О собаках и странствиях

К концу осени воздух стал морозным и тяжёлым, но снега ещё не было. Зато Копи давно перестал ночевать на улице, у дочери скотоводской семьи ухудшилось здоровье, и отец с матерью всё чаще приходили к Маэ Суи за средствами от кашля. И всё чаще ему оставляли либо коровьи потроха, либо какие-нибудь ноги, которые он просил под предлогом того, что экспериментирует. Пару раз приносили и мясо в горшочках, потому что "Не печенью же всякой вам питаться!". Действительно, печенью питался не он. Но и для него белок в диете был совсем не лишним. Дочь скотоводов звали Калпана. Она болела тяжёлым бронхитом и очень любила гулять — очевидно, потому, что ей особо не разрешали. Она даже просилась пойти с Маэ Суи собирать поздние коренья, но ей строго-настрого запретили, и это было огромным облегчением: Маэ Суи не хотел отвечать за ребёнка не просто в лесу, а в лесу, где живёт Кхаоном, которая неизвестно как на всю эту историю отреагирует. Так что Маэ Суи возвращался с позднего осеннего сбора в одиночестве, если не считать кореньев и грибов в корзинке. Он думал о том, что в большом городе Калпана навряд ли бы так страдала — пара визитов к хорошему магу-целебнику если бы не излечила её полностью, то точно позволила бы гулять без жёстких ограничений. И если бы Маэ Суи был магом-целебником, а не архивистом, теоретиком и травником, он бы вполне мог сделать так сам. Хотя в хорошие времена (точно не перед заморозками и в темноте, подумалось ему) он старался думать о том, что едва ли покинул бы Крунг Доок Май, если бы был магом, поэтому так или иначе он — всё, что у деревни и Калпаны есть. Из раздумий Маэ Суи вырвало то, что у его дома творилось что-то странное. Он никогда не запирал дверь, потому что в деревне никто не воровал, а у мелких грызунов всё равно были свои ходы. И проблем никогда не было — точнее не было до сегодняшнего вечера, когда он нашёл дверь приоткрытой. Маэ Суи потёр пальцы друг о друга, зажигая меж ними свет. Лесенка была заляпана каплями крови. «Словно гостей мне было недостаточно», — произнёс про себя Маэ Суи. Его потряхивало от нервов. Однако он надеялся, что здесь есть простое объяснение. Как минимум к нему регулярно ходит Кхаоном, и просто завалиться внутрь пока хозяина нет дома и внести окровавленную тушу... было похоже на неё. Маэ Суи вдохнул и сделал шаг вперёд. Он медленно вошёл за дверь, переступил порог собственного дома в обуви, и в первые же секунды поисков свет в его руках наткнулся на кошмарное зрелище. Разбитый горшок с лесной орхидеей. Дальше на полу лежали грязь, земля из горшка, всё те же капли крови и Кхаоном, которая копошилась и ёрзала в углу. Маэ Суи вздохнул и развеял свет по дому. Теперь он висел везде равномерно, открывая прекрасный вид и на орхидею, и на Кхаоном за каким-то важным занятием. — Привет, — поздоровался Маэ Суи. Духи или нет, а снимать обувь в такой обстановке не хотелось. — Ммм, — протянула Кхаоном, вставая с пола и поворачиваясь к Маэ Суи. Она держала в лапах закупоренный горшочек с огурцами — подарок Зсири (что было очень кстати — она зачаровывала посуду от Копи). На лице Кхаоном не было сожаления или вины, какие бывают у собак, пойманных за шалостью, только недоумение: зачем Маэ Суи пришёл, зажёг свет и отвлёк её от важных дел? — Я не буду показывать, что расстроен, но я очень расстроен, — вздохнул Маэ Суи. Его волновал не столько факт вторжения и покушения на огурцы (он пускал Кхаоном десятки раз и ему было не жалко), сколько орхидея. Кхаоном не понимала, не могла понимать, сколько сил и времени заняло одомашнивание этого маленького цветка, но Маэ Суи от этого было не легче. У него даже не было сил собрать осколки или удостовериться, что орхидея пережила этот кошмар, он просто сел на стул и одарил Кхаоном долгим, разочарованным взглядом. — Хочу есть, — сообщила Кхаоном. Когда дела доходили до того, с чем Кхаоном справлялась плохо или никак (в лесу, например, не приходилось расстраивать других), она хорошо умела притворяться, что не сильно умнее собаки. По крайней мере, таковы были наблюдения Маэ Суи за время их знакомства. Но он не исключал, что Кхаоном просто хотела есть. — Ты ранена? — решил Маэ Суи вернуться к каплям крови, словно вспомнив, что он не только цветовод, но и лекарь. — Это? — Кхаоном задрала остатки чьей-то рубашки, чтобы заглянуть себе между ног. — Нет. Маэ Суи не вглядывался (да и не сильно хотел), но по спокойствию Кхаоном и красных потёках на бёдрах уже можно было заключить, что у неё либо менструации, либо эструс, либо какая-то вариация этих процессов. Физиологию оборотней было тяжело изучать просто в силу того, что обращать (и обращаться добровольно) в оборотней было запрещено законом большинства академий, включая Рриан Доок Май. Члены ковенов с учёными не сильно общались, а сами обращённые либо погибали от осложнений или жизни на улице, либо уходили в стаи и... тоже не общались с учёными. Пострадавших от незаконной магии академии презирали не меньше, чем практикующих — в этом Маэ Суи давно успел убедиться. Тем временем Кхаоном подошла к нему и положила горшок на колени. Намекала. — Тебе наверняка такое нельзя, так что только один. И успокоишься. Кхаоном завиляла хвостом, и по её губам потекла слюна, стоило Маэ Суи начать откупоривать горшок. Она попыталась схватить огурцы рукой, но Маэ Суи схватил её за запястье и аккуратно отвёл в сторону, чтобы не провоцировать лишний раз. Кхаоном низко и очень недовольно зарычала. Но не стала пытаться отнимать огурцы дальше. Маэ Суи взял со стола вилку и достал огурец, снял и только из рук дал Кхаоном. Она молниеносно схватила подарок зубами и захрустела. Накалывая огурец уже для себя, Маэ Суи мысленно порадовался тому, что не стал переоценивать терпение Кхаоном: сейчас, например, она бы точно перекусила вилку. Маэ Суи опёрся на стол и вздохнул. Сначала он окинул взглядом грязь и кровь на полу, потом — саму Кхаоном, покрытую всё той же грязью и кровью. Она насытилась огурцом и теперь сидела и чесалась. Разве что не задней лапой. — Тебе бы помыться. И поддеть что-нибудь, чтоб не кровило везде, — произнёс Маэ Суи скорее для себя. Раз Кхаоном хотела залезать в дома и есть огурцы, она должна была платить. В данном случае — своей грязью. — Кого меня? — Кхаоном с недоумением подняла уши. — Тебя, тебя. Мыться — это опуститься в воду с мылом и натереться щёткой. А второе... Ну, если бы ты носила нижнее бельё, тебе бы сейчас нужна был лоскут — это такой впитывающий кусок ткани. — Не надо. Столько всего не надо, — фыркнула Кхаоном. — Почему? Мыться очень приятно. Чтобы подтвердить свои слова, Маэ Суи открыл шторку в углу комнаты, которая скрывала огромную бадью из дерева — Маэ Суи мог сесть и отмыться в этой ванне почти без проблем, хотя, конечно, огромные душевые комнаты с автономной подачей воды были ему удобнее. Он взял с полки щётку и, не успел подойти с ней к Кхаоном, как она отпрыгнула и залаяла, отказываясь от знакомства. — Она совсем не страшная. Он поводил себе по руке, чтобы продемонстрировать безопасность — Кхаоном затихла и одарила его недоверчивым взглядом. — Страшная, — нахмурилась она. Маэ Суи решил, что слишком устал для этого и им лучше готовиться ко сну, а не мыться. Но это, конечно, не значило, что он откажется от идеи помыть Кхаоном в следующий раз, когда она решит отведать благ цивилизации. Главное, чтобы она не умерла от первой за столько лет ванны, сказал он сам себе. Маэ Суи наконец разделся и поставил орхидею в маленький свободный горшок, чтобы она хотя бы имела возможность пережить ночь. Завтра обещала зайти Зсири — у неё якобы была непроходящая простуда, хотя было предельно понятно, что это просто предлог зайти в гости. Так или иначе, Зсири была невероятно магически одарена и, возможно, знала что-то и для спасения цветка. И вот, когда Маэ Суи уже хотел лечь в кровать, он обнаружил там Кхаоном, которая тёрлась об простынь и обнюхивала её. Она по-собачьи шевелила носом, а её ноздри раздувались словно от желания вобрать побольше запаха. Маэ Суи бы умилился этой сцене, если бы не красные пятна на кровати. Конечно, если Зсири зайдет рано и он не успеет убраться, Маэ Суи планировал сочинить, что поранил ногу об осколки, но крови становилось слишком много и она была слишком... везде, чтобы история о том, как лекарь бегал по всему дому и не мог остановить кровь, была правдивой. — Стой, я тебе положу кое-что. Кхаоном прервалась, подняла на него глаза и медленно, словно стесняясь, завиляла хвостом. Теперь в её глазах читались блеск и шалость, словно она знала, что делала что-то не совсем разрешённое, и делала это нарочно. Хотя, конечно, блестящие глаза, зубастую улыбку и хвост можно было интерпретировать по-разному. Маэ Суи открыл громоздкий шкаф и достал чистое полотенце, которым застелил местечко на кровати — как импровизированная собачья лежанка. Особой сговорчивости от Кхаоном он не ожидал, но, к его удивлению, она бросилась обтираться об чистое полотенце, чтобы напитать собственным запахом. Спустя полчаса (или то, что показалось Маэ Суи половиной часа) потираний и обнюхиваний Кхаоном улеглась на одеяле и уснула на спине, животом кверху. Маэ Суи лишь оставалось понадеяться, что она останется на полотенце всю ночь.

***

Когда Маэ Суи проснулся, Кхаоном всё ещё лежала рядом. Это было что-то новое — обычно, если она засыпала у него дома, то выбегала посреди ночи либо совсем ранним утром. Да и на его кровати она раньше не спала, только на полу. Маэ Суи подумалось, что это в честь — он споткнулся о термин — менструации или эструса. Внезапно он обнаружил, что заинтригован физиологией иного существа, но Кхаоном явно на этот вопрос не могла ответить, поэтому оставалось надеяться на ведьм, которые попадутся на пути и при этом захотят поболтать. За окном медленно и будто нехотя занималась заря. Кхаоном подёргивала лапами во сне. Дел сегодня не было, кроме визита Зсири и спасения орхидеи, и Маэ Суи ощутил редкое, уже незнакомое чувство спокойствия и умиротворения. Оно быстро сменилось тревогой о делах. Чуть позже проснулась и Кхаоном, повалялась немного и со словами "Хочу есть. Надо охоту." убежала в лес. Маэ Суи успел только встать, посмотреть на орхидею, заключить, что ей как-то совсем плохо, и уже пришла Зсири. — Заходи, — ответил Маэ Суи на стук в дверь. — Привет! — крикнула Зсири из сеней, снимая обувь. — Доброго дня. Можешь пока присесть. Извиняюсь за беспорядок, у меня тут вчера произошла катастрофа... Зсири втянула воздух носом и нахмурилась, но Маэ Суи не мог понять, от чего — может, ей не понравилась кровь на полу, которую Маэ Суи так и не успел вытереть. — Что же тут у тебя стряслось... Тц... — запричитала Зсири, проходя на стул в лекарском уголке. Маэ Суи встал и с видом важного лекаря подошёл к пациентке. — Уронил орхидею и поранился. Ужас, а не история... Открой рот, я посмотрю, насколько всё плохо. Да, горло воспалено, но не сильно. Я тебе дам настойку и на всякий случай сделаю отвар. Он и от насморка всем помогает. Если не поможет — приходи. — Приду, Маису, приду, не сомневайся! — засмеялась Зсири. — Что с твоей орхидеей? Не завяла? — Об этом я и хотел попросить... Ты не могла бы её восстановить? И горшок, но это не сильно обязательно. Зсири подошла к орхидее и окинула её долгим, недоверчивым взглядом, словно Маэ Суи приглашал её припасть к источнику незаконной магии, а не полечить цветок. Зсири медленно провела вдоль цветка ладонями, очерчивая контур в воздухе, а затем повторила то же самое с разбитым горшком. — Могу, — коротко ответила Зсири. В следующие несколько минут Маэ Суи, пока искал настойку от кашля, мог наблюдать представление из жестов и света. С непривычки он даже ощутил, как его захлёстывает энергией — в деревне никто не колдовал так, как Зсири, даже если в городе такое количество энергии было сплошь и рядом. — Как новая она у тебя! — объявила Зсири после операции. Маэ Суи улыбнулся и поблагодарил её, надеясь, что с его несчастной лесной орхидеей больше ничего не случится. Зсири ещё немного посидела, пока Маэ Суи варил ей лекарство, поблагодарила и собралась домой уже с бутылочками настойки и отвара. — Знаешь, ещё что? У тебя в доме запах нехороший. Не грязь, а что-то стоит нехорошее, — сказала на прощание Зсири, выделяя это прилагательное так, словно на него Маэ Суи нужно было обратить особое внимание. — Бывай, Маису! Спасибо! Маэ Суи пожал плечами. Видимо, ему правда нужно помыть Кхаоном. К вечеру она как раз вернулась с удачной охоты.