти чувства. Сейчас было совсем не время, правда... Да и не хотел он этого. Этого и не нужно было... Пока Хуа ушел просыпаться окончательно, Му Цин старался взять себя в руки. Использовав технику, которую он применял лишь на суде, холодный рассудок, он наконец вернул себе спокойствие и бесстрастность. Шикнув на самого себя, Хуа Чэн, находясь в ванной, тут же облил свое лицо холодной водой. Дурак. Придурок. Идиот. Ничем он не изменился спустя столько лет. Повезло, что ещё полностью по лицу не получил, хотя, зная силу и темперамент Му Цина, он вполне мог. Выйдя с тяжелым выдохом из ванной и вытерев докрасна лицо, Хуа Чэна подтянулся к столу и, кое-что вспомнив, лишь прошёлся к холодильнику, доставая оттуда графин с холодной водой и коробку с соком, кладя аккуратно на край стола у стены. Дождавшись, пока Му Цин сам усадится на стул, мужчина налил в каждый стакан воды, свой же он сразу выпил. Глаза задержались на форме с готовым ужином. Пахло так замечательно так вкусно. Му Цин все ещё обожал готовку. Часто ночью, когда все студенты были в своих комнатах и им было попросту лень выходить из них, они готовили вместе на общей кухне. Хуа тогда ещё не особо сдерживался в своих действиях и, так как тогда он особо не был силен в приготовлении еды, он часто просто помогал хоть чем-то. То чистил картошку или какие-то овощи, то лишь мягко обнимал со спины, позволяя Му Цинк взять все в свои золотые руки. Они все ещё были такими золотыми. — А ты не изменился, лисенок, что не блюдо, то шедевр воплоти. Спасибо за ужин. - положив порцию себе, Хуа Чэн лишь взял наконец вилку в руки и отправил себе в рот картошку с мясом, от чего лишь тут же довольно промычал от яркого вкуса. Действительно шедевр. Как давно он подобного не ел? Почти восемь лет. Сев за стол, вслед за Хуа, он и сам приступил к ужину, понимая, что голод во многом поспособствовал его неустойчивому состоянию. Забить желудок и ни о чем не думать. Сейчас это явно лучшее решение. — Ты преувеличиваешь, просто надо меньше гадость всякую есть. Ты знал, что такое даже животные не едят? Лучше выбрось, но дело твое. — пожав плечами, он наколол на вилку несколько кусочков мяса и картошечку, отправил в рот и довольно промычал, наконец поев нормально. — К слову, ты правда живешь тут пять лет? Из-за работы полицейского я понимаю, что не всегда удается даже сутки побыть дома, но... За пять лет тут словно нет ничего твоего. Продолжая довольно уплетать приготовленный Му Цином ужин, Хуа Чэн чуть на мгновение замер после его слов, а затем посмеялся. — Ну действительно, не станет же курица есть курицу, правда? - мужчина улыбнулся и слегка облокотился о спинку стула, а затем ответил уже более серьезно. — Когда хочешь есть и смертельно спать одновременно тут особо уже и не задумываешься о том, полезно это или нет. Я готовлю что-то подобное, если мой график получается как у обычного работника офиса, но тут уж как получается. Ты просто стал случайным свидетелем нарушения моей злостной диеты для качалки и физподготовки. Му Цин, если быть честным, даже не заметил, как сразу как Хуа убрал из своего салата помидоры, перемешал их со своим. Это произошло совершенно на автомате. Странно так. Словно не было между ними этих восьми лет. Словно не было ошибки, которую они не предвидели. Было бы все по другому, если бы они не ошиблись тогда? Может они бы сидели за столом и ели такой же ужин, но в их общей квартире, кормя друг друга и смеясь над очередной глупой истории на работе. Сейчас от этого возможного будущего были лишь легкие усмешки и случайные встречи. Но насколько это все неоднозначно, однако. Ни сядь он тогда к нему в кафе, не заговори в курилке, ни предложив приготовить чертов ужин.. Неосознанно, он сам продлевает их мелкие встречи. Бог знает для чего. — Я понимаю. Ночи без сна заставляют идти на крайние меры, но мы уже не студенты, можно позволить себе доставку из ресторана, а не фастфуд, так что тебе не обмануть меня, волчонок, ты просто до сих пор не можешь отказаться от любимых чизбургеров. — облизав кончик вилки, он указал острием на мужчину перед собой и покачал осуждающе головой. То, как вилка Му Цина осуждающе указала на него, и он получил такие же осуждающие покачивания головы, Хуа пробило на лёгкий смех. Жаль не было на вилке картошки, он бы скушал прямо с рук Му Цина, можно сказать. А затем снова волчонок. Снова это прозвище, ему уже казалось, что Му Цин называет его так, когда полностью расслаблен. Возможно ли, что он даже не замечает, как с его губ слетает именно старое прозвище, а не имя? Мужчина не мог до этого просто догадаться. — Ладно-ладно, ты меня подловил, лисенок. На одних пп-шных блюдах не выжить в полицейском участке, ну правда. Хочется иногда и такого, вреднючего. - он слегка помахал руками, словно бы выставлял защиту от вилки Му Цина. А затем, Хуа вновь чуть наклонился, закидывая себе в рот еле больше этой вкуснятины, заодно ещё и салат овощной положил в тарелку, старательно оставляя в основной тарелке побольше помидоров. Он их не любил, возможно Му Цин даже запомнил это, потому что в салате было как всегда именно их меньше всего, которые Хуа оставлял для него. Это грело. Но последний вопрос Му Цина, на который он так и не ответил, заставил Хуа Чэна серьезно задуматься, пока тот отпивал теперь сока из стакана, который успел себе налить. — Да, правда. Ну... Все же в большей степени тут дело в работе, я действительно здесь только, ну, сплю. Да и изначально я хотел переехать через пару лет после въезда. Просто передумал. - Хуа чуть усмехнулся, нанизывая на вилку кусок картошку, чуть рассматривая его. У Му Цина всегда она получалась такая румяная и словно золотая. — А возможно дело ещё в том, что я просто... Повзрослел? Не знаю, как объяснить, мне не хотелось больше вешать что-то. Делать место жизни под себя. Да даже носить те серьги и цепочки всякие. Хотя... Уж если быть совсем честным, я все ещё храню их, постеры всякие, ювелирку. Просто в шкафу. Сам не знаю зачем. Может когда настанет кризис возраста или что-то такое. Разумеется он не смог выкинуть ничего из того, что хоть как-то напоминало о Му Цине. Они вместе выбирали постеры любимых групп, фильмов и мультфильмов. Именно Му Цин ему покупал как минимум половину его ювелирки, что у него была. Как он мог с этим проститься? Ни тогда, ни сейчас, ни наверное все же в будущем. Но и вешать постеры и гирлянды, носить украшения у него просто не хватало духу. А ещё не было права на это. Не после того, что он сотворил собственными руками. Объяснение пустоте квартиры звучало правдоподобно, а он поймал себя на мысли, что слушает его прямо как своих клиентов обычно, пытаясь вычленить правду, разгадать ложь. Но Хуа кажется и не лгал. Может что-то и утаивал, но что-то внутри подсказывало, что лучше и не пытаться понять, что именно. — Мы действительно изменились. И, наверное, я даже этому рад. — он поводил вилкой по салату и выдохнул. — Мы не смогли стать... Парой. Может нам суждено быть просто друзьями. Словно через тишину произносились эти слова. Возможно самые правильные за три года из общения, два года отношений, и восемь лет пропасти. Но почему от них заскреблось что-то внутри. Хуа опустил свой взгляд на уже пустую тарелку, а уголки губ стали чуть более натянутыми. Да, они были правильные. Они были верными. Но такими болючими. Кажется это был первый раз, когда Му Цин спустя столько времени по-настоящему заговорил об их прошлом. Они оба не заикались вслух об их когда-то крепких отношениях, остались лишь прозвища, которые никак не могли покинуть сердца, кажется, обоих, если волчонок все ещё слетает с его губ. — Да. Парой... Нам не удалось стать. - нет, на самом деле они были самой прекрасной парой. И они бы возможно сидели сейчас в своей квартире, за таким же ужином, только без груза прошлых ошибок. — Ты прав, лисенок. Возможно, друзьями нам быть лучше. Хуа чуть выдохнул, а затем невольно нахмурился. Ну почему от этого становится больнее? Оно не должно так быть. Нет, не сейчас. — Лисенок, я... - голос дрогнул, но ему на мгновение показалось, если он не скажет сейчас, то не скажет этого никогда. — Я действительно жалею о том, что сделал. Я много раз в тот день просил у тебя прощения и лишь спустя время осознал, что... Такое прощать нельзя. А ты тем более никогда в жизни не обязан этого делать. Поэтому, я просто скажу... Скажу, что мне жаль. То, что мы не смогли стать парой - целиком и полностью лишь моя вина. Я не давлю сейчас на жалость, не подумай, лисенок. Я уже, так сказать, для этого дерьма слишком стар. Но у меня не было и шанса тебе тогда это сказать, поэтому говорю сейчас. Продолжай, пожалуйста, так же. Не прощай меня. Хуа вновь выдохнул после такой... Неожиданной даже для себя речи, а затем встал из-за стола. Нужно было убрать пустые тарелки. Ему нужно было чем-то себя занять, тишина оглушала, до такой степени, что болела голова, собственные действия заставляли сердце бешено стучать от того, что он сделал то, чего не смог сделать столько лет. Возможно он услышит сейчас хлопок двери, возможно ему сейчас сломают спину за то, что он вообще так резко поднял эту тему, возможно треснут по роже, но сказать честно? Он этого полностью заслуживал.