Двойное счастье

— Ну же, Юйхэн, неужели у тебя нет никаких мыслей по этому поводу? После того разговора с Сюэ Чжэнъюном, Чу Ваньнин понял, что раньше друг был не таким активным. Теперь же он ещё больше старался общаться с профессором, оказывая так свою поддержку. Он считал, что сейчас Ваньнину тем более нельзя оставаться в гордом одиночестве. Когда подходило время обеда, декан заходил в аудиторию к профессору и звал его пойти пообедать вместе. Чу Ваньнин понимал, что так просто ему не отказаться, поэтому проще уже было пойти с ним. На занятия его не отпускали до тех пор, пока он хоть что-то не поест. Легко сказать! Ваньнина рвало при конкретных запахах еды, не говоря уже о самом вкусе. Иногда ему становилось дурно от обычного тофу! Если же он пытался пойти против организма и съесть кусочек, то потом устраивал кросс от места питания до ближайшей уборной, чтобы сразиться в бою с тошнотой, и пожаловаться на жизнь белому другу. Ещё его удручала мысль, что вот его рвёт едой, а эту еду оплачивать собирается именно Сюэ! От этого становилось лишь хуже и физически, и морально. Декан упорствовал, но против беременного омеги не попрешь, поэтому согласился оплатить вместе. Чжэнъюн беспокоился о Юйхэне ещё больше обычного. Волнение заметила и сама госпожа Ван, поэтому вечером поспешила узнать причину. Итог: теперь добавился ещё один человек, что готов поддержать Ваньнина, но, спасибо небесам, она хоть немного тормозила мужа. Профессор был ей очень благодарен. Госпожа Ван хорошо разбиралась в медицине, поэтому объяснила Чжэнъюну, что Юйхэну нужно питаться, но не заставлять его. Чу Ваньнин в некоторые периоды может есть меньше, но потом он сам будет столько, сколько захочет. Пугаться этому не стоит. Однако женщина сразу определила, что на сладкое профессора до сих пор тянет. Его не тошнит, что радует всех троих. Правда одними сладостями сыт не будешь. Чу Ваньнин это прекрасно понимал, но что он мог с собой поделать? — Какие у меня могут быть мысли? Главное, чтобы ребёнок родился здоровым. Я не... — Хотел бы мальчика? — опередил на последних словах Сюэ, — Думаю, тебе было бы с ним проще... — Какая разница с кем проще? У тебя не было дочери, поэтому не с чем сравнивать. С любым ребёнком может быть тяжело, если не пытаешься быть хорошим родителем, и для его воспитания ничего не делаешь. Кивнув в знак согласия, Чжэнъюн предположил: — Ты хотел бы дочку! Чу Ваньнин, не скрывая лёгкого удивления, не стал отрицать, но при этом спокойно спросил, взглянув на друга: — С чего ты так решил? Мужчина улыбнулся: — Моё предположение. — пожал плечами Сюэ, — Просто подумал о том, что чисто фактически ты бы мог захотеть себе маленькую принцессу. Раз недавно выяснилось, что ты долгое время хранил свои чувства к Жань-эру, то, возможно, представлял себе ребёнка похожего на него. С такой схожестью ты бы мог представить девочку... Глазки и ямочки точь-в-точь его. Но я считаю, что у малышки, в таком случае, будет кожа молочного цвета, как у тебя. Вырастет красавицей да такой, что будет опасно отпускать её учиться, ведь вдруг ей приглянется либо преподаватель, либо кто-то младше... — Скорее всего, будет мальчик. — строго огласил Ваньнин. Мужчина повеселел от реакции друга: — Уже испугался за свою потенциально дочку? Да ладно тебе, если будет в тебя характером, то это кавалерам стоит бояться, а не ей! Даже теперь интересно, что за ребёнок у вас родится? — Обычный. — Просто получается такая гремучая смесь, что будет даже забавно, если родится ещё и под знаком скорпиона... Я уверен, что у вас могла бы быть очень яркая и харизматичная девочка, но омега. — С каких пор ты веришь в гороскопы и рекламируешь свои услуги гадалки? — Ваньнин тихонько взял пирожное. Наслаждаясь вкусом, успевал вести беседу с Чжэнъюном. Профессор даже и не думал, что его так легко втянут в диалог. — Зато ты стал чуть активнее. Кстати, ты окончательно решил после защиты дипломов Мэн-эра, Ши Мэя и Жань-эра уехать из Китая? Может все-таки останешься? — Мо Жань и так начал строить догадки... Если на эти пять лет остаться, то он когда-нибудь поймёт. — Это ты сейчас намекаешь, что до него туго доходит, и что ему потребуется пять лет пробыть рядом, чтобы понять? Он не глупый. — Поэтому ещё и почувствовал изменения в запахе. — Ты не сможешь его долго дурачить. Зная Жань-эра, он может даже расстроиться, что от него скрыли нечто важное. В детстве он лишился матери, а отец не был рядом с ней и ребёнком. Может, он был бы рад этому малышу, а ты даже шанса не даёшь. Да, он молод и кровь ещё горячая, но проведя часть детства в неполной семье... он позволит своему ребёнку жить такой жизнью? Чу Ваньнин опустил взгляд на чашку, а мужчина сразу осекся и продолжил, почесывая затылок: — Юйхэн, я не хотел сказать, что ты не справишься или будешь плохим родителем! Наоборот, я считаю, что если ты научишься выражать больше любви к ребёнку, обучишься уходу за ним, и подберешь правильный метод воспитания, то у тебя очень хорошие шансы вырастить прекрасного человека. Кто знает, кого-то любовь делает ещё краше, и человек раскрывается со всех хороших сторон. А может беременность и ребёнок хорошо повлияют на тебя? Сейчас проявляются некоторые твои чувства и эмоции. Ты даже решился мне рассказать правду. Поделился со мной таким секретом! Только вот, если дело касается Жань-эра, то ты сразу начинаешь избегать возможных разочарований. Это нормально, но в твоей ситуации — ты слишком сильно загоняешь себя в рамки. Я не думаю, что он тебя может обидеть... Профессор все это внимательно слушал, а потом тихо сказал: — Это уже наше дело и моё решение... — Ну вот опять, Юйхэн, — мужчина сделал паузу, но затем смирился с упрямостью друга, — ох, ладно. Как знаешь, но я и моя женушка тебя поддержим и поможем! — Спасибо... Совместная жизнь с Мо Жанем, и их ребёнок... Лишь мечта. Сон, в котором снится исполнение твоей мечты, не станет исполненным желанием в реальной жизни просто так. Не в его жизни. Не в его судьбе. Не в его мыслях. Чу Ваньнин давно отошел от того периода в жизни, когда мог мечтать. Живя с дедушкой, он и не познал этого юношеского периода. Но сейчас... Сейчас он хочет обеспечить ребёнка всем необходимым, чтобы малыш чувствовал себя любимым. Чтобы часто улыбался и показывал свои милые ямочки, как у его отца-альфы... Девочка? Да, он был бы рад дочери, но если родится сын, профессор не станет заботиться о нем меньше. Главное, что ему нужно научиться показывать свою любовь новой жизни... *** Если бы профессору Чу кто-то сказал, что он однажды будет планировать кражу одежды у студента, то точно бы в это не поверил, а ещё осуждающе и холодно глядел бы на этого умника. Сейчас его настораживало данное желание... Да, он уже начинает самого себя бояться, ведь не каждый день твоя омежья сущность просит тебя брать вещи альфы. Ваньнин кое-как пытался противиться этому желанию, но поглядывая на Мо Жаня и его толстовку, он все же подумал о том, как бы тихо у него взять её. Она была белой — даже по вкусу Ваньнина. Однако он преподаватель, а Мо Вэйюй — студент. Как Чу может такое провернуть, чтобы не вызвать подозрений? "Сегодня у Мо Жаня есть занятия по баскетболу... он точно будет снимать толстовку. У меня к тому времени кончится рабочий день. Занятие закончится и меня в университете не будет... За кражу только уволят, да? У меня есть аргумент в виде омежьей природы и ребёнка... " — мысленно рассуждал профессор, отчего лишь сильнее нервничал. Да что это такое?! Нет, нельзя о таком даже думать! — Профессор Чу? Чу Ваньнин поднял взгляд и увидел перед собой хозяина, чью толстовку он планировал нагло присвоить себе. — Мо Вэйюй? — с наигранной прохладной спросил Ваньнин, поглядывая на одежду молодого человека. — Сейчас обеденное время, может, поедим вместе? — почесав макушку головы, с улыбкой спросил Мо Жань. Поесть? Мо Жань приглашает Чу Ваньнина пообедать? Обычно, в дорамах, в такие моменты, главная героиня на себя случайно что-то проливает, главный мужской герой отдаёт свою кофту, пиджак и типа того... Опять странные мысли! Но у него нет особых причин отказываться, но нужно быть осторожнее. Хотя... Сюэ Мэн тут, Ши Мэй тоже... — А разве ты не собирался пойти со своими друзьями? Мо Жань спокойно и легко ответил: — Я им сказал, что хотел бы сегодня позвать на обед вас, фактически, один из них не против, а второй смирился. Ну так что, профессор Чу, вы согласны? Ваньнин встал и глянул на дверь. Вместе поесть... — Хорошо. Мо Жань аж засветился: — Замечательно, тогда поспешим! *** — Надо же, профессор Чу, вы в последнее время едите не только рис, овощи и тофу? — А что, есть проблемы? — строго глянул Ваньнин, а студент удержался от смешка — Никак нет, Чу-лаоши. Профессор бросил на него скептический взгляд, но ничего не сказал, потихоньку поглощая свою еду. Мо Жань не смог просидеть в долгой тишине. — Профессор Чу, вчера я вам скинул весь материал... — Я посмотрел. Кое-что подправлю и вечером скину. Внимательно все прочти и больше не делай глупостей. Если на защите ты опять начнёшь показывать бесстыдные мемы, я скажу, что ты делал работу сам и ко мне не приходил. Понял? — Понял, хе-хе. Обещаю не портить вашу репутацию! — Очень на это надеюсь. Если все пройдёт гладко, то ты благополучно защитишь диплом... И вот настала неловкая тишина... Снова. Однако она была недолгой. — Ты можешь это сделать и раньше. У тебя все готово и останется лишь... — Нет! — Мо Жань осекся и уже тише продолжил, — Я сдам вместе с ребятами. — Как хочешь. Ладно, я поел, так что пойду... — Но вы совсем малость съели! — забеспокоился Мо Жань, но ему лучше не знать о том, почему Чу долго уже сдерживал тошноту из-за еды, но признаться честно, рядом с Вэйюем это не так уже резко, как обычно бывает. Он встал с места и вдруг в него врезался другой студент. Светлая рубашка теперь запачкана. Парень испугался реакции, но, на удивление, Чу Ваньнин лишь строго посмотрел на того и взял салфетку, отпустив бедного человека. Профессора, схватив за руку, Мо Жань остановил: — Так пятно от кофе не сотрётся. Давайте зайдём в аудиторию и вы наденете мою толстовку. У вас наверняка нет с собой запасной одежды. Мо Жань... отдаст толстовку? Что Ваньнин недавно подумал о дорамах? Омежья сущность довольна таким предложением, а вот сам профессор не знал, что ему делать. С одной стороны, даже красть не пришлось, а с другой... это не правильно! Он разве заслужил такого внимания от Мо Жаня? Хотя какое там внимание... Ваньнин даже заботы не стоит. Тогда почему Мо Жань в последнее время так сильно старался поладить с ним? Профессор и так помог ему с дипломом. Это его прямая обязанность! Мо Жань же, вроде, за Ши Мэем бегал... — А ты...? — тихо начал Ваньнин, но в ответ получил ту же сияющую улыбку с очаровательными и ямочками. — Под толстовкой у меня футболка. Потом мне ехать на машине, поэтому все нормально. Возможно профессор своего добьётся и получит ещё одну частичку от Мо Жаня... *** Все же они пришли в кабинет Ваньнина. Мо Жань быстрым движением снял с себя толстовку и протянул её профессору: — Снимите рубашку и, если не против, я могу её с собой взять и постирать. Из Чу настолько плохой домохозяин или что? Сам не сможет постирать? Но потом он вспомнил, что недавно, при такой же попытке доказать, что он не совсем уж безнадёжен, пытаясь постирать в стиральной машине одежду, умудрился сломать её... Всё же он безнадёжен. Ему пора беспокоиться о том, как он один будет заниматься ребёнком, если в быту сам ни в чем не преуспевает? Зато пельмешки лепить умеет да механизмы собирать — это то, что нужно в уходе за младенцем! Ну конечно! — Я... — Не беспокойтесь, в этом нет ничего плохого. Просто я хочу немного помочь. Снимайте рубашку. Ваньнин сам не понял, как начал расстегивать её, но затем опомнился и сурово посмотрел на Мо Жаня, что залип на его тело. Заметя строгий взгляд, студент понял причину и оставил толстовку и вышел. Профессор с облегчением выдохнул, снял рубашку и взглянул на себя в зеркало. Потихоньку живот будет расти, поэтому ему все равно придётся закупаться мешковатой одеждой. Надев толстовку, Ваньнин захотел её понюхать... Пахло Мо Жанем. Тот самый запах... Порой, Чу Ваньнин очень хочет побыть эгоистом и забрать себе студента, не давая тому взглянуть на Ши Мэя, но сам же осознает — нельзя. Это не правильно. Он не может плакать, не может жаловаться, ведь теперь с ним будет его с Мо Жанем ребёнок... Ваньнин приподнял одежду и невольно приложил ладонь к животу, медленно поглаживая и произнося: "Я буду ждать твоего появления. Расти здоровым".